Текст книги "Сделка на… любовь? (СИ)"

Автор книги: Луиза Анри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

Алия

Морской воздух позволяет дышать легче и возвращает трезвый рассудок. Стараюсь не встречаться взглядом с Робертом, так как это совсем неправильно и нечестно по отношению к будущему мужу, несмотря на то, что все это ради нашего с ним будущего. В этот момент случайно наталкиваюсь взглядом на Роберта и вспыхиваю до кончиков волос, так как в голове вихрем проносятся воспоминания нашей близости в каюте. Просто надо отвлечься на что-то приятное, а еда всегда меня успокаивает, если нет варианта пошопиться.

*****

Роберт

Смотрю на нее и понимаю, что со мной творится странное. Мне не хочется, чтобы эти три дня заканчивались. А после того, что было в каюте, то желаю оставить все как есть сейчас. Но у Алии совсем другие планы, как только она оказалась верхом на мне не мог не налюбоваться ее изгибами. В меру полная грудь с торчащими сосками, словно вишенки, тонкая талия и мягкий животик. А ее бедра просто сводили с ума, вот я не сдержался и сжал ее за упругие ягодицы. Завидую этому щеглу, которому достанется такая красотка, поэтому надо вернуть себе холодный рассудок и завершить начатое. Из воспоминаний меня выдергивает звон приборов. Алия уже завершила трапезу и ушла гулять на палубу. И находится у фальшборта на носовой части. Я уже закончил и хотел к ней подойти, но меня снова отвлекли и позвал капитан, необходимо было обсудить сегодняшний маршрут.

****

Алия

Я смотрела на морскую гладь и думала о своем будущем. Мне осталось терпеть Эгиева еще сутки и все. Наша семья будет свободна от него и родители вернутся в свое гнездышко. Ведь это самое главное, как бы они жили у родственников, вечно ненужные и на птичьих правах. О своей судьбе мне думать не хочется, Адаму я расскажу и он поймет, ведь он самый добрый и отзывчивый.

Небо без единого облачка, так что мысль заполучить бронзовый загар отвлекает от невеселых мыслей, только чайки пролетают над нами издавая свои крики и охотятся на рыбу. И я иду по палубе, море на самом деле успокаивает, но вдруг яхта резко рулит вправо и меня сносит, что даже не успеваю за что-нибудь удержаться. Я от неожиданности кричу и поскальзываюсь. Мое сердце бьет чечетку. Я ведь не умею плавать, а Роберту не сказала об этом, думала уже ненужно. Но поздно. Мой крик утопает вместе со мной.

Хоть в таком случае не придется потом разбираться с Габазовыми! Я продолжала свое «падение в бездну». Тело онемело от холода, и, хотя я понимала, что нужно размять мышцы, но не могла заставить себя сделать ни одного лишнего движения. Уши заложило от шума воды, словно миллионы маленьких пузырьков лопались одновременно, тело ломило от холода, но я упрямо продолжала тонуть, как вдруг почувствовала легкое прикосновение к правой лодыжке, и, естественно, как самая настоящая идиотка, открыла рот, пытаясь закричать, слишком поняв свою оплошность, когда осознала, что это были лишь рыбки. Морская вода хлынула в легкие, горло прожгло из-за соленой воды. Пытаясь вздохнуть, я начала плыть вверх, уже не в состоянии понять, где именно нахожусь. Вынырнув, я жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь откашляться, мокрые пряди прилипли к лицу, сводя видимость практически к нулю.

– Алия!! – Отголоски знакомого голоса, обрывками донесшиеся до меня порывами ветра, заставили меня обернуться левее, продолжая отчаянно размахивать руками, пытаясь оставаться на плаву. Слишком поздно я поняла, откуда надвигалась опасность, я уже думала приблизился мой конец, так как уже теряла сознание. Но вдруг почувствовала как резко вцепились в мою руку, словно пытались вырвать с корнем из толщи воды. Ничего не помню, память отшибло от нервяка. Только крепкие объятия мужчины дарили спокойствие и не хотелось, чтобы эти объятия прекращались.

