Текст книги "Осквернитель Соломон II (ЛП)"

Автор книги: Люциан Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Боль прошила его пальцы, когда он провел по твердому полу, пытаясь нащупать что-нибудь. Используя руки, он подтянул к себе нижнюю часть своего тела, отяжелевшую и обмякшую. Он не знал, в какую сторону пытается ползти. На ощупь двигаясь вперед, он, наконец, обнаружил дверь и лег возле нее, задыхаясь и истекая потом от затраченных усилий. Спустя долгое время он решил подтянуть свое тело вновь. Его мышцы противились, сотрясаясь сильной дрожью. Тяжелое состояние его тела лишь увеличивало охватывающий его страх. Он ничего не сможет сделать в таком состоянии.

Соломон схватился за дверную ручку одной рукой и быстро ударил в дверь другой, перед тем как потерял равновесие. Резкий звон пронзил его голову, сопровождаясь последующим за ним рвотным позывом. Неспешно опускаясь на колени, он попытался сесть, используя те части своего тела, которые не были охвачены неистовой болью. Закончилось все тем, что он сжался в позе зародыша, охваченный судорогой и борясь с внезапным приступом тошноты.

«Побег. Думай о побеге. Думай о Хаос».

Но когда начал думать о ней, то ощущение тошноты лишь возросло, как будто он знал, что это невозможно. Он подполз в угол, заставив себя опустошить желудок, надеясь на облегчение. На протяжении тридцати минут его выворачивало, пока его желудок буквально не начало разрывать на части от пустых спазмов, и Соломон взмолился о том, чтобы его мучения, наконец, прекратились.

Соломон рухнул на пол в изнеможении, совершенно не волнуясь о том, что лежал в том же месте, где его только что вырвало. Ему только нужно было попытаться... сохранить любые силы, которые у него остались.

К нему приходили образы его дяди. Затем отца. Боже... где был его дядя? Они тоже его схватили? Почему он не пришел за ними?

Соломон устремился вперед, когда услышал, что кто-то приближается к двери с обратной стороны. Он старался сдвинуться, но его руки и ноги вновь ощущались и отяжелевшими.

Дверь открылась, а он все еще не мог двигаться, ему оставалось лишь обессилено лежать, бессмысленно покачиваясь.

Пожалуйста, пусть это будет Хаос. Пожалуйста.

Но это была не она. Это были два демона. Два демона, которые схватили его и снова уволокли в ад.

На этот раз не было никаких пинков, криков или сопротивления. Было всего лишь тряпичное тело, готовое к тому, чтобы все прекратилось.

Глава 7

При входе в церковную залу к Соломону вернулось желание сопротивляться, особенно, когда он увидел Хаос, привязанную к стулу, с повязкой на глазах. Напротив нее находился еще один стул, с настолько массивными ограничительными ремнями, что они могли бы удержать и гиганта. Но при виде гроба, стоящего рядом со стулом, его по-настоящему захлестнуло чувство смятения и ужаса. Его рассудок включился в лихорадочную работу в попытке понять, чего ожидать дальше. Но не гроб или огромная квадратная конструкция с темным настилом привели его в состояние ужаса. Его шокировали ремни, которые крепились к гробу.

Он начал со злобой рычать, когда его усадили на стул напротив Хаос. Но его борьба продлилась недолго. Они резко сдернули повязку с глаз Хаос, и на него обрушилась еле сдерживаемая тошнота. Затем неистовая ярость. Ярость и боль заклокотали внутри него при виде ее глаз. Что-то было не так с ее глазами! Он в ужасе всхлипнул от увиденного. Они пришили ее веки, оставляя глаза широко распахнутыми! О, Господи, они пришили ей веки, чтобы ее глаза были открыты!

Соломон истошно закричал.

– Гребаные чудовища! Гребаные чудовища! – вопил он, дергаясь из стороны в сторону, охваченный гневом. – Как вы могли сделать это? Как вы могли сотворить такое с ней, мерзкие животные? Вы – звери!

Хаос кричала и плакала, пока Соломон выплескивал весь свой гнев на облаченного во все черное мужчину, который стоял справа от него, напоминая своим видом репу, и совершал какие-то манипуляции над маленьким столиком.

