Текст книги "Совпадение (СИ)"
Автор книги: Любовь Ладан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Нет, не ошибаешься. А еще отсюда мне не сбежать и Даня не сможет меня выкрасть, да, Макс? – злобно прошипела она.
– Звездочка, тебя не поймешь! То ты просишь, чтоб я защитил вас обоих, то опять хочешь удрать от меня! – Макс улыбнулся и снова поцеловал ее, – Помниться одна блондиночка мне обещала быть моей, сказала, что полюбит меня. Где это все? – он забрался рукой ей под пайту, и гладил ее по пояснице, пуская мурашки, – А еще безотказной обещала быть.
Леля молчала, не зная, что ответить. Тогда в момент отчаяния она готова была пообещать, что угодно. А сейчас накатила обида за то, что он тогда говорил на мосту, за то, что не позволил добежать к брату. Она понимала, что если б она перешла мост, то не факт, что осталась бы жива, но все равно злость на Харламова, который обращается с ней как с безвольной куклой, выплескивалась из нее.
– Хочешь, чтоб сняла тебе нервное напряжение? Или может твоим парням? – пробурчала она.
– Леля, я скорее пристрелю тебя, чем кому то отдам. А мне ты обязательно снимешь напряжение, как только будешь в состоянии это сделать. У меня очень много планов на тебя, малыш, и они все – тот самый разврат, истинное название которого ты стесняешься вслух произнести. Так что выздоравливай побыстрее, и готовься ножки раздвигать пошире и принимать меня поглубже, – Макс хрипло шептал ей в ухо, уже сминая ее ягодицу под одеждой.
– Мы надолго здесь? – спросила она, понимая, что любая словесная пикировка с ним заканчивается не в ее пользу.
– А это мы у нашего доктора сейчас спросим, – кивнул Макс на подошедшего к ним Ивана.
– Привет! – лицо Каца озарилось открытой улыбкой, – Как тут наш подстреленный воробушек?
Иван приспустил пайту с ее плеча, приподнимая повязку на груди и заглядывая под нее. Леля зашипела от боли и дернулась. Макс отложил ноутбук и крепко держал ее за бедро, чтоб она не двигалась.
– Ну что там, Док? Жить будет? – поинтересовался он, тоже заглядывая под повязку.
– Да, все хорошо. Думаю, дней через пять ты, Макс, сможешь вернуть меня другим моим пациентам, – Иван сделал ей инъекцию в плечо.
– Куда ты торопишься? Отдыхай! Считай, что я тебя в отпуск отправил, – Макс уже натягивал пайту на плечо Леле.
– Иди ты в баню, узурпатор х*ров, кровопийца! Я в отпуск на Мальдивы хотел, а не по Волге тут с тобой мотыляться. Ты всех нас, сука, запер здесь! Бедную девочку, которую чуть не грохнули из-за тебя, мудака! Гвоздь вон башки не поднимает от экрана лэптопа, и постоянно трындит по телефону. Я тебе как врач заявляю, у него рак мозга будет, потому что нельзя столько времени проводить с гаджетами, – ерепенился Ваня, ударив Макса кулаком в грудь, – Устроил он всем отпуск, сука!
Леля впервые видела, чтоб кто-то так разговаривал с Харламовым – без подобострастия и раболепства, на равных.
– Он хотя бы до рака мозга доживет, а вот докторишка с длинным языком отправится на корм рыбам намного раньше! – Макс подскочил, и, захватив Ваню за шею, согнул его пополам, и, смеясь, стал отвешивать ему тумаки.
– Да кто тебя, козлину, будет лечить кроме меня! – пыхтя, вырывался Кац.
Леля с напряженным выражением лица приподнялась на шезлонге и, молча, наблюдала за ними.
– Леля, мы дурачимся! Все хорошо, малыш. Не бойся. Я его не убью, по крайней мере, пока не поставит тебя на ноги, – успокаивал ее Макс, заметив тревогу в ее глазах.
– Пожалуй, Вам не стоит с этим торопиться, Иван, – с какой-то грустью заметила Леля.
Мужчины перестали смеяться и отпустили друг друга.
– Все, брейк! Разошлись все по местам работать! Точнее отдыхать, – скомандовал Макс, и снова улегся рядом с Лелей, заставляя ее лечь рядом, и раскрывая ноутбук.
* * *
Леля лежала у него на плече и видела экран его лэптопа. Когда Макс читал какие-то документы и просматривал финансовые отчёты, ей это было безразлично и навевало скуку, а вот когда Леля увидела на экране программные коды и комментарии к ним, она не удержалась от вопроса:
– Что это?
