Текст книги "Светлые надежды умирают первыми (СИ)"
Автор книги: Луиза Бельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Глава восьмая. Кошки, мышки и слезы
Прошло около месяца после того, как Егор полностью расплатился с Роминым долгом и переехал в съемную комнату, которую сдавала отрекомендованная бывшим сокурсником тетка-алкоголичка. То есть, она не совсем, чтобы уж заливалась, а так, время от времени, но зато четко и надолго. Егора она не трогала вообще, периодически забывая, что под одной крышей с нею обитает тихий и спокойный сосед. Ела она обычно в своей комнате, там же курила под выпуски криминальных новостей, посмеиваясь над анонсом про очередных алкоголиков, не причисляя себя к таковым, и кухня, как правило, чаще всего была свободной, позволяя Егору насладиться одиночеством в ожидании струйки дыма из забрызганного каплями жира нержавеечного чайника. Чайник никто не мыл: Егор – потому что в скором времени собирался съехать отсюда, хозяйка – потому что ей и так было хорошо.
Егора всегда раздражал тот факт, когда некоторые люди в целях экономии не пользовались электрочайником, а постоянно гоняли газовую плиту с тем, чтобы заполучить несчастную кружку растворимого кофе или чая, или чего-то там еще, чего жадной душеньке хотелось на данный момент.
Когда Егору хотелось кофе, он желал получить его как можно скорее, чтобы не ждать, не превращать созерцание никак не закипающего чайника в необходимый ритуал. И вообще здесь ему ничего не нравилось, но приходилось смиряться и терпеть всю эту пакость из-за одного единственного человека, который подвел его, канув в небытие.
Сегодня Егор вернулся с работы голодный, как волк. Он знал, что в холодильнике, на полке, на единственной более-менее чистой полке, которую ему выделили персонально, стояла кастрюля с супом, собственноручно разбадяженном им накануне из замороженных овощей и куриных крылышек. Дверь в квартиру оказалось незаперта, что считалось дурным предвестником, – значит в доме околачивались синюшные гости.
Увидев в прихожей несколько пар стоптанных кроссовок, Егор бросил недовольный взгляд в сторону кухни, откуда доносились веселые и уже явно нетрезвые голоса. И тогда Егор понял, что путь к холодильнику для него отрезан до позднего вечера, потому что мелькать перед отекшими физиономиями собутыльников своей хозяйки он не имел ни малейшего желания.
Уже собравшись было покинуть квартиру, чтобы посетить ближайшую кулинарию, Егор притормозил, остановленный телефонным звонком: коллекторы больше не беспокоили, поэтому он без опаски поднял трубку.
Звонил тот самый товарищ, который так вовремя подсуетил Егору это замечательное, недорогое жилище.
– Ну? – резко, словно собеседник на том конце провода был виновен в том, что Егору не удалось употребить по назначению свое вчерашнее варево. – Сегодня в клуб? Пойду. Кто-кто нарисовался? – от удивления он плавно сполз по стенке прямо на грязную ковровую дорожку, – Рома объявился? Где? – Егор почувствовал, как в спертой от непонятного чувства груди все всколыхнулось, – вот спасибо... – он не стал дослушивать то, что продолжал тараторить ему на ухо бывший однокурсник, и повесил трубку.
«Рома объявился! Тварь неблагодарная! Выждал время, пересидел где-то в погребе, а теперь радуется жизни и совершенно не интересуется, как я тут все разрулил!», – Егор с силой сжал телефон в кулаке, чувствуя, как его сердце колошматит от праведного гнева.
Ловко вскочив с пола, он стремглав выбежал из квартиры, громко хлопнув покореженной металлической дверью, покореженной, потому что звонка не было и в помине, и нервные гости, вожделеющие заманчивый приют, иногда стучались ногами.
Рома числился в приемном покое местной больницы. Он уже давно там не появлялся, в собственных интересах взяв отпуск, несколько затянувшийся и плавно перешедший в отсутствие за собственный счет. Егор двинулся именно в больницу. Он понятия не имел, застанет ли Романа на смене или ему вовсе не повезет, но какой-то внутренний голос подсказывал ему направляться именно туда.
