Текст книги "Совпадение (СИ)"

Автор книги: Любовь Ладан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Вот таким видит Леля Макса в своих кошмарах – воспоминаниях…

Глава 19. Вызов

– Макс, Очкарик разобрался, как они все провернули! – буквально орал в трубку Гвоздь, – Я громкую связь включил. Он сам все расскажет!

– Добрый день, Максим Владимирович! – с придыханием осторожно поздоровался Очкарик, возглавляющий IT-отдел Харламова.

– Привет, Семён! Рассказывай!

– Это была многоходовка, шеф. Вначале они подключились к той же сети Wi-Fi, к которой был подключен Ваш ноут. Через сеть они взломали ноут, зашли в программу удаленного доступа и перехватили данные IP сервера, на котором размещена программа тотализатора, к которой Вы подключились. Потом они включили генератор электромагнитного излучения, и пока у Вас ноутбук был выведен из строя и Вы не могли зайти в тотализатор, уже с другой машины хакер, зашел на сервер и хакнул программу тотализатора. Ну а дальше, подтасовка результатов и вывод денег на подставные счета.

– То есть их было, как минимум, двое. Кто-то должен был быть со мной рядом в ресторане, чтоб подключиться к той же сети и взломать лэптоп, а потом врубить генератор, а второй – хакер, который уже взломал тотализатор?

– Да, шеф! Очевидно, что первый сигнализировал хакеру, что свою часть работы выполнил, а потом вступил в дело он.

– Сёма, Дэн сказал тебе, что мы знаем кто разработчик кода программы, взломавшей тотализатор?

– Да! Конечно! – было слышно, как Очкарик, оживился, – разработчик – гений, шеф!

– Это видимо должно меня как-то успокоить, да? – зло рявкнул Макс.

– Простите, шеф! – испугался его реакции Очкарик.

– Скажи мне, кто-то другой, не разработчик, вот ты, например, смог бы с этой программой взломать тотализатор?

– Нет, только разработчик! Там есть дополнительные элементы кода, которые генерируются и вставляются в момент взлома. То есть эта программа как бы состоит из кусков, шеф. И последний кусок разработчик смог дописать только в процессе взлома. Это связано уже с самим тотализатором, с тем, что он основан на рандомайзере случайных чисел и…

– Стоп! Сема, у меня сейчас мозг закипит! Я ни х*я не понял. Ответь мне на простой вопрос: взлом тотализатора сделал разработчик кода?

– Да! SeSe12 взломал тотализатор!

– Дэн, ты тут?

– Да, шеф!

– Итак, что мы имеем. Надо вычислить всех, кто был подключен к той же сети Wi-Fi, в ресторане, когда «умер» мой ноутбук. Один из них – наш пассажир. А вот со вторым пассажиром непонятно. Звездочка сказала, что она вызволила своего гениального брата утром этого дня у похитителей. Получается, он был с ней в момент, когда взламывал тотализатор. Почему он продолжал на них работать? Если они каким-то образом заставили его, то почему он не сказал об этом сестре? Что-то не укладывается у меня в общую картину… – вслух размышлял Харламов.

– Все укладывается только в одном случае, – ответил Гвоздь.

– Каком?

– Тэйлор с ними заодно от начала и до конца!

– Ты хочешь сказать, что он использовал свою ни о чем не подозревающую сестру?

– Да!

– Дэн, тогда выходит, что он, разыграв свое похищение, заставил ее прийти ко мне в номер! Он подложил свою сестру под меня? Неужели нельзя было по-другому забросить мне этот генератор?

– Макс, а как по-другому? Если забросить тебе его в одежду, то это все-таки не жучок, ты бы почувствовал его вес и не факт, что ты был бы в этой же одежде в нужный момент. Единственный вариант, обеспечивающий вариант нахождения генератора рядом с ноутом, – это положить его в сумку ноутбука. Ты ее нигде не оставлял без присмотра, кроме того момента, когда шпилил свою Лелю.

– Но ведь можно было в том же ресторане оставить его где-то рядом?

– Так бы они засветили своих игроков.

