Текст книги "Детонация (ЛП)"

Автор книги: Луна Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 38

МЭДДИ

Черт возьми. Я беременна?

Доктор извиняется и выходит из комнаты.

– Грейсон, поговори со мной. Пожалуйста, – теплые слезы текут по моему лицу. Мое дыхание становится затрудненным. Что я наделала?

– Я сделала это не нарочно, я обещаю тебе. Прости, – всхлипываю я, выпуская его руки.

Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками, утыкаясь головой в бедра. Кровать скрипит. Я смотрю поверх своих коленей. Грейсон сидит на краю кровати, его рука тянется к моей.

–Что мы собираемся делать, Грейсон?

Его рука сжимает мою. В его глазах выступают слезы, отчего мои слезы становятся только сильнее.

– Мы справимся с этим вместе. Я поддержу тебя во всем, что ты захочешь сделать, Мэдди, – его голос почти срывается, когда он говорит, но он берет себя в руки.

–Неудивительно, что мое платье растянулось! – я икаю, и он грустно улыбается мне, его глаза ненадолго останавливаются на моем животе, загораясь при этом.

–Ложись, – требует он, и, как всегда, когда он говорит таким властным тоном, мое тело реагирует мгновенно. Моя голова касается подушки. Матрас прогибается, когда он встает с кровати. Он наклоняется, его голова оказывается внизу моего живота. Я приподнимаюсь на локтях.

Он осыпает поцелуями мой живот.

– Наш, – выдыхает он. Он кладет голову на меня, и я переношу свой вес на правую руку, а другую протягиваю к нему, запуская пальцы в его волосы. Для остального мира это был бы идеальный момент.

Для нас я не уверена, что это значит.

Я всегда мечтала стать мамой. Я знаю, что была бы чертовски хорошей мамой. Но смогу ли я действительно привести ребенка в нашу жизнь?

–Я отсюда слышу твои мысли, Солнышко.

Я даже не могу заставить себя ответить ему. Я не могу.

– Я буду защищать тебя и этого ребенка всеми силами. Никогда не сомневайся в этом. Никто не прикасается к тому, что принадлежит мне, и не остается в живых, чтобы рассказать об этом, – жестокость в его тоне заставляет волосы у меня на затылке встать дыбом.

Я в нем не сомневаюсь.

Этот человек готов рискнуть всем ради нас.

Я делаю глубокий вдох, набираясь смелости спросить.

– Ты хочешь быть отцом? Это никогда не входило в твои планы. Я не могу заставить тебя быть тем, кем ты не являешься. Ты говорил мне, что не изменишься. Это, – я показываю на свой живот, – Довольно серьезные перемены в жизни, Грейсон.

Я не могу сделать это сама.

Я тоже не могу без него.

– Это было до того, как я влюбился в тебя, Мэдди. Я хочу отдать тебе все. Черт возьми, ты все изменила для меня, Солнышко. Как я и предполагал.

Его глаза впиваются в мои, наполненные слезами, совсем как мои собственные.

–Я хочу этого.

Он берет меня за подбородок.

–Что ты говоришь, Солнышко?

–Я тоже этого хочу.

Он целует меня в макушку.

–Я люблю тебя.

Я утыкаюсь носом в его грудь и закрываю глаза; его свежий запах лосьона после бритья убаюкивает меня.

У нас будет ребенок.

ГЛАВА 39

ГРЕЙСОН

Я натянул перчатки и готов идти.

Последние сорок восемь часов я жил как на острие ножа. Я почти не спал. У меня голова идет кругом. Я не смог защитить ее. Другой мужчина прикасался к ней своими грязными руками.

Я готов покончить с каждым из этих хуесосов сегодня.

Но я не могу.

Не тогда, когда у меня такая голова. Я собираюсь стать отцом. Какой ребенок заслуживает такого отца?

Все, что я могу сказать с уверенностью, это то, что я хочу этого. Больше всего на свете. Вот почему меня чертовски убивает то, что я не смог защитить их.

