Текст книги "Тигровая акула (ЛП)"
Автор книги: Лорен Ловелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27
– Скажите, мисс Робертс, почему я должен доверить вам свои деньги?
Медленная улыбка расплывается на моих губах, когда я смотрю на Лавара.
– Потому что я лучшая. – Он откидывается на стуле, сцепляя пальцы, когда смотрит на меня. Лэндом молча сидит рядом. – И я знаю, что вы потеряли пять процентов от своих довольно значительных инвестиций в корпорацию "Ренворф". – Его брови сходятся в одну линию. – Не говоря уже о восьми процентах, которые вы потеряли, вложившись в "Атлантик Энерджи".
– Как вы...
– Я знаю рынок, господин Лавар. Я знаю, где деньги делают большие деньги, и обе эти компании были тонущими кораблями задолго до того, как вы вложили в них свои с трудом заработанные доллары. Хороший брокер должен предвидеть последствия. – Я люблю ощущение азартной погони за интересом и доверием клиента, это то, ради чего живут люди вроде меня.
Я подтолкнула к нему папку через стол.
– Здесь мои предложения, мистер Лавар. Изучите их и свяжитесь с нами, – я поднимаюсь, и он смотрит на меня так, будто только что заметил что-то увлекательное. Я выхожу из комнаты и жду снаружи, пока Лэндон закончит деловую встречу.
Я стою, прислонившись к стене в коридоре, когда он появляется, закрывая за собой дверь, и обращается ко мне:
– Ты не перестаешь меня удивлять, – говорит он.
Я чувствую себя неловко возле него. Я могу честно признаться, что я абсолютно не в своей тарелке, и мне это не нравится. Впервые в жизни я чувствую себя уязвимой. Он пробил дыру в тщательно выстроенной мной защите, и сейчас мы смотрим друг на друга через это зияющее отверстие. Он ждет по другую сторону, чтобы я подошла ближе, а я надеюсь, что он уйдет. Но он не собирается уходить, он остается тем же уверенным и властным Лэндоном. Итак, на данный момент мы находимся в этом странном тупике, зависнув в неопределенности, если угодно.
– Проклятье, Джорджия, ты можешь улыбнуться? Ты только что уделала Лавара.
– Я справилась?
Он приподнимает бровь.
– Он отправит все документы после обеда.
– Хорошо. Это... это хорошо.
Бэнкс усмехается и качает головой, пока идет по коридору. Я следую за ним, уставившись на его задницу, как извращенка. Он нажимает на кнопку лифта, и мы ждем.
Он выглядит довольным, в то время как я ничего не чувствую.
– Что теперь? – спрашиваю я.
Он смотрит на часы.
– Ну, мы не улетим раньше вечера. Надо чем-то себя занять.
Я нахмуриваюсь.
– Например?
Он усмехается, когда перед нами открываются двери лифта и он заходит внутрь. Он разворачивается и смотрит на меня.
– Это Нью-Йорк, котенок. У нас тысячи вариантов.
***
Нахмурившись, я смотрю на Лэндона, когда мы выходим на Пятую Авеню.
– Ты серьезно?
Он смеется.
– Поведай мне, что тебя так смущает.
– Музей секса?
Он продолжает смеяться, когда открывает дверь автомобиля и выходит. Я остаюсь внутри. Бэнкс открывает дверцу с моей стороны и встает напротив, упираясь в нее локтями, бросая в меня ожидающий взгляд.
– Да, ладно тебе, котенок. Это всего лишь несколько доисторических дилдо.
– О, боже, Лэндон.
Он смеется, запрокинув голову.
– Пойдем, – усмехается он. Кажется, он слишком чутко почувствовал то, что я действительно не ощущаю ничего хорошего, когда отказываю. Черт его возьми.
– Прекрасно, – выдыхаю я, вылезая из машины. Он предлагает мне руку, но я ее игнорирую.
Он выходит следом за мной на тротуар, где я уже стою, рассматривая здания.
– Я хочу заключить сделку, – произносит он сзади.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Да? Какую сделку?
Он запускает руку в свои идеально уложенные волосы.
– Я хочу, чтобы ты прекратила. – Я хмурюсь. – Просто перестала думать.
