Текст книги "Террор в Македонии"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Мост!.. Вниз!.. Скорее!.. Я умираю!..

Действительно, в этом героическом самопожертвовании было их единственное спасение, и отец Атанас понимал это. И все знали, что сейчас надо не мешкая воспользоваться дарованным им шансом.

Жоаннес, Михаил, Паница и еще несколько наиболее крепких парней схватились за древесные стволы, орудуя карабинами, как рычагами. Громадным усилием им удалось приподнять мост. Он закачался, сместился в сторону, медленно заскользил по гранитному склону и, наконец, полетел вниз, унося с собой в пропасть всех, кто на нем находился.

ГЛАВА 8

Угольная пыль. – Почему патроны не срабатывают. – Продовольствия нет! – Кто спит, тот обедает. – Что дальше? – Западня. – В глубине пещеры. – Подземные работы. – Красная глина. – Перед лицом реальности. – Марко не терпится начать атаку. – Изнурительный труд. – Перед гранитной стеной. – Никакой надежды!

Страшная опасность миновала, по крайней мере временно. Но какой ужасной ценой!

О дальнейшем трудно было что-либо сказать, да про завтрашний день никто и не думал. Все до такой степени измучились, что испытывали лишь одно непреодолимое желание – уснуть. Зажгли несколько светильников – фитильков, опущенных в плошку с маслом, – и тут же улеглись, даже не вспомнив о еде.

Бодрствовал один лишь Жоаннес. Ведь на нем лежала ответственность за людей, доверивших ему жизни! Он был бледен, лоб прорезала глубокая морщина. Молодой человек тихим голосом подозвал Михаила:

– Пойдем!

Взяв светильник, они углубились в один из гротов, где находился склад: полные бурдюки, источавшие винный запах, банки консервов, бочонки с мукой, кувшины с маслом, оружие, веревки, топор, лопаты, дрова, уголь, кухонная утварь. Одним словом, магазин и арсенал вместе.

Ни слова не говоря, Жоаннес открыл ящик, достал оттуда упаковку патронов и, вытащив один, отделил зубами пулю от медной гильзы, наполненной сухим зернистым веществом черного цвета. Юноша высыпал содержимое на ладонь.

– По виду вроде бы порох.

– Это легко проверить, – заметил Михаил.

Жоаннес попробовал порошок на язык.

– Привкуса селитры [117]117
  Селитра – природное вещество, с XIV века применялось как главная составная часть пороха.


[Закрыть]нет.

Он бросил щепотку в огонь. Вместо того чтобы резко вспыхнуть, издав характерное шипение, и пыхнуть облачком белого дыма, вещество лишь слегка покраснело и уплотнилось.

Проверив еще несколько патронов, взятых наугад, друзья получили тот же результат.

– Чего же они напихали в эти патроны? – недоумевал Михаил.

– Просто угольную пыль! – догадался Жоаннес.

– Какая подлость! Но кто? Почему? Это что, воровство?

– Нет. Порох стоит слишком дешево, чтобы на таком мошенничестве можно было заработать.

– Тогда предательство?

– Несомненно. Гнусное предательство, чтобы обезоружить нас!

– Кто продавец?

– Один из торговых домов в Салониках, фирма, пользующаяся доверием… Но кто может отвечать за всех служащих, за посредников?!

– Как бы там ни было, это катастрофа! Из-за этих патронов нам пришлось разрушить мост, сооружение которого стоило целого месяца труда! Теперь мы совершенно изолированы от внешнего мира, не имеем связи с нашими собратьями в Македонии и Болгарии.

– Но у нас, слава Богу, есть пропитание. Мы спокойно можем продержаться некоторое время, пока не найдем способ выбраться отсюда. Здесь действительно настоящая западня… С одной стороны – неприступные скалы, пропасти, с другой – турки.

– Послушай, Михаил! – Жоаннес произнес это таким серьезным тоном, что приятель с беспокойством взглянул на него. – Положение наше гораздо хуже, чем можно себе представить. Нас тут сто человек. Продуктов хватит дня на четыре, не больше. А среди нас раненые, женщины и ребенок!

