Текст книги "Сильнейшие (ЛП)"

Автор книги: Лорен Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Дина, думаю, тебе стоит сделать это самой.

– Ч-что? – хриплю я, продолжая смотреть на происходящее.

– Это будет хорошая практика, – говорит он так спокойно, словно я понимаю, что именно он имеет в виду. – Я бы позволил тебе ударить меня, если бы это было нужно, но этот вариант выглядит гораздо интереснее.

– Ты… Ты хочешь, чтобы я его ударила? – я в недоумении качаю головой. – Нет, давай ты сам. Я в порядке.

– Дина.

– Правда, я оставлю это на тебя, – заверяю я с неуверенной улыбкой. – Это больше по твоей части.

Со вздохом он протягивает руку и хватает меня за ладонь, притягивая к себе, несмотря на мои протесты.

– Давай. Это часть твоей тренировки, – говорит он, выпрямляя мои плечи и готовя к удару.

– Мак, я…

– Подумай о том, что он и его друзья пытались сделать, – его голос становится тихим. – Подумай о том, что он будет продолжать делать с другими женщинами в трущобах.

Я глубоко вздыхаю, позволяя его словам осесть в сознании. Но именно его следующая фраза заставляет мою руку метнуться к лицу мужчины.

– Подумай о том, что он мог бы попытаться сделать с Пэй.

Мужчина стонет, сплевывая кровь. Боль пронзает мою руку так, словно я погрузила ее в пламя. Я не могу сдержать крик.

– Чума!

Он удивленно поднимает брови, услышав мой вскрик.

– Давай, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.

Обнимаю свою руку и тихо произношу то, что до сих пор скрывала.

– Дерьмо! Это было ужасно больно!

Я робко улыбаюсь, несмотря на боль, чувствуя гордость, за то, что научилась ругаться. И, когда Мак едва заметно улыбается, я понимаю, что он разделяет мои чувства.

– Отличный удар, сладкая. Может быть, ты все-таки чему-то научилась, – говорит он, а затем поворачивается к дрожащему мужчине, прижатому к стене. – Чтоб я тебя больше не видел.

Мужчина исчезает в мгновение ока, пробираясь через толпу и стремительно направляясь вниз по улице. Я массирую свою ноющую руку и наблюдаю, как Мак следит за его движениями, пока тот не теряется в толпе.

– Сп-спасибо, – шепчу я, после чего позволяю голове безвольно упасть ему на грудь.

Мак на мгновение колеблется, прежде чем обнять меня, а я не теряю ни секунды, чтобы сделать то же самое. Когда я, наконец, выпускаю его из своих крепких объятий, то прочищаю горло, привлекая внимание к своему тихому вопросу.

– Что ты сделал той ночью, когда пошел искать этих людей?

Он отбрасывает прядь волос с лица.

– Я просто нашел их.

Я наклоняюсь ближе.

– И что было потом?

Он смотрит на меня пустым взглядом.

– Я думал, что сделал все возможное, чтобы они больше не появлялись рядом с тобой. Видимо, я ошибся.

Моргаю около дюжины раз, прежде чем, наконец, обретаю дар речи.

– Почему ты думаешь, что он лгал о том, что не узнал меня? Той ночью было темно, и…

– Он лгал, Адина, – перебивает Мак. – Просто поверь.

Открываю рот, чтобы задать еще несколько вопросов, как он вдруг отходит в сторону.

– Как насчет медовой булочки в честь твоей первой драки?

Легонько бью его по руке.

– Я не планирую делать это снова. У меня болит рука, а мне она нужна, чтобы шить, – после короткой паузы добавляю:

– Но от сладкой булочки я никогда не откажусь.

Его губы дергаются в едва заметной улыбке.

– Я знаю.

Наблюдаю, как он уходит по улице, а затем позволяю себе прислониться к стене. Мое сердце все еще колотится, и я зажмуриваюсь в попытке его успокоить.

Глубокое дыхание прерывается из-за внезапного прикосновения к плечу.

Передо мной стоит равнодушно нахмуренный Гвардеец, от которого пахнет крахмалом. Я вздрагиваю при виде него и отшатываюсь к стене. Мужчина невозмутимо открывает рот, чтобы произнести заученные слова.

– Я здесь, чтобы сопроводить вас в замок.

