Текст книги "Изумрудная тропа фениксы (СИ)"

Автор книги: Людмила Вовченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4.

Глава 4. Где Раиса – там и порядок

С утра всё было не так. Птицы орали громче, трава – гуще, а солнце – подозрительно приветливым. Даже Баюн, прячась в тени под телегой, ворчал:

– Клянусь последней селёдкой, сегодня что-то будет. Прям в ушах звенит. Прям в усах чешется.

А всё потому, что Раиса, выспавшись, умывшись берёзовым отваром и напаяв всех девчат шалфеем, принялась за главное – будущее. Причём всерьёз.

– Значит, слушайте меня внимательно, – сказала она, поставив на лавку кувшин и махнув руками, как училка у доски. – У нас теперь есть баня. Это уже цивилизация. Но! Мы не в санатории. Мы на краю света, где нас бы и жаба не нашла, если бы не корабль, рухнувший с небес. Так?

– Так, – пискнула Мирослава.

– А значит, нам нужны: пища, запасы, семена, ткань, соль, лекарственные травы, инструменты, посуда, свечи, иголки, нити, сапоги, тёплая одежда, оружие и место, где всё это хранить.

Баюн на всякий случай сел и вытащил лапкой бересту:

– Погоди, я записываю. Хозяюшка, ты ли это? Или тебя подменили?

– Подменили, – ответила Раиса. – Подменили той женщиной, что прожила семьдесят лет, прошла две реорганизации и три войны в инфекционке, и каждый раз всё равно готовила детям компот.

– Молитвы начались, – прошептал домовой Гниляй, выглядывая из кадки.

– Вот именно, – кивнула Раиса. – А теперь – главное. Князь дал нам день на раздумье. Ну, мы и подумаем. Только думать будем не о том, как бы клан понаряднее выбрать, а как бы построить своё, чтобы и жить было можно, и род был свой, и чтоб никто, извините, задницу клеймить не смел.

Мирослава села, как прибитая.

– Свой… род?

– Да. – Раиса в упор посмотрела на неё. – Своё поселение. Своё имя. Своё право. Мы не товар. И не припасы для чужих кланов. Мы – первородные на новой земле. А это значит, что имеем право стать родоначальниками. Главное – правильно это подать.

– Князь же не даст!

– А кто у нас тут вчера из грязного колодца воду пил? – сладко улыбнулась Раиса. – А кто сегодня после бани трижды на веник крестился? Вот он и даст. Особенно если красиво сказать, а ещё лучше – убедительно. Мы ему, видите ли, не угроза. Мы – решение проблем. Чистим, лечим, кормим. А за это – кусочек земли. Такой, где можно построить свою баню, огород и школу. А если хорошо пойдёт – и дом для сирот. Всё равно по горам бегают, как зайцы.

– Это, выходит, ты… княгиней хочешь стать?

Раиса пожала плечами:

– Да хоть и старостой. Хоть и ведьмой. Хоть и «этой самой» – если будет толк. Главное – своё. А там глядишь – и другие потянутся.

–

К вечеру Раиса села за стол и начала составлять список. Писала берестой по бересте, чернилами из золы и сока черники – пусть и грубо, зато крепко:

1. Семена: рожь, пшеница, репа, капуста, лук, чеснок

2. Ткани: лён, шерсть, полотно

3. Инструмент: топоры, пилы, лопаты, ножи, иглы

4. Посуда: котлы, миски, ложки

5. Лекарства: кора ивы, зверобой, мята, полынь, мази

6. Хозяйство: курицы, коза, пара гусей – для души

7. Люди: мастера, лекарь, повитуха, учёный или кто близко к нему

8. Из тайных пожеланий: соль, свечи, бумага, мыло, уксус

Потом вытерла руки о передник, глянула на Баюна:

– Ну что, котик, пойдём завтра князя уговаривать?

– Раис, – пробормотал он, – а ты точно не царица какая в изгнании? Или архимаг, что потерял память?

– Я – медик. А это страшнее архимага. Мы и мёртвых достаём. А князь у нас просто человек. Уставший, обозлённый, без веника.

Гниляй, вылезая из-под скамейки, усмехнулся:

– Ему бы баню построить. Он тогда любого род признает.

–

Следующее утро наступило быстро. Раиса, пригладив волосы и накинув чистый платок, отправилась в главный дом. За спиной – взгляд девчат, в руках – береста, а в сердце – упрямство, что и лошадь бы сдвинуло с места.