– Значит, все пропало?! Нам никуда не деться отсюда, и мы просто умрем от голода… Однако в крепости должен находиться большой запас провианта!

– Да. Но он, вероятно, еще в пути. Эта резня в Куманове застала нас в самом разгаре всех организационных дел.

– Что же делать, командир?

– Во-первых, не терять спокойствия и самообладания.

Не надо пока, чтобы другие знали, в каком бедственном положении мы находимся. Во-вторых, стремиться…

– К чему?

– Сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выбраться из этой ловушки! А теперь идем спать, я еле держусь на ногах.

На рассвете их разбудили выстрелы. Турки не жалели патронов. Они развлекались, постреливая по бойницам редута. Но противник не открывал ответный огонь. Мы с вами знаем почему.

Число врагов за ночь еще возросло. К ним присоединился отряд полковника Али, несколько подразделений жандармов и погромщики с дубинами.

Недалеко от пропасти мелькал Марко. Он очень внимательно осматривал все вокруг и ворчал: «Опять эти мерзавцы ушли от меня! Словно сам дьявол помогает им. И никакой возможности подступиться! Во всяком случае, прямо сейчас. Потребуется не меньше недели, чтобы подвезти необходимые для сооружения моста материалы. Зато уж тогда я их наверняка возьму, даже если мне придется положить тут полтысячи своих!»

А в это время на противоположной стороне, перед гротами, на той части эспланады [118]118
  Эспланада – пустое, незастроенное пространство между крепостными или городскими стенами и ближайшими постройками.


[Закрыть], что была хорошо защищена от пуль, происходила первая раздача еды. Люди, затратившие накануне столько сил и энергии, с удивлением взирали на скудный паек. Жоаннес, скрывая боль и жалость, стремился обратить все в шутку:

– Друзья мои, вы знаете, мы в осаде. И как все осажденные, должны уметь в случае необходимости потуже затягивать пояса.

– Но мы голодны!

– Ничего, ребята, к этому состоянию быстро привыкаешь. Как командир, я устанавливаю урезанный рацион и сразу объявляю об этом.

– Ты смеешься…

– А что проку в том, если станем плакать? Вот, например, мы с Михаилом. Горсть муки на стакан воды – вот и вся наша пища. Правда, Михаил?

– Да, брат. Я готов довольствоваться этим и продолжать борьбу.

– К тому же, – все так же широко улыбаясь, объявил Жоаннес, – делать вам нечего, и вы можете еще отдохнуть. Не забывайте пословицу: «Кто спит, тот обедает!»

Вняв словам предводителя, люди отправились отдыхать, а Жоаннес и Михаил продолжили тщательный осмотр крепости. Сначала друзья внимательно исследовали скалистые стены снаружи. Они были метров пятьдесят толщиной, без единой впадины, расщелины, даже трещины.

– Гладкие, как мрамор, – отметил Михаил. – Жуку и то не взобраться по ним.

Жоаннес ткнул несколько раз штыком в стену, чтобы проверить ее плотность.

– Если бы камень оказался помягче, можно было бы вбить на некотором расстоянии друг от друга штыки и сделать подобие лестницы, по которой один из нас попытался бы взобраться…

– Ничего не выйдет, это гранит.

– Да, с этой стороны не получится. Может, осмотрим пещеры…

– Я тоже подумал об этом. Дно там песчаное или известковое, значит, можно рыть, расширить малейшее углубление, сделать что-то вроде норы, подкопа под стеной, она ведь не должна быть особенно толстой.

– Верно. А с другой стороны – болгарский склон, таким образом, мы окажемся в дружественном княжестве!

В первой пещере свод шел под углом в сорок пять градусов и заканчивался гранитной глыбой. Жоаннес штыком обследовал дно. Через полметра лезвие уперлось в скалистую породу. По форме пещера походила на огромный пузырь, образовавшийся в горе еще во времена ледникового периода.

– Нет, здесь абсолютно не на что рассчитывать, – подытожил Жоаннес. – Давай посмотрим вторую.

