Текст книги "Элен и ребята 2. Часть вторая"

Автор книги: Луи Бардо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

«Ладно, Стивен, – радостно думала Элен. – Ладно, мой хороший, мой интересный, мой неповторимый. Будь по-твоему. Делай со мной, что хочешь. Я полностью в твоей власти. Я и хочу быть в твоей власти целиком. Хочу принадлежать тебе вся. Тебе. Только тебе одному. Никому больше. Ты мой повелитель. Хозяин. Только ты можешь любить и можешь убить. Тебе дозволено все. Делай со мной все, что угодно, мой уродливый, мой великолепнейший, мой любимый, мой ласковый, заботливый, жестокий и милый зверь! Мой Стивен!.. Представляю, какой хаос сейчас на этой кухне… Что тут творится на полу… Какой разгром учинил тут Стивен – и все это ради меня, ради меня одной!»

Элен почувствовала, как некая первобытная гордость и неуемная восторженность переполняют ее; словно потоки воды, сдерживаемые ранее, с бешеной скоростью хлынули в шлюзы канала…

– Высунь язык! – приказал Стивен. – Быстро! Не раздумывая!

Элен послушно высунула язык. Он затрепетал, задрожал в ожидании подарка.

Сладкая тягучая капля упала на него сверху.

Что это? Мед? Или… или…

Нет. Это не «или». Абсолютно точно. У Элен хороший вкус. У нее хорошо развиты вкусовые рецепторы. Она хорошо во всем разбирается. Она не ошибается.

Это мед. Натуральный пчелиный мед. Сладкий и тягучий. Пахнущий цветами и травами. Впитавший в себя соки земли. Аромат лугов, тепло солнца, дыхание ветра, влагу дождей. Самый настоящий мед. Прекрасный, сладкий, восхитительный, сытный…

Стивен Корнуэлл кормил Элен медом. Ложка за ложкой. Ложка за ложкой… Элен, должно быть, проглотила ложек десять этого меда. Если не больше. Она не считала. Ей не хотелось заниматься арифметикой.

Наконец, она почувствовала себя насытившейся.

Теперь Стивен поил ее чаем из чашки. Приблизив чашку к ее губам, прижав к ее подбородку, изредка наклоняя эту чашку.

Прекрасный чай! Восхитительный! Изумительный! Самый лучший! Это был любимый чай Элен. Цветочный, ароматный, нежный чай. Чай «Липтон». Элен любила чай «Липтон». Она обожала его. Только от чая «Липтон» она получала всегда самое настоящее удовольствие. Она предпочитала этот чай любому другому.

Боже мой, какое блаженство, какое счастье! Как ей хорошо! Как ей хорошо со Стивеном! Необычно, чудесно, вкусно!

Стивен разматывал полотенце, снимал с ее головы, заглядывал в ее глаза… Элен щурилась от яркого света. Стивен смеялся.

– Салют, Элен! Салют, дорогая! Я этого ждал!

Да, безусловно, он ждал этого. Он ждал, чтобы она перестала бояться его. Его, не более ненормального, чем все остальные люди. Он ждал, чтобы она перестала пугаться, сомневаться, и он желал, чтобы она вошла в игру. В его игру. Разумеется, Элен должна была войти в эту игру не на равных: правилами игры это предусмотрено не было. Она должна была подчиниться Стивену, подчиниться полностью и бесповоротно, стать его куклой, его верной помощницей, его безмолвной тенью.

Элен должна была позволить ему вытворять с ней все, что только ему вздумается. И она позволила ему сделать это.

И ничуть не жалела об этом.

Мир заиграл перед ней новыми, яркими, веселыми, неожиданными, отчаянными красками.

Стивен приблизил свое лицо к лицу Элен. Она с радостью заглянула в его счастливые глаза. Она почувствовала горячее, пахнущее терпким красным вином дыхание Стивена.

«Когда это он успел глотнуть винца? – подумала Элен. И сама же себе ответила: – Это когда я сидела тут с завязанными глазами».