– Это я пытаюсь создать новое программное обеспечение для тотализатора. Такое, чтоб твой братишка не взломал, – пытаясь понять абракадабру, написанную Очкариком, пояснил Макс.
– Я думала, что ты на этом бизнесе поставил крест, – удивилась она.
– Твой брат, падла, поставил крест на TOTOMAX, но я могу начать все с нуля. Создам новую букмекерскую контору с чистой репутацией или куплю существующую и переделаю под себя. Но все это будет иметь смысл только, если я создам идеальную программу, – ответил он, погруженный в свои мысли.
И тут Макса посетила настолько простая и логичная идея, что он удивился, что она не пришла ему в голову раньше.
– Звёздочка, а ты говорила, что этот математический артхаус, над которым ты работаешь, вроде как может быть полезен с точки зрения безопасности, так? – он повернулся к ней всем корпусом, чтоб посмотреть в глаза.
– Да, гипотеза Римана… – обрадовалась она, тому, что Макс проявил к этому интерес.
– Стоп. Не заставляй меня чувствовать себя тупым. Я вряд ли пойму тот птичий язык, на котором ты собираешься мне всё это объяснять, – прервал он ее порыв, – Меня интересует, можешь ли ты создать такую защиту для ядра тотализатора, которую бы твой гениальный братик не взломал бы?
– Ну, можно попробовать. Даня взламывает сами алгоритмы программы, а если создать отдельно защиту для такой программы, то может быть это и выгорит, – задумчиво сказала она.
– Вообще у тебя есть какие-нибудь предложения на счёт того, как усилить защиту? – пытался понять ее возможности Макс.
Леля обдумывала ответ, а Макс напряжённо вглядывался в ее лицо. "Они оба наделены природой удивительными по мощи мозгами. Наверняка Леля в этом смысле может быть антидотом Тэйлора", – лелеял надежду Харламов.
– Можно разработать многоуровневую систему защиты программного ядра, в том числе с использованием административных методов, – выдала она.
– А человеческим языком? – раздражённо заметил Макс, который ни слова не понял.
– Например, можно все программные команды от людей с допуском давать с указанием времени и даты. Но даты не будут иметь ничего общего с датами в общепринятом смысле слова. Надо сделать свое летоисчисление и изменять часовой пояс. О том какая хронология времени используется, будут знать только доверенные лица, – у Лели загорелись глаза, и она приподнялась на шезлонге.
– Неплохо, малыш. Не вставай, тебе нельзя пока сидеть, – забеспокоился Макс.
– А ещё можно ограничить каждый сеанс подключения к ядру по времени, и при входе требовать динамический пароль, который будет генерировать система и отправлять на мобильный доверенных лиц, как в банках, при совершении платежей, – Леля затараторила от того, что язык не успевал за полетом ее мысли, – А ещё ты тогда, сказал, что перевод был совершен без проверок в нарушение протокола. А что если сделать так, что платеж возможен, если его санкционирует не одно, а одновременно несколько доверенных лиц. Как сейф открывают несколько сотрудников банка, одновременно вставляющие свои ключи!
– Звёздочка, когда ты вот так говоришь, у меня встает на тебя, – прохрипел Макс.
– Макс, ну почему ты всегда все опошляешь, – с раздражением заметила она.
– Да, потому что это нормально хотеть свою женщину. А когда эта женщина ещё и так умна, то нормально хотеть ее очень сильно. Леля ты хоть понимаешь насколько ты ох*енная? Моя девочка просто космос! – Макс не удержался и накрыл ее губы своими.
Целуя ее, он осторожно придерживал ее за талию, опасаясь задеть рану на плече.
– Сейчас бы выдрал тебя до обморока, если б не этот твой огнестрел, – сокрушался он, с трудом оторвавшись от нее, – Леля, надо чтоб ты надиктовала в голосовом сообщении вот эти все твои идеи. Я вышлю это Очкарику, а он будет воплощать это все и показывать тебе, что получается. Будем считать, что я отдал тебе свой IT – отдел для экспериментов.
Леле понравилось, что она теперь не просто лежала целыми днями на шезлонге, как ей велел Кац, а была при деле, по сути, стала внештатным сотрудником Харламова. Когда появились первые ощутимые результаты ее работы, Макс настоял на выплате ей вознаграждения. Леля смутилась, но деньги приняла, поскольку к сексу они точно отношения не имели, а, значит, ее моральные устои они никак не подрывали.
