Текст книги "Сильнейшие (ЛП)"
Автор книги: Лорен Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Видишь! – она хлопает в ладоши, восхищаясь местом для сна, ставшим чуть менее убогим. – Намного лучше. Пэй будет удивлена.
Я ем булочку и говорю с насмешкой:
– Да, ничто так не говорит «добро пожаловать домой», как только что собранная куча мусора.
Она ставит руку на бедро.
– Эта куча мусора – все, что у меня есть.
– Мне казалось, что у тебя есть я, – она закатывает глаза так, что я начинаю задумываться, как бы заставить ее сделать это снова.
– Правда?
Я сглатываю, выдавливая из себя слова:
– Пока ты будешь меня ждать.
– А если не буду? – тихо спрашивает она.
– Тогда никто никогда этого не сделает.
Ее взгляд скользит по мне, и не могу сказать, что мне это не нравится. Прочистив горло и смущенно отвернувшись, она подходит к забору и проходит сквозь него.
Она садится рядом со мной, наши плечи соприкасаются, отчего я напрягаюсь. Не потому, что я этого не хочу, а потому что не привык, что кто-то хочет прикасаться ко мне. Выбирать меня. Считать меня достойным усилий.
Потому что я этого совершенно не заслуживаю.
Не заслуживаю ее. Если тьма – это отсутствие света, то это то, чем я являюсь, когда ее нет рядом.
И я удивляюсь, как я вообще продержался так долго без ее советов.
– На что это похоже? – ее вопрос неожиданно возвращает меня к реальности. – Иметь эту силу?
Я даже не колеблюсь.
– Одиночество.
– Потому что никто не знает о тебе?
Я киваю.
– А я знаю обо всех остальных.
– Всем говорят, что Кай – сильнейший Элитный за последние десятилетия, – тихо говорит она. – И все же, вот он ты, обладаешь его силой и живешь в трущобах.
– Скрываюсь в трущобах, – выплевываю я с горечью.
Она вздыхает, и в ее голосе звучит разочарование.
– Ты правда думаешь, что король убил бы тебя, если бы узнал, что ты Владетель?
– Думаю, он считал бы меня угрозой, – уныло говорю я. – Как и Фаталов. Он оставил по одному из них и теперь у него есть Владетель – его сын, которым он может управлять.
Она изучает меня, как одну из своих швейных строчек.
– Вы двое удивительно похожи. Не только в способностях.
– Ну, он наделал много дерьма. А я просто довольно дерьмовый, – я беру еще один кусок медовой булочки. – Уверен, при других обстоятельствах мы были бы лучшими друзьями.
Ее ответное мычание говорит о согласии. И, видимо, это единственный ответ, который она готова предложить. Ее вдруг очень отвлекает кудрявая прядь, упавшая на плечо, да и меня теперь тоже. Что я ей говорил о волосах? Ах, да. Что-то очень похожее на то, что они упругие.
Какая жалкая попытка быть безразличным. Будто я не восхищаюсь блеском каждого локона, или тем, как они цепляются друг за друга. Будто я могу оторвать взгляд от ее шеи, когда она собирает эти кудри в небрежный пучок, и упущенные пряди струятся чернильным водопадом по ее спине. Будто я могу не восхищаться тем, как легко смех касается ее мягких губ. И солнце согревает ее кожу так, словно она создана для того, чтобы быть окутанной светом. А радость исходит из нее в виде хлопков в ладоши и милых бесед. Именно так мои мысли постоянно возвращаются к ней, а сердце глупо следует за ними. И я боюсь, что восхищаюсь каждым ее частичкой.
– У меня есть кое-что для тебя.
Она сопровождает это признание мягким смешком, одновременно нервным и опьяняющим. Откинувшись на предплечья, я озвучиваю пожелание:
– Надеюсь, это кровать.
– Нет, – отвечает она слишком весело. – Даже лучше. Надеюсь.
– Нет ничего более заманчивого, чем проспать всю ночь, – я смотрю на ее беспокойную фигуру, скрещенные, ритмично постукивающие ноги. – Но постарайся, сладкая.
На ее лице отражается сильное беспокойство.
– Ну вот, теперь я нервничаю! – она поднимает руку. – Все, я не могу тебе это показать. Оно еще не готово.