Стивен лизнул ее в щеку, словно какая-нибудь собака. Потом он дотронулся до ее губ своими губами. Принялся облизывать их. Элен обняла Стивена за шею. Крепко-крепко. Нежно-нежно. Страстно-страстно.

Руки Стивена скользили по бедрам Элен. Его губы не отрывались от ее губ, и этот поцелуй показался Элен продолжительнее всех предыдущих. Пальцы Стивена немного задержались на ключицах Элен, затем спустились к ее бедрам, потом начали ласкать низ ее живота.

Элен напряглась в предвкушении блаженства.

И она не ошиблась в своих ожиданиях.

На этот раз блаженство оказалось намного ярче и куда сильнее того, которое она – теперь уже неоднократно – испытывала до этого. Вместе со Стивеном. И благодаря Стивену, разумеется.

Мед тек по жилам Элен и Стивена. Да, безусловно. Это была не кровь. Не красная, не голубая, не какая она еще там бывает…

Элен прижималась к Стивену всем телом. Он прикасался к ней нежно, осторожно словно боясь причинить ей боль.

Они любили друг друга среди раздавленных ягод, пролитой кока-колы, лужиц от растаявшего льда…

Элен нравилось заниматься этим со Стивеном на кухне.

Стивен слегка поддерживал Элен на весу. Его губы двигались от ключицы – к животу, от середины живота – к самому его визу. Потом губы его вновь впивались в губы Элен. Стивен дразнил сам себя. Дразнил Элен. Он то покидал Элен на некоторое время, и тогда все ее внутренности дрожали в предвкушении дикого, первобытного, нечеловеческого восторга.

Элен всем телом ощущала то сильное напряжение, которое возникало и росло, росло, росло в теле Стивена. Все его мышцы были напряжены. И Элен это было страшно приятно. Она слушала музыку мышц Стивена всем своим телом. Слушала ее и наслаждалась ею.

Стивен весь дрожал… Он обнимал Элен, он замкнул ее в своих руках, сильных руках, он будто защищал ее от кого-то своим плотным телом…

Наконец он замер. Но лишь на мгновение,

– Пойдем, – выдохнул Стивен.

– Куда? – шепнула Элен.

– Сначала – в ванную, – сказал Стивен.

– В ванную?

– Да.

– Ты плюхнешься туда вместе со мной?

– Разумеется.

– И тебе не будет стыдно? Нисколечко?

– Ничуть, – сказал Стивен.

– Но ты же будешь там совсем голый! – игриво заулыбалась Элен.

– Я там буду совсем голый, – подтвердил Стивен.

– Но ведь и я там буду голой, – сказала Элен

– Ну, и что? – деловито сказал Стивен. – Разве тебе это не понравится?

– Ты меня не понял, – ласково сказала Элен. – Хороший мой… Да я просто счастлива буду принять с тобой одну ванну.

– Одну на двоих, – уточнил Стивен.

– Одну на двоих, – эхом откликнулась Элен.

– А потом мы направимся в спальню, – сказал Стивен,

– В спальню?

– Ну в комнату отдыха, – конкретизировал он. – Там такая чистая кроватка…

– Ах, дурачок, – нежно произнесла Элен. – Тебе все меня мало?

– Да, мало, – честно признался Стив.

– Ты все еще голоден?

– Голоден. Голоден неимоверно.

– Ну что ж, – сказала Элен, – если ты голоден, то должна же я тебя накормить!

– Разумеется, – ответил Стивен. – Ведь я тебя сегодня накормил до отвала!

– Уж это точно, – согласилась Элен – Я такого вкусного меда никогда раньше не пробовала.

– В жизни есть еще немало такого, чего ты никогда не пробовала, – задумчиво сказал Стивен Корнуэлл.

– Правда? – удивилась Элен.

– Правда, – сказал Стивен.

– А ты мне покажешь все это?

– Обязательно, – сказал Стивен.

– Все-все? – наивно спросила Элен.

– Все или не все, я точно не могу сказать, – произнес Стивен Корнуэлл. – Но, во всяком случае, постараюсь показать тебе то, что знакомо мне самому.