Глава 29. Арктика
Они действительно провели пять дней, наматывая круги вокруг Москвы. Харламов сделал из яхты плавучий дом, офис и больницу. Почти весь день он, как и Гвоздь, проводил, уткнувшись в лэптоп или разговаривая по телефону. Кац занимался лечением Лели. Леля же большую часть времени лежала в шезлонге, читала и слушала музыку. По вечерам всей этой же странной кампанией они собирались на палубе на ужин, и пили чай под сиянием первых звезд на небосклоне. Чтоб развлечься, играли в нарды, карты, монополию и даже в мафию. Выяснилось, что Леля совершенно не умеет проигрывать. В ярости она пару раз порывалась выбросить за борт колоду карт. Макса веселила эта ее импульсивность. Когда она плакала и злилась из-за проигрыша, Леля напоминала ему капризного ребенка. Он, не обращая внимания на свидетелей, скручивал ее в охапку, и, зацеловывая, уносил в их каюту.
– Леле нельзя нервничать, а то еще швы разойдутся. Макс, давай сыграем в более спокойную игру, как в детстве, в «я вижу…», а? – предложил Иван, наливая себе чай.
Леля с Гвоздем переглянулись, они о такой игре слышали впервые.
– Смотри-ка, малышня переживает, – хмыкнул Кац, – не тряситесь, это не на деньги и не на раздевание, это психологическая игра, чтоб узнать друг друга получше.
– Я про босса итак слишком много знаю. Иногда думаю, что он мне из-за этого и уволиться не даст, – буркнул Гвоздь.
– А куда это ты собрался, засранец? Я тебе уволюсь! – Макс угрожающе смерил Дэна взглядом.
– Я ж говорил, – Гвоздь нервно сжал ручку кружки.
– Так, а чего уже переживать тогда, Дэн? Чуть больше, чуть меньше знаешь, в любом случае он тебя уволит только, если твоя новая прописка будет на кладбище, – потешался Кац.
Но Гвоздю было явно не смешно, да и Леле тоже.
– Ну, давай, узнаем друг друга поближе, – злорадно усмехнулся Макс, – Я начинаю. Леля, я сейчас укажу на предмет, который мы можем сейчас увидеть, а ты либо рассказываешь воспоминание, связанное с ним, либо говоришь, что знаешь о нем. Загадывать можно не только предмет, но и людей и животных. Готова? – объяснил Макс.
– И если я справлюсь, то? – спросила Леля.
– То у тебя будет право дать задание кому-то из нас, – Макс сощурил глаза, рассматривая ее.
– А если я не справлюсь? – не унималась она.
– Тогда я дам тебе еще одну попытку, – Макс улыбался, наблюдая за тем, как она переживает.
– А если и тогда я не справлюсь?
– Леля! Не нервничай! У тебя всегда есть способ, как загладить передо мной почти любой твой про*б, – он обнажил зубы в широкой белоснежной улыбке, – Но я уверен, что ты умная девочка, и способ, которым пользуются тупые телки, тебе не нужен. Итак, я вижу… наушники.
– Наушники – это устройство, с помощью которого можно прослушивать звуковые сигналы, передаваемые радиоэлектронным аппаратом. Принцип их работы заключается в том, что при подаче сигнала на катушку образуется электромагнитное поле, которое при взаимодействии с полем магнитной системы через динамик передаёт звук, – на одном дыхании выпалила Леля.
– Ого! Ты точно не тупая телка, – изумился Кац.
– Теперь точно известно, кто собрал электромагнитную пушку, шеф, – Гвоздь повернулся к Максу.
– Звёздочка, я надеялся на какой-то личный ответ. Что они значат для тебя? – вкрадчиво спросил Харламов.
– Они… – Леля задумалась, и, осторожно подбирая каждое слово, ответила, – позволяют услышать музыку громче.
– Громче? То есть без них – ты ее слышишь тихо? – спросил Дэн.
– Конечно! Чтоб слышать музыку, наушники не нужны. Бетховен к середине своей жизни был глухим и писал свои произведения, слыша музыку внутри, – Леля прикоснулась пальцем к виску.
– Обалдеть! Ты хочешь сказать, что ты сейчас сидишь с нами и можешь услышать "Лунную сонату"? – Иван поднял, итак и, не отпив чай, поставил кружку обратно.
– Ну, если настроюсь, то, да.
– И как тебе живётся, когда внутри музыка? – поинтересовался Макс.
– Музыка позволяет изменить реальность. Радость сделать ярче, боль и страх – заглушить, – тихо откровенничала Леля.