Он поднял странный металлический инструмент и повернулся к собравшимся прихожанам.

– А теперь... давайте очистим его кровь и подготовим к перерождению.

Он приблизился, и Соломон дернулся в сторону, пытаясь успокоить Хаос, утешая ее своим голосом, пока она надрывалась от крика, испытывая такие мучения.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – говорил он, а по его лицу струились слезы. – Не плачь, Красавица, – из него вырвался всхлип. – Не плачь, не давай им то, чего они так хотят! – взревел он на мужчину рядом с ним. – Они хотят твою боль, не смей давать им ее! – Соломон дернулся и несколько раз плюнул в сторону мужчины.

Чьи-то руки за спиной, схватили его за голову, и темная фигура приблизилась, держа в руках металлический инструмент, не обращая внимания на слова и ярость Соломона. Соломон пристально посмотрел на инструмент, а затем зарычал и постарался вырвать голову из крепкой хватки. Он никогда не видел ничего похожего или более пугающего, чем это. Этот предмет напоминал стальной шприц.

Прямо перед его лицом мужчина нажал на что-то, и вперед выдвинулось множество крошечных бритв, и затем они спрятались обратно, когда он нажал на этот инструмент снова, также непринужденно, словно на шариковую ручку марки «Bic pen».

– Это поможет мне вытянуть из тебя все твои грехи, сын мой, – пробормотал он, когда приставил инструмент к шее Соломона. Острый укол произошел одновременно со щелчком инструмента. – Вот видишь, все не так уж страшно, не правда ли? Всего лишь еще несколько таких уколов.

Он перемещал инструмент по всему его телу без определенной последовательности, что-то монотонно бубня о душевном равновесии. Соломон силился рассмотреть, что же он делал, и увидел, как его кровь заполняет полую часть инструмента. Когда она доверху наполнилась, монстр открыл заднюю часть приспособления и слил содержимое в металлическую чашу.

Он начал с его шеи, переходя к рукам, затем двигаясь к ногам и стопам.

Соломон рычал и тяжело дышал, превозмогая волну тошноты. У него кружилась голова. Сосредоточиться было не на чем. Он не мог смотреть на Хаос, видя ее глаза, поэтому просто прикрыл веки и отдался на милость чувству тошноты. Но ее неизменный, сломленный плач продолжал сокрушать его. Она была вне досягаемости, недоступна для его утешения, и поглощена болью, охваченная тисками настоящей агонии.

Как и он сам.

– А теперь, – проговорил монстр, поворачиваясь к толпе прихожан с чашей, наполненной кровью. – Перерождение! – прокричал он, пребывая в состоянии неистового триумфа.

Хрипы Соломона превратились в едва уловимые звуки, когда четверо подошедших к нему, наконец, развязали его.

– Не надо... не делайте этого, – проговорил он, когда ему удалось освободиться от них.

– Неееееееет! Неееееееееееееееееет! – надрывно кричала Хаос, когда толпа начала свое заунывное пение, недостижимое и непонятное для отличной от их сознания действительности.

Гроб с закрепленными на нем ремнями был открыт, обнажая черный атлас. Соломон кричал и извивался в ужасе, беспорядочно пинаясь. Когда его укладывали в ящик, он уперся двумя ногами в стороны и начал выталкиваться со всей силы. Группа людей, удерживающая его, отшатнулась назад, когда гроб отклонился на пару футов.

К ним на помощь подоспело больше чудовищных фанатиков, чтобы запихнуть его в гроб. Соломон снова и снова хватался за все, до чего ему удавалось дотянуться, но его постоянно отцепляли.

– Нет, нет, пожалуйста! – ревел он нечеловеческим голосом, когда им, наконец, удалось запихнуть его в ящик. Он вытащил руки и ноги из гроба, но они использовали огромную длинную палку, что запихнуть его обратно

Внезапно крышка захлопнулась, и он закричал, ударяя ладонями по внутренней стороне, стараясь контролировать свое дыхание. Тонкая полоска света просачивалась сквозь щели, располагающие сверху и по сторонам деревянного ящика.