Структура второго грота оказалась совершенно другой. Он был больше, глубже, наклон свода почти не ощущался, дно усыпано песком. Решили обследовать глубинную часть пещеры. Пробираться оказалось трудно, временами приходилось почти ползти, толкая перед собой светильник. Так подвинулись метров на шестьдесят.

В отличие от первой пещеры, очень сухой, в этой сильно пахло сыростью, казалось, сами стены источают влагу. Повсюду виднелись известняковые наросты. Задыхаясь от нехватки воздуха, добрались до самого дна, тщательно осмотрели его, однако не нашли даже малейшего углубления.

Но все-таки блеснул луч надежды. Штык, воткнутый в грунт, не встретил сопротивления.

– Видишь, Михаил, он входит. Здесь нет скалистой породы, рыхлая почва. Можно попробовать.

– Вернемся?

– Да, и немедленно. Начинаем рыть.

Товарищи уже не спали. В нескольких словах Жоаннес объяснил ситуацию.

– Мы заперты здесь, как в погребе. Положение очень серьезно. Запасов продовольствия оказалось меньше, чем я думал. Патроны никуда не годятся. Защищаться нечем. Мы должны выбраться отсюда, уйти из-под носа у турок. Предлагаю сделать подкоп под скалой, чтобы выбраться наружу с противоположной стороны горы, на болгарском склоне.

Все дружно выразили согласие. Распределили лопаты и кирки и приступили к работе. Рабочих рук хватало, дело подвигалось быстро.

Разделились на шесть бригад. Одни рыли, другие насыпали землю в корзины, третьи оттаскивали. Три другие бригады в это время отдыхали, а потом сменяли первые. Жоаннес, трудясь как простой чернорабочий, своим примером воодушевлял остальных. Вырыв траншею размером метр на полтора, он направил подкоп перпендикулярно к склону горы, молясь только об одном, чтобы грунт и дальше оказался таким же податливым.

За верхним слоем песка пошел пласт красной глины, очень мягкой на ощупь. В этих местах такой глины много, – в почве изрядное содержание окиси [119]119
  Окись (окисл, оксид) – соединение какого-либо химического элемента с кислородом.


[Закрыть]железа.

«Вот он, цвет нашей земли, – подумал Жоаннес. – Сначала разлагалось железо, теперь льется кровь… Это цвет убийства…»

Из задумчивости его вывел голос Михаила: «Смена!» Командир партизан вылез из траншеи весь красный с ног до головы. Теперь настала очередь других.

Люди трудились самоотверженно. Они осознавали тяжесть своего положения. Никто никого не упрекал. Все пришли в отряд добровольно и готовы умереть за родину.

Но, кроме общего дела, объединившего их в едином порыве, у каждого была и собственная жизнь, свои привязанности. Жены, дети… Они ждали мужчин, на них надеялись…

Так прошел день. Турки продолжали вести пристальное наблюдение. Видя, что на выстрелы никто не отвечает, они осмелели, стали выходить из укрытий, выкрикивать оскорбления и угрозы в адрес осажденных.

Марко вел себя очень активно. Он все время разглядывал повстанческую цитадель, стремясь определить ее наиболее уязвимые места, и в конце концов пришел к выводу, что атака возможна лишь со стороны разрушенного моста, его следовало восстановить в самое короткое время. Бей уже запросил все необходимые материалы. Но для доставки их в такое место требовалось время. И он ждал, как часами ждет в засаде хищник, чтобы вернее напасть на жертву. Марко резонно полагал, что патриотам деваться некуда.

Второй день был на исходе. Он оказался труднее, чем первый. Чувствовалась нехватка еды. Траншея уходила все дальше вглубь. Слой красной мягкой глины не кончался, никаких серьезных препятствий пока не встретилось. Об этом не говорили, но у каждого тревожно сжималось сердце: «Что окажется в конце? Тянется ли такая рыхлая земля до самого склона? Неужели после очередного удара лопатой они вдруг увидят кусочек голубого неба? А если вместо этого лопата со звоном ударится о неприступную скалу?»

Приходили эти мысли и к Жоаннесу, но он тут же отгонял их и подбадривал товарищей.