Когда она вошла, князь приподнял бровь. За столом сидело несколько старших – судя по одежде, приближённые.

– Раиса, – произнёс князь. – Вы пришли дать ответ?

– Пришла. Но сначала – встречный вопрос. Какой из родов даст мне и моим людям свободу, землю, баню и право не становиться чьей-то собственностью?

– Землю?

– Да. Вот список. Вот расчёт. А вот обещание, что через три месяца у вас будет новое поселение, которое кормит само себя и снабжает соседей лекарствами.

Она выложила бересту на стол. Один из советников подался вперёд, другие нахмурились.

Князь взглянул ей прямо в глаза:

– Вы хотите основать свой род?

– Нет. Я хочу основать своё место. А род – если выйдет. Вы же сами сказали: у нас новый мир, новые законы. Так пусть и начнётся по-новому. Не с драки, а с мыла.

–

Раиса вышла, не оборачиваясь. За её спиной шептались. Кто-то фыркал, кто-то хмурился. А она шла спокойно. Потому что знала: теперь у них есть шанс.

А Баюн, сидя на крыше, довольно урчал:

– Раиса, Раиса… великая ты женщина. Скоро про тебя песни слагать начнут. Только бы не про веник…

– Почему?

– А вдруг им понравится?

Глава 5.

Глава 5. Где слово крепкое – там и дом стоит

На рассвете в дом Раисы постучались. Не кулаком, не ботинком, а так – слегка, но с важностью. Раиса проснулась сразу. Сердце знало: началось.

У дверей стоял гонец в синих одеждах.

– Князь ждёт. Один. Сказал: «без девчат, но с умом».

– Ну, ум у меня с собой, – вздохнула Раиса, закидывая платок. – А на счёт остального – посмотрим.

–

Князь сидел под открытым навесом, не в зале, как прежде. Рядом – стол, два стула и ни одного лишнего уха.

– Садись, – сказал он. – Ты мне всю ночь сон гнала.

– А я что? Я дома сидела. Это вы сами не спите, как студенты перед зачётом.

Он улыбнулся краешком рта, но лицо было всё равно суровое.

– Говори. Чего хочешь?

Раиса молча положила на стол доработанную бересту. На ней было всё: нужды, ресурсы, карта ближайших участков, даже список потенциальных дел: школа, баня, мастерская, медпункт.

– Ты серьёзно?

– А вы думали, я пришла платье просить?

Он вздохнул, сложил руки на столе.

– Ты ведь знаешь, у нас не принято… чтобы женщины становились родоначальниками. Без мужа, без клана, без рода.

– У вас не принято. А у меня – принято. Я одна вырастила сына, подняла отделение, выжила в эпоху, где скорая приезжала через четыре часа, а больных – сто двадцать. И ничего. Никто не умер. Ну, кроме тех, кто сам решил.

Князь хмыкнул.

– Если дам тебе участок – ты что предложишь мне взамен?

Раиса посмотрела спокойно:

– Первое поселение на ничьей земле. Надёжный торговый пункт. Безопасный приют. Лекари. Мастера. И имя, которое вы сами назовёте, когда через зиму к вам потянутся другие – не рабы, а люди. Свободные.

Тишина повисла как натянутый ремень. Князь откинулся на спинку, глядя в небо.

– Я дам тебе землю. Испытательную. На год. Если выживете – получишь титул основательницы рода. Но, – он поднял палец, – ты берёшь на себя всё: защиту, кормёжку, порядок. Без попрошайничества. Сама.

– Согласна.

Он протянул руку. Раиса пожала её крепко, как медик дежурному хирургу в ночь с субботы на понедельник.

–

Вечером, когда солнце садилось за кромку леса, Гниляй вылез из печной трубы и сказал:

– Хозяйка, ты гляди, не закрутись от власти. А то однажды проснёшься, а у тебя трон, корона и очередь из просителей.

– Ага, и котейка вместо глашатая, – усмехнулась Раиса, накрывая стол.

Баюн поднял лапу:

– Я не против. Главное, чтоб кормили вовремя.

Гниляй вдруг серьёзно посмотрел в огонь:

– А ты, Раиса, слушай. Сегодня, пока ты с князем болтала, я видел Сон-Знак. Самое время тебе его пропеть.

Раиса удивлённо посмотрела на него:

– Спеть?

– Ага. У нас, у домовых, песни – это не просто звуки. Это путь. Вот слушай.