– Хм, ты не можешь быть более конкретным?
Он ухмыляется.
– Все в отношении тебя похоже на гребаное квадратное уравнение. Но жизнь – это не уравнение, котенок. Иногда нужно просто жить.
Я на самом деле не понимаю, о чем он меня просит.
– Это не уравнение, Лэндон. Все просто: ты мой...
– Не сегодня, – он качает головой. – Я не хочу быть твоим боссом, Джорджия. Ты и понятия не имеешь, как сильно я хотел бы им не быть. Но прямо здесь, прямо сейчас, давай просто будем нами. К черту ярлыки.
– К черту контракт, – шепотом произношу я.
Ленивая улыбка появляется на его губах.
– К черту правила.
Он слишком плохой парень для меня. Опасно губительный.
Он обнимает меня за талию и ведет к дверям музея. Первое, что возникает перед нами, когда мы входим, – это статуя двух трахающихся панд.
– Вау. Ты привел меня посмотреть порно с пандами.
Он смеется.
– Это искусство.
– Нет, это гадость. – Он игнорирует меня и направляется к кассе. Он может заплатить за это сам, потому что я уверена, что не потрачу деньги на подобное дерьмо.
Однако все становится только хуже. В музее представлены различные приспособления и, как он сказал, доисторические дилдо. Я останавливаюсь возле одного деревянного монстра.
– Могу представить себе занозы, – произношу я.
Он ухмыляется.
– Эта штука, должно быть, около сорока сантиметров в длину, и ты переживаешь о занозах?
– Верно подмечено.
Мы идем дальше, пока не останавливаемся в центре комнаты возле подобия кресла для сексуальных утех.
– Ничего не говори, – предупреждаю я. Он фыркает, и его рука снова крепко обнимает меня за талию. Каждый раз, когда он это делает, я вздрагиваю, и уверена, что он это замечает, но не показывает вида.
Он ведет меня по "музею", и перед нашими глазами мелькает все больше странной ерунды: оборудование для связывания, картины с пенисами, что-то типа механизированных дилдо, которые выглядят как инструменты для пыток, и, наконец, три сношающихся антилопы. Ага.
Он становится позади меня, его ладони на моих бедрах, и он притягивает меня ближе, будто мы обычная пара в обычном музее перед экспонатом. За исключением того, что наши отношения далеки от обычного. Мы – это мы, и в данный момент смотрим на статую тройничка с антилопами. Это прекрасно нас характеризует.
– Я просто хочу, чтобы ты знал: если так ты видишь идеальное свидание, то неудивительно, что ты одинок.
Его губы прижимаются к моей шее, и кожа на моей спине покрывается мурашками.
– Я не думаю, что ты разбираешься в свиданиях.
Мое дыхание замирает, и сердечный ритм ускоряется. Я не должна позволять ему эту близость, но я не могу отстраниться. Он нежно целует меня в шею, и мои глаза закрываются, когда каждое нервное окончание начинает вибрировать.
– Не особо, – я пытаюсь дышать ровно. Я не очень хорошо разбираюсь во всем этом, но для него я могла бы постараться... если бы позволила себе.
– Как и я, но я никогда не говорю "никогда". Некоторые люди способны менять ваше мнение. – И вот тот самый миг, когда все сказанное полузагадками и предположениями зависает в воздухе между нами. Я поворачиваюсь к нему лицом, и наши взгляды встречаются. Его глаза прожигают меня. – Ты можешь передумать. – И вот оно – все его карты, выложенные на стол передо мной. Я хочу вскрыть свои, прямо вслед за ним, но это может все испортить, поэтому я держусь за самоотрицание. Я держу свои карты близко к груди и ничего не говорю.
– Лэндон, я...
– Прекрати думать, – шепчет он. Его рука обхватывает мою щеку, большой палец его руки проводит линию вдоль моего подбородка, и его глаза прикованы к моим губам. Я не хочу думать. Прямо сейчас, прямо здесь, мы в нашем собственном маленьком пузыре, вдали от Лондона, вдали от всего, и мне хочется притвориться, что все это реально и осязаемо. Поэтому я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его губам. Низкий стон пробирается вверх по его горлу, когда его рука поднимается к моей шее, притягивая меня ближе. Я перестаю думать, я просто чувствую. Я чувствую все, что мы разделяем между собой: тоска, похоть и многое другое. Когда я целую Лэндона перед тремя антилопами, я понимаю, что влюбилась. Проклятье.
