Текст книги "Террор в Македонии"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 10

Оставшиеся бомбы. – Ответный удар. – Короткая передышка. – Взрывчатка в консервной банке. – Траншея. – Надо остановить врага. – Раздробленная рука. – Санитарка. – Чтобы взорвать нитроглицерин. – Последние минуты. – Героизм женщины. – Взрыв. – Враг совсем близко. – Пролом. – Болгария. – Бедный Жоаннес! – Спасены!

Известие всех взволновало. Жоаннес повелительно поднял руку, успокаивая.

– Сколько у нас осталось бомб?

Всего шесть штук!

– Я возьму одну, а остальные надо припрятать. Дайте мне слово, что не притронетесь к ним, что бы ни случилось!

– Обещаем.

Схватив снаряд, командир бросился к редуту. Михаил, догадавшись, остановил его.

– Нет! Только не ты! Позволь мне…

– Я сам, пусти!

– Нет и еще раз нет! Это очень опасно. Ты не имеешь права рисковать собой. Отряд не может остаться без командира!

– Какая разница! Одним солдатом больше, одним солдатом меньше. Здесь любой заменит меня!

– Дай сюда бомбу! – настаивал Михаил.

Его поддержали остальные.

– Он прав. Гы не должен подвергать свою жизнь опасности! Иди ты, Михаил!

Жоаннесу пришлось подчиниться.

Добежав до редута, Михаил прикинул на глаз расстояние. «Это будет для них полной неожиданностью», – подумал он. С дерзкой отвагой парень выскочил из укрытия, подбежал к краю пропасти и со всей силой швырнул бомбу. Сам он тут же упал на землю, следя взглядом за полетом снаряда.

Бомба разорвалась как раз в том месте, где было наибольшее скопление людей и строительных материалов. Нескольких убило наповал. Бревна, тяжелые балки, которые некому стало поддерживать, с грохотом покатились по склону, сбивая с ног и раня тех, кто находился внизу.

Михаил остался очень доволен результатом. Пригрозив туркам кулаком, он бегом вернулся к гроту. Товарищи кинулись с расспросами.

– Все нормально. Им есть чем заняться до вечера, а мы выигрываем на этом время.

– Молодец! Спасибо! – одобрил друга Жоаннес. – А теперь нельзя терять ни минуты. Выставим охранение, и за работу!

Однако турки тоже не дремали. Бдительность их притупилась на какое-то время, но после неожиданно разорвавшейся бомбы, нанесшей столько урона, они стали еще более активны и напористы. Часть из них нацелила карабины на вражеский редут, а остальные энергично принялись за прерванное дело.

Марко прекрасно сознавал, что сила на его стороне. Он уже понял, что у повстанцев нет боеприпасов. Иначе они ни за что не позволили бы его людям так просто подтащить сюда материалы для наведения моста. Нечего стало опасаться. В его распоряжении около двухсот человек, и ради осуществления мести Марко не остановился бы ни перед какими жертвами.

Главное сейчас – как можно скорее построить переправу и оказаться на той стороне.

В это время у патриотов кипела работа. Пока в аппаратах продолжали перегонять смесь глины с селитрой, Жоаннес детально осмотрел каменную преграду, ту, что предстояло взорвать.

Он велел расширить траншею в этом месте, чтобы максимально обнажить стену и облегчить к ней подход. В нижней части скалы молодой человек приметил значительный выступ. «Вот куда надо направить силу взрыва, – подумалось ему. – Ах, если бы я мог все как следует подготовить! Но, к сожалению, у меня лишь считанные минуты».

Время бежало с невероятной быстротой. Кислота стекала и стекала в приемники тонкими струйками, а хотелось бы, чтобы она лилась потоком.

Определив место для закладки мины, Жоаннес решил, что пора приступать к изготовлению нитроглицерина, – набралось около восемнадцати литров азотной кислоты.

Под рукой у него не было измерительных приборов, все приходилось определять на глаз. Две части кислоты и одна часть глицерина.

В качестве емкостей для смешения он использовал консервные банки, что позволяло оперировать небольшими количествами и уменьшало опасность всего предприятия. Действовать приходилось очень осторожно, учитывая исключительно капризный характер вещества, обладающего огромной разрушительной силой. Ведь достаточно небольшого удара, чтобы вызвать взрыв.