– Пожалуйста! – кричал он. – Пожалуйста, не надо! – задыхался Соломон, осматриваясь по сторонам, насколько это было возможно; его разум был в поиске чего-угодно, что можно было использовать как оружие, надежды на спасение.

Гроб начал двигаться, а он вглядывался в щели, стараясь тщательно рассмотреть, что происходило снаружи. Гроб переместили в вертикальное положение. Соломон смог разглядеть огромную черную конструкцию, которая становилась все ближе к нему.

С нее убрали настил.

И, когда он увидел бак с водой, его пронзил настоящий ужас.

«Блять. Блять, блять, пожалуйста, Господи, молю тебя».

Соломон боролся, но его тело было скованно паникой. Что они собирались сделать?

«Блять, Господи, пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста», – молился он, пока из него вырывались мучительные рыдания.

Ящик опускался все ниже, и Соломон вновь начал учащенно дышать, наблюдая за тем, как его погружают в бак. Холодная вода быстро заполняла гроб, и ему оставалось лишь просто лежать, крепко зажмурившись. Скоро все закончится. Скоро все закончится.

– Господи, прости меня, – задыхался он, пока вода в гробу поднималась все выше.

– Пожалуйста, прости мне все мои прегрешения. Молю тебя, помоги Хаос, пожалуйста, избавь меня от страха. Умоляю, пусть это произойдет быстро! – прокричал он.

Вода покрыла его тело, но инстинкты заставили его вновь бороться, когда вода приблизилась к лицу. Он старался изо всех сил держать свою голову над уровнем воды, прижимая лицо к крышке. Вода достигла уровня его рта, и он судорожно захватил последний глоток воздуха и изо всех сил задержал дыхание. Тело Соломона погрузилось в водяную могилу, его глаза по-прежнему были крепко зажмурены. Он продолжал молиться. Умоляя Господа помочь ему пережить эту пытку водой.

«Пожалуйста, помоги мне умереть, пожалуйста, помоги мне умереть, я так напуган. Мне так страшно, Господи!».

Его сердце отдавалось тяжелым стуком в ушах, все быстрее и быстрее, принуждая его сделать вдох. Соломон мотнул головой, сосредотачиваясь на своей горечи и ярости, прежде чем ледяная вода заполнила его легкие.

И началась борьба за жизнь.

Несмотря на то, что он старался умереть, его разум не позволял ему этого, как его тело отказывало ему в такой роскоши. Он упорно противостоял боли, мукам и страху. И наконец... в это самое мгновение он ощутил кое-что. Справа от себя. Пропасть между этим миром и миром мертвых. Своеобразный порог. Он повернул голову и посмотрел, каким-то образом понимая, что это являлось связующим звеном, объединяющим два мира в один. Казалось, его разум был освобожден, и он устремился туда, пока не достиг цели. Затем он обернулся и посмотрел на то, как его тело все еще продолжало сражаться за крохотную возможность спасения. Его наполнили всепоглощающая печаль и боль. Его глаза прошлись по всем, кто находился в церкви: мужчинам, женщинам, детям. Он был переисполнен еще большей печалью. Все они внимательно наблюдали за гробом, взгляд некоторых был пропитан горем, другие смотрели с надеждой, третьи завороженно.

Затем он увидел Хаос, все его естество наполнилось муками. Ее муками. Они прижимали ее к полу, удерживая ее лицо таким образом, чтобы она, не отрываясь, смотрела на гроб.

Внезапно Соломон ощутил приятное тепло на спине и взглянул через плечо. Позади него мелькал проблеск света, и он, казалось, становился все больше. Его не интересовали никакие чувства. Ничего. Страх был, но без физического ощущения, – он просто знал, что тот присутствовал и всё.

Соломон наблюдал за поспешными действиями мужчины, который извлекал гроб из воды. Соломон приблизился к нему, чтобы рассмотреть получше, что же заставило его так спешить. Они быстро отстегнули ремни и откинули крышку гроба. Ужас от осознания происходящего вспыхнул с новой силой, когда они положили его бездыханное тело на столик, стоящий рядом.

Его положили на живот, раздвинув ноги, и в это мгновение он понял, что все это было частью их плана, все происходило именно так, как они и планировали.