Неважно, сколько раз Мэдди обещала мне, что с ней все в порядке, что с ребенком все в порядке, что я спас ее, я не могу обуздать эту жажду крови. Этот гнев, клокочущий внутри меня, готовый вырваться наружу в любую секунду. Я сидел там ночью, наблюдая, как она ворочается, обливаясь потом во сне. Без сомнения, заново переживает тот момент.

Когда Келлер написал сегодня утром, требуя, чтобы я помог тренировать наших новых боксеров, я вылетел за дверь. Бокс когда-то был моим выходом для моего гнева, возможно, сегодня это сработает снова. Что-то, черт возьми, должно быть.

Ныряя под канаты, я присоединяюсь к нашему самому многообещающему новичку, Джаксу "Королю Хаоса" Картеру, на ринге.

– Ты в порядке, Грей? – Келлер кричит.

– Прекрасно.

– Давай, черт возьми, сделаем это. Покажи мне, на что ты способен. Ты хочешь стать следующим Келлером, черт возьми, докажи мне, что это в тебе есть.

Джакс бегает трусцой по центру ринга, натянув перчатки и готовый атаковать. Я повторяю его стойку, предвосхищая его первый ход. Он наносит мне левый хук.

– Чертовски неряшливо, – передразниваю я.

Он хрюкает в ответ, и на этот раз его правая рука взмахивает, ударяя меня в нижнюю часть челюсти. Моя голова откидывается назад от прикосновения, лицо пронзает боль.

Быстро приходя в себя, я обрушиваю на него шквал ударов. Он уклоняется, но я не сдаюсь. Он отскакивает назад, когда я врезаю в него своими перчатками.

– Грейсон, какого хрена ты делаешь! – Келлер кричит из-за ринга.

Прямо сейчас я вижу только этого гребаного неряшливого придурка, который пытался изнасиловать Мэдди.

Ярость сжигает меня. Я хватаю слабое тело Джакса и швыряю его на пол, кровь стучит у меня в ушах.

– Хватит! – кричит Келлер, отрывая меня от Джакса и сильно толкая в грудь. Я моргаю, глядя на него, прежде чем он ударяет меня прямо по голове сбоку с такой силой, что я почти вижу звезды.

– Иди подыши гребаным воздухом, а потом встретимся в гребаном офисе. Сейчас же! – кричит он. Из его брови течет кровь. Черт.

В комнате царит мертвая тишина. Тихо.

Какого хрена я делаю?

Келлер опускается на колени рядом с Джаксом и склоняется над ним.

– Убирайся к чертовой матери!

Я бросаю перчатки на пол и врываюсь в кабинет, с грохотом захлопывая дверь.

– Сядь, блядь, на место, – Келлер указывает на диван в нашем офисе.

– Черт возьми, прости меня.

– Мне не нужны извинения. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что, черт возьми, происходит. Ты мог убить Джакса. Когда все, блядь, смотрят. Они равняются на нас. Мы здесь, чтобы обучать их, а ты занимаешься этим дерьмом. Так просвети меня.

Он достает неоткрытую бутылку скотча и со стуком ставит ее на стол перед собой. Затем появляются два хрустальных бокала. Наполнив их почти наполовину, он протягивает мне мой.

– Сначала выпей это, ты выглядишь дерьмово.

Проводя пальцем по своему собственному стакану, я делаю то же самое.

– На Мэдди напали в казино в прошлые выходные.

Мне больно даже произносить это вслух.

– Что значит – напали?

– Один из Фальконе пытался ее изнасиловать.

Желчь подступает к моему горлу, когда образы снова вспыхивают в моей голове.

– Черт. Ты в порядке? – спрашивает он.

– Нет, – честно отвечаю я, и, черт возьми, приятно сказать это вслух. – Даже близко нет. Мэдди беременна. Я подвел их обоих. Как я могу быть отцом? Я не думаю, что смогу это сделать, Келлер.