– Чума, что же я наделал? – бормочу я. – Давай, Дина, покажи мне. Я уверен, это… потрясающе – или любое другое слово, которое тебе нравится использовать.
Она закрывает глаза и делает глубокий вдох. Это смешно, и в то же время драматично.
– Ладно, ладно, – ее глаза распахиваются с внезапной решимостью.
– Я работала над этим в свободное время в замке. И заметила, что у тебя нет ничего, в чем бы ты смог носить свои ножи. Так что, – она протянула слово, – я решила, что могу помочь тебе с этим. В конце концов, жилет Пэй сыграл решающую роль на ее воровском поприще…
– Просто поразительно, сколько слов ты произносишь каждый день.
– …потому что дизайн очень важен в ее деле, – она заканчивает, не обращая внимания на мою реплику. – Поэтому я сделала то же самое для тебя.
После нескольких ободряющих кивков она наконец достает что-то из своей тканевой сумки. Она вытягивает руки, показывая этот предмет, а я пробегаю взглядом по плотной ткани в сочетании с белой кожей, из которой была сделана моя гвардейская маска. Я моргаю, ошеломленный красотой пояса для оружия, с уникально подогнанными карманами для каждого из моих ножей. Протянув руку, я касаюсь пальцами участков кожи, ощущая каждый аккуратный стежок и натяжение прочной ткани.
Я чувствую на себе ее взгляд, медленно выпрямляюсь и осторожно беру подарок из ее рук.
– Тебе… – она замолкает, после чего говорит с легкой улыбкой:
– Тебе нравится? Я могу удлинить карманы для каждого ножа, если хочешь. Я не была уверена, какой длины их делать…
– Нет, – мой голос звучит тихо и спокойно. – Нет, я хочу, чтобы все было именно так, как ты сделала. Это идеально.
– Правда? – в ее голосе слышится неуверенность, хотя ее лицо светится. – Лучше, чем кровать?
Я позволяю себе улыбку, предназначенную только для нее.
– Намного лучше, чем кровать.
Она хлопает в ладоши, и я больше не удивляюсь. Меня больше не раздражает ее радость. Я счастлив быть свидетелем этого.
– О, хорошо! – она облегченно вздыхает. И, поскольку я ничего не могу делать, кроме как разглядывать подарок, она настойчиво машет рукой. – Ну же! Примерь!
Я подчиняюсь без возражений и быстро застегиваю ремень вокруг себя. Он сидит низко на моих бедрах, что позволяет с легкостью доставать из него ножи. Я в неверии качаю головой.
– Возможно, это единственное, что мне когда-либо дарили, но я совершенно уверен, что нет ничего лучше этого.
– Звучит как вызов, – замечает она с привычной улыбкой. – Следующий подарок должен быть еще великолепнее.
Я отвечаю с пустым взглядом:
– О, больше никаких подарков не будет.
Ее нахмуренное лицо могло бы расстроить меня, если бы не было связано с такой нелепой причиной.
– И почему это?
Я наклоняюсь ближе, наблюдая, как ее глаза расширяются.
– Потому что я знаю, как ты расстроишься, когда ничто не сможет сравниться с этим.
Она рассеянно накручивает на палец свободный локон, как это делает обычно.
– Посмотрим.
– Дина, – говорю я тихо, и она резко вскидывает голову. – Спасибо.
Она грустно улыбается
– Мне жаль, что я первая, кто сделал тебе подарок.
– Я не жалею, – слова поспешно слетают с моих губ. – Я бы ждал еще девятнадцать лет, если бы это значило, что ты станешь первым хорошим воспоминанием, которое мне подарили.
Ее ореховые глаза встречаются с моими.
– Но ты заслуживаешь больше одного хорошего воспоминания.
– Тогда хорошо, что я планирую держать тебя при себе.
Она улыбается мне, словно освещая темнеющий переулок вокруг нас.
– Мне бы этого очень хотелось, Мак.
Едва она успевает это сказать, как ее слова заглушает зевок. Я приподнимаю бровь.
– Устала?
– Измотана, – говорит она, снова зевая. – Добраться сюда от замка – настоящее испытание.
Я усмехаюсь
– Да, напомни мне добавить тренировку на выносливость к нашим боевым занятиям.
Она стонет, умоляюще глядя на меня.
– И что это будет?
Я пожимаю плечами, откидываясь на руки.