– Твоя очередь, малыш, – задумчиво направил игру дальше Макс.
– Я вижу… – Леля оглянулась и, заметив, на темном берегу силуэт рыбака, сказала, – удочку! Денис?
– Мне было пять. Мы приехали летом к бабке в деревню на выходные. Отец сказал, что утром возьмёт меня с собой на рыбалку. Я с вечера накопал червей, всю ночь не спал, боялся что просплю. А когда, наконец, мы пришли ловить, рыбу, отец сел на край деревянного помоста с удочкой, а меня посадил рядом с самодуром – это леска, намотанная на катушку, с крючком. И я уснул. А когда отец стал толкать меня с криками "клюет, вытаскивай!", я в панике запутался, в какую сторону тянуть… Короче я бросил катушку в воду – утопил самодур. Я стал плакать, а батя сказал, что мужики, не бабы, им плакать некогда, им надо выход искать. Пошел, порылся в сумке, нашел гранату и забросил в воду, выдернув чеку. Рыба пузом всплыла на поверхность. Мы ее насобирали полные два ведра, а мать потом причитала, о том, что в морозилке столько места нет, чтоб так много рыбы хранить, – Гвоздь улыбался, глядя куда-то в темноту за спиной Лели, словно снова видел все, о чем рассказывал.
– Фигасе, у тебя отец! В сумке гранаты таскал? – Кац отхлебнул чай.
– Я, думаю, у него там была не только граната. Он был «афганцем». Когда армянская мафия пожаловала на рынок, где наш дядька торговал, с целью рэкета, то батя и однополчане из его роты такую разборку устроили, что потом со всего города к ним владельцы комков приходили и просили защиты. Так у него и появилось охранное агентство. Моя очередь! Я вижу…, – Дэн обвел глазами всех, задержав взгляд на Максе, и видимо приняв какое-то решение, развернулся к Ивану и продолжил, – карту Арктики, Ваня?
– Хм, но ты не можешь ее видеть, Дэн! Она у Макса под рубашкой, – возразил Кац.
Речь шла о татуировке на предплечье Макса, которая сейчас была скрыта рукавом. Гвоздя, хоть он и говорил об обратном, всегда интересовало все, что связано с Харламовым. На теле у Макса было всего две татуировки. На груди был набит лев, лапа которого была видна из выреза футболки, а хвост уходил на спину. Лев – был символом из эмблемы футбольного клуба, за который когда-то играл Харламов, да и самого Макса часто называли львом в тот период его жизни. А вот с чем была связана Арктика, Дэн не знал. Он догадывался, что с этой татуировкой связано что-то важное из прошлого Макса. Спросить его самого он побаивался, вот и решил использовать подвернувшуюся возможность удовлетворить свое любопытство. Гвоздь был уверен, что Кац знает, что она означает для Макса.
– Ткань тонкая и я вижу, как ее контуры проступают, – вывернулся Гвоздь.
Ваня повернулся к Максу, словно спрашивая разрешения говорить об этом. Макс промолчал, но взгляд был колючим, и Кац понял все без слов.
– Арктика – замерзший океан. Эта большая ледышка намного теплее, чем замерзший материк Антарктида. Там запасов нефти больше, чем на всей планете. Над ней же сама большая озоновая дыра. А еще там найдены бактерии, которые не убиваются антибиотиками, – Ваня улыбался, радуясь тому что смог уйти от того ответа, который собственно от него ожидал Гвоздь.
Все за столом слушали Ивана, а смотрели на Макса. Лицо Харламова было непроницаемым. Дэн раздосадовано вздохнул, решив больше не настаивать на раскрытии тайн Макса.
– Я вижу самую яркую звезду, Макс! – Кац злорадно улыбнулся. Задав такой вопрос, он хотел все-таки вызвать Харламова на откровенность. Иначе в чем смысл этой игры?
Макс несколько минут молчал, размышляя над ответом.
– Я мог бы ответить, что это Сириус – самая яркая звезда на небосводе, она в 25 раз ярче Солнца! Но не она самая яркая для меня. Я недавно увидел рождение сверхновой, и все остальные звезды теперь стали для меня блеклыми, потому что я вижу только ее, – произнес с грустью Макс.
Они сидели еще долго за столом. Игра проходила уже пятый кон, когда Макс заметил, что Леля клюет носом. Она была еще слабой из-за ранения.
– О! Похоже, Леле пора баиньки! Извините ребята, но на сегодня все, – Макс склонился над ней и, подняв на руки, понес в каюту.