– А многое тебе знакомо?

– Ну не то, чтобы очень многое, – сказал Стивен. – Но я знаю немало любопытных вещиц…

– И с ними интереснее жить, да, Стив? – Элен заглянула ему в глаза. Теперь глаза Стивена были чистыми, спокойными, умиротворенными. Как всегда бывает у человека, который удовлетворил свои желания. В особенности, если желания эти необузданны, нестандартны и страстны.

– Намного интереснее, – сказал Стивен.

– Объясни, пожалуйста, – попросила Элен.

– Трудно объяснить, – Стив вздохнул. – Но я попробую… Скажем, всю жизнь ты ела пресную селедку, пресную рыбу… А потом вдруг открыла, что ее можно поперчить, засолить, посыпать лавровым листом, полить кетчупом…

– Селедку не поливают кетчупом, – надула губки Элен.

– Ну это я просто так сказал, – улыбнулся Стивен. – Чтобы была яснее моя мысль… Ты поняла?..

– Вообще-то, я поняла, – призналась Элен.

– Ах ты, плутовка! – воскликнул Стивен, – Значит, я тут перед тобой распинаюсь, а ты просто-напросто дразнишь меня?

– Да, дразню, – честно сказала Элен.

– Зачем?

– Да просто так, – на этот раз «объяснила» Элен.

– Не может быть, – сказал Стив. – С чего бы тебе вдруг просто так дразнить своего повелителя и обожателя?

– Так ты полагаешь, что ты мой повелитель и обожатель?

– А кто же еще?

– И долго мы будем так разговаривать?

– Как?

– Долго мы будем задавать друг другу вопросы, не отвечая на них?

– А почему бы и нет? Почему бы нам так не поиграть?

– Ах, Стив! – воскликнула Элен. – Я так люблю тебя! Ты открыл для меня новый мир.

– Я знаю.

– Раньше я даже не подозревала о его существовании.

– А теперь подозреваешь?

– А теперь просто знаю, что он существует.

– Кто существует? Я, ты, мы?

– Все. Все существуем. И я, и ты, и мы! И этот странный удивительный мир… Мир настоящей любви. Безумной, сумасшедшей, восхитительной… Он тоже существует.

– Существует, да еще как, – в шутку сказал Стивен.

– Ах, Стив, – снова сказала Элен. – У тебя на уме одни только смешочки…

– Смешинки, – поправил Стив.

– И это ты, американец, поправляешь меня, француженку? – Элен сделала вид, что дуется на Стива.

– Не кривляйся, – сказал Стивен. Он сразу «раскусил», что Элен просто играет с ним. Как кошка с мышкой. Или – как иногда бывает – словно мышка с кошкой.

– А мне теперь нравится кривляться, – сказала Элен.

– Это еще почему? – буркнул Стивен.

– Потому что ты научил меня этому, – просто сказала Элен. – Я, знаешь ли, способная ученица.

Стивен Корнуэлл посмотрел на Элен долгим изучающим взглядом. Потом сказал:

– Это я вынужден признать. И я этому рад.

– Я тоже этому рада.

Стивен слегка наклонился вперед, Элен почувствовала, как его рука гладит ее колени, бедра, живот…

– Что ты там ищешь, хотела бы я знать?

– Постигаю бесконечность, – ответил Стив. – Разве это занятие из разряда запрещенных?

– С какой стати ты стал таким любознательным? – поинтересовалась Элен.

– С юных лет, – невпопад ответил Стивен, продолжая заниматься своим делом.

– Оставь бесконечность в покое! – воскликнула Элен.

– Благодари меня, – сказал Стивен, – что я на данном этапе постигаю ее разумом, а не ощущениями…

– Ах ты, старый развратник! Теперь же твои ощущения будут ущемлены… В особенности, главные три из них…

Элен ласково и осторожно погладила Стивена своими нежными женскими пальчиками.

Стивену безумно понравился этот смелый, как он считал, поступок Элен.

