Текст книги "Светлые надежды умирают первыми (СИ)"
Автор книги: Луиза Бельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава пятая. Интересное кино
Егор устал после работы. Это был безумно неприятный день, задевший за живое обычно молчаливые струны его достаточно хладнокровной души. Приняв теплый душ после подобного испытания, все еще стоя обнаженным в ванной, он услышал надрывный, резкий звонок во входную дверь. Твердо решив не открывать первым встречным, Егор завернулся в длинный махровый халат и, сунув босые ноги в домашние шлепанцы, крадучись устремился к глазку с тем, чтобы проконтролировать очередного гостя.
Лицезрев свою скандальную соседку с явно запыхавшейся собачкой на руках, он с обреченным видом распахнул дверь, готовясь услышать очередную гневную тираду. Не вышло. Все произошло слишком быстро: увидев Леву, Егор испуганно сжался, обхватив себя за плечи, и сделал спасительный шаг назад, не успев выронить ни слова.
Не давая ни секунды своей жертве, чтобы опомниться, Лева тут же ступил на чужую территорию, привычно не позволяя двери захлопнуться прямо перед его носом.
– Премного благодарны, – Макар отвесил старушке легкий поклон и скрылся в недрах чужого жилища.
– Бог с вами, – соседка Егора оказалась очень верующим человеком: она трижды перекрестила пространство за своими спутниками и с чувством выполненного долга направилась домой. Увидев на стене ту самую маркерную надпись, она укоризненно покачала головой и со словами: «Вот ирод, и стену изгадил!» – начала постепенно спускаться по лестнице, поставив лохматого питомца на пол.
Вот именно сейчас Егор действительно испугался. Шаг за шагом ступая назад в единственную жилую комнату, он не сводил взгляда со спокойных карих глаз, в которых с каждой секундой дремлющий маньячный огонек начинал разгораться все сильнее и сильнее. Вспоминая вчерашние прикосновения горячих рук к своему телу и собственное мучительное бездействие от безысходности, Егор, сам того не желая, зарделся, приобретая для Левы еще более привлекательный оттенок неподдельного смущения.
Окинув плотоядным взглядом хрупкую ссутулившуюся фигуру, запутываясь во влажных волосах, пробегая вдоль шеи и скрываясь где-то в области ключиц, Лева неслышно выдохнул и полуприкрыл глаза в предвкушении.
– Я сейчас буду кричать, – решительно предупредил Егор, продолжая отступать назад, при этом неуклюже натыкаясь на вельветовый пуфик и едва не падая от этого столкновения.
– Ух ты! – Макар выскочил на первый план с такой скоростью, что полы его вечно расстегнутой рубашки взметнулись в воздухе. – А я сейчас буду кричать от досады, что кто-то там не заплатил по счетам, и от нехватки налогов в государственной казне издох очередной котенок в муниципальном приюте!
– Я вам доступно объяснил, что не стану ничего платить! – гневно воскликнул Егор, ощущая на себе липкий, противный взгляд Левы, и плотнее зарылся в складки своего халата, скрывая под плотной тканью такие манящие сантиметры бархатной кожи.
С коварной усмешкой Лева небрежно швырнул свою папку на диван и, подцепив с тумбочки пульт от телевизора, щелкнул ответственной кнопкой. Экран озарился картинкой канонической красоты: симфонический оркестр, классически-черный, украшенный неизменным бисером музыкальных инструментов, по мановению волшебной палочки опытного дирижера исторгал божественные звуки поднебесной сюиты.
– Мы доступно объясним тебе обратное, – сквозь разливающиеся по квартире аккорды Егор не расслышал слов угрозы, но по одному лишь выражению лиц коллекторов он понял, что ничего хорошего этот вечер ему не сулит.
Макар напрягся, готовясь к прыжку – любая команда Левы должна была послужить сигналом к действию. Они не сговаривались. Макар понятия не имел, что он будет делать в ближайшее время, но одно знал наверняка: выход для своей жестокости он предоставит непременно.
