Текст книги "В трущобах Индии"

Автор книги: Луи Жаколио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 43 страниц)

– Эта смерть слишком легка для такого негодяя, – сказал провансалец, бросив последний взгляд на подергиваемое судорогами тело своей жертвы, – правосудие людей удовлетворено, да будет правосудие Бога милостивее к нему!

Ночью в долине, внутри Нухурмура, раздавались страшные человеческие крики, смешанные с ревом диких зверей… Это кричали шесть товарищей Кишнаи, которых, по приказанию Нана-Сагиба, отдали на съедение Норе и Сите, пантерам заклинателя Рамы-Модели.

Так кончили свое существование последние представители касты тугов в провинции Беджапур. Нана-Сагиб еще раз ускользнул от англичан.

Эта последняя попытка, обещавшая полный успех, заставила принца принять решение покинуть Индию. Думая, что известие о новом восстании было вымышлено тугами, чтобы пробраться в Нухурмур, наскучив долгим ожиданием и однообразной жизнью, которую он вел, он сказал себе, что рано или поздно измена предаст его в руки англичан, и решил уехать навсегда из Индии. Чтобы не изменять этого решения, он поклялся тенями своих предков не уступать никаким убеждениям и просьбам.

Но что случилось в Беджапуре и не был ли Сердар убит тугами перед отъездом их в Нухурмур? Арджуна боялся этого; он припоминал теперь, что еще до прибытия его в Малабар Кишная уже присвоил себе высшую власть общества «Духов Вод». Было решено в тот же день отправить посла в Беджапур, и Нана-Сагиб одновременно стал готовиться к отъезду. Он принял решение и не мог успокоиться, пока не приведет его в исполнение.

Наступила ночь… Все спокойно спали в Нухурмуре, когда слон Ауджали огласил вдруг воздух целым рядом особенных криков, – и все, знавшие его привычки, сейчас же поняли, что случилось что-нибудь особенное в горах. Ласковые слова Сами, даже угрозы не могли его успокоить, а потому жители пещеры вышли с Нана-Сагибом во главе на род бельведера, чтобы осмотреть долину через ночную подзорную трубу. Они увидели странное зрелище, за всеми перипетиями которого следили с возрастающим интересом. Три всадника, пригнувшись к седлу, взбирались во весь опор по голым скалам и неслись по направлению к Нухурмуру. А вдали, на равнине, извивалась длинная черная лента и тянулась в том же направлении… Это была многочисленная кавалерия, которая, по-видимому, преследовала всадников.

Нана-Сагиб и товарищи его не успели еще поделиться своими впечатлениями, как три всадника были уже у пещер, и один, не соскакивая даже с лошади, крикнул им:

– Живо! На лошадей! Три полка кавалерии мчатся по нашим следам. Одни из них стараются отрезать нам путь в Гоа, другие загоняют нас в горы. У нас в распоряжении всего десять минут… Живо! Скорей! Ради Бога, ни слова… или мы погибли!.. – Это был Сердар.

В Нухурмуре всегда стояли на всякий случай полдюжины породистых жеребцов. Через пять минут все были уже в седле. Барбассон, слишком толстый, чтобы усидеть на лошади, поместился в хаудахе Ауджали, которого пустили впереди отряда с целью подзадорить чистокровных, – ибо нет ни одной лошади в мире, которая могла бы соперничать со слоном, пущенным во весь опор.

Только теперь, когда все было готово, заметили жители Нухурмура, что между тремя всадниками была одна женщина.

– Вперед, и да хранит нас Бог! – крикнул Сердар.

И весь отряд, как один человек, понесся вверх по склонам Нухурмура. Пора было!.. На противоположном берегу озера показались уже преследователи.

Час спустя на вершине гор показался Нана и все его спутники. Прокричав три раза «ура», весь отряд понесся вниз по противоположному склону Нухурмура в сторону Гоа.

Нана-Сагиб был спасен, ибо не было больше сомнения, что он раньше своих преследователей вступит на португальскую территорию, где он был вне опасности…

Что же случилось в Беджапуре?

Последующие события развернулись с головокружительной быстротой. Как только полковник Кемпуэлл узнал от своего сына о большом заговоре, задуманном его зятем, он не колебался ни единой минуты… Что значат узы семьи, когда дело идет о счастье отечества?