Следовало решить, куда девать полученный нитроглицерин. Поразмыслив, Жоаннес сказал:

– Я вижу лишь один выход: поместить его возле той скалы в глубине пещеры. Это самое подходящее место. И нам так будет спокойнее. Пусть лежит там, пока не понадобится.

Но кто бы мог заняться переноской нитроглицерина? Командир знал, что, если бы речь шла только о смелости, любой из его товарищей мог бы совершить это. Но одной отваги здесь недостаточно. Нужны еще необыкновенная ловкость и аккуратность.

В конце концов молодой человек решил сделать это сам. Никея, догадываясь о том, что происходит в душе мужа, смело выступила вперед:

– Я помогу тебе!

Жоаннес не смог скрыть своей радости.

– Ты знаешь, я и сам хотел просить тебя, только не решался. Одному мне, пожалуй, не справиться.

Супруги медленно, боясь оступиться, двинулись по траншее, слабо освещенной двумя масляными светильниками. Дойдя до каменной стены, Жоаннес с великой осторожностью поставил сосуд с нитроглицерином под выступ скалы.

– Остальные банки будем ставить рядом.

– Они должны подпирать одна другую? – спросила жена.

– Ни в коем случае. Расстояние между ними должно быть не менее тридцати сантиметров.

– Ясно. Теперь я могу делать это одна, а ты продолжай свою работу.

Жоаннес посмотрел на жену долгим нежным взглядом.

– Какая ты умница!

– Все оказалось не так сложно. – Никея улыбнулась. – К тому же это поможет нам сэкономить время, оно больше, чем что-либо другое, работает на нашу свободу.

Вернувшись, Жоаннес принялся готовить новую порцию взрывчатки, а отважная женщина продолжала переносить нитроглицерин.

Все восхищенно, затаив дыхание и боясь проронить лишнее слово, наблюдали за ее действиями. Ведь в любую минуту смертоносный груз в руках девушки мог взорваться. Конечно, Жоаннес подвергался не меньшей опасности, но ведь он мужчина, их командир, и его отвага воспринималась как нечто само собой разумеющееся.

Впрочем, каждый, не колеблясь, готов был сделать то же самое.

Время шло. Наблюдатели регулярно сообщали о действиях противника.

Люди Марко работали на совесть. Разбросанные взрывом материалы вновь подтаскивали наверх.

Вот уже двадцать семь банок с нитроглицерином, перенесенные Никеей, заняли место у стены. По подсчетам Жоаннеса, общее количество взрывчатки составляло около тридцати килограммов, что равнялось примерно тремстам килограммам пороха. «Нужно раз в десять больше, – думал юноша. – Господи, сумею ли я разрушить эту проклятую стену?!»

Со стороны редута прибежал один из повстанцев.

– Брат! Они там вовсю работают, и дело быстро подвигается.

– Надо их опять остановить, – спокойно отреагировал Михаил. – Бомбы у нас пока есть!

Жоаннес заколебался.

– Здесь нужна осторожность. Бывает, что дело не повторяется дважды одинаково удачно.

– Не бойся! У меня уже есть опыт. Можно, я брошу еще одну бомбу?

– Хорошо. Но только, повторяю: будь предельно осторожен.

Михаил вновь побежал к редуту. Наблюдая через бойницу, он убедился в серьезности положения. Турки успели подтянуть уже почти все необходимое. Медлить нельзя.

Молодой человек опять выскочил на открытое место и размахнулся. Но тут же справа и слева раздались выстрелы. Михаил вскрикнул, пошатнулся. Пуля раздробила руку и она бессильно повисла. Настоящего броска не получилось. Бомба, не долетев до цели, упала в пропасть и там разорвалась.

С противоположной стороны послышались торжествующие возгласы. Поддерживая израненную руку, смельчак едва успел спрятаться в укрытие. Бледный и расстроенный своей неудачей, вернулся он в пещеру.

Жоаннес бросился к нему, чтобы оказать помощь, но тот замотал головой.

– Нет! Не сейчас, потом. Ты не должен терять ни минуты. Ведь речь идет о нашем общем спасении.

