Текст книги "Осквернитель Соломон III (ЛП)"

Автор книги: Люциан Бейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Срань Господня, – прошептал он, прочитав слова по порядку. – Они Приходят. Ночью. Я Не Могу Уснуть. Особый Доктор. Прими Мою Любовь... – он встретился взглядом с Хаос, которая стояла рядом вся в слезах. Он вернулся к зашифрованному, полному безумства, сообщению. – Отдаю Свою Жизнь. Отрубить. – Он перешел к следующему стихотворению: – Ее Нежные Руки, – выдохнул он. – Иисус Христос, – он пошатнулся и сел на кровать, держась за голову в оцепенелом шоке.

– Они убили его, – едва слышно произнесла Хаос. – Они его убили, – всхлипывая, повторила она. – Он пытался ее спасти. Они причиняли ей боль, и он пытался ее спасти, – она излучала напряжение. – Эти рисунки говорят сами за себя. Посмотри, – зарыдала она.

Соломон так и сделал, и его желудок скрутило, когда красивая женщина на первом рисунке превратилась в искаженное изображение монстра, едва похожего на человека.

Иисусе. Кое-что прикинув, Соломон вскочил с кровати, подошел к компьютеру и открыл его. Он снова нашел список пациентов из лечебницы и нашел имя Соломона. Он перешел по ссылке. Некоторые имена были активны.

– Срань Господня, Хаос.

– Что такое? – спросила она, быстро походя к нему.

– Он был сиротой из психлечебницы, – Соломон посмотрел на нее, едва не добавив, что он и сам сирота, но не мог заставить себя произнести эту пугающую аналогию вслух. До тех пор, пока он не поймет больше.

Соломон прочел остальную информацию. Родители неизвестны. Прямо как у него.

– Он был всего лишь ребенком, родившимся в лечебнице. Явно не сумасшедший. Боже мой, – прошептал он, чувствуя тошноту. – Он вырос в тех стенах. Почему он не ушел оттуда?

– Может, потому что он не хотел ее покидать?

Он обдумал такой вариант. А затем вернулся к рисункам и принялся их изучать. Он указал на первый: – Здесь она изображена красивой. Даже нормально выглядела. Как ты думаешь, она тоже была сиротой?

– Но ее нет в списке, – напомнила Хаос.

– Мы должны разузнать об Агнес. И как она туда попала. Интересно, знает ли кто-нибудь в больнице, откуда она?

– Возможно, да.

– Мы разузнаем, кто может считаться ее другом, когда заберем ее из клиники на выходные.

Хаос посмотрела на него со счастливым блеском в глазах.

– Ты читаешь мои мысли, я просто подумала, как замечательно будет сделать это.

– Сделать что?

– Помочь ей, – воскликнула она, указывая на листы бумаги, разбросанные по кровати. – Это же она – та самая возлюбленная Соломона, та, кого они мучили, та, за кого он отдал свою жизнь! Мы нашли ее!

– Да, мы это сделали, – он не понял, на что она намекает.

– Наверное, именно поэтому судьба нас привела к ней, потому что у нее нет семьи, а мы невероятно сблизились друг с другом, – продолжила она.

– Сблизились?

Наконец, Хаос поняла, что Соломон не разделяет ее мнение, и на ее лице возникла обеспокоенность. – Разве ты не... чувствуешь, что мы должны... помочь ей?

– Как, например? – спросил он, не скрывая своего недоумения.

– Стать ее семьей, – выпалила она.

Его брови приподнялись.

– Погоди-ка... – он покосился на нее. – Как... именно... что ты подразумеваешь под семьей? Как думаешь, чем мы здесь заняты?

– Ну, я думала... то есть мне показалось, что ты...

Вау. Она словно ребенок, который реально считает, что Санта-Клаус настоящий, а Соломон – это Гринч, который собирается украсть Рождество.

– Ты сказал про выходные...

Ее доброта была поистине прекрасна. И вдохновляющей. Даже возбуждающей.

– И ты решила, что мы просто... заберем ее с собой домой?

Хаос уставилась на него, чувствуя себя виноватой и боясь признаться в этом. Она ответила небольшим кивком, и в ту же секунду Соломон вспомнил, что она по-прежнему была лишь в одном полотенце. Абсолютно голая под ним.

