Текст книги "Совпадение (СИ)"
Автор книги: Любовь Ладан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– У меня идея получше, – прошептал Макс, целуя ее за ушком.
– Какая?
– Надо выработать у твоего тела другую реакцию. Я сделаю так, что как только буду в комнату входить, у тебя сразу будут трусики намокать. Доктор Харламов проведет терапевтический курс, и ты забудешь прежний негативный опыт общения со мной, – свои слова он сопровождал уже тем, что ласкал ее грудь, накрыв ее ладонями под футболкой.
– Ты собрался дрессировать меня как собаку? – возмутилась Леля, – Ай, не надо, пожалуйста. У меня всё болит внутри.
– Тебя сейчас нельзя трахать, Леля. Поэтому все только для тебя, малыш. А я останусь пока ни с чем. Будем считать, что я сам себя так наказал. И да, я буду дрессировать, приручать, укрощать. Как хочешь, называй, но я добьюсь, чтоб в глазах у тебя не страх был, а желание, – а теперь его рука была уже у нее между ног.
– Нет, пожалуйста, – взмолилась Леля. Она не хотела близости с ним. Только не с этим зверем. Леля упёрлась руками в его колени и попыталась вырваться.
– Нет, малыш. Я не отпущу, пока ты не кончишь на мои пальцы. Расслабься, – Он шептал ей в затылок, покрывая поцелуями. Макс крепко удерживал ее одной рукой, прижав к себе. Леля понимала, что силы не равны, ей не вырваться. Закричать, как тогда в лифте? Но тогда, в той другой жизни, где Леля еще не знала, каким зверем может быть Макс, такой вариант сработал только потому, что они были не в его логове и он должен был носить маску цивилизованного человека. А здесь, он просто скрутит ее и сделает то, что собирался. А Лелю не устраивало возвращение из статуса хоть и бесправной "гостьи" назад в статус "пленницы". Поэтому она решила, что подчиниться сейчас – это опять же необходимость, чтоб достичь основной цели. А дальше физиология взяла свое, и Леля уже стонала и выгибалась в его руках, как того и добивался Макс.
– Ну вот, малыш. Теперь будем повторять это при каждой нашей встрече. Следующий сеанс завтра утром, – Макс вытер пальцы салфеткой, поднялся с дивана, увлекая ее за собой, – Идём, Леля. Тебе надо много спать, чтоб быстрее восстановиться.
Харламов отвёл ее назад в комнату, придерживая за локоть, чтоб не упала. При нем она сделала звонок Ба, и перед тем как оставить ее одну, Макс сделал то, что хотел с момента, как он вошел в комнату, чтоб пригласить ее в сад, – поцеловал.
***
Маргарита Васильевна действительно была уже в том возрасте, когда люди снова становятся детьми. С точки зрения закона они дееспособны, а вот на самом деле – далеко не всегда. Старики наивны, рассеяны и доверчивы, именно поэтому они становятся основными жертвами мошенников. И хотя она легко разгадывала кроссворды, выигрывала у всех соседей в шахматы во дворе, старость все больше давала о себе знать. Часто она чувствовала, что поменялась с Лелей местами, и теперь она спрашивала мнение внучки как истину в последней инстанции, а не наоборот, как было всего пять – шесть лет назад. Леля неделю назад пропала, потом позвонила от подруги, а после перестала выходить на связь. Вчера, наконец, снова позвонила и сказала, что поехала в Новосибирск к этому охламону Ромке, у них там какое-то общее дело. Маргарита Васильевна устроила бы разнос Леле за подобное поведение, но вчера когда внучка позвонила, от безмерной радости, что с ней все хорошо, она обо всем забыла. Она не сказала ни одного гневного слова, которые до этого всю неделю выкрикивала, когда металась по квартире. Сегодня с утра у Маргариты Васильевны впервые с момента пропажи Лели было нормальное давление. Это ее безмятежное состояние прервала трель дверного звонка. Шаркая тапками, Маргарита Васильевна открыла дверь.
– Добрый день! Вы Филатова Маргарита Васильевна, – задал вопрос высокий молодой человек в элегантном костюме.
– Да! Чем обязана? – в аристократической манере ответила она.
