Текст книги "Одинокие боги"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава 24

– Не понимаю, – недоумевал я.

– Все очень просто. Калифорнийцы прекрасные люди, дружелюбные и по-своему деликатные. Очень любят детей. Но почти никто из них никогда не имел дело с деньгами. Все, что им необходимо, они получают благодаря обмену между собой, обмену с индейцами или охотниками.

Бостонцы же, как они величают себя, – грубые янки, привыкшие к тяжелой работе. Они собираются все здесь изменить. Меня, конечно, далеко не все в их планах устраивает, но перемены неминуемы. И это ни по чьей-нибудь злобе. Янки простые бизнесмены. Когда калифорнийцу нужно что-нибудь, расшитая ли золотом одежда или седло, украшенное серебром, он никогда не спрашивает о цене. Если у него нет денег, он займет их, а все займы делаются под проценты, ежемесячно растущие.

Видел, Ханни, двух молодых людей, только что проехавших мимо нас? Они в костюмах, цена которым не менее двух тысяч долларов за каждый. Помнишь того молодого человека, который так грациозно приветствовал меня? У него могло бы теперь быть сорок акров земли...

– Могло бы быть, говорите вы?..

– Да, Иоханнес. Могло бы... И он еще не понял этого, но... двадцать акров ее уже принадлежат не ему, а мне. Он семь раз занимал у меня деньги, и, хотя отлично понимает, что его зависимость все увеличивается, продолжает улыбаться.

Мы приблизились к лавке, и я открыл дверь. Войдя, мисс Нессельрод сняла шляпу и мантилью, спадавшую ей на плечи.

– Их мир изменится, Иоханнес. Время игр под солнцем прошло. Если они хотят уцелеть в новом мире, им придется работать. Они должны выращивать апельсины, как мистер Волфскил, или разбивать виноградники.

У дверей стояли две коробки с книгами, доставленные носильщиком из гавани. Первым моим делом в это утро было распаковать их, переписать, а потом расставить по полкам, так, чтобы они были хорошо видны.

Я ставил очередную книгу на полку и говорил название мисс Нессельрод, чтобы она могла записать его. Неожиданно я взял в руки рассказы А. Гордона Пима, выпущенные издательством «Вилли и Путнем» в Англии. Мой отец, помню, как-то искал эту книгу и никак не мог найти ее.

С некоторой гордостью я сказал мисс Нессельрод:

– Это друг моего отца, они с ним часто разговаривали о полюсах Земли, особенно после того случая, когда корабль отца попал в окружение айсбергов.

– Может быть, что-то, о чем он рассказывал Эдгару По, тоже вошло в рассказы?

– Думаю, разговор с По состоялся время спустя, после того, как книга была уже написана, но я не уверен. Здесь напечатано, что рассказы изданы в 1838 году, мне тогда было два года... Можно, я почитаю ее, мэм?

– Конечно!

Осталось расставить еще несколько экземпляров и, пока я работал, не переставая размышлял о мисс Нессельрод. Все-таки, кто она, эта женщина? Откуда? Когда мы ехали на запад, каждый рассказывал свою историю – кем был, чем занимался.

Только мисс Нессельрод хранила молчание. Ходили слухи, будто она была учительницей, но это являлось всего лишь предположением. Никто ничего не знал о ней, и постепенно сложилось мнение, что она приехала на запад в поисках мужа. Это было вполне вероятно, но я не верил. Ей нравились некоторые мужчины, она получала удовольствие от общения с ними, но, казалось, всегда сторонилась более молодых и более привлекательных. Иногда я видел ее стоящей у окна с плотно сжатыми губами и неподвижным лицом. О чем она думала в эти минуты, я даже не мог себе представить.

Однажды, вернувшись из школы, я пришел в лавку, чтобы помочь мисс Нессельрод, и застал ее с озабоченным выражением на лице.

– Томас Фразер говорил мне, что ты делаешь успехи в школе, – сказала она. И, минуту помолчав, добавила резким, почти гневным голосом: – Я хочу, чтобы ты доказал им, Иоханнес!.. Они, эти люди, прогнали твоего отца, твою мать, потому что она вышла за него замуж, тебя – потому что ты их сын...