Еще одна темная фигура поспешила к его телу, держа в руке странный предмет, который Соломон никак не мог узнать. Множество рук удерживало его, в то время как его ноги развели чуть шире, и его охватил настоящий ужас от происходящего.

От вида длинной трубки, которая вела к странному инструменту, Соломон поспешно попытался отстраниться, отстраниться как можно дальше. Он не хотел наблюдать за тем, что произойдет, ему нужно было уходить, бежать, бежать, как можно быстрее, в объятия смерти.

Раствориться во тьме, чтобы они не смогли достать его.

Глава 8

Хаос прижимала Соломона как можно ближе к своему телу, раскачиваясь вместе с ним вперед и назад, пытаясь вспомнить песню, которую он напевал ей. Но она была уверена, что пела совсем не ту, и поэтому расплакалась. Она дрожала от силы собственных рыданий, и, поняв, что не могла сморгнуть слезы из-за пришитых век, Хаос заплакала еще сильнее. Вот что она получила за свой ужасный грех в итоге, вот что она заслужила.

Она нежно гладила его по голове, лежащей на ее коленях, на ее грязных и развратных коленях, которые были покрыты засохшей коркой от отвратительных вещей, что с ней творили. Все то, что она заслужила, чтобы с ней сотворили десятки раз. Нет, пару десятков раз. Или даже больше – примерно пять десятков раз. Когда они не давали ей быть с Соломоном, то сами "проводили время" со своей ничтожной шлюхой, которая была самим порождением дьявола. Это именно то, кем она и являлась, и она заслужила каждую каплю страдания и соответствующего отношения к себе.

Хаос тряхнула головой, когда разум попытался наполнить ее сознание видениями. Чудовищными образами всего того, что перенес Соломон. Ее собственное подсознание презирало ее. Все вокруг презирали ее, им это и следовало делать. Она вновь потрясла головой. Она не могла избавиться от неустанных образов. Если она избавится от них, то не сможет контролировать ситуацию. Ей нельзя абстрагироваться от образов, ей нужно оставаться в сознании. В сознании и быть настороже, готовой к бою, на случай если ей представится возможность... исправить все.

Из нее вырвался громкий всхлип, но она быстро подавила его. Никаких слез, дьявольскому отродью не позволено проливать слезы.

– Ты меня спрашивал про то, какую бы свадьбу я хотела, и я размышляла над этим, – прошептала она, улыбаясь. – На что была бы похожа свадьба на вершине горы? Например, на горе... Рашмор, – она тихо рассмеялась. – Да, мы определенно могли бы устроить свадьбу на голове Авраама Линкольна. – Она захихикала и погладила его по голове. – Это немного странно, ты согласен? Взять хотя бы нас. Мы странные – ты и я, но странные в хорошем смысле, – поспешно поправила она себя, не желая, чтобы он неправильно истолковал ее слова. – Ты самый восхитительный мужчина на всем белом свете, – прошептала она восхищенно. – Тебе известно это? Уверена, ты знаешь об этом, конечно же, знаешь, – продолжила она, убаюкивая и нежно поглаживая его. – Как кто-то может быть настолько красивым и не знать этого? Но они не знают этого, не так ли? – она вытерла нос о свое плечо, чтобы из него не текло.

– И ты мог бы пригласить свою Мисс Мэри? И своего дядю.

Хаос поспешно сглотнула, когда образы того, как приспешники Мастера уводят Соломона, ворвались в ее сознание.

– И свою тетю. Я не знакома с ней, она хорошая? Конечно же, хорошая. Держу пари, она также невероятно красива. – Хаос задумалась о своем собственном уродстве. Она была бы позором для семьи. И если бы у них появились дети, возможно, они были бы с дефектами из-за ее многочисленных, многочисленных и непростительных прегрешений.

– Хаос.

Она резко наклонила голову.

– Соломон? – взвизгнула она, испытывая сильное напряжение, стараясь не выкрикнуть его имя слишком громко. Она начала неистово покрывать его лицо поцелуями.