Глава 17

Роберт

Вы когда-либо ощущали страх? Настоящий всепоглощающий ужас, когда все чувства перестают существовать, уступая место инстинктам. Когда реальность происходящего отходит на дальний план, и ты зацикливаешься на одном единственном мгновении своего бытия, когда все остальное отходит на второй план, становится слишком неважным, слишком второстепенным. Когда каждый нерв, каждая частичка твоего тела протестует против происходящего. Когда с силой сжимаешь ладони в кулаки, настолько сильно, что костяшки пальцев белеют. Когда кажется, что боль поможет рассеять это наваждение, докажет, что все это лишь кошмар. Когда ради кого-то другого ты готов перевернуть время вспять, зная наперед, что может произойти непоправимое. И ты готов допустить все это ради одного единственного биения маленького, хрупкого сердца самого обычного человека.

– Алия! Тебе жизнь своя недорога? – ответа от неё не последовало, но ярость внутри клокотала. Он уже не осознавал, что именно служило причиной его ярости: ее необдуманный поступок или гнев на самого себя, на то, что он допустил, чтобы это случилось. Слишком поздно он осознал, произошедшее. Просто человеческого страха. Отказав самому себе в роскоши иметь страх по отношению к чему-либо, он упустил возможность сохранения этого чувства у других. Девушка сидела еще в трансе, пока не осознавала, что могла лишиться жизни в считанные секунды. Роберт обнимал Алию, пока девушка пыталась свободно вздохнуть, чувствуя, как внутри все постепенно немеет от столь резкой перемены. Хорошо, что он начал подплывать к ней, чувствуя что-то неладное. И вытащил из толщи воды, через секунду, а то могло бы произойти непоправимое.

– Ты дура, самая настоящая дура! – выдохнул он, когда Алия начала дышать равномернее. Мужчина повернул девушку к себе лицом и обеими руками встряхнул ее за плечи, заставив смотреть себе в глаза. – Почему ты мне не сказала, что не умеешь плавать? Хотела поскорее избавиться от меня и не нашла способа получше? – Внутри у него все клокотало от гнева. Тогда как девушка молчала, просто смотря на него, будто видела впервые. Он пристально вглядывался в ее глаза, из уголков которых медленно катились слезы, пытался понять, о чем она думает, но она продолжала молча наблюдать за ним, не произнося ни слова, словно и не живая. На мгновение Алия слегка поддалась вперед, словно ища опору, утешение, и Роберт хотел отшатнуться, но резко передумал – его испугала собственная реакция. Да, он хотел этого, хотел, чтобы она поняла всю абсурдность совершенного ею поступка, чтобы потом искала поддержки и утешения у него, а не у своего псевдо-жениха! Впервые за долгие годы он хотел заполучить бремя беспокойства за жизнь другого человека, и это самое желание настигло именно с ней. Но в следующую секунду все изменилось, он почувствовал это по ее напрягшемуся лицу и поджатым губам. Она кивнула, бросив ему еле слышное «Спасибо», резко отстранилась и поднялась, стараясь сохранять равновесие, хоть колени продолжали предательски дрожать. «Не сейчас, не перед ним!» – мысленно уговаривала Алия саму себя, заставляя себя идти вперед, чувствуя, как онемевшее тело начинает постепенно слушаться ее. Девушка не оглядывалась, чтобы узнать, следует ли за ней Роберт. И спасение из тьмы перестало казаться ей избавлением

****

Дом был погружен в молчание. С того самого разговора на яхте они не перебросились ни словом, словно не замечая присутствия друг друга. Привезя девушку в особняк, Роберт переоделся и пару минут спустя уехал, одним своим взглядом дав понять, что для Алии будет лучше, если, вернувшись, он обнаружит ее на месте. Никаких таких мыслей в голове не возникло, словно из нее вытекла вся ее энергичность. Убедившись в том, что мужчина уехал, Алия сбросила с себя одежду, устало переступая ногами, направивилась в душевую. Она включила горячую воду и просто стояла под обжигающими струями, приобняв себя за плечи. События дня разворачивались перед ее мысленным взглядом, она детально вспоминала каждую его фразу, каждый взгляд, и наконец девушка дала себе слабину. Опустившись на пол и обхватив руками колени, Лили зарыдала в голос, разрешая измученной душе выплеснуть всю накопившуюся горечь и боль, страх и разочарование.