– А сестру, значит, он не засветил? Так что ли ты думаешь?

– Ну, я же не он, Макс! Я бы никогда не отдал бы тебе в пользование свою сестру! А он отдал! Так может он не сильно бы расстроился, если б ты ее в итоге завалил. А выяснить связь между ним и сестрой практически нереально. Мы б о нём никогда не узнали, если б сама Филатова не подставилась с этим чатом.

* * *

Два месяца назад, Вашингтон

Харламов сделал себя сам. Сын учителя физкультуры и воспитательницы детского сада из Рязани стал одним из богатейших людей страны и наверняка бы вошёл в список Forbes, если б захотел "засветить" свое состояние. Отправной точкой для Макса стал футбол. Макс был одним из самых результативных нападающих, но ровно до того момента как серьезно травмировал колено. В двадцать два года Харламову пришлось поставить крест на спортивной карьере. И он вернулся в родную Рязань, чтоб повторить путь отца – стать тренером для местной шпаны, ну и по совместительству учителем физкультуры в школе. Здесь в Рязани у Харламова произошла судьбоносная встреча с его другом детства, который вместе с ним когда-то гонял мяч во дворе, – с Борькой Бекетовым. Борька рассказал Максу о спортивных тотализаторах, показал, как делать ставки, рассказал пару премудростей о стратегиях игры, и понеслось.

Вначале Макс делал прогнозы на матчи, исключительно полагаясь на свои знания о футболе, то есть действовал как профессиональный спортсмен. И надо признать такая стратегия дала положительный результат – Харламов стал зарабатывать первые серьезные деньги. Заработанное Макс вкладывал в реальный бизнес – покупал доли, акции в предприятиях. У Макса была одна очень важная черта – когда он что-то делал, он погружался в предмет досконально. Если он собирался вкладывать деньги в заправку, то он на пару месяцев устраивался на нее работать, если хотел стать совладельцем ресторана, то посещал курсы у лучшего шеф-повара, чтоб понять, как работает кухня изнутри. Процесс познавания каждого бизнеса был для него невероятно интересным. Поэтому ни одно дело, в которое он вложился, ни прогорело, а только разрослось и улучшилось с приходом его как владельца в эту сферу.

Его участие в играх на спортивном тотализаторе претерпело со временем ряд изменений – Макс разобрался в слабых местах каждой из букмекерских контор и стал использовать доступные ему варианты фродов. В основном в его арсенале были "вилки", ну и пару других запрещенных приемов. Прокачав эту тему по полной, Макс смог сколотить уже довольно внушительное состояние. К этому моменту букмекерские конторы внедрили серьезные антифродовские системы защиты, и вот тогда у Харламова появилась идея самому создать свой совершенный тотализатор.

Как всегда, зная систему изнутри, он создал букмекерскую контору, которую было практически нереально кинуть, и ее владелец безмерно гордился своим детищем. Он до такой степени был уверен в надёжности своей системы, что дал интервью для профессионального издания в мире ставок на спорт "Смарт Беттер", где сказал буквально следующее:

"Ещё не родился тот, кто способен взломать нашу систему безопасности. Мы изучаем всё: поведенческие стратегии, данные счетов, "железа", все! Ничто не сможет ускользнуть от всевидящего ока TOTOMAX!"

Именно этот разворот журнала принесла Крис утром вместе с завтраком в постель Дане. Ткнула идеально наполированным ноготочком в эту строку бунтарю Тэйлору, и надув губки произнесла:

– Представляешь! Всё-таки есть системы, которые не взломать. И это не Пентагон!

Вызов Дане был брошен.

Глава 20. Эверест

Макс ничего не объяснил, просто посадил в машину и увез в неизвестном направлении. Леля уже не раз задала ему вопрос о том, куда они едут, но он не отвечал, а лишь загадочно улыбался. Она вся извелась за время этой поездки. Ей тяжело было принимать эту реальность, в которой от ее воли ничего не зависит. Да, наверное, он не причинит ей вреда, иначе вряд ли бы увез, сделал бы все в доме, но неизвестность все равно пугала и настораживала ее. Когда Макс припарковал машину у Патриарших прудов, выходя, он бросил Леле:

– Сиди!