– Соломон, Соломон, – горько рыдала она. – Я так сильно ошибалась. Так сильно ошибалась. Я так ошиииибалась, – всхлипывала она.

– Ш... ш-ш-ш.

Она схватила его за руку, прижимая его ладонь к своей щеке.

– Вот, я здесь. Я с тобой, чувствуешь? Я с тобой, и я никуда не уйду.

– Красавица, – с трудом прохрипел он, заставляя ее обливаться слезами.

– Я не красавица, я не такая.

– Ш-ш-ш, не надо, – прошептал он.

Слыша боль в его словах, она быстро взяла себя в руки. Она больше не причинит ему боли. Никогда.

– Хорошо, хорошо, прости меня.

– Ч-ч...

– Тихо, не разговаривай, не трать силы, – пробормотала она, не желая, чтобы он задавал вопросы. Не потому что она не знала на них ответов, а потому что она могла дать ответ на каждый его вопрос. В любую минуту за ним могли прийти. Это был последний день приготовления. Шестой день. Они сделают что-то еще более ужасное, чем раньше. Но она не знала наверняка, что именно. Все, что делал Мастер, было в новинку для нее. Ужасы, которые она даже не могла вообразить себе.

Она даже не смела думать о том, что могло быть хуже той пытки, когда его погружали в воду, и последующими за этим издевательствами над его телом.

Она не решалась думать об этом сейчас.

Ее слуха коснулся какой-то звук, и она замерла, хватаясь за Соломона. Как будто ее отвратительный разум воззвал к ним, только подумав об этом. Она была ведьмой. Дьявольским отродьем, которое должно гореть в аду.

Она должна попытаться спасти его. Это ее последний шанс. В этот раз она не подведет!

***

Соломон пришел в себя от леденящего кровь крика Хаос и яростных воплей, а также звуков борьбы. Он попытался приподняться, но рухнул на пол.

– Хаос, – прохрипел он, стараясь изо всех сил приподняться, чтобы посмотреть на то, что происходило вокруг. Ее горло разрывалось от пронзительных криков: "Я убью тебя, я убью тебя!". Ее голос звучал чуждо, почти нечеловечески.

Эти монстры... они сотворили это с ней.

Прежде чем гнев смог наделить его силой, его снова подхватили и увели. Его ноги заплетались, когда он старался встать, чтобы оказать сопротивление. Воспоминания о случившемся, наполнившие его сознание, резко ударили по нему, вызвав сильный всплеск адреналина в крови. На несколько мгновений ему удалось вырваться из хватки, перед тем как со всей силы рухнуть на пол. Треск ломающейся скулы отдался эхом в его черепе, сопровождаемый острой болью, гудевшей в нем при каждом следующем вздохе.

Его вновь усадили на стул в церковной зале и крепко связали. Он откинул голову назад, борясь за то, чтобы сделать вдох, его разум начал ускользать, а мысли путаться. Истошные крики Хаос смешались с искаженным до неузнаваемости нечеловеческим ревом, когда они заставили ее сесть на стул, напротив него.

Чтобы она могла смотреть.

Беспомощность возродила в нем гнев такой мощи, который он не ведал до этого. И он кричал снова и снова, просто кричал от ярости и старался бороться с испепеляющим желанием и бешеной потребностью убивать.

Присутствующие начали громко аплодировать, крича и завывая, что-то монотонно напевая. Наконец, он смог разобрать, о чем они говорили. «Высвободи демона. Высвободи демона».

Мужчина в черном одеянии, стоящий лицом к пастве, резко взмахнул рукой, сигнализируя о том, чтобы те замолчали. Затем он начал свою безумную проповедь.

– Сегодня заключительный день.

Толпа взорвалась восхвалениями и аплодисментами.

– Проклятье... близится к тому, чтобы покинуть нас, – он проговорил это с такими интонациями, будто это была заключительная глава чего-то хорошего, что происходило с ними до этого момента. – Сегодня, после того как мы изгоним демона, что отравлял жизнь семьям этого красивого города, мы отправим его обратно в ад.

Еще один взрыв аплодисментов.

– И он никогда вновь... не подвергнет... нас… пыткам.