– Какой ты милый! – произнесла Элен. – Ненаглядный мой!

– Что ты такое говоришь, Элен?.. Ты совсем вскружила мне голову!

Оба дурачились и шутили в тон друг другу, понимая, что это – игра, прекрасная любовная игра, понятная только им двоим.

– Быть может, именно этого я и добиваюсь, милый мой, – сказала Элен с обворожительной улыбкой. Ей хотелось Стивена еще. Еще и еще. Она не скрывала этого.

И Стивен Корнуэлл, разумеется, также все понял. Чтобы это донять, ведь вовсе не нужно быть гением, не так ли?

Стивен любил эту женщину. Он любил Элен всем сердцем. Всем телом. Всеми своими чувствами. Любил, как умел. Любил всем своим существом.

Ему нравились эти робкие, застенчивые ласки. Ему нравились эти легкие женские руки. Ему нравились объятия Элен, когда он ощущал прикосновения ее грудей к своей груди, ее живота – к своему животу…

– Когда я тебя лишь вижу, и только, – сказал Стивен, – то чувство мое неимоверно возрастает!

– Чудесно, – прошептала Элен.

– Элен, дорогая, – тоже зашептал ей на ухо Стивен, – давай все-таки сначала примем ванну… А потом уже оккупируем спальню…

– Но, Стивен, дорогой!

– Никаких «но»! Мы сначала примем ванну… Вдвоем…

– А как же закон Архимеда? – хитро прищурилась Элен. – Вдруг из ванны выльется вся вода?

– Не выльется, – заявил Стивен Корнуэлл.

– Ты уверен?

– Да.

– Почему?

– Ты требуешь, чтобы я объяснил?

– Нет.

– Что «нет»?

– Не требую. Я просто прошу, – сказала Элен.

– Если просишь, то это совсем другое дело, – сказал Стивен Корнуэлл. – Я объясняю только тогда, когда меня просят.

– Хороший мальчик! – похвалила Элен.

– Сам знаю.

– Ты отклонился от темы, – напомнила Элен.

– Это ты меня сбила.

– Хорошо, – тотчас послушно согласилась Элен. – Это я тебя сбила… Так объясни мне, почему не выльется вода? Ведь тут явное противоречие с законом Архимеда…

– Какая ты умная, Элен… Я иногда просто поражаюсь…

– Ну! Так я жду.

– Я отсутствовал на тех уроках, когда проходили закон Архимеда, – наконец-то высказался Стивен.

Элен расхохоталась:

– С тобой не соскучишься?

– Я это знаю, – самодовольно заявил Стив. – Впрочем, хватит болтать… Мы направляемся на экскурсию…

– Куда?

– Как это – куда? Я тебе уже сто раз говорил: в ванную комнату!

– Ну хорошо. Уговорил, – сказала Элен с нежной улыбкой.

И Элен со Стивеном направились в ванную.

8

На следующий день они уехали в Альпы. Стивен предложил ей немного отдохнуть, развеяться, сменить обстановку. Разумеется Элен не стала звонить ни Аделине, ни Лоли. Перебьются подружки! Нечего им совать нос в ее интимную жизнь. Ее любовь – это ее любовь, и только! Никого другого ее отношения со Стивеном не касаются и ни в коем случае не должны касаться!

На улице небольшого городка Стивен купил связку воздушных шаров и обмотал нитку вокруг запястья Элен. Шары рвались вверх, их относило назад, ветер трепал их и пытался беззастенчиво отобрать у Элен. Вероятно, ему тоже хотелось поиграть с этими шарами.

Стивен тащил Элен за собой, приплясывая. Она бежала следом, словно какая-нибудь собачонка. Возможно, она уже и стала такой собачонкой. Стивен, может быть, уже приручил ее.

Но он еще не знал, так ли это. Можно было проверить. И можно было не проверять. Это кому как больше нравится.

Хотя обычно люди любят проверять свою любовь. На прочность. Чтобы убедиться, настоящая эта любовь или нет.