***
Никто из нас больше не поднимал эту тему, с тех пор как мы покинули Нью-Йорк. В тот момент, когда мы находились в чужом городе, это было похоже на жизнь во сне, где возможности бесконечны, и все просто. Но теперь мы снова в Лондоне, и реальность обрушивается на нас, как нежелательный, но знакомый друг. Я хотела бы, чтобы мы могли стереть из наших воспоминаний события двух последних дней, но слова похожи на щелчок спускового крючка: как только они сказаны, их нельзя вернуть назад, нельзя вновь обратить в невысказанное. А ущерб, который они наносят, может быть непоправимым.
Нас забирает из аэропорта машина Бэнкса. И снова мы ничего не говорим, пока автомобиль мчится по улицам Лондона. Сейчас четыре часа. Город в это утреннее время невероятно тих. Автомобиль останавливается прямо напротив моего дома в Гринвиче, двигатель остается включенным, пока водитель терпеливо ждет.
Затянувшееся молчание заставляет меня нервничать. Я не знаю, что сказать. Это не может продолжаться в том же духе. Мне ненавистно признавать это, но между нами есть чувства: гнев, ревность, тоска, похоть... любовь. И весь этот сложный калейдоскоп чувств заставляет нас столкнуться с неотвратимой правдой, но никто не хочет признать это открыто, потому что мы оба знаем, что в ту секунду, когда сделаем это, все закончится. Должно закончиться. Я собираюсь сказать ему, что мы увидимся в понедельник в офисе, но он опережает меня.
– Приезжай сегодня вечером в клуб, – говорит он. Его слова звучат больше как приказ, нежели просьба.
– Я... – Надо просто отказать. Произнести твердое «нет»! Я смотрю на него, и мое сердце бьется немного быстрее. Я не хочу отказывать, даже если я прекрасно знаю, что должна. Проклятье, среди всех людей в этом городе, из восьми с половиной миллионов человек, это должен был быть он – парень, который безоговорочно пересек все проведенные мной границы.
– Я напишу тебе, – выдыхаю и выхожу из машины. Водитель достает мой чемодан, и автомобиль остается у тротуара, пока я не закрываю за собой входную дверь.
Я выключаю телефон на всю оставшуюся часть выходных.
Глава 28
Утро понедельника. Я встречаюсь с Джайлсом за завтраком. Он уже на месте, когда я пересекаю порог кафе, в котором мы обычно проводим завтраки. Я прохожу к нашему столику у окна. Джайлс любит наблюдать за людьми, он называет это своим хобби. Да, он странный. Он успел заказать кофе и пододвигает ко мне чашку, как только я присаживаюсь за столик.
– Ты выглядишь уставшей, Джорджия, – говорит он, не отрывая взгляд от бумаг.
– Я в порядке. Просто разница часовых поясов.
Он заканчивает с просмотром документов и складывает их, поглаживая папку рукой.
– Ты должна взять отпуск. Знаешь, у меня есть дом на Бали. Ты даже можешь воспользоваться моим частным самолетом.
Я улыбаюсь.
– Спасибо тебе, конечно, но, как ни крути, я не могу.
Он пожимает плечами, поднося к губам кофе.
– Мое предложение всегда в силе. Ты даже можешь взять с собой того молодого человека, – он заговорщически приподнимает брови и отпивает кофе.
– Нет никакого молодого человека, – я закатываю глаза.
– Правда? – он подталкивает ко мне газету и открывает раздел со сплетнями, указывая пальцем на одну из статей. Черт, серьезно? Это фотография, на которой запечатлены мы с Лэндоном, выходящими из ресторана, когда встречались с Лаваром за ужином. Конечно, таблоидам это интересно, потому что его бывшая жена не просто модель, как сказал Лэндон, а Айла Мари, также известная как Айла Бэнкс – всемирно известная модель. Как будто до этого все было проще.
В статье я упоминаюсь как загадочная незнакомка. Прекрасно.
– Это деловая встреча, – оправдываюсь. – Он мой босс.