– Нам с Вами нужно поговорить на счёт Ваших внуков, но только этот разговор не для посторонних ушей, – молодой человек кивнул на двери соседних квартир, выходящее на общую лестничную клетку.
– Проходите, – ни секунду не задумываясь, Маргарита Васильевна освободила ему проход, приглашая войти.
Она не просто впустила его, а ещё и предложила выпить чая, от которого он не отказался. Сидя за маленьким кухонным столом, накрытым ажурной белой скатертью, связанной ее руками, и уплетая за обе щеки, приготовленные ею пирожки, гость продолжил.
– Дело в том, что наш внутренний отдел главного следственного управления привлек к раскрытию очень запутанного дела Вашу внучку.
– Но, она вчера звонила и сказала, что она с дружком своим Ромкой в Новосибирске, – недоумевала Маргарита Васильевна.
– Конечно, она именно так и должна была сказать, потому что по телефону никак нельзя говорить о том, о чем я сейчас говорю Вам совершенно секретно, – заговорщически шепотом объяснил он.
– Ясно. И зачем же Вы мне решили об этом рассказать?
– Выполнение миссии, которая возложена на Вашу внучку, может быть очень длительной по времени. А Леля говорит, что у Вас слабое сердце, потому меня направили к Вам объяснить все, чтоб Вы не паниковали, если Леля вдруг задержится, – он сделал паузу, потом подмигнул ей и завершил фразу, – в Новосибирске.
Маргарита Васильевна занервничала, ведь не каждый день узнаешь, что твоя внучка, такая хорошая и правильная девочка, вдруг врёт тебе. Она в растерянности сделала глоток чая и подняла на мужчину бездонные голубые глаза, в точности такие же, как у Лели.
– Это не все. Лелю могут искать те, кто не должны ее найти. Потому ради ее безопасности необходимо, чтоб Вы сообщили мне, если вдруг такое произойдет, – он положил перед ней визитку, на которой был только номер телефона, без имени, фамилии и каких-либо иных опознавательных знаков.
Маргарита Васильевна суетливо спрятала визитку в карман.
– Возможно, эти люди выйдут каким-то образом на Вашего внука и, тогда он прилетит в Москву. Ваш внук в этом случае даже не поймет, что его используют против сестры. Поэтому если Даниил появится в Москве, то Вам необходимо будет немедленно позвонить мне и не сообщать ему об этом. Маргарита Васильевна, это очень, очень важно! От этого зависит безопасность Лели и Даниила тоже. Вы поняли меня? – он накрыл ее руку своей ладонью и проникновенно посмотрел в глаза.
– Да, я все поняла, – словно под гипнозом пролепетала она.
– Вот и славно. Маргарита Васильевна, если вдруг Вам что-то понадобиться: купить, принести, отвезти в больницу, Вы тоже можете мне звонить. Я с удовольствием решу все Ваши проблемы, – улыбнулся он доброй мальчишеской улыбкой, окончательно расположив Маргариту Васильевну к себе.
– Что Вы, что Вы, не стоит! У Вас полно дел, а я тут ерундой буду Вас нагружать, – смутилась она.
– Ваша внучка занимается настолько важным для нашей страны делом, что я просто обязан сделать так, чтоб ее душа была спокойна за Вас. Поэтому прошу Вас, не стесняйтесь, любые бытовые вопросы, которые Вам в силу возраста тяжело решить, сообщайте мне незамедлительно. А сейчас я вынужден Вас покинуть, мне надо идти. Служба, сами понимаете, – он развел руками, и направился к входной двери, – А пирожки у Вас обалденные, – сказал он напоследок, закрывая за собой дверь.
Глава 16. Один
Пульсация внизу живота и так приятно разливающееся по телу тепло. Леля застонала, выныривая из сна. Когда взгляд сфокусировался на невесомой органзе, раздувающейся от утреннего ветерка из открытого окна, она поняла, что Макс снова у нее за спиной, а его руки – бесстыдно ласкают ее везде. Леля напряглась и попыталась вырваться из захвата.
– Чш… тихо, девочка. Куда ты? Тебе же хорошо, Леля. Чего ты испугалась? Я же предупредил, что приду утром, – между поцелуями шептал ей Макс.
– Ты меня в бордель, что ли готовишь? Макс, зачем весь этот разврат? – Леля с трудом подбирала слова.