– Не знаю. Заставлю тебя пробежать пару раз по улице. Может, уворачиваться от детей, – уголки моих губ изгибаются в улыбке. – Это утомит тебя настолько, что к вечеру твой словарный запас поубавится.
Она скрещивает руки на груди в защитной жесте, ее тон становится еще более оборонительным.
– Что ж, возможно, мне стоит уйти вместе с моими словами, если здесь нас не ценят.
– О, сладкая, ты даже не представляешь, как ценят. Осмелюсь сказать, что этим даже восхищаются.
Она смущенно сглатывает.
– И поэтому ты едва смотришь на меня, когда я говорю?
Раздраженно киваю головой.
– Дина, если бы я посмотрел на тебя, пока ты говоришь, то вряд ли смог бы гарантировать, что обращу внимание на то, что ты говоришь
– Оу, – наступает долгая пауза, пока она обдумывает мои слова. – Понятно.
Даже в сгущающихся тенях я могу разглядеть ее растерянное лицо. Она несколько раз откашливается, прежде чем медленно опуститься на грубый ковер. Набросив на себя все одеяла и лоскутки ткани, она заворачивается в кокон. Из-под груды вылезает рука, похлопывая по пространству рядом с собой.
– Ложись, – настаивает она. – Я даже поделюсь своими одеялами.
Я настораживаюсь.
– Кажется, под ковром что-то шевельнулось.
– О, здесь так тепло! – мурлычет Дина, игнорируя мои опасения.
– Да, оставайся там, чтобы все, что ползает вокруг, зарылось там вместе с тобой.
Прежде чем я успеваю убежать, она тянет меня за оружейный ремень. В одно мгновение я оказываюсь рядом с ней, не совсем понимая, как попал в эту неприятную ситуацию.
– Видишь, не так уж и плохо! – я слышу улыбку в ее голосе.
– Конечно, если тебе нравится беспокойный сон.
Ее тело приближается к моему, прижимаясь обнаженным плечом к моему. Ее тепло согревает меня, успевая распространиться даже на мои щеки. Она оказывается такой хрупкой рядом со мной, и мне трудно подавить желание обнять ее и защитить.
– Я считаю звезды, – тихо говорит она. – Это помогает мне заснуть.
Поворачиваю голову, наблюдая за ней, смотрящей на небо. Каждое сорвавшееся с ее губ слово окутано трепетом.
– Мне всегда было интересно, как что-то может светить так ярко в непроглядной тьме.
Мой взгляд пробегает по контуру ее лица, покрытого тенями.
– Я тоже пытаюсь это понять.
– Надеюсь, они там, наверху, знают, как ими восхищаются, – шепчет она. – Я ведь считаю их каждую ночь перед сном.
Я качаю головой при виде того, как она восхищается чем-то, что бледнеет в сравнении с ней.
– Уверен, что даже звезды тебе завидуют.
Она поворачивается ко мне, глаза отрываются от неба и впиваются в меня.
– Что?
– Тебе завидуют даже звезды, – повторяю я мягко, наклоняясь к ней. – Потому что однажды – не сейчас, а в будущем – ты будешь там, рядом с ними, затмевая каждую.
Не знаю, что пробудило во мне желание говорить такими поэтичными фразами, но если я чему-то и научился у нее, так это тому, что не стоит скрывать свои чувства. Даже если это значит признаться в том, в чем, возможно, не следует признаваться.
Чувствую ее учащенное дыхание и почти слышу лихорадочные мысли. Каждый дюйм ее тела напряжен, и когда мои костяшки пальцев касаются ее кожи, она задерживает дыхание. После нескольких судорожных вздохов она шепчет:
– И ты будешь там рядом со мной?
– Если мне повезет.
– Обещай мне, – настойчиво шепчет она. – Я не хочу быть одна.
Я киваю, уткнувшись в ее волосы.
– Обещаю, Дина.
Глава шестнадцатая
Адина
– У меня есть для тебя еще один подарок.
Я сажусь на его кровать, прячу сюрприз за спиной и наблюдаю, как он направляется ко мне. Зола полностью покрывает его руки. Мои глаза скользят по черным прядям волос, спадающим на лицо, по рубашке, плотно обтягивающей его тело. Я сглатываю, стараюсь держать себя в руках.
Его длинные ноги быстро сокращают расстояние между нами.
