Текст книги "Террор в Македонии"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Часть вторая
В СТРАНЕ КРОВОПРОЛИТИЯ

ГЛАВА 1

Бей и паша. – Бунт! – Его хочет Марко, – Правитель вилайета?.. Вице-король?.. – Золота! – Неподкупный. – Смерть паши. – Как приходят к власти. – Убедительные доводы. – Депеша. – Марко опять говорит о золоте. – Губернатор!

После описанных событий миновало две недели. На смену кровавым битвам, насилию, грабежам, пожарам пришли наконец спокойные дни. Но чувствовалось, что это лишь затишье перед новой, еще более жестокой бурей, она вот-вот разразится над долиной Косова. Крестьяне прекратили работы, собирались небольшими группами и о чем-то вполголоса переговаривались. В деревнях за бесценок распродавали скот, а по ночам тайно прятали провизию и самые разные вещи, необходимые в быту: зерно, вино, масло, овес, кукурузу, табак, ткани, кожу, орудия земледелия, доски и еще многое другое. Без конца взад и вперед, особенно ночью, сновали люди. Было ясно, что эти обычно такие спокойные и даже апатичные [82]82
  Апатичный – бесстрастный, равнодушный, вялый.


[Закрыть]сельские жители ведут напряженную скрытую работу.

Однако турецкие власти ничего не замечали и ни о чем не догадывались. Они радовались вновь воцарившемуся спокойствию, что обещало к осени обильный урожай, а значит, и хорошие подати.

Погода стояла прекрасная. По утрам было уже немного свежо, но солнце поднималось высоко и заливало светом горы и долины.

В одно такое утро к Приштине подъехал небольшой отряд из трех всадников, одетых в нарядные албанские костюмы. Странно, что при них не было оружия, во всяком случае, так казалось на первый взгляд. В руке первого всадника гордо развевался штандарт: конский хвост, увенчанный золотым полумесяцем. За ним, шагах в десяти, на прекрасном коне гарцевал крупный албанец, широкоплечий и мускулистый, с гордым и высокомерным выражением лица. Сразу было видно, что он здесь главный. Рядом с ним небольшими прыжками передвигался великолепный леопард. Позади ехал третий всадник, он производил впечатление преданного слуги.

При виде группы первый часовой взял на караул [83]83
  Взять на караул – отдать воинскую честь, придав находящемуся в руках оружию определенное положение (отсалютовав).


[Закрыть]и почтительно замер. Небрежно поднеся палец к головному убору в знак ответного приветствия, албанец спокойно продолжал свой путь.

Затем он обернулся. Сзади, несколько поодаль, тянулся обоз. Крестьяне, усталые, запыленные, имеющие довольно жалкий вид, погоняли осликов, нагруженных тяжелыми корзинами.

На лице албанца заиграла улыбка. Он направил коня прямо к дворцу правителя. Последний часовой, отдав честь, произнес:

– Сеньор бей… дальше нельзя.

Пожав вместо ответа плечами, албанец не остановился. Солдат со штыком наперевес перекрыл ему путь и крикнул:

– К оружию!

На его зов прибежал караул, человек двадцать. Офицер с саблей наголо подошел к всаднику и взялся левой рукой за уздечку. На это албанец совершенно хладнокровно вынул ногу из стремени и сильно ударил ею лейтенанта прямо в лицо, отчего тот навзничь упал на землю.

– Убери свои лапы! – грозно крикнул он. – У меня приказ свыше! Отправляйся к паше и скажи ему, что бей Косова, Марко, желает немедленно говорить с ним!

В ярости от такого унижения, сплевывая кровь, офицер поднялся. Марко вытащил из внутреннего кармана большой сложенный лист и протянул лейтенанту.

– Вот приказ. Отнеси и сейчас же возвращайся, я не люблю ждать!

Бросив исподлобья косой взгляд на Марко, офицер взял бумагу и исчез в дверях дома. Через пять минут он вернулся и мрачно произнес:

– Его превосходительство Омар-паша ждет бея Косова.

Спрыгнув на землю, Марко отдал поводья своему слуге и вошел во дворец. Леопард намеревался следовать за ним, но албанец остановил его движением руки. Ласково почесав зверя за ухом, он шепнул:

– Подожди меня здесь, Хадж. Останься с Али.