На парковке около главного корпуса оставалось единственное место, и Егор с уверенностью решил, что сегодня точно его день и теперь его ничто не остановит.
Он вломился в просторный вестибюль, как полоумный покупатель в «черную пятницу», расталкивая всё и всех на своем пути. Полностью игнорировав сначала вопросы, а затем и вопли охранника, Егор резво перемахнул через турникет и понесся по коридору, устремляясь к нужной двери; он знал, где находится ординаторская, и поиски Ромы решил начать именно оттуда.
Чуть ли не с ноги распахнув массивную дубовую дверь, запыхавшись, он сразу выпалил с порога:
– Где Рома?
Неторопливо, естественно, неторопливо до появления Егора, пьющие чай несколько докторов удивленно уставились на бесцеремонного гостя. Весь его взбудораженный вид: глаза, метавшие яростные искры, лицо, покрытое красными пятнами, взъерошенные кудри – всё говорило о том, что Рома точно нужен именно сейчас.
– А он, это... – протянул один из врачей, указывая рукой с зажатой в ней кружкой куда-то в сторону, – в туалет вышел.
Вместо ответа Егор с силой ляпнул тяжелой дверью, оставляя компанию в белых халатах в полном недоумении. Местный «хитрый домик» он нашел быстро. Судьба снова улыбнулась, когда он увидел знакомую фигуру, прилизывающую темные волосы мокрой рукой, стоя перед умывальником, и любующуюся на себя в зеркало.
Рома не сразу обратил внимания на вошедшего человека, продолжая укладывать непослушную прядь чрезмерно отросших волос.
Егор не стал выдерживать театральную паузу, дожидаясь, когда бывший товарищ соизволит узнать его в зеркале, а в два шага приблизился к неприятелю и резким движением, вцепившись пальцами в тощее плечо, развернул его, толчком припирая к стенке.
Веки Ромы распахнулись так широко, что его зрачки, окруженные почти черной окантовкой, начали выглядеть так жутко, будто зенки пришельца, удивленного воцарившимся на Земле хаосом за время его многолетнего отсутствия.
Рома был выше Егора на целую голову, смуглый брюнет, любимец женщин, знатный манипулятор и лживый виртуоз – с ним было всегда весело, он умел занять любую компанию, находясь в центре всеобщего внимания. Люди доверяли ему: такое честное, открытое лицо не могло обманывать и играть на чувствах. Не могло, но играло. Вот и сейчас, моментально собравшись с мыслями, он забормотал:
– Егор, спасибо тебе, у меня все равно не было, ну прости, прости меня...
Егор не стал выслушивать эту песню, начатую с невыносимо фальшивых аккордов, а с ходу врезал кулаком прямо в нос, заставляя товарища вскрикнуть от неожиданности. Не давая Роме опомниться, Егор успел ударить снова, метко попадая в бесстыжий глаз. Рома схватился за лицо, абсолютно не сопротивляясь при этом. Егор успел мельком заметить, как между пальцами виновника его несчастий мелькнула кровь, но это разъярило его еще больше.
– Послушай, – Рома попытался вытянуть окровавленные руки ладонями вперед, чтобы самым миролюбивым способом остановить Егора. Он понимал, что безумно виноват перед другом, что самым отвратительным образом подставил его, своим трусливым бегством обрекая того на непомерную расплату, и поэтому стойко терпел избиение, таким простым образом пытаясь искупить свою вину. – Уже ничего не исправить. Знаешь, как меня били головой о пол?
– Я знаю очень много, – со злобой прошипел Егор, изо всех сил ударяя коленом в пах, тем самым заставляя Рому согнуться в три погибели и взвыть от боли, – и у меня теперь горе от ума, – с этими словами он ухватил скрючившуюся фигуру за шиворот и поволок её к унитазу.