Соломон приготовился, когда мужчина повернулся к нему, и, казалось, просто уставился на него. Его правая рука поднялась вверх, и толпа замолкла.

– Но прежде, чем мы сделаем это... – он неспешно направился к нему. – Королева говорит, что он должен узреть лик своего отца.

Тихое бормотание пронеслось в воздухе, когда он продолжил приближаться. Соломон смотрел со всей возможной для себя ненавистью, когда тот остановился перед ним и склонил покрытую черным капюшоном голову, кивая.

Он обернулся к безумной толпе и поднял обе руки.

– Принесение в жертву... требует еще большей жертвы. – Он снял капюшон, и внутренности Соломона скрутило. Мужчина медленно развернулся, на его лице играла безумная улыбка. – Но, чтобы принести в жертву сына, – прошептал он благоговейно, и его лицо исказила печаль, когда он не спеша приблизился и опустился на колени перед Соломоном, – это деяние требует огромной... любви.

Соломона охватил гнев, и он нанес удар головой прямо в морду этого чудовища.

Хруст ломающегося носа последовал за истошными криками Соломона, когда разгневанный Мастер поднялся на ноги с перекошенным от гнева лицом, резко взмахивая руками.

Две темные фигуры, которые напоминали по своей форме кегли, поспешно направились к Соломону, и Мастер прогремел: – Давайте начнем!

– Нееееееееет! Ннееееееееет, Мастер, нет! – Хаос умоляла его, хныча как ребенок.

– Не смей умолять его! – прокричал Соломон, со злостью посмотрев на мужчину. – И не смей называть его МАСТЕРОМ! Он – не твой Мастер и никогда не будет твоим Мастером, он – мошенник, подделка! – кричал Соломон, обращаясь к толпе. – Он – мошенник! Монстр! – Соломон дернулся вновь, когда маньяк начал приближаться к нему с антикварным и на вид острым лезвием в руках.

– Тебе лучше сидеть спокойно, сынок, – предостерег он его, – или я могу вонзить это слишком глубоко. – Безумец рассмеялся гортанным взволнованным смехом, обдавая лицо Соломона тяжелым и смердящим дыханием.

– А как насчет того, чтобы развязать меня и выяснить все по-мужски? – проскрежетал Соломон, стискивая пальцами края стула, пока Хаос безостановочно кричала.

Мужчина издал рык и выпрямился, показывая руками еще более загадочные знаки. На это раз раздалась другая песня. Пронзительный и ангельский напев отзывался идеальным эхом в огромном церковном зале. Словно открывая торжественный финал.

– Ах, – он подался в сторону звука всем телом, с прикрытыми глазами взмахивая лезвием. – Какая прелесть, – пробормотал он, возвращаясь к тому, чем занимался. – Нужно сбрить эти прекрасные волосы, чтобы я мог видеть, что делаю.

– Зачем ты это делаешь? – прошипел Соломон, крепко зажмурившись.

– Зачем я это делаю? – передразнил он его писклявым голосом. – Я до сих пор не могу понять, что увидела в тебе Королева. Ты – такая трусливая сучка. Весь в свою мамочку.

На него нахлынула новая волна ужаса при упоминании матери.

– Да что ты знаешь о моей матери, ты, кусок дерьма.

– О-о-о, я знаю достаточно, – проворковал он. – Она когда-то представляла для нас ценность, если ты не знал.

– Бред! Ты – лживый кусок дерьма!

– О, но это правда. Она была нашей шлюхой на протяжении нескольких лет, затем она убежала и влюбилась. ВЛЮБИЛАСЬ, – он щелкнул языком, демонстрируя отвращение. – О, нет, не в своего мужа, прошу заметить, нет, нет, нет. Она влюбилась в своего приемного мальчика. Ее маленького прекрасного Соломона Горджа. – Он посмотрел на него, чуть склонив голову. – Ну, Королева понимала, что это означает, – он кивнул, и глубокая морщина пролегла на его уродливом лбу. – Она собиралась скрыть тебя от нас. Но мы не могли позволить этому произойти, ведь не могли же?

Соломон издал истошный крик и резко подался головой в его сторону, мужчина отпрянул назад.

