Текст книги "Сделка на… любовь? (СИ)"

Автор книги: Луиза Анри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27

Алия

Самое тяжелое – отпустить, отпустить того, кому отдал частичку сердца. Того, без кого мир потерял немного красок и яркости… Того, кто всегда будет в сердце, но мысли о нём принесут боль… Вновь ту боль, разрывая душу и уничтожая радость, вновь и вновь, а время не будет лечить, лишь временно притупит боль, пока не вспомнишь вновь об этом человеке. Воспоминание, разбитое на тысячу кусков, перестает быть воспоминанием? А может, тогда вместо одного появляется тысяча воспоминаний… И каждое из них начинает болеть по отдельности. Теперь я вновь прокручиваю в голове те долгие секунды, когда ошарашенно замерла посреди уборной, взывая ко всем известным мне силам с просьбой не сойти с ума. Все чувства словно окаменели. И теперь твердо знаю, что остается, когда внутри все окутывает шок. Остается пустота. А в ней – боль. Она не проходит и не стихает. Говорят, что время лечит. Я на это не надеюсь. Когда-то я мечтала смотреть на звезды рядом с любимым человеком. Но в тот момент, когда я увидела мужчину в проеме двери, я поняла, что теперь этого уже не будет. Ничего не будет. А я почему-то есть. Живу по привычке, хожу по привычке, говорю по привычке…

Казалось, будто все это происходит не со мной. Я словно была сторонним наблюдателем, который с критикой терпит плохо поставленный бродвейский мюзикл. Марионетку дернули за ниточки, и я с дрожью развернулась, хотя в этом не было нужды: голос был мне слишком хорошо знаком. Знакомая пара блестящих карих глаз, в глубине которых словно плясали бесенята, темные кудри в замысловатой прическе, слегка надменная улыбка… На место опустошения ворвался целый калейдоскоп чувств: стыд, неверие, гнев, растерянность… Они смешались в столь диком коктейле, что первые пару секунд я не могла подобрать слов.

– Алия? – мужской голос за спиной выдал, что его владелец был ошарашен не меньше.

– Не обнимешь подругу? – улыбнулась Оли, делая шаг вперед.

Ее руки обхватили меня за пояс, но я не могла заставить себя сдвинуться с мертвой точки. Я раньше думала, что только смерть может отобрать у меня кого-то. Но потом я узнала, что есть вещи куда меньшего масштаба, которые могут у тебя украсть человека так же полностью, так же навсегда. Человек живёт, дышит, но тебе уже до него не дотронуться, не заговорить. Есть вещи не столь драматичные, как смерть, но не менее постоянные. И в течение одной мучительно долгой секунды она стала для меня чужой. Выпустив меня из объятий, Алия подошла к мужчине. – Думаю, вас нет нужды знакомить, не так ли?

Реакция Керема Габазова была весьма предсказуема – он так же удивленно смотрел на меня, словно увидел впервые. Разумеется, здесь меня встретить он не ожидал. Впрочем, меня также несколько обескуражила его спутница. Но сейчас меня больше интересовал не будущий свекр.

– Оливия, что ТЫ здесь делаешь? – Я смотрела на подругу, пытаясь понять, какую игру она ведет, но Оли в этом вопросе была куда опытнее. Никогда нельзя было понять, что у нее на уме.

– Ну, – она слегка оттолкнула мужчину, и тот оказался в кресле у стенки, – тот же вопрос я могла бы задать и тебе, Алия. Но, – девушка выдержала паузу, – в этом уже нет нужды, не так ли, милый?

Керем в этот момент обрел дар речи.

– Алия, я требую объяснений. Что здесь происходит? Что здесь делаешь ты? И знает ли обо всем этом Адам? Мы видели ТЕБЯ с Робертом Эгиевы!

«Лучшая защита – это нападение…» – промелькнуло в голове. Он не ошибся с выбором тактики.

– Вы…

– Нет нужды! – отчеканил он, поднимаясь с места. В нем снова проснулся прежний дипломат и политик. – Думаю, нет нужды объяснять тебе, что ЭТО просто непозволительно, Алия! Ты опозоришь свою семью, если кто-нибудь об этом узнает. Если Кэрол узнает! – Я уже догадывалась, что за этим последует. – Но…

– Милый, успокойся… – Оливия подошла к нему, ласково обняв за шею, затем слегка коснулась губами его щеки и что-то прошептала ему на ухо. – Это ведь Алия, наша Алия…

Он перевел взгляд на меня, словно я была нашкодившей ученицей.