Командир настаивал. Он немного разбирался в медицине. Ранение серьезное. Требовалась срочная перевязка. Но Михаил не хотел и слышать.

– Нет, нет! Ничего страшного. С этим можно подождать. Ты не должен отвлекаться от дела.

Елена, которая в этот момент занималась ребенком, оставила его и подошла к раненому.

– Я могу сделать это. Ты ведь не против? – обратилась она к Михаилу.

Превозмогая боль, парень радостно улыбнулся. Взгляд, каким он одарил девушку, был красноречивее всяких слов.

Когда девушка осмотрела руку смельчака, у нее защемило от жалости сердце. Разорванные мышцы, обломки кости… Она осторожно промыла рану, остановила кровь.

– Очень больно? – участливо спросила девушка, нежно глядя на Михаила.

В этот момент прибежал один из наблюдателей.

– Командир! Они приближаются к пропасти. Может быть, бомбу бросить?

– Да. Одну. Только осторожно, из укрытия.

– Не волнуйся! Я все сделаю как надо.

Схватив бомбу, македонец со всех ног побежал обратно к редуту.

Жоаннес посмотрел ему вслед.

– Теперь у нас остается только одна бомба.

Никея отдыхала перед тем, как в тридцатый раз отправиться в траншею с опасным грузом.

– Почему одна, три! – удивилась она.

– Нет. Две бомбы трогать нельзя. Они нужны мне как детонаторы [125]125
  Детонатор – вещество или особый капсюль, способные вызвать взрыв другого вещества.


[Закрыть], чтобы взорвать нитроглицерин.

Видя, что жена не поняла, он пояснил. Нитроглицерин не воспламеняется ни при стоградусной температуре, ни от электрической искры. Более того, при контакте с раскаленным телом он спокойно сгорает и даже не дымит.

Нужен удар, температура в двести семнадцать градусов или капсула с гремучей ртутью [126]126
  Гремучая ртуть – белый или серый порошок, являющийся одним из детонаторов; применяется в капсюлях.


[Закрыть], чтобы вызвать взрыв. Поджечь капсулу можно с помощью фитиля или электрической искры. Варьируется лишь устройство запала.

Запал, или детонатор, представляет собой небольшую, слегка приплющенную медную трубку, наполненную, но не до конца, гремучей ртутью. Для поджога используют фитиль обычной мины. Поджигаемый конец вставляют в полую часть на конце трубки. Щипцами зажимают края запала, чтобы плотно закрепить фитиль, он сгорает из расчета один сантиметр в секунду…

Взрыв бомбы прервал краткое пояснение Жоаннеса. К сожалению, снаряд, брошенный из-за редута, упал слишком далеко. Убило несколько вражеских солдат, но материалы, сложенные у самого края пропасти, остались в неприкосновенности.

Однако действия противника все-таки замедлились. Повстанцы выиграли еще несколько минут.

– Нужно заканчивать, – решительно произнес командир. – Постоянно докладывайте мне о происходящем!

Взяв одну из оставшихся бомб, он развинтил входное отверстие, через него пропустил ремешок, надеваемый на запястье. Во время броска с его помощью приводится в движение скользящий контакт, что поджигает фитиль, длина которого скорректирована в зависимости от расстояния, на каком должен произойти взрыв.

Жоаннес вытянул фитиль, что оказалось не так легко, и с большими предосторожностями вынул запал. Фитиль имел в длину около десяти сантиметров. Это давало всего лишь десять секунд времени до взрыва. Молодой человек прекрасно понимал, что не только десяти, но и двадцати секунд было слишком мало. А значит, не оставалось ничего другого, как использовать все три бомбы, чтобы иметь в запасе хотя бы полминуты…

От размышлений его отвлек крик человека, прибежавшего с редута. Он был очень взволнован.

– Командир! Турки поднимают на веревках балки, чтобы перекинуть через пропасть! Дай скорее бомбу!

– Нельзя, – спокойно ответил Жоаннес, развинчивая второй снаряд.

Когда юноша взялся за третий, примчался еще один наблюдатель и сообщил, что турки начали опускать мостовую конструкцию.