– Почему? Почему?… – повторяла она, не в силах сформулировать, что именно ее мучило. Почему он ее спас? Или почему сказал все это? Почему она отстранился в тот единственный миг, когда она действительно в нем нуждалась? Подсознание само сформулировало ответ. «Я просто для него игрушка? И от этого было еще больнее. «Некоторые люди говорят, что они сами не знают, чего хотят, Алия, это нормально…» – пытался успокоить ее внутренний голос. «Так вот, они лгут. – Разум не захотел терпеть поражение сейчас. Девушка с радостью заткнула бы обоих, но у нее не было сил на очередную войну. – Мы всегда знаем, чего хотим. Хотя нам и не хочется в этом признаваться. И именно поэтому тебе сейчас так больно…» Ей было больно, она чувствовала себя слабой. Ей было очень больно, она чувствовала злобу. Ее раздирало на части от боли, ей было… безразлично. Уже. Она начала чувствовать, воспринимать себя бездушной игрушкой. Маленькая частица ее души, которая все еще теплилась глубоко внутри, требовала теплоты и заботы, требовала любви.

– Любви? – Алия усмехнулась собственным мыслям. – От кого? От него? – и она начала смеяться, смеяться вперемешку с рыданиями, отчаянно понимая, что истерика накатывала на нее намного более разрушительными волнами, чем те, которые ей пришлось пережить. Ей хотелось чувствовать хоть что-то. Эмоциональная смерть – когда хочешь чувствовать, но уже не можешь. Хочешь, но не можешь.

Глава 18

«…..И вдруг перед ней мелькнуло страшное слово – прелюбодеяние. Все самое отвратительное, что только низкое, гнусное распутство может вложить в представление о чувственной любви, вдруг встало перед ней. И эти видения стара-лись загрязнить нежный, прекрасный образ – ее мечты о Жюльене и о счастье его любить. Будущее рисовалось ей в самых зловещих красках. Она уже видела, как все презирают ее. Это были ужасные мгновения: душе ее открылись неведомые области. Едва только ей дано было вкусить никогда не изведанного блаженства, и вот уже она ввергнута в бездну чудовищных мук. Она никогда не представляла себе, что можно так страдать; у нее помутился рассудок.

В голове ее бессвязно возникали мучительные, противоречивые мысли. То она дрожала, что Жюльен ее не любит, то вдруг ее охватывал ужас; она чувствовала себя преступницей и со-дрогалась, как будто ей завтра же предстояла публичная казнь на городской площади Верьера – стоять у позорного столба с дощечкой на груди….»

Нашла тоже, что почитать, чтобы отвлечься от идиотских мыслей. Книга валялась на полке шкафа в гостиной, так жалко стало героиню, понимаю все, те чувства, что она испытывает. Это разрывает душу на части оттого, что прошлое не изменить и необходимо принять случившееся спокойно, как взрослый человек, а не наматывать сопли. Возвращаю книгу на полку, ставлю откуда взяла, надо взять себя в руки. Но чувство отчаяние берет верх надо мной. Как так получилось, что я начинаю зависеть от него. Ведь из-за него я в такой ситуации. Больной напыщенный индюк. Ненавижу. Ненавижу его всем сердцем. В гневе беру пульт от телевизора и включаю его, удобно усаживаясь на мягкий диван. Необходимо мысли направить в нужное русло, которое поможет мне справиться с накатившей волной меня ярости и ненависти, кликаю бесцельно по кнопке пульта, но случайно натыкаюсь на очень интересную передачу. Внимательно вслушиваюсь, и начинаю чувствовать, как шестеренки в голове лихорадочно работают, словно воспринимая эти слова на беззвучные вопросы души.