Легкий кивок головы -¬ и Макар в одно движение оказался около Егора. Больно ухватив за запястье не успевшего отреагировать на такое наглое вторжение в личное пространство хозяина квартиры, он с силой заломил ему руку за спину, заставляя вскрикнуть от резкой боли. Согнутой в локте свободной рукой Егор, удивительным образом извернувшись, умудрился ударить Макара в область носа, случайно попадая в болевую точку и заставляя свежую кровь продемонстрировать свой красивый багряный цвет.
Макар озлобленно зарычал, с силой выкручивая чужое запястье и быстро хватаясь за второе.
– Я ж тебя урою, – прошептал он, резко заломив вторую руку за спину и прижавшись губами к затылку, оставляя при этом на светлых волосах кровавые разводы.
– Начинайте,– Егор вполоборота повернул к нему голову с тем, чтобы встретиться с раздраженным взглядом своего врага.
– Пожалуй, сегодня начну я, – Лева, сделав решительный шаг вперед, коснулся самого кончика махрового пояса и, крепко сжав его в руке, медленно потянул на себя.
Ощущая близость этого человека до зубной дрожи, до вспотевших ладоней и щемящей боли в груди, Егор с силой дернулся, всем своим существом сопротивляясь этим кощунственным действиям.
Синяя лента пояса плавно заскользила, покидая плен тугого узла, позволяя полам халата распахнуться и свободно повиснуть на плечах Егора, открывая чужому развратному взгляду полоску обнаженного тела.
– Не смейте меня трогать! – с угрозой прошипел Егор, все еще пытаясь вырваться из железной хватки Макара.
Глаза Левы замаслились: тяжело вздымающаяся грудь матовой белизной на фоне синего халата неумолимо привлекала к себе, притягивала, пытаясь оттолкнуть, приковывала внимание, совсем не желая этого. Плоский живот, курчавость нежных волосков, ажурным плетением окаймлявшая мужское достоинство, за доли секунды заставили Леву нервно сглотнуть, облизнув пухлые губы.
– Мне нравится твой голос, но сейчас я хочу послушать музыку, – горячая ладонь трепетно прикоснулась к правой ключице, начиная свой сладострастный путь.
Обжигающий жар крепкой руки заставил Егора вздрогнуть всем телом и беспомощно затрепыхаться до боли в вывернутых суставах. Макар с усмешкой наблюдал за этими действиями из-за спины Егора, ни словом, ни делом не мешая Леве совершать эти похабные движения.
Шумно выдохнув, кончиками пальцев свободной руки Лева прошелся от ложбинки на шее и устремился вдоль груди, опускаясь ниже, к животу, начиная зарываться в светлых завитках в поисках самого сокровенного.
– Люди! Помогите! – закричал Егор, пытаясь взбрыкнуть и все же высвободиться из цепкой хватки. Сильные руки Макара с еще большей ненавистью причинили новую порцию мучений, заставляя своего пленника резко шикнуть от боли.
– Я же говорил, – мягко произнес Лева, деловито распахивая полы халата, – на этот раз так приятно не будет, – кончики пальцев пробежались по плечам, затем спустились ниже и остановились на сосках, медленно и аккуратно сжав их, заставляя Егора прошептать надрывное: «Пре-кра-ти!»
– Лева, что ты делаешь? – с сарказмом поинтересовался Макар, продолжая наблюдать за своим коллегой.
– Я ищу слабые места нашего с тобой подопечного, – Лева с видимым удовольствием опустил обжигающую ладонь на талию Егора, огладил притягательные бедра, наслаждаясь каждой секундой близости этого человека, а затем торопливо выдернул махровый пояс из шлевок, одной только многозначительной улыбкой заставляя Егора ужаснуться предвкушением своего будущего.
С полуслова понимая напарника, Макар довольно грубо оттолкнул растерянного мужчину и одним движением сдернул халат, позволяя ткани махровым пятном растечься по пыльному ковру. Лева не дал возможности Егору отреагировать, хватая его за кисть и разворачивая его спиной к себе. Широкой ладонью Макар крепко сжал тонкую шею, заставляя Егора судорожно ловить губами воздух, тем самым предоставляя Леве возможность как следует затянуть узел на пульсирующих бешеным ритмом запястьях.
Когда последние лабиринты синего пояса сомкнулись в едином клубке, Лева отстранил Егора от себя и медленно развернул его лицом к себе, наслаждаясь видом абсолютной беспомощности. Острые плечи вздрогнули только раз, распрямляясь праведным гневом, берущим свое начало из пылающего ненавистью сердца.