В моей голове проносится мысль об украденной медовой булочке, и я уже уверена, что окажусь в тюрьме за свое преступление, как он продолжает:

– Вас вызывают в качестве личной швеи для участника Испытаний Очищения.

– Пэй, – шепчу я, прежде чем он продолжает, несмотря на мое удивление.

– Да, для Пэйдин Грэй, – говорит он, выглядя крайне недовольным тем, как проводит утро. – Она ждет вас в карете.

Глава девятая

Адина

Он выглядит так, будто защищает медовую булочку ценой своей жизни.

Я лавирую между телами, прокладывая себе путь к нему. Он держит мое лакомство, охраняя драгоценный груз от пролетающих мимо рук.

– Мак! – зову я, пытаясь перекричать окружающий шум. – Мак!

Он поворачивает голову в мою сторону, и я машу руками, подпрыгивая, чтобы привлечь его внимание. Клянусь, увидев меня, он улыбается.

Мак кивает в сторону ближайшего переулка, молча приказывать следовать за ним. Я направляюсь к нему, пробираясь сквозь толпу, пока наконец не вырываюсь на свежий воздух.

– Что происходит? – он внимательно осматривает меня. – Все в порядке?

Мои губы расплываются в улыбке, а голос срывается на визг:

– Все более чем отлично! Она здесь. Она здесь, и она забирает меня с собой!

– Помедленнее, – он делает шаг ко мне и опускает руку мне на плечо. – Кто здесь?

– Пэй! – слова срываются с моих губ. – Гвардеец сообщил, что меня отправляют во дворец, чтобы я стала ее швеей на балах перед Испытаниями! Разве это не удивительно? Я буду шить ей платья и…

– Когда?

Тон его голоса заставляет меня замереть.

– Эм, прямо сейчас. Но я сказала Гвардейцу, что мне нужно попрощаться, поэтому хотела найти тебя, прежде чем мне придется вернуться к нему.

– Но, – его голос звучит угрожающе, – сегодня вечером у нас запланирована миссия. У нас есть план. План для нас двоих, как проникнуть в замок.

Качаю головой, надеясь, что улыбка поднимет ему настроение.

– Мак, твоя форма готова. Ты можешь проникнуть в замок, когда захочешь…

– Нет, без тебя будет намного опаснее. Мне нужна твоя сила там, со мной, – бормочет он себе под нос.

Переминаюсь с ноги на ногу.

– Послушай, я понимаю, что ты нервничаешь, отправляясь один. Поэтому почему бы тебе просто не написать Гере записку, а я позабочусь о том, чтобы…

– Ты не понимаешь! – кричит он, запуская руку в растрепанные волосы. – Мне нужно быть там! Мы должны были попасть туда вместе. Я должен был быть уверен, что ты будешь рядом, но теперь я понятия не имею, где ты…

Он затихает, бормоча что-то невнятное.

– Мак, – он качает головой при упоминании своего имени. – Я… Я не понимаю. О чем ты говоришь?

Протягиваю руку, надеясь ободряюще погладить его по плечу, но он отступает, увеличивая расстояние между нами.

– Мне нужно вытащить ее отсюда! Прочь из этого королевства! А если ты окажешься слишком далеко, я не смогу воспользоваться твоей силой, – произносит он. – Или, что еще хуже, я столкнусь с принцем, который точно почувствует, кто я.

– Воспользоваться моей силой? – тихо повторяю я.

– Да, Адина, воспользоваться твоей силой, – выдыхает он. – Потому что именно это я и делаю. Это моя суть, – он делает шаг вперед, заставляя меня отступить, пока мои плечи не упираются в стену. – А теперь спасти ее будет еще труднее.

Мой разум лихорадочно перебирает все сведения о представителях Элиты. Всем известно, что Кай Эйзер – единственный зарегистрированный Владетель в Илии. Одни считают, что никто никогда не обладал такой силой, другие же подозревают, что король обеспечил своему сыну титул сильнейшего Элитного, устранив любую угрозу.

И, возможно, я смотрю на одну из таких угроз прямо сейчас. Возможно, я смотрела на него в течение нескольких недель.

Я растерянно сглатываю

– Ты не Фэйзер.

Он напряженно и горько смеется:

– Нет, сладкая, я не он. И Гера умрет на этих Испытаниях, если я не смогу ее вытащить.