Слезы жгут мне глаза. Я склоняю голову, обхватив ее руками.

Я облажался. Я даже не смог помешать своей жене трахнуть моего лучшего друга, так что заставляет меня думать, что я когда-нибудь смогу быть достойным мужем? Достойным отцом? Я не создан для этого.

Стул скрипит по деревянному полу, когда он огибает стол и направляется ко мне.

– Посмотри на меня, Грейсон.

– Тебе нужно взять себя в руки. Все эти сомнения – в твоей голове. Никто не сможет защитить Мэдди и твоего ребенка лучше, чем ты. Ни один человек на этой планете. С ней сейчас все в порядке, верно? Я полагаю, парень мертв?

Я киваю.

– Помни, что ты мне всегда говорил. Ты никогда не сможешь выиграть бой, если не будешь думать головой. Гребаное правило номер один, Грейсон. Твое правило. Теперь живи по нему. Тебе не нужно, чтобы я тебе говорил, но ты будешь потрясающим отцом. Ты не сможешь им быть, если будешь убегать от своих проблем. Или позволишь своему гневу взять верх. Ты выше этого. Мы оба это знаем.

Тому, что я сделал там, нет оправдания. Он прав. Я позволяю своему гневу управлять мной.

– Теперь иди домой к своей женщине и покажи ей, как сильно ты этого хочешь. Будь тем мужчиной, который ей нужен прямо сейчас, потому что ты не делаешь этого, находясь здесь и пытаясь убить наших восходящих боксеров.

Он прав.

Моя голова – опасное место. Так было всегда. Но я все контролирую. Я могу делать все, когда Мэдди рядом.

– Спасибо, Келлер. Думаю, мне это было нужно.

– Поздравляю. Это лучшая гребаная работа в мире. Я тебе обещаю.

Он такой большой и мягкотелый.

Его хватка на мне крепче.

– Но, если ты снова так потеряешь голову, я вырублю тебя к чертовой матери, не раздумывая. Ты понял меня? – он приподнимает бровь, и я хихикаю.

– Я хотел бы посмотреть, как ты попробуешь.

ГЛАВА 40

МЭДДИ

После ночи в казино в прошлую субботу мы провели остаток вечера на этой неделе, перетаскивая все мое барахло в его пентхаус. Я имею в виду, что не помешало бы добавить немного цвета. Я не хочу провести свою жизнь, пялясь на черно-серые стены, если это в моих силах. Я не слишком уверена, что Грейсона позабавило добавление подушек в оттенке нюд, фотографии с нами из Лондона, которые теперь висят на стене, и свадьбой Сиенны.

Постепенно, это начинает выглядеть как дом, в котором кто-то действительно живет.

Это не давало мне покоя. Шок от беременности скрыл тот факт, что кто-то пытался меня изнасиловать, и тот факт, что я видела, как мой парень вышиб ему мозги. И то, и другое доставляет мне бессонные ночи. Я изо всех сил стараюсь быть сильной и делать храброе лицо. Грейсон уже превратился в сдерживаемый шар гнева, готовый взорваться. Он рассказал мне о том, что произошло в спортзале ранее на этой неделе с Келлером. Мое сердце разбилось, когда я узнала, что ему было так больно, и он не мог сказать мне.

Я имела в виду, когда сказала ему, что это не его вина. Что он спас меня. Не так уж много мужчин на этой планете в буквальном смысле убили бы кого-то за прикосновение к их женщине. Грейсон даже не колебался.

Я беременна всего несколько недель – максимум шесть недель. Поэтому мы решили держать это в секрете еще месяц или около того. Я окаменела от страха, что что-то пойдет не так. Мы так сильно хотим этого. Я не могу избавиться от внутреннего ощущения, что жизнь не даст мне того идеального конца, который я всегда искала.

Я улыбаюсь, когда Грейсон несет коричневую коробку с моей одеждой в комнату для гостей. Или, как он теперь это называет, мою гардеробную.