Настал третий день. Работали молча, берегли силы. Каждый чувствовал, что сегодня патриоты получат ответ на все вопросы. Решалась судьба. Дело шло о жизни и смерти.

Траншея уходила вглубь метров на двадцать. Закатав рукава, Жоаннес трудился изо всех сил. Пот заливал глаза. Он не рыл, он сражался с этой горой. Удар, еще удар, еще один… Железо звякнуло о камень, из-под лопаты брызнул сноп искр!

– Проклятие! – простонал командир. – Гранитная скала!

– Этого не может быть! Давай еще посмотрим, попробуем копать рядом, – сказал кто-то из его бригады.

– Может быть, это просто отдельный камень, – добавил другой.

Снова взялись за работу. Расширили проход вправо, влево, вверх и вниз, не желая сдаваться, зная, что самое страшное – это утратить надежду. Но усилия оказались тщетными. Всякий раз стальное лезвие натыкалось на камень. Сомнений не было, от желанной свободы их отделяла вертикальная каменная стена. Столько труда, столько усилий, напряжения воли – и все напрасно! Неужели им суждено погибнуть здесь от голода в страшных мучениях?!

Бросив инструменты, македонцы в изнеможении опустились на землю. Все молчали. Через несколько минут Жоаннес поднялся, взял лопату и начал выстукивать возникшую перед ними каменную преграду. Он никак не хотел пасовать перед каменной глыбой. В одном месте звук от удара был звонче, в другом – глуше. Это говорило о различной плотности гранитного блока, похоже, толщина его не так уж и велика.

Все молча наблюдали за этой операцией, считая ее бесполезной.

– Нам все равно нечем пробить эту проклятую скалу, – произнес Михаил. – Здесь нужен динамит.

– У нас есть бомбы! – оживился Жоаннес.

– Я уже думал об этом. Но осталось всего шесть бомб, а надо, по крайней мере, сто.

– Нет, не сто, а все двести, а может быть, и еще больше…

– У тебя здесь припрятан динамит?

– Нет. Ни зернышка…

– Тогда остается надеяться лишь на чудо, чтобы динамит упал к нам с неба или появился откуда-нибудь из-под земли!..

В мозгу Жоаннеса совершалась какая-то напряженная работа. Он посмотрел на Михаила невидящим взглядом и прошептал: «Как знать!..»

ГЛАВА 9

Несколько слов о динамите. – Глицерин и селитра. – Немного домашней химии. – Жоаннес хочет получить нитроглицерин. – Самодельные приборы. – Опыт Раймона Люля. – Чтобы пробить гору. – Первые успехи. – Ужасные новости. – Мост. – Неминуемая атака. – Патронов нет!

– …Скажи-ка, Михаил, знаешь ли ты, что такое динамит?

Ответ друга был прост, как и он сам.

– Черт возьми! Динамит – это бомбы, они взрываются со страшным грохотом, чего до смерти боятся турки.

– Согласен! Но не следует путать форму и содержание, оболочку и взрывчатое вещество. Бомба – это оболочка, а взрывчатое вещество – это…

– Динамит! Странное название. Это все, что я знаю.

– Название найдено очень удачно. Оно происходит от греческого dynamis, что означает «сила». Никогда еще название не было столь оправданным, такой огромной мощью обладает это вещество.

– Но что же это все-таки такое?

– Смесь нитроглицерина с инертным веществом [120]120
  Инертное вещество – не вступающее ни в какие соединения.


[Закрыть], порошкообразным или пористым, с которым он соединяется. Это может быть мел, кремнезем [121]121
  Кремнезем – минерал кварц, прозрачный и очень твердый.


[Закрыть], уголь и тому подобное.

– А для чего он соединяется с этими веществами?

– Дело в том, что нитроглицерин – яд и очень опасное, капризное взрывчатое вещество, оно трудно поддается транспортировке.

– Почему?

– Потому что легко взрывается при малейшем ударе, встряске, а иногда и просто так, без видимой причины. Напротив, находясь в соединении с какой-нибудь инертной субстанцией [122]122
  Субстанция – здесь: какое-либо вещество, часть материи в философском смысле.