Он выпрямился, будто стал выше, и запел низким, чуть сиплым голосом. Баюн подвывал где-то сбоку.

Где стоит сосна да тройная,Там дорога к дому родная.Где веник в углу, где ключ в печи —Там живут слова, да не с плеча.

На восток ступи – где овраг глубок,Там вода течёт – но не просто ток.Очисти источник, будешь знать:Как род основать – не воевать.

Где зола – там тепло, где трава – там меч,Где слово крепко – не нужен меч.Кто в лад поёт, да по правде живёт,Того и зверь и дух сберёт…

Раиса слушала, затаив дыхание. Песня звучала как древняя колыбельная, как заклинание бабки, что варит корень в горшке.

– Это что?

– Путь твой. Домовьё тебя приняло. Значит, род будет. С веником, с песней и котом.

Баюн довольно вытянулся:

– Надо же, хоть у одной хозяйки будет настоящий дом. А не «минималистичный глэм-шалаш», как у той ушастой из соседнего мира…

Раиса только вздохнула.

– Вы б ещё свечку поставили и божницу из коряги.

– Поставим, – уверенно сказал Гниляй. – А потом и образ. С тебя – вареники.

Глава 6.

Глава 6. Где кот прошёл – там и тайна затаилась

Утро было таким ясным, будто небо специально вымыло лицо росой и вытерлось ветром. Раиса не спала с петухами – её разбудил Баюн.

– Вставай, хозяйка. Пора в путь-дороженьку. Землю твою пора глянуть. Не ту, что на бумажке – ту, что настоящую.

Раиса зевнула:

– Баюн, если ты опять приведёшь меня к заваленке с жабами – клянусь, заварю тебя на отвар от сглаза.

– Мяу! Я тебе не Гниляй, чтоб по мухоморам ориентироваться. Иди, говорю. Там, где пни поют, тебя ждёт судьба.

–

Путь лежал к востоку. Лес начинался постепенно – сперва редкие деревья, потом гуще, потом такие дебри, что ветки царапали лицо, как злая бабка на базаре.

– Ты точно знаешь, куда идти?

– Я кот. Я всегда знаю. Просто не всегда говорю. Потому что скучно без интриги.

Раиса, пробираясь сквозь кусты, бурчала:

– Вот и зря. У нас за такое – тапком.

– А у нас – плетью из молний. Так что по сравнению со мной ты – балованная.

–

Вдруг тропа оборвалась. И вместо неё – выступ скалы, блестящей, как будто её кто-то намазал мёдом и усыпал звёздами.

– Баюн… это что?

– А это, хозяйка, Изумрудная Гора. Про неё даже домовые шепчут в трубе: мол, кто найдёт, тот к себе удачу привяжет. Вон там, – он ткнул хвостом в расщелину, – жила. Натуральная. Природная. Каменья в ней – как слёзы лесной девахи после разочарования в мужике.

Раиса медленно подошла, провела рукой по стене.

– Камень холодный… Но светится изнутри. Как урановые породы. Или как… плазма под микроскопом.

– Ты свои медицинские штучки оставь. Тут магия. Старшая. А под землёй, говорят, дух спит. Тот, кто хранит сокровища. Но он любит, когда к нему приходят с умом, не с жадностью.

– Ну, я с умом пришла. А если и с жадностью, то к порядку. Камни камнями, а водопровод-то тянуть надо.

Баюн фыркнул:

– Вот ты и нашлась, хозяйка. Изумруд тебе идёт. Не как побрякушка, а как стержень. А ещё – смотри вниз.

Раиса заглянула под уступ. Внизу раскинулась долина, как на открытке: овраг, поросший тёмно-зелёным мхом, ручей, что звенел чисто и звонко, как колокольчик на коровьем роге, и круглая поляна – как будто кто-то специально выровнял её для стоянки, или, не дай бог, обрядов.

– Баюн… тут можно построить всё. Колодец там, баню вон там, школу – ближе к лесу. Грядки по южному склону. А больничку – вон на том холме. Будет видно издалека: если светится – не заходи, там карантин.

– Знал, что тебе понравится. Только… зови это место как следует.

Раиса замерла, закрыла глаза. В груди что-то откликнулось, как пульс под пальцами.

– Изумрудный Род… Вот как. Не просто гора. А вся судьба, как жилка под кожей: бьётся, значит – живое.