– Я убью вас – твердым, не сбивающимся на испуг голосом произнес Егор. Он принудил всю свою силу духа обостриться в едином порыве, чтобы выплюнуть в лицо врагу эти отчаянные слова.
– Ты пыжишься так, будто все уже произошло, но ведь еще ничего и не начиналось, – проронил Лева, приподнимая за подбородок голову Егора, с неприкрытым удовольствием разглядывая каждую черточку этого красивого лица. – Не бойся, я буду очень аккуратным, – с этими словами он обхватил Егора поперек живота и попытался уложить его грудью на вельветовый пуфик, оставляя ноги, согнутые в коленях, стоять на полу, но мужчина начал дергаться с такой силой, что Лева не сумел совладать со своим пленником, то и дело норовившим подняться с широкого сиденья.
Тогда Макар, не долго думая, уселся ему на плечи, всей своей массой вдавливая худое тело в мягкую обивку. Руки, связанные за спиной, сжались в кулаки, позволяя ногтям до боли впиться в ладони. Уткнувшись лицом в теплую ткань, Егор судорожно сжал зубы, начиная понимать, какую страшную пытку устроили для него коллекторы.
Дрожащей от возбуждения рукой Лева провел по проступающим позвонкам Егора, не минуя ни одного своим болезненным вниманием. Ощутив упругость напряженных ягодиц, он с жадностью раздвинул красивые полушария, наслаждаясь видом девственного ануса. Его длинные пальцы прикоснулись к манящему отверстию, заставляя острому приливу желания с силой упереться в область ширинки, откровенно натягивая брючную ткань.
Макару было интересно одно: делал ли Лева обрезание. Его и раньше это интересовало, но вот теперь представилась возможность воочию увидеть подтверждение своей догадки. Обернувшись в сторону явно озабоченного товарища, он с самодовольной улыбкой лицезрел обнажившийся член, лишенный крайней плоти. Мощная эрекция, вызванная предвкушением обладания вожделенного тела, продемонстрировала подрагивающий от напряжения половой орган во всей своей красе.
Ухмыльнувшись от одной мысли о том, как это крупное достоинство проникнет в хрупкое худое тело и какую порцию боли оно доставит при этом, Макар отвернулся, устремляя свой взгляд в мерцающий экран и нащупывая в кармане долгожданную самокрутку.
От вида беспомощного Егора, его, только его мальчика, Лева совершенно обезумел. Трясущимися руками он поспешно достал из кармана серебристый квадратик и, торопливо оторвав ребристый кончик, одним движением выдавил скользкий презерватив из упаковки. Тонкая латексная пленка прозрачным покровом обхватила горячий орган, одевая его в своеобразную боевую броню. Лева тяжело вздохнул и, обхватив Егора левой рукой за бедро, правой приставил налитой желанием член к притягательному входу, такому узкому, что Лева уже заранее содрогался от ожидания бесконечного удовольствия.
Егор крепко зажмурил глаза, почувствовав это ужасающее прикосновение. Он понимал, что самый настоящий кошмар начинается именно сейчас, под звуки классической музыки и запах ментола, неизменно тянущийся шлейфом за его будущим насильником.
Сердце Левы громко стукнуло, заглушая самые высокие ноты, когда его член постепенно начал погружаться в жаркий плен тугой плоти. Для начала медленно, сантиметр за сантиметром раздвигая стенки источника удовольствия. Лева прикрыл глаза от нарастающего блаженства и погрузился на всю длину, крепко сжимая нежные бедра. Выдавив из Егора жалобный всхлип, он вышел наполовину, а затем энергично погрузился вовнутрь, получая новую порцию ни с чем не сравнимого наслаждения.
Дикая раздирающая боль заставила Егора разомкнуть губы и издать тихий стон. Один-единственный. Принесший Леве дозу победного сладострастия. До крови закусив нижнюю губу, Егор поклялся себе больше не проронить ни звука, чтобы не доставить радости развратному мужчине, издевающемуся над ним подобным глумливым образом.