– Ты просто ангел, не так ли?

Она покачала головой, и это заставило Соломона усмехнуться и откинуться на спинку стула, склонив голову в ее сторону.

– Ты бы привела эту женщину домой?

Она медленно кивнула. Такая смелая.

– И ты хотела бы заботиться о ней? Всю ее оставшуюся жизнь?

Еще один кивок, на этот раз чуть более твердый, даже нетерпеливый. Боже, она святая.

Соломон слегка пожал плечами.

– Хорошо. Мы заберем ее домой с нами. Если они позволят нам сделать это, и если она сама захочет.

Радость в ее глазах заставила его член затвердеть, и она бросилась к нему, обнимая за шею, будто он только что разрешил ей принести домой бездомного щенка с улицы.

– Спасибо тебе, спасибо, – она поцеловала его, обхватив ладонями лицо, а он воспользовался моментом, чтобы стащить с нее полотенце, на что она резко замычала ему в рот.

Он обхватил ее подбородок одной рукой, не позволяя разорвать поцелуй, скользя пальцами другой по твердым вершинкам ее груди. Он с удовлетворением услышал стон, который она издала ему прямо в губы.

Прежде чем он смог придумать, как уговорить ее воплотить их маленькую фантазию, она уже оказалась между его ног, а ее губы жадно обхватили его член, всасывая его в бешенном ритме и заставляя головку ударяться о заднюю стенку напряженного горла с каждым ее быстрым движением.

У Соломона перехватило дыхание, и он вцепился в кресло, широко раздвигая ноги, пока она издавала резкие стоны.

Он запрокинул голову назад, сосредоточившись на том, что она делала. Так жарко и тесно. Ее зубы царапнули его уздечку, а язык щелкнул по головке, а затем еще одно сногсшибательное погружение в невозможное тугое тепло. Он зашипел, вращая бедрами, нарастающий жар заставлял его сходить с ума от голода.

– Соси, Боже, да, – выдохнул он. Она отвечала ему самыми сексуальными стонами, казалось, испытывая такую же жажду, как и он сам. Она раздвинула его бедра шире и нырнула вниз, чтобы пососать яички, сжимая его член в крепкой хватке. Она двигала рукой вверх и вниз быстрее, чем ртом. Ощущение ее губ и языка на его яйцах сводило его с ума еще больше. Он обхватил ее голову, желая снова почувствовать ее рот на члене.

– Соси его.

Она всхлипнула, повинуясь приказу, а Соломон обхватил свои яйца, приближаясь к тому финалу, который она так искусно устроила для него. Она уставилась на него своим пылающим сексуальным взглядом, и у него перехватило дыхание.

– Твой рот так хорошо смотрится на моем члене, – прошептал он между резкими стонами. – Соси сильнее. Блять, Боже мой. – Ее стоны стали неистовыми, когда она начала двигаться быстрее, ее зубы царапали сильнее.

Соломон напрягся, набирая больше воздуха в легкие, чувствуя приближение оргазма. Затем Хаос решила пойти на убийство и стала сосать еще сильнее. Он крепко зажмурился, когда его пылающий член столкнулся с болью от ее зубов и жадным облизыванием языка. Боже, спаси его от ее неумолимых губ, казалось, что она способна высосать из него душу.

Наконец какофония их громких стонов пробилась сквозь рев удовольствия, когда его сознание начало медленно возвращаться к реальности. Он ощутил ее стонущие губы на своих губах, скользкие и соленые от его семени. Боже. Боже, Боже, Боже, она великолепна.

Глава 10

Час спустя Соломон проснулся от кошмарного сна и сел на кровати. Он взглянул на Хаос, тихонько посапывающую рядом, и заставил свой пульс замедлиться. Это всего лишь гребаный сон, вот и все. Хаос крепко и беззаботно спала. И он не был удивлен этому. После того как она довела его до умопомрачительного оргазма, он отплатил ей тем же, заставив ее испытать его на себе три раза подряд.