Когда он уложил ее, и лег рядом, Леля провела пальчиком по окружности татуировки карты Арктики и не удержалась от вопроса:
– Почему Арктика, Макс?
– Может потому что это не Арктика? – Харламов внимательно смотрел ей в глаза, и перехватил ее руку за запястье.
Леля задумалась, а потом, поняв, что он имеет ввиду, радостно воскликнула:
– Это северное полушарие, да?
– Верно, звездочка! – кивнул он.
– Почему у тебя татуировка северного полушария? – не унималась Леля.
– Наверное, потому что я был «теплее», если лед, в самом деле, может быть теплее, – в его словах Леля услышала печаль, и увидела, как дернулся его кадык, когда он нервно сглотнул.
– Есть кто-то, у кого на плече южное? – опять догадалась она.
– А вместе, плечом к плечу, мы целый мир, – ответил Макс, немного помолчал, и тихо сказал, поцеловав ее в макушку, – были, малыш, были. Нет его больше. Расскажу, когда станешь моей семьей. Спи, моя хорошая.
* * *
Двенадцать лет назад, Рязань
Дождь лил, не переставая. На темном асфальте лужи были не заметны. Все сливалось в единую черную поверхность. Там где была вода, казалось, что на земле лежат куски черного зеркала. Капли падали и зеркала искажала мелкая рябь. И под Тёмой тоже было черное зеркало, но тут оно было иссиня-черным. Вода, смешавшись с кровью, приобрела этот зловещий оттенок. Макс сидел рядом с телом брата на коленях в воде. Он не чувствовал холода, его не беспокоили потоки воды, пропитавшие насквозь одежду на нем, он даже звуков вокруг не слышал. Все словно замерло, и он наблюдал за этим со стороны.
Макс опоздал. Всего пять-десять минут все решили. Именно их не хватило, чтоб спасти Тёму в этот раз.
Все началось в тот день, когда их мать попала под машину. Она не успела ничего почувствовать и понять, смерть была мгновенной. Водитель с места аварии скрылся, и кто это был, установить не удалось. Так какой-то неизвестный Максу человек, правда, Макс его бы человеком не назвал, уничтожил их семью. Потому что оказалось, что вся их семья Беловых держалась исключительно на маме. Как только этого связующего звена не стало, все и посыпалось как карточный домик. Отец горевал не долго, и привел в дом другую женщину. Десятилетний Макс и восьмилетний Артём в этой новой семье оказались не нужны. Братья были теперь предоставлены сами себе. Одежда, пропитание, учеба стали только их заботой. Но Максу повезло. Он был одаренным футболистом, и тренер, заметив, что у парня проблемы, за свои деньги снял ему квартиру напротив своей. Дядя Коля, когда то играл с их отцом, за одну футбольную команду и хорошо знал их семью. Официально пацанов под опеку он взять не смог, потому что для этого надо было лишить их недоотца родительских прав. А если бы учителя физкультуры лишили бы родительских прав, то он бы автоматически лишился работы. Именно поэтому, де-юре он оставался отцом мальчишкам, а де-факто им стал дядя Коля – тренер Макса.
Так вышло, что на Тёме природа в плане футбола не то, что отдохнула, она не заглянула к нему вовсе. У него не было ни должной быстроты реакции, ни способности предугадать противника, ни ловкости, ничего, абсолютно ничего. Поэтому дядя Коля определил Тёму в круглосуточный интернат, а не поселил с Максом, полагая, что так для младшего брата будет лучше. Пока Макс шаг за шагом шел вперёд в спорте, Тёма просто рос без присмотра, как сорняк. В итоге он и пил, и пробовал дурь с малолетства, и дрался, и влипал в истории. А старший брат появлялся, чтоб вытащить его из очередного переплета.
Так было и на этот раз. Тёма взял деньги в долг, не у тех, у кого вообще можно было что-то брать. Когда он не вернул вовремя, его поставили на счётчик. Он взял взаймы ещё у более страшных людей, чтоб погасить первоначальную задолженность. В этот вечер он позвонил Максу с просьбой о помощи. Умолял приехать туда, где ему следовало расплатиться. Макс все бросил и помчался на место встречи. Но проклятый дождь создал везде пробки. Весь город стал как одна большая пробка. Они решили, что никто не приедет и не заплатит. В устрашение другим должникам Тёме всадили нож под ребра и бросили умирать на улице под тем самым дождем, который и стал виновником его смерти.