– Алия, надеюсь, ты поняла, что всего ЭТОГО не было? Вы с Оливией были у ее бабушки, я – в другом городе, на встрече с губернатором. Тебе все ясно?

Оцепенение спало. Как все это понимать? Который год меня приучали жить в соответствии со стандартами, которые будут наложены на меня, когда стану частью правящей семьи штата. И это все – напускное?

– Мне все ясно, – бросила я. – Мне ясно, что вы изменяете Эмине с девушкой помоложе, но мне не ясно, почему вы выбрали именно Оливию? Мне не ясно, ЭТО вы называете ореолом благочестия, когда говорите об образе жены? Или у вас с вашей женой есть договоренность? Наподобие той, что вы собираетесь мне сейчас предложить. Дайте-ка, я угадаю: я держу язык за зубами, иначе нашей с Адамом свадьбы не бывать? Он тоже знает, что ваша пассия вам в дочери годится?

В следующую секунду щеку обожгла пощечина. Я скорее почувствовала, чем увидела, что Оливия встала между нами, но от звенящего шума в ушах не услышала, что она сказала.

– Я все сказал! Решение за тобой. Иначе, лучше тебе не возвращаться!

За ним хлопнула дверь, на миг оглушив нас пронзительными мелодиями музыки, доносившейся из зала. Кое-кто из посетительниц хотела зайти в уборную, но увидев наши лица, передумала, тихо прикрыв дверь, оставив нас с Оли наедине. Она попыталась коснуться моего лица, но я лишь яростно отстранила ее, не желая выдавать своих слез. Оливия дернула подбородком и вальяжно растянулась на кресле, наблюдая за мной.

– Может, теперь объяснишь, отчего весь сыр-бор? – бросила она таким тоном, словно мы обсуждали погоду.

– Отчего?! – Я не могла поверить своим ушам: Оливия, конечно, всегда вела себя рискованнее, но я не могла предположить, что ЭТО было для нее нормальным. – Оливия, ты…И мой свекр?

– И что? Я ведь не впадаю в истерику из-за того, что застала тебя тут вместе с одним из самых богатых мужчин нашей страны, хотя через пару дней у тебя свадьба.

– Это другое, Оли…

– Почему, Лили? – Оливия подалась вперед. – Потому что он женат? Да бога ради, ты ведь не вчера родилась! Из любого пустяка…

– Пустяка, Оливия? Он тебе в отцы годится!

– Может, хватит вспоминать о моем старике? Возраст здесь не при чем, Алия! Керем – это не просто мужчина за 50. Он – мой билет в лучшую жизнь, куколка. Признайся, Алия, ты ведь не задумывалась о том, чего может стоить этот билет для других, не таких, как ты. Ты с детства была приучена к мысли, что все достанется тебе легко, стоит лишь поманить рукой. – ее слова заставили меня замолчать. – Но не у всех все получается так легко. Керем – мужчина, которому нужны были ласка и утешение. Мужчины ведь на самом деле, как дети. Эмине совсем помешалась на своих приемах и светских раутах, а я… – Она слегка улыбнулась. – Красавицы на дороге не валяются, если, конечно, они не мешают пиво с водкой или коньяк с белым вином. – Смех Оливии эхом раздался по комнате. – Я не собираюсь размениваться, Алия.

– А как же тот парень, Дамир? Как же мечты о свадьбе, о семье?

– Дамир? – Оливия поднялась с места и подошла к зеркалу, поправляя выбившийся локон. – Он не созрел, да и вряд ли созреет в ближайшее время. И потом, перспективы определяют выбор, Алия. То, что может дать мне Керем, я не смогу получить от Дамира. Семья… – Я поймала ее взгляд в зеркале. – А что это такое, Алия? Сборы за столом на во время значимых праздников? У меня не было семьи как таковой, Лили, я к ней не стремлюсь.

– Я считала тебя частью своейсемьи, Оливия…

Мои слова словно несколько охладили ее пыл.

– Семья предполагает обязательства, Алия. Это не для меня, ты ведь знаешь. Знаешь, что такое дружба,? – Она развернулась ко мне. – Это такой малюсенький период между знакомством и предательством. И я знаю, что будет после. Ты выйдешь за этого мальчику, мечтая о вечной любви и прочей чуши, которой тебя поили с самого детства. Затем той Алии, которую я знаю, не станет, ты постепенно иссякнешь, как это было до тебя и будет после. Начнутся взаимные обиды, обвинения, и твой ненаглядный Адам пойдет по стопам своего папочки, если еще не начал.