Леля с волнением наблюдала за тем, как он обходил Гелик спереди.

– Зачем мы тут? – сорвавшимся от напряжения голосом спросила она, когда он распахнул дверь машины рядом с ней.

– Леля, не трясись! – с этими словами, он вынул из кармана наручники и защелкнул их на ее и своем запястье.

Затем с улыбкой он снял с нее шелковый шарфик и обмотал его вокруг наручников.

– Что ты делаешь? – уже в панике Леля пыталась добиться от него ответа.

– Как я понял, тебе нравиться быть на свежем воздухе, и я решил прогуляться с тобой в парке, уток покормить. А дабы тебе и окружающим не приходили дурные мысли, я сразу пресек их на корню, – Макс стянул ее с сидения, и, взяв за руку, повел по аллее, усыпанной осенней листвой.

Вечерние солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев. На скамейках сидели мамочки с колясками и пенсионеры, играющие в домино. Вдалеке со стороны спортивной площадки были слышны детские голоса, а из-за деревьев – рев двигателей машин. Макс с Лелей неспешно шли по дорожке. Леля пыталась носками ботинок разворошить ковер из листьев. Макс легко дотянулся до идеальных багряных листочков, еще не упавших с деревьев, и собрал для Лели небольшой букет.

– Спасибо, – прошептала она, принимая его.

Макс поднял ее лицо за подбородок и внимательно рассматривал ее. «До чего же красивая! Глаза как аквамарины. Ноги от ушей, лицо как с обложки журнала, грудь, попка – идеальны для рекламы нижнего белья. Такие девки в модели идут, а не о гипотезах, х*й знает кого, думают. Могла бы уже давно рассекать на яхте со мной или каким-нибудь Абрамовичем», – размышлял Макс, притягивая ее за талию к себе.

– Леля, расскажи мне, почему ты оказалась в Таиланде? – Харламов решил восстановить недостающие звенья в цепи.

– Месяц назад Даня написал, что ему надо быть на Тае по делам, а потом он в ближайшие полгода не сможет уехать из Штатов. Бэн – его приемный отец передает ему дела по одному из своих предприятий. А это, значит, что Даня не сможет приехать на юбилей Ба, который будет через месяц. Он хотел передать ей подарок – собрал коллекцию овечек со всех уголков Америки. Ба коллекционирует их. Даня боялся отправлять коллекцию посылкой, потому что если ее потеряют, то снова собрать нереально. Потому он решил передать коллекцию мне на Тае, и дополнил ее уже парочкой экземпляров, которые купил в Пхукете и Бангкоке. До того как я зашла к тебе в лифт, мы поднялись с Крис в номер за одной из них. Даня забыл положить ее в сумку, которую передал мне в холле твоего отеля, – Леля вертела в руках листик, рассматривая прожилки.

«Ты посмотри какой внимательный внук, как любит бабушку, а вот сестренку совсем не жалеет», – с грустью отмечал про себя Харламов.

– Кто такая Крис? – продолжал интересоваться Макс.

– С недавних пор она его девушка. Он прилетел туда с ней. Она совершенно не подходит Дане. Крис – высокомерная, тупая как пробка, и зациклена на брендовых тряпках и тусовках, – было видно, что Леля злиться, вспоминая о Крис.

– Может, ты просто ревнуешь брата, а, Леля? – усмехнулся Макс.

– Крис бесстыжая. Она все время на людях залезала на Даню, целовала в засос. Короче, мне было стыдно идти с ними по улице, – Леля покраснела.

– Ясно, – многозначительно заметил Харламов.

– Что тебе ясно? – разозлилась Леля.

– Твой брат привез удобную давалку. С ней не надо говорить, потому отсутствие мозгов не проблема. Ее легко купить – дай ей тряпки и тусовки, и она раздвинет ноги, причем, судя по тому, что ты рассказываешь, может сделать это и прилюдно, – Макс говорил это и улыбался.

– Не понимаю, что тебя так веселит, – удивилась Леля.