Гибель брата изменила Макса. В нем действительно умерла половина мира. Он не мог ни спать ни есть, пока не нашел всех тех, кто был причастен к убийству Тёмы. Макс сам стал убийцей. На протяжении этой недели, которой он толком не помнил, он как зомби выслеживал их по одному и убивал. За одним из них погнался недалеко от железнодорожных путей и лесополосы. В потемках сорвался с высокой насыпи и повредил ногу. В результате заработал ту самую травму колена, которая и поставила крест на его спортивной карьере. Максу пришлось остаться в Рязани, чтоб начать новую жизнь. Больше быть Беловым он не хотел и сменил фамилию, на ту, что была у матери до замужества.
Когда Макс узнал, что Леля была готова умереть за своего брата, он понял ее как никто. Ведь тогда, стоя на коленях под дождем, он готов был поменяться с Тёмой местами, готов был принять смерть вместо него. В безусловной, самоотверженной любви к брату душа Лели была ему созвучна. Эта черта ее уникальной личности стала еще одной причиной, почему она была настолько ценна для Макса.
Глава 30. Бенефициар
– Макс, да! Пожалуйста, пожалуйста, – шептала Леля во сне и ерзала на кровати. Своей возней, а главное, тем, что она прижалась к его паху, она разбудила Харламова.
– Леля, что ты, бл*дь, делаешь? Я обещал Кацу, что пока ты не поправишься, я не трону тебя. Но когда я обещал, то не знал, что ты будешь вести себя как похотливая зайка, – возмущался Макс, нависая над ней.
– А! Что? – Леля открыла глаза, и обернулась к нему.
Тишину, воцарившуюся в каюте, нарушало тяжелое дыхание обоих. Они несколько минут смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять, что происходит.
– Ты во сне, что ли? – Макс бесцеремонно запустил руку в ее пижамные шорты, от чего она ойкнула, и все тело пробило судорогой, – Леля, ты вся мокрая.
– Что ты делаешь? У меня же рана, – пробормотала Леля, возмущаясь тем, что он лапает ее, когда она спит.
– Малыш, ты трешься своей попкой о мой член, шепчешь мое имя, у тебя между ножек потоп! А теперь ты изумленно хлопаешь глазками и спрашиваешь, что я делаю? Что я после этого должен сделать, Леля? – захрипел он, сдавливая ее талию в тиски.
– Но… – Леля не договорила, она непроизвольно разомкнула губы и вздохнула.
– Еще скажи мне, что ты не хочешь! – с трудом сдерживая себя, выдохнул ей в лицо Макс.
У Лели задрожали ресницы. Она могла бы сказать, что нет, она не хочет. Но все ее тело просто кричало о желании. Внутри все горело. Она хотела его до безумия. Импульсы пробивали внутри, отдавали в пальцы ног и рук. Мысли метались. И абсолютно не контролируя себя, Леля сжала бедра и застонала.
– Твою мать! – срывая с нее шорты, и задирая футболку так, чтоб оголить грудь, рыкнул Макс, – Я сделаю все осторожно, звездочка. Лежи на спине и постарайся не двигаться.
Макс раскрыл ее, на подготовку и прелюдии не было сил, но они были не нужны. Он подтянул ее к себе и вошел в нее одним толчком, сразу до упора. Леля выгнулась дугой с криком.
– Лежать я сказал, – Макс пригвоздил ее к матрасу, положив руку ей на живот, – и не кричи так, разбудишь нашего завистливого Айболита. Думаю, он нам трахаться не дает, потому что у него такой возможности нет, вот он и мстит мне, сука.
– Макс, пожалуйста, – задыхаясь, скулила Леля, – возьми меня.
– Уже. Беру, малыш, беру. Сейчас полегчает, моя хорошая, – Макс вбивался в нее, при этом, стараясь максимально не трогать ее за плечи.
На пике, когда Леля уже не могла сдерживаться и опять начала голосить, Макс закрыл ей рот поцелуем, жадно ловя все ее крики.
Обессиленные они лежали рядом в темноте и слушали, как бьется о борт вода. Леля перевернулась на живот и прижалась к Максу, обняв его рукой за торс. Он, как и всегда, буквально припечатал ее к своему боку, и глубоко вздохнул. Макс испытывал огромное облегчение от того, что, наконец, это произошло. Она видела его в эротическом сне, а не в кошмаре! Она без его давления, сама сгорала от желания к нему! Макс улыбнулся, эйфория затопила его, также как тогда, когда он стоял на вершине Эвереста.