«Возьмите на себя ответственность за свою жизнь и начинайте решать стоящие перед вами проблемы. Они существуют для того, чтобы помочь вам вырасти, а не для того, чтобы вас сокрушить. Мы обвиняем других, хотим исправить всех вокруг себя, но никогда не начинаем с себя. Это наша огромная ошибка.» Я сфокусировала взгляд на экране, где шла очередная передача по «промывке мозгов», которую другие называли передачей самосовершенствования. И хотя в большинстве своем я относилась к подобным передачам с большим недоверием, ведущий заставил меня не переключаться. Отставив в сторону пульт, я подобрала колени к груди и не отрывала взгляда от экрана, на котором высветилось имя «Анри Шале, психолог». Слово «психолог». В эту секунду я испытывала истинное блаженство от знания французского языка, не зря меня в детстве заставляли учить его, время для бахвальства еще есть. Да м лучше послушаю вещателя. Хотя психологи всегда ассоциировалось у меня с тощим немиловидным мужчиной средних лет в твидовом пиджаке и очках с роговой оправой, но мужчина с иссиня-черными волосами и яркими синими глазами никак не подходил под это описание. Вопреки моим представлениям, его голос был уверенным и успокаивающим, улыбка располагала к беседе. «Хочешь быть счастливым – веди себя как счастливый человек. Хочешь быть богатым – веди себя как богатый. Хочешь жить в этом Мире – живи и радуйся, а не ходи с кривым и недовольным лицом, что Мир несовершенен. Мир создаешь ты в своей голове. Никогда не слушайте осуждений в свой адрес. Всегда найдется тот, кто будет замечать нелепицы, и говорить на белое черное. – Эти слова глубоко засели в моем сознании. – Нельзя вернуться в прошлое и изменить его, но можно стартовать сейчас и изменить свое будущее.» Раздались аплодисменты, камера показала лицо ведущего. – Спасибо, профессор Шале, а сейчас мы прервемся на короткую рекламную паузу, после чего вы узнаете, какими средствами следует пользоваться после. Не дослушав, я коротким кликом выключила телевизор, продолжая анализировать услышанное. А у этого Шале весьма интересные аргументы. В темном зеркальном отражении экрана телевизора я увидела себя со стороны: растрепанные волосы, красные заплаканные глаза, ставшие похожими на два блюдца, темные круги под глазами. И это я? Алия Мусаева, королева любого званого вечера, организованного в городе, которую все ждали у себя на мероприятии? Сбросив с колен мягкий плед, я решительно направилась в свою комнату. Никто не гарантировал, что Роберт окажется честным и не решит расторгнуть сделку со всеми плачевными для меня итогами. А увидев меня в таком виде, он, скорее всего, именно так и поступит. Ну что ж, решила я, задумчиво открывая дверцы гардероба, кто же говорил, что я буду играть честно?

Глава 19

Два часа спустя:

– Алия!!!

Третий окрик. Так, думаю, уже пора, не следует слишком уж испытывать его терпение, если хочу, чтобы все шло по плану. На лестнице раздались едва слышные быстрые шаги. И почему он ходит так тихо, словно хищник. Резко рванув дверь, в проеме показалась знакомая фигура. – Ты что, не слы…

Произведенный эффект оказался сильнее, чем я ожидала. В отражении зеркала я увидела, как Роберт с видимым трудом заставил себя сохранять на лице бесстрастное выражение, хотя его губы сложились в довольной улыбке. Видимо, он опасался обнаружить в комнате мой хладный труп, но какого черта! Пошли бог здоровья Шале Анри! Я чувствовала, как взгляд Роба охватил малейшие детали: от элегантно собранных в кокон волос, скользнув по обнаженной шее и спине. Да уж, выбранный наряд больше подходил бы для роли куртизанки, но, черт побери, не женой же я ему прихожусь! Я встретилась в зеркале с его взглядом, но заставила себя не отводить глаза, хотя сердце забилось в ритме фламенко. Надеюсь, он этого не заметит, равно как и проступившего на щеках румянца от его хищной улыбки.

– Ты…

– Я? – Поднявшись, я выпрямилась во весь рост, медленно обернувшись к нему, с удивлением обнаружив, что и теперь Эгиев был выше. Взгляд скользнул по белой атласной рубашке, плотно облегавшей торс. Почему я раньше не замечала, что он так…? Очнувшись и поняв, в каком направлении я думала, я тряхнула головой, отчего сережки мелодично звякнули.

– Ты… – Он в два шага сократил расстояние между нами до пары сантиметров, лица почти соприкасались. Его немигающий взгляд был прикован к моим глаза, правая рука осторожно поправила выбившуюся из прически прядь, по спине поползли мурашки от этого прикосновения.

– Ты…стала плохо слышать? – Его слова быстро сбросили меня с небес на грешную землю.

– Что?