– Сколько у тебя гребаных платьев? – кричит он, швыряя коробку на пол. Я прислоняюсь к кухонной стойке.

Он еще не наткнулся на мою коллекцию игрушек. Она определенно в одной из этих коробок. Не могу дождаться, когда увижу его лицо.

Мой телефон начинает вибрировать сбоку.

Я нажимаю кнопку "Принять" и, затаив дыхание, иду в гостиную и сажусь на диван.

– Привет, Милая, ты не против поужинать с нами сегодня вечером?

Грейсон пристально наблюдает за мной из коридора. Он подходит ко мне и садится рядом.

– Да. Вообще-то, я бы хотела тебя кое с кем познакомить, – нервно говорю я маме.

– О, наконец-то. Не могу дождаться встречи с ним. Ты слышал это, Роберт? У Мэдди есть парень!

Я закатываю глаза.

– Ладно, увидимся позже, – говорю я, прежде чем повесить трубку.

Боже, я уже начинаю бояться этого.

– Итак, сегодня вечером я буду официально представлен их светлостям. Как особенный.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Что, если они не одобрят твоего парня-убийцу? Что ты собираешься делать тогда? – его голос звучит беззаботно, но в нем слышится нотка серьезности.

– О, я не знаю. Наверное, мне придется тебя бросить, – говорю я, прикусывая нижнюю губу.

– Хм. Это правда, – его губы нависают над моими.

– Что ж, ты могла бы попытаться. Но так просто ты от меня не избавишься, – он прикусывает мою нижнюю губу, поднимает руку и проводит пальцем по моему бедру, оставляя после себя покалывание.

– Давай, солнышко. Нам нужно подготовиться. И мне нужно хотя бы полчаса побыть с тобой в душе.

Он неохотно прерывает поцелуй, оставляя меня возбужденной. Боже, он фрустрирует, но он прав. Нельзя опаздывать к Дорогой Мамочке.

Он протягивает мне руку, и я переплетаю свои пальцы с его, когда он поднимает меня с дивана.

Полчаса превратились в час. Я никогда не была чище. Как будто он почувствовал мое волнение по дороге сюда, потому что не отпускал мою руку с тех пор, как мы сели в машину.

Теперь мы сидим за тем же столом, где я подставила ему подножку несколько месяцев назад. Моя нога болтается под столом, пока мы ждем прихода моих родителей.

Его сильная рука сжимает мое бедро, заставляя его перестать дергаться вверх-вниз. Я выдыхаю и поворачиваюсь к нему.

– Все будет хорошо, солнышко. Это всего лишь ужин с твоими родителями. Я буду вести себя наилучшим образом сегодня вечером, обещаю, – шепчет он, заправляя мои волосы за ухо. – Ну, если только кто-нибудь не войдет и не начнет снова размахивать оружием. Тогда у нас могут возникнуть проблемы.

Я не могу удержаться от смеха.

– Хотя, я бы не возражал повторить то, что произошло после этого.

Его глубокий голос полон желания. Я сжимаю ноги вместе. Он хихикает мне в щеку и нежно целует.

Звук маминого голоса, объявляющего, что они прибыли, заставляет меня выпрямить спину.

Папа ерошит мне волосы.

– Эй! – я кричу, и он хихикает. Мама проносится мимо меня.

Они занимают свои места напротив нас. Грейсон встает и протягивает руку моему отцу, который принимает его крепкое рукопожатие.

– Рад снова видеть вас, мистер Питерс.

– Ааа, да, Грейсон, не так ли? – говорит папа, улыбаясь ему.

ОК. Один готов, остается второй.

Грейсон протягивает ей руку, но она смотрит на нее скептически. А затем переводит взгляд с одного меня на другого с отвращением.

– Мам, это Грейсон. Мой парень, – говорю я.

– Да, мы встречались, – она усмехается.

– Кэрол, – отчитывает мой папа, виновато улыбаясь.

Молчание нарушает официант.