– Звездочка, ты сейчас опять кончишь, и мы подробно поговорим о разврате, – усмехнулся он.
Хватка у Харламова была железной. Это был как раз тот случай, когда говорят что проще отдаться, чем объяснять почему «нет». И Леля снова сдалась. Когда он добился желаемого, Макс не выпускал ее из объятий. Леля же теперь опять сгорала от стыда, все лицо пошло красными пятнами.
– Леля, ты стесняешься оргазма, не можешь произнести слово «член» и безобидный петтинг называешь развратом. Если бы я уже не трахал тебя, то подумал бы, что ты невинная девочка. Сколько у тебя было мужчин до меня?
Леля тяжело дышала и молчала. Макс удивленно наблюдал за ее реакцией.
– Давай, Леля, не томи!
– Зачем тебе эта информация?
– Понять хочу, чем с тобой занимались те придурки, что трахали тебя до меня?
– Почему придурки?
– Потому что нормальный взрослый мужчина уже бы научил тебя не стесняться своего тела и желаний. Говори! Хочу подробностей твоей бурной сексуальной жизни!
– Нечего рассказывать, – с раздражением буркнула она.
– В смысле? Леля, до меня же точно кто-то был! Не сама же ты себя девственности лишила.
– Один, – тихо призналась она.
– Один? У тебя был один мужчина?
– Это был один раз, – еще тише произнесла она.
– Такую манкую девочку он не захотел больше одного раза? Или ты не дала ему больше? – недоумевал Макс.
Леля молчала. Не готова она была делиться с ним, тем более теми подробностями своей жизни, которыми не делилась ни с кем и никогда.
– Звездочка, рассказывай. Я тебе не выпущу из постели, пока не расскажешь. А если долго будешь упорствовать, то снова сотворю с тобой этот «разврат», как ты его назвала.
– Это была студенческая вечеринка. Мне, что-то подсыпали в бокал, потому что с определенного момента я ничего не помню. Когда очнулась в разорванной одежде, рядом в отключке был незнакомый парень, а подо мной кровавое пятно. Я поспешила удрать оттуда и молилась, чтоб не забеременеть.
«Твою мать! Она и, правда, девочка. Я ж почувствовал, что она очень тугая внутри. Тот мудак лишил ее девственности, но женщиной не сделал. Она потому и просила меня быть нежным с ней там в отеле. Это, бл*дь, был ее первый секс! А я ей как проститутке деньги на тумбочку положил после него, а после следующего раза направил ей пистолет в лоб. Я, похоже, еще больший мудак, чем тот, кто порвал ей целку, когда она была под чем-то. Везёт девочке», – он непроизвольно сжал ее в объятиях сильнее.
– Выходит, что из-за своего любимого братика ты, не будучи с мужчиной по-настоящему ни разу, решилась прийти ко мне в номер? – подытоживал услышанное Макс.
– Да, – призналась Леля.
– Если до этого я решил доводить тебя до оргазма, чтоб ты перестала меня бояться, то теперь, малыш, я плотно займусь твоим сексуальным воспитанием. Раз уж так вышло, что я, по сути, твой первый мужчина, то я несу за это ответственность.
– Зачем? Ты же сказал, что отпустишь меня, – заволновалась Леля.
– Отпущу. А до этого буду много и качественно трахать. Тебе так понравится, что ты еще не захочешь уходить.
– Ты же уже делал это со мной.
– Видимо не так и недостаточно, раз ты по-прежнему говоришь «это»… Давай, Леля! Я тебя натягивал, драл, ебал, повтори! Взрослые девочки говорят так!
– Я очень хочу домой, Макс. Отпусти, пожалуйста, – вдруг всхлипнула Леля.
– А я хочу тебя, звездочка. Тогда хотел, а сейчас, узнав, что ты еще и непользованная никем, вдвойне хочу. Я тебя под себя обучу, растяну. Тебе понравится. Ты ж у нас ученый, считай, что это новая область знаний для тебя, а со мной ты в ней практикуешься, – Он улыбнулся, поцеловал ее в макушку и вытер большими пальцами слезы в уголках ее глаз, – Список составь, что тебе нужно. И я заеду за тобой в обед, – Макс поднялся с кровати и направился к двери.