Беспокойно втянув носом воздух, хищник тихо зарычал, лизнул хозяйскую руку и уселся возле входа.

В сопровождении офицера Марко пересек вестибюль и поднялся по лестнице на второй этаж. Они вошли в просторную залу, обставленную диванами. Стены были украшены оружием. Посреди комнаты стоял большой письменный стол черного дерева, заваленный бумагами. Вместо пресс-папье [84]84
  Пресс-папье – тяжелый предмет из бронзы, мрамора и т. п., накладываемый поверх бумаг для удержания их на месте.


[Закрыть]они были придавлены сверху двумя большими револьверами. На одном из диванов сидел человек лет сорока и просматривал почту. Это был солидный мужчина, широкий в плечах, с черной бородой. Вся его внешность говорила об энергичном и решительном характере.

Он холодно взглянул на вошедшего:

– Это ты Марко-бей?

– Это ты Омар-паша?

– Да благословит тебя Аллах!

– Да пребудут с тобой его милости!

Никогда прежде не видев друг друга, оба инстинктивно, с первых же слов сдержанного приветствия, почувствовали, что они враги.

Несмотря на обычное турецкое гостеприимство, хозяин не предложил гостю ни сигарет, ни кофе, не усадил его рядом с собой на диван. Марко стоял перед ним, как подчиненный перед своим начальником.

– Ты сообщил, что получил мой приказ, – холодно сказал паша. – Почему же ты не выполнил его сразу?

– А зачем вслед за приглашением ты прислал ко мне своих солдат?

– Отвечай на мои вопросы, не то я объявлю тебя бунтовщиком и велю расстрелять!

Смело взглянув паше прямо в глаза, албанец усмехнулся.

– Я и есть бунтовщик! А расстрелять меня ты не посмеешь…

Уверенный в своей власти, турок держался высокомерно.

– Все это громкие слова и смешное фанфаронство! [85]85
  Фанфаронство – бахвальство, хвастовство.


[Закрыть]Я представляю самого султана, и все здесь подчиняются мне. Изволь отвечать, когда тебя спрашивают!

– Я уже сказал, что я бунтовщик. Ты послал в горы своих жандармов, чтобы арестовать меня, а я истребил их всех до одного!

– Так это ты?! – воскликнул паша.

– Да, именно я! Правда, я специально распространил слух, будто это сделали восставшие крестьяне, мне так было нужно, а по какой причине, тебя не касается. Ты поверил в это и велел уничтожить двадцать пять деревень. Я же был только рад, так как это входило в мои планы.

– Гнусный негодяй и убийца! Ты заплатишь мне за свою подлость!

Марко лишь рассмеялся в ответ:

– «Громкие слова! Смешное фанфаронство!» – передразнил он. – Я пришел сюда один, без оружия, чтобы восстановить мир.

– Однако ты смелый человек.

– Да. Я уверен в себе, а средств у меня столько, что я многое могу купить.

– Так ты богат?

– Сказочно богат! Состояние нашей семьи постоянно росло и приумножалось от отца к сыну. Теперь пришло время воспользоваться им…

– Я тебя не понимаю.

– Сейчас поймешь. Я происхожу из старинного и очень знатного рода. Албанские князья всегда были и до сих пор остаются подлинными хозяевами страны. Кроме того, я настоящий мусульманин, приверженец веры, не то что другие лицемеры, которые на словах, из корыстных интересов, объявляют себя правоверными, а на деле поклоняются Христу. Турецкое завоевание хотя и разрушило наше национальное единство, но не изменило ни наш характер, ни наши обычаи, ни нашу сплоченность. Разделив на куски нашу землю, вы не смогли разъединить наши души!

Паша терпеливо слушал патетическую речь Марко и старался понять, куда тот клонит. Бей с воодушевлением продолжал:

– Если от Албании не останется ничего, кроме названия, то я становлюсь лишь князем без княжества, сеньором [86]86
  Сеньор – здесь: крупный землевладелец-феодал, в зависимости от которого находятся другие феодалы.


[Закрыть]без удела, генералом без армии, так как все привилегии, которые вы, словно кость, бросаете нам: право носить титул бея, право иметь свой штандарт, право собирать налоги, – лично я ни во что не ставлю…

– Чего же ты, собственно, хочешь? – прервал его губернатор.