Качаю головой, борясь со подступающими слезами.

– Вытащить ее? Ты имеешь в виду сбежать с ней? – Он раскрывает рот, но из меня уже вырывается гнев. – Ты собирался оставить меня! Ты собирался забрать Геру и сбежать из королевства! – прерывисто вздыхаю. – Ты собирался умереть, если бы они тебя поймали.

– Я все равно должен был умереть, – выдыхает он. – Это было лишь вопрос времен, когда кто-нибудь узнает, кто я. В королевстве может быть лишь один Владетель.

Мое зрение затуманивают непролитые слезы.

– Ты солгал мне. Ты использовал меня.

Он качает головой, призывая меня понять:

– Гера – это все, что у меня осталось…

– У тебя была я! – я задыхаюсь. – У тебя была я, и я бы сохранила твою тайну. Ты понятия не имеешь, на что я готова ради людей, которые мне небезразличны. Но ты солгал, – Я, спотыкаясь, выхожу на улицу, яростно вытирая свои влажные щеки. – По крайней мере, у меня хватило приличия попрощаться.

Вырываюсь из хватки Мака и слышу, как он выкрикивает мое имя, пока я исчезаю в потоке людей.

Глава десятая

Макото

Я вижу, как она забирается в карету, и заново переживаю тот момент, когда Гера делала то же самое. Дверь захлопывается, и Адина исчезает из виду, вероятно, улыбаясь своей подруге, как будто только что не вытирала с лица слезы. Слезы, в которых виноват я.

Раньше я задавался вопросом, что нужно сделать, чтобы сломить ее; сколько времени пройдет, прежде чем счастье в ней потухнет так же, как и во всех нас. Я бы хотел этого не знать.

Но я сделал это.

Карета начинает громыхать по дороге, унося ее прочь, и я отворачиваюсь. Лут переполнен зеваками, все улыбаются и машут участнице, заехавшей в гости.

Безразлично пробираюсь через толпу, ощущая давление чужих способностей, каждая из которых угрожает задушить меня. Впервые за несколько дней позволяю себе принять всю тяжесть этой удушающей силы. Если бы она только знала, на что я готов пойти, лишь быть таким, как она – тем, кем притворялся.

Потому что способность Владетеля всегда делала меня слабым. Мишенью. Одиночкой.

Однако, я забывал об этом когда был с ней. Когда я был еще одним Фэйзером в ее окружении. И теперь я, возможно, никогда больше не получу возможность находиться рядом с Адиной.

Быть может, мне стоило позволить отцу поступить со мной так, как он хотел. Позволить ему завершить начатое в тот день, когда я получил этот шрам на губах. Даже смерть не принесла бы мне столько же боли, сколько принесла ложь Дине.

Однако вместо того, чтобы умереть, я сбежал с Герой, и теперь мне нужно сделать это снова. Но на этот раз я буду тем, кто ее спасет.

Проталкиваюсь сквозь толпу, думая о карете, с грохотом приближающейся к замку, куда я должен попасть сегодня вечером. Мне придется пересмотреть свой и без того рискованный план, учитывая, что теперь я не смогу воспользоваться силой Адины. Пробраться незамеченным больше не вариант. Единственный план, который у меня остался, – просто притвориться Гвардейцем. Посмотрим, насколько убедительной окажется мундир, сшитый Адиной.

Внезапно я оказываюсь перед дверью своей мастерской и распахиваю ее с привычным скрипом. Комната выглядит тусклой и унылой без ее света. От нее остались только лоскутки, иголка и нитки – моя последняя связь с временем, проведенным вместе.

Медленно прохожу по комнате, осматривая каждую место, которое она оставила в беспорядке. Угол моего рабочего стола липнет от тонкого слоя меда, указывая на ее привычное место. Мягкая тренировочная стена все еще во вмятинах от ее кулаков. Мой взгляд цепляется за смятые простыни, которые когда-то покрывали ее тело и до сих пор хранят ее запах.

Качаю головой, поражаясь своей глупости. Это не должно было зайти так далеко. Эти чувства были нежеланными, и в той же непредсказуемыми. Она должна была быть лишь средством для достижения цели, первым шагом к новой жизни вдалеке от Илии и таящихся в ней угроз. Я был готов использовать ее, если это означало, что я смогу вызволить Геру из этих Испытаний. Это была надежда, за которую я держался. Потому что это все, что у меня осталось.