[Закрыть], он становится устойчивым. Тогда его можно упаковывать, перевозить, подвергать ударам, нагревать.

– А, понял! Короче говоря, динамит – это жидкость, именуемая нитроглицерином, она становится безопасной, когда перейдет в твердое состояние.

– Совершенно верно!

– Значит, вещество, каким мы начиняем наши бомбы, это и есть нитроглицерин в соединении с кремнеземом. А что же такое нитроглицерин?

– Вещество, получаемое в результате обработки глицерина азотной кислотой. И я задумал создать его прямо здесь.

– Но у тебя же нет ни кислоты, ни глицерина!..

Слушая эту спокойную беседу двух друзей, можно было подумать, что их положение в корне изменилось.

Ничуть не бывало. Увы, оно осталось прежним. Всего час прошел с тех пор, как землекопы наткнулись на каменную глыбу, преграждающую путь к желанной свободе. Однако за это время крепость преобразилась, в ней царило необыкновенное оживление и шла напряженная работа. Теперь она походила на улей. Каждый был занят делом. Для начала собрали все металлические емкости: кастрюли, бидоны, котелки. Потом развели костер.

Жоаннес приказал вскрыть ящики с патронами, вынуть пули и сложить их отдельно. Каждая пуля для карабина Мартини весила тридцать один грамм. Таким образом, тысяча пуль – тридцать один килограмм.

Когда набралось достаточное количество, Жоаннес велел сложить пули в большой котел.

– Теперь нагревайте. Мы должны расплавить свинец. При этом его необходимо постоянно помешивать. Используйте большие ложки, штыки, шомпола для ружей.

При контакте с воздухом на плавящемся металле появлялась как бы тусклая пленка. Она понемногу начинала густеть. Это и была окись свинца.

Другие в это время усердно соскабливали известковые образования со стен пещеры, добывая селитру.

Жоаннес в задумчивости произнес:

– Я хочу попытаться сделать невозможное! Сидя там, у этой каменной стены, на которую мы натолкнулись, я вспомнил о Раймоне Люле [123]123
  Люль Раймон (иначе – Лулл, Луллий, Луллус Раймунд; (1234–1315) – французский ученый, логик и алхимик, путешественник, автор предположительно около пятисот научных трудов.


[Закрыть]. Это был странный человек, гениальный алхимик… [124]124
  Алхимия – донаучное (до XVII в.) направление в развитии будущей химии.


[Закрыть]Его имя, всплывшее вдруг в памяти, заставило меня вспомнить курс по истории химии, я некогда его прослушал в университете, впрочем, достаточно поверхностно… Раймон Люль в тысяча трехсотом году получил азотную кислоту, перегоняя смесь глины и селитры…

«Мне нужна азотная кислота, – подумал я, – у меня есть под рукой в достаточном количестве селитра и глина… Почему бы не попробовать повторить опыт старого испанского ученого… Если у меня ничего не выйдет, тогда мы пропали! Но прежде всего мне нужен глицерин, его, в сущности, не так трудно получить».

Вот в этот момент я и спросил тебя, Михаил, знаешь ли ты, что такое динамит…

Изготовление нитроглицерина действительно не столь сложно, если иметь все необходимые элементы.

Это прежде всего: глицерин, концентрированная серная и азотная кислоты. Воздействуя на глицерин смесью кислот, можно получить желтоватую маслянистую жидкость без запаха. Она тяжелее воды и очень ядовита. Это и есть нитроглицерин.

Михаил, чрезвычайно заинтересованный идеей Жоаннеса, не переставал задавать вопросы.

– Объясни мне, пожалуйста, что такое глицерин.

– Когда жирное вещество обрабатывают окисями, то наряду с нерастворимыми продуктами получают вязкую бесцветную жидкость, не способную кристаллизоваться, – это и есть глицерин.

– Господи! Да ты настоящий ученый! И где только ты всего этого набрался?!