Докажи им, Иоханнес! Сделай же что-нибудь значительное, сам добейся всего!.. Слушай всех, приходящих сюда! Внимательно слушай! Образование – это не только уроки в школе. Прислушивайся к разговорам людей, изучай философию жизни, имей свое мнение о том или ином бизнесе, торговле, кораблях, политике... Слушай и учись!

Некоторые люди учатся слушая, другие – читая, третьи – наблюдая. Учись как можешь, но учись!

Мистер Вилсон, мистер Волфскил, мистер Уокмен – эти люди превратят наш городок в огромный процветающий город. У них немало планов, и это не воздушные замки, я верю, они претворят свои планы в жизнь.

Ты должен быть выносливее, сильнее, умнее твоих врагов. Ты победишь их своим превосходством, – тем, что станешь важной персоной, но при этом будешь лучше их!

Вся наша жизнь основана на принятии решений. Ты должен определить, кем ты хочешь стать и чем заниматься. Это может быть не одно и то же, хотя бывает и так.

Проходили месяцы. В школе Ред Хубер сохранял дистанцию, но не терпел меня, как и в первый день моего пребывания там. И я знал, что проблема наших отношений все время существует. Мегги по-прежнему сидела рядом со мной, но я по-прежнему стеснялся ее: у меня было мало опыта в общении с девочками.

Мегги и я читали вслух лучше, чем остальные, но считала Мегги лучше меня.

Ред был довольно способным, но к урокам Фразера относился весьма пренебрежительно. Как, впрочем и к нему самому. Я же старался избегать его, потому что знал, хотя мне и удалось однажды победить Хубера: впредь он постарается этого уже не допустить.

Мисс Нессельрод, а может быть, и Джакоб Финней, видимо, поговорили однажды с Фразером, потому что тот никогда не вспоминал, что когда-то мы были знакомы, что он видел моего отца, не рассказывал о путешествии через горы и пустыню.

Нередко, когда мы сидели по своим местам в классе, он во время уроков разговаривал с нами, но предпочитал темы, которые считал важными или которые в данный момент больше интересовали его самого.

– На самом-то деле, – сказал он как-то однажды утром нам, – ваше образование во многом зависит от вас самих. Учитель – лишь проводник, указывающий вам путь к знаниям. Ни школа, ничто другое не может дать вам образования.

То, что вы получаете, похоже на контуры картинки в детской книжке для раскрашивания. Вы должны сами раскрасить ее...

Надеюсь, смогу подсказать вам путь, куда идти и как добраться до цели...

Выйдя однажды из класса, я обнаружил, что Мегги идет рядом. Она посмотрела на меня и сказала:

– Что ты думаешь о нем? Я имею в виду мистера Фразера.

– Мне он нравится. По-моему, он хочет стать писателем.

– Интересно, откуда он появился здесь?

– Думаю, из Шотландии. Он шотландец, – вырвалось у меня. И, испугавшись, что сказал лишнее, добавил: – Ведь Фразер, кажется, – шотландское имя.

Это был первый раз, когда Мегги завела со мной разговор, но я нервничал. Не хотел обсуждать Фразера, потому что если создастся впечатление, что я слишком много знаю о нем, это может заставить кое-кого заинтересоваться и моей собственной персоной.

– Твой отец – капитан корабля? – спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему.

– Да. Но он называет себя судовладельцем. Ему не нравится слово капитан. Он плавает в Китай. И несколько раз огибал мыс Горн.

Я ничего не ответил. Она взглянула на меня.

– А ты приехал с востока?

– Как и большинство здесь, за исключением, хочу сказать, испанцев.

– Мой папа считает, что ты очень интересный мальчик.

– Твой папа? Он не знает меня, – изумился я.

– Он видел тебя, а еще я рассказывала ему, как хорошо ты читаешь. Он сказал, что ты ему кого-то напоминаешь.

Неожиданно я вдруг испугался. Конечно, мне хотелось продолжить этот разговор, но Мегги могла начать расспрашивать меня, а врать ей мне не хотелось.

– Я обязан хорошо читать, – постарался объяснить я ей. – Ведь работаю-то где – в книжной лавке мисс Нессельрод!

– Папа передавал, что ему хотелось бы как-нибудь встретиться с тобой. Он просил, чтобы я пригласила тебя к нам в гости.