– Я хотел бы, чтобы Албания оставалась провинцией Оттоманской империи, но со своими законами и обычаями, со своей собственной территорией, нечто вроде вице-королевства [87]87
  Вице-королевство – часть какой-либо империи, управляемая вице-королем, т. е. наместником монарха, обладающим почти неограниченными правами. «Вице» – от лат.vice – «вместо», «взамен», т. е. помощник, заместитель.


[Закрыть], во главе которого стоял бы энергичный и популярный в народе человек, и чтобы она стала одной из самых прекрасных жемчужин в имперской короне! Умный правитель, хорошо понимающий беды и чаяния народа, сумел бы освободить нашу мусульманскую страну от неверных славян с их православными сектами, которые лишь привносят в нашу жизнь элементы раздора. Они заклятые враги нашей веры и способствуют ее разрушению. Следовательно, их нужно уничтожить! Пусть даже прольются реки крови! Цель оправдывает средства! И тогда обновленная, единая, крепкая Албания с ее реками, горами, лесами станет неприступной крепостью ислама среди небольших славянских княжеств, что изнутри подтачивают Турецкую империю!

– О чем именно ты просишь? – повторил свой вопрос губернатор.

– Я желал бы стать этим вице-королем или, во всяком случае, албанским вали!

– У тебя неплохой аппетит. – Паша засмеялся.

– Мой аппетит соответствует моим амбициям [88]88
  Амбиции – здесь: претензии.


[Закрыть], моим достоинствам, а главное, моим средствам!

– Но зачем же ты, только что объявивший себя бунтовщиком, рассказываешь все это мне, главному правителю вилайета, в чьи обязанности входит арестовать тебя?

– Потому что твоя власть при дворе султана велика, потому что ты близкий друг великого визиря [89]89
  Великий визирь – первый министр правительства Османской Турции, называемого диваном; официальное название правительства – Высокая (или Блистательная) Порта.


[Закрыть]Мурада, и он ни в чем не может отказать тебе.

– Так ты рассчитывал на меня, чтобы…

– Чтобы меня назначили правителем какого-нибудь вилайета в Албании. Для начала мне нужен высокий титул, а потом я сам добьюсь всего остального.

– А если бы я не согласился?

– Ты согласишься, потому что ты беден и потому что в этом мире все покупается.

– Тебе не повезло. Хоть я действительно беден, но совестью своей не торгую!

– Посмотрим, – уверенно возразил Марко. – А если я предложу тебе, скажем, две тысячи кошельков с золотом – это почти двести тридцать тысяч франков [90]90
  Франк – денежная единица Франции, имевшая хождение и в султанской Турции (Османской империи).


[Закрыть].

– Нет!

– Четыре тысячи!

– Нет!

– Восемь тысяч кошельков – девятьсот тысяч, почти миллион франков через сорок восемь часов?!

– Ни десять, ни даже сто тысяч кошельков!

– Это твое последнее слово, паша?

– Нет! Моим последним словом будет приказ офицеру стражи немедленно арестовать тебя. Ты предстанешь перед военным судом и будешь приговорен к расстрелу!

Пока паша произносил грозные слова, бей взглянул в окно. На площади остановился крестьянский обоз. Мужчины с утомленным видом присели возле понуро стоящих животных. Марко весело рассмеялся и воскликнул:

– Ты просто глупец, паша!

Вали хотел было поднести к губам золотой свисток, висевший у него на цепочке, чтобы вызвать стражу, но албанец бросился к нему и крепко схватил за горло, сжимая все сильнее. Правитель побагровел, язык вывалился, глаза закатились. Он задыхался и хрипел.

Другой рукой Марко схватил его за пояс и ловко приподнял. Подойдя со своей ношей к окну, он ударом ноги распахнул его. Услышав звон разбитого стекла, леопард привстал и насторожился.

– Хадж! Ко мне! – крикнул бей.

С этими словами бандит скинул несчастного пашу вниз на камни. Подскочивший тут же зверь набросился на распростертое тело и принялся рвать его на куски.