– Прекрати!

– И круг замкнется, – продолжила Оливия. – Это все так и происходит. Ты хотела узнать, почему? Вот он ответ, Алия! Стремление к счастью – не позорная слабость, а естественная потребность обычного человека, Алия. Каждый из нас пробивается через все это дерьмо, как может.

– Ты ведь понимаешь, что это временно, Оливия? – Я произнесла эту фразу через силу, словно из меня вытекли все силы. Хотелось забиться в угол и замереть, перестать мыслить, чувствовать, помнить…

– Все временно, милая. Все, кроме стремлений. И я от своих не отступлюсь. – Оливия подошла ко мне… – Кстати, если тебе будет интересно, я видела сцену, которую ты закатила Эгиеву там, – Оли кивнула в сторону выхода. – Зря ты так вооружилась, дорогая, потому как он не смог бы поставить тебя на кон, что бы между вами ни происходило. Это казино принадлежит ему. – Ее слова доносились до меня словно сквозь вату.

– И да, я знаю Керема, Алия, если ты ему помешаешь, он утопит тебя с собой. В любом случае, я считаю тебя подругой, так что обдумай, как ты поступишь. Каждый живёт, как хочет, и расплачивается за это сам. Жаль только, что так часто человеку за одну единственную ошибку приходится расплачиваться без конца. В своих расчётах с человеком Судьба никогда не считает его долг погашенным. Всегда нужно платить по долгам.

Я почувствовала, как она слегка придержала мою ладонь своей рукой, затем легко поднялась и грациозно направилась к дверям.

Наступившая тишина оглушала. Когда роняешь на пол стакан или тарелку, раздается громкий стук. Когда разбивается стекло, ломается ножка стола или со стены падает картина, это производит шум. Но когда разбивается сердце, оно разбивается бесшумно. Казалось бы, должен раздаться невероятный грохот или какой-нибудь торжественный звук, например удар гонга или колокольный звон. Но нет, это происходит в тишине, и хочется, чтобы грянул гром, который отвлек бы от боли.

Если звуки и есть, то они внутри. Крик, который никто не слышит. Он такой громкий, что звенит в ушах и раскалывается голова. Вот на что это похоже – на огромное обезумевшее пойманное животное, ревущее и бьющееся в плену собственных чувств. Но таково свойство предательства – для него нет неуязвимых. Это дикая, жгучая боль, открытая рана, которую разъедает соленая морская вода, но когда сердце разбивается, это происходит беззвучно. Внутри все надрывается от крика, и этого никто не слышит.

– Всегда нужно платить по долгам… – тихо повторила я самой себе. Все точки были поставлены. Словно марионетка, я поднялась с места и направилась к двери. Среди галдящей толпы никто не обратил внимания на прошмыгнувшую мимо фигуру. Я не знала наверняка, встречу ли еще кого из знакомых, поэтому постаралась незаметнее выбраться из здания. Метрдотель, сделав вид, будто не обращает внимания на распухшую щеку, предложил вызвать такси. Я кивнула. Метрдотель сам назвал водителю адрес.

Набрав комбинацию на входной двери, я беззвучно зашла в укутанный тьмой дом. Но каким-то потаенным чувством я знала, что он здесь. Ноги сами отнесли меня в гостиную. Он сидел спиной ко мне, лицо было обращено к сторону веранды, с которой открывался вид на ночной океан. Неспокойные волны накатывали на берег, душащий тропический воздух свидетельствовал о приближающейся буре. И совершенно точно я знала, что он знал о моем присутствии. Тишина прерывалась лишь рокотом волн, доносившимся с берега.

Я набрала в легкие побольше воздуха.

– Я здесь…чтобы вернуть тебе долг. Затем мы будем в расчете.

С минуту он продолжал молчать, затем медленно встал с места, отставив в сторону граненый бокал с янтарной жидкостью. Виски? Лунный свет упал на его лицо. Впервые в жизни я видела столько презрения и ненависти во взгляде Роберта.

Глава 28

С несколько секунд, показавшихся ей целой вечностью, он молча буравил ее взглядом. Она мысленно преодолела чувство дискомфорта, от которого хотелось убежать и забиться в какой-нибудь темный уголок. Но Алия продолжала молча следить за его жестами, будучи непоколебимой в своих решениях. Он пару раз сделал несколько глубоких вдохов. И ярость на его лице сменилась маской холодной расчетливости.