– Вспомнил, как ты чуть в обморок не грохнулась, когда официантки мне минет собрались делать, – Макс остановился, присел на свободную скамейку и потянул Лелю за руку, чтоб она присела рядом с ним, – Я сейчас понял, почему она так тебя бесит. Она твоя полная противоположность.

– Как такие женщины как она могут вам нравиться? – фыркнула она, подразумевая под «вам» – мужчин.

– Как такие соски могут не нравиться, малыш! От них, не заморачиваясь, можно получить такую необходимую каждому мужчине вещь как секс, – объяснял Макс, поглаживая ее по коленке, – Вот, например, чтоб ты легла под меня, нужен был шантаж, Леля! Причем так можно было получить от тебя секс только на одну ночь. Чтоб увидеть тебя следующей ночью, я дал тебе денег, а ты сломя голову удрала от меня, оставив их мне. То есть то, что привело бы любую другую ко мне в номер еще раз, тебя оттолкнуло, и нужны были бы уже другие меры, чтоб ты снова была подо мной. Таким образом, чтоб трахать тебя, звездочка, нужно пройти целый квест! А с этой Крис все просто! Она сама все сделает, и даст во все дырки.

– У тебя тоже может быть такая Крис и не одна! Зачем тебе я? – возмутилась Леля.

– Каждый может взобраться на пригорок, и только единицы – на Эверест. А когда стоишь на его вершине, понимаешь, насколько это ох*ительно. Ты как Эверест, Леля. И ты в отличие от Крис, которая подходит только для траха, подходишь для всего, – Макс внезапно стал серьезным.

– Для всего? – не поняла Леля.

– Идем к пруду, у меня хлеб есть для птиц, – поднялся он, предпочитая не объяснять свой ответ.

Пока Леля бросала крошки в воду, радуясь, словно ребенок, тому, как едят утки, Макс неотрывно наблюдал за ней. «Для всего – и секс с ней, какого не будет ни с какой другой, и поговорить с ней есть о чем, и женой, и матерью будет лучшей. Такую не просто трахают, такую любят», – отвечал Макс про себя на ее вопрос.

Глава 21. Ключ от дома

Дни стали совсем короткими, зима вот-вот вступит в свои законные права. Максу в последние время не терпелось побыстрее закончить дела в городе, чтоб вернуться в особняк. Сегодня, как только солнце коснулось горизонта, его Гелик уже был на пути домой. Он бы, наверное, никогда не признался, что причиной того, что он вдруг резко стал домоседом, стала Леля. Макс придумывал тысячи причин: проехать через Москву до пробок, дома комфортнее работать с документами, хочется домашней еды и прочее и прочее. Но первое, что он делал, как только оказывался на территории особняка, это направлялся на ее поиски. Хотел увидеть, обнять ее, подышать ей.

Мы произносим слово, и наш мозг выдает образ, который символизирует то, как это самое слово для него – мозга – выглядит. Именно так работает один из самых сложных мыслительных процессов – ассоциативное мышление. Благодаря этому действу внутри нас формируется связь между предметными, абстрактными понятиями и чувствами, которые они в нас провоцируют. Макс слышал слово "дом" и видел Лелю. Она как навязчивая идея гнала его всю дорогу домой.

При въезде на территорию он быстро решил все текущие вопросы с охраной, и буквально ворвался в холл особняка. Снимая пальто, почувствовал чей-то взгляд и присутствие. Поднял глаза и увидел в проёме, ведущем в сторону столовой, ее. Леля была в фартуке, испачканном мукой, и вытирала рук кухонным полотенцем. Несколько прядей выбились из хвоста и упали ей на глаза. Она забавно дунула на них, чтоб не закрывали обзор. Такая «домашняя» Леля, запах выпечки, манящий свет из кухни, расплывшийся белесым пятном на полу темного холла, – все это просто накрыло его волной тепла и уюта.

– Ты встречаешь меня, звездочка? – Макс с удивлением обнаружил, что от нахлынувших чувств у него сел голос.

– Я тут решила шарлотку испечь с яблоками, – Леля не решилась утвердительно ответить на его вопрос, хотя может этот вопрос и не требовал ответа.