Рома извивался, как уж, ёрзая ногами по гладкому кафелю, словно в поисках какой-то опоры. Он интуитивно боялся появления Егора, он ждал неизбежного диалога и неприятного выяснения отношений, но даже не подумал, что этот момент произойдет так скоро. И страх, смешанный с чувством проснувшейся совести, словно блокировал его силы. Рома действовал словно во сне, когда некое, вполне ожидаемое чудовище хватало его и волокло куда-то, а у него перехватывало дыхание и руки-ноги становились ватными.
Ярость Егора не знала границ и придавала ему грандиозную силу. Вот он, источник его позора, сучит ногами и воет, как чумная собака, которой уже накинули петлю и волокли на неизбежную расправу.
Рука Егора крепко сжала ворот рубашки вместе с халатом – хватка была мертвая, адреналин зашкаливал по всем показателям – у Ромы не было шансов избежать возмездия.
Пинком ноги заставляя Рому встать на четвереньки, Егор с размаху швырнул его об унитаз, ударяя грудью о керамическую конструкцию. Роман обеими руками вцепился в пластмассовый ободок, пытаясь отстраниться от своеобразной плахи, но Егор грубо уперся ему в лопатки коленом, напирая всей массой на сопротивляющееся тело, не давая вынужденно сгорбленной спине распрямится.
– Умойся, скотина, – Егор вцепился в его волосы на затылке, склоняя голову как можно ближе к жиже на дне унитаза, свободной рукой нажимая на кнопку слива.
Холодные струи, позорно обдавшие окровавленное лицо, заставили Рому брезгливо поморщиться и зажмурить глаза от затекающей в них воды с длинных прядей намокшей челки.
Почувствовав, что его больше никто не держит, Рома выпустил из рук белую сидушку и медленно стек на пол, сплевывая на чистый кафель, все еще пахнувший хлоркой после недавней уборки.
Взгляд его черных глаз, выглядывающий из-за прилипших к лицу волос, обиженно буравил Егора, глядящего на него с неподдельной ехидцей, насмешкой и презрением. И Рома с содроганием решил про себя, что все это только начало и теперь его ждет настоящая расправа. Надежда на то, что кто-нибудь из коллег в конце концов зайдет в это покинутое Богом место и выручит его своим внезапным визитом, таяла с каждым мгновением. Никто не приходил, оставляя мужчин один на один разбираться друг с другом.
Рома напряженно следил за каждым движением Егора, подбираясь возле унитаза в ощетинившийся безумными опасениями озлобленный комок, но Егор больше ничего не собирался делать. Рука его взметнулась в воздухе и, показав неприличный жест, скрылась в кармане джинсов. Серые глаза сузились, бросая последний презрительный взгляд. Привычно ссутулившись, Егор, пнув пластиковую дверь носком ботинка, покинул опротивевшее помещение.
Егора колотило от злости. Ему вовсе не полегчало от этого возмездия, разве что совсем чуть-чуть. Ни квартиры, ни поруганной чести было уже не вернуть. Все это осталось в прошлом вместе с бесконечными телефонными звонками. Их место заняла непривычная тишина по мобильнику и нескончаемый шум в квартире. Только на работе сохранялась стабильность. Родители из-за продажи квартиры и вовсе объявили Егору бойкот, назвав его полным неудачником. Но неуемная жажда жизни, целеустремленной жизни не позволяла ему опустить руки.
Итак, едва ли успокоив расшатанные нервы, Егор в абсолютно взбудораженном состоянии вернулся в свою берлогу. Рома нашелся, он никуда и не пропадал, просто затаился, засел на время в укромном уголке, чтобы вылезти, когда развеется дым.
В любом обществе есть такие приспособленцы, которые всегда выплывают за счет других, дерьмовые, так сказать, люди. Они попросту не могут потонуть в силу своей дерьмовой природы.