– Зачем? – Леля приподнялась на локте.
– К гинекологу тебя отвезу. Понять хочу, когда можно выйти из режима ограничений. А потом в ресторан заедем, поедим, – Харламов внимательно изучал ее.
– Я не хочу спать с тобой! Я не буду! Ты что, будешь насиловать меня?
– Ну что ты, дурочка! Конечно, нет. Сама, ты сама мне все позволишь, – он подмигнул ей и вышел за дверь.
Для Макса ее неопытность в сексе стала последним элементом в формировании ее безупречного образа правильной, чистой, нежной девушки. Той, которая значительно больше, чем развлечение на одну ночь. Леля ещё в Таиланде выделилась из бесконечного ряда его женщин, а теперь она стала той, которую он смог бы привести на ужин и познакомить со своей матерью, конечно, если б его мать была жива.
* * *
Взгляд Лели метался по сторонам, примерно тоже творилось и с мозгом. Она в сверхзвуковом режиме напряженно обдумывала, как и куда удрать от Харламова. Макс же, наблюдая за ней, догадывался, что происходит сейчас в ее голове.
– Леля, посмотри на меня, – попытался он привлечь ее внимание.
Но девушка, как зачарованная, смотрела в лобовое и боковое стекла машины.
– Леля! – уже прикрикнул на нее Макс.
Она, наконец, обернулась и расфокусированным взглядом смотрела на него.
– Ты знаешь, что такое доверительное управление акциями?
– Наверное, это когда доверяют управлять акциями, – с сарказмом ответила она.
– Умная девочка. А зачем это делают?
– Может, не умеют управлять сами?
– Нет, моя хорошая! – Макс засмеялся, – Это делают для того, чтоб невозможно было отследить, что тебе на самом деле принадлежит. Так можно спрятать от любопытных глаз все свое состояние.
– Мне нечего прятать.
– Зато мне есть что. Все это я тебе рассказываю для того, чтоб объяснить: мне принадлежит очень много всего, Леля, хоть это и не видно на первый взгляд. Отели, особняки, банки и медицинская клиника, и ресторан, в которые я тебя везу, – Макс сделал паузу, чтоб она осмыслила то, что он ей пытается объяснить, – Поэтому веди себя благоразумно, звёздочка. Я уволю всех, кто посмеет тебе помочь. Выгоню с "волчьим билетом", больше они нигде не смогут работать по специальности. Ты же не хочешь, пустить чью-то жизнь под откос?
Леля нервно сглотнула.
– Не расстраивайся, малыш! Тебе нет смысла бежать от меня. Я больше не собираюсь причинять тебе вред. Не трать силы впустую, – Харламов похлопал ее по бедру.
Макс хотел успокоить ее, но вместо «не трать силы впустую» Леля услышала угрозу: «тебе не сбежать». Она нервно сглотнула ком застрявший в горле, и внимательно посмотрела на него. Во взгляде проскользнули недоверие и страх. Макс на интуитивном уровне научился понимать ее и сейчас он легко просканировал ее душевное состояние.
– Я б и раньше не причинил тебе вреда. И в том, что произошло, виновата ты сама! Ты допустила ошибку! – ошеломил ее Харламов.
– Какую? – у Лели глаза округлись от удивления, – Вошла в лифт, где был ты?
– Нет! Это была случайность, то, что я захотел тебя – закономерность. А ошибка в том, что ты не рассказала мне о похищении брата, когда пришла ко мне в номер. Если б ты тогда это сделала, я б помог тебе! Тебе надо было всего лишь довериться мне!
– Довериться тому, кто дал мне выбор между сексом с ним или с толпой? – возмутилась Леля.
– Я хотел тебя! А я всегда получаю то, что хочу! Ты сопротивлялась, и я применил, скажем, так – нестандартный прием. И в отличие от ушлепков, что прислали тебя ко мне, я не угрожал убить ни тебя, ни твоего брата, – Макс сделал паузу и добавил, – тогда, не угрожал.
– Если б я все тебе рассказала, они б убили Даню, – размышляла Леля над альтернативной версией развития событий, которую подкинул Макс.