– Ну какой же я ученый! Ты смеешься. Я всего лишь скромный ученик, к тому же весьма посредственный, прослушал несколько курсов лекций в Петербурге, Вене и Париже. Всех этих знаний хватило лишь на то, чтобы понять, что я ничего не знаю.

– Нет! Все-таки ты необыкновенный человек! Но давай вернемся к глицерину. Где же ты собираешься взять это жирное вещество и окись?

– Наши кувшины наполнены маслом – вот и жир, а окись – та пленка, что образуется при плавлении свинца. Кстати, нам пора начинать. Пусть мне принесут самый большой котел, какой только есть!

Приказание тотчас исполнили.

– Он вмещает литров двадцать, – отметил юноша. – Наполните его на две трети маслом… Так, хорошо! Теперь добавьте четыре литра воды и поставьте на огонь!

Сам Жоаннес вооружился длинной ложкой и, обойдя все емкости, где плавили свинец, собрал воедино образовавшуюся там окись. Подождав, пока она остынет, что не заняло много времени, он добавил ее в смесь масла и воды.

– Теперь продолжайте нагревать, но следите, чтобы огонь не был слишком сильным. Результат не вызывает у меня беспокойства. Мы получим глицерин. Он, правда, будет не очень чистым, но для наших целей это не имеет значения.

Если бы мне еще удалось получить азотную кислоту! По точной формуле нужна и концентрированная серная кислота, но в крайнем случае без нее можно обойтись. Говорится же: на войне как на войне… Пошли собирать приборы для перегонки.

Аппараты, простые, но практичные, несмотря на некоторую громоздкость, делали честь инженерной мысли их создателя.

Шесть обычных котелков, прикрытых сверху листами железа с проделанным в них отверстием. Туда вставили ружейный ствол, предназначенный служить отводной трубкой, через нее в другие сосуды должен был сливаться продукт перегонки, а именно, азотная кислота. Чтобы обеспечить герметичность аппарата, все места соединения обмазали глиной, а импровизированные крышки придавили камнями.

В каждый из котлов Жоаннес заложил смесь красной глины и селитры. Под отводными ружейными трубками почти горизонтально поместили приемники для кислоты.

Все с неослабевающим вниманием наблюдали за действиями молодого человека. Затеянная процедура представлялась необыкновенно сложной и непонятной. Однако присутствующие безоговорочно верили своему молодому командиру и охотно исполняли его приказания.

Пока под аппаратом для перегонки разводили огонь, Жоаннес вернулся к большому котлу. Масло, соединенное с окисью свинца, исчезло. Содержащиеся в нем кислоты образовали со свинцом нерастворимые вещества, а глицерин всплыл на поверхность, смешавшись с водой. Жоаннес дал ему отстояться, отфильтровал как смог, выпарил излишки воды. Потом велел помощникам начинать тот же процесс сначала.

Здесь все шло хорошо. Дров хватало. К концу дня можно было надеяться получить достаточное количество глицерина.

Удастся ли добыть азотную кислоту? Как поведет себя смесь? Пойдет ли реакция? Стоя возле сооруженных им аппаратов, Жоаннес не сводил глаз с отводных трубок. Чувствуя напряженность момента, все молчали.

Вдруг губы молодого человека тронула улыбка, черты лица разгладились, взгляд смягчился. На конце трубок показались капельки бесцветной жидкости. Они падали в приемник. За первыми каплями появились вторые, третьи, а потом потекли маленькие струйки, от них поднимался беловатый пар.

Жоаннес был взволнован.

– Кажется, получилось! – заикаясь пробормотал он.

Никея – она до сих пор держалась в стороне и работала вместе со всеми – подошла к мужу, так и сияя от счастья и гордости за него. Сжав его руку, девушка прошептала:

– Спасибо тебе! За меня, за всех…

Жоаннес все еще боялся поверить своей удаче.

– А вдруг я ошибся?

– Нет, нет! Это невозможно! – горячо возразила Никея. – Ты умный, талантливый! У тебя все получится! Ты обрушишь стены этой тюрьмы и спасешь нас!