«У тебя была я!».

Ее голос, полный боли, эхом разносится в голове, заставляя меня заново прочувствовать эти горькие слова. Но мне от них никуда не деться. Потому что я никогда не смогу обладать ей, никогда не смогу наполнить ее яркостью, стать причиной ее улыбки. Я не заслуживаю ее, и я знал это с того самого дня, как увидел в ужасной синей рубашке.

Падаю на кровать, и мне на глаза попадается кусок ткани, валяющийся на полу. Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и мой палец проводит по беспорядочным стежкам.

Тот лоскут, на котором она заставила меня тренироваться.

Однако то, что она изящно вышила на нем, вызывает улыбку на моем лице, изуродованном шрамом.

Продолжай тренироваться!

Снова и снова обвожу буквы, напоминая себе о предстоящей миссии.

О той, где я спасаю Геру от этих Испытаний и себя – от этого королевства.

Я никогда не думал, что мне будет так сложно уйти.

Потому что теперь есть она и все, что с ней связано.

До нее я не знал счастья, и если существует будущее, в котором ее нет, я знаю, что никогда больше не буду счастлив.

Отбросив ткань, я провожу прохладными пальцами по своему раскрасневшемуся лицу.

Мне следовало послушаться его. Следовало сдаться, как того отчаянно желал мой отец. Потому что теперь жизнь Геры находится в моих руках, после стольких лет, на протяжении которых она делала то же самое для меня.

Я знаю, что должен делать.

Но ловкие пальцы и мягкая кожа внезапно тянут мое сердце в противоположном направлении.

Глава одиннадцатая

Адина

Кровь оставляет на языке неприятный привкус. Облизываю палец, пытаясь остановить ее. Обычно больше всего от уколов иглы страдает большой палец, но, похоже, этим вечером указательный находится в не меньшей опасности.

Осматриваю поврежденную кожу, проклиная себя за неуклюжесть. C самого утра мои мысли блуждают далеко от шитья и лежащей передо мной ткани. Несмотря на усилия, все же продолжаю возвращаться к воспоминаниям о Луте и парне с испачканными сажей руками, шрамами на губах и прядью серебристых волос.

Раздраженно вздыхаю, и это первый звук в пустой комнате после нескольких часов тишины. Бледный лунный свет проникает сквозь пыльные окна, кидая теплый светящийся отблеск на разноцветные ткани, свисающие с полок и покрывающие столы.

Большую часть дней и ночей я провожу, спрятавшись в швейной комнате. С Пэй я провожу столько времени, сколько позволяет ее плотный график. Пока она тренируется и отдыхает, я изо всех сил стараюсь не испачкать кровью платье, которое пытаюсь закончить вовремя.

Серебряная шелковистая ткань струится по моей ноге, словно множество расплавленных монет. Убедившись, что кровь не сочится из моих ранок, в очередной раз провожу пальцами по материалу. Никогда раньше я не трогала такую ткань, не говоря уже о том, чтобы работать c ней. Вся комната заполнена материалами, о которых я могла лишь мечтать. Рулоны тканей разложены по полкам, а десятки столов стоят на мягком ковре – и все это для удобства швей.

Я думаю, что, возможно, умерла и оказалась в своем собственном раю.

Свет над моим столом гудит от избытка силы – это само по себе удивительно. Я не привыкла к такому количеству электричества, проточной воды, мягких матрасов. Я могла бы привыкнуть к жизни в замке. Могла бы привыкнуть к настоящей жизни.

Глубоко вздохнув, я снова перевожу внимание на тонкий драпированный рукав, который нужно пришить к платью. Поскольку бал состоится завтра вечером, я уже смирилась с тем, что большую часть ночи проведу одна в этой швейной комнате.

Не то чтобы я жаловалась.

Пока Пэй крепко спит, мне все равно нечего заниматься. Кроме того, мне нужно что-нибудь, чтобы отвлечься от него.

После того, как я забралась в карету, мне было несложно улыбаться и смеяться вместе с Пэй. Точнее, сначала было трудно, а после – нет. И только, когда она отправилась на ужин с другими участниками, оставив меня в швейной комнате среди незнакомцев, мне наконец-то пришлось подумать о нем. О предательстве, которое поразило меня, как физический удар – до слез.