– Спасибо. Я буду очень рад.

Мы дошли вместе до угла.

– Должен идти в лавку, – сказал я. – Мисс Нессельрод сегодня нуждается в моей помощи.

Мы попрощались, и когда я обернулся, то увидел стоящего на другой стороне улицы Реда Хубера, злобно уставившегося на меня. Оглянувшись еще раз, увидел, что он все еще стоял на прежнем месте, а Мегги пошла домой.

Когда я вошел в лавку, мисс Нессельрод надевала шляпу.

– Я должна отлучиться на несколько минут, Иоханнес. Ты присмотришь тут за всем?

Она ушла. Я поднял несколько упавших газет, разложил их на прилавке, выровнял на полках книги и только взял в руки рассказы А. Гордона Пима, как открылась дверь.

На пороге стоял Флетчер.

Он был одет лучше, чем в последний раз, когда я видел его: борода аккуратно подстрижена, в нем появилась еще большая самоуверенность, и теперь он не показался мне таким грубым, каким был прежде.

– Привет, мальчик! Давненько мы с тобой не встречались!

– Что вам угодно, сэр?

Он улыбнулся, и эта улыбка не была дружеской.

– Твой отец убит, – сказал он вдруг. – Полагаю, потому, что на этот раз он не оказался таким уж ловким.

– Нападавших было слишком много, – возразил я. – Слишком много!

– Может быть, может быть... – Он ухмыльнулся. – Ты отчаянный парень, Иоханнес, если остался в городе, где враги жаждут и твоей погибели.

Мое сердце отчаянно заколотилось, я испугался, но старательно не подал вида.

– Меня разыскивают, парень, но не думай, что я из пугливых. – Внезапно он положил обе руки на стол. – Мне никогда не нравился ни ты, парень, ни твой отец. Он был о себе слишком высокого мнения, Теперь его нет, а я нашел тебя. Это очень неплохо! У меня имеются кое-какие идеи на этот счет... Эта мисс Нессельрод, чем она занимается? Я думал сначала, что она приехала на запад в поисках мужа, но теперь в этом не уверен.

Я ничего не ответил, желая всей душой, чтобы только мисс Нессельрод подольше не приходила. Мелькнула мысль: в ящике стола лежит пистолет. Интересно, смогу ли я достаточно быстро достать его?

– Слышал, у нее появилась идея самой делать деньги. Интересно, сколько она заплатит мне за тебя?

– За меня? – Я старался говорить небрежно, беззаботно, будто не понимая, к чему он клонит, о чем ведет речь. – С какой стати она будет платить за меня? Я сирота, поэтому она пригласила меня к себе. Я работаю на нее.

Взяв несколько книг, я поставил их на полки.

– И вообще, вы сошли с ума! – возмутился я. – Она взяла меня, потому что мне негде было жить. Если вы заведете с ней разговор о деньгах, она рассмеется вам в лицо, да еще и выгонит меня. Она и так говорит, что я создаю ей слишком много проблем...

Отойдя от полок, я подошел к столу. Нежданный гость теперь был совсем близко от меня, но пистолет еще ближе. Флетчер казался озадаченным: видно, мои слова заставили его в чем-то усомниться.

– Я никому не нужен, – продолжал убеждать я с горечью в голосе. – Она единственная здесь, кто хорошо ко мне относится.

– Может быть, и так. – Он вытащил сигару и закурил ее. – Слушай-ка, а тот дом в пустыне, он принадлежал и в самом деле твоему отцу?

– Нет. Мы просто останавливались в нем на время, и все.

– Я интересовался этим домом. Как-то, приехав туда, я увидел свет в окне. Вначале подумал, это ты, но потом понял, что ошибся. Я не мог приблизиться к дому достаточно близко, но успел рассмотреть: тот, кто в нем находился, был очень высоким и большим человеком.

Флетчер повторил с недоумением:

– Очень большим!

Я заволновался, но постарался не выдать своего интереса к тому, что он сообщил.

– Иногда индейцы останавливаются в доме, возвращаясь Из пустыни, – равнодушно предположил я.

Внезапно поведение Флетчера изменилось. Он растянул губы в улыбке, которую, по-видимому, считал любезной.