Золотистые волосы девушки были подвязаны легким шелковым шарфиком. Ласково глядя на жену, Жоаннес осторожно снял его и обмакнул конец в дымящуюся жидкость. Ткань красивого пурпурного оттенка сразу стала ярко-желтой. Это был один из отличительных признаков действия азотной кислоты. Все сомнения по поводу природы полученного вещества исчезли. Люди ликовали.

До сих пор Жоаннес действовал как во сне. В голове крутились лишь цифры, формулы, различные комбинации. Одна мысль занимала его: динамит! Он ничего не видел, не чувствовал. Теперь природа резко взяла свое. Молодой человек вдруг понял, что страшно голоден.

– Я бы съел чего-нибудь, – просто сказал он.

– У нас ничего больше нет, – виновато ответил Паница, ведавший продовольствием.

– А как же наши женщины и ребенок? – воскликнул Жоаннес.

– Я сохранил для них немного муки.

Командир покраснел.

– Простите меня, друзья! Я совершенно забылся. Вы ведь тоже страдаете от голода. Мне бы следовало помнить об этом.

– Не извиняйся и не думай о нас. Мы потерпим. Сейчас необходимо поддержать твои силы. Тебе еще предстоит большая работа. Мы что-нибудь отыщем.

– Мне ничего не надо. И ни слова больше об этом, или я обижусь. Чтобы все закончить, нам нужны еще сутки. Придется поголодать до завтрашнего вечера.

В этот момент молодой человек подумал о Марко и добавил:

– Лишь бы только этот бандит не помешал нам!

Опасения его, увы, не были лишены основания. Турецкие солдаты, желая вернуть себе расположение паши, тоже стремились сделать все возможное и невозможное.

Марко дал им неделю на то, чтобы доставить к крепости по крутым горным дорогам все необходимое для сооружения моста. Они уложились почти в половину срока.

Сил не жалели. Где на телегах, где волоком, где на себе тащили и тащили наверх балки, брусья, толстые доски… Сколько человек надорвалось на этом, свалилось в пропасть! Но такие пустяки Марко не интересовали. Людские жизни, пролитая кровь ничего не значили для этого человека. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Это походило на дуэль между ним и повстанцами. И невозможно было представить, кто выйдет из схватки победителем.

В крепости продолжалась работа. Глицерин был готов. Но требовалось большое количество азотной кислоты, а на ее получение надо много времени.

Перегонка шла без перерыва. Жоаннес решил пока испытать полученные вещества. Несмотря на все несовершенство проводимых операций, результаты были удивительные.

Ложку глицерина он смешал, вводя по капле, с тремя частями кислоты и все это соединил с водой, взяв примерно пол-литра, чтобы избежать слишком бурной реакции.

Тяжелая жидкость сразу осела на дно. Теперь воду можно слить. В сосуде осталась субстанция, при виде которой молодой человек не смог сдержать улыбку.

– Друзья мои! – радостно воскликнул он. – Вот это и есть нитроглицерин, то есть динамит в жидком состоянии. И сейчас я вам это докажу!

Жоаннес схватил консервную банку, где была получена первая порция вещества, и изо всей силы швырнул ее о скалу.

Тут же раздался оглушительный взрыв, эхо отозвалось далеко в горах, хотя количество нитроглицерина было очень небольшим.

На какой-то момент люди замерли, а потом восторженно закричали. Подумать только, удалось осуществить эту, казалось, безумную затею! Патриоты вновь обрели надежду на спасение. Теперь они разрушат гранитную стену и выйдут на свободу!

Но в это время и с противоположной стороны пропасти донеслись радостные вопли, смех и аплодисменты. Враг, судя по всему, тоже праздновал победу, какую-то неожиданную свою удачу.

– Я пойду посмотрю, командир, если позволишь, – вызвался Паница.

– Иди, но будь осторожен.

Парень незаметно проскользнул к редуту, выглянул через бойницу и даже вздрогнул… Метрах в пятидесяти от него суетился настоящий человеческий муравейник. Прибыли наконец материалы для строительства моста. Их затаскивали наверх.

Паница бегом вернулся к своим.

– Они получили все необходимое и собираются наводить мост! Часа через два турки переправятся сюда, а у нас нет даже патронов!