Рисунки, разбросанные по соседней кровати, привлекли его внимание, напоминая ему о недавнем кошмаре. Нежно поцеловав Хаос в плечо, позволив себя на мгновение насладиться мягким шелком ее нежной кожи на губах, Соломон тихонько выскользнул из-под одеяла и подошел к исчерченным листам бумаги, внимательно изучая их и пытаясь понять, что за образ с рисунков мог ему привидеться во сне. Его внимание привлек последний рисунок с отражением женщины в зеркале. Казалось, что сломленная женщина тянется к зеркалу за своим старым "я". Он сравнил нарисованное отражение прекрасной женщины с самым первым рисунком, и его сердце забилось быстрее, когда он поспешил к Хаос, пытаясь ее разбудить.

– Взгляни, – сказал он, когда она проснулась, разместив оба рисунка рядом друг с другом. – Мне приснилась женщина. Я думал, что последний рисунок был отражением первой женщины, но они разные. Женщина на последнем рисунке – это кто-то другой.

Хаос взяла из его рук листы и принялась внимательно их изучать.

– Да, – прошептала она в изумлении. – Они совершенно разные. А он был слишком хорошим художником, чтобы не написать точь-в-точь лицо своей любимой женщины.

– Губы, нос и глаза – черты лица абсолютно отличаются, – согласился Соломон. – Ты узнаешь ее?

Она слегка отстранилась, приглядываясь к рисунку. Она подняла на него свой взгляд, задыхаясь: – Мисс Мэри!

Соломон тоже пригляделся и понял, что Хаос права. Эта женщина действительно была похожа на нее. Были ли у мисс Мэри живые родственники – вот в чем вопрос. Потому что мертвые не могут говорить, хотя Джимми не согласился бы с этим.

– Возможно, у нее были родственники. Отец наверняка бы знал, – он поспешил к телефону и, набрав его номер, стал ждать, до тех пор, пока не включилась голосовая почта. Он оставил короткое сообщение, не вдаваясь в подробности, на случай если телефон оказался в чужих руках.

Затем он позвонил дяде Джо, и тот сразу же ответил на звонок.

– Дядя Джо, – выдохнул он, с облегчением услышав его голос. – Ты в порядке?

– Со мной все хорошо, сынок. Я пытался дозвониться до тебя.

– Мы ездили к той женщине.

– О, и как все прошло?

– Сначала скажи, как там тетя Сара, прежде чем я окунусь в это.

– Она в порядке, мы у ее сестры в Алабаме.

– Хорошо. Передай ей, что я люблю ее. И дядя Джо, – перешел он к главному, удобнее усаживаясь. – У нас есть весьма важные новости.

– Хорошо, – выпалил он. – Удиви меня.

– У Агнес была шкатулка, к которой подошел деревянный ключ.

– Я бы сказал, что удивлен, но я перестал удивляться уже несколько недель назад.

– Правильно. Послушай, дядя Джо. Внутри шкатулки была куча стихов и рисунков СГТ.

– Джимми что-то говорил про стихи, – вспомнил он.

– Угадай, кто такой СГТ?

– И кто он?

– Соломон Гордж Торнсби?

– Кто это, черт возьми?

– Он был сиротой, жившим в психлечебнице. Дядя Джо, – продолжил Соломон, чувствуя тошноту. – Рисунки и стихи – это зашифрованные сообщения о преступлении, совершенном против Соломона и женщины, которая изображена на картине у Джимми, и мы уверены, что это Агнес.

– Господи, – потрясенно пробормотал дядя.

Соломон прочитал сообщение, сложенное из стихотворений, и его дядя ответил несколькими безмолвными вздохами.

– Рисунки подтверждают то, о чем говорится в стихотворениях, – продолжил Соломон. – Их рисовали по одному в месяц, и всего их семь. Каждый датирован воскресеньем, начиная с октября.

– Подожди, – остановил его дядя. – Я помню, что читал о газетном издании, которое публиковала лечебница.

Соломон выпрямился, пытаясь что-нибудь припомнить.

– Например, что? – он уже перебрал так много информация, что она просто слилась в общую мешанину.

– Своего рода газета, которую они выпускали, чтобы информировать общественность о распределении бюджета учреждения. Видимо, психиатрическая клиника воспринималась, скорее, как некая община, а, возможно, и цирк уродов. Но в газете был раздел, посвященный художественным работам пациентов. Интересно, его рисунки публиковали там?