Я хватаю руку Грейсона на своем бедре и сжимаю, пытаясь успокоиться. Эта гребаная женщина.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спрашивает официант.

– Мне воды, пожалуйста, – говорю я.

Как только официант уходит, внимание мамы возвращается ко мне.

– Итак, как долго вы вместе?

– Прошло четыре месяца, но мы знаем друг друга больше года, – отвечает Грейсон.

Она закатывает глаза.

– Ну, выкладывай, мам. Скажи нам, что ты на самом деле думаешь. Мне уже почти надоели эти взгляды и комментарии.

Пальцы Грейсона касаются моей ноги, и я переплетаю свои пальцы с его, готовясь к ее ответу.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Если это тот тип мужчин, на которых ты хочешь остановиться, то это твое неудачное решение. Я не знала, что тебе нравятся головорезы. Я имею в виду, да ладно, он вряд ли собирается предлагать тебе долгосрочные отношения; он, вероятно, просто использует тебя. Для, сама знаешь, чего, – говорит она, оглядывая меня с ног до головы, как будто я какая-то дешевая шлюха.

Грейсон застывает рядом со мной, и теперь моя очередь сжимать его руку, чтобы успокоить. Если я чему-то и научилась, так это тому, что Грейсон никогда не уклонится от моей защиты.

– Не позволяй ее словам задеть тебя. Я люблю тебя, солнышко, – шепчет он.

Годы, когда она унижала меня, заставляла чувствовать себя разочарованием. Она подталкивает меня к тому, чтобы я захотела эту сказочную фантазию, когда на самом деле у меня есть все, что мне нужно, прямо рядом со мной.

Мама берет свое меню, закрывая лицо. Я вырываю его у нее из рук.

– Я беременна, – выпаливаю я.

– Поздравляю, милая, – говорит мой папа, и улыбка озаряет его лицо.

Моя мама хихикает, как злая ведьма.

– Только не говори мне, что ты оставишь это себе, – выплевывает мама.

Печаль поглощает меня, но гнев быстро берет верх.

– Как ты, черт возьми, смеешь?!

Грейсон придвигает свой стул поближе и обнимает меня за плечи.

– Нет. С меня хватит. Ты мне отвратительна. Ты действительно так собираешься говорить о своем первом внуке? Как ты смеешь продолжать так обращаться со мной. С меня хватит. Я годами мирилась с твоим дерьмовым поведением, твоими ехидными комментариями и откровенным неуважением. Я больше не собираюсь жить своей жизнью, пытаясь угодить тебе, мама. Это я и это мужчина, которого я выбрала для любви. Мне не нужны твои мечты об идеальной жизни. Я хочу иметь своего ребенка, и, если тебе этого недостаточно, ты знаешь, где выход. Я позабочусь о том, чтобы никогда так не обращаться со своим ребенком. Я буду стремиться быть всем, чем ты не являешься. Так что спасибо тебе за то, что научила меня, как не быть матерью.

– Не смей так со мной разговаривать, Мэддисон.

Я хлопаю дрожащими руками по столу и встаю. Грейсон присоединяется ко мне, обнимая за талию, почти удерживая меня в вертикальном положении.

– Грейсон, пожалуйста, отвези меня домой, – слезы, которые я так старалась сдержать, текут ручьем.

– Конечно, детка.

Он достает из кармана бумажник и бросает на стол пачку наличных. Глаза моей мамы расширяются, когда она смотрит на деньги.

– Это должно покрыть все, что ты захочешь. Я советую тебе держаться подальше от моей семьи. Никто не смеет так обращаться с Мэдди. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы защитить ее и нашего ребенка. Ты видела, на что я способен.

Он лишает ее дара речи.

Его рука возвращается на мою поясницу, когда он выводит нас из ресторана на тротуар. Я чувствую, что цепи, которые сдерживали меня всю мою жизнь, разорваны. Впервые в жизни я чувствую себя свободной. Мои руки обхватывают живот, когда я позволяю слезам взять верх. Он притягивает меня к своему мускулистому телу, и я утыкаюсь лицом в его грудь, его мускусный аромат лосьона после бритья успокаивает меня. Его сердце колотится у моего уха.