– Я звал тебя, – бесстрастным тоном заявил он. Ну вот, снова очередная маска. Или именно такой он на самом деле? А кто же тогда тот Роберт, которого я видела прошлой ночью и сегодня на яхте?

– Какую игру ты затеяла, Алия? – Он отошел на пару шагов, прислонился плечом к двери и скрестил руки перед собой, всем своим видом демонстрируя собранность и деловитость.

– Не понимаю, о чем ты…

– Все ты отлично понимаешь, не пытайся казаться глупой, Алия. Я навидался глупых людей за свою жизнь…

– И часто ты в зеркало смотришь? – съязвила я, поднимая перчатку. Он усмехнулся. – Ты что же, надеялся обнаружить меня вдребезги разбитой и ищущей утешения там, где мне его не предоставят?

– В общем и целом, да, – честно признался он.

– Я не кассета, чтобы играть то, что ты захочешь, Эгиев. Иногда мне кажется, что ты ненормальный.

– Иногда?

– Да, иногда. В остальное время у меня нет в этом никаких сомнений. – Вопреки моим ожиданиям вспышки гнева, он рассмеялся, и от звука его смеха натянутые до предела нервы резко, в один миг успокоились, словно мне вкололи приличную дозу новокаина.

– Не знаю, какую игру ты затеяла, но надеюсь, для твоего же блага, ты осознаешь все последствия твоего решения, Алия, – произнес он тихим, едва слышным голосом.

– Это угроза? – я заставила голос звучать спокойно.

– Конечно, нет. – он покачал головой, подходя все ближе. Внутри все сжималось от желания убежать, спрятаться от его проницательного взгляда, но я выстояла. – Угрожать – это совсем не в моем стиле. Скорее, это некий прогноз. В его точности я уверен. А сейчас, – он властно взял мою ладонь и сжал в своей руке, – Раз уж ты готова, нам не придется терять больше времени.

– Терять…? Но куда…?

– Прибереги силы, они тебе понадобятся сегодня ночью…ещё раз – прошептал он, даже не смотря в мою сторону, но от его слов меня полыхнуло пламенем.

– Ты невыносим!

– Придется найти альтернативный способ заставить тебя замолчать, – сказал он будто самому себе, резко остановившись, так что я с трудом устояла на ногах. Одной рукой прижав меня к себе, Роберт медленно, словно боясь обжечься, провел ладонью по моей щеке, лицо его приближалось к моему, и в следующую секунду я ощутила жар его губ на своих. Это было мучительно…медленно и быстро одновременно. Мысли ворохом сменялись в голове, голова начала кружиться, поэтому я прикрыла глаза, пытаясь краем сознания уцепиться за обрывки реальности, пытаясь не растаять в обжигающих руках Роберта. Шале, будь ты проклят, во что ты меня втянул!

Глава 20

Алия

Очнуться от этого наваждения удалось лишь, когда я заметила, что мы едем в противоположном направлении от дома. Роберт, настроение которого заметно улучшилось, беззаботно надавил на педаль газа, одновременно вполголоса подпевая песне, раздававшейся из мощных динамиков автомобиля. Позволив себе откинуться на сиденье, я взглянула на пролетавший за окном пейзаж.

Не хотелось нарушать этого хрупкого спокойствия, который установился в тиши салона, поэтому я откинулась на спинку сиденья, предоставив себе возможность осмотреться. Многочисленные неоновые вывески, наполнявшие остров таинственным мерцанием, удивительным образом контрастировали с моим представлением об этом отрезанном от цивилизации уголке, о существовании которого большинство и не знало. И эта мысль заставила меня задуматься. Роб приоткрыл для меня завесу, впустил в тот крошечный уголок своей жизни, которую, возможно, пытался скрыть от других. Я не лелеяла пустых надежд о своей исключительности, эксклюзивности – просто очередная игрушка на три дня, – но вместе с осознанием этого я осознала кое-что еще, не менее важное, возможно, самое важное открытие моей жизни.