– Скорее! Бомбу! Ради всего святого, бомбу! Их нужно как-то остановить, иначе будет поздно!

– Бомб больше нет, – ровным голосом, не отрываясь от своего занятия, произнес Жоаннес. Он был спокоен и сосредоточен. Казалось, предводитель повстанцев вообще не замечал, что происходит вокруг.

Наконец он поднял голову.

– Все! Теперь стойте здесь и не двигайтесь!

Захватив все необходимое, Жоаннес пошел вглубь пещеры. Товарищи молча провожали его со страхом и надеждой. Никея спокойно продолжала наполнять нитроглицерином две бутылки.

Сообщение третьего наблюдателя было еще хуже, чем первые два.

– Они навели мост! Начали переправу!

К гроту уже бежали остальные, оставив редут под натиском противника.

Турки! Турки! Спасайтесь! Они сейчас будут здесь!

Глаза Никеи вспыхнули. Лицо побледнело. Зажав в каждой руке по бутылке со взрывчатым веществом, она кинулась к пропасти.

Мост действительно был переброшен, и турки уже вступили на него. Они шли по четыре человека в ряд.

Девушка стиснула зубы.

– Так это взрывается при ударе?! Ну что же, сейчас проверим! – прошептала она и смело выступила навстречу врагам.

Кто-то узнал отважную красавицу, и сейчас же раздался громкий повелительный голос: «Возьмите ее живой! Тысяча кошельков тому, кто приведет ее живой!»

В ответ Никея гордо расхохоталась и, рискуя быть тут же на месте убитой, размахнулась изо всех сил и одну за другой швырнула бутылки.

Сразу же последовали два оглушительных взрыва, и мост заволокло густым дымом. Всех, кто был на нем, смело, как ураганом. Почти ничего не видя от сильного волнения, девушка побежала назад.

В тот же момент гора содрогнулась от вершины до основания, словно вот-вот рухнет. Мощный взрыв сотряс скалы, вызвав камнепад. Разнесся радостный возглас: «Динамит! Динамит! Сработало!»

Подбежав, Никея увидела радостную толпу, устремившуюся к входу в пещеру, откуда клубами вырывался удушливый дым. У самого входа стоял Жоаннес. Он был бледен, утомлен, но лицо светилось от радости. Следовало подождать, пока рассеется дым, но уже по возникшему потоку воздуха было ясно, что с противоположной стороны появился проход, а значит, и возможность бежать.

Движимые желанием спастись, все бросились в пещеру. Там, в глубине, сияло пятно дневного света. К нему тянуло как магнитом. Образовалась толкучка.

– Стойте! – резко крикнул Жоаннес. – Разобраться по двое! Сначала пойдут женщины, потом раненые…

Устыдившись своего порыва, все остановились, образовали колонну. Впереди шли Никея и Елена с ребенком на руках. За ними следовал Михаил. Рука его была на перевязи, и он осторожно поддерживал ее. Затем еще несколько человек, получивших ранения, потом все остальные. Замыкал шествие Жоаннес. Он, как и положено командиру корабля, терпящего бедствие, покидал его последним.

Идти следовало быстро, в любую минуту могли догнать турки. Когда подошли к проему, всех поразила мощность взрыва. Около трех метров гранитной стены оказалось начисто снесено, и сквозь эту брешь лился солнечный свет, сияло голубое небо. Взору недавних узников открылся широкий простор с полями, лугами, рощицами и невдалеке маленький симпатичный городок, амфитеатром [127]127
  Амфитеатр – здесь: расположение зданий и зеленых насаждений уступами на склонах холмов.


[Закрыть]расположенный на склонах живописных гор. Крыши домов скрывала листва деревьев, бушевавшая всеми красками осени.

Чудесная земля Болгарии! Долгожданная свобода! В этот момент люди забыли даже о мучительном чувстве голода. Жизнь опять показалась им прекрасной.

Наконец появился Жоаннес, тот, чьи ум и храбрость вновь вызволили их из беды, уберегли от смертельной опасности. Все лица обратились к нему, и в каждом взгляде были любовь, восхищение и благодарность.