– Ах, да забудь ты о том, что я говорил! Это всего лишь шутка! Только шутка! На самом деле я считаю твоего отца настоящим мужчиной.

Он огляделся.

– А знаешь, парень вроде тебя, да живя в таком месте, крутясь в этой лавке, мог бы подзаработать немного денег...

Он вынул изо рта сигару и ткнул ею чуть ли не мне в лицо.

– Мы с тобой, парень, друзья и должны идти одной дорогой. Услышишь тут разговоры всякие о деловых идеях, ну... и тому подобное, расскажи потом мне... Договорились?

Он стряхнул пепел с сигары, сунул ее обратно, зажал зубами.

– Или кто будет болтать тут о восстании, о приходе сюда янки. Здесь ведь частенько бывают эти... Вилсон и Стерн, они-то уж знают наверняка.... Так давай, значит, если что услышишь, сразу приходи ко мне. Передашь мне разговор – я тебе тут же плачу.

Он подмигнул.

– Партнеры, вот кто мы с тобой, парень! Компаньоны! Ты и я.

– Скоро вернется мисс Нессельрод, – предупредил я.

Он пошел к двери.

– Ну, парень, пока! Ухожу, а ты слушай да запоминай.

Флетчер вышел, прикрыв за собой дверь.

Глава 25

По ночам тишину города нередко нарушали выстрелы, обычно доносившиеся из Сонора-Тауна, что вовсе не означало, будто противниками являлись мексиканцы и калифорнийцы: в равной степени в перестрелках могли принимать участие и англичане. Ни один день не обходился без драк, где нередко пускались в ход ножи.

Время от времени ковбои соседних ранчо галопом проносились на своих лошадях по улицам, сворачивая в ближайшую рощицу и сбиваясь там в отряды.

Женщины не выходили на улицу после наступления сумерек, если не возникала необходимость отправляться на бал или возвращаться с бала. Но и в таких случаях дам обязательно сопровождал кто-нибудь из членов семьи.

Проснувшись как-то среди ночи, я услышал в соседней комнате голоса. Удивленный и несколько встревоженный, прислушался. Голоса принадлежали женщинам.

– Я пришла за помощью. Вы единственная, к кому я могу обратиться.

– Конечно, донна Елена. Чем могу помочь?

– Я совсем не знаю законов бизнеса, не ведаю ни о чем, что связано с оборотом денег. Люди моего круга совсем не думают об этом, мы... обмениваем одну вещь на другую... вы знаете. У вас же лавка, библиотека, книги... И кто-то рассказывал мне, что иногда вы занимаетесь бизнесом. Одна женщина, у нее ранчо около Сан-Педро, всегда говорит о вас с восхищением.

– Что именно вы хотите сделать, донна Елена?

– Хочу вложить свои деньги в бизнес, чтобы от них была какая-то прибыль, чтобы... стать богаче.

Мисс Нессельрод, очевидно, не решалась сразу дать совет, но в конце концов ответила:

– В этом всегда есть доля риска. Если человек хочет вложить деньги в дело, он должен быть готов и потерять их, донна Елена.

– Понимаю. Думаю, это чем-то похоже на игру в карты. Иногда везет одному, иногда другому.

– А как насчет вашего брата? Он знает о ваших планах?

– Он ни о чем таком не догадывается, но наверняка станет презирать меня, если узнает, и, конечно, не допустит этого. Он занимает деньги и с презрением относится к тем, кто дает в долг. Он гидальго, поэтому возвращает свои долги, когда заблагорассудится, ведь никто никогда не напоминает ему о сроках.

– Янки напомнят, будьте уверены, и станут требовать погашения долга.

– Я наслышана об этом.

Мисс Нессельрод снова помолчала, о чем-то, видно, снова раздумывая.

– У вас, донна Елена, есть деньги, о которых брат не знает?

– Да, есть. Их оставила мне моя мать. Отец и брат были довольны тем, что я не вышла замуж: не потребовалось тратиться на приданое. Но мама всегда понимала меня и втайне от всех незадолго до смерти оставила мне небольшую сумму в золотых монетах и драгоценности. Моя знакомая с ранчо говорит, что деньги делают деньги. Я думаю, вы можете посоветовать, как мне поступить. Понимаете, но я не могу этим заниматься открыто. Я донна Елена...

