Текст книги "Немного сумасбродства не помешает"

Автор книги: Лора Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Спасибо, Ванда.

Кэрри пошла к Рейчел. Первое, что она увидела, открыв дверь, лицо своей матери, очень бледное, но совсем молодое. Седые волосы зачесаны назад. Маму можно даже назвать хорошенькой. Правда, может быть, Кэрри видела то, что хотела увидеть.

– Привет, мам.

Рейчел подняла на нее взгляд, и Кэрри увидела, что мать узнала ее.

– Кэрри?

Глаза Кэрри наполнились слезами. Моменты прояснения последнее время случались крайне редко, и, когда это происходило, Кэрри наполняли благодарность и ярость одновременно.

Она подошла и села у кровати.

– Мой прекрасный муж заказал обед для нас троих. Как хочешь: поговорим за обедом или лучше посмотреть что-нибудь?

– Кэрри, дорогая…

– Что, мам?

– У меня есть кое-что, – покачала головой Рейчел.

– Что такое?

– Боль.

– Где? Покажи мне, – сердце Кэрри упало.

Рейчел показала на сердце.

– Сильно болит? – У Кэрри начиналась паника.

– Потому что ушел твой отец.

Одна паника сменилась другой, печаль смешивалась с гневом.

– Я знаю, мам. Но это было очень и очень давно.

– Он ушел из-за меня…

– Не надо думать об этом сейчас, – в холле раздался звонок. – Привезли обед, наверное, твой любимый чесночный хлеб, ты его всегда ешь с таким удовольствием.

Рейчел с силой сжала пальцы Кэрри.

– Мне нужно подумать сейчас. Мне сейчас необходимо поговорить об этом.

У Кэрри сжалось горло – видеть отчаяние матери было выше ее сил. Страшно, что этот разговор