Он солгал мне. О своей силе, о своем плане, обо всем.

Я думала, что он заботится обо мне. Думала, что то, что я к нему чувствую, может быть взаимным.

Но Гера ему нужна больше, чем я. Гера, ради которой он готов рискнуть всем.

Качаю головой и c яростью смотрю на ткань, на которой вышиваю. Бежать с Испытаний – это измена. Как он может осуществить этот план, зная, что если их поймают, то предадут смерти?

Я все равно был обречен на смерть.

Его рассуждения столь же трагичны, сколь и ужасно правдивы. Не хочу думать о том, что случится, если обнаружат, что он Владетель. Король позаботится о том, чтобы его не стало.

От этой мысли на глаза наворачиваются слезы, превращая ткань на коленях в серебряное размытое пятно. Моргаю, чтобы прогнать эмоции, и завязываю волосы в небрежный узел,

Я злюсь на него. Он использовал меня. Лгал мне.

Все мысли исчезают, когда стена рядом со мной начинает вибрировать.

Нет, это не стена дрожит, а кто-то появляется рядом со мной.

Вскакиваю на ноги, сжимая иглу между пальцами, как будто это может меня защитить.

Мои глаза расширяются, когда сквозь стену проходит Гвардеец.

Гвардеец в форме с самыми аккуратными швами, которые я когда-либо видела, черными волосами и серебристым локоном.

Его темные глаза разглядывают меня из-под кожаной маски, взгляд задерживается на предмете, направленном ему в грудь.

– Так вот что ты имела в виду, говоря о владении иглой.

Его ровный тон пронзает меня, настолько неожиданно, что я на мгновение теряю дар речи.

– Ч-что… – я едва не задыхаюсь на этом слове, поэтому пытаюсь снова:

– Что ты здесь делаешь?

Он сглатывает, и его неуверенность становится очевидна. Его ноги беспокойно переступают, словно он не знает, как себя вести. И если бы я не пыталась подавить собственные эмоции при виде него, то, возможно бы, рассмеялась.

– Я шел по коридорам и почувствовал твою силу, – говорит он, откашливаясь при упоминании способности, которую он от меня скрывал. – Я знал, что это ты, и мне нужно было тебя увидеть.

Я направляю на него иглу, готовая к удару.

– Это единственная причина, по которой ты пришел?

Он отворачивается и вздыхает.

– Послушай, я пришел сначала к тебе. Это, ведь, должно что-то значить.

– Нет, не должно, – отвечаю я, скрещивая руки на груди и медленно добавляя:

– Не буду задерживать тебя на пути к самоубийству.

– Пожалуйста, – шепчет он, делая шаг ко мне, – просто дай мне возможность объяснить.

– Объяснить? – я смеюсь так громко, что он нервно оглядывается по сторонам. – У тебя было почти две недели, чтобы объяснить мне, что происходит. Вместо этого ты лгал.

Я отступаю, мой голос становится напряженным.

– И каждый день ты знал, что как только я закончу шить эту дурацкую форму, я больше никогда тебя не увижу.

Он делает шаг вперед, настойчиво умоляя:

– Дина, пожалуйста. Если тебе не понравится то, что я скажу, можешь ударить меня иглой, когда я закончу.

Я смотрю на него с недоверием.

– Обещаешь?

Он кивает.

– Да, но только потому, что я знаю, что ты этого не сделаешь.

Я чувствую обиду, хотя он абсолютно прав.

– Ты не знаешь этого.

– Я знаю тебя, – отвечает он тихо, – и знаю, что я создан для борьбы, а ты – для того, чтобы быть любимой.

Я сглатываю.

– Продолжай.

Он тяжело вздыхает, словно ощущая тяжесть того, что нес в себе долгие годы.

– Я сбежал из дома, когда мне было четырнадцать, – говорит он, покачивая головой. – Гере было двенадцать, и она жила с нами, потому что ее родители умерли. Она – моя кузина, может быть, мне стоило начать с этого.

Изо всех сил пытаюсь скрыть нахлынувшее на меня облегчение. Он никогда не говорил, кто она для него, и я беззастенчиво рада, что дело в родстве и ни в чем больше.