– Понимаю. И тем не менее вы хотите, чтобы я помогла вам. Каким образом?

– Заставить мои деньги работать. Я заплачу...

Мисс Нессельрод помолчала, потом спросила:

– Как велико ваше ранчо?

– Оно очень большое.

– Ваш брат, сказали вы, занимает деньги. Много ли он должен?

– По-моему, очень много, но ему все время нужно еще больше, поскольку коровьи шкуры не приносят большого дохода. Но он и слушать не хочет, отмахивается, говорит, скоро все будет по-другому, и снова занимает деньги.

– Вы знаете его кредиторов?

– Кажется, их несколько. Брат занимает то у одного, то у другого.

– Что означает, донна Елена, ваше желание вложить деньги? Получить доход немедленно? Вам нужны деньги сейчас, сию минуту?

– О нет! Я беспокоюсь лишь о завтрашнем дне, о далеком будущем. – Донна Елена, очевидно, волновалась, голос ее то и дело прерывался. – О том времени, когда меня уже не будет на свете.

– Если вы готовы пойти на риск, я помогу вам. – Мисс Нессельрод помолчала. – Можете ли вы более определенно выразить свои пожелания?

– Во-первых, я хотела бы, чтобы часть денег была вложена в дело, которое приносило бы новые деньги. Во-вторых, желательно было погасить все долги моего брата.

– Понимаю.

– Но он ничего не должен знать. Иначе его ярость изничтожит меня. Он может поднять руку на всех на заимодавцев и на вас.

– Меня не так-то легко уничтожить, донна Елена! – Я почувствовал по голосу, что мисс Нессельрод улыбалась.

– Да, кроме всего прочего, если он узнает, что у меня появились какие-то деньги, он немедленно отберет их.

– Будьте спокойны. Он ничего не узнает. Вы сможете принести деньги сюда, ко мне?

Я тихо подошел к открытой в соседнюю комнату двери и увидел, как донна Елена подняла с пола полотняную сумку, которая стояла у ее ног.

– Деньги здесь. Я уже принесла их.

Она открыла сумку и высыпала все свое богатство на стол. Это были монеты. Потом достала из большой сумочку поменьше, и на столе под светом лампы засверкали всеми цветами радуги великолепные драгоценности.

– Здесь вполне достаточно всего. Вы доверяете мне все это? – спросила мисс Нессельрод.

– Вы порядочная женщина, я чувствую это. И вы очень добры к нему...

Что было потом, я уже не дослушал: вернулся в кровать и сон свалил меня. А когда проснулся опять, в соседней комнате было уже тихо и темно. Оттуда не доносилось ни звука. По крыше тихо шелестел дождь, которого мы все так давно ждали.

Я принялся размышлять о донне Елене. Женщины ее класса не были причастны к серьезным делам дома, оставаясь всегда как бы в тени, на заднем плане, ничего не знали о финансовом положении своих мужей, братьев, отцов, не имея никакого представления ни о каком бизнесе.

Что заставило донну Елену поступить так, как поступила она? Единственное объяснение, которое я мог придумать, не шло далее того, что ей, очевидно, захотелось получить некоторую независимость, уверенность в будущем. Как она узнала про дела мисс Нессельрод? Или, может быть, пришла к ней как к единственному другу, не принадлежащему ее классу, в которого поверила и который в силу своей порядочности сохранит ее тайну? Как знать?..

Под шум дождя я возвратился мыслями к дому Тэквайза. Флетчер видел в окне чью-то тень – тень, принадлежащую кому-то очень большому. Конечно, им мог оказаться и какой-нибудь проезжий, остановившийся в доме на ночлег: ведь индейцы никогда не подходили к этому месту ночью. А может быть, это был мой таинственный любитель книг.

Внезапно я ощутил вдруг вину: там, в доме Тэквайза, давно не появлялись новые книги. Я должен постараться доставить их.

Как быстро, однако, пролетело время! Я ходил в школу, помогал в лавке, знакомился с окрестностями Лос-Анджелеса... Месяц – словно один день!..

Когда я вновь открыл глаза, то увидел, что уже наступило утро. Слышались голоса Джакоба и мисс Нессельрод. Быстро одевшись, я вышел к ним. Они пили кофе и разговаривали.

