Текст книги "Принцесса маори"
Автор книги: Лора Вальден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Сколько раз я тебе говорила, что к старой кладовке и близко подходить нельзя! Только посмей переступить порог сама или послать туда кого-то! – кричала она.
Ева не разобрала, что ответила Джоанна, потому что, в отличие от своей матери, та старалась соблюдать правила приличия и говорила шепотом, но по реакции Люси можно было предположить, что пожилая дама не была настроена на мирный разговор.
– Это мой дом, и в эту комнату больше никто не войдет, пока я жива! Ты это поняла?
В тот момент Еве стало даже немного жаль тетку Джоанну. Если бы Ева только могла предположить, что Люси так разволнуется по этому поводу, то наверняка предпочла бы промолчать. Чего же так боялась пожилая дама? Что ее дочь выбросит старые вещи или что они ей вообще попадутся на глаза? И что это за ящик с таинственными игрушечными гробиками? В этом доме было что-то не так. Теперь Ева была уверена в своем предположении как никогда. Чтобы ее не заподозрили в подслушивании, девушка поспешила в ванную, которая располагалась в коридоре возле ее комнаты. Она открыла горячую воду, стащила грязные вещи и принялась оттирать грязь. Наконец она вымыла густые светлые волосы и почувствовала себя словно заново рожденной. Ева завернулась в полотенце и постирала платье, прежде чем снова отправиться в комнату. А хорошо бы надеть легкое летнее платье! Но в платяном шкафу в ряд висели лишь шерстяные – для холодной немецкой зимы. На Хейстингс-стрит она еще не могла одеваться по погоде. Но тут Ева обнаружила белую блузку и легкую юбку. Она в смущении припомнила, как эти вещи оказались в ее багаже.
– В Новой Зеландии лето, дитя мое. Положи еще что-нибудь легкое, – уговаривала ее мать, но Ева как-то пропустила это мимо ушей. Может быть, потому что девушка очень надеялась, что ее матери вскоре снова станет лучше. В тот день мать выглядела очень взволнованной и уверенной в себе. У Евы в ушах все еще звучали ее слова, словно это было вчера:
– Я думаю, что климат на меня хорошо повлияет, будет много новых впечатлений!
Ее настрой изменился вскоре после их отъезда. Первые дни на корабле мать казалась веселой. Потом просто стала целыми днями молча лежать на тесных нарах в общей женской спальне. И теперь ей уже не суждено насладиться этим мягким летним воздухом и вдохнуть чарующие чужеземные ароматы. Ева смахнула слезинки из уголков глаз и быстро оделась. Несмотря на то, что юбка выглядела немного поношенной, а цвет блузы казался чуть выгоревшим и не таким белым, как под воротничком, девушка чувствовала себя комфортно.
Когда чуть позже она вошла в комнату Люси, пожилая дама сидела в кресле, уставившись в одну точку.
– Может, мне прийти позже? – осторожно спросила Ева.
– Нет, нет, все хорошо. Я хочу, чтобы мы продолжили, – ответила Люси, хотя взгляд ее все еще был устремлен в пустоту.
Ева присела и тайком наблюдала за погруженной в мысли пожилой дамой. «Ее что-то мучит», – предположила Ева. Люси наморщила лоб, в ее глазах читалась глубокая печаль. В таком состоянии она выглядела намного старше. Сколько ей вообще лет? Семьдесят, восемьдесят? Еве было трудно об этом судить. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, к тому же ее мучила совесть. Если бы она ничего не рассказала Люси об уборке, та сейчас не молчала бы и не сидела бы в апатии. Ева не сомневалась, что причина перемены настроения кроется именно в этом, но она не решалась о чем-либо спрашивать.
После затянувшегося молчания Люси вдруг обернулась к Еве. Ее лицо преобразилось, морщины разгладились, а глаза засветились прежним жизнелюбием.
– Прости меня, дитя мое, я так замечталась… Видишь ли, там, внизу, покоятся тайны, которые не предназначены для моей дочери. Она еще больше отстранилась бы от меня, если бы узнала, что кроется за этим… или, лучше сказать, под этим.
– Но что между вами произошло? Ты же ее мать! Почему ты не любишь ее как свою дочь?.. – Ева в испуге прикрыла рот ладонью. Такого она точно не хотела говорить, хотя этот вопрос занимал ее с первого дня пребывания в доме.
Печальная улыбка появилась на лице Люси.
– Когда-то я любила ее больше всех, любила так, что не выразить словами!
– Извини, я не хотела тебя обидеть, я… нет, я просто думала, как… – залепетала в растерянности Ева.