Элен бежала за Стивеном, спотыкаясь и хохоча. Временами Стивен Корнуэлл оборачивался и обнимал свою подружку. Она чувствовала тогда его властные руки, ощущала исходящий от них запах одеколона «Олд Спайс» и хорошего табака.

«В сексе он требовательнее владельца гарема, – думала Элен. – И он великолепен в постели. Я никогда не предполагала, что могу встретить такого совершенного мужчину, совершенного – для меня одной. В моем понимании. Потому что в моем понимании самый совершенный мужчина – это тот, кто похож на Стивена. У кого такие же достоинства, недостатки, причуды, странности. Такая же ненависть к фальши и такая же любовь к жизни. Это сам Стивен Корнуэлл. Других таких нет нигде».

– У тебя – филигранная техника, отшлифованная опытом, – произнесла Элен вслух. Она решила высказать одну из своих мыслей. Ей хотелось посмотреть, как Стивен отреагирует на сказанные ею слова.

– Чего? – спросил Стивен. – Что ты сказала? Я ничего не слышал.

«Если не слышал, значит, не судьба»—подумала Элен. И поэтому только сказала:

– Это ветер. Все только ветер. Я ничего не говорила. Тебе показалось.

– Показалось так показалось, – пожал плечами Стивен.

«Стивен очень многое умеет делать своим языком, – думала Элен. Она любила раздумывать, когда ходила по улицам. Это была ее старая привычка. Мысли не мешали ей. Она воспринимала и людей на улицах, и автомобили, мчавшиеся по мостовой, и звуки города, и настроение природы. – Он умеет не только болтать. Хотя и болтает он весьма ядовито и далеко не глупо. Он воспринимает мир по-своему. Но в его оценках есть очень много правильного и очень много интересного. А его язык – это вообще чудо. Как умело он находит эту сладкую струночку под ее собственным языком и как хорошо играет на ней? Просто непостижимо! Стивен не отрывает своих губ от моего мягкого, безвольного рта по пятнадцать минут. И – хоть бы хны! Все так славно, так замечательно! Если бывают в любви мастера, то он – настоящий мастер! А ведь в любви они бывают. Это уж абсолютно точно».

Теперь они с Элен шагали по территории городка аттракционов. Тут было шумно и весело. Повсюду – радостные, оживленные, глупые, умные лица. Разные, как и сама жизнь.

– Вот сюда, – сказал Стивен. – Мы идем вот сюда.

– А если я хочу в другую сторону? – сказала Элен.

Стивен даже остановился от неожиданности. Некоторое время он смотрел на Элен, слегка приоткрыв рот. Потом закрыл его, зевнул; мягко, но твердо – в одно и то же время! – произнес:

– Ты хочешь туда же, куда и я. Мы пойдем вот сюда.

И Элен послушно побежала за Стивеном.

Она почувствовала, что в груди ее поднимается волна радости. Оказывается, ей доставляло удовольствие подчиняться Стивенсу. Ей нравилось подчиняться настоящему мужчине. А говорила она наперекор, вероятно, лишь для того, чтобы убедиться: Стивен и не подумает посчитаться с ней и все равно сделает все по-своему.

Так думала Элен.

Тем временем Стивен подвел Элен к колесу обозрения, подсадил ее в кабинку.

К колесу обозрения была, разумеется, очередь, но небольшая. Человек пять-шесть, не больше.

– Эй, парень, – сказал Стивен, обращаясь к хозяину аттракциона. – Я хочу, чтобы моя дама прокатилась одна. Пусть очередь чуть-чуть подождет. Объясни им. Я заплачу.

– Хорошо, – послушно ответил паренек.

Он сделал все, как просил Стивен Корнуэлл.

Кабинка с сидящей в ней Элен начала медленно подниматься. Элен глупо хихикала. В руке она все еще сжимала разноцветные шары. Только теперь она укоротила нить, а поэтому все они вместе с ней поместились в кабинке..

– Знаешь, дружок, – сказал Стивен хозяину колеса обозрения, – я хочу угостить тебя рюмкой водки, или двумя. Двумя рюмками водки. Где здесь ближайшее кафе? Или павильончик?