– Я думал, мы решили больше не делать подарков. Ради твоего же спокойствия.
– Это ты так решил, – я пожимаю плечами. – А я решила попытаться превзойти прошлый.
– Знаешь, меня это пугает..
– Ничего страшного, честное слово! – я указываю на пустой матрас рядом с собой. – Садись.
Кровать скрипит, когда он медленно опускается.
– Теперь, – говорю я, – закрой глаза.
Он вздыхает и подчиняется.
– Да, я очень напуган.
Не обращая на него внимания, я поднимаю подарок и показываю его.
– Отлично, теперь открывай!
Он смотрит на меня сквозь полуприкрытые ресницы, проверяя, что все ли в порядке, а затем полностью открывает глаза. Как только это происходит, его челюсть слегка отвисает от удивления.
– Он отличается от жилета, который я сделала для Пэй, – торопливо говорю я. – Во-первых, он черный, а не зеленый. Я подумала, что этот цвет подходит тебе больше, – осторожно передав подарок ему в руки, я указываю на карманы на его подкладке. – А еще твой обшит остатками той кожи, так что ты можешь хранить там несколько ножей и не бояться пораниться!
Он качает головой, проводя испачканными золой пальцами по каждому шву.
– Как ты можешь быть такой талантливой?
– Что ж, мама позаботилась о том, чтобы я могла прошить прямую строчку с закрытыми глазами, а карманы потребовали практики, но…
– Нет, – мягко перебивает он, тихо посмеиваясь. – Я имею в виду тебя. Как один человек может быть настолько хорошим?
Уголки моих губ растягиваются в робкой улыбке.
– Это не очень сложно, когда тренируешься всю жизнь.
Он смотрит на меня так, как частенько делает: словно видит меня впервые, открывая что-то совершенно новое для себя. Этот взгляд заставляет меня чувствовать, что я – единственное, что когда-либо привлекало его внимание.
Вскоре его взгляд опускается, и пальцы скользят по ткани, задерживаясь на одном из карманов.
– Что это?
Я смущенно улыбаюсь.
– Я оставила тебе послание.
Его глаза встречаются с моими, после чего он скользит взглядом по фиолетовой вышивке. У меня никогда не получалась красиво писать, но курсив получился достаточно аккуратным, чтобы его, по крайней мере, можно было прочитать.
– «Увидимся на небесах», – шепчет он, проводя пальцем по буквам и звездам, которые я вышила рядом. Его улыбка становится шире. – Выглядит немного зловеще, ты не находишь?
– Нет, если думать об этом с любовью, – просто отвечаю я.
– Ты довольно странная, Дина.
Я грустно улыбаюсь в ответ.
– Спасибо.
– Нет, – он вдруг становится серьезным. – Это тебе спасибо, сладкая. Я буду носить его с любовью.
Наши взгляды встречаются на несколько долгих секунд, прежде чем я наконец решаюсь задать вопрос:
– Почему ты так меня называешь? – заметив его приподнятую бровь, я быстро уточняю:
– Сладкая.
– Я думал, это очевидно, – он пожимает плечами, словно это не имеет значения. – Ты – то, что ты ешь.
Я лишаюсь дара речи, и он пользуется этой возможностью, чтобы продолжить. Но только после того, как приближается на несколько дюймов, наполняя меня теплом от простого прикосновения его тела. Когда его рука медленно тянется к моему лицу, мне кажется, я перестаю дышать.
Вижу, как его кадык поднимается, в тот момент, когда он убирает пряди волос с моих глаз, щекоча кожу кончиками пальцев. Его дыхание развевает мои волосы, пробуждая бабочек в животе, и мои ладони становятся влажными. Пальцы скользят по щеке, и я оказываюсь слишком заворожена, чтобы задаться вопросом, оставил ли он следы золы на мне. И когда он говорит, уверена, что он обращается прямо к моей душе.
– Ты – сладость, которую я никогда раньше не пробовал, – еще одно прикосновение его пальцев, – и сомневаюсь, что желал чего-то больше.
Черт возьми.
Не люблю ругаться, но эта ситуация, кажется, оправдывает меня. Мне хочется закричать, нырнуть под его руку и бежать до самой Скорчи. Но я словно приросла к месту, охваченная взаимными чувствами, о которых и не мечтала.
И это пугает меня.
Я никогда никому не принадлежала. И понятия не имею, каково это.