Дикая расправа послужила как бы сигналом. Обозники, мирно сидевшие на площади, дружно вскочили. С их лиц моментально исчезло выражение безразличия и усталости. Людей оказалось около четырехсот, решительных, крепких, загорелых, готовых к бою. О прежних крестьянах напоминала лишь бедная одежда.

Однако из глубины дворца на шум уже неслась стража. Не теряя хладнокровия, Марко с незаурядной силой перевернул тяжелый письменный стол и забаррикадировал дверь, навалив сверху еще несколько диванов, затем взял оба револьвера паши и вернулся к окну.

Его албанцы уже успели распороть несколько тюков из своей поклажи. Там оказался целый арсенал [91]91
  Арсенал – склад оружия, боеприпасов и военного снаряжения.


[Закрыть]: ружья, сабли, кинжалы, револьверы и плотно набитые патронташи.

– Ко мне! – крикнул им Марко и ловко выпрыгнул через окно наружу. Люди бея встретили его появление радостными возгласами. В это время солдаты охраны тщетно пытались взломать дверь в приемную правителя, полагая, что Марко все еще там и что между ним и пашой произошла ссора. Сам же Марко, не теряя ни минуты, быстро проник с улицы в вестибюль. Тут он столкнулся с тем офицером, кого недавно ударил ногой в лицо. Но, прежде чем тот успел что-либо сделать, албанец застрелил его. Второго появившегося офицера постигла та же участь. На выстрелы прибежали караульные. Они попытались оказать сопротивление, но прямо на них нацелился тройной ряд ружей.

– Сдавайтесь! – приказал повелительным голосом Марко. – Я албанский князь, бей Косова, а теперь я новый вали Приштины! Солдаты! В память об этом знаменательном событии я приготовил для каждого из вас по кошельку золота!

Тотчас же раздались крики: «Да здравствует Марко!»

– По полкошелька вы получите сегодня, – продолжал бей, – и по полкошелька завтра. Переходите на мою сторону и торжественно провозглашайте повсюду: «Марко-бей – новый вали Приштины!»

Опять послышались радостные возгласы. Солдаты были в рабском положении, жили впроголодь и уже более десяти месяцев не получали жалованья. А этот новый губернатор выглядел очень внушительно и к тому же проявлял необыкновенную щедрость. Прежний паша был слишком суровым и чересчур экономным. Видимо, это и принесло ему несчастье. Голову его, отсеченную от тела, насадили на штык и выставили на всеобщее обозрение.

«Да здравствует Марко!» – неслось над площадью.

Дворец оказался захваченным без боя. Его защитники перешли на сторону албанцев, а розданные золотые монеты довершили успех предприятия. В одном из окон рядом с головой Омара-паши красовался штандарт Марко.

Некоторые офицеры не желали подчиняться наглому самозванцу, но и тут дело уладилось с помощью новой порции золота: два кошелька лейтенанту, четыре – капитану, восемь – майору, шестнадцать – полковнику.

Теперь уже и офицеры присоединились к солдатам, и все дружно приветствовали нового губернатора.

Однако Марко понимал, что победу еще нельзя считать полной. Их могли обстрелять из пушек. Артиллерийские казармы находились недалеко от дворца. Необходимо привлечь на свою сторону и пушкарей. И вновь заблестели и раздаваемые щедрой рукой монеты, и глаза людей, получавших их. Вместе с золотом рос и энтузиазм. И вскоре уже весь гарнизон дружно скандировал: «Марко! Марко!

Ура!»

Дело было сделано. Марко-бей самочинно провозгласил себя правителем вилайета и возложил на себя функции вали. Все это заняло у него не больше часа, и практически он не встретил никакого сопротивления. Оставалось лишь уведомить о случившемся правительство и получить его одобрение. Но казалось, что и эта щекотливая проблема нисколько не смущает предприимчивого албанца.

Во дворце правителя имелся телеграф, связывающий Приштину с вилайетом в Константинополе. Марко взял бумагу, карандаш и, поразмыслив немного, решительным почерком набросал следующую телеграмму:

«Имею честь информировать его превосходительство Мурада-пашу о том, что в Приштине вспыхнуло крестьянское восстание. Сказать что-либо с определенностью пока трудно. К движению примкнули некоторые недовольные солдаты, а также болгарские и сербские славяне. Находясь в это время поблизости, я сумел подавить бунт, раздав много золота и пролив немного крови. Я призвал на помощь три тысячи преданных албанцев. Они хорошо вооружены, смелы, неподкупны и беспрекословно повинуются мне. С этим гарнизоном я полностью отвечаю за порядок в вилайете и хорошее состояние финансов. Я смог бы передать в недельный срок на нужды Его Превосходительства сумму в количестве десяти тысяч кошельков золотом. 1 140 000 франков.