– Не знаю как на вкус, но пахнет отлично, – Макс подошел к ней и за талию притянул к себе, жадно вдыхая запах, исходящий от нее, – Леля, ты не увлекайся, а то оставишь моего повара без работы.

– Это всего лишь пирог. Просто хотела, чтоб было как дома, – тихо ответила она, опустив глаза.

Макс понимал, что она говорит о своем доме, а пирог – это попытка изменить пространство вокруг под привычное ей.

– Скучаешь по ней? – Макс почувствовал, о ком думает Леля, когда говорит о доме.

– Очень, – призналась она.

– Я бы отвез тебя повидаться с ней, но сейчас нельзя, малыш. Потерпи, – он пропустил между пальцев пряди ее волос.

– А когда будет можно? – Леля с надеждой заглянула ему в глаза.

– Когда я разберусь со взломом тотализатора! А пока в этом доме будет пахнуть также, как в квартире твоей славной бабульки. Идем, уже не терпится попробовать, что ты там накашеварила, – Макс, обняв ее за плечи, направился в столовую.

– Почему ты тогда говоришь «повидаться»? Ты, что не собираешься отпускать меня даже, когда все закончится? – забеспокоилась Леля.

– Отпущу, конечно! Но ты сама не захочешь уходить, а я не стану тебя выгонять, – Макс коварно улыбнулся.

Леля не нашлась, что ему ответить, и решила больше тему не развивать.

Она не только испекла пирог, а еще и заварила облепиховый чай, который так любила Ба. Макс сидел за столом и наблюдал за тем как она суетиться на кухне, вынимает пирог из духовки, разливает солнечный чай по чашкам, и думал о том, что хотел бы, чтоб каждый его вечер был таким же. Сейчас Леля ассоциировалась для него не только с желанной женщиной, но и с семьей. И он вдруг понял, что сейчас он ей соврал, он ее не отпустит.

* * *

Двадцать два года назад, Рязань.

Родители Вани часто разрешали Максу оставаться у них в гостях с ночевкой, так было и в этот раз. Ваня с Максом резались в Playstation уже около часа. За окном стемнело. В квартире вкусно пахло ужином, который готовила Ангелина Кац. Она работала педиатром в детской поликлинике рядом, потому после обеда рабочий день у нее заканчивался, и она полностью посвящала себя домашним хлопотам. Ваня в меру своих сил помогал ей, а когда у них оставался Макс, то уже он помогал Ване. Ребята почистили картошку и развесили постиранное белье на балконе, потому Ангелина отпустила их поиграть в приставку.

Внезапно трель дверного звонка заполнила все пространство небольшой квартиры. С громким лаем к входной двери бросился лабрадор Чарли. Ваня, кинув на пол пульт, сорвался с места и через секунду открыл дверь своему отцу – Андрею Кацу. Андрей был врачом на скорой помощи, потому приходил со смены поздно, очень уставший, с темными кругами под глазами от недосыпа, но на удивление, всегда в приподнятом настроении.

Ваня забрал у отца пальто, пока Ангелина обняла и поцеловала Андрея в щеку. Встретив отца, все разошлись по своим делам, а Андрей направился в душ. Как только он вышел из ванной, Ангелина громогласно объявила, что ужин готов, и всех пригласила к столу.

Макс много раз наблюдал за тем, как встречают в семье Кац отца с работы, мать с покупками из магазина, и самого Ваню со школы. Все, кто был в квартире, бросались открывать дверь, обнимали и помогали тому, кто пришел домой. Когда Макс увидел такое впервые, он спросил друга:

– А у твоего отца нет ключей от входной двери? Почему он звонит в дверь?

– Конечно, есть! – Ваня удивился вопросу, – Но папа же знает, что мы дома, и захотим его встретить.

Харламов открывал дверь своим ключом, готовил или разогревал ужин на себя самого, а потом ложился спать, порой даже, не зная, есть ли в его квартире кто-то ещё. Макс приходил в жилье, где прописан, чтоб переночевать, а любой член семьи Кац, включая собаку, возвращался домой, где его ждали и любили.