Я так боюсь сделать что-то неправильно, что подумываю вообще не начинать. Его чувства ко мне сводились к мечтам и бредовым размышлениям. Мы были фантазией, которую я создала в своей голове, неделями гадая, станет ли она когда-нибудь реальностью. И теперь, когда это произошло…
– Чума, эта челка! – я отстраняюсь от его соблазнительного прикосновения, нервно смеясь. – Они постоянно лезут в глаза и сводят меня с ума!
Он моргает, пытаясь понять причину моего внезапного эмоционального всплеска. Обмахивая разгоряченное лицо рукой, я продолжаю говорить.
– Обычно Пэй подрезает мне челку, поэтому она такая кривая. Ну, она считает, что это из-за того, что я дергаюсь во время стрижки, но я с этим не согласна. А последнее время она так занята, что теперь моя челка настолько длинная, что постоянно лезет мне в глаза…
– Я подрежу ее.
Его слова заставляют меня на несколько секунд замолчать.
– Ты… Ты правда сделаешь это?
Он самым милым образом фыркает.
– Я тренировался прыгать ради тебя. Это пустяки.
Прежде чем я успеваю ответить, он встает и начинает копаться в ближайшем шкафу. Через мгновение он возвращается ко мне с пыльными ножницами в руках. Опустившись на матрас рядом со мной, он подносит лезвия к моему лицу.
Я откидываюсь назад, нервно смеясь.
– Ладно, эм, ты когда-нибудь делал это раньше?
– Стриг ли я волосы? Нет, – говорит он ровным голосом. – Но я много чего резал в своей в жизни.
– Прекрасно, – я начинаю ерзать, когда ножницы приближаются к моему лицу.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, я ткну их тебя в глаз, – ужас, отразившийся на моем лице, должно быть, заставляет его добавить:
– Не нарочно.
– Хорошо, хорошо, – я глубоко вздыхаю. – Я спокойна и совсем не боюсь.
– Достаточно убедительно, – говорит он весело.
Первый срез заставляет меня прикусить язык. На третий я уже хихикаю.
Он вздыхает.
– Что теперь?
– Ничего, – фыркаю я. – Просто щекотно.
– Пэйдин была права. Эти кривые челки – твоя заслуга.
Скрещиваю руки, пытаясь сидеть спокойно.
– Может быть, мне нравится, когда моя челка немного кривая. Это добавляет характера.
– Тебе это не нужно.
Он делает последнее движение, и волосы падают мне на колени. Я собираю кончики своих локонов в ладонь, молча оплакивая их потерю, словно они чувствовали, как их стригли.
Когда я снова смотрю на него, он медленно поднимает руку к моему лицу, давая мне время уклониться. Но я замираю, позволяя ему провести пальцами по только что подрезанной челке.
– Все еще кривая? – тихо спрашиваю я.
Он кивает, улыбаясь уголком рта.
– Нет, если наклонить голову.
Печали в его взгляде с каждым днем становится все меньше, и теперь, когда я смотрю на него, вижу только спокойствие. Принятие. Улыбаюсь в ответ, кивая на его блестящие волосы и каждую прядь, выбивающуюся из наспех завязанного хвоста.
– Что ж, не можем же мы все иметь идеальные волосы.
Он смеется, и я вздрагиваю от этого звука.
– Мои волосы, вероятно, наименее идеальная вещь во мне, – он указывает на серебряную прядь, затесавшуюся среди черных волос. – Они подпорчены этой полосой…
Его голос затихает, когда мои пальцы находят эту прядь. Я провожу по ней, запоминая ее на ощупь. Я слышу его дыхание, чувствую, как он становится все ближе с каждой секундой.
– Думаю, это идеально, – шепчу я, улыбаясь блестящему серебру. – Как моя маленькая частица Пэй.
Его рука находит мою талию, и касается так, что у меня кружится голова. В тот момент, когда я думаю, что могу взорваться от его прикосновения, его рука начинает подниматься вверх по моей спине, притягивая меня к себе.
Он притягивает меня ближе, и я втайне надеюсь, что он никогда не остановится. Крепко обхватив меня рукой, он наклоняется вперед, пока наши лбы не соприкасаются.
И тогда он шепчет:
– А я думаю, ты мой маленький кусочек совершенства, – мое сердце бешено колотится от его слов, от его объятий и прикосновений.