Жена его, героическая Диана де Монморен, могла выпросить у него всего только один день отсрочки, чтобы спасти своего брата. «Он спас жизнь тебе, спас жизнь Эдуарду, – сказала она, уезжая, – я заплачу свой долг и исполню свою обязанность, – а ты исполняй свою!»

Кемпуэлл сообщил обо всем губернатору Бомбея, который немедленно телеграфировал губернаторам Мадраса, Лагора, Агры, Калькутты и вице-королю в Беджапуре. Все они немедленно приняли самые энергичные меры для подавления готовящегося восстания. Четыре раджи Декана были арестованы, а с ними вместе и с те, кого считали причастными к заговору; остановить движение было нетрудно ввиду того, что ничто еще не было готово.

Узнав о том, что случилось, Сердар склонил голову с покорностью отчаяния.

– Бог против меня! – сказал он сестре. – Кто знает, какую судьбу Он готовит Индии? Я прекращаю борьбу, не спасу Нана-Сагиба – или погибну!

– Я не покину тебя, – отвечала мужественная женщина, – пока не увижу, что ты в безопасности.

Оба пустились в путь в сопровождении Анандраена. Два часа спустя вице-король отправил за ними вдогонку всю кавалерию, бывшую в его распоряжении.

Через день после этих событий, когда Нана-Сагиб, Сердар и несколько индусов, оставшихся им верными, садились на борт «Дианы», которая стояла на рейде Гоа, в городе разнесся слух, что сэра Лауренса нашли утром увитым в постели.

– Какое счастье, – сказала Диана, прощаясь со своим братом, – что ты не был в это время в Беджапуре. Никто, по крайней мере, не будет обвинять тебя в этом гнусном преступлении.

– Преступление ли это, Диана? – сказал Сердар торжественным голосом. – Вспомни о потоках крови, которые пролил этот человек и которые собирался еще пролить.

– О, Фредерик!

– Диана! Правосудие Бога ничего не имеет общего с кривыми путями человеческого правосудия… Оно карает виновного, когда найдет это нужным… Прощай!

– Когда я тебя увижу, Фредерик?

– Никогда, Диана! Я не хочу знать общество, которое разбило мою жизнь и доказывает мне каждый день, что в мире торжествуют только интриги и подлость… Прощай, Диана, будь счастлива.

– Вперед! – крикнул капитан «Дианы».

Грациозное судно быстро отчалило от пристани и, постепенно увеличивая скорость, понеслось на всех парах в открытое море.

Диана стояла на берегу, опираясь на руку Барбассона, и тихо плакала.

– Хорошо, – говорил провансалец, прикладывая кулаки к глазам, чтобы удерживать слезы, – хорошо, черт возьми, что Барнета нет здесь… С таким сердцем, как у него… Бедняга! Он так страдал бы!

Перед отъездом во Францию Барбассон узнал из газет подробности смерти сэра Джона Лауренса.

После двадцати четырех бесполезных попыток проникнуть во дворец Лауренса, Утсана и Дислад-Хамсд, наэкзальтированные до безумия, обманули, наконец, бдительность стражи и слуг; проникнув в древнее жилище Омра, они бросились, как сумасшедшие, по коридору, ведущему в комнату вице-короля… Была ночь… Несчастный спал – и фанатики исполосовали его чуть ли не на куски… Когда пришли офицеры – падиал, потерявший рассудок, стоял на коленях подле трупа и сосал его кровь…

Неделю спустя пакетбот «Даная» уносил Барбассона к благородному городу Марселю, откуда он уехал двадцать пять лет тому назад.

Если вы случайно будете проезжать Бланкард, станцию железной дороги из Марселя в Ниццу и увидите красивую виллу, выстроенную в индо-азиатском стиле с куполом, минаретами, гопорамом, украшенными полумесяцами в честь Пророка, – не спрашивайте, кому она принадлежит.

Бывший адмирал флота имама Маскатского, Барбассон, неутешный друг Боба Барнета, достиг заветной мечты: это он живет там, предаваясь воспоминаниям и рыбной ловле. Пусть Магомет, веру которого он сохранил, пошлет ему благоденствие и долгие дни!

Он предполагает совершить еще одно путешествие в Индию, чтобы привезти оттуда останки своего друга. В ожидании этого он строит себе мавзолей, куда уединяется ежедневно, чтобы совершать омовения и молитвы по правилам, предписанным Кораном.