Сегодня ни о каком походе в клуб не могло быть и речи: у Егора впервые в жизни включился режим тоскливой депрессии. Теперь изо дня в день повторялось одно и то же: кропотливая работа на работе и домашние заботы в чужом доме. Егор не хотел никуда выходить. Друзья, которые в общем-то оказались не такими уж друзьями, забросили попытки вытащить его хоть куда-нибудь, родители, чьим мнением он всегда дорожил, продолжали вести с ним холодную войну. Егор Бога молил о том, чтобы произошло хоть что-нибудь, лишь бы выйти из подобного подавленного состояния.
Это произошло через две недели после встречи с Ромой. Началось все с того, что у начальницы, Елены Андреевны, украли сумку прямо около Министерства. Едва ее машина успела припарковаться, как на капот взгромоздился какой-то хипстер, оравший благим матом о том, что его сбили и он умирает. Пока Елена Андреевна выясняла с ним отношения, второй проходимец успел утянуть с пассажирского сиденья ее сумочку и скрылся со своим внезапно пришедшим в себя другом в неизвестном направлении. Оказавшись без документов и денег, начальница причитала и охала, а в конце рабочего дня попросила Егора отвезти ее домой.
– Егор Аркадьевич, – обратилась она к своему подчиненному, когда они вместе покидали центральный вход, – между нами говоря, – ее слова перешли на заговорщический шепот, – меня на днях повышают, – она многозначительно подняла вверх указательный палец, всем своим видом демонстрируя очевидную важность этого события.
– Поздравляю, – холодно отреагировал Егор, предусмотрительно распахивая перед нею двери.
– Я буду рекомендовать вас на свое место, – совершенно серьезно продолжала Елена Андреевна. – Именно в вас я вижу большой потенциал, к моему мнению прислушаются.
Сердце стукнуло настолько громко и заколотилось с такой силой, что в одну секунду Егору стало нестерпимо жарко. Сдунув упавшие на глаза пряди, он последовал вперед за начальницей, помогая ей преодолеть многочисленные ступеньки парадной лестницы.
– Премного благодарен, – произнес он, – обещаю оправдать ваши надежды.
Вот оно! То самое событие, которое выведет его из вязких мыслей абсолютной отрешенности!
Уже намереваясь свернуть на парковку, Егор вздрогнул от резкого сигнала припаркованного у самой проезжей части знакомого автомобиля. Повернув голову в сторону звука, Егор обомлел, увидев ненавистный черный «Лексус».
Стекло водительской двери было опущено, и Лева, небрежно выставив в окно левую руку, хитро поманил пальцем, мол, иди ко мне!
Елена Андреевна с удивлением взглянула на своего спутника, мгновенно изменившегося в лице, заметно напрягшегося и буквально побелевшего на глазах.
Видя степень крайнего замешательства Егора, Лева проворно распахнул дверцу и вылез из машины, делая несколько поспешных шагов навстречу ответственным работникам Минздрава.
– Мое почтение, – с самой что ни на есть очаровательной улыбкой, заставляющей большинство женщин смущенно опускать глаза, произнес Лева, отвесив в сторону Елены Андреевны легкий поклон. – Позвольте представиться самому. Лев Михайлович, добрый друг нашего общего знакомого, – он метнул острый взгляд сторону Егора.
– Елена Андреевна, – с ноткой кокетства произнесла женщина, возраст которой неумолимо приближался к полтине. – Егор Аркадьевич, боже мой, какие очаровательные у вас друзья!
Егор громко хмыкнул в кулак и ничего не ответил, пытаясь понять цель этого визита. С долгом он рассчитался и отказывался понимать появление Левы с точки зрения логики.
– А у меня пренеприятное известие, – Лева изобразил удрученное выражение лица, – Егор Аркадьевич, у нас умер общий знакомый!
– Ну, надо же! – не выдержал тот, взглядом едва ли не просверливая в наглом собеседнике дырку. Егор изо всех сил пытался сдержаться. Ни в коем случае нельзя было сболтнуть лишнего при руководстве. Еще чего доброго начальница надумает его и места лишить, на которое он уже метил на полном серьезе. – Какая досада! Наверняка мои коллеги с дозировкой ошиблись!