Всю свою жизнь я мечтала быть желанной. И вот он умоляет меня позволить ему сделать это.
Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы встретиться с его глазами, и вижу благоговение в его взгляде. С глубоким вздохом весь страх исчезает, и я сосредотачиваюсь на нем. Я отпускаю ожидания и просто существую. Он – моя фантазия и моя реальность.
С этой мыслью все колебания исчезают.
И я целую его.
Мои руки обхватывают его лицо, пальцы ложатся на высокие скулы. Этот поцелуй легкий, невинный и милый. Он целует меня нежно, бережно. Его мягкие, нежные и теплые губы на моих.
Я немного отстраняюсь, смотря на него через только что подстриженную челку. Но его взгляд прикован к моим губам, отслеживая их форму. При виде этого мое сердце бешено колотится, а в голове зарождаются идеи, на которые до этого момента у меня никогда не хватало смелости.
Его рука на моей спине напрягается, заставляя меня судорожно вдохнуть.
– Я… я не очень хороша в этом, Мак, – задыхаюсь. – Я не привыкла к тому, чтобы парни, которые мне нравятся, вообще разговаривали со мной, не говоря уже о том, чтобы прикасались ко мне, как…
– Ты собираешься замолчать, чтобы позволить мне поцеловать тебя как следует? – его голос тяжелый, а глаза скользят по моим губам.
– Эм… – я сглатываю, медленно приближаясь к нему. – Ну, я еще не выполнила свою норму по словам…
Его губы врезаются в мои.
Этот поцелуй совершенно не похож на первый. Его руки в моих волосах, скользят по шее. Он глубокий и затяжной, и это все, о чем я когда-либо мечтала.
Он опускает руку на мою талию, притягивая меня так близко, что я смутно задаюсь вопросом, чувствует ли он, как бьется мое сердце. Прежде чем я успеваю передумать, я перекидываю ногу, внезапно оказываясь у него на коленях.
И тут он делает что-то. Что-то гораздо более интимное, чем любой поцелуй или прикосновение до этого момента. Он отстраняется, чтобы я могла увидеть его улыбку.
Она широкая, яркая и прекрасная.
– Это для меня? – задыхаюсь я, глядя на его улыбку.
– Каждая из них, – шепчет он.
Я целую его страстно. Целую его так, как всю жизнь мечтала кого-то поцеловать. Целую его так, будто наступил конец света.
Мозолистая рука обнимает мое лицо, пока другая скользит по спине. Его губы двигаются в унисон с моими, он вдыхает меня. И я с радостью позволяю ему это. С радостью стану больше, чем частью его совершенства. Я могла бы заполнить его полностью, насытить его моими чувствами до тошноты.
Я бы отдала ему каждую частичку себя, если бы он только попросил.
Я отстраняюсь, тяжело дыша.
Мак делает то же самое, прижимаясь своим лбом к моему. Признание поднимается по моему горлу, раскрывая сомкнутые губы, и, наконец, вырывается наружу.
– Я падаю в тебя3, Мак.
Его большой палец нежно касается моей щеки.
– Падаешь в меня?
Я киваю, а дыхание сбивается.
– Я не влюбляюсь в кого-то. Я бесконтрольно спотыкаюсь, прежде чем неизбежно упасть.
Он мягко улыбается, нежная улыбка подчеркивает его суровые черты. Его взгляд блуждает по моему лицу, а пальцы заправляют непослушные волосы мне за ухо.
– Что ж я бы поймал тебя, Дина, но, похоже, мы падаем4 вместе.
Я моргаю, и моя улыбка становится шире.
– Правда?
Он медленно кивает.
– Правда.
Я сжимаю губы, пытаясь скрыть восторг, но быстро сдаюсь и вместо этого целую его в губы. Лишь после долгих секунд мне удается оторваться от него.
– Сегодня ночью мне нужно вернуться в замок, – мои слова переходят в хихиканье, когда он обхватывает меня руками за талию, снова овладевая моими губами. Я смеюсь ему в рот, едва успевая выговорить следующее предложение. – Мне все еще нужно закончить… – очередной поцелуй прерывает меня. – Платье Пэй для… – этот поцелуй начинаю я. – … завтрашнего бала, – заканчиваю я с головокружительной улыбкой.