– Мы сбежали от родителей и стали жить одни, – продолжает он тихо. – Она была единственным человеком, кто оставался со мной. Единственной, кто помогал мне выжить, пока я скрывался в тени, боясь, что кто-то узнает, кто я на самом деле.

Он подходит поближе, заполняя пространство между нами.

– Вот почему я должен это сделать. Я не могу позволить ей погибнуть. Не после того, как она потратила годы своей жизни, спасая меня.

Молчу дольше, чем он, вероятно, ожидал. Он начинает нервно дергаться под моим пристальным взглядом, поэтому я наконец спрашиваю:

– Почему ты сбежал?

Он слегка покачивает головой.

– Эта история для другого раза.

– Когда? – говорю я более резко, чем когда-либо. – Ты пришел, чтобы попрощаться, не так ли? Так что не лги мне, Мак. У меня нет другого раза, чтобы узнать тебя.

– Здесь мало что стоит знать, – бормочет он.

– Отлично, – говорю я, используя тот пронзительный взгляд, который я переняла от мамы. – Значит, мы закончили.

– Ты действительно хочешь узнать меня? – он срывает c лица маску, обнажая скрытые под ней сильные черты. – Я знаю, что ни один человек до тебя не заставлял меня заботиться о себе.

– Но Гера…

– Гера – это семья, – объясняет он. – Но ты… ты воплощаешь все то, чем я не являюсь. И тем не менее, я возвращаюсь к тебе, как будто ты часть меня.

Он медленно поднимает руку, и я задерживаю дыхание, когда его пальцы скользят по моему локону.

– И это ужасно меня пугает.

– Итак, – вздыхаю я, – что ты хочешь сказать, Мак? Скажи мне простыми словами, что…

– Мне жаль, что я не купил ту синюю рубашку, чтобы привлечь твое внимание хотя бы на время, которое бы позволило убедить тебя, что красный идет тебе больше. Мне жаль, что я не сказал, как мне нравится, когда ты убираешь челку с глаз или как ты хлопаешь в ладоши после того, как заканчиваешь шить… Мне жаль, что я сдерживал каждую улыбку, которую хотел бы подарить тебе. И я сожалею, что не сказал тебе правду. Но больше всего мне жаль, что я не попрощался.

Мое сердце проваливается в живот, наполненный бабочками. Ничего не могу сказать, не могу пошевелиться ни на дюйм, когда он наклоняется ко мне и…Из коридора доносится эхо чьих-то шагов. Мы отпрыгиваем друг от друга, глядя на закрытую дверь и прислушиваясь к нарастающему звуку шагов. Мак снова надевает маску, выражение его лица кажется слишком спокойным для такой ситуации.

– Тебе нужно уйти, – шепчу я настойчиво. – Гвардейцы сюда не заходят, но если кто-то тебя увидит, сразу поймет, что что-то не так.

– Мне нужно забрать Геру, – отвечает он ровным голосом.

– Они тебя поймают, – умоляю я, стараясь донести до него суть. – Насколько мне известно, там может быть Кай.

– Адина.

– Уходи. Пожалуйста, – прошу я. – Не стоит рисковать нашими жизнями.

Шаги становятся громче с каждой секундой. Он качает головой.

– Тогда мне придется вернуться за ней завтра.

– Ты не сможешь, – я пристально смотрю на него. – Охрана будет следить за дверями участников в ночь перед Испытанием и остановит тебя, прежде чем ты до нее доберешься.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я шепчу:

– Пожалуйста, Мак. Не делай того, о чем потом будешь сожалеть.

​​Он смотрит на меня долгим, немигающим взглядом. И как раз, когда я думаю, что он собирается принять ужасное решение, он направляется к одному из многих окон, ведущих наружу. Прежде чем пройти сквозь стену, он поворачивается и шепчет:

– Приходи ко мне. Пожалуйста. Не уверен, что смогу пережить потерю вас обеих.

И потом он исчезает, растворяясь сквозь стену в ночи. У меня есть немного времени, чтобы вздохнуть с облегчением, прежде чем дверь распахивается.

При виде мужчины в дверях моя челюсть отвисает, а колени подгибаются в реверансе.

– Ваше Высочество! Эм, здравствуйте… извините… я не ожидала увидеть вас здесь, иначе я бы…

– Не была здесь? – непринужденно ответил мне будущий король так же, как он делал это много раз с Пэй.