Я – хозяйка своей судьбы. Не кто-то… не какой-то чужой дядька, а я сама. Как я решу, так и будет. В конце концов, нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения. Просто мы не любим неприятные решения, мы любим, чтобы всё было приятно и легко, поэтому, когда приятно и легко не получается, делаем вид, что решения как бы не существует вовсе. А оно есть… и мне пришлось сознаться хотя бы самой себе: ведь все могло быть намного хуже. Роберт Эгиев мог оказаться извращенцем, страдающим неумеренным самомнением, старческим маразмом и проблемами с гигиеной. Согласилась ли я на это предложение, успев хоть в малой части узнать его? Или я согласилась бы в любом случае? Курица или яйцо? Увидев образ «другого Роберта», нарисованный моим сумасшедшим воображением, я сморщила нос – жуть! Нет, хоть в этом мне повезло. Эгиев не вызывал во мне отвращения, при иных обстоятельствах он бы считался привлекательным, сексуаль…

Так, стоп, Алия! Что со мной вообще сегодня происходит? Нервные перегрузки дают о себе знать…

Мы были в самом центре городка. Да уж, Чикаго мало чем отличался от оригинала. Те же кинотеатры, развлекательные центры, клубы, бистро, рестораны, театры, музеи… Вокруг то и дело все куда-то спешили, опаздывали, смеялись и плакали…

Может, я поспешила, соглашаясь на предложение Роберта. Кто-то другой на моем месте просто пожал бы плечами, продолжая жить своей жизнью, не решаясь поставить под прицел свое расписанное по главам будущее. Я знаю, что многие осудили бы меня за мой выбор. Разумеется, людям не нравится, когда ты не такой, как они. Они будут долго тебя высмеивать, осуждать, унижать, но это все происходит от зависти. Они не могут так, как ты, у них духу не хватает. Проще назвать кого-то психом, чем признать, что тебе страшно отличиться от толпы. И это было моим главным недостатком: я никогда не любила сливаться с толпой, с массой безликих образов, маячивших за спиной. Я выросла не слишком ярко-выраженной индивидуальностью, но независимой от мнения окружающих, считая, что мое внутреннее Я меня не обманет. Приходится засыпать, когда спать не хочешь, чтобы встать когда не хочешь, чтобы успеть туда, где быть не хочешь. Офигенная штука жизнь. И это положение меня убивало. Расписанность жизни по минутам, месяцам, годам…

Кто знает, может, совсем скоро я осознаю, что в тот самый миг, когда решила вмешаться в ход своей размеренной жизни, я ее разрушила, разрушила окончательно. И тогда уже нельзя будет вернуться к старту, начать сначала. А время – оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь. Время – плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые. Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты. И с каждым годом на душе все растет и растет количество плохо наложенных повязок.

Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что через твою жизнь прошли не один и не два человека, а целые десятки и сотни людей. Кто-то из них задерживался надолго, а кто-то едва успел коснуться твоей руки. Кому-то не досталось даже твоего взгляда, а у кого-то остались самые прелестные воспоминания о дружбе, преданности, привязанности, искренности.

Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что ты всегда хочешь быть лучше, честнее, справедливее и добродушнее, а в итоге все равно находятся те, кому ты перешел дорогу. Тебе хочется делиться с людьми радостью, а люди завидуют, тебе хочется плакать, а люди начинают считать тебя слабым.

Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что ты, которому всегда казалось, что разбираешься в людях, в некоторых из них все же ошибался, и что люди, которых, казалось, будешь знать вечность, сейчас от тебя отдалились, а те, которых ты считал «прохожими», до сих пор рядом с тобой…

Да, именно так, то, что многие списывали на глупость и наивность, я предпочитала называть любовью. Я не была идиоткой, я осознавала недостатки окружающих, как и свои. Но предпочитала не зацикливаться на них. Но теперь что-то изменилось. Мне стало…безразлично. Да, именно так, я решила просто плыть по течению, перестав бороться за «правое дело». Люди таковы, их не изменить. Надо просто принять их такими, какие они есть на самом деле.

Машина плавно притормозила у огромного фешенебельного отеля, открывшаяся с моей стороны дверь заставила меня очнуться. Краем глаз я заметила, что Роберт пристально наблюдает за мной, словно пытаясь понять, что со мной произошло, к чему именно следует быть готовым. Что ж, он может аплодировать самому себе – может, он действительно изменил часть меня, но ему предстоит встретиться с той личностью, которую он создал. И я не уверена, будет ли это маска или моя новая суть. Время покажет…