– Это должно быть в открытом доступе, – сказал Соломон, взволнованный перспективой найти их.

– Что-то определенно было опубликовано, как мне кажется. Твой отец должен быть в курсе.

– Ну, да, если он еще жив, чтобы рассказать нам.

– Что случилось? – спросил он с беспокойством в голосе.

– Пока ничего, но, если он переживет эту ночь, я буду удивлен. Я разговаривал с ним пару часов назад, и он собирался раскапывать могилы на территории психушки. Сказал, что чувствует, там есть доказательства.

– Тупой мудак, – пробормотал дядя, чувствуя отвращение.

– Согласен. О, подожди, – вспомнил Соломон. – Кое-что еще про рисунки. На них присутствует еще одна женщина, и мы думаем, что она похожа на мисс Мэри. Ты не знаешь, есть ли у нее живые родственники?

– Черт, ух, – задумался дядя. Его слова стали приглушенными, словно он прикрыл трубку, затем продолжил: – У нее есть еще одна сестра.

– Она жива? – Боже, скажи "да".

– Сара говорит, по последним данным, что она слышала, та проживала в Кентукки.

– Тетя Сара знает? – прошептал Соломон, испытывая тревогу. – О том, что происходит?

– Мне пришлось рассказать ей, так как она собиралась выяснить все самостоятельно, если я не признаюсь.

Чувство страха и облечение тугим узлом скрутили нутро Соломона. Теперь он одновременно испытывал радость и тревогу.

– Наверное, ей лучше быть в курсе происходящего. Ради собственной безопасности.

– Согласен. Она сказала, что попытается найти Реджину – сестру Мэри. Я перезвоню тебе, когда мы все выясним.

– Хорошо, – согласился Соломон. – А мы собираемся снова навестить Агнес.

– Почему просто все не разузнать у Агнес?

– Мы пытались. Кажется, она не помнит. Или, возможно, она помнит и старается забыть, я не знаю.

– Ну, пусть тетя Сара попробует найти сестру Мэри. Я бы предпочел, чтобы вы не совали нос в какие-либо официальные уполномоченные учреждения с вопросами. Не тогда, когда мы не знаем, что происходит и кем прикрываются все эти делишки.

– Верно, – вновь согласился Соломон. – Ты скоро перезвонишь? Я пока займусь стихами. Уверен, что в них можно отыскать больше информации.

– Хорошо, поговорим позже, и будьте осторожны.

– Вы тоже, и позвони папе, ладно?

– Я постараюсь.

Соломон повесил трубку и со вздохом возбужденно провел по волосам. Хаос протянула ему стопку бумаг, и он понял, что она собрала для него все стихи. Он взял их, наблюдая за тем, как она положила несколько подушек к изголовью и взбила их, чтобы он мог откинуться спиной.

– Я лучше сделаю кофе, – пробормотал он, поднимаясь, но Хаос мягко толкнула его обратно.

– Сейчас принесу.

– Ты должна одеться, иначе я ничего не смогу сделать.

Она остановилась и одарила его счастливой улыбкой.

– Хорошо.

– Я обещаю никогда больше не просить об этом, как только мы покончим с этим кошмаром.

Она кивнула, бросив взгляд на шкатулку, а он не отказал себе в удовольствии наблюдать за тем, как одна из его футболок скользнула по ее прекрасному телу. Ему нравилось то, что он видел. Его одежда покрывала ее, защищала, обнимала. Единственное, что на данный момент имело смысл. Она занялась тем, что делает идеальная жена: принесла ему ноутбук, блокнот, ручку, а затем принялась готовить кофе.

Соломону не потребовалось много времени, чтобы погрузиться в тревожные кровавые факты, которые покойный Соломон Гордж искусно зашифровал в своих шедеврах. Затем он вспомнил о газете лечебницы и отложил стихи в сторону, притянув компьютер на колени. Он прикинул, в каком городе могла издаваться газета, и принялся вбивать в поисковик разные комбинации слов вместе с названием «Луна-Хиллз».