– Они б не успели, я бы нашел их раньше. А ты тогда, глупая, вместо того, чтоб получить мою защиту, предпочла стать мне врагом, – Макс взял ее за руку, – Звездочка, нет врага страшнее меня, потому что меня ни что не может остановить. Тебе повезло, что я сам решил больше не быть им для тебя.
Макс большим пальцем стал рисовать круги на ее ладони. Эти прикосновения были похожи на тактильный гипноз, и Леля попыталась вырвать свою руку из капкана его цепких пальцев, но он не позволил.
– Что ты делаешь? – занервничала она.
– Приручаю тебя, малыш, забыла? Такой девочки, похожей на необъезженную и норовистую лошадку, у меня еще не было. С нетерпением жду тот момент, когда ты сама признаешь во мне хозяина – скажешь мне, что ты моя, – Макс улыбался, но выражение глаз оставалось серьезным.
Глава 17. Моя девушка
– Я сделала девушке противозачаточную инъекцию. Это один из самых надёжных методов контрацепции. Срок действия препарата – в течение 21 недели, – педантично излагала врач, опершись локтями о стол.
Она разговаривала исключительно с Харламовым, на Лелю она даже не смотрела. Наверняка, если попросить ее описать лицо пациентки, она б затруднилась это сделать, потому что все ее внимание было приковано к представительному мужчине, который явно финансировал этот медицинский осмотр и собственно "заказывал музыку". Врач презирала эту шалаву, которая явно продает свое тело богатому мужику, и всем видом это демонстрировала. Леля сжалась на кушетке, обняв себя руками, свесив босые ноги и не решаясь обуться. С ней только что обошлись как с вещью: без ее разрешения ей вкололи какой-то препарат, с ней ни о чем не говорят, исключительно осматривают и обо всем сообщают ее владельцу. Такого стыда, унижения Леля не испытывала никогда. К этому надо добавить тот факт, что она вообще впервые в кабинете гинеколога, да ещё и в сопровождении мужчины. Она была готова провалиться сквозь землю, ей даже дышать было тяжело. Макс слушал врача, но смотрел на Лелю. Он видел, чувствовал ее состояние, но прервать эту экзекуцию не мог, потому что не получил ещё ответы на все вопросы.
– Доктор, что с аллергической реакцией, которая вызвала кровотечение неделю назад? Моя девушка, испытывает боль до сих пор. С этим можно, что-то сделать? – поинтересовался Макс.
Когда он произнес "моя девушка", Леля невольно впилась в него взглядом.
– Аллергическая реакция должна была уже сойти на нет. Для надёжности я также сделала инъекцию обезболивающего. Препарат начнет действовать через пару часов. Если не будет помогать, то ещё раз придёте на прием, и я выпишу более мощный анальгетик.
– Можем ли мы вести полноценную половую жизнь?
– Да. Безусловно. Здоровью пациентки ничего не угрожает.
– Спасибо. Вы нам очень помогли, – с этими словами Макс встал, подошёл к неподвижно сидящей Леле. Он присел и надел на нее кроссовки, затем подхватил за талию и поставил на пол.
– Идём, – он вытянул ее за руку из кабинета.
Она была настолько раздавлена происшедшим, что даже забыла про свои планы сбежать. До того как она вошла в кабинет, где ее морально уничтожили, Леля приметила, где она раздобудет медицинский халат, и успела, проходя мимо висящей в коридоре схемы эвакуации, понять где находиться запасной выход. Теперь все эти знания были ничему, потому что она уже сидела в Гелике Харламова на переднем пассажирском сидении и заливалась беззвучным слезами.
Макс напряжённо всматривался в дорогу. Ему хотелось поговорить с ней прямо сейчас, но надо было доехать до ресторана, где он планировал пообедать. Кроме того, разговаривать с Лелей он предпочитал так, чтоб между ними был зрительный и тактильный контакт. Такие условия появились, когда он сделал заказ и опустил шторы, отделявшие их столик от остального зала. Макс сел с ней рядом на диван, обхватил ее лицо ладонями и навис над ней:
– Что произошло?
– Все зашибись! Твоя подстилка, которую ты лицемерно назвал своей девушкой, готова к использованию.
– Леля, если б я считал тебя подстилкой, я трахал бы тебя совсем по-другому и мне было бы по х*й на то больно ли тебе при этом или нет! – возмутился Макс, – Объясни, что тебя так расстроило?