Вода прозрачными ручейками стекала с влажных волос, пропитывая собой мягкую обивку, тонкая струйка крови тянулась по подбородку, багряным цветком распускаясь на светлом вельвете. Его глаза остались сухими. Боль не смогла возвыситься над ненавистью, вылившись потоком непрошенных слез. Егор терпел все эти бесконечные мучения молча. Дышать было тяжело из-за сидевшего на нем Макара, руки свело судорогой, тянущимися импульсами распространяющейся от запястий к предплечьям, но самой сильной, самой нестерпимой являлась боль, причиняемая ему озверевшим насильником с каждым его последующим движением. Толчки были монотонными и мощными, с каждым новым вторжением растягивающими нежную плоть все больше и больше. Егору уже начало казаться, что это не закончится никогда – настолько долгим и мучительным был этот процесс. Он попытался глубоко вздохнуть и на доли секунды отключиться от новой волны нечеловеческой боли.
Макар любил классическую музыку. Ее звуки погружали его в своеобразный транс, наполненный красивыми и одухотворенными образами. Легкая мелодия кружила воображение в вальсе, заставляя позабыть окружающую действительность. Чиркнув зажигалкой, Макар раскурил свою самокрутку, полной грудью вдыхая пары марихуаны и совершенно прекращая обращать внимания на жалкие потуги к сопротивлению лежащего под ним Егора. Костлявая спина уже не казалась такой неудобной, а ритмичные толчки, вынуждающие несчастное тело содрогаться от боли, уже не досаждали своим однообразием.
Макар понимал, что этот процесс будет затяжным из-за Левиного обрезания, поэтому, используя возможность насладиться моментом, он абсолютно растворился в окружающих его ритмах и пьянящем дурмане опиума. В эти мгновения Макар ощущал себя дирижером, перед которым открылся весь мир неизвестных доселе звуков. Взмахивая рукой с зажатым в пальцах косяком, он управлял прекрасным, создавая совершенное и вечное, только ему ведомое музыкальное творение.
Мощный и долгий экстаз заставил Леву выгнуться в пояснице, с силой вонзаясь ногтями в нежную кожу ягодиц. Вспышка за вспышкой перед глазами, сладкая дрожь, жалкими волнами прокатывающаяся по всему телу, рваные стоны из широкой груди – на какой-то миг Лева впал в глубокое оцепенение, целиком и полностью познав объект своего вожделения.
Новая порция боли заставила Егора еще сильнее зажмурить глаза и задержать предательский вздох, когда он почувствовал, как из него постепенно выходят. Приглушенно зашипев сквозь зубы, он слизнул кровь с прокушенной губы, насыщая рецепторы металлическим привкусом. Его кошмар прекратился, отзываясь диким жжением и растоптанной в пыли честью.
Аккуратно сняв наполненный презерватив и тщательно упаковав его в заранее подготовленный целлофановый пакетик, Лева спрятал улику в глубокий карман своих льняных брюк и наконец-то поднялся с колен, натягивая на бедра белье и застегивая ширинку.
Егор был хорош. Лева в нем не ошибся.
Музыкальный фон сменился, но Макар этого даже не заметил: в его голове звучала своя собственная мелодия.
– Эй, – Лева довольно настойчиво похлопал его по плечу, – первая часть концерта по заявкам подошла к концу.
На удивление, Макар быстро привел в чувство свой «надежды маленький оркестр» и, сделав последнюю затяжку, соскользнул с Егора, одним щелчком отправляя тлеющий бычок в открытое окно.
Тяжелое чувство унижения, смешанного со стыдом, непомерным грузом давило на обнаженные плечи, лишая Егора возможности подняться. Он так и остался стоять на коленях, опираясь грудью на пуфик, с завернутыми за спину руками, связанными синим поясом, не находя в себе сил даже открыть глаза.
– Хороший мой, – Лева присел возле него на корточки и осторожно провел рукой по влажным волосам, откидывая назад нависшую прядь, мешающую созерцать всю картину прекрасного.
– Ну, дальше что? – немного растерянно протянул Макар: по подобному сценарию он работал впервые.