Ничего не обнаружив, он вернулся к стихам. Соломон достал блокнот, выискивая в нем какие-нибудь пометки, которые можно было бы счесть подсказками. Хаос протянула ему чашку кофе.

– Спасибо, Красавица, – прошептал он. – Иди сюда и помоги мне с этим. У тебя, кажется, это хорошо получается.

– Скажи мне, что делать, – без возражений согласилась она, садясь рядом с ним.

Он старался не думать о сточной канаве.

– Я ищу подсказки в стихах, возможно, в виде повторяющейся фразы или что-то в этом роде, все, что ты посчитаешь скрытой подсказкой.

Она взяла у него бумаги и села на соседнюю кровать, приступив к их изучению, сосредоточенно наморщив лоб.

Соломон вернулся к поиску хоть какой-нибудь информации о газете, параллельно делая заметки об истории города. Он решил копнуть глубже и погуглил Уэстон, чтобы понять, что он мог найти в целом. Как ни странно, в Википедии были довольно интересные данные, касающиеся демографической локации. В частности, странное соотношение мужчин и женщин в городе. По статистике мужчин было намного больше, чем женщин. Затем он изучил плотность населения и остановился. Срань господня. Она резко снизилась с 1950 по 1955 год, а затем, казалось, быстро возросла за последние два десятилетия. Странно. В обычной ситуации можно было бы предположить, что рост населения – признак благополучия, но в отношении этого городка, он пришел бы к выводу, что увеличение населения было чем-то совершенно невероятным.

Как... пополнение ресурсов.

Он вернулся на страницу психушки в Википедии и дважды проверил, когда та открылась. И, дерьмо, даты совпадали. Сокращение численности населения города началось с того момента, когда количество пациентов в лечебнице просто зашкаливало. Вот это да. Но в те годы в городе проживало не так много людей, поэтому будет не трудно отразить изменение в диаграмме. Это все больше подводило к выводу, что в психлечебнице приступили к зачистке.

Но зачем оставлять эти данные, если они хотели их скрыть? Возможно, они забыли скрыть эту информацию? Затем он изучил источник и понял, что этот информационный ресурс появился намного позже описанных событий. Тех, кого можно было привлечь к ответственности, вероятно, давно нет в живых. Возможно.

Тогда Соломон прикинул возраст Агнес. Если бы она родилась в то время, приблизительно это было бы восемьдесят лет назад. Он сделал расчеты в своем блокноте, покачав головой. 1930-е годы, если это действительно так. Ее также могли принять и позже. Он вспомнил, по каким нелепым причинам тогда упекали в лечебницы. Она могла быть брошена туда из-за простого ПМС.

Соломон пытался отыскать все, что могло бы вызвать внезапное сокращение населения. Он вспомнил, что в то время шла война, а также тот факт, что многие были направлены туда после того, как получили контузии во время сражений. Устаревший термин для ПТСР (прим.: посттравматический синдром). Это можно было считать одним из главных недугов, охвативших город в то время. Можно ли это считать зацепкой? Он напомнил себе, с кем имеет дело, и решил, что в данный момент все возможно.

Он заметил очередную ссылку и кликнул по ней, надеясь найти полезную информацию. Соломон бросил взгляд на Хаос, желая услышать ее мнение, но, увидев, что она поглощена тем, что делает заметки в блокноте, решил не беспокоить ее. Он нуждался в каждой, даже самой незначительной детали, которую она могла распознать в текстах, и он молился, чтобы все это принесло им пользу.

Он прочитал статью, на которую перешел. Таинственная эпидемия? Звучит очень по-библейски. Он обратил внимание на источник и понял, что статья, возможно, не заслуживает доверия, хотя, если бы кто-нибудь выложил информацию о тех событиях, что происходят сейчас, это прозвучало бы так же безумно. В статье шла речь о сезоне ведьм. Семь лет частых смертей, с октября 1945 года по октябрь 1952 года. Боже, а что если это правда? Он продолжил поиск информации на текущий год обо всем, что связано с сатанинскими ритуалами любого рода.

Дерьмо. Конечно, их было невероятное множество. Но если подобное действительно произошло, и все эти люди погибли, почему не было проведено уголовное расследование чего-то настолько масштабного? Если только эти события не посчитали каким-то крупным преступлением.