– Я знаю, это трудно понять, поэтому всю правду должен узнать хотя бы Адриан.
Люси подала Еве знак сесть за пишущую машинку. Потом она медленно начала рассказывать.
12. Нейпир, ноябрь 1868 года
Ахоранги очень нравился участок на холме, с которого открывался чудесный вид на море. Повсюду еще велись строительные работы, но Том заверил ее, что через пару лет здесь появится дорога, вдоль которой один за другим выстроятся прекрасные дома. Их дети будут носиться по ней вместе с соседскими, Ахоранги найдет тут подруг… Это была прекрасная перспектива. Об этом мечтала и Ахоранги. Она всем сердцем тосковала по своим подругам, с которыми так много времени проводила в деревне. Особенно ей не хватало сестры Харакеке. Ахоранги часто задавала себе вопрос, повезло ли ее сестре так же, как ей самой? Каждый раз, когда девушка приходила на стройку, чтобы проследить за порядком, она удивлялась, какими быстрыми темпами идут работы. Левая часть дома была уже почти полностью готова. Ахоранги могла отчетливо представить, как станет хорошо, если в саду будут резвиться ее дети. Она хотела, чтобы сад рос, цвел и выглядел как можно более диким.
Каждые пять минут она поглаживала себя по животу, который даже еще не округлился. Но после того как доктор рассказал ей, почему у нее постоянно появляется тошнота, Ахоранги чувствовала себя словно на последних месяцах беременности.
Чувство нежности пронизывало ее насквозь, когда ее взгляд вдруг останавливался на Томе. С блестящей от пота спиной он выпиливал балки правильной формы и щурился на ярком солнце. После работы на винограднике он старался принять участие в строительстве собственного дома. Даже брат Пьер оказался полезным на стройке. И это в святое воскресенье!
– Мужчины, обеденный перерыв! – крикнула Ахоранги и указала на разостланную скатерть со всякими вкусностями, которые она сама приготовила. Дважды приглашать помощников не пришлось, они присели вокруг на корточки.
– На сегодня закончим. Разве не вы мне говорили, что седьмой день – день Господа, в который он отдыхал после сотворения мира? – рассмеялась Ахоранги.
– Ты хорошая ученица, – похвалил католический священник подопечную.
– Точно, и поэтому я хочу отправить вас, мужчины, после обеда в миссию, а других отпущу к семьям.
– Но мы же хотели доделать еще одну стену, – запротестовал Уилл, с недавних пор ставший правой рукой Тома на виноградниках.
– Никаких возражений, иначе мне придется призвать на помощь отца Клода, а вы знаете, что он не любит шутить со словом Божьим!
Эта угроза возымела действие. После обеда помощники ушли со стройки. Остались лишь Том и Ахоранги. Исполненные гордости, они разглядывали маленькую модель своего дома, которую тщательно обдумывали вместе и которую потом смастерил Том. Для него был важен размер дома и башенки, для Ахоранги – две веранды: одна перед домом, другая должна выходить в сад. Поддержку им оказал один из клиентов, которому нравилось их белое вино.
Ахоранги указала на части дома, в которые можно было пройти лишь по длинному переходу, и спросила:
– Кто здесь будет жить? Ты хочешь отделиться от остальной семьи?
– Нет, душа моя, не волнуйся, я не сбегу, если толпа наших детишек поднимет шум. Мне кажется, нам понадобится место для домашней прислуги.
– Домашней прислуги?
– Да, воспитывая пятерых детей, ты больше не сможешь готовить и убирать. Да и я, между прочим, совсем не против, чтобы мы взяли кухарку.
– Что ты этим хочешь сказать? Тебе не нравится моя еда? – Она рассмеялась и игриво погрозила мужу пальцем. – Кроме того, я тебе говорила, что хочу десять детей!
– С удовольствием, но для того, чтобы у них был кров, мне нужно будет еще немного поработать, разве не так? – спросил Том.
– Возможно, нам стоит позволить себе чуть-чуть побездельничать и прогуляться по Марин-Парейд? – Ахоранги обхватила его мускулистый торс сзади.
– У меня есть предложение получше, – улыбаясь, ответил Том. – Это не отговорки, мы ведь все равно будем работать над тем, чтобы рождались дети. Но ты же не сможешь забеременеть больше этого?
Ахоранги рассмеялась.
– Согласна! Тогда нам нужно как можно скорее возвращаться в Мини! Мы ведь муж и жена, и нам не нужны отговорки. Это наша обязанность, да?
– Еще какая! – Том поцеловал ее в нос. – Я только надену рубашку, и мы помчимся домой.