– О-о-о, – проговорил он глубоким покровительственным голосом. – Как некрасиво, сынок. – Он резко провел по голове Соломона лезвием, нанося глубокие раны, а Соломон стискивал зубы и старался уклониться от порезов. – Не волнуйся, – наконец, проговорил мужчина, тяжело выдыхая. – Вскоре ты не вспомнишь ничего из этого, папочка позаботится, чтобы все плохие воспоминания ушли.

Соломон крепко зажмурился и с силой вцепился пальцами в стул, пока его голову обривали наголо.

– Пожалуууууууйста! – пронзительно закричала Хаос. – Я сделаю все, что ты пожелаешь. Возьми меня, возьми меня!

– Тебя уже использовали, дочь моя! – гневно ответил он, развернувшись к столу, стоящему справа. – Из тебя было взято столько, сколько мог дать один сосуд, и ты исчерпала себя. Ты использована! Без остатка!

Желудок Соломона сжался от страха и ненависти, когда он увидел жуткий инструмент, напоминающий сверло, но по размеру не больше дверной ручки. Кровь прилила к его глазам, и он поспешно заморгал, наблюдая за чудовищем, которое держало инструмент в воздухе, демонстрируя его собравшимся, пока хор пел в идеальной ангельской гармонии.

Поворачиваясь к Соломону, он подал знак своим помощникам кивком, которые в тот же момент заключили его голову в крепкие тиски своих рук. Соломон старался сопротивляться изо всех сил, а крики Хаос переросли в короткие истеричные рыдания.

– А теперь, – проговорил Мастер, встав справа от Соломона. – Если ты будешь сопротивляться, то будет много крови, – предостерег он скрипучим голосом, который, по-видимому, должен был оказать на него какое-то воздействие. Соломон начал неистово кричать, когда безумец прижал металлический штырь к его голове. Он издал мучительный крик, когда с первым поворотом острое сверло впилось в его кожу.

– Достаточно нескольких оборотов, и сверло пройдет сквозь кожу, – прошептал Мастер, охваченный неистовым азартом. – Затем настанет очередь черепа. Но это, скорее всего, займет некоторое время, потому как ты – твердолобый маленький ублюдок!

Тело Соломона в напряжении содрогалось. Он не мог двинуться, боль была невыносимой. Его наполненные ужасом крики перемежалось с рычанием, и он издал вопль, когда штырь начал по спирали поворачиваться, впиваясь острыми зубцами в его череп.

– Прекрати, прекрати, прекрати! – молил Соломон, даже не обращая внимания на то, что его слова никак не повлияют на происходящее. – Прошу тебя, преееееекккрати.

Его крики перемешались с рыданиями Хаос. Он видел ее краем глаза – одержимую женщину, царапающуюся и сопротивляющуюся, словно ее сжигали заживо.

Бум! Бум!

За взрывом криков последовал еще один звук глухого удара!

Бум!

Внезапно его голову отпустили, и Соломон дернулся, чтобы посмотреть, что происходит, стараясь сморгнуть кровь, которая заволакивала его глаза. Толпа разразилась криком и бросилась врассыпную. Мастер бросил инструмент и кинулся бежать, когда двое фанатиков в черном рухнули на пол рядом с ним с раздавшимися в тот же миг громкими выстрелами.

Это был пистолет!

Хаос уставилась на происходящее широко распахнутыми глазами, издавая крики и плача, в то время как Соломон старался изо всех сил разглядеть, что происходит. Человек в форме службы специального назначения быстро двигался в их сторону, продолжая стрелять.

Неверие Соломона в происходящее отразилось громким вскриком. Его охватил ужас, пока он наблюдал за тем, как долговязая фигура в форме быстро продвигалась в их сторону, от страха того, что этот мужчина исчезнет, и все это окажется лишь галлюцинацией его измученного сознания.

Но с каждым следующим выстрелом он понимал, что это происходит на самом деле. Человек в маске был реальным, и он пришел, чтобы спасти их.

Соломон уставился распахнутыми, полными шока глазами на мужчину, который освобождал его, пока его тело все еще продолжало неудержимо содрогаться.

– Соломон! – прокричал мужчина.