Одна фамилия, гены в крови не делают нас родными. Родными нас делают проявление заботы, внимания, любви даже в мелочах, изо дня в день. Макс по-доброму завидовал Ване и всегда мечтал, что когда-нибудь, если у него появится семья, он никогда не будет открывать дверь своим ключом.

Глава 22. Платье

– Леля! Я в принципе против джинсов на тебе, по крайней мере, когда ты со мной. Но сейчас, мы ещё и собрались туда, где в принципе такой стиль не уместен. Ты же не будешь мне говорить, что не понимаешь о чем я? Так зачем этот демарш? – раздражённо выговаривал Макс, одетый в классический черный костюм, положив руки в карманы.

На Леле был джемпер, белые кроссовки и те единственные джинсы, которые каким-то чудом затесались в гардероб, что он купил ей. Да, они внешне сейчас очень резонировали друг с другом, и именно этого Леля подсознательно и добивалась, – не быть ему парой.

– Просто только в них я чувствую себя в своей тарелке. А в любом из платьев, что ты купил, я ощущаю себя твоей собственностью, вещью! И ты же не купил места в партер, наверняка же в какую-то изолированную Vip-ложу, чтоб у меня не было шанса удрать от тебя. А если это так, то меня никто не увидит, почему бы мне не надеть джинсы? – Леля прекрасно знала, зачем он требует надевать платья – чтобы беспрепятственно лапать ее, и она пыталась дать ему отпор хотя бы в этом, хоть в чем-то проявить неповиновение.

– Малыш, ну что за детский сад? Ты мне типа назло, что ли? Ты же умная, знающая себе цену девушка! Ты прекрасно осознаешь, что в джинсах – ты просто длинноногая телка, на задницу которой облизывается местная шпана со словами "я б ей вдул", в классическом платье – ты богиня, рядом с которой мечтает быть любой мужчина, а в коротком платье – ты та самая ослепительная звёздочка, упавшая с небес, от которой у меня в мозгах помутилось. И да, Леля, я хочу видеть тебя в платье, черт возьми! Я получаю от этого эстетическое удовольствие, как если б смотрел, на произведение искусства в Эрмитаже. Если ты так настаиваешь, то можешь идти в этом! Но глупо полагать, что джинсы хоть на йоту изменят тот факт, что ты принадлежишь мне! Ты моя женщина, Леля! Женщина, а не вещь! Будь ты для меня неодушевленным предметом, мне б в голову не пришло тащиться с тобой в театр, – Макс развернулся к ней спиной, и с психом рванул дверь на себя, выходя из ее комнаты в коридор, – Я жду в машине.

Леля растерялась. Она провела руками по джинсовой ткани и вдруг поняла, что несмотря ни на что, он прав. Это Макс разрешил ей выбрать, как они проведут сегодняшний вечер. И она выбрала театр, который они так любили с Ба. Будь она вместе с ней, конечно, она бы надела элегантное платье и строгие лодочки на каблуке. И получается, когда она "назло маме решила отморозить уши", она же и себя наказала. Театр – это же не просто спектакль, это особая атмосфера, в которой нет места тому наряду, в котором она сейчас. По сути если она пойдет в этом, она проявит неуважение к Мельпомене. Леля решила проявить благоразумие и, быстро переодевшись, выпорхнула на крыльцо, где ее ожидал черный Maybach, на заднем сидении которого был Макс. Когда водитель открыл ей дверь, и она приземлилась рядом с Харламовым, Макс никак не прокомментировал ее внешний вид, но про себя он облегчённо вздохнул. Все время, что он ждал ее, он боролся с искушением подняться, и сорвать эти чёртовы джинсы с нее, выбросив их в мусорное ведро. Но Макс понимал, что если и сейчас он применит силу, они никогда не выйдут за рамки отношений "похититель и пленница", а он очень хотел все поменять на отношения в формате "мужчина и женщина".

* * *

Шестнадцать лет назад, Москва.

– Как ты мог на такое согласиться? Вадик, как ты мог? – причитала бабушка на кухне.