– Со мной можно делать, что угодно! Да, Макс? Можно держать взаперти, можно как кошку привести на осмотр к ветеринару! Теперь вот настало время выгулять! – глотая слезы, выкладывала она.
– Леля! Давай я тебе напомню! Взаперти я тебя держу, потому что это ты ко мне в номер пришла с сюрпризом. На осмотр я тебя привел, потому что он тебе был нужен. Не мне, Леля! Тебе! Разговаривала врач со мной, потому что я ей вопросы задавал, а ты там вся скукожилась и в рот воды набрала. Уверен, если б ты ее спросила о чем то, она ответила бы тебе!
– Я что-то не помню, чтоб я ее просила противозачаточный препарат мне колоть! Ты ведь поэтому туда со мной зашел? На случай, если я вдруг сопротивляться начну? – не унималась она.
– А ты забеременеть от меня хочешь?
– Нет! Я вообще не хочу с тобой… я ничего не хочу! – Леля замялась, пытаясь найти приличные слова тому, что собирался с ней делать Харламов.
– Вечером, звёздочка! Ты вечером мне ещё раз расскажешь, как ты не хочешь, когда будешь стонать на моем члене, – Макс поцеловал ошарашенную Лелю.
– Нет! – отчаянно вскрикнула она, когда он отпустил ее.
– Малыш, понимаешь, в чем дело. Ты можешь сколько угодно кричать мне, что не будешь, что не дашь мне, и ты, наверное, в самом деле, думаешь, что это именно так. Но твое тело тебя выдаст. Давай договоримся, как только мы выясним, что между ножек у тебя потоп, ты прекращаешь ломаться и послушно принимаешь мой член!
– Не будет этого, – продолжала сопротивляться Леля.
Жестокая реальность была такова, что Леля ничего не контролировала. И как только они оказались вечером наедине. Макс стал шептать ей что-то пошлое, запустил руки под одежду и она потерялась. А нашлась уже тогда, когда Макс нещадно таранил ее, забросив ее ноги себе на плечи. Она снова бесстыдно кончила от его ласк, а когда морок желания рассеялся, ей было невыносимо горько от своей беспомощности и стыдно от того, что Макс оказался прав.
Выйдя из душа, в завязанном на бедрах полотенце, Макс застал ее снова ревущей.
– Звёздочка, ну что такое? Хватит плакать, ты затопишь мне дом – все три этажа. Леля, ну было же хорошо! Тебе же нравилось, ты же билась в оргазме подо мной! – Он сгреб ее в охапку.
Она молчала. Ее нос и глаза распухли от слез.
– Малыш, ты плачешь, потому что твоя гордость уязвлена. Пошли ее в жопу, так же как сделал я, – говорил он ей, сильнее сжимая в объятьях.
– Когда это ты послал свою гордость? – недоумевала она.
– Ты помогла сп*здить у меня 140 лямов! И это без учета убытков от обвала тотализатора! Я убивал и за меньшую сумму, Леля! Чтоб получить моральное удовлетворение, я мог и должен был уже разрядить в тебя обойму, но я не хочу! Ты такая сладкая, малыш, – Макс навалился на нее и удерживал в ладонях ее лицо, – Настолько сладкая, что я решил наплевать на все принципы ради тебя. Вот и ты забудь о том, как мы оказались в одной постели. Не пытайся дать определения твоему статусу – подстилка, моя девушка. Ты женщина, которую я безумно хочу, а я мужчина, которому ты отдаешься. Когда ты отбросишь все это лишнее, то останется главное – только ты и я.
Его руки снова исследовали все ее тело, не встречая никакого сопротивления с ее стороны. А когда его губы накрыли ее, то она опять ответила на его поцелуй.