***
Виброзвонок заставил телефон подпрыгнуть на прикроватной тумбочке. Макс, не открывая глаз, потянулся рукой к смартфону, и продолжил лежать, лицом уткнувшись в подушку. Одной рукой сжимая телефон, другой Макс притянул к своему боку, тихо сопящую, Лелю. Мозг ещё не проснулся до конца, и первое о чем он подумал, это не то, почему звонит телефон, а о том: «Какая же она ох*енная, моя воздушная зефирка. Ваниль! Ну как от нее может пахнуть ванилью? Честное слово, *бнулся на этой девчонке!». Макс прижался носом к ее затылку. Телефон продолжал вибрировать в его руке, и до него, наконец, дошло, что ему кто-то звонит. Протирая глаза, Макс с недоумением уставился на имя абонента. Откатившись от Лели, он сел в кровати и поднес телефон к уху.
– Ты был прав, – раздался из динамика осипший голос Дани, – А я попался, как лох. Меня развела ушлая телка! Пока я трахал Крис, она трахнула мне мозг.
Харламов молчал, пытаясь понять, о чем он. В это время Леля, почувствовав, что тепло Макса куда-то исчезло, заерзала и жалобно всхлипнула во сне. Он потянулся к ней и плавно за талию притянул к своему бедру, чтоб она снова ощутила, что он рядом, никуда не ушел.
– Ау! Харламов ты тут? – спросил Даня, забеспокоившись, что Макс молчит.
– Да слушаю я твои откровения, Тэйлор! Только в толк не возьму, с какого х*я ты решил, что нужно делиться ими со мной, да ещё делать это в 6.00 утра? – тихо и зло процедил Макс.
– С того, что Крис работала на TotalBET! Теперь мои откровения стали тебе интересны? – у Дани прозвучали нотки сарказма.
– Да, более чем! – растерялся Харламов, и как то сразу проснулся.
– Понимаешь, для чего все это им?
– Как не понять! Они с помощью твоего взлома просто убрали конкурента с рынка. И даже ход с якобы неизвестным победителем, который, конечно, немного сгладил удар, тоже не спас положение. Счета клиенты стали закрывать из-за того, что посчитали, что контора кинула их при розыгрыше джек-пота, – глубокая складка залегла между бровями Макса, когда он укладывал все в единую схему.
– TotalBET сам и пустил этот слух на проф-площадках о якобы кидке, который провернула ТОТОМАX! Когда они все сделали моими руками, им надо было убрать только меня и то, в случае, если б ты напал на мой след. Но потом, когда Леля засветилась с генератором и оказалась у тебя, то надо было уже убрать нас обоих, потому что через нас ты бы вычислил их, – Даня вставлял недостающие пазлы.
– Одного не понимаю! Как ты мог так подставить Лелю? Зачем использовал ее – подложил под меня?
– Я же сказал! Эта потаскуха Крис накачала меня наркотой! Сняла то видео, где я в отключке, и отправила его Леле с угрозами грохнуть меня, ну и якобы саму Крис. Леля бесила ее. Леля не спит с мужиками за деньги! Леля – умная, чистая, неиспорченная. Она полная противоположность ей – той, что трахалась со мной, чтоб использовать в борьбе против тебя. Крис, узнав о том, что ты проявил к ней интерес, решила отправить ее к тебе с этим генератором, шантажируя мной! Испачкать ее, понимаешь? Заставить ее быть такой же, как она сама! Ну и есть ещё причина. Крис должна была положить рядом с тобой этот чертов генератор в утро джек-пота, так что, отправив к тебе Лелю, она вывела себя из-под удара. Когда Леля отбила меня в аэропорту, я тогда уже понял причины поступка Крис. Но мне в голову не приходило, что эта сука работает на кого-то! Я считал, что то, что она сделала, – это лишь месть завистливой суки. Потому, не обращая внимание на произошедшее, я продолжил идти по намеченному пути. Азарт победить твою безупречную систему был такой, что даже будучи еще под кайфом, я там – в аэропорту ломал тотализатор. Лелик толкала багажную тележку, спасая нас, а я – идиот, не подозревая ни о чем, продолжал работать на них. И только после твоего звонка я стал выяснять все о Крис, – исповедовался Даня.
– И где же сейчас эта твоя Крис? – Макс провел рукой по шелковым волосам Лели.
– Зачем она тебе?
– У меня к ней счёт! Я из-за этой твари чуть не прибил твою идеальную, ни в чем неповинную, сестрёнку! Так, где мне ее найти? – глаза Макса уже стали темнеть от ярости.