У Лели все лицо опухло от слез, в голове гудело, но она несмотря ни на что слышала этот разговор, который проходил сквозь толстые стены сталинской высотки и разрезал Лелино сердце пополам.

– Я это и предложил, – упавшим голосом признался отец.

– Ты с ума сошел? Как можно было отдать Даню? Как тебе в голову пришло их разделить? – бабушка просто завизжала, уже абсолютно не контролируя себя.

– Мама! Она угрожала, что заберёт их обоих. Этот ее заокеанский муженек может купить и суд, и милицию, а у меня таких возможностей нет. Кроме того, как бы я к ней не относился, она все же их мать, и имеет право воспитывать своих детей. Я понимаю, что это чудовищно, но это лучше, чем устроить войну и навсегда лишить детей нормальной жизни.

– И как? Как же вы интересно приняли решение, кто с кем останется? – издевалась Ба.

– А вот это уже Аня! Она считает, что Даня быстрее найдет общий язык с ее муженьком, а Леля будет бесконечно рыдать, а потоп ей в ее фешенебельном коттедже на хр*н не нужен. Это я дословно ее цитирую.

Леля вздрогнула, услышав, что для матери она представляет меньшую цену, чем брат. Это не было откровением, она всегда чувствовала, что мать любит Даню больше. Даже сегодня, зная, что она снова улетает надолго, а то может и навсегда, мать ни разу не обняла ее.

Родители предали их, и разработали целую спецоперацию, чтобы их разлучить. Они понимали, что Леля с Даней никогда не согласятся жить отдельно. В честь приезда матери, они все вместе гуляли в парке Горького, посетив пару аттракционов, пришли в кафе. Пока им несли заказ отец предложил Леле быстренько заглянуть в соседний магазин с девчачьей одеждой. Оставив Даню с мамой, Леля в приподнятом настроении направилась мерить то самое платье, которое приглянулось ей, ещё, когда они проходили мимо витрины. Отец настаивал на том, чтоб посмотреть ещё парочку вариантов. А в это время мать поставила перед Даней стакан с его любимой колой, в которой была внушительная доза снотворного. Когда Леля с отцом вернулись с обновкой, мамы с Даней уже не было в кафе. Брат в это время спал беспробудным сном на заднем сидении такси, а потом в аэропорту и весь полет. Отец, чтобы избежать истерики Лели в общественном месте, сказал ей, что Дане стало плохо и мать везёт его в больницу, якобы об этом ему поведал официант. И только когда Леля с папой приехали не к больнице, а к дому, в котором они проживали вместе с отцом и Ба, он признался, что мать увезла Даню в Штаты. Когда Леля заголосила на весь двор, отец грубо схватил ее за шкирку и брыкающуюся принес в квартиру, где теперь сидя в опустевшей без Дани детской Леля и слышала этот разговор.

Леля поднялась с пола, закрыла дверь изнутри и стала крушить все вокруг. Обломки фоторамок, битые стекла, сломанный стул и порванное в клочки то самое платье, которым отец отвлёк ее, – все это увидел Вадим Филатов, когда выломал дверь. В центре всего этого хаоса сидела Леля. Она уже не плакала, но глаза горели лихорадочным огнем.

– Леля, доченька, я обещаю, что вы будете видеться, я обязательно что-то придумаю, – отец склонился над ней и протянул к ней руку.

– Не смей! Не прикасайся ко мне! Я тебе не доченька! У тебя ее больше нет, – совсем не по-детски отрезала она.

Ба, стоя в дверях, в ужасе запричитала, прикрыв рот рукой.

Когда Даня очнулся ото сна за океаном, в своей новой безупречной комнате, и понял что произошло, он как и Леля не оставил целым ничего, что попалось ему под руку. Мать даже не рискнула придти к нему. Это сделал Бэн.