Ради обеспечения порядка и действия различных служб я счел необходимым, по крайней мере временно, возложить на себя титул и обязанности вали. Если Его Превосходительство соблаговолит подтвердить мои полномочия, обещаю подавить всякое сопротивление турецким властям и регулярно пополнять государственную казну.

В трудных ситуациях всегда требуется настоящий, сильный правитель. Я такой человек. Всегда к Вашим услугам Марко-бей,князь албанский, исполняющий обязанности губернатора Приштины».

Получив эту странную и достаточно вызывающую по дерзости депешу, визирь пришел поначалу в некоторое смятение. Он умел читать между строк и угадывать подлинный смысл слов. Он знал все сильные и слабые стороны македонских провинций. Албанцы представляли несомненную силу и под руководством смелого, опытного военачальника могли бы составить угрозу для оттоманских армий. Напротив, власть турецких правителей, которые находились там как бы между двух огней – горцами и крестьянами, – была достаточно слабой. Если горцы сумеют договориться с крестьянами, турецкому владычеству придет конец.

Судя по всему, этот Марко располагает значительной силой и потому опасен. Он самочинно провозгласил себя губернатором и, кажется, не намерен оставлять этот пост. Пожалуй, лучше сохранить за ним титул правителя вилайета до новых распоряжений. К тому же он пишет о золоте и, надо думать, располагает определенными финансовыми планами и возможностями. Добиться поступлений из Македонии всегда было очень трудно, а албанец уже сейчас готов внести в казну весьма солидную сумму! И это лишь задаток…

Вечером того же дня Марко получил ответ:

«Марко-бею, князю албанскому, вали Приштины.

Ваши полномочия будут подтверждены специальной почтой после официального назначения Его Величеством. Что бы ни случилось, Вы в ответе за все.

Подписано: Великий визирь Мурад».

Прочитав послание, Марко холодно заметил:

– Если я отвечаю за все, то, значит, и могу все! И для начала восполню материальный урон, причиненный мне вступлением в новую должность. Вы оплатите мне это из своих карманов, крестьяне Македонии!

ГЛАВА 2

Марко удерживает власть. – Война христианам. – Гонения. – «Забойщики» и жандармы. – Изощренные пытки. – Кровь и золото. – В церкви. – Трофей убийц. – С высоты одной из террас. – Выстрелы. – Новая атака.

Все желания Марко осуществились! Теперь он стал законным правителем одной из шести наиболее крупных провинций Европейской Турции. Полномочия его были официально подтверждены государственным чиновником, приезжавшим инспектировать территории, подвластные империи. Звали его Исмаил-паша, он был доверенным лицом султана. Старым, испытанным способом – крупной взяткой в золотых монетах – Марко удалось расположить его к себе. Новый вали умел добывать золото. Он наполнял им правительственные сейфы, щедро одаривал влиятельных сановников, приобретая таким образом все больше и больше сторонников и покровителей.

В Константинополе на него буквально молились и считали проводимую им политику великолепной.

А политика эта, если можно ее так назвать, была предельно проста: выжимать все соки из христиан, придумывать новые подати, изыскивать ресурсы там, где их практически уже нет, и всячески разжигать фанатичную ненависть мусульман к православным.

Тонкий и ловкий политик, Марко всегда умел повернуть закон к собственной выгоде, но при этом, притворившись бескорыстным, старался всех уверить, что действует исключительно в интересах государства.

Властители, которые испытывают, с одной стороны, страх, а с другой – постоянную потребность в деньгах, нуждаются в таких людях. Слабому правителю всегда удобно опираться на смелых, безжалостных, не испытывающих угрызений совести слуг. Поэтому очень скоро новый губернатор стал полновластным хозяином на обширной территории, которую сумел превратить в настоящее вице-королевство.