– Предлагаю обойтись без антракта и сразу перейти ко второй части, – Лева поднялся в полный рост и, плавно продефилировав возле Егора, одними только кончиками пальцев проводя по бархатной коже своей жертвы, начиная от затылка и заканчивая округлостями ягодиц, произнес, – такой красивый и такой беззащитный... Хочешь попробовать? – с этими словами он протянул Макару очередной презерватив.
Макар слегка отшатнулся от него – неожиданное предложение застало его врасплох.
– Что-то не хочется, – неуверенно проговорил он, взглядом пробежав по плавным изгибам обнаженного тела.
– А если вот так, – в два шага Лева оказался возле дивана и взял в руки свою папку. – Это несомненно поможет тебе в твоих начинаниях, – он извлек из картонного чехла порнографический журнал и, раскрыв его на первой попавшейся странице, непринужденно прошелся по комнате, – веселые картинки для веселого времяпровождения, – он положил глянцевое чтиво с разворотом срамной сцены на спину Егору, выполняющую роль пюпитра для своеобразных нот.
Быстрая навязчивая мелодия с новой силой заиграла в голове Макара – и он понял, что сейчас его выход. Осторожно подойдя к Егору, он устремил свой взгляд на эротические позы сплетенных друг с другом мужчин и женщин в безумном танце сладострастия, и ему показалось, что эти яркие фотографии начали оживать. Опиум позволил его сознанию расшириться и начать созерцать вещи, выходившие за грани разумного: жадные руки скользили по обнаженной коже, губы впивались друг в друга, пробуя на вкус прелесть своего желания, – Макар почувствовал нарастающую тяжесть в паху, красноречиво дающую понять, что вторая часть симфонического концерта должна начаться именно сейчас.
Шершавые ладони легли на бедра, заставив Егора негромко вскрикнуть от неожиданности.
– Тише, тише, – Лева снова опустился на корточки, хватая Егора за шею и вдавливая его в пуфик, тем самым не позволяя ему изменить положение тела, – нужно еще чуть-чуть потерпеть.
– Сдохните, твари! – глухо прошипел Егор куда-то в глубину мягкой обивки, не оставляя попыток сменить эту унизительную позу.
Макар вошел быстро и грубо, именно так, как хотел, бесцеремонно и безо всяких прелюдий. Пораженный узостью входа, он замер на несколько секунд, получая волну удовольствия от этих восхитительных ощущений, выбивая из груди своей жертвы жалобный стон безудержного отчаяния, а затем начал двигаться.
Только теперь на глаза навернулись слезы. Хладнокровно выдержать второе действие у Егора не хватило сил, и горячие соленые капли потекли по щекам, неприятным жжением ощущаясь на прокушенной губе. На этот раз было еще больнее, как-то по-животному безобразно и дико. Макар вбивался в него с неким первобытным рычанием, при этом периодически приговаривая непристойные фразы.
Видя, что Егор уже оставил попытки к сопротивлению, Лева отпустил его шею и мягко провел тыльной стороной ладони по мокрой от слез щеке:
– Потерпи, потерпи, мой мальчик, я очень хотел видеть выражение твоего лица при подобном процессе. Ты прекрасен.
Егор ответил лишь сдавленным стоном, вызванным очередным мощным толчком. У него больше не оставалось сил сдерживать свои эмоции: безумные люди сломили волю, полностью подчиняя себе его изнемогшую сущность.
– Вот так, – Лева ласково погладил его по голове. – Хорошо. Хорошо же, правда? – заботливая рука дрогнула, нежно смахивая очередную слезинку, – я хочу запечатлеть этот чудесный момент, он не должен пройти бесследно. – Лева включил камеру на мобильном телефоне, – а сейчас покажи, как тебе нравится, – одной рукой он цепко ухватил Егора за волосы и слегка приподнял его голову, с наслаждением глядя на красивое измученное лицо через экран.
Хриплые слова, прерываемые болезненным шипением, сорвались с губ Егора:
– Сдохните, вы оба сдохните.
Лева усмехнулся, выпуская влажные волосы из своих пальцев и, продолжая снимать на телефон весь этот процесс надругательства, намеренно не захватывая объективом лицо Макара, отошел подальше, чтобы получить наиболее привлекательную картинку, произнес:
– Сдохнем, обязательно сдохнем, не беспокойся об этом.