Джайлс усмехается, складывая газету.
– Он может быть твоим боссом и все равно тебя трахать, – его акцент заставляет слова звучать забавно.
– Нет. Никакого траха, – говорю я с ухмылкой. Джайлс любопытный старый мерзавец, но ему повезло, что я его люблю. – Как твоя жена?
– Хорошо, давай лучше поговорим о трахе....
Вот отстой.
Глава 29
Мне не пришлось долго ждать, пока дерьмо попадет на вентилятор. Я оставляю Джайлса и провожу несколько часов на работе, а затем отправляюсь в «Ла Карте» с Евой на обеденный перерыв. Я просматриваю электронные письма, а Ева занята составлением списка дел, когда боковым зрением я замечаю женщину: она останавливается перед нашим столом. Я отрываюсь от работы и поднимаю на нее взгляд. Она высокая и стройная, одета в узкие обтягивающие джинсы и босоножки на каблуке. Ее длинные темные волосы спадают идеальными волнами вокруг лица, а темные глаза обращены прямо на меня. Она красива, и я видела достаточное количество ее фотографий в разных источниках, чтобы понять, что передо мной жена Лэндона.
– Я могу вам помочь? – спрашиваю, пытаясь не звучать как сука, но выходит плохо. Нет ни одной веской причины для того, чтобы она появилась здесь.
Она ухмыляется, скрещивая руки на груди.
– Так это ты та шлюха, которую он трахает в офисе.
– Эй! – возмущается Ева.
Я поднимаюсь, пытаясь держаться с ней на одном уровне, но, черт возьми, эта сучка как хренов жираф.
– Айла Бэнкс, полагаю?
– Да. Это я, – она поднимает левую руку, демонстрируя гигантский бриллиант на обручальном кольце.
– Ну, тогда послушай совет: не делай выводов, пока не узнаешь историю до конца. Он – мой босс. Мы друзья. – Я не знаю, может ли она распознать ложь, написанную на моем лице, но ее челюсть напряженно сжата, а щеки алеют ярким румянцем.
Она вперилась в меня взглядом, оглядывая с головы до ног.
– Я собираюсь обчистить его за это. Он потеряет все из-за какой-то шлюхи, – шипит она, и в ее словах столько яда, но за фасадом обозленной суки я вижу, что она страдает, более того – она уничтожена.
Мужчины вроде Лэндона способны на это. Я нервно оглядываюсь, обеспокоенная тем, что она привлекает внимание. Несколько человек смотрят в нашем направлении, но, к счастью, здесь не людно.
– Слушай, поговори с Лэндоном. Это меня не касается.
– Вот уж нет. Будь добра, сдвинь ноги. Он может трахать тебя, но ему со временем это наскучит. Шлюхи, как ты, просто дешевки. Одноразовый материал. – Я теряю самообладание. Это один из моментов, когда ты должна реагировать как взрослый человек, когда ты должна остановиться и подумать, но я не могу. Я набрасываюсь на нее. В одну секунду она стоит передо мной, а в следующую моя рука встречается с ее лицом, и из ее носа начинает хлестать кровь, пока она визжит, как ненормальная.
– Вот дерьмо! – восклицает Ева. Я стою на том же месте, окаменев от шока, за мгновение до того, как Ева оттягивает меня и уводит из ресторана, в котором раздаются вопли Айлы о том, чтобы кто-нибудь вызвал полицию, потому что на нее напали. Когда мы оказываемся на улице, Ева начинает смеяться.
– Нихрена себе, Джи!
– О, боже! – Что я наделала? Я сорвалась. Она нажала на мою болевую точку, и я сорвалась.
Я беспокойно вышагиваю по своему кабинету, пока Ева сидит на столе, наблюдая за мной.
– Ты с ним трахаешься? – спрашивает она.
– Это не самая насущная проблема в данный момент! – говорю я, замечая красное пятно на своем светло-голубом платье. Мне хочется расплакаться. Как столько дерьма могло случиться за такой короткий срок?
– Слушай, он поможет. Тебе нужно пойти к нему.
– И что сказать? – всплескиваю руками. – Что я вмазала его жене? Проклятье!
Ева качает головой.
– Она это заслужила, но я готова поспорить, она будет добиваться именно такого обвинения.