Делались попытки подорвать все растущее влияние албанца. Его обвинили в том, что он разорил финансы провинции. В ответ Марко отправил в казну миллион ливров [92]92
  Ливр – серебряная монета Франции, несколько меньше франка, имела хождение в ряде других государств.


[Закрыть]и приписал в сопроводительном письме: «Цель оправдывает средства!»

Один очень хорошо известный при дворе генерал разоблачил его как организатора мнимых заговоров. Бей не сказал ему ни слова, но приказал провести смотр гарнизонных войск. Оба верхом, с саблями наголо, торжественно объезжали выстроившиеся части. Доехав примерно до середины, албанец остановился, ударил генерала по лицу плоской стороной своего ятагана и закричал: «Ты подлый предатель! Защищайся!» В ярости генерал бросился на вали, их лезвия скрестились. Эта странная борьба длилась секунд тридцать. Мощным ударом Марко обезглавил своего противника, его голова отлетела шагов на десять, а тело какое-то время еще держалось неподвижно в седле, истекая кровью.

Солдаты с энтузиазмом восприняли расправу. А чтобы подкрепить их настроение, Марко велел после смотра выдать каждому солидную сумму.

Отрубленную генеральскую голову бей отправил в Константинополь в мешке с золотом, вложив туда следующую записку:

«Он предал падишаха, нашего владыку, да хранит его Аллах! Он вступил в заговор с христианами!»

С этого времени преследования христиан усилились необычайно. Они подвергались всевозможным гонениям, унижениям; на них постоянно писали доносы в Константинополь. Это превратилось в манию, болезнь. Только и слышно было: злодеяния христиан, предательство христиан, заговоры христиан. Султан получал один доклад за другим, и в каждом сообщалось о все более тревожных событиях, нагнеталась обстановка страха и неуверенности, говорилось об угрозе, нависшей над властью падишаха в вилайете.

Не выдержав такого нервного напряжения, устав от бесконечных жалоб и предупреждений, верховный правитель произнес: «Пусть меня наконец избавят от этих страшных неверных, которые так отравляют мою жизнь!»

Христиане же, чье существование стало просто невыносимым, пытались протестовать, жаловались и требовали справедливости.

Естественно, что все их сетования и недовольства лишь увеличивали ярость преследователей, все больше ожесточавшихся против них. Правители соседних территорий стали брать с Марко пример, стремясь за счет иноверцев [93]93
  Иноверец – человек иной веры, другой религии.


[Закрыть]добиться расположения высшего начальства.

Вскоре и из других вилайетов посыпались сообщения о фактах насилия, творимых якобы христианами, этими неверными, которые живы только благодаря неслыханной терпимости султана. Монарх же был болезненно подозрителен и, владея такой громадной империей, испытывал постоянное чувство страха. Все это способствовало тому, что идея резни, погромов, истребления местных жителей зародилась, окрепла и окончательно созрела.

И тогда во все вилайеты по телеграфу было передано соответствующее распоряжение.

Адъютант Марко, его бывший знаменосец и верный слуга Али, принес эту новость хозяину.

– Ну, наконец-то! – радостно воскликнул бей. – Теперь повеселимся! Дубинки готовы?

– Да, нам их доставили около пятисот штук.

– Крепкие? С двух концов обитые железом?

– Отменные. Из ясеневого дерева [94]94
  Древесина ясенева дерева (ясеня) отличается особой прочностью и упругостью.


[Закрыть]. Одним ударом можно убить быка.

– Отлично! Найди мне в двадцать четыре часа сотню крепких парней, готовых на все. Мы вооружим их этими дубинками.

– Найти нетрудно. Но почему не использовать для этого солдат? Зачем нам дубинки, когда есть ружья?

– Потому что погромщиков могут схватить и предать суду. Нам следует обезопасить себя с этой стороны, чтобы избежать конфликтов с другими европейскими странами, которые вечно суют свой нос в чужие дела и могут вмешаться, чтобы защитить этих проклятых христиан.

– Правильно! Если это сделают солдаты, сразу станет ясно, что на то был приказ свыше, и трудно будет утверждать о нашей непричастности.

– Вот именно. Впрочем, речь идет только о том, чтобы соблюсти внешние приличия, так как жандармы будут присутствовать при этом и в случае необходимости окажут помощь нашим ребятам.