– Ш-ш-ш, Солнышко. Я так чертовски горжусь тобой. За то, что постояла за себя, за то, что, наконец, боролась за то, чтобы быть той, кто ты есть на самом деле. Возможно, я не заслуживаю тебя, заслуживаю той жизни, которой ты меня благословляешь. Но спасибо тебе, – его голос прерывается, когда он говорит. – Я люблю тебя, Солнышко. Так чертовски сильно.

Я отрываю лицо от его груди и смотрю на него. Его глаза полны слез, когда он смотрит на меня.

– Я люблю тебя еще больше. А теперь отвези меня домой.

ГЛАВА 41

ГРЕЙСОН

По дороге в La Brasserie Мэдди смотрит в окно со стороны пассажирского сиденья. Последние пару недель, после неприятной истории с мамой, она была необычно тихой. Я знаю, это причиняет ей боль. Она заслуживает лучшего.

Так что если есть лучший способ вернуть это обратно, то это дать ей что-нибудь, чем она могла бы занять себя.

Что-нибудь, что вернет ей эту яркую улыбку.

Свадьба.

Наша свадьба.

До Мэдди я бы поставил свою жизнь на то, что никогда снова не женюсь. Думаю, именно поэтому я пытался держаться с ней на расстоянии. В глубине души мое нутро подсказывало мне, что она – мой человек. Я никогда не хотел снова открывать свое сердце после того, как Амелия и Каспер растоптали его.

Теперь Мэдди – мое сердце. Оно бьется только для нее.

Я понял это с того момента, как наши губы соприкоснулись. Вот почему я заказал ей обручальное кольцо, изготовленное в Лондоне. Я хочу этого больше всего на свете. Провести остаток своей жизни с ней рядом – это единственный способ, которым я хочу жить.

Заглушив двигатель, я поворачиваюсь к ней.

– Ты же знаешь, что можешь говорить со мной обо всем, что происходит в твоей хорошенькой головке, – говорю я, поднося большой палец к ее подбородку.

– Я знаю, – вздыхает она, грустно улыбаясь мне. – Судя по интернету, у меня, наверное, просто гормональный фон. Я зла на свою маму. Я больше злюсь на себя за то, что не понимала, насколько сильно она манипулировала всей моей жизнью. Хотелось бы не тратить все эти годы на то, чтобы просто пытаться жить по ее извращенному представлению о жизни.

– Ты счастлива? Я делаю тебя счастливой?

– Боже мой, Грейсон. Счастлива? Я никогда не была так счастлива. Я никогда не была так влюблена. Я даже не могу выразить, как я благодарна тебе. Без тебя у меня никогда бы не хватило сил сделать что-либо из этого.

Она расстегивает ремень и перепрыгивает через консоль ко мне на колени.

– Прости, что я была капризной сукой. Хотя отчасти ты сам виноват, что я такая.

Она смотрит на свой плоский живот.

Я не могу дождаться, когда увижу ее с животом. Это первобытное желание – знать, что я сделал это с ней, что она носит моего ребенка – это самая сексуальная вещь в мире.

– Меня не волнует, что ты капризничаешь. Ты даешь мне совершенно новую жизнь. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, детка. Я всегда буду делать все, что в моих силах, чтобы отпугнуть твоих демонов. Всегда. Хорошо?

Она прижимается ко мне, нежно касаясь моего члена, отчего моя кровь мгновенно приливает к нему.

– Пойдем поедим, я умираю с голоду. И ты знаешь, что в конце концов я съем тебя, если ты еще раз прикоснешься к моему члену.

Она улыбается, шевеля бровями.

– Хорошо, если ты пообещаешь, что после я получу твой язык, – она перегибается через меня и открывает дверь.