– Слушай, мне просто нужно время, – я запускаю руку в волосы и сажусь на стол. Ева спрыгивает и направляется к двери, оглядываясь на меня, прежде чем закрыть за собой дверь.
Я беру телефон и набираю номер Квинн. Я никогда не думала, что мне понадобится адвокат, но сейчас это именно то, что я делаю – звоню другу, который может быть полезным. Она отвечает после третьего гудка.
– Квинн, – я произношу ее имя, и мой голос дрожит.
– Джорджи, что случилось? – Я не знаю, может, это из-за того, что я услышала ее голос, или из-за всего прочего, но по моей щеке скатывается одинокая слеза.
– Я облажалась, – всхлипываю, прежде чем объяснить ситуацию.
Она слушает меня, не перебивая, и, конечно же, вся эта история в значительной степени знакома ей, вплоть до того момента, когда я говорю, что ударила Айлу.
– Мне нужно уйти, – подытоживаю я, потому что нахожусь в полном отчаянии.
– Нет, послушай, если она настаивает на выдвижении обвинений против тебя, то, по крайней мере, подожди и посмотри, чего она хочет. Вероятно, ее целью не является твой уход от ее мужа. С их браком уже покончено. Она хочет ткнуть пальцем в то, что ей будет полезным, чтобы суд принял решение в ее пользу, а ты просто помогла ей с этим. Она будет играть в обманутую жену и выкачивать из него все, что сможет.
Я качаю головой.
– Ты не видела выражение ее лица. Это не просто женщина, которой нужны деньги. Она все еще его любит.
Квинн вздыхает.
– Слушай, тебе надо с ним поговорить. Всю эту ситуацию можно обыграть различными способами, но в любом случае ты – просто средство для достижения цели, Джорджи.
– Окей. Спасибо. Я перезвоню тебе позже.
Я отправляю Лэндону сообщение:
"МНЕ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ. СЕЙЧАС"
Ответ приходит незамедлительно:
"АНГУСА НЕТ В ОФИСЕ, ПОДНИМАЙСЯ В МОЙ КАБИНЕТ"
***
К тому времени, как я толкаю дверь в кабинет Лэндона, я точно знаю, что именно я собираюсь сделать, и меня трясет, потому что я вот-вот потеряю все. Но даже сейчас Бэнкс заставляет все казаться...несущественным и неуместным.
Он поднимается из-за стола и направляется прямиком через комнату, двигаясь с присущей ему хищной грацией. Его пиджак перекинут через спинку кресла, рукава рубашки подвернуты, обнажая крепкие предплечья. Его брови хмуро сходятся в одну линию. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я его перебиваю.
– Я ее ударила, – выпаливаю. – Твоя жена подошла ко мне, и я ее ударила.
Приподняв брови, Лэндон не спеша улыбается.
– Серьезно?
Я шлепаю его по груди, и тогда он начинает смеяться, я бью его снова. Одной рукой он захватывает мои запястья, сводя их вместе и прижимая к своей груди.
– Черт тебя побери, Лэндон, – произношу я, и мой голос дрожит.
Выражение его лица становится серьезным, и он наклоняется, пытаясь заставить меня посмотреть на него. Когда я отказываюсь это сделать, Бэнкс берет мой подбородок и откидывает мою голову назад, заставляя встретиться с ним взглядом.
– Не отстраняйся, котенок.
– Ничего не могу с этим поделать, – шепчу. И я действительно не могу. Я пыталась всё упростить, но все становится лишь сложнее. А я не люблю сложности. Мне не нравится эта тяжесть в животе, которая в полной мере отражает мою запутанную жизнь, превратившуюся в сплошной беспорядок. Мне просто нужно освободиться. Я собираюсь уволиться, и это гораздо сложнее, чем должно быть. Я здесь, чтобы сказать это ему. Мне просто нужна минута, всего лишь еще одна минута с ним.
Он отпускает мои запястья и обнимает меня за талию, притягивая к себе. Я прижимаюсь лицом к его груди и вдыхаю его неповторимый запах. Меня это успокаивает, хотя я знаю, что так не должно быть, но, черт возьми, какая теперь разница? Я с такой силой и упорством сопротивлялась, но, в конце концов, готова все потерять. И причиной будет не он, а я.