– Я не против! – воскликнул парень и указал Стивену требуемое направление.

Павильончик оказался практически рядом. В это время кабинка с хихикающей Элен оказалась как раз в самой верхней точке колеса обозрения.

– Ты пока что выключи свое колесо, – предложил Стивен. – На непродолжительное время. Я добавлю к обещанной сумме.

Паренек хитро глянул на Стивена и понимающе подмигнул:

– Заранее с вашей девушкой договорились? Хотите немного по-чудить в нашем городке? Это дело знакомое!

И незамедлительно выключил рубильник. Колесо обозрения тотчас остановилось. Элен оказалась одна в раскачивающейся кабинке. Там, в вышине, над кронами деревьев, у всех над головами.

Сначала она не поняла, что именно произошло. Должно быть, решила, что случилась какая-то поломка. Бывает. Но потом, когда взглянула вниз и увидела улыбающуюся физиономию Стивена, до нее сразу дошло. Этот негодяй просто вздумал над ней подшутить! И как всегда, своим идиотским, экстравагантным образом!

– Эй, Стивен! – закричала Элен. – Что ты вытворяешь, скотина? Сейчас же прикажи включить колесо!

– Знаешь, парень, – тихо сказал Стивен Корнуэлл, наклоняясь к уху хозяина аттракциона, – ты не обращай на нее внимания. Так надо. Все это входит в правила игры.

Тот понимающе поглядел на Стивена, и они оба расхохотались.

Этот смех еще больше взбесил Элен.

– Негодяй! – кричала она с высоты, – идиот несчастный! Ты что себе позволяешь, псих?

– Ничего, дорогая! – сложив ладони рупором, прокричал ей в ответ Стивен. – Ты там посиди немножко, передохни, а то устала что-то в последнее время… А я пойду выпью чашечку кофе тут, рядышком… Я ненадолго… Крепись, дорогая моя…

– Ай-яй-яй! – вдруг закричала Элен, и Стивен досмотрел на нее, улыбаясь. Это кабинка резко качнулась от порыва ветра, а I может, и от движений разволновавшейся Элен. Молодая женщина изо всех сил ухватилась за поручни.

– Ведь я могу отсюда и гребануться, Стивен, ну, Стивен, честное слово! Стивен, сними меня отсюда! Не оставляй меня тут одну!

– Что ты там говоришь, дорогая? – засмеялся Стивен. – Ничего не слышу!

– Кретин! Ну, погоди идиот, подонок, скотина!.. Доберусь до тебя…

– Ничего не слышу, – повторил Стивен, и они ушли в обнимку с хозяином аттракциона.

Когда через четыре-пять минут Стивен вернулся, Элен уже не кричала. Она тихо сидела в кабинке и ждала своей участи. Это понравилось Стиву.

– Ну, включай колесо, – сказал он хозяину аттракциона.

Тот послушно выполнил команду Стивена Корнуэлла.

Стивен расплатился с парнем, щедро сунув ему в руку несколько ассигнаций крупного достоинства, даже не пересчитывая их. Парень заулыбался с довольным видом.

Как только Элен очутилась на земле, она вцепилась в рукав куртки Стивена. Он с хохотом попытался увернуться от нее. Побежал. Она кинулась за ним следом.

Так она бежала за ним некоторое время. Стивен все смеялся и смеялся. Он был рад удавшейся шутке, Может быть, и грубой, но все-таки – шутке. Не более того.

Настроение Стива передалось и Элен. Она заразилась им. Сначала улыбались только ее глаза, а потом улыбка заиграла на губах. Затем Элен захохотала дико и необузданно. Так они стояли друг против друга и смеялись.

Элен слегка огрела Стивена связкой шаров по башке. По его нахальной, рокочущей, притягательной, любимой роже.

И вот он обнял ее крепко-крепко, прижал к себе. Земля поплыла у нее под ногами, если бы не объятия Стивена, то Элен могла бы запросто упасть. Шары вырвались у нее из рук. Она отпустила их на волю. И теперь они улетали высоко-высоко, в небеса, поближе к облакам, чтобы там вволю наиграться с шаловливым и в то же время опасным ветром.