Как только я открываю деревянную дверь маленького уютного итальянского ресторанчика, в котором она решила подставить мне подножку, я понимаю, что что-то не так. Я чувствую это нутром.

В комнате становится устрашающе тихо, когда Мэдди проходит мимо меня, пока я держу дверь открытой для нее. Ее туфли на шпильках стучат по деревянному полу. Инстинктивно я следую за ней и притягиваю к себе.

– Добро пожаловать в La Brasserie. На какое имя Вы зарезервировали столик? – спрашивает официантка, поправляя очки на носу.

– Мистер Уорд.

Ее глаза загораются, и она одаривает меня понимающей улыбкой.

– Ах, мистер Уорд. Пожалуйста, следуйте за мной. Я провожу вас к вашему столику.

Мэдди подозрительно смотрит на меня. Может, все не так, потому что я нервничаю. Я хихикаю и качаю головой.

Она ведет нас к столику на двоих в дальнем углу ресторана. Я наблюдаю за столиком четырех итальянцев, которые пристально наблюдают за мной с того момента, как я вошел. Стол покрыт лепестками темно-красных роз поверх белой скатерти. В центре мерцает свеча. Я выдвигаю деревянный стул для Мэдди. Она одергивает подол своего короткого черного платья и поправляет его, прежде чем сесть.

Я обхожу стол и занимаю свое место в углу комнаты.

К нам с улыбкой подбегает молодая блондинка-официантка и ставит два бокала шампанского.

– Но мы не заказывали это... – говорит Мэдди, поднимая бокал и возвращая его официантке.

– Это за счет заведения, мадам, – отвечает она приглушенным голосом.

– Благодарю вас.

Мэдди пододвигает ко мне свой бокал, – Я не могу.

– Означает ли это, что следующие семь месяцев я буду пить двойную порцию?

– Я, блядь, так не думаю, – она прищуривается, но я успеваю заметить ухмылку.

Сделав еще глоток, я смотрю ей в глаза, но она качает головой, и эта заразительная яркая улыбка появляется на ее блестящих губах. Она освещает комнату одним своим присутствием.

Она вертит головой, оглядывая комнату. Не могу вспомнить, когда в последний раз так нервничал. Поскольку она не обращает на меня внимания, я ищу коробку в своем пиджаке.

Я прочищаю горло, и ее голова поворачивается ко мне. Она не замечает коробку в моих руках. Ее глаза мерцают, когда она смотрит на меня.

Черт, я весь вспотел.

Я встаю, и стул скрипит по деревянному полу. Мэдди в замешательстве наблюдает за мной, когда я обхожу стол и опускаюсь перед ней на одно колено.

Я открываю коробочку и показываю ей огромный черный бриллиант, окруженный более мелкими натуральными бриллиантами, которые затем перекрывают все золотое кольцо. Я сделал это для нее, идеальное отражение наших отношений. Ей принадлежит мое черное сердце.

Она задыхается, прикрывая рот рукой. В ее глазах появляются слезы.

– Солнышко, возможно, я сказал, что не смогу дать тебе всего. Но я хочу. Я хочу дать тебе жизнь, которую ты заслуживаешь. Возможно, все не совсем так, как ты себе представляла. Я не думаю, что ты могла бы найти кого-то на этой планете, кто любил бы тебя так же яростно и от всей души, как я. Я хочу сделать тебя моей всеми возможными способами. Воспитай нашего ребенка правильно. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Мой голос срывается, поэтому я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Мэдди, окажешь ли ты честь стать моей женой? Выходи за меня замуж?

Проходит несколько мгновений, в течение которых она просто смотрит на меня в шоке. Такое ощущение, что прошла целая гребаная жизнь.

– Солнышко, скажи что-нибудь.

Она протягивает ко мне руку и закрывает коробку у меня в руке.