– Знаешь, а ведь меня уже очень давно сложно чем-либо удивить, – донесся его спокойный голос. Но за это время девушка поняла, что под напускным спокойствием он был словно хищник, размеренно приближающийся к своей жертве, загнанной в угол. Но девушка смирилась, и от этого на сердце наступило какое-то благословенное безразличие.

«Я не трусиха. Я вытерплю…» – мелькнуло у нее в мыслях.

– Моей единственной глупостью было позволить другим управлять своей жизнью. – На последних словах ее голос сорвался на фальцет, но по задумчивому лицу Роберта было ясно, что он понял перемену, произошедшую с ней. Не мог он понять лишь причину таких перемен. – Отныне такого не будет. Я тебе должна.

Надежда умирает последней. Потом воскресает. И как зомби, начинает жрать мозги. Приблизительно то же самое сейчас происходило с Робертом. С того самого момента, как Алия покинула его в игровом зале, он метался по помещению, словно зверь в клетке, хотя со стороны никто не смог бы понять, в каком он находился состоянии. На лице царило то же безразлично-отстраненное выражение, хотя внутри все полыхало огнем. Когда он еле сдержался от того, чтобы не ударить одного из нерадивых крупье, просчитавших одного из посетителей, которому пришлось принести извинения, Роберт понял, что в таком состоянии он опасен для общества. Дав указания помощнику, он бросился к стоянке, хотя еще пару минут просто сидел в машине, пытаясь успокоиться. И теперь причина его подобного состояния стояла перед ним в обличии девы-воительницы. Он нутром чувствовал, что что-то в ней изменилось.

В два шага Роберт оказался прямо перед ней, взял девушку за подбородок и заставил взглянуть ему в лицо, пытаясь сквозь взгляд прочесть, что же было у нее на уме. Воздух в помещении был раскален до предела. Порыв ветра распахнул створки окон, и в следующую секунду комнату озарила едва заметная вспышка молнии за прибрежными скалами, в комнату хлынул ночной воздух: он не был слишком прохладен, но легкие смогли, наконец, сделать вдох. Алия продолжала как ни в чем не бывало смотреть в его прищуренные глаза, хотя нервы дрожали, как натянутые струны. Усмехнувшись, Роберт одним движением легко поднял ее на руки, словно она была не легче пушинки. Алия встрепенулась, не ожидая такого хода событий.

– Роберт…

Он молчал до тех пор, когда они оказались в спальне, на кровати. Ветер врывался в комнату, рвя занавески, вздымая легкую ткань к потолку. Снаружи он словно наждаком чистил каменные стены особняка, громыхал решетками. Серебряные молнии чертили темно-синее ночное небо, за ним следовал оглушающий грохот грома, но девушка не слышала его. Все ее внимание было приковано к лицу мужчины, нависшего над ней словно тень. Незастегнутые полы его белой рубашки трепетали от порывов ветра, словно сама стихия пыталась стянуть материю с его тела. С непроницаемым взглядом и едва заметной усмешкой в уголках губ он продолжал сверлить ее глазами.

«Нет! Только не так! В этот раз я должна победить!» – мелькнуло в мыслях Алия. Девушка согнула ноги и, в отчаянной попытке освободиться от него, выгнулась дугой. Ощущая близость победы, оттого что его пальцы ослабили хватку, девушка удвоила усилия. Но Роберт легко преодолел ее сопротивление, одним движением распоров ткань платья от шеи до бедра, затем скользнул по ее оголенному бедру, распял ее руки. Сверкнула молния. Она понимала, что это была его победа, полная и безоговорочная. Он хотел показать ей, что он всегда останется в выигрыше, сможет сломить ее. Алия сделала резкий выпад головой, разбив ему губу. Пользуясь полным бессилием девушки, он склонил свой окровавленный рот и одарил девушку долгим глубоким поцелуем. Слезы боли и отчаяния хлынули из ее глаз, пролагая мокрые дорожки от висков к волосам. Первые капли дождя ударили о стены дома, напоминая девушке всплески смеха. Тело ее обмякло, она перестала предпринимать попытки вырваться из его хватки, смирившись. Но он уже и сам ослабил хватку, лишь придерживая запястья девушки. Она оплакивала все: свои несбывшиеся мечты, пройденный путь и то, что ей еще предстояло пройти. Он откинулся на резную спинку кровати, продолжая придерживать ее руки, но она уже не предпринимала попыток сбежать. Роберт не пытался прекратить ее рыдания, он лишь дал ей возможность выплеснуть все то, что накопилось

– Теперь-то ты поняла? – раздался его хриплый голос. – Я бы мог с легкостью довести начатое до конца, Алия. Мы оба знаем это. Но тогда ты бы возненавидела меня, а полчища моих «поклонников» мне хватает. У тебя еще будет возможность и время, можешь мне поверить. Помнишь свой вопрос? – На мгновение смысл его слов достиг ее сознания, и девушка озадаченно взглянула на него.