Мне удается слезть с его колен, прежде чем он успевает меня остановить. Быстро перекинув холщовую сумку через плечо, я направляюсь к двери. Мак обнимает меня и следует за мной по пятам, обнимая со спины.
Смеясь, я кладу свои руки на его, обхватывающие мою талию.
– Я была права, – весело говорю я, – ты и вполовину не такой угрюмый, каким кажешься.
Чувствую, как он выпрямляется позади меня.
– Что ты, черт возьми, со мной сделала?
Я смеюсь, разворачиваясь к нему лицом.
– Увидимся завтра вечером, – тычу пальцем ему в лицо. – В Форте, помнишь?
– О, я не буду спать, – он саркастически улыбается. – Буду ждать с нетерпением.
Закатываю глаза, вставая на носочки, чтобы чмокнуть его в щеку. Он сладко улыбается, и его холодный внешний вид тает в считанные мгновения.
Когда он внезапно приподнимает край своей рубашки к моему лицу, я открываю рот, чтобы задать вопрос, на который он тут же отвечает.
– У тебя пепел на лице, сладкая. Возможно, это моя вина.
Я улыбаюсь ему, пока он чистит мое лицо. А после этого я мягко и нежно целую его на прощание.
– Скоро увидимся, – шепчу я.
– Считаю часы, Дина.
Глава семнадцатая
Адина
Мои ладони погружены во тьму.
Пока я спешу из швейной комнаты, по моим рукам растекается черная ткань. Улыбаюсь, глядя на шелковое платье, будучи не в силах сдержать радость. Это, может быть, мое самое красивое творение, и не могу представить более красивого человека, который мог бы его надеть.
Коридоры заполнены слугами: все готовятся к стремительно приближающемуся финальному балу. С этой мыслью я ускоряю шаг, лавируя среди толпы Гвардейцев, направляющихся в бальный зал. Меня не было там на первом балу – и, если уж на то пошло, и на втором – поскольку я проводила время с Маком в Форте. Но, тем не менее, я слышала о нападении.
С тех пор число Гвардейцев значительно возросло. Вздрагиваю, несмотря на возросшую степень безопасности, которое они дарят.
Плюшевый ковер смягчает мои шаги, и это ощущение внезапно меня отвлекает. Могу себе представить, как сложно было бы разбудить Пэй, если бы ковер в нашем Форте был таким же удобным. Но если она победит в этих Испытаниях, то мы первым делом найдем что-то столь же мягкое…
Я внезапно врезаюсь в кого-то очень твердого. Подняв голову, я встречаюсь c рассеянным взглядом. Эти серые штормовые глаза – да поможет мне Чума – принадлежат принцу Каю.
Я исполняю реверанс, прижимая к груди шелковое платье, чтобы оно не выскользнуло из моих потных ладоней.
– Принц Кай, я вас не заметила! Этот ковер ужасно отвлекает.
На этот раз я успеваю прикрыть рот, прежде чем окончательно испорчу ситуацию. Когда мой взгляд наконец отрывается от его черной рубашки, я с облегчением замечаю на его лице удивление.
Чума, он так красив.
Надеюсь, он не заметит, как я качаю головой, пытаясь выбросить из нее эту мысль. Ведь у меня уже есть свой красивый парень. Хотя я могу признать, что Пэй очень повезло.
Уголок его рта приподнимается.
– Ты, должно быть, Адина.
– Да? – отвечаю я, и из-за моего замешательства слово звучит как вопрос. – Как вы… – я отступаю в сторону, пропуская спешащего слугу. – Как вы узнали?
– Что ж в этом замке есть только одна девушка, которая осмелится надеть на вечерний бал что-то, кроме зеленого, – он пробегает взглядом по ткани в моих руках, – что означает, что ты ее швея из Лута.
Я моргаю.
– Эм, да, это так, – и с улыбкой добавляю:
– Вы весьма наблюдательны!
Он продолжает рассматривать плать.
– Я провожу много времени с твоей подругой-экстрасенсом.
Я прикусываю язык.
Очень странно знать об обмане, в который верят все остальные. Улыбаюсь ему, чувствуя гордость за то, что храню тайну Пэй.
– О, я знаю, – мои глаза расширяются. – Вернее, приятно это слышать, Ваше Высочество!
И снова эта легкая усмешка.
– Значит, для этого вечера она выбрала черный.
Я бросаю взгляд на платье.