Глава 18. Афтершок
Глава 18. Афтершок
Следующим вечером, вернувшись домой, Макс перерыл весь дом в поисках своей "гостьи". Он сам разрешил ей гулять по дому и прилегающей территории и теперь жалел об этом. Леля утром вышла из дома и не пришла в столовую ни к обеду, ни к ужину. Уже стемнело, на улице пошел дождь, а девушки нигде не было. Охрана была уверена, что территорию особняка она не покидала. Макс вместе с Гвоздем прочесали все этажи дома, но Леля как сквозь землю провалилась. Макс, взяв фонарь, отправился в сад. Злой, в намокшей рубашке он осматривал все уголки, которые выхватывал свет фонаря. В итоге он дошел до беседки, в которой они пили чай днем ранее. Луч упал на кокон из пледа, лежащий в кресле. Когда он подошёл ближе, то увидел ее. Леля спала, поджав под себя ноги и, накрывшись пледом с головой. Рядом на столе лежали листы бумаги, сплошь исписанные убористым почерком. Макс посветил на текст и увидел бесконечные формулы, ряды цифр – особый математический язык, понятный только избранным, о которых ему говорила Леля. Макс откинул угол пледа с ее лица. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, белокурые локоны разметались по спинке кресла, а бледно-розовый бантик ее губ приоткрылся, словно приглашая к поцелую. Макс провел тыльной стороной ладони по ее щеке, чтоб разбудить, не испугав. Но Леля вздрогнула и рванулась, чтоб резко встать. Макс удержал ее на месте за плечи.
– Тише, Леля, не беги. Все хорошо, малыш, – он заглядывал с нежностью ей в глаза, – Ты, что сидишь здесь целый день?
Леля кивнула.
– Звёздочка, на улице холодно. Ты заболеешь. А ещё ты целый день не ела. Леля, я рассчитываю нещадно драть тебя каждую ночь. Тебе надо быть полной сил, чтоб выдержать этот секс-марафон. А ты, судя по всему, решила все саботировать? Ты не оставляешь мне выбора, придется, тебя снова запереть, – Макс поднимал ее с кресла на руки, отбросив плед.
– Нет, пожалуйста, Макс не надо прошу. Я не могу находиться в комнате. Там мне все напоминает о… – взмолилась она, сминая в пальцах, полы его промокшей рубашки.
Она не договорила, но Макс догадался, о чем она. В этой комнате он пристегивал ее наручниками, чуть не пристрелил, топил в ванной. "Вот же я толстокожий баран, мне даже в голову не пришло, что на нее это так эмоционально давит. Нежная, моя зефирка", – размышлял Макс, занося ее в дом.
– Значит, переселю тебя к себе в спальню. Там будешь меня ждать по вечерам в кружевных трусиках, – Макс уже мурчал ей на ухо, представляя эту картину.
– Пожалуйста, не запирай. Не отнимай у меня остатки свободы, Макс, – она положила ладони ему на щеки, и тон ее голоса и этот жест выдернули его из похотливых мыслей.
– Леля, в этом доме есть бассейн, бильярд, библиотека, спортзал, кинотеатр – и все это в тепле и под крышей, а ты намерена целый день торчать в промозглом саду, да ещё под дождем! – возмущался он, направляясь с ней на руках, в столовую.
Леля больше не умоляла словами, она молила взглядом. И Макс не выдержал этого молчаливого напора.
– Хорошо! Уговорила, черт возьми! Но, будешь тепло одеваться. Обедать будешь по часам, а за ужином я сам прослежу. И если хоть раз чихнешь или, не дай Бог, кашлянешь, то больше на улицу ни ногой! – рявкнул он, усаживая ее на стул и пододвигая к ней тарелку с едой.
Леля улыбнулась и робко прикоснулась губами к его щеке. Макс почувствовал, как нега накрыла его теплой волной. Отчаянно захотелось, чтоб она сделала так ещё раз. Казалось бы, невинная ласка, а Макса унесло от нее. Только Леля так действовала на него, только с ней хотелось простых прикосновений и объятий.
Когда обе их тарелки были пусты, Макс опять поднял ее на руки и понес по коридорам дома.
– Зачем ты меня несешь? Я могу идти сама, – удивлялась Леля.
Макс проигнорировал ее вопрос. Он не мог признаться ей, что ему просто нравиться носить ее на руках, прижимать к себе, слышать биение сердца. Нравиться, когда ее тонкие пальчики лежат на его затылке, когда запах ванили окутывает его, и когда ее голубые глаза сверкают так близко. Макс принес ее в домашний кинотеатр и усадил на большой мягкий диван. Он прижал ее к своему боку, обнял и положил горячую ладонь ей на бедро. Леля напряглась, она никак не могла привыкнуть к этой близости с ним.