Юноша стоял в проеме, ослепленный солнцем и переполненный тем же радостным чувством, что и остальные. Он вскинул руку и громко крикнул:

– Да здравствует Македония! Да здравствует…

Но договорить не успел. В пещере послышались крики, раздались выстрелы… Жоаннес вздрогнул и пошатнулся… Пуля ударила ему в спину!

Лицо юноши как-то странно застыло, а взгляд, полный невыразимой нежности и сожаления, обратился к Никее. Он словно прощался с нею. В отчаянии девушка бросилась к нему и подхватила на руки.

Турки все-таки настигли партизан! Своим героическим поступком молодая женщина задержала врагов на какое-то время и этим обеспечила отступление. Но наступающим наконец удалось преодолеть незащищенный мост и ринуться вслед за беглецами. Через какую-то минуту люди Марко появятся здесь, и тогда никому не будет пощады.

Все замерли в немом ожидании. Но в этот момент произошло нечто невероятное.

Совсем рядом раздался звук боевой трубы, он звал в атаку, и из-за скалы, окружавшей небольшую площадку, где стояли патриоты, показался воинский отряд. Это были болгарские солдаты. Их вел капитан, с саблей в правой руке и револьвером в левой. Они быстро приближались.

В тот же момент в проеме, образовавшемся после взрыва, показались первые турки.

Увидев безжизненное тело Жоаннеса на руках у Никеи, болгарский офицер воскликнул:

– Мы все-таки опоздали!

Болгары кольцом окружили выход из пещеры, и капитан, направив револьвер на остановившихся в нерешительности преследователей, сурово пригрозил:

– Назад! Первый, кто тронется с места, будет убит!

И уже совсем другим тоном, обращаясь к патриотам, добавил:

– Добро пожаловать, братья! Рады приветствовать вас на нашей земле!

Часть третья
ТОВАРИЩИ ПО ОРУЖИЮ

ГЛАВА 1

Страна роз. – Караван. – Хорошо охраняемая застава. – Из Болгарии в Македонию. – Опять взятки. – Тревога. – Два погонщика. – На заводе. – Содержимое корзин. – Под розами. – Винтовки. – Тайник. – Странная новость.

Мрачная зима долго свирепствовала на Балканах и наконец закончилась. Лишь на отдельных горных вершинах еще лежал снег, но в долинах уже радовалась и радовала людей весна. Она сверкала и переливалась всем многоцветьем, наполняла воздух нежнейшим ароматом. Развеселый птичий гомон, лихой полет бабочек и повсюду, насколько хватало глаз, неописуемые плантации роз.

В этом благословенном солнечном крае разведение роз – целая индустрия, весьма прибыльное дело. Из благоухающих лепестков получают очень ценный продукт – розовое масло, каждая капля его ценится на вес золота. Сбор урожая был в самом разгаре. Крепкие загорелые люди с просветленными счастливыми лицами ловко вершили свое дело. Напевая, они переходили от куста к кусту, собирали прекрасные нежно-розовые лепестки – на них еще блестели капельки росы – и складывали в корзины. Труд явно доставлял им удовольствие. Слышались смех, шутки.

Неподалеку в ожидании стояли серые ослики, их использовали для перевозки ценного груза. К седлу животного с обеих сторон прикрепляли большие глубокие корзины с плоским дном.

Когда плетенки сборщиков наполнялись до краев, их опоражнивали в эти емкости. При этом каждый норовил дружески похлопать серого симпатягу по спине, а те, поддаваясь всеобщему веселому возбуждению, отзывались громкими радостными криками.

Нагрузив всех осликов, их выстраивали цепочкой и отправляли одних – домой к хозяину, если он сам производил розовое масло, других – на ближайший перегонный завод, где у сборщиков закупали продукцию.

Платят за работу не много, но скромным людям, привыкшим жить экономно, этого хватает. А в качестве справки добавим, что для производства одного килограмма эфирного масла требуется не менее трех килограммов и двухсот граммов лепестков роз.

Итак, в то прекрасное майское утро, о котором мы ведем речь, а именно 15 мая 1903 года, недалеко от македонской границы сформировался довольно длинный караван из таких осликов, навьюченных тяжелыми корзинами. Они шли гуськом, размеренным шагом. Впереди всех, гордо позвякивая колокольчиками, выступала красивая ослица белой масти.