Он не смог найти каких-либо существенных взаимосвязей сатанизма с текущим годом. Погодите, но если речь идет о временной периодичности событий... Соломон отсчитал количество лет, прошедших с 1951 года. Пятьдесят девять. Он ввел в поиск это число, в попытке связать его с сатанизмом.

И он смог найти ключ к разгадке – «3:59:59». Но что означает число "3", при чем тут оно? Боже, он обнаружил зацепку. Соломон вздохнул и поднял глаза, когда Хаос подошла к нему, чтобы сесть рядом, протягивая ему вырванный лист из блокнота.

Он взял его и пробежался глазами по плодам ее трудов, хмуря брови.

– Они навредили той, что справа. И ад будет править шестьдесят лет и одну ночь, – он посмотрел на нее. – Как ты это поняла?

Она повернулась к кровати, и Соломон встал, чтобы посмотреть, как Хаос указывает на разные части рисунков. Слова были замаскированы и спрятаны в некоторых деталях рисунков – мелких объектах. От первого и до последнего – она смогла обнаружить их все.

– Боже праведный, – прошептал он. – Отличная работа, Красавица. – Он подумал о послании и его осенило: – Тройка. Это, вероятно… три по двадцать. 59 – это почти три по двадцать, – сказал он, показывая ей, что он нашел.

Внезапно он повернулся и крепко обнял ее.

– Боже, все так запутано.

Он не хотел говорить ей, насколько сильно боялся, что ее поймают и заберут обратно – заберут у него. Он испытывал желание попросить ее оставить весь этот кошмар позади и бежать без оглядки. Сможет ли он это сделать? Просто оставить все это? Пусть город самостоятельно разбирается в том, что, черт возьми, случилось. Почему он? Почему она? Джимми сказал, что они были избраны, но кто сказал, что он должен идти у этого на поводу? Кто сказал, что он должен прислушиваться к этой чертовщине? Он мог бы схватить ее прямо сейчас и убежать. А его отец мог взять на себя миссию покончить со всем этим.

Но образы истязаний его дяди и тети заставили Соломона в ужасе прикрыть глаза. Возможно, они могли убежать все вместе? Просто бросить все и пересечь Америку.

– Мы должны их спасти, – прошептала Хаос, разрушая его маленький план побега. – Бабушку и всех тех женщин и детей, – продолжила она, убеждая его в правоте их желания разрушить этот кошмар, словно вбивая гвоздь во все его сомнения.

– Мы сделаем это, Красавица, – заверил он ее, не позволяя страху прозвучать в его словах.

Глава 11

Хаос лежала в постели без сна, уставившись на светящийся в темноте белый потолок. Часы всегда показывали 3:59 утра, когда она просыпалась каждую ночь, и ее переполняло чувство, что время пришло. Это было время для чего-то. Как будто что-то внутри нее подготавливало ее заранее. Напоминая ей об этом каждую ночь.

Она взглянула на Соломона, который, лежа на животе, крепко спал. То, что им пришлось пережить, все еще преследовало их. Сильнее, чем когда-либо. Он хотел убежать с ней как можно дальше, и больше всего на свете она желала дать ему это. Но пока она не воплотит в жизнь то, что пыталась сделать ее мать – не приведет помощь, – она не сможет этого себе позволить.

Ее обучали помогать. В течение всей ее жизни. Не имело значения, что она была воспитана дьяволом с целью принести в мир боль и отчаяние. В глубине ее естества всегда существовала константа, которая никогда не изменится. Она была вложена в каждый ее вздох, в каждый стук сердца. Призванная помочь прекратить боль. Вот что она должна сделать. Ей с самого раннего возраста твердили, что она была избрана положить конец проклятию. Было ли это ложью или нет, но она приняла эту установку как истину в своем сердце, разуме и душе. Она сделала это частью себя. Или, может быть, это стало частью нее. Она не могла избежать этой судьбы, как не могла перестать дышать. И Соломон... он был тем, в чьи объятья она должна была бежать без оглядки. Это была не только ее судьба, но также она принадлежала и ему. Ей предназначалось быть там, где он, и следовать тому, что делает он. Раз и навсегда разрушая проклятие.