– Одобрям, – кивнул Баюн. – И котом в герб меня поставь. А то одни медведи и олени надоели.

–

Когда они вернулись, Гниляй уже носился с веником.

– Хозяйка! Где ж ты шлялась? Я тут чай заварил, пирог испёк, а ты по горам, как молодка!

– А я и есть молодка, – весело сказала Раиса. – С сегодняшнего дня – основательница Изумрудного Рода. Так что завари покрепче. Работы будет много.

– Ууу, – протянул домовой. – Началось…

–

Так в хрониках восточной земли появилась запись:

В лето неведомое, на землю древнюю пришла женщина с глазами из пепла и голосом, что лечит. Где ступила – там вода пошла, где взглянула – земля ожила. А где кот мяукнул – там сокровища затаились. Так начался Род Изумрудный. С песней, веником и варениками…

Глава 7.

Глава 7. Где порядок заведён – там и беда обойдёт

– Так, – Раиса встала на крыльцо и упёрлась руками в бока. – Раз у нас теперь род, то и бардака в нём быть не должно. С чего начинается Род?

– С пирогов, – пробурчал Гниляй, выползая из подпола с кочергой. – А не с ваших революций.

– С плана! – твёрдо сказала Раиса. – Сегодня – санитарная зачистка, обустройство источника, сортировка припасов. Завтра – закладка баньки и складов. И не спорить! Я хоть и с Земли, но бывший санитарный инспектор и мать троих детей. Так что и покричать могу, и веником махнуть.

Баюн, потягиваясь на крыше, лениво мяукнул:

– Предупреждаю: если кто поставит туалет против ветра – сам туда и сядет. У нас тут местность хитрая, магия переменчивая.

–

Работа закипела. Первыми Раиса взялась за колодец. Взяла двух подростков из местных – пареньку по имени Олешек и девке Хвине – выдала им щётки, травяную пасту и принялась обучать.

– Вот, глядите. Если слизь на стенках зелёная – норм. А если чёрная, как у меня под ногтями после грибной заготовки, – выкачиваем и счищаем до песка!

Хвина, морщась, храбро полезла вниз. Олешек перепугался, но Баюн толкнул его лапой в спину:

– Мужиком быть будешь – вот и мужествуй. Глядишь, девке понравишься. Или хозяйке. Хотя у неё, говорят, вкус странный – на говорящих котов.

–

К обеду вода в колодце пошла чистая, с серебряным отливом. Гниляй нюхнул:

– Это ж как в былые времена. С такой водой и покойников на ноги поставить можно.

Раиса, отдуваясь, улыбнулась:

– А мы живых лечить будем. С покойниками – к некромантам. Не мой профиль.

–

Следующим был распределительный склад. Хозяйка потребовала у князя ткани, соли, круп, посуды, трав и даже самовар. По совету Хвины – юркой девки с глазами, как у ястреба, – она потребовала ещё и мастера-ткача и повитуху с двумя дочерьми.

– А чего мелочиться? – сказала Хвина. – Попросишь – дадут. Тут ведь как: что не скажешь – в летописи не запишут.

–

К вечеру возле дома уже стояли аккуратные тюки с подписью «Роду Изумрудному». Домовой, окинув богатство взглядом, только присвистнул.

– С таким приданым можно в княгини метить.

Баюн лукаво мурлыкнул:

– А может, кто-то и метит. Ты глянь, как она на изумруды смотрит… Как на корвалол.

–

Вечером Раиса, вся в земле и траве, сидела у крыльца. Баюн лежал рядом, вытянув лапы, а Гниляй ворчал в сенях, перекладывая мешки по порядку.

– Знаешь, Баюн, – задумчиво сказала она, – я ведь думала, что всё... что жизнь прошла. А теперь смотрю – руки чешутся, душа поёт. И даже колено не ноет. Как будто в меня кто новый вдохнул…

– Может, и вдохнул, – небрежно сказал кот. – Может, тут ты и есть та, какой всегда была. Просто мир был не тот.

Раиса усмехнулась:

– А мир этот… может, и не идеален. Но, чую, я ему подойду. Подлечу его.

Баюн посмотрел на неё странным кошачьим взглядом:

– Главное – себя не забывай. Тут всё на имени держится. Как назовёшь – так и будет. А ты не только Изумрудной стала… Ты ещё и Надеждой быть можешь.

–

Так прошёл первый день Изумрудного Рода. С колодцем, с мешками, с котом и санитаркой, которая не сдаётся.