– Да, именно так. И не сомневаюсь, что она будет выглядеть сногсшибательно.
– В этом я с тобой соглашусь, – медленно произносит он. – Она определенно привлечет внимание, что неудивительно.
Внимательно глядя на него, я в этот раз осторожно подбираю слова.
– Значит, вы не против того, что она наденет не зеленый цвет?
Он почти не задумывается над вопросом.
– Конечно. Не хочу, чтобы она сливалась с толпой.
Мои губы изгибаются в улыбке. Будущий Силовик совсем не похож на своего брата. Кажется, что Кай предпочел бы, чтобы Пэйдин выделялась. Чтобы ее заметили.
Вот так я решаю, за какого красавчика-принца буду болеть. Какой бы трагичной ни была их история и какими бы противоположными ни были их роли в жизни, Кай – единственный, кто предназначен Пэйдин. Возможно, в следующей все будет иначе.
– Приятно слышать, – тихо отвечаю я.
Он небрежно закатывает рукава своей рубашки и произносит:
– Почему тебя это отвлекло?
– Простите?
Он кивает под ноги.
– Ковер.
– О! – я пожимаю плечами, стараясь подобрать нужные слова. – Я пыталась запомнить, как именно он ощущается под ногами. Чтобы мы c Пэй могли найти такой же пушистый для нашего Форта.
На его лице мелькает эмоция, которую я не могу их распознать. Темные ресницы, обрамляющие его светлые глаза, на мгновение вздрагивают, и кажется, что он хочет что-то сказать. Вместо этого он отступает назад, завершая наш разговор одним движением. Коротко кивнув, он говорит:
– Надеюсь, вы найдете этот ковер, – затем он поворачивает голову, ухмыляясь через плечо.
– Ты скорее доберешься до ее комнаты, если пройдешь сквозь стену. Поверь, я делал это много раз.
С этими словами Силовик удаляется по переполненному коридору, а Гвардейцы расступаются перед ним.
Я растерянно моргаю, глядя ему вслед. Внезапно мне становится трудно дышать.
Как я могла забыть, кто он такой?
Я только что встретила равного Маку. Человека, который мог бы убить его в мгновение ока. Все потому, что у них одна и та же способность. Казалось, что сила, волнами исходящая от принца отличается от силы Владетеля, скрывающегося в Луте. Хотя в чем-то они были схожи, оба навевали дурные предчувствия.
Я качаю головой, гудящей от мыслей, и уже собираюсь идти дальше, как останавливаюсь, засмотревшись на стену.
Может быть, мне стоит прислушаться к его совету.
Пройдя сквозь стену, я оказываюсь в нескольких шагах от спальни Пэй и вздыхаю с облегчением, когда, наконец, распахиваю дверь.
– Пэй, надеюсь, ты готова к тому вниманию, которое привлечешь в этом платье!
Ее голова выглядывает из-за ширмы, и серебристые волосы двигаются в такт.
– Я очень надеюсь, что ты преувеличиваешь.
Приблизившись к месту, где она прячется, я вижу раздраженную Элли в борьбе с серебристой копной волос. Но это извечная проблема, о которой не стоит беспокоиться.
Вместо этого я разворачиваю платье, прикладывая его к себе.
– Скажи мне, – отвечаю я с самодовольной улыбкой. – Ты не думаешь, что это платье достойно внимания членов королевской семьи? Особенно одного конкретного?
Пэй замирает, глядя на платье перед собой, ее глаза пробегают по его длине.
– Боюсь, что да.
– Отлично! – удовлетворенно пожимаю плечами. – Значит, я прекрасно справилась.
– Адина, – фыркает Пэй, несмотря на восхищение, отражающееся на ее лице. – Ты, возможно, слишком хорошо справилась.
– Ты что, беспокоишься, что кое-какой принц упадет на колени при виде тебя? – мечтательно говорю я.
Щеки Пэй краснеют, когда она скрещивает руки и произносит:
– Понятия не имею, о чем ты, Ади.
Я прижимаю палец к губам.
– Хм. Ну, его имя рифмуется со словом «глаз»5…
– И со словом «парень»6, – мягко добавляет Элли.
Мое лицо озаряется.
– О, и я только что разговаривала с ним в коридоре.
Она разворачивается так быстро, что я едва не набираю полный рот ее серебристых волос.