– Но почему все-таки дубинки?

– Дорогой мой Али, ты глуп! По-твоему, я должен вооружить этих головорезов саблями и ружьями, не зная, против кого они их повернут потом, когда все кончится, – может быть, против меня?! Не забывай, что всякое дело должно быть не только приятным, но и полезным. Истребление христиан должно принести нам прибыль. Вот почему я предпочитаю, чтобы этим занимались жандармы. Люди, обезумевшие от ужаса, цепляющиеся за жизнь, заплатят мне, выложат последнее, чтобы их пощадили. Но после того, как выкуп будет заплачен, они все равно умрут!

– Здорово задумано! А откуда начнем? С города или деревни? Сразу повсюду или в каком-нибудь одном месте?

– Я думаю начать с города Куманова, он совсем недавно отказался платить налог. Сборщиков даже забросали камнями! Меня там не было!.. Через сутки эскадрон жандармов и сотня парней с дубинками поедут туда. Я сам буду руководить операцией.

Отправились в тот же вечер на специальном поезде. От Приштины линия железной дороги спускалась с севера на юг до Ускуба. Девяносто километров. От Ускуба до Куманова в направлении с запада на восток еще тридцать километров. Всего сто двадцать километров.

Ночью поезд шел с чисто восточной медлительностью, несколько часов простоял в Ускубе и незадолго до восхода солнца прибыл наконец в Куманово.

Из двух с половиной тысяч жителей почти все были христиане. Маленький симпатичный городок. Две церкви и одна мечеть. Крепкие, хорошо построенные дома в восточном стиле, с террасами на крышах и внутренними двориками. Достаточно солидная розничная торговля. Процветающее текстильное производство. Одним словом, тихий, мирный, живущий своим трудом город, один из самых богатых в провинции.

Парни с дубинками – «забойщики», как сострил Марко, – и жандармы молча сошли с поезда. Губернатор позаботился прихватить с собой двух сборщиков налогов, они хорошо знали всех жителей и должны были обозначить, во избежание ошибки, дома пятисот мусульманских семей.

В город вошли с четырех сторон. Сборщики показывали дорогу. Впереди шли «забойщики», размахивая дубинками, позади них – хорошо вооруженные жандармы. В их задачу входило перекрыть пути возможного отступления. Рассвело…

Двое мужчин собирались зайти в лавку мясника. Их сразу окружили.

– Кто вы? Христиане? Правоверные? [95]95
  Правоверные – так мусульмане называют «своих», исповедующих Ислам; все прочие для них – «неверные», нечестивые, именуемые гяурами.


[Закрыть]

Испуганные воинственным видом возбужденных, потрясающих тяжелыми дубинками людей, те стали кричать и вырываться.

– Признавайтесь, какому Богу поклоняетесь? Аллаху или Христу?

Почуяв погром, мясник, толстый турок в запачканном кровью фартуке, с феской на голове, высунулся из дверей и закричал:

– Христиане! Они христиане!

– Ну да, мы действительно христиане…

– А! Неверные! – зашумели вокруг. – Бей их, бей! Смерть нечестивым!

Обоих схватили, затащили в лавку и швырнули на разделочный стол. Блеснули острые ножи, и людей заживо, посреди жутких воплей, стонов, хруста костей принялись резать на куски, словно мясные туши. Сначала руки, потом ноги… Хозяин, профессиональный мясник, рад был показать свое умение на публике и охотно и даже весело помогал мучителям. «Продаются свиные ножки! Кому свиные ножки?» – кричал он.

Всю лавку залило кровью. Вид ее и запах пьянил бандитов. Туловища несчастных с отрезанными конечностями подвесили за подбородки на крюки.

Таков был кровавый пролог массовой резни, которая вот-вот должна обрушиться на город.

Между тем сборщики налогов наскоро рисовали мелом полумесяц на всех мусульманских домах.