– Не стоит ее искать. Не забывай кто я! Мой счёт к ней был побольше твоего! И я его уже предъявил. Теперь вот позвонил тебе, чтоб ты разобрался с TotalBET, потому что как только они поймут, что ты все знаешь, то ни мне, ни Леле больше ничего угрожать не будет. Ведь теперь валить нас уже нет никакого смысла. Да и, учитывая, чем они будут заняты с этого момента, думаю, им уже просто физически будет не до нас. Я прав? – за голосом Дани прозвучало объявление на посадку какого-то рейса.
– О, Да! – злорадно ответил Макс.
– А в 6.00 утра я решил тебе обо всем этом рассказать, потому что через 2 часа я улетаю в Штаты. Я никого из своего окружения, в котором явно есть их люди, не предупредил о своем отъезде, чтоб они в срочном порядке не решили грохнуть меня до вылета. Я перевел деньги на тот счёт, что ты мне указал. Мы в расчете. У меня осталась только одна просьба, – тон Дани изменился. Он явно ломал себя, просить – это не в его натуре.
– Ну, говори уже! Что?
– Дай мне увидеться с ней! Прошу, привези ее в Шереметьево. Леля самый дорогой мне человек. Всего 5-10 минут, чтоб поговорить и обнять ее – это все о чем я прошу!
Харламов ничего не ответил, и нажал кнопку отбоя. Он вздохнул, повернулся к Леле, и над самым ее ухом тихо произнес:
– Звездочка, ты хочешь увидеть своего братика – отморозка?
Леля вздрогнула, и, вынырнув из сна, не сводила тревожный взгляд с Макса.
– Ты схватил его? Пожалуйста, Макс! Ты же… – ее голос сломался от волнения.
– Я с удовольствием разбил бы ему морду, и за яйца подвесил! Но, ты же мне этого не простишь! Потому из-за тебя мне приходится сдерживаться! Одевайся! Поехали! Он ждет тебя в аэропорту, чтоб попрощаться, – Макс поцеловал ее в макушку и встал с кровати.
***
Три месяца назад. Штат Вашингтон, США
Да, как такое вообще могло произойти, чтоб на одно место продали два билета? Это немыслимо просто! Дан, Тэд, Фредди, Том и Фил, полностью упакованные фанатской атрибутикой Seattle Seahawks – шарфы, кепки, майки, приехали на матч, чтоб поддержать любимую команду, в матче плей-офф с Washington Red Skins. Места лучших друзей Дана и Тэда должны были быть рядом, но тут, словно ниоткуда появилась эта наглая вертихвостка. Она повернулась спиной к Дану, и аппетитной задницей буквально терлась об его пах, тыча в лицо Тэду своим билетом с тем же номером места, что и у него. Ситуация грозила перерасти в настоящий скандал и тут к ним подоспел один из полисменов, следящий за порядком. Он с кем-то связался по рации, сказал, что есть свободное место в Vip-зоне, и в качестве извинения за недоразумение, предложил девушке отправиться туда. Но тут эта брюнеточка заартачилась и требовала, чтоб туда отправился Тэд, а не она. Логического объяснения ее безумному поведению не было. Тэд же естественно хотел быть на матче с друзьями и не спешил уходить. Но потоптавшись на месте, он, как и положено, джентльмену, сдался. В итоге Дан был на этом долгожданном матче не с лучшим другом, а с какой-то незнакомой девушкой. Да, она была красива. Да, в других бы условиях он бы может и обрадовался, что она оказалась рядом, но не сейчас. Она просто бесила его. Еще и одета, совсем не так, как приходят на игру болельщицы американского футбола, – в мини-юбке и топе, в котором было убийственное декольте. Было чувство, что она хочет, чтоб все смотрели на нее, а не на игровое поле. А когда она, наконец, присела на краешек сидения рядом с Даном, то из своей миниатюрной сумочки она вытянула шелковый шарфик в красно-желтых цветах команды Washington Red Skins и с их эмблемой. Это просто взрыв мозга какой-то! Теперь рядом с Даном еще и был болельщик за команду противника. Дан и все его друзья кричали, топали ногами, поддерживая Seattle Seahawks, и на их фоне совершенно с противоположными эмоциями выделялся томный писк брюнетки. В перерыве между таймами над трибунами взлетела Kiss Cam, прикрепленная к дрону, и рыскала в поисках своих жертв. Дан с белокурыми волосами и брюнетка рядом смотрелись эффектно, да и брюнетка в красном была такой, что ее просто не возможно было не заметить, потому камера замерла напротив них. Пока Дан растерянно хлопал глазами, девушка впилась в него страстным поцелуем. Мужское начало дало о себе знать, и Дан обнял ее за талию и ответил.