– Грейсон, ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, верно? Мне это не нужно. Пока у меня есть ты и этот малыш, у меня есть все, что мне может понадобиться. Я знаю, ты не хочешь снова жениться. Черт, после того разговора с мамой я поняла, что мне не нужна свадьба. Мне нужен только ты.

Я не знаю, как объяснить, как сильно я, черт возьми, этого хочу.

– Грейсон, посмотри на меня.

В этот момент я замечаю движение, идущее от стола в другом конце комнаты.

Время размывается, когда первые трое мужчин выходят из-за стола в сторону туалетов. Моя правая рука инстинктивно сжимает пистолет в кобуре сзади в штанах. Последний мужчина останавливается на полпути между своим столом и туалетом, примерно в пяти метрах от меня. Затем он поворачивается ко мне с садистской улыбкой и достает свой пистолет, целясь Мэдди в затылок.

Ни хрена себе.

Все еще стоя на одном колене, я одновременно вытаскиваю пистолет из кобуры, прикрывая стул Мэдди.

Я защищу ее ценой своей жизни, если потребуется.

Дверь туалета справа от меня распахивается. Я разворачиваюсь, но все еще целюсь из пистолета в мужчину передо мной. Он поднимает пистолет, но, прежде чем он успевает нажать на курок, я прицеливаюсь и стреляю. Пуля попадает ему в висок. Мэдди ахает позади меня. Он с глухим стуком падает на землю.

Я не слышу выстрела, потому что мое тело вибрирует от удара. Я отшатываюсь назад, ударяясь о спинку стула Мэдди. Боль пронзает мою грудь, такая сильная, что перед глазами все расплывается.

Черт.

Я пытаюсь прицелиться в него. Ублюдка там нет. Когда я поворачиваю голову в сторону туалетных комнат, я вижу фигуру, выбегающую из двери, но, прежде чем я успеваю выстрелить, комната вокруг меня превращается в хаос, раздаются пронзительные крики, тела отчаянно мечутся.

– Грейсон!

Я не могу, черт возьми, умереть здесь; я не могу оставить ее беззащитной.

Свободной рукой я хватаюсь за рубашку. Теплая жидкость просачивается сквозь кончики пальцев. Черт. Комната кружится, боль поглощает каждую мою мысль.

Нет. Мне нужно увести ее отсюда.

Изо всех сил, что у меня есть, я хватаюсь за ее стул, чтобы удержаться на ногах. Я знаю, что это нехорошо. Я чувствую, как тепло разливается по моим рукам. Но я все еще стою на ногах. У меня есть время увести ее отсюда.

– Мэдди, нам нужно уходить, – выдыхаю я.

Она сует мне в руку хлопчатобумажную ткань, и я прижимаю ее к пулевому ранению.

Она обнимает меня за талию. Звук ее рыданий разрывает меня на части. Стиснув зубы, я ковыляю вперед, изо всех сил стараясь не наваливаться на нее всем своим весом. Когда мы выходим на улицу, у меня перед глазами вспыхивают синие огни.

– Дальше по переулку, – выдавливаю я.

Мы резко сворачиваем налево, и я вздрагиваю. Это самая длинная прогулка в моей жизни. Кажется, что каждый шаг приближает меня к аду. Мэдди продолжает говорить мне, что со мной все будет в порядке, но паника в ее голосе на самом деле не приносит мне особого утешения.

К тому времени, как мы добираемся до машины, я тяжело выдыхаю и хлопаю рукой по крыше своей "Ауди". Мэдди роется в моем пиджаке, пока я не слышу звяканье ключей. Она открывает пассажирскую дверь и помогает мне забраться внутрь. Как только я сажусь, я откидываю спинку сиденья и распахиваю пропитанную кровью рубашку. Я пытаюсь нащупать пулю. Это не вышло с другой стороны; это, черт возьми, застряло где-то там.

– Грейсон, все будет хорошо.

Полагаю, если мне суждено умереть, то, по крайней мере, со мной будет мое солнышко.

– Просто останься со мной, Грейсон.

– Я чертовски люблю тебя, Солнышко.