– Возможно, – признаюсь я с неуверенной улыбкой.

– Не виню тебя, – он пожимает плечами. – Я уже не такой веселый, как раньше.

– О, я уверена, что это не так, – смеюсь я. И затем внезапно прочищаю горло и начинаю тараторить. – Я имею в виду, не то чтобы я думала, что вы лукавите, конечно. Просто я знаю, что Пэй наслаждается временем, проведенным с вами, так что… вы не можете быть… скучным? – заканчиваю фразу неуверенным вопросом, с трудом сдерживая желание убежать из комнаты.

Мне действительно стоит научиться держать язык за зубами.

– Неужели? – спрашивает он с улыбкой. – Для меня это новость. Я начал думать, что она меня ненавидит.

– Ну, ей следовало бы знать, что лучше не спорить с вами, – говорю я, вздыхая и качая головой. – Ваше Высочество, – добавляю я быстро. – Но она не всегда поступает так, как должна.

Он кивает в знак согласия, на его лице появляется легкая улыбка.

– Это я уже понял, – он подходит к освещенному столу, покрытому серебряной тканью. – На самом деле, именно по этой причине я надеялся найти тебя здесь.

– Правда? – я запинаюсь, и моя улыбка становится шире. – Чем я могу вам помочь?

– Во-первых, – вздыхает он, – я хотел бы, чтобы ты называла меня Китт, а не «Ваше Высочество». И во-вторых, мне нужен совет.

Я сияю.

– Думаю, я смогу сделать и то, и другое для вас, Китт.

– Отлично, – он складывает руки на груди, облаченной в темно-синюю рубашку. – Это то платье, которое она наденет на первый бал?

Я энергично киваю.

– Разве оно не потрясающее? Не могу дождаться, когда увижу его на ней. Этот крой действительно подчеркнет ее… – Я замолкаю, вспомнив, с кем говорю. – В общем, платье будет выглядеть великолепно.

– О, я уверен, что так и будет, – он вздыхает немного неуверенно. – Она точно привлечет внимание.

Я изо всех сил пытаюсь скрыть недовольный взгляд.

– И вы не хотите, чтобы она это делала?

– Я хочу, чтобы она была осторожнее, вот и все, – говорит он, проводя пальцами по гладкой ткани. – Есть люди, которые могут обидеться в ответ на ее смелость. Она нарушает традицию, не надевая зеленое.

Я медленно киваю, не зная, что ответить. К счастью, он продолжает.

– Так что ты думаешь? Костюм и черный галстук? – он проводит рукой по растрепанным светлым волосам. – Не то чтобы это имело значение. Если честно, я сомневаюсь, что кто-то вообще обратит на меня внимание.

Я тихо смеюсь в знак согласия.

– Наденьте серебряный зажим для галстука. И не обижайтесь, если она его даже не заметит. Но для тех, кто внимательно смотрит, это будет приятная деталь.

– О, всегда найдется тот, кто будет смотреть внимательно, – выдыхает он, прежде чем замолчать.

Легкий гул лампы над столом – единственный звук на несколько секунд. Затем я прочищаю горло и говорю:

– Ну, я всегда готова помочь с модными советами!

Его глаза встречаются с моими.

– Можешь сказать, что я делаю не так?

Этот вопрос на мгновение меня удивляет.

– Цвет вашего наряда… – я осматриваю его. – Определенно вам подходит.

– Нет, – он смеется. – Я имею в виду Пэйдин. Она почти не смотрит на меня. – Китт усмехается, в отчаянии поднимая руки. – Я не знаю, что делать. Она меня восхищает так, как никто другой. Как будто она реальнее всего, с чем я сталкивался здесь, в замке.

Я улыбаюсь, слыша его голос и искренность в каждом слове. Чувствую восхищение, которое он, возможно, даже еще не осознал. И часть меня надеется увидеть лучшую подругу рядом с ним с довольной улыбкой на лице. Может быть, в другой жизни они были бы вместе, в жизни, где он не был бы наследником трона Илии, а Пэй не страдала бы за то, что она – Обычная.