Поля, где уже был собран урожай, находились ниже местечка Гавасева, расположенного на самой окраине болгарской территории, вблизи дороги, ведущей от Костандила в Болгарии до Куманова в Македонии. Патриоты, теснимые турками, прорвались с помощью взрыва на болгарскую сторону примерно в километре от Гавасева.

Вместо того чтобы направиться на перегонные заводы Костандила, караван с цветочным грузом поднялся вверх по дороге, повернул налево и решительно зашагал в сторону македонской границы. Рядом с белой ослицей тяжело ступал пожилой человек весьма преклонного возраста. Грязные лохмотья, перепачканное лицо, седая нечесаная борода, глубоко натянутая на уши меховая шапка.

В середине колонны шел молодой симпатичный паренек, тоже грязный и бедно одетый. На шее у него висел кнут. Оба молчали. Было видно, что и людям и животным дорога эта хорошо знакома.

Вскоре караван приблизился к заставе, пропускному пункту, окруженному высоким забором. Раздался окрик: «Стой! Кто идет?» Но ответа не последовало. Объявились двое турецких часовых, албанцы высокого роста, с ружьями наперевес.

– Да это старый Тимош, грязная тупая скотина, и с ним Андрейно.

– Позови капитана!

С начала зимы турки установили здесь заставу, охраняемую ротой пехоты. Построили два редута. В километре от этого места соорудили форт [128]128
  Форт – долговременное оборонительное сооружение.


[Закрыть], охраняемый второй пехотной ротой, в распоряжении ее было шесть пушек. Командовал всем турецкий полковник. Теперь свободно ходить по дороге не разрешалось, во всяком случае, не вступив в переговоры с пограничниками.

Наконец появился капитан. Голубой мундир, на голове феска. Он был явно в плохом настроении и нетерпеливо пощелкивал хлыстом.

Еще издали признав обоих погонщиков, офицер недовольно пробурчал себе под нос: «Опять эти грязные болгарские свиньи со своими ослами, нагруженными розами! До чего же мне все надоело! Две недели уже ходят туда и обратно через границу, а ты проверяй! Что за дурацкая работа!»

Вначале караван тщательно осматривали. Проверяли содержимое корзин и даже переворачивали их, высыпая нежные цветы прямо на землю. При этом солдаты очень веселились, глядя, как погонщики часами подбирали потом цветочные лепестки, смешанные с гравием и ослиным навозом.

Ничего подозрительного таможенники не обнаруживали. Впрочем, при одном взгляде на этих грязных оборванных крестьян, с глупыми лицами и всегда молчаливых, сама мысль о контрабанде казалась невозможной.

Однако грубые и не дающие результатов обыски сильно портили товар, и хозяин перегонного завода в Эгри-Паланке предпочел избежать досмотров.

Для этого существовало лишь одно, хорошо известное средство – дать взятку начальнику заставы. Получив солидную сумму, полковник смягчился и стал менее придирчив. Контроль груза производился, но более спокойно и аккуратно. Солдаты наугад проверяли несколько корзин, и на этом все заканчивалось. Но товар был настолько нежным, что даже такая умеренная проверка наносила существенный вред его качеству. Следовало добиться того, чтобы к цветам никто не прикасался. Поэтому капитан пограничников тоже получил свое от хозяина завода. Пришлось уплатить также младшим офицерам и солдатам.

В результате вот уже два дня, как цветочный поезд беспрепятственно следовал туда и обратно лишь под взглядами бдительных стражей.

Не заметив ничего необычного, офицер небрежно бросил: «Ладно. Проходите!» – и, то ли из-за плохого своего настроения, то ли просто так, из глупой бравады [129]129
  Бравада – бесцельно-дерзкая выходка, рисовка удалью.


[Закрыть], сильно стегнул хлыстом белую ослицу. От неожиданности и боли животное вскинулось и резко дернулось назад. В корзине под розовыми лепестками что-то звякнуло. Пожилой погонщик смутился. Он бегло взглянул на своего спутника. Однако тут же его лицо приобрело прежнее безразлично-идиотское выражение.

– Что это? – живо отреагировал капитан.