– Пускай себе летят, – сказал Стивен, отрывая губы от губ Элен и наблюдая за полетом разноцветных пятнышек. – В атмосфере будет больше бардака.

– Какой ты, однако… – сказала Элен.

– Какой? – переспросил Стивен.

– Сердитый, – сказала Элен, – рассерженный молодой человек.

– Меня еще в детстве рассердили, – пояснил Стивен.

– Кто?

– Дяди и тети.

– Чужие или свои?

– Для меня они теперь – все чужие, – сказал Стивен с горечью. – Хотя когда-то среди них были и свои.

– Почему же все – чужие? Почему они вдруг такими стали?

– Не вдруг, – сказал Стивен Корнуэлл. – Вдруг ничего никогда не происходит. По крайней мере, в реальной жизни.

– Они не любили тебя? – догадалась Элен.

– Да, – Стивен с теплотой взглянул на нее. – Ты права. Они не любили меня. Они старались издеваться надо мной. Они воспитывали меня в атмосфере злобы и ненависти. Все. Все подряд.

– Это ужасно, – сказала Элен.

– Они еще в детстве называли меня злобным карликом, – вздохнул Стивен. – Хотя в то время я никому не делал ничего плохого.

– А потом?..

Стивен пожал плечами:

– И потом я тоже не делал никому ничего плохого. Просто принял правила игры.

– Какие правила игры? Правила игры – чего? – не поняла Элен.

– Правила игры этого мира. Если хочешь выжить, то надо играть по правилам. Те, кто нарушают правила, просто выходят из игры, вынуждены выйти.

– А если не захотят.

– Если сами не захотят, – жестко сказал Стивен, – то им помогут это сделать другие.

– Вероятно, ты прав, – сказала Элен.

– Я прав, – сказал Стив.

– Я никогда не думала об этом, – продолжала Элен. – Жила в совершенно ином мире.

– Многие живут в своих мирах, – вздохнул Стивен. – Но при этом они должны не забывать о том, что миры пересекаются. Причем независимо от нашей воли и от наших желаний, все маленькие миры маленьких людей непременно пересекаются. Однако, к тому же, все маленькие миры принадлежат одному большому миру. Вот в чем загвоздка!

– В чем, Стив?

– Надо жить так, чтобы твой маленький мир был неотъемлемой частью большого мира. Чтобы он вписывался в него.

– А если не будет вписываться?

– Тогда вылетишь из большого мира к чертям собачьим… Никто ведь и не подумает подстраиваться под тебя… Под тебя одного… Или одну, – добавил он, глянув на Элен.

– А твой мир, Стивен?

– Что – мой мир? – не понял Стив. Элен нечетко выразила свою мысль. Поэтому она поспешила объяснить:

– Твой сумасшедший мир – он вписывается в общую картину мира?

– Да, – уверенно заявил Стивен. – Очень даже хорошо вписывается.

– Почему хорошо, Стив?

– Потому что весь большой мир тоже достаточно безумен. Я даже сказал бы, что этот большой мир намного безумнее моего маленького мирка. По-моему, это видно даже невооруженным глазом.

– Интересно ты рассуждаешь, Стив, – сказала Элен. И внезапно, безо всякого перехода, спросила: – Скажи, а какие воспоминания у тебя остались о школе?

– Да ты, прямо-таки, психоаналитик, – попробовал было отмахнуться Стивен. – Будто мой домашний доктор.

– И все-таки… – настаивала Элен.

Она чувствовала, что Стивен и сам хочет поговорить с ней о себе. В конце концов, хоть с Элен ему нужно было выговориться до конца. Прежде всего, это пошло бы на пользу ему самому. Ведь рассказывая ей о себе, он как бы глядел на себя со стороны. Другими глазами. Глазами другого человека. Глазами женщины, которую он любил.