– Придется, конечно, приложить некоторые усилия, – сказал Джакоб. – Но затея того стоит. Там обитают тысячи диких лошадей, многие хороших пород. На водопое можно будет сделать ловушки.

– Сколько человек вам для этого понадобится?

– Думаю, четыре-пять.

Мисс Нессельрод повернулась ко мне.

– Иоханнес, не помогут ли нам в этом твои друзья-индейцы? Им будет хорошо заплачено.

– Я поговорю, и, думаю, они не откажутся.

– В город приехал Келсо, можно пригласить и его поработать с нами. Ему такое дело придется по вкусу, да и в породах лошадей он неплохо разбирается.

– Ладно. Тогда вы обдумайте все с Иоханнесом, мистер Финней. По-моему, раз Ханни прилежно занимается у мистера Фразера, такое мероприятие пойдет ему только на пользу. – Мисс Нессельрод лукаво взглянула на меня.

– Сколько лошадей вам потребуется? Дюжины хватит? – поинтересовался Джакоб.

Она засмеялась.

– Я подумываю о четырех-пяти сотнях! Если получится, конечно. Ну, в крайнем случае пусть будет столько, сколько удастся поймать.

– Четыре-пять сотен? Мадам, вы, должно быть, шутите...

– Я совершенно серьезно, мистер Финней. Мне нужно несколько сотен, конечно, с условием, что они потом будут объезжены. Если вы обнаружите среди пойманных несколько мулов, – говорят, иногда мулы убегают вместе с дикими лошадьми, – возьму и их.

– Чтобы объездить такое количество лошадей, понадобится не менее года, может, чуть меньше, да плюс время, затраченное на отлов...

– Вы разве куда-нибудь спешите, мистер Финней? Мне кажется, у нас впереди достаточно времени, лучших я хочу оставить на племя, остальных будем продавать.

– Как скажете, мадам.

Она собрала бумаги, лежавшие на столе.

– Мне бы хотелось, мистер Финней, чтобы какое-то время вместо вас на меня здесь, в городе, поработал мистер Келсо. Люди разное поговаривают: что у нас с вами какие-то дела, поэтому будет лучше заменить вас на время. Вот вы и займетесь вместе с Иоханнесом лошадьми.

Она встала, держа в руках бумаги, посмотрела на меня.

– Ни возраст, ни рост, Ханни, не делают из человека человека. Только готовность принять на себя ответственность... Кроме того, совсем неплохо, если ты ненадолго покинешь город. – Потом обратилась к Джакобу: – Мистер Финней, вы ничего не слышали о войне с Мексикой?

– О войне? Нет, мадам. До меня, правда, доходили слухи о каких-то англичанах с севера. Кажется, они то ли охотники, то ли солдаты... Но, думаю, это всего лишь, как обычно, слухи.

– Это серьезнее, чем слухи, мистер Финней. Это война, и, боюсь, здесь у нас тоже не миновать неприятностей. Если же мы, американцы, будем благоразумны, можно обойтись без сражений и кровопролития.

– Что вы имеете в виду?

– Большинство руководителей калифорнийцев – люди разумные. Наша страна далеко от Мехико, а торговля, за исключением Мексики, вообще запрещена. При таком положении дел люди лишаются многих привычных вещей, которые доставляют им удовольствие, лишаются выгодной торговли с иностранцами.

Если американское правительство проявит достаточно понимания, все еще может быть решено путем дипломатических переговоров. Если калифорнийцам будет брошен вызов, ошибка неминуема. Это вопрос чести.

– Вы разговаривали об этом со Стерном?

– Нет еще. Мистер Стерн – гражданин Мексики, но я знаю, он не станет принимать участия ни в чем. Думаю, и он чувствует, что столкновение неизбежно, но он слишком верноподданный и не станет участвовать в действиях против своего правительства. Я тоже не буду, хотя и не являюсь гражданкой этой страны. Фактически ведь я не имею законного права заниматься бизнесом. На это смотрят сквозь пальцы, во-первых, потому что я женщина, во-вторых, это устраивает местные власти – то, чем я занимаюсь.

– Вы считаете, что столкновения не избежать?

– Боюсь, что да. Говорят, у лидера одной из наших группировок, Фремонта, слишком большие амбиции.