– Вы абсолютно правы! Однако что за счастье – скоропостижная кончина! – всплеснул руками Лева. – Прошу прощения, сударыня, за то, что своими словами я навеваю скуку.
– Короче, – отозвался Егор, выступая на первый план.
– А поедемте на кладбище, – как ни в чем не бывало предложил Лева. – Так сказать, отдать долг старой памяти.
– Долгов подобных не имею, – приглушенно ответил Егор, впиваясь ногтями в ладони.
– Господа, – Елена Андреевна подстроилась под Левину манеру разговора, – а давайте вы доставите меня домой, а после навестите старого друга.
Взгляды карих и серых глаз скрестились в молчаливой дуэли. На удивление, Лева сдался первым и подобострастно предложил:
– Тогда поедемте на моем автомобиле. Он значительно комфортней, к тому же имеется климат-контроль, – камень был брошен в сторону Егора, единственным климат-контролем которого было открытое окно.
– Вы как, Егор Аркадьевич? – в нерешительности осведомилась женщина. Ей побыстрее хотелось домой. Общество Левы ее явно устраивало, как и его предложение, и дело оставалось лишь за согласием Егора.
Повздорить с Левой сейчас было чревато. Поэтому Егор, приняв решение подыграть этому позеру, торжественно приподнял голову и, дернув за ручку пассажирской двери со словами: «А я – лучше всех», – устроился на заднем сиденье.
Всю дорогу Лева рассуждал о житейских тяготах, о важности дружбы и хороших манерах, то и дело предлагая своей собеседнице посмотреть интересное видео из домашнего архива, на что женщина благоразумно, к несказанному облегчению Егора, отказывалась, ссылаясь на то, что ее очки остались в украденной сумочке.
– И вообще, – она повернулась к Егору, нервно грызущему ноготь и с беспокойным видом поглядывающему в окно, – Егор Аркадьевич, дайте мне ваши ключи от кабинета и архива, я все равно раньше прихожу и вам ни к чему.
Егор набрал полную грудь воздуха и, надув щеки, выдохнул. Весь этот фарс ему изрядно поднадоел, но отыграть навязанную роль он решил до конца. Никто и ничто не сможет лишить его места. Должность начальника отдела так четко маячила на горизонте, что упустить счастливую возможность было бы последним делом.
Стараясь сохранить расстроенное лицо человека, у которого, как оказалось, недавно скончался друг, Егор полез в свой новый рюкзак за тяжелой связкой многочисленных ключей и брелков на все случаи жизни. Ключи от съемного жилья, от родительской квартиры, рабочие ключи, ключи от дачи; брелки-открывашки для пива, пластинка-памятка с телефонами, обещающая вскрытие любых замков, брелок со знаком зодиака, естественно, барана, – чего там только не было! Бряцая громоздкой связкой, Егор вместе с ключами, предназначенными для начальницы, стянул с металлического кольца один из брелков. Тоже ключ, но с изюминкой в виде остро отточенного лезвия, правда, короткого, в три сантиметра.
Поддев ногтем железную пластинку, Егор раскрыл миниатюрный ножик, чувствуя себя при этом полным идиотом, и зажал его в руке, второй – передавая начальнице то, что она просила.
Когда машина наконец-то остановилась возле дома Елены Андреевны, Егор сильно напрягся, понимая, что его дальнейшее времяпровождение обещает быть богатым на события.
– Было приятно познакомиться, – с легкой улыбкой произнесла Елена Андреевна и, обернувшись к Егору, добавила, – до завтра, Егор Аркадьевич, и не забудьте о том, что я вам говорила.
– Только об этом и думаю, – бросил ей вслед Егор, когда дверь за начальницей захлопнулась. Он остался один на один с человеком, который возник из гадкого прошлого, позабыть которое Егор не сумеет уже никогда.
– Он умер, – металлическим тоном проговорил Лева, не оборачиваясь и все еще не трогаясь с места.
– Я понял, – отозвался Егор, обхватывая руками свой рюкзак и кладя на него голову.– Передоз.