– Все будет хорошо. Я все улажу.
– Нет. Она сказала, что собирается обобрать тебя, – бормочу я, уткнувшись в его крепкую грудь.
– И ты ее ударила, – его грудь вибрирует под моей щекой.
– Нет. Она назвала меня шлюхой, и тогда я ее ударила. – Он обхватывает мои щеки, отстраняя лицо от своей груди, и концентрирует взгляд на мне. В его темных глазах сверкают искорки веселья. Когда он смотрит на меня так, я чувствую себя неуязвимой, словно ничто не сможет подобраться ко мне, потому что Лэндон меня хочет.
Он поглаживает большим пальцем мой подбородок и обхватывает мое лицо, затем наклоняется, прижимаясь губами в тихом поцелуе. Он целует меня так, будто я все для него. Он целует меня, словно сдвигает горы и завоевывает для меня страны. Это может быть ложью – красивой иллюзией, но я хочу в это верить. Я хочу, чтобы мое холодное сердце на мгновение почувствовало простую искорку тепла. Его большой палец ритмично постукивает по линии моей челюсти, когда его губы задерживаются на мне. Когда он начинает отстраняться, я хватаюсь за его рубашку, прижимаясь к нему, и с такой силой набрасываюсь на его губы, что наши зубы сталкиваются. Он убирает волосы с моего лица, нежно касаясь меня, но уверенно, пока его язык проходится по моей нижней губе. Я хочу, чтобы он подарил мне это чувство безопасности. Я хочу, чтобы он заставил меня почувствовать себя так, будто мир начинался и заканчивался нами, в последний раз.
Прежде чем позволяю себе задуматься о своих действиях, я начинаю расстегивать его рубашку, мои пальцы легко порхают, избавляясь от ткани. Я не знаю, что делаю. Я просто уверенна, что нуждаюсь в этом. Мои ладони прижимаются к крепким мышцам его живота, и он пылает под моими прикосновениями. Бэнкс рычит напротив моих губ, когда я впиваюсь ногтями. Его руки скользят по моей спине, расстегивая молнию на платье. Поцелуй становится еще более неистовым от моего отчаяния. Лэндон отрывает губы и захватывает прядь моих волос, склоняя голову набок. Я задыхаюсь, когда его губы яростно прижимаются к моей шее, сосут, лижут, целуют, пока я отчаянно пытаюсь сделать вдох. Его пальцы стягивают ткань, опуская лямки платья по рукам, оно повисает на моей талии.
Я стягиваю рубашку с его плеч и вижу крепкую грудь. Все в нем заставляет меня испытывать желание трахнуть его, я хватаюсь за это. Только от одного взгляда на Бэнкса мой желудок сжимается, сердце вырывается из груди, а дыхание перехватает. И когда он прикасается ко мне вот так, мир вокруг исчезает, оставляя лишь ощущение того, как его кожа соприкасается с моей. Остальное неважно.
Он стаскивает узкую юбку платья вниз по бедрам и делает шаг назад, отбрасывая его назад. Бэнкс замирает на мгновение, рассматривая мое черное кружевное белье и чулки. Дьявольская улыбка растягивается на его губах, когда он окончательно избавляется от рубашки и подходит ко мне, прижимаясь своим обнаженным торсом и посылая электрические разряды по моей коже. Его палец скользит по полоске кружева на моих бедрах, спускаясь к резинке чулок, и с его губ слетает низкий рык.
– Черт, я хочу тебя такой каждый раз, – он стонет, прежде чем его пальцы грубо хватают меня за бедра, поднимая меня до тех пор, пока мои ноги не оказываются по обе стороны от его талии, а киска, прикрытая кружевом, плотно прижимается к низу его живота, в то время как тепло его тела делает меня влажной и жаждущей. Он перемещается, и раздается грохот падающих на пол предметов, когда Лэндон смахивает все со стола, компьютер тоже. Моя спина опускается на стол, и его тело нависает надо мной, когда я обнимаю его, прижимая к себе.