Том не преувеличивал. Так быстро, как в тот день, они еще не приезжали домой. Едва Том выпряг лошадей из повозки и отправил их на луг пастись, он тут же помчался в дом к Ахоранги. Она уже с нетерпением ждала его в спальне.
Том торопливо, в один миг сбросил одежду и лег рядом с женой в кровать.
– Ты уже разделась, – простонал он.
Она подставила губы для поцелуя. Он страстно поцеловал ее. Казалось, они целовались бесконечно, пока Том не оторвался от Ахоранги и не склонился над ней. В этот момент в коридоре раздался грохот. Сначала они подумали, что в дом заскочила собака и буянит, но потом отчетливо услышали взволнованный мужской голос:
– Том, Ахоранги, вы дома?
Ахоранги приподнялась на постели.
– Это же брат Пьер.
– Да, значит, не послышалось, – простонал Том. – Я его люблю всем сердцем, но в этот момент я хотел бы, чтобы он оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда.
– Ахоранги! Том! – настойчиво звал брат Пьер.
– Я не могу в это поверить! – Том угрюмо поднялся, быстро оделся и крикнул: – Да, да, я уже иду! Что случилось? Пожар, что ли?
Ответ брата Пьера Ахоранги не расслышала, как ни напрягала слух. Но ей стало не по себе, а это был верный знак: что-то происходит не так. Ее сердце учащенно забилось.
Теперь она могла разобрать, что мужчины говорили шепотом. Но от этого на душе стало еще беспокойнее.
Наконец Том вернулся. Он был белый как мел.
– Что случилось? – испуганно выдавила из себя Ахоранги.
– Сейчас я тебе расскажу. У нас нет времени. Одевайся!
Но Ахоранги не сдвинулась с места.
– Сначала скажи мне, что случилось!
Том, увидев ужас в ее глазах, все же ответил:
– У отца Клода были гости. Два маори, один молодой, второй пожилой. Они спрашивали о тебе.
– О нет, это отец и Хеху. С ними шутить нельзя. Если они найдут меня здесь, тогда…
– Быстрее! Одевайся. Мы спрячем тебя в миссии. Там они тебя точно не отыщут!
Ахоранги вскочила с кровати, но ей тут же пришлось ухватиться за стул – так дрожали ее колени.
Едва она оделась, Том взял ее под руку.
– Нам нельзя терять времени. Они спрашивали о том, кто здесь живет, и говорили, что вернутся, когда хозяева будут дома.
Брат Пьер ждал в коридоре.
– Мне очень жаль, если я вам помешал, но вид у двух мужчин был довольно решительный. Они рассказали, что в день свадьбы пакеха похитили принцессу племени Ахоранги, и угрожали, что покарают виновников и вернут девушку. Пойдемте! Я не знаю, куда поскакали маори, но не сомневаюсь: они точно вернутся!
Выйдя за дверь, брат Пьер, Том и Ахоранги внимательно огляделись по сторонам. Только после того, как беглецы окончательно убедились, что непрошеных гостей нигде не видно, они бросились к миссии. Отец Клод уже ждал их на входе и провел Ахоранги в дом.
– У нас есть одна небольшая комната для гостей. Там ты сможешь укрываться, пока не минует опасность, – сказал он.
– Хорошо, тогда я отправлюсь домой. Я должен позаботиться о том, чтобы они здесь больше никогда не появились и чтобы у них не возникло никаких подозрений. – Том развернулся на каблуках и тут же исчез.
Ахоранги почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. От безудержной паники, охватившей ее, молодая женщина вдруг ощутила все сложности беременности.
– Почему он вернулся в дом? Что будет, если они прознают, что я живу с ним? Тогда он окажется беззащитным перед ними. А месть моего отца будет ужасной! Я это знаю наверняка. Произойдет что-то страшное!
– Не волнуйся, я не оставлю его одного. Я буду рядом, когда они появятся! – заверил брат Пьер и отправился вслед за Томом.
– Я думаю, что будет лучше всего, если ты пока побудешь в этой комнате под замком. На тот случай, если они что-то пронюхают. Но все же у меня к тебе есть один вопрос, дитя мое. Признайся чистосердечно: Том на самом деле тебя похитил? Прямо в день твоей свадьбы?
Лицо Ахоранги просветлело.
– Нет, он спас меня от парня, который купил меня за бесценок у похитителей. А потом мы влюбились друг в друга. Жених и мой отец разыскивали меня. Я ни за что не хотела выходить замуж.
– Если мужчины узнают, что ты вышла за Тома, они, конечно же, не поверят, что это не он тебя украл.
Ахоранги пожала плечами.
– Они не должны ни о чем узнать!