– Скатился, – продолжил Лева, поворачивая ключ зажигания. – Он до последнего пытался завязать. Светлые надежды умирают первыми.
– Куда мы едем? – Егор крепко сжал в руке металлическую «зубочистку». Он мог бы выскочить из машины, сбежать от своего страха, снова начинающего преследовать его, но решил пойти до конца. Как бы там ни было, Егор понял одно: Лева от него не отстанет. Эта одержимость явно нездорового человека обещала преследовать Егора повсюду, и надо было что-то решать, причем, раз и навсегда, одним махом.
– В лес, – абсолютно серьезно ответил Лева, соизволив обернуться, – на кладбище мы всегда успеем.
Знакомый блеск его карих глаз не понравился Егору. В них загорелась искорка похоти, готовая вспыхнуть при любом удобном случае.
Глава девятая. Правда у каждого своя
– Хочешь пересесть? – Лева зазывно хлопнул ладонью по сиденью, все еще хранящему тепло руководящего зада.
– Не имею ни малейшего желания, – с нотками вызова ответил Егор, – чего уж тянуть? Едемте в лес. Надеюсь, алкоголь вы с собой прихватили?
– Никак нет, – ответил Лева, обмахиваясь бортами расстегнутого пиджака, – как-то не подумал.
– Очень жаль, – желчно процедил Егор, – мне, видите ли, понравилось.
Лева с удивлением обернулся и посмотрел в вечно улыбающиеся, чуть раскосые глаза. Они открыто насмехались. Так показалось ему. Лева не обиделся: это был его и только его мальчик.
Машина выскочила на кольцевую. Все это время мужчины ехали молча. Егор не упускал из виду ни единого движения Левы, в свою очередь тот, настроив зеркало заднего вида на волнующего его пассажира, бросал на него обжигающие взгляды, время от времени отрываясь от дороги.
Не планируя уезжать куда-то далеко, Лева свернул с кольцевой в ближайший лесок, чуть прокатившись по разбитой ухабами дороге вглубь сосновой чащи.
– Приехали, – Лева заглушил мотор и снова обернулся, пытливо глядя на Егора.
Егор нервно пожевал губами, но ничего не ответил, продолжая обнимать свой рюкзак. Он снова оказался в таком месте, где помощи ждать было неоткуда. Посреди леса, один на один, маньяк и его жертва, готовые бороться до последнего.
Лева решительно толкнул свою дверь и вышел из салона, устремляясь прямо к Егору.
– Давай сюда, – он дернул на себя рюкзак, вырывая его из похолодевших рук.
Тот безоговорочно разжал пальцы, решая на этот раз не злить эмоционального мужчину.
Отбросив ненужную вещь на переднее сиденье, Лева уселся рядом с Егором, неторопливо расстегивая пуговицы рубашки.
Егор с опаской отсел подальше, продолжая сжимать в руке миниатюрный клинок, словно в нем заключалось его единственное спасение. Егор оценивал свои шансы, он лихорадочно прикидывал свои возможности против крупного и сильного мужчины, значительно превосходившего его по всем параметрам. Ладони вспотели, кончики пальцев свободной руки незаметно тряслись от робости. Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, Егор начал накручивать на указательный палец пшеничный локон, выжидающе поглядывая на хозяина положения, вальяжно развалившегося в нескольких сантиметрах от него.
– Давай решим все сейчас, – безо всяких промедлений Лева прикоснулся к пряжке своего ремня. – Я думал, что смогу без тебя обойтись, но ошибся, – крепкие руки уверенными движениями справились с серебристой преградой, выпростав ремень из холодной петли, – так сказать, теперь я действую непрофессионально, в своих интересах, скатился, что ли, – пуговица выскользнула из петлицы, собачка вихрем спустилась вниз, демонстрируя нижнее белье синего цвета.
Егор нервно поморщился, больно натянув свой светлый локон.