Макс включил первый попавшийся фильм. «Начало» – сложный фантастический триллер. Он уже не один раз видел его, но при каждом просмотре замечал новые детали. Леля с интересом смотрела фильм вместе с ним. Размышляя над сюжетом фильма, Макс находил схожие черты с тем, что происходило с ним и Лелей. У их отношений тоже есть двойное дно и не одно. Как и в этом фильме, каждая их встреча – следующий уровень реальности, в котором их связь трансформируются во что-то иное. В лифте – было лишь влечение, на террасе отеля – одержимость, в номере – что-то большее, чем секс, и так далее. С каждой новой встречей градус чувств, которые он испытывал к ней, был все выше. Противоречивая страсть, бушующая между главным героем и его женой, тоже была похожа на то, что было между ним и Лелей. Макс то хотел залюбить ее до беспамятства, то растерзать, то растерзать тех, из-за которых чуть не растерзал ее. Он оторвался от экрана и перевел взгляд на Лелю. А что сейчас? Макс пытался дать оценку тому, что испытывает к ней в настоящий момент. В нем переплелись – безумное сексуальное влечение к ней, восхищение ее умом, стойкостью и силой любви к брату, и трепетная нежность, порождающая желание окружить ее вниманием и заботой.
Макс почувствовал, как душу затопило теплой волной, когда она расслабилась и положила голову ему на плечо. К концу фильма он понял, что Леля спит. "Ну, вот и потрахался", – раздосадовано подумал Макс и аккуратно, чтоб не разбудить, снова поднял ее на руки и отнес к себе в спальню.
* * *
"Его большая ладонь, которая давит на грудь, как тяжёлый камень, прижимает ее ко дну. Ей не вырваться. Она это понимает, но жажда жизни заставляет делать отчаянные и бесполезные попытки. Воздух заканчивается и нечем, нечем дышать… Паника ледяными щупальцами проникает в мозг, в сердце, лишая возможности трезво мыслить. А потом наступает состояние невесомости. Кажется, что все происходит не с ней. Наверное, так организм пытается ее защитить. Ее светлые пряди волос повисли в толще воды и сквозь них она видит его лицо. Он что-то говорит, но не разобрать ни слова. И когда лицо расплывается и ускользает от нее, он делает резкий рывок, схватив за лиф платья, и выдергивает ее из-под воды. Брызги разлетаются, и Леля делает судорожный вдох, ещё один, но воздуха по-прежнему не хватает. Он что-то спрашивает. Леле нечего ответить и он снова погружает ее в воду. "Нет! Нет! Пожалуйста, не надо, умоляю", – сопротивляется она, но договорить не успевает и снова оказывается на дне, снова видит его сосредоточенное, словно высеченное из мрамора, лицо. Снова, и снова, и снова… А потом она сдается, потому что единственное желание, которое остается в ней, – нет, не жить, а чтоб все быстрее закончилось", – этот сон стал афтершоком после пережитого ею сильного эмоционального потрясения. Он теперь регулярно мучил Лелю. Так было и в этот раз, когда она спала рядом с Харламовым в его спальне.
Леля делала судорожные вдохи и вздрагивала во сне. Ее голова лежала на плече у Макса, поэтому ее возня и всхлипы разбудили его. Спросонья он не сразу понял, что ей сниться кошмар. А потом услышал ее едва различимый шепот: "Макс, пожалуйста! Умоляю, не надо…". Харламов понимал, что сейчас, там, в объятиях Морфея Леля снова проживает то, как он ее топит или как направляет на нее пистолет. "Ну вот, что с этим делать? Я – монстр из ее кошмаров. И что бы я не делал наяву, во сне она видит вот это," – Макс осторожно обнял ее одной рукой, а другой стал гладить ее по голове. Спустя несколько минут она затихла. «Надо будет у какого-нибудь мозгоправа узнать можно ли что-то с этим сделать. Какая ж ты все-таки нежная, моя зефирка», – размышлял он, продолжая гладить ее по голове, потом наклонился над ее ухом и прошептал: "Звёздочка, обещаю, я больше не сделаю больно. Если б я только знал, что надо сделать, чтоб тебе снилось как я тебя трахаю, а не собираюсь убить".