– Мужайся, дитя мое. Том очень осторожный человек… – Монах запнулся. – Они идут, приближаются к входу в наш дом. Быстрее спрячься и закрой дверь!
Сердце Ахоранги едва не выскакивало из груди, когда она скрылась за ближайшим углом. Но потом она остановилась. Девушка хотела убедиться, что это на самом деле ее отец. Когда вождь Канахау на ломаном английском спросил монаха, не вспомнил ли тот других подробностей о похищенной принцессе, последние сомнения развеялись.
Ахоранги быстро проскользнула в комнату, уселась на кровать и положила руки на покрывало. Потом она в отчаянии призвала Папа-туа-нуку, великую мать маори. Девушка просила о защите от гнева предков и отца. Ее взгляд упал на деревянный крест на стене. «Может, мне стоит помолиться Богу, во имя которого я крестилась?» – быстро подумала она, но вера в богов маори так глубоко укоренилась в ней, что Ахоранги могла просить о помощи только их. И тут ей в голову пришла чудовищная мысль: «А что, если отец не поверит в обман Тома и обрушит на него всю злость за то, что его дочь исчезла? Нет ли иного выхода? Как отвести беду от Тома?» Она решила, что должна добровольно уйти с отцом, только чтобы месть маори не настигла Тома. Отец наверняка успокоится, заполучив дочь обратно. Она выйдет замуж за Хеху и позволит сделать себе на лице моко. От одной этой мысли девушка задрожала, но, чтобы спасти Тома, она была готова на любые жертвы. Она поднялась с постели, но тут же остановилась. Что будет с ребенком? Чтобы все обдумать, у Ахоранги не было времени. Если она хотела помочь Тому, нужно было действовать сейчас! Она решительно проскользнула по длинному коридору к выходу. Она испугалась, ощутив руку на плече.
– Что ты задумала? – резко спросил отец Клод.
Ахоранги решительно повернулась к нему.
– Я пойду с ними. Тогда они не тронут ни вас, ни Тома.
– Тебе нельзя так поступать, – ответил он и схватил девушку за руку.
– Пожалуйста, позвольте мне уйти! Это мой христианский долг – помочь ближнему!
– Но в Библии ничего не сказано о том, чтобы жертвовать собой напрасно. Я видел, как оба маори только что отошли от дома, и они не выглядели так, словно что-то узнали о тебе. Брат Пьер и Том даже помахали им вслед.
Из груди Ахоранги вырвался вздох облегчения. В этот момент снаружи послышался громкий хохот. Это были Том и брат Пьер, они свернули за угол и держались за животы от смеха.
Ахоранги, забыв обо всех предосторожностях, бросилась им навстречу.
Том подхватил ее и закружил.
– Они больше никогда не вернутся! – смеясь, заявил он.
– Они поверили нашей истории о миссис Болд, которая внезапно бросила мужа, потому что тот пил, – весело добавил брат Пьер. – Она даже оставила там несколько личных вещей. Платье, например…
– Но моя льняная юбка, мой пояс…
– Я, разумеется, их спрятал. Я даже услужливо показал спальню и ругал неверных женщин. Наверное, он так и не понял до конца моих слов. Я думаю, ему было неприятно, что пакеха говорит ему столько непонятных слов. Они не захотели попробовать вина и очень быстро ушли из нашего дома.
– Мы обвели их вокруг пальца. Они больше не вернутся, к тому же я рассказал им, что южнее Хейстингса есть еще одна женщина-маори, которая живет с пакеха.
Брат Пьер потер руки от удовольствия.
– Брат Пьер, разве вам неизвестно, что говорить неправду грешно? – Лицо отца Клода помрачнело.
– Я прежде спросил у нашего Господа разрешения, и он ответил: «Брат Пьер, если это послужит добрым целям, делай то, что нужно!»
Том громко расхохотался. Ахоранги задумалась. Ей стало намного легче.
Отец Клод пытался сохранить серьезный вид, но потом и у него уголки рта начали подергиваться. Теперь и брат Пьер не мог больше сдерживаться. Смех мужчин был слышен на всех окрестных виноградниках.
– Может, это все было связано с третьим человеком, – заметил Том после того, как они успокоились.
– Какой еще третий?
– Когда твой отец осматривал наш дом, появился третий маори и взволнованно что-то шепнул ему на ухо. Я услышал лишь обрывки фраз, но так ничего и не понял. Единственное, что я разобрал, это «те кооти». Тебе это о чем-нибудь говорит?
Ахоранги задумалась. Ей что-то чудилось, она, казалось, что-то слышала, связанное с этим именем… Потом она вспомнила.