– Я постоянно представлял тебя на этом гребаном столе, – его дыхание напротив моей кожи, его губы исследуют линию моего подбородка. Это единственное место, где, я поклялась себе, никогда не окажусь – на его столе, как распутная секретарша. Но какое это имеет значение сейчас? Вся ситуация, мы, наши секреты и ложь – сделанного не воротишь. Я просто хочу его, а не парня в маске. Его. Только один раз.
Захватываю в кулак прядь его волос, притягивая его лицо ближе и погружая язык в его рот, пока мои руки, протиснутые между нашими телами, проворно расстегивают его ремень. Его брюки опускаются вниз, и затем его рука ныряет под ткань, прикрывающую мою киску. Мое сердцебиение стремительно ускоряется, и по коже расползается жар, усиливаясь с каждой минутой.
А потом наступает пауза. Его лоб касается моего, сильной рукой Лэндон хватает меня за бедро. Другая в это время прикасается к моей щеке. Он трахал меня всеми возможными способами, но происходящее сейчас – нечто совсем другое. Наше дыхание смешивается, сердца бьются в унисон, когда Бэнкс медленно погружается в меня. Я стискиваю пальцами его шею, прижимая его к себе.
Это то, от чего я так яростно пыталась убежать? Так почему же мне так хорошо? Почему сейчас все происходящее ощущается настолько важным?
Лэндон двигается медленно, его толчки долгие и глубокие. Я чувствую, как погружаюсь в него, впадая в забвение, где мир идеален и безопасен, и все прочее становится абсолютно неважным. Он целует меня, пока трахает, вытаскивая наружу все, что я способна дать ему, и кончая, я цепляюсь за него, будто за спасательный круг в бушующем море, потому что происходящее между нами в этот момент настолько искреннее и настоящее.
Бэнкс напрягается, и с его губ стоном слетает мое имя, когда он кончает. Я лежу с закрытыми глазами, его член все еще внутри меня, и я знаю, что, как только я их открою, все закончится. Это прощание. По правде говоря, осознание этого разрушает что-то внутри меня. Нечто, о чем я даже не подозревала.
– Котенок, – его губы прижимаются к моему лбу, и он отстраняется, оставляя меня опустошенной и одинокой. Я заставляю себя раскрыть глаза и сесть. Не оглядываясь, я иду через комнату и подбираю одежду, натягивая ее через голову.
Мои руки трясутся, пока я пытаюсь застегнуть молнию. Глаза покалывает от подступающих слез. Я ни за что не буду плакать! Лэндон разрушил меня и собрал воедино, а самое худшее то, что он об этом никогда не узнает. Он никогда не узнает, насколько много значил для меня, или что он заставил меня почувствовать. Он никогда не узнает, как близко подобрался ко мне, какими близкими мы оказались. Но иногда нужно четко понимать, когда следует уйти.
Мне нравится Лэндон. Проклятье, в другой жизни я могла бы даже полюбить его, может быть, я уже люблю его настолько, насколько могу. Но что бы я к нему ни испытывала – это приносит в мою жизнь слишком много сложностей. И результат налицо – надо мной нависла реальная угроза стать безработной, потому что я ударила его жену. Я никогда не думала, что стану такой. Существует много вещей, которые я никогда не делала до него, но мы сейчас там, к чему пришли.
Его руки прикасаются к моим, отталкивая их от молнии и легко застегивая платье.
– Спасибо, – шепчу я, опасаясь того, что если заговорю громче, голос надломится.
– Я всё исправлю, Джорджия. Обещаю. Айла не сможет подобраться к тебе, когда мой адвокат закончит с ней.
Я поворачиваюсь к нему, нацепив на лицо фальшивую улыбку.
– Хорошо, – сейчас я чувствую себя отвратительным человеком, притворяясь, что все прекрасно, когда на самом деле я уже сдалась.
Его брови сходятся вместе, он устремляет на меня пристальный взгляд.
– Пожалуйста, верь мне.
Мне бы хотелось, на самом деле хотелось.
– Мне пора.
Его рука обхватывает мою шею, а губы нежно касаются моих. Когда Бэнкс прерывает поцелуй, я разворачиваюсь и выхожу из его кабинета так быстро, как только позволяют ноги. Только когда оказываюсь в своем кабинете, я даю волю слезам, с которыми я так упорно боролась. Я сама во всем виновата.