– Ничего особенного, обычная военная контрабанда…

Погонщик спокойно подошел к корзине и приподнял крышку, как бы приглашая офицера заглянуть внутрь. Тот засунул руку в пахучие лепестки и нащупал маленький железный сундучок. Турок вытащил его и с интересом открыл. Шкатулка была наполовину заполнена золотыми цехинами.

При виде воистину королевского подарка, какой посылал ему его величество случай, капитан расплылся в широкой улыбке. Пожилой погонщик жестом предложил офицеру встряхнуть железную коробку. Раздался металлический звон монет. Сам он стоял рядом с безразличным видом, не говоря ни слова, в ожидании разрешения следовать дальше. Казалось, золото совсем не занимало его, да и вряд ли этот бестолковый крестьянин знал ему истинную цену.

Капитан был несколько смущен. «Такая сумма может предназначаться лишь полковнику, – подумал он. – А впрочем, какое мое дело? Кто нашел, тот и хозяин, – тут же решил турок. – Пусть старый Тимош сам выпутывается. Плевал я на эти тонкости!» Он поднял руку и крикнул:

– Отправляйтесь!

Дорога на Македонию была свободна. Тимош присвистнул, и успокоенная ослица тронулась в путь, позванивая колокольчиками, а за ней двинулся весь караван. Впереди был довольно крутой спуск.

Так они прошли около километра. Потом молодой погонщик, которого турки называли Андрейно, догнал пожилого и вопросительно взглянул на него. Тот тихо, словно боясь быть услышанным, произнес:

– Они недостаточно надежно упакованы! Мы были близко от беды. Хорошо, что мне пришла в голову мысль о золоте! А теперь надо уходить. Как бы они не стали преследовать нас!

Он снова резко свистнул, подгоняя животных, и пошел рядом легким шагом, что было удивительно для человека его возраста.

Караван двигался теперь значительно быстрее, и то из одной, то из другой корзины явственно доносилось металлическое позвякивание.

Молча прошли еще около пяти километров. До Эгри-Паланки оставалось не больше мили. Непосредственная опасность миновала. Теперь, соблюдая осторожность, надо сбросить скорость, чтобы не походить на беглецов и не вызвать подозрений.

По эту сторону границы картина была совсем иной. Ни розовых плантаций, ни радостных лиц, ни уютных домиков, утопающих в цветах, ни колосящихся под ветром хлебных нив. Повсюду пустые неприветливые поля, поросшие чертополохом, разрушенные жилища с обугленными стенами, угрюмые люди в черной траурной одежде.

Здесь прокатилась широкая волна резни и погромов. Настоящая кровавая оргия. В одном лишь вилайете Приштина сожгли двести деревень, разрушили около тысячи домов, убили шестнадцать тысяч ни в чем не повинных людей! Шестьдесят тысяч оказались накануне зимы без крова и куска хлеба.

Соседние вилайеты Монастир и Салоники пострадали не меньше. Вся часть Оттоманской империи, куда входила Македония, напоминала мрачный погост на выжженной пустынной земле. Нищета, голод, разруха. Мирный трудолюбивый народ, попранный и раздавленный грубым сапогом турецкого захватчика, находился в состоянии агонии.

Власти мобилизовали триста тысяч солдат и офицеров, разместив их по всей территории Македонии. Все расходы по содержанию армии ложились на плечи мирных жителей. Семьдесят тысяч стояли в Андринополе, сто двадцать – в Салониках, пятьдесят – в Монастире, сорок пять – в Приштине и пятнадцать – в Ускубе.

Призвали всех албанцев, курдов и башибузуков Малой Азии. И эта орда беззастенчиво грабила, жгла, насиловала и убивала в свое удовольствие.

Подлинным хозяином и вдохновителем всех беззаконий был Марко. Он пользовался неограниченной властью и полным доверием его величества падишаха. За проявленное усердие и верную службу албанцу пожаловали самые высокие чины, звания и титулы. Но особенно оценил Марко-бей щедрость султана, когда тот даровал ему крупную дотацию в миллион пиастров, что по местному денежному курсу составляло более двух миллионов.