– Те Кооти – это вождь, который боролся на стороне правительственных войск против движения Паи-Марире, это своего рода религия. Мой отец поддерживал это движение и был на стороне мятежников-маори, но смог избежать ареста. Много бунтовщиков изгнали на архипелаг Чатем. Вместе с ними и Те Кооти, которого арестовали как шпиона. Но почему отец упоминал его имя? Он же очень далеко отсюда!
Том лишь пожал плечами.
– Не знаю, может быть, я неправильно расслышал, – повторил он. – Пойдем, не волнуйся больше. Мы еще прогуляемся по виноградникам. – Он обнял ее и притянул к себе.
13. Мини, ноябрь 1868 года
Они оба смотрели на виноградники, казалось, целую вечность. По дороге домой они остановились на верхушке холма, в самой высокой точке.
– Видишь вон тот холм? – спросил Том, с нежностью глядя на жену.
Она задумчиво кивнула.
– Однажды он тоже будет принадлежать нам, и тогда там, где сейчас пока лишь заросли кустарника, тоже появятся виноградники. И мы будем богаты, – мечтал Том.
Ахоранги сжала его руку.
– Но мы ведь и так уже богаты. У нас есть надел и дом в Нейпире. Скоро родится ребенок. Что нам от того, если мы станем еще богаче?
– Нам будет принадлежать холм. Наше вино будут покупать по всей Новой Зеландии. Ты сможешь носить самые красивые платья. Ты…
– Я и так ношу самые красивые платья, любимый, – решительно ответила Ахоранги.
– Но будет еще лучше и больше. Я поклялся отцу, что когда-нибудь у меня будет больше виноградников, чем у моего брата!
– И почему это так важно для тебя? – Склонив голову набок, Ахоранги искоса поглядывала на мужа. Эти слова в его устах звучали по-новому и необычно.
– У нас считается, что все наследует старший сын, а младший остается ни с чем. Поэтому в пятнадцать лет я отправился в Гамбург с непреодолимым желанием обрести счастье в новом мире. В ту ночь, когда я покидал отчий дом, мне встретился отец. Он спросил меня, куда я иду. И я ответил ему, что иду за тем, чего я достоин. Я боялся, что он преградит мне путь, не пустит, но он дал мне уйти. Я же пообещал, что стану могущественнее и богаче, чем он сам и мой брат. Только тогда он смог смириться с тем, что я, его любимый сын, ухожу из дома! Я поклялся ему в этом!
Ахоранги внимательно прислушивалась к словам мужа. Она поняла их, и они вселили в нее страх.
«Вдруг он никогда не будет удовлетворен тем, что имеет?» – мелькнула тревожная мысль.
– Я думаю, что у нас чудесная жизнь, – тихо произнесла она. – Главное, что мы любим друг друга. У нас есть свои доходы, и наши дети будут здоровы!
– Конечно, моя малышка! Но, пожалуйста, дай мне помечтать о том, что я обойду всех в семье. Я должен сделать это. Понимаешь? Я должен добиться большего, чем они!
Ахоранги молчала. Она не знала, что ответить на это. Конечно, она очень хотела, чтобы муж, родившийся вторым, сумел добиться успеха. И все же Ахоранги неприятно удивило то, как Том ожесточенно говорит, что должен добиться большего, чем брат.
– Может, пойдем домой? – нежно спросила она.
– Ты права. Мы наконец должны доделать то, о чем мечтали весь день! – ответил он и притянул ее к себе.
Ахоранги все еще была озабочена тем, что сказал Том. Она понимала, что Том хочет большего, но ее обижало и ранило то, что ему недостаточно всего, чего он до сих пор достиг.
Когда они вошли в дом, муж первым бросился в спальню.
– Иди сюда, моя любимая! – весело воскликнул Том.
Ахоранги последовала за ним, забыв, что его тщеславие огорчило ее. Однако когда она проходила мимо столика в передней, ее сердце замерло. Там лежал, переливаясь зеленым светом, ее хей-тики. Это нефритовое украшение в виде человеческой фигурки она надела в день свадьбы, принесла его в дом Тома и оставила на столике в прихожей – отгонять злых духов. Ахоранги могла лишь надеяться, что вождь Канахау не заметил этого знака ее присутствия в доме. Ни у кого из женщин пакеха не могло быть украшения с национальным орнаментом маори. Ахоранги носила его на шее всю жизнь. Его сделали специально для нее. Ахоранги схватила хей-тики, ощутила его теплую энергию и помолилась богам, чтобы те не выдали ее. Потом она отнесла украшение в спальню и незаметно положила в ящик туалетного столика.