– Пэй – сложный человек, – говорю я, опустив руку на бедро. – Поверьте, я знаю это не понаслышке. Но у нее есть те качества, которые она требует от других, – я пожимаю плечами. – Честность. Ей нужен кто-то, с кем она может говорить откровенно. И для вас особенно важно быть непредвзятым к тому, что она говорит.

Он выглядит задумчивым.

– Непредвзятость, да?

Я киваю.

– Вы – будущий король. Могу представить, сколько всего она хочет сказать вам.

Он смеется.

– Уверен, что так и есть, – он поворачивается к двери. – Спасибо, Адина. Но, не думай, что ты так быстро от меня избавишься. Вероятно, в будущем мне еще понадобится советы.

Расплываюсь в широкой улыбке.

– Я буду здесь столько, сколько вам нужно!

Он отвечает мне улыбкой.

– Когда я стану королем, возможно, мне придется сделать тебя своим советником.

Глава двенадцатая

Макото

С тех пор, как я это увидел, я без остановки кую сталь.

Я делал перерывы только для того, что что-то перехватить что-то поесть.

Превращение каждой эмоции в физический удар – единственное, что помогает мне сохранить рассудок последние сутки.

Потому что я подвел Геру. Обрек ее на смерть. И вина за это угрожает поглотить меня целиком. Я должен был сначала пойти к ней, не следовало так отвлекаться на Адину. Но ее сила была такой знакомой, такой успокаивающей, что я не мог не последовать за этим ощущением. Ее близость очаровывала настолько сильно, что я упустил свой шанс спасти Геру. Чувство вины заставляет меня снова и снова бить по стали. Ритмичный звук убаюкивает, притупляя любые эмоции.

Металл светится красным.

Я не смог ее спасти.

Мой молот бьет с удвоенной силой.

Она умрет на этих Испытаниях.

Волна жара ударяет мне в лицо.

Я потерпел поражение.

По затылку пробегает дрожь от знакомого ощущения ее присутствия.

Я выпрямляюсь, бросая инструменты на землю и чувствуя, как ее сила нарастает с каждой секундой. Мои глаза устремляются к двери, ощущая каждый ее шаг.

Когда она стучит, я почти смеюсь. Распахнув дверь, я вижу широко раскрытые глаза и робкую улыбку. Она дает мне около трех секунд, чтобы посмотреть на нее, прежде чем ее руки обнимают меня, сжимая сильнее, чем я мог себе представить.

Через мгновение я прижимаю ее к груди.

– Ты здесь.

Ее голос звучит приглушенно:

– Только потому, что ты здесь.

Я улыбаюсь, в ответ на ее слова.

– Ты ведь знаешь, что можешь просто пройти сквозь дверь?

– Не хотела тебя напугать.

– Я чувствую тебя, сладкая, – я вдыхаю медовый запах ее волос. – Я всегда знаю, когда ты рядом.

– Верно, – я чувствую, как она пожимает плечами. – Все еще привыкаю к этому.

– А я все еще привыкаю к тому, что ты это знаешь.

Она отстраняется и смотрит на меня своими большими глазами.

– Но мне еще многое нужно узнать.

– Правда?

– Да, – она лукаво улыбается. – И ты все еще должен мне ночь в Форте, помнишь?

– Не припомню, чтобы у меня было такое желание.

Она берет меня за руку и вытаскивает за дверь.

– Мы заключили сделку, Мак!

– Сделка подразумевает взаимную выгоду.

– Ты так драматизируешь, – поддразнивает она.

Мы бредем по темным улицам рука об руку. Она блаженно прижимается к моему боку и, кажется, совершенно не замечает ничего вокруг, когда находится рядом со мной. Я веду нас через тени, позволяя ей наслаждаться возможностью смотреть куда угодно, только не под ноги.

После того как я во второй раз придерживаю ее за плечи, она внезапно поднимает голову и говорит:

– Спасибо за то, что послушался меня и ушел прошлой ночью.

Слегка киваю, вспоминая, чего я не сделал. Заметив это, она добавляет:

– Ты в порядке?

Я долго обдумываю эти слова.

– На самом деле я никогда не был в порядке.

– Мне жаль, что ты не смог ее спасти, – шепчет она. – Но ты сделал все, что мог.

– Не все.

Она хмурится, глядя на меня.

– Прямо сейчас проходит бал, а после него Гера будет под охраной до самого Испытания. Если тебя поймают, это никому не поможет.