Пора положить этому конец. Больше не должно быть несправедливости. Никакого ада и бесконечных ночей. Они здесь, чтобы покончить с этим. Она, Соломон, ее мать и старший Соломон Гордж, которые теперь помогали им.

И Агнес. Что если Агнес...

Она повернулась и потрясла Соломона, пытаясь разбудить его.

– Что случилось? – тихо спросил он, поднимая голову.

– Что если на самом деле она – Анджелина?

– Кто?

– Агнес. Что если Агнес – и есть мисс Анджелина, звезда "Луна-Хиллз".

Соломон медленно сел, а затем осмотрелся по сторонам. Хаос схватила ноутбук с бокового столика и протянула ему.

Она склонилась над ним, глядя на экран.

– Почему я не подумал найти информацию об этом? – пробормотал он. – Реальность существования Анджелины, – продолжил он, указывая на экран. – Но у нас нет ни фамилии, ни единой ссылки.

– Есть кое-что! –воскликнула Хаос, указывая ниже.

– Анджелина Тербон, – он щелкнул на имя, и на экране открылась страница с фотографией женщины, которая была изображена на картине, висящей на стене Джимми.

– Да, – воскликнула она. – Я так и знала.

Соломон открыл еще одну страницу и набрал ее имя. Хаос затаила дыхание, пока загружались результаты поиска.

– Смотри, – она указала на ссылку с той же фотографией.

Он щелкнул по ней, и Хаос не была уверена, что именно видит на открывшейся странице.

– Срань Господня, – пробормотал Соломон.

– Что? – она не понимала, что означали все эти официальные данные.

– Здесь говорится, что она – единственная дочь Джеймса Тербона, губернатора Западной Вирджинии, который занимал этот пост рекордный срок в двадцать один год, с 1940 по 1961 годы. Боже, ты понимаешь, что это значит?

– Нет, – честно ответила она, пытаясь вникнуть в то, что он прочитал ей.

– Джимми говорил, что она была звездой "Луна-Хиллз". Дочь губернатора никак не может быть звездным пациентом в сумасшедшем доме, это был негативно отразилось бы на его репутации. Так что она, должно быть, была звездой лечебницы в каком-то другом значении. В каком именно – вот в чем вопрос. Если Агнес – это Анджелина, то за ее славу пришлось заплатить высокую цену, – он пробормотал еще что-то из статьи и замолчал. – Срань Господня, здесь сказано, что ее упек в психлечебницу собственный отец, я так и знал.

– Когда?

– В 1945 году.

– За что?

– О, Господи, – прошептал он, качая головой. – Из-за депрессии.

Боль внезапно сдавила грудь Хаос.

– Ее заставили лечь в клинику из-за печального настроения?

– Похоже, это была распространенная причина для заключения людей в эти стены. Святой ад, ты только посмотри на некоторые из этих безумных причин, по которым люди были госпитализированы. Чтение романа? Вы шутите, что ли? Барб Вольфман и Бонни Ванкусо – обе были помещены в лечебницу за чтение любовных историй. Посмотри на это. Бедную Кэролэйн Эванспи упрятали из-за лени! Бог свидетель, если не выполняешь свои обязанности по дому, тебя увезут в сумасшедший дом. О, Боже мой, Женева Эплс попала туда из-за жестокого обращения со стороны мужа.

– Почему она была вынуждена туда отправиться?

– Наверное, потому что он довел ее до безумия.

Хаос указала на следующее имя:

– Нина Стивенс попала в лечебницу за плохую компанию? Что это означает?

Соломон покачал головой в полном замешательстве.

– Ее друзья стали причиной сумасшествия? Мисти Чаппи попала туда из-за брака с сыном.

– Она вышла замуж за своего сына?

Соломон попытался разгадать смысл этих трактовок диагнозов:

– Может быть, ее сын женился, и она обезумела? И сказано, что Джеки Лемм была заключена из-за мнимой женской проблемы.

Хаос вновь ткнула пальцем в еще одно имя:

– Тэмми Бакингби попала в лечебницу за то, что ударила по голове лошадь!