Бэн был "добрым малым" – во всех отношениях хорошим и правильным до тошноты. Он наверняка был бы ещё и счастливым, если б не полюбил свою Энн – Анну Филатову. Бэн понимал, что она эгоистичная, капризная и, чего уж там, глупая, но он относился снисходительно ко всем ее неблаговидным поступкам. Он хотел ребенка, а она не хотела рожать и затеяла всю эту историю с переездом Дани к ним, чтоб таким способом дать Бэну то, что он хочет, – сына. Так она объясняла самой себе то, что натворила. Бэна в свой план она не посвятила, просто сказала, что едет проведать детей, и поставила его уже перед фактом, когда шофер заносил спящего Даню в их дом. Бэн попытался образумить жену, но она пустила слезу и стала мотивировать свой поступок тем, что она очень скучает, жить не может без детей, а бывший муж – кровопийца разрешил забрать только Даню. Анна была актрисой, и надо признать неплохой, потому с декламацией чувств, на которые на самом деле она была не способна, получилось вполне себе "по-Станиславскому". Именно проникновенный спич жены пересказывал Бэн очнувшемуся и рассвирепевшему Дане. Бэн взывал к его сыновним чувствам, просил пожалеть мать. И Даня пожалел, но не простил ее. Мать была духовно-пустой и не была близка со своим сыном, поэтому по мере того как Даня отдалялся от нее, он все больше сближался со своим отчимом и превращался в Даниэля – единственного сына Бэна Тэйлора.

Двойняшки безмерно скучали друг без друга. И Бэн был тем, кто обеспечил налаживание между ними постоянной связи. Он нашел в Москве людей, которые вышли на контакт с Ба, потому что по понятным причинам с Вадимом Филатовым он общаться не желал. Ба приводила Лелю раз в неделю в компьютерный клуб, где они с Даней переписывались, и раз в месяц Бэн устраивал для двойняшек что-то типа телемоста, договорившись с работниками телецентра в Москве. С развитием интернета, мобильной связи и эволюцией смартфонов в таких сложностях уже необходимости не было, и брат с сестрой общались без посредников.

Ни Даня, ни Леля так и не смогли простить родителей. Для Лели же красивое платье подсознательно теперь символизировало опасность. Ведь однажды, позволив себе быть «принцессой» и отправившись за таким вот платьем, она пережила самое страшное предательство в своей жизни. Вероятно, и по этой причине все умопомрачительные платья, которые накупил ей Харламов, вызывали у нее отторжение.

Когда мы говорим о своих предпочтениях в еде, одежде, музыке, да в чем угодно, мы не задумываемся над тем, как они сформировались. Возможно, у каких-то наших странностей есть серьезная подоплека.

Глава 23. Бульдожья хватка

Это действительно была Vip-ложа, где кроме них никого не было. Леля заворожено смотрела на сцену. Спектакль "Рождество" по произведениям О.Генри создавал удивительное настроение – теплой, душевной радости сквозь щемящую тоску. В истории двух влюбленных, пожертвовавшим ради подарков друг другу самым ценным, – торжество любви, омраченное тем, что теперь так дорого доставшиеся им подарки абсолютно бесполезны. В истории выздоровевшей девушки, мысленно привязавшей свою жизнь к последнему листку плюща за окном, – торжество жизни, омраченное тем, что эта самая жизнь, по сути, куплена ценой другой. В их взаимоотношениях с Максом тоже есть эта горькая нота – они красивая пара, у которой могла бы быть чувственная светлая история любви, но они вместе по причинам, из-за которых Макс чуть было, не убил ее. Леля размышляла над этими хитросплетениями судьбы, а Макс все это время неотрывно смотрел на нее. Ему был безразличен спектакль, потому что все его мысли занимала Леля: "Ну, разве я не прав? Она же и вправду богиня. Как эту красоту можно упаковывать в рабоче-крестьянскую робу для ковбоев? Нет, звёздочка, пока я твой мужчина я буду одевать тебя так, чтоб не было сомнений, что моя женщина – не просто телка с твердым орехом и сиськами – наливные яблочки, а фея, нимфа! Та, до которой остальные мужики просто не осмелятся дотронуться, так она блестит".

В антракт они остались в ложе, поскольку по понятным причинам Макс, когда брал с собой Лелю, избегал толпы. Не знал, что она выкинет, когда вокруг будет много народа.

– Как тебе, нравится спектакль? – спросил Макс, обняв за талию и притянув ее к своему боку.