– Я хочу видеться периодически, – Лева запустил большой палец под резинку и оттянул ее, обнажая половой орган. – Если, конечно, тебе дорого мнение твоих коллег по работе, – из боковой дверцы он извлек тюбик со смазкой. Он хорошо подготовился и, открутив крышку, щедро выдавил прозрачную массу себе на ладонь.
Егор не ответил, с омерзением глядя на все эти манипуляции, на жадность неспешных движений, на ироничный взгляд, постепенно сменяющийся всё нарастающим возбуждением. Лева небрежно раскинул ноги, вполоборота повернувшись к Егору, и абсолютно бесстыдно начал мастурбировать, смачно хлюпая смазкой при каждом движении руки. Время от времени он массировал только головку, кончиками пальцев растирая по ней скользкую жидкость.
Наблюдая за тем, как подергиваются мышцы на его распаленном от этих сладостных движений лице, Егор понял, что Лева сейчас получает неподдельное удовольствие. Обнаженный орган, крепкий и покрасневший, с проступившей сетью налитых желанием венок, выглядел агрессивно и пугающе, всем своим видом намекая о полной готовности.
– Ну, чего ты тянешь? – на этот раз Лева решил обходиться без фамильярностей и полностью перешел на «ты».
– Я не могу, – с волнительным придыханием произнес Егор, чувствуя, как вздрагивают его плечи, словно широкие ладони, скользящие по эрегированному члену, сжали их в своих жарких объятиях.
– Значит мне придется все делать самому, – двумя чистыми от смазки пальцами Лева извлек из кармана расстегнутого пиджака мобильный телефон и зарядил свой любимый фильм с Егором в главных ролях, удерживая гаджет в одной руке, а член – в другой, – смотри, какой ты здесь открытый и незащищенный, – он повернул экран к Егору, прилагая неимоверные усилия, чтобы не кончить.
Глядя на то, как поджались его яички, как дернулись бедра и сладострастно прикрылись глаза, Егор с надеждой подумал было, что его мучитель сейчас вот-вот забьется в оргазме, но Лева сдержался и, полностью отпустив свой разгоряченный орган, дал ему спокойно попульсировать, не доходя до высшей точки пика, – пусть Елена Андреевна тоже посмотрит, – Лева провел подушечкой большого пальца по экрану, – я поделюсь своим домашним архивом.
– Не надо! – Егор сделал предупреждающий жест. Он не мог потерять надежду на высокую должность. Вряд ли видео подобного рода оставило бы его на хорошем счету.
– Раздевайся, – с легкой насмешкой произнес Лева, поигрывая мобильником, – а иначе – пум! И все посмотрят очень интересное кино!
– Дай сюда! – злобно шикнул Егор, подбираясь, как зверь перед прыжком.
Глядя на эти телодвижения, Лева представил, как сократились его упругие ягодицы, и тяжело сглотнул.
– Держи! – с хохотком он бросил Егору свой телефон, – у меня дома еще есть. Тебе придется меня убить, чтобы остановить все это, или.... – он снова прикоснулся к своему члену, сжав головку двумя пальцами и позволив предэякуляту выступить на блестящей поверхности.
Егор поймал телефон на лету и брезгливо отбросил гаджет на сиденье рядом с собой. Его снова загоняли в рамки, снова манипулировали его судьбой. С тяжелым вздохом он потянулся к мелким пуговицам нарядной светлой рубашки и начал расстегивать их одну за другой, глядя в одну точку между двумя передними сиденьями. Нужно было действовать осторожно, чтобы Лева не заметил опасного ключа, зажатого между мизинцем и безымянным пальцами правой руки.
Разобравшись с последней пуговицей, Егор робко взглянул на Леву, словно спрашивая разрешения продолжать дальше. Дождавшись благосклонного кивка, Егор расстегнул джинсы и стянул их вместе с бельем, бросив на сиденье рядом с мобильником. Боязливо сжав колени, он стыдливо прикрыл запястьями свой член и слегка опустил голову, всем своим непорочным видом заставляя и без того возбужденного мужчину возжелать себя еще больше.