Услышав жуткие крики, доносившиеся из мясной лавки, жители близлежащих строений вышли на улицу посмотреть, что происходит. На этих домах не было охранного знака, людей тотчас схватили, сбили с ног, выворачивая руки, кинули на землю лицом вниз, а некоторых поставили на колени и стали безжалостно избивать. Били тяжелыми дубинками по голове, разнося черепа. Кровь, выбитый человеческий мозг на мостовой, крики боли и ужаса…

Марко, довольный, переходил от одной группы к другой. Ноздри раздувались от возбуждения, он курил сигарету за сигаретой и кричал:

– Отлично, ребята, продолжайте! Все это во славу Аллаха! Для безопасности нашего падишаха!

Сыпля проклятиями, «забойщики» все больше входили во вкус, втягивались в азарт убийства! Глухие палочные удары сыпались со всех сторон. На улицах там и тут валялись трупы. Обезумевшие люди кричали, пытались бежать, укрыться в любом месте или забаррикадироваться в собственном доме. Но спасения не было нигде. Двери легко выламывали с помощью бревен, раскачиваемых на руках. Женщины, пытаясь защитить детей, не щадили себя, бросались на убийц, царапали их, кусали, а испуганные ребятишки протягивали навстречу руки, моля о пощаде. Но выродки не ведали жалости. Шагая по трупам, они врывались в мирные жилища и орали с порога: «Где деньги? Все давайте сюда! Быстро!»

– И тогда вы не убьете нас? – раздавались жалобные голоса, срывающиеся от страха.

– Да, да! Вы можете выкупить свою жизнь!

Люди лезли в тайники, доставали последние сбережения: золотые и серебряные монеты, женские украшения… Их блеск отражался в глазах насильников, все больше разгоравшихся алчным огнем. Все исчезало в их бездонных карманах, а они лишь посмеивались от удовольствия.

– А теперь отведайте дубинки! Смерть неверным! Смерть!

Мужчин, женщин, детей, стариков уничтожали на месте без разбора; многих выкидывали из окон. Магазины разорили и разграбили. Повсюду лежали убитые или жестоко покалеченные, валялся домашний скарб. Некоторые пытались спрятаться в подвалах, погребах, но их отыскивали. Там же находили вино, крепкие домашние настойки. Убийцы, эти религиозные фанатики, забыв о запрете своей веры, начали пить.

Марко, со своей стороны, всячески подстегивал их желание.

– Пейте! – одобрительно говорил он. – Вы работаете для Аллаха. Он простит. Пейте! Вино у христиан хорошее. Оно придает силы. Пейте, ребята! Я ваш грех возьму на себя!

И они пили все больше и больше. Ничто уже не могло их остановить.

Они пойдут до конца и уничтожат население этого проклятого города!

Теперь резня шла уже почти во всех домах. Жандармы, охранявшие выходы из города, начинали понемногу тяготиться своим бездействием. Им тоже не терпелось принять участие в происходящем.

Нескольким христианам удалось как-то ускользнуть от погромщиков. Пробираясь узенькими окольными улочками, которых всегда много в любом восточном поселении, они уже тешили себя надеждой на возможное спасение, но тут на их пути встали жандармские заставы, ощетиненные штыками. Отступать было некуда. Не прошло и нескольких минут, как эти несчастные, тщетно пытавшиеся спасти жизни, были сметены, как ураганом, раздавлены, искалечены, истреблены.

По примеру «забойщиков», жандармы шарили по карманам своих жертв, забирая все, что удавалось найти.

Одному из офицеров пришла мысль:

– Чем так без толку стоять здесь, охраняя улицу, давайте лучше подожжем дома, по крайней мере, последние. И тогда никто не сможет пройти, огонь будет лучшим заграждением.

– Великолепная идея, мой капитан! – засмеялся сержант. – Но сначала посмотрим, что там внутри…

Солдаты охотно устремились за офицерами… И вновь грабеж, убийство, пьянство…

С набитыми чужим добром карманами и обагренными кровью руками, все опять вышли на улицу, а позади них, все сильнее разгораясь, пламя лизало стены подожженных зданий, и столбы черного дыма поднимались к небу.

Постепенно жандармы слились с «забойщиками», и уже невозможно было различить, кто есть кто. Одни орудовали штыком, другие дубиной. И те и другие продолжали грабить и убивать, проявляя такую нечеловеческую жестокость, что язык не поворачивается рассказывать. Но все же писать и говорить об этом должно. Необходимо, чтобы люди в других странах знали, что творится рядом с ними.