Лева переходил из угла в угол, снимая весь этот будоражащий кровь процесс, взволнованно вздыхая при каждом стоне, изо всех сил пытаясь придать рукам уверенность и унять их мелкую дрожь. Тонкая струйка пота влажной дорожкой окропила его висок – Лева снимал лучший фильм в своей жизни, фильм о его, только его мальчике.
Почувствовав долгожданную свободу, Егор уткнулся лицом в мягкость обивки, от боли чуть ли не вгрызаясь в покрытую катышками ткань. На этот раз его кошмар был действительно закончен.
– Всем спасибо, вы хорошо поработали, – одобрил Лева, убирая телефон в карман и извлекая оттуда пресловутый пакетик с использованным презервативом.
Макар все понял и вложил в него свой плод неимоверных усилий.
– Ты понеси! – Лева с настойчивостью впихнул этот пакетик прямо в руки Макару.
– Тьфу ты, пакость, – с выражением жуткой брезгливости на лице Макар взял мешочек двумя пальцами и с деланным видом отвернулся в другую сторону.
Егор приподнялся с пуфика и, сев на пятки, выпрямился, с ненавистью глядя на своих обидчиков.
– Куда сейчас? – осведомился Макар, поглядывая на часы.
– Следующий клиент – Рудольф Зарецкий, здесь недалеко.
– Рудольф, Рудольф, Рудик, – Макар цокнул языком, смачно перекатывая понравившиеся звуки, – какое-то старинное имя, устаревшее, Рудик, рудиментное, рудиментарное, вот!
– Ага, в переводе оно означает «Славный волк». Наш славный волк имеет долг в несколько миллионов. Эх, несоответствие выходит. Действительно, рудиментарный Рудик получается.
– Пошли вон из моей квартиры! – подал голос Егор, в бешеном ритме теребя руками, изо всех сил пытаясь ослабить махровый узел за своей спиной.
– Ух ты! – с искренним удивлением воскликнул Макар. – Как быстро очухался!
– Может, развязать его? – задумчиво произнес Лева, снова упаковывая в папку глянцевый журнал.
– Сам развяжется, – бросил Макар, – эвона, злой какой, по ходу, не понравилось ему.
На этот раз Егор ответил фразой, услышать которую от самого себя он раньше посчитал бы более чем недостойным.
– Фу-фу-фу, Егор Аркадьевич, вы даже слова такие знаете, – Лева деловито поправил жилетку, зажав папку под мышкой, и вытряхнул на ладонь из картонной коробочки ментоловый леденец, – не забудьте выплатить долг в ближайшее время. В противном случае вот это видео, – он похлопал себя по карману, где лежал мобильный телефон, – получат все ваши коллеги по работе, – он закинул конфету в рот, – до скорой встречи, – его последние слова прозвучали смазано из-за мешающей говорить конфеты.
– Пошли, Лева, пусть человек отдыхает, – Макар хотел было сплюнуть на пол, но сдержался и, засунув руки в карманы, вышел из комнаты.
– Береги себя, – пожелал Лева напоследок, устремляясь вслед за товарищем.
Егор ничего не ответил, провожая коллекторов презрительным взглядом. Как только хлопнула входная дверь, он вскочил на ноги и с новой силой начал теребить тугой узел, стараясь высвободить хотя бы одну руку. Когда это ему наконец-то удалось, он с ожесточением отбросил от себя ненавистный пояс и со всех ног кинулся в коридор, чтобы закрыть дверь на спасительный замок.
Находясь в душевой кабине под отрезвляющими струями прохладной воды, Егор уперся руками в пластиковую стену и, опустив голову, продолжал стоять так некоторое время, позволяя прозрачным потокам попытаться смыть грязь чужих прикосновений. Гадостное чувство поселилось в его душе. Из-за чужой ошибки и собственной недальновидности он скатился до такого... И никакой выход из сложившейся ситуации не напрашивался сам собою. Постоянные угрозы, шантаж и провокации связывали его по рукам и ногам, манипулируя чувством стыда, повышенной ответственности и беспокойства за родных и близких.
Как следует растеревшись полотенцем, Егор вернулся в комнату, и укрывшись одеялом с головой, устроился на диване, полностью предаваясь тревожным размышлениям о своем будущем.