Казна была пуста, но Марко это не пугало. Он соберет нужную сумму со своих подданных. Более того, вместо разрешенных двух миллионов он вырвет' у них четыре. Излишек средств пойдет на взятки й подкуп нужных людей. Те из христиан, кому удалось уцелеть, еще получат свое!

Со всех сторон шли известия о новых грабежах, насилиях и массовых убийствах. При полном бездействии и преступном попустительстве властей в этом не было ничего удивительного.

Случаи творящихся в Македонии бесчинств стали приобретать все более широкую известность. По всей Европе поднялась волна протеста. Активно подключилась пресса, призывая цивилизованный мир к состраданию несчастным жертвам террора и к милосердию. Возникло некоторое движение и на правительственном уровне. По дипломатическим каналам предприняли несколько робких попыток обратить внимание султана на происходящее и даже потребовать от него проведения некоторых реформ. Тот, естественно, обещал подумать и заняться этой проблемой. Но Восток, как известно, понимает лишь язык силы, поэтому турецкий правитель только посмеялся над жалостливыми европейцами и дал разрешение на новые погромы. Ждали лишь повода, подходящего случая, чтобы начать новую кровавую бойню.

Наконец усталый караван прибыл в Эгри-Паланку. Перегонный завод находился на окраине. Несколько зданий под черепичными крышами, окруженные крепким каменным забором. Высокая труба. При шуме приближающегося цветочного поезда тяжелая дубовая дверь открылась и пропустила осликов во двор. Сразу прибежали человек двадцать крепких мужчин в одних рубашках, вероятно, рабочих завода. Радостными восклицаниями они приветствовали прибывших:

– Ну, наконец-то!

– Какое счастье!

– Целы и невредимы!

– Слава Богу!

Старый Тимош неожиданно преобразился. Он как бы расправил плечи, стал выше ростом, вскинул голову, в глазах появился живой блеск.

Не отвечая на радостные приветствия и даже не пожав протянутые руки, он коротко и сухо приказал:

– Тревога! Нельзя терять ни минуты. За нами может быть погоня, я это чувствую. Проклятый капитан явно что-то заподозрил.

Энтузиазм встречи сразу погас. Мужчины бросились к спокойно стоящим осликам, сняли тяжелые корзины и тут же во дворе, без всяких предосторожностей, вывалили их содержимое прямо на землю. После тряской перевозки и подобного бесцеремонного обращения нежные розовые лепестки имели весьма плачевный вид. Однако странных перегонщиков розового масла это, казалось, нисколько не волновало.

В каждой корзине оказались спрятанными по два карабина с патронами! Вновь раздались восклицания:

– Здорово! Манлихеры [130]130
  Манлихер – магазинное ружье, названное по имени изобретателя– немецкого инженера Манлихера Фердинанда (1848—?).


[Закрыть]мелкого калибра.

– Какие славные игрушки! А какова дальность стрельбы?

– Более пятисот метров! – серьезно ответил Тимош.

– И сколько их?

– По два в каждой корзине. А всего сто двадцать штук. Отличное оружие с прекрасными качествами: дальность, прицельность, поражающая способность!

– И такие удобные, легкие!

– Штыки есть!

– А патронов сколько?

– Двести на каждый карабин.

– Ух как много! Тяжело, наверное, было бедной скотине?

– Нормально. Сто штук патронов весят около двух килограммов.

Вся группа деловито направилась к большому зданию. Внутри помещение было заполнено баками, медными чанами с отводными трубками, бутылями различной формы, откуда исходил приторный до тошноты розовый аромат.

На полу в углу стояла большущая бродильная емкость, наполненная кипящей жидкостью. Оттуда поднимался белый пар. Все остановились в ожидании. Тимош достал из кармана нож, раскрыл его и просунул лезвие между двух плит. Под легким нажимом одна из плит поднялась, под ней оказалось пустое пространство, в глубине которого находилось массивное железное кольцо. Тимош с силой потянул за него. Подчиняясь какой-то неведомой силе, емкость дрогнула и начала медленно смещаться в сторону, обнаружив вход в глубокий колодец, куда круто уходила вниз деревянная лестница.

Мужчины по очереди спустились туда, сложив груз, и отправились за новой частью оружия и боеприпасов. Действовали они быстро и споро, и через десять минут все было кончено.