– Про брак, – уточнил он. – Нет более надежного способа испортить прекрасные отношения, чем брак, Алия. Ведь когда надеваешь кольцо на палец, появляется проблема обладания другим человеком. Если любовь искренняя, то ты отдаёшь любимому человеку своё сердце. Ты вручаешь ему часть себя, чего не позволяешь себе в отношениях с другими людьми. И только любимый человек может безнаказанно причинить тебе боль, ведь ты практически вручаешь ему острую бритву с картой своего сердца, на которой указано, где лучше ударить, чтобы попасть в самое ранимое место. И когда он действительно ударяет, это так больно, словно тебе на самом деле вырезали сердце. Ты словно оказываешься голой на всеобщем обозрении, и только один вопрос не даёт тебе покоя: чем ты заслужила такое обращение? Что заставило этого человека причинить тебе боль, если твоя вина заключается лишь в том, что ты любила его. Что с тобой не так? Почему никто не может хранить тебе верность? Почему никто не может любить тебя? Если это всё происходит с тобой один раз – уже достаточно плохо… А если это повторится? Кто, будучи в здравом уме, не станет бояться снова такое пережить? Вечной любви не бывает. Бывает удачное сочетание привычек. Бывает хорошо в кровати. Бывает чувство уюта от того, что ты не одна. Бывает надежность. Вот, собственно, и все, чего вполне достаточно для счастья.

Он говорил медленно, его холодный взгляд устремился сквозь нее, словно зацепившись за какую-то деталь за ее спиной, но девушка уверенно знала, что там, за окном, лишь безбрежный простор океана. Последние слова он произнес безразличием, словно пытаясь окупить урон, нанесенный его самолюбию. Завеса тайны была приоткрыта, и теперь Алия боялась того, что может настигнуть ее из мрака. Она словно умерла и родилась заново в одно и то же мгновение. Это мгновение длилось вечно – и кончилось в один миг. Она не знала, сколько прошло времени, но судя по стихнувшим раскатам грома, скоро должен был наступить рассвет. Рассвет четвертых суток.

Девушка открыла глаза. Вместо мокрого от ее слез мужского плеча она обнаружила подушку, продрогшее тело было укрыто пледом. Медленно, словно каждое лишнее движение причиняло боль, девушка приподнялась с места. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что в доме больше никого не было. На соседней подушке ее ждала записка. Недрогнувшими пальцами Алия развернула белый лист.

«Я получил, что хотел, – было выведено уверенным каллиграфическим почерком. – Сделка совершена. Билеты внизу. Документы получишь в Москве.»

Алия безразлично оставила записку на прикроватном столике, словно на автомате начав одеваться. В свою одежду. Единственное, что ей было нужно от него, она получила. И он «получил, что хотел». Алие казалось, словно ей на лицо нацепили табличку с очередным номерком. Но ей было безразлично. Она получила желанную свободу. Все это должно стать просто ночным кошмаром.

В гостиной девушка обнаружила конверт из плотной бумаги. Вытащив из сумки небольшую упаковку, девушка положила драгоценности, полученные от хозяина особняка, около конверта, которого она даже не коснулась. Вызвав такси, она откинулась на спинку сиденья, пока машина мчалась по направлению к аэропорту. Расплатившись, Алия направилась к кассе. Купив билет, девушка прошла через терминал. Сев на указанное место, девушка прикрыла завесу иллюминатора.

Когда пару часов спустя шасси самолета коснулись посадочной полосы, стюардесса мягко коснулась плеча задремавшей девушки.

– Девушка, мы на месте.

Поблагодарив девушку, Алия откинула в сторону плед. Родная земля словно возродила ее, придала сил. Она скорее чувствовала, чем понимала, что что-то в ней изменилось навсегда. Надев на глаза широкие солнцезащитные очки, девушка прошла сквозь вертящиеся дверцы, полной грудью вдохнув воздух любимого города. Вызвав такси, она назвала адрес родного дома. У нее снова есть дом. И будущее. Ведь через пару дней произойдет самое замечательное событие в ее жизни…