Соломон уставился в голубые глаза, которые были скрыты за маской. Он... он узнал их.

– Ты можешь идти? – прокричал он прежде, чем направился к Хаос и освободил ее. Она истошно закричала, и, развернувшись, мужчина выстрелил еще в нескольких людей, облаченных в черное. – Ты можешь идти? – задал он ей тот же вопрос.

Она быстро закивала и побежала к Соломону, который только и мог что смотреть, пребывая все еще в шоке, когда она быстро положила его руку на свое плечо. – Быстрей! – завизжала она, поспешно двигаясь к дальней стороне церковного зала.

Соломон старался изо всех сил, чтобы его ноги начали двигаться, его дыхание вырывалось громкими сиплыми звуками и хныканьем, когда он, наконец, смог сделать шаг и пойти.

Происходящее казалось сном. Потому что он был настолько напуган, что даже страшился помолиться. Он боялся, что если сделает это, то все мгновенно исчезнет, и этот бесконечный кошмар возобновится.

Глава 9

Они бежали из склепа психиатрической лечебницы, пройдя через туннель, ведущий на выход из подземных катакомб. Выбравшись, Соломон болезненно зажмурил глаза от яркого света, а затем увидел Джимми, который смотрел на них с испуганным и побледневшим лицом.

– Идите за мной и не отставайте, – пробормотал он. – Нам еще предстоит долгий путь.

Они последовали его указаниям, Соломон держался позади Хаос, а его дядя шел следом за Соломоном. Он чувствовал себя так, словно навсегда сбился с верного пути и больше не сможет вернуться на него, но если бы он не заставлял себя двигаться вперед, то просто рухнул бы на землю. Странно, но эта боль, что опаляла его стопы, заставляла его оставаться в сознании. Ему казалось, что его череп стал тяжелее во много раз, и было ощущение, что рана на голове кровоточит. Соломон хотел прикоснуться к ней и понять, насколько глубокой она была, но он наверняка потерял бы сознание лишь от попытки сделать это.

Спустя пару миль он все-таки упал. И дядя помог ему подняться.

– Давай, сынок, нам нельзя сейчас останавливаться. Сумасшедшие сукины дети могут догнать нас.

– Я больше не могу, – задыхался он, сражаясь изо всех сил за каждый глоток воздуха. «Я не могу. Я не могу». Эти слова постоянно прокручивались в его голове, хотя его рот не был способен вымолвить их вслух.

– Помоги мне, – послышался голос его дяди.

Соломон был поднят на ноги и повис между дядей и Джимми. Таким образом, они несли его весь оставшийся путь. Соломон не мог сказать, насколько это было далеко, хотя его разум и пытался определить расстояние их пути.

***

Соломон проснулся в темном помещении, которое было заполнено тяжелым затхлым запахом. Его мгновенно охватила паника, и он начал отчаянно кричать и бороться.

– Помоги мне! – воскликнула Хаос, пронзая его еще большим чувством страха. О, Господи, это был всего лишь сон. Он все еще находился в этом проклятом месте, они не смогли никуда сбежать.

Соломон издал пронзительный вопль, наполненный бессилием и отчаянием, стараясь рассмотреть то, что его окружало.

– Сынок! Это я, это дядя Джо! – внезапно в комнате зажегся свет. Соломон подскочил и отполз в угол, прикрывая глаза рукой.

– Это дядя Джо, сынок, – повторил он немного мягче. – Ты в безопасности, далеко в шахтах, там, где никто не сможет нас найти.

Он подошел ближе, и Соломон поднял глаза на него, словно ожидая, что тот исчезнет. Он осмотрелся по сторонам, отмечая огромные деревянные брусья, которые, как казалось, подпирали собой земляные стены. Посреди помещения на полу лежал небольшой матрас. Затем его взгляд метнулся к Хаос. Она была обмотана во что-то, напоминающее простынь, крепко сжимая ткань и удерживая ее у груди. Ее глаза и лицо выражали нестерпимую боль. Его рука потянулась в ее сторону, и она поспешила к нему навстречу. Слезы капали из ее глаз, когда она опустилась на колени рядом с ним и ласковым прикосновением погладила его лицо.