– А у кого их, мадам, нет? – Финней хитро улыбнулся.

– Конечно, мистер Финней, – согласилась мисс Нессельрод, поняв намек. – Но ведь существуют разные пути для достижения собственных целей. Главное, пути эти должны быть обдуманными. Смит первым проложил дорогу сюда, в Калифорнию, за ним последовали другие; теперь все они процветают, хотя, несомненно, изменения неизбежны, но верх должно одержать благоразумие. Вы встречались когда-нибудь с генералом Валлежио, мистер Финней?

– Видел его раза два, но беседовать не приходилось.

– Я говорила с ним несколько раз. Генерал, помимо того, что он реалист, еще и очень умный человек. Он одним из первых прибыл в Калифорнию. По-моему, наш мистер Фремонт или кто-то из его единомышленников должны сесть за стол переговоров с генералом. И мистеру Фремонту не мешало бы послушать этот разговор. Или же ему самому надо отправиться на юг и повидаться с мексиканцем Пио Пико. После этого, думаю, все устроится, как и должно быть между двумя джентльменами. Вы понимаете меня?

– Да, мадам. Возможно, вы и правы. Но, боюсь, англичане рвутся в бой.

Когда Финней ушел, я, не совсем понимая смысл услышанного, спросил:

– Мисс Нессельрод, вы можете объяснить, что случилось?

Но в тот момент мисс продолжала заниматься своими бумагами. Закончив с ними, она сказала:

– Несколько лет назад Техас начал войну за свою независимость. Соединенные Штаты признали эту независимость, чем Мексика была недовольна. Сейчас, почти десять лет спустя, Техас обратился с просьбой о присоединении к Соединенным Штатам, и Техас был признан как штат. Власти же Мехико такие действия расценили как акт войны против них, и не так давно мексиканские формирования пересекли Рио-Гранде, уничтожив американский патруль.

Прежде чем приехать сюда, на запад, мне довелось говорить с несколькими мексиканскими джентльменами, которые уверяли, что, если Техас войдет в состав Соединенных Штатов, Мексика начнет войну. Они говорили еще, что мексиканская действующая армия в несколько раз превосходит нашу. И им можно верить.

Фактически Соединенные Штаты не готовы к войне. В нашей армии всего двадцать пять тысяч человек, рассредоточенных вдоль границы продвижения поселенцев.

– И мы потерпим поражение?

– Сомневаюсь, Ханни. Ведь наша конституция гласит, что нет закона, запрещающего нам иметь оружие и служить в армии в случае необходимости. У нас есть народное ополчение. Главная же наша сила в том, что большинство людей не только имеет оружие и умеет с ним обращаться, но и готово защитить себя от любого неожиданного нападения врага.

Запомни, Ханни, мы завоевали свою свободу, потому что были вооружены. Мы не были простыми крестьянами, не умеющими держать в руках оружие. Те, кто создавали нашу конституцию, знали: наш народ будет в безопасности до тех пор, пока вооружен.

Она сложила бумаги и аккуратно убрала их в кожаный портфель.

– Я одинокая женщина, Иоханнес, но, взвесив в свое время все «за» и «против», я все же приняла решение ехать на запад, веря, что когда-нибудь Калифорния станет частью нашей страны, Соединенных Штатов.

Я сказала себе, что никогда не буду выступать против людей, дружески расположенных ко мне, и не изменю этому общению никогда.

С другой стороны, если начнутся перемены, я бы хотела воспользоваться удобным случаем. Не важно, кто победит: Калифорния не может дольше оставаться в изоляции. Будет развиваться торговля, возникнет необходимость во многом, в том числе в лошадях и коровах. Цены на все товары здесь в три-четыре раза ниже по сравнению с теми, которые доставлены сюда морем.

Мы с тобой два одиноких человека, Иоханнес, – поправилась она. – Но что бы ни случилось, мы должны быть готовы поступать согласно велению времени, и мы будем готовы делать это. Мы должны быть готовы.

Как я когда-то, и ты остался один. Я научилась быть сильной, и ты тоже, верю, станешь сильным. Что бы ни случилось, Иоханнес, один из нас всегда поможет другому. Мы выстоим вместе, ты и я.