– Возможно, она толкнула ее, у каждого свои причуды, – пробормотал Соломон. – Посмотри на это. Мариссу Маркет поместили туда из-за перенапряжения умственных способностей. Ничего себе, по этой логике получается, что нельзя быть слишком умным ради собственного же благополучия.

– Николь Мегават попала туда из-за нервного бизнеса? – спросила Хаос, затем снова указала на экран, задыхаясь: – Джулс Тай – за курение и мастурбацию! – воскликнула она.

Соломону стало неловко смеяться.

– Думаю, если и суждено лишиться разума, то пусть это будет во время дрочки и курения сигары, – Соломон покачал головой, вспомнив все эти глупые причины, по которым люди попадали в психушку. – Похоже, было нужно просто что-нибудь записать в анкеты, поэтому причины выуживались почти случайным образом.

– Я все еще не могу представить, чтобы меня могли поместить туда из-за печали, – прошептала Хаос. – Бедная Анджелина.

– О, я сомневаюсь, что все было именно так.

– Что ты имеешь в виду?

– В смысле, я думаю, что все написанное в официальных бумагах – просто куча дерьма, а ее поместили туда по совсем другой причине.

– Например, какой? Хороший отец никогда бы так не поступил со своим ребенком. Он же был губернатором, – напомнила она ему. – Ни один губернатор никогда бы не пошел на подобное.

Он устремил на нее свои глаза, и от его взгляда ей стало дурно. Плохими отцами могут быть даже люди такого высокого статуса, как губернатор.

– Нам нужно поговорить с сестрой мисс Мэри, – сказал он. – Возможно, она знает настоящую причину, по которой оказалась там.

– А что если это сестра мисс Мэри изображена на рисунке, а не сама мисс Мэри?

Соломон встретился с ней взглядом.

– Возможно, мы узнаем это, когда увидимся с ней.

– Ты можешь ее разыскать? Мы могли бы сравнить рисунки.

Соломон на мгновение задумался.

– Мы знаем ее фамилию?

– Разве она не такая же, как у мисс Мэри?

Соломон поспешил ввести имя, но каждый раз, что бы он ни пробовал, поиски ничего не давали. Он остановился на странице губернатора и пролистал фотографии, похожие на семейные портреты.

– Смотри, – Хаос указала на одну из женщин. – Похожа на нее.

Соломон ближе придвинулся к экрану и стал пристально вглядываться в фотографию.

– Вполне возможно. Мы должны позвонить ей. Тогда узнаем больше. Даже если она многое не помнит, ведь эта женщина должна быть уже довольно преклонного возраста.

– Позволь мне еще раз посмотреть на Анджелину, – прошептала Хаос.

Он щелкнул по вкладке, и Хаос уставилась на фотографию красивой женщины, с трудом веря, что некогда это была бедная Агнес.

– Итак, она встретила Соломона, и он влюбился в нее, – тихо сказала она, увидев счастливую улыбку женщины.

– А затем что-то произошло, сделав ее такой, какая она сейчас. Боже мой, – прошептал Соломон. – Ради Бога, почему они так с ней поступили? Что могло заставить их отнять у нее глаза, разум, руки и язык?

– Они сделали это, чтобы она ничего не смогла рассказать, – прошептала Хаос, почувствовав подступившую тошноту. Бедная мисс Агнес. Бедный Соломон. – Там есть фотография Соломона? – с надеждой спросила она.

– Пока что не нашел. Но я пытался. Мы должны проверить этого губернатора. Дерьмо, – сказал он, стуча по клавиатуре. – Нам также нужно узнать и о врачах, работающих в то время. Мы должны отыскать информацию обо всех, кто был как-то связан с этим учреждением во время ее нахождения там. Любые события, происходившие в городе, погода – нас интересует абсолютно все.

– Хорошая идея, – кивнула она, беря блокнот и ручку, чтобы делать заметки.

****

Планы изменились. Они не увидятся с Агнес, потому что у них назначена встреча с сестрой мисс Мэри, Лоррейн Богарт, которая отказалась разговаривать по телефону, потому что их могли подслушать. Это была лучшая новость, на которую Соломон мог рассчитывать. Это означало, что она владела информацией, которую тщательно скрывала. Именно то, что они искали.