– Ну, иди ко мне! – Лева разжал кулак, выпуская тугой орган, и протянул руку Егору, – давай, видишь, все уже готово!
Собравшись с силами, Егор двинулся ему навстречу. Лева ловко обнял его за талию и быстро усадил себе на колени, смахивая со светлых ресниц пшеничные пряди. Егор встрепенулся всем телом, чувствуя обжигающие прикосновения мощного достоинства к своему члену. Он обреченно откинул голову, непроизвольно позволяя Леве любоваться его красивой шеей, её плавными изгибами, украшенными завитушками русых кудрей.
Чувствуя беспокойное подрагивание чужого органа, Егор понял, что терпеть подобное он больше не в силах. Левины глаза с расширившимися от возбуждения зрачками смотрели пронизывающе и не мигая, и хотелось изо всех сил вонзить холодное лезвие хотя бы в один из них, чтобы хоть одно распутное око не оскверняло своим взглядом ни его тело, ни окружающий мир.
Рука Егора взлетела в воздухе, острая кромка поймала солнечную искру, готовая вот-вот погрузиться по самую рукоять в податливое глазное яблоко, разрывая на своем пути мягкие ткани, тем самым заставив прозрачную жидкость излиться на ненавистное щетинистое лицо. Но Левина ладонь предусмотрительно сжала хрупкое запястье Егора, вскрикнувшего от неожиданности и боли. Его пальцы разжались, роняя куда-то под ноги незадачливое орудие мести. Вторая рука Левы коварно ухватила второе запястье, сжав его с такой же силой.
– Дурачок, – с радостной хитрецой Лева осклабился, продолжая чуть ли не до хруста сжимать напрягшиеся и пытающиеся высвободиться руки, – ты думаешь, я не заметил? Глупый, глупый маленький мальчик!
На глаза Егора выступили слезы горечи и обиды. Это было невыносимо, он не смог поделать абсолютно ничего.
– Отпусти! – истерично воскликнул Егор, пытаясь высвободить свои, начинающие неметь запястья, но Лева сжал их с еще большей силой, отводя кисти в сторону, практически на излом.
– Хочешь, я сломаю их? – с хищным оскалом осведомился Лева, – пытливо заглядывая в широко распахнутые от боли серые глаза, – ты не сможешь работать, не сможешь себя обслуживать и переедешь ко мне. Я буду ухаживать за тобой, очень нежно ухаживать.
Егор жалобно всхлипнул, поджимая трясущиеся губы, и Лева понял, что слегка перегнул палку:
– Ну, ну, прекрати, – он немного ослабил железную хватку, – просто послушай меня, хорошо?
Егор что-то промычал, боясь разжать губы, чтобы не разрыдаться, и утвердительно кивнул головой.
– Привстань, – Лева осторожно выпустил его тонкие запястья, оставляя на них багряные отметины.
Егор послушно приподнялся, четко понимая, чего хочет Лева.
– Направь его сам.
Слегка склонив голову, с тяжелым вздохом Егор завел руку за спину и, дрожащими пальцами обхватив скользкий, горячий член Левы, робко приставил его к своему анусу.
– Садись, – Лева обхватил узкие бедра, давая понять, что его требования должны выполняться беспрекословно.
До боли закусив губу и зажмурившись что было силы, Егор начал постепенно опускаться на наэлектризованный похотью и желанием близости орган.
Надрывно застонав от жгучих ощущений, Егор хотел было остановиться, едва крепкая головка оказалась в его узких, неразработанных недрах, но Лева с такой силой впился ногтями в его ягодицы, что Егор понял: лучше все сделать самому, нежели он будет в одно садистское движение насажен возбужденным мужчиной. Осторожно опустившись на всю длину мощного члена, Егор уткнулся лбом в Левино плечо, приглушенно зашипев от боли.
– Тихо, тихо, все хорошо, – Лева ласково погладил склоненную голову, любовно перебирая шелковистые пряди, – вот так, видишь, как хорошо, а ты не хотел.