А в лесу, за холмом, что-то шелохнулось. Старая магия пробудилась. Где порядок – там и сила. А где сила… там и те, кому она нужна.

Глава 8.

Глава 8

Где змеи шепчут – там истина хохочет

С третьими петухами к воротам Изумрудного Рода прикатила первая обозная семья. Повозка скрипела, как кости уставшего великана, а на ней возвышалась Марфа Криводонова – женщина с лицом начальника банного отделения и походкой царицы полевого туалета.

– Я, Марфа, княжеская довереница, – заявила она с видом, будто уже пол-деревни в её собственности. – Намечено было: как только Раиса землю поднимет – мы тут как тут. Землю осваивать, род продолжать, мужиков строить.

С ней ехали: двоюродный брат мужа, два племянника, глухой дед Тихон (который слышал только слово «еда») и вечно недовольная коза с бантом.

Кот Баюн, сидевший на крыльце и ковырявшийся в усе, обернулся к домовому:

– Смотри, Гниляй, сама как набатная медведица, а говорит – род продолжать. С кем, интересно? С козой?

Домовой шмыгнул носом и выдал:

– А я бы не рисковал. Она как глянула на мой погреб – у меня капуста сама в квас перешла!

–

На следующий день в лагере объявилась Живояна – змея-девица, высокая, будто выросла из тростника, и тихая, как болото в полнолуние. Из глаз у неё змеиной мозаикой то и дело пробегали зелёные искры.

Подошла она к Раисе, отдала амулет, что врос в грудь у хозяйки рода, и сказала с таинственностью шаманки на первом свидании:

– В тебе магия, да спит. Пусть амулет пробудит её, как рюмка самогона в морозную зарю.

Баюн зевнул:

– Ух ты. А где же моё магическое пробуждение? Мне бы амулет, чтоб в мышей поэтов превращаться!

Живояна не моргнула:

– У тебя и так на морде трагедия века. Не мешай великому.

–

После обряда Раиса, вся в изумрудном свечении, собрала всех прибывших. Объявила:

– Отныне, всяк, кто желает остаться на этих землях, приносит клятву верности Роду. Магическую. Слово, земля и вода. Кто не клянётся – обратно в повозку, к своим болотам.

Живояна вышла вперёд первая и произнесла длинный, как свадебный тост, заклятный обет. Раиса молча приняла, а амулет мигнул: клятва принята.

Потом вышла Марфа. Перед тем как говорить, она перекрестилась на козу, поправила передник и с деловым видом начала:

– Клянусь, значит, земле – не копать без спросу. Воде – не ссать в колодец. И Раисе – помогать в разумных пределах. В основном советом. В смысле я – женщина опытная!

Баюн тут же хрюкнул от смеха и уткнулся в лапу:

– Совет, ага. От неё любой заквасится без уксуса!

Гниляй прокашлялся:

– Ещё немного – и клянётся на борще.

Раиса сдерживалась из последних сил.

Живояна подняла бровь и, скривив губы, прошептала:

– Клятва принята. Но мозги остались на таможне. Надеюсь, козе не придётся всё за неё делать.

–

Позже, уже вечером, Баюн вальяжно потягивался на крыше бани и шепнул домовому:

– Гляди, Гниляй, как бы она клятву не перепутала с рецептом огуречной настойки. Слыхал, князю письма пишет?

– Слыхал, – хмыкнул домовой. – А что пишет?

– Вот последнее: «Сегодня выяснилось, что колодец разговаривает. Просил вареник. Домовой ревнует к меду. Раиса, похоже, начала светиться от чеснока».

– Надо меньше к козе прислушиваться, – резюмировал домовой, зевая. – Та ей, поди, шепчет прямо в ухо.

–

А Раиса? Она чувствовала, как внутри что-то оживает. Амулет пульсировал, будто сердце самой земли. Живояна тихо подошла к ней в сумерках:

– Изумрудная жила близко. Но только ты можешь её найти – магия остальных её не видит. Даже если Марфа рядом станет плясать в шапке-невидимке.

Раиса кивнула. А кот, улёгшись рядом, закрыл глаза и пробормотал:

– Только ты, хозяйка… Ну и я, если рядом будут валяться изумруды. Штук пять. Или семь. На коготки.

Глава 9.

Глава 9

Где земля шепчет изумрудами

Ночь на землю спустилась не как покрывало, а как дыхание древней сказки. Воздух был напитан ароматами трав и тёплой сыростью недавно прошедшего дождя. Луна висела в небе тяжёлым золотым кругом, будто позабытое блюдо домовой вечеринки, и отбрасывала серебряные блики на каждую каплю, каждый листик.

Раиса стояла у порога, завернувшись в лёгкий плащ, когда к её ногам бесшумно скользнул Баюн.

– Хозяйка, – прошипел он с видом заговорщика, – сегодня лес спит… а горы проснулись. Пойдём, покажу тебе, где земля поёт, а камни дышат.

– Это ты к поэтическому или опять шпионил за мышами?

– Нет, я теперь официально твой магический компас. Мурлычу – значит, ты рядом. Рычу – значит, туда не ходи. Шучу – значит, нервничаю.

–

Они шли по лесной тропе, и Раиса ловила каждое чувство. Трава холодила ноги сквозь обувь, где-то вдалеке курлыкали ночные птицы. На каждой развилке Баюн останавливался, осматривался и обязательно высказывал комментарий:

– Вот тут грибы умеют чесаться, не бери. А тут… Тс-с. Это не камень, это леший спит, но в командировке.

– И как ты всё это знаешь?

– Я стар. Я мудр. Я был в подвале великой ведьмы и выжил. Правда, потом неделю икал чесноком.

–

Наконец тропа вывела к подножию горы. Она возвышалась будто хребет спящего змея – покрытая мхами, зеленью и бликами луны. Ветры спускались с её вершины, шепча на неведомом языке, и Раиса вдруг почувствовала – здесь что-то ждёт её.

Баюн вздохнул:

– Слышишь, как гора гудит? Это она тебя зовёт. Я один раз туда полез – уронил коготь, пока карабкался. Потом неделю пел фальцетом.

Раиса улыбнулась, но сердце у неё билось часто. Каждый шаг вверх давался тяжело – не от усталости, а от ощущения, будто земля проверяет её. Как страж у врат: впустить или нет.

И вот – уступ в скале. Она почти не заметна, но Баюн ткнул лапой:

– Сюда. Вроде нора… но не простая. Я чувствую – тут что-то дышит магией.

Раиса провела рукой по камню. Он отозвался – тёплым пульсом, мягким светом под кожей скалы. Как сердце. Она приложила ладонь и шепнула:

– Я – хозяйка Рода. Прими меня.

И скала открылась.

Перед ней раскинулся зал, весь из изумрудов и зелёного кварца. Стены сияли, будто внутри горели лесные духи, и воздух был сладкий, как перед грозой в июле.

Раиса ахнула. У неё закружилась голова – не от головокружения, а от... родства. Она чувствовала: это – её. Изумруды отзывались на её присутствие, пели без звука, грели без огня. Магия текла по её венам, как мед – густо, лениво, неотвратимо.

Баюн сел рядом, восхищённо вытянул лапки:

– Ну всё, хозяйка. Если ты не ведьма, то я не кот, а недоразумение с хвостом.

–

А в это время, у подножия горы, Марфа, спрятавшись за кустом, шептала сама себе:

– Сейчас я узнаю, где клады! Всё князю доложу!

Но куст оказался живым.

– Кто тут подслушивает у моего логова? – раздался змеиный голос.

Куст распахнулся, и оттуда выползли змеи, с серьёзными глазами и украшениями на чешуе. Марфа взвизгнула и тут же упала на колени:

– Я жрица! Великая! От козы пророчество приняла!

Змеи зашипели... а потом – засмеялись.

– Ну пусть будет так, жрица. Нам весело, тебе безопасно. Будешь нам травки собирать и сказки рассказывать. Письма тоже пиши. Только чернила у нас ядовитые – аккуратней.

Марфа гордо кивнула:

– Запишу: «Сегодня нашла изумрудную куртку. Кот подозрительный. Змеи вежливые, но шепчут про капусту». Ага. Это важно.

–

А в зале изумрудов Раиса подняла первый камень – он лёг в её ладонь, будто знал её всю жизнь. Она почувствовала, как магия пробуждается. На плечо ей прыгнул Баюн и мурлыкнул:

– Ты теперь не просто хозяйка… ты хранительница сокровищ. Только не забывай, кто тебе их показал. Я, кстати, на зелёные миски не аллергик.

Раиса рассмеялась, и от её смеха изумруды отразили свет так, будто в зале взошло собственное солнце.