А любовь… Она ведь не только уничтожает человека. Раньше, чем его окончательно раздавить, она ведь выворачивает ему душу наизнанку, заставляет его обнажать перед другим человеком – любимым человеком – все свои болячки. Причем в любом случае. Хочет он того или не хочет.

Такова любовь – жесткое рентгеновское излучение! Зато правдивое. Хоть и беспощадное.

– Плохие воспоминания у меня о школе, – вздохнул Стивен. – Не любил я ходить в школу. Там все было какое-то чужое. Там все были чужие. Я больше любил общаться с карманниками и бандитами. В районе, где я жил, их было немало. Но, надо честно признать, все они относились ко мне с уважением. По-настоящему любили меня. Никогда не предавали, и я их никогда не предавал.

– Возможно, они чувствовали в тебе настоящий характер, Стив, – подумав, сказала Элен. – Чувствовали в тебе твердость, и мужество, правдивость. Умение ничего и никого не бояться.

– Возможно, – сказал Стивен. – Я всерьез никогда не думал над этим.

– А ты подумай, – мягко сказала Элен. – Это иногда бывает полезно. И уж, во всяком случае, вреда не принесет.

– Вреда-то не принесет, уж точно, – согласился Стив.

– Вероятно, твои барыги поняли, что в тебе есть внутренний стержень, – сказала Элен. – Они поняли, что ты – неплохой человек.

– Да, неплохой, – согласился Стивен. – Я, действительно, неплохой человек, – повторил он. Видимо, эта мысль понравилась ему, и он с удовольствием сделал на ней акцент. – Но я излишне интеллигентен, – неожиданно заявил Стивен. – Вероятно, это из-за моей работы звукорежиссером. Все-таки связан с миром музыки, вращаюсь среди музыкантов, композиторов, певцов, артистов… Словом, среди интеллектуалов… Среди музыкальной элиты… И вот, некоторые принимают мою доброту за мягкотелость, мою вежливость за слабость… И тогда они неверно оценивают меня… Считают меня гораздо худшим человеком, чем я есть на самом деле… Только друзья знают меня по-настоящему и оценивают правильно… Только близкие друзья…

– А много у тебя друзей, Стив? – с улыбкой поинтересовалась Элен.

– По правде говоря, достаточно, – признался Стивен. – Я помогаю им, они помогают мне – это закон. А ты, вероятно, думала, что я начну тебе жаловаться на одиночество… Нет, я не одинок. Сильные люди никогда не бывают одинокими. Одиночество – это удел слабых. А я… Я – сильный человек, Элен.

– Да, – сказала Элен. – Я не могу этого отрицать. Ты действительно сильный человек.

– Может быть, я иногда кажусь тебе злым или жестоким, – продолжал Стивен, – но это только с виду… Только сначала может сложиться такое впечатление. Оно ошибочно, просто, ты знаешь, я принял правила игры этого мира. Я следую им. И буду следовать. Я не собираюсь противопоставлять себя всему миру. Я не из таких. Но и вслепую подчиняться тому, что я считаю неправильным, тоже не буду. Мой принцип – золотая середина.

– В твоем понятии – золотая середина – это балансирование на канате над пропастью.

– Над пропастью во ржи, – усмехнулся Стивен.

– Что? – не поняла Элен.

– Это название замечательной повести одного нашего писателя, Сэлинджера, – пояснил Стивен.

– Я не читала книг этого писателя, – сказала Элен.

– Когда-нибудь возьми в библиотеке и почитай, – сказал Стивен. – получишь удовольствие.

– Кстати ты заговорил об удовольствиях, – вздохнула Элен. – Ты собираешься меня сегодня кормить?

– Собираюсь, – ответил Стивен. – Сейчас заглянем в какое-нибудь кафе и набьем свои животы разнообразной вкуснятиной.

– А потом?

– А потом еще немного погуляем по городу.

– А потом?

– Потом поедем в отель, – сказал Стивен, догадавшись, на что именно намекает Элен, – где останемся наедине со своей любовью.

Элен радостно засмеялась, услыхав именно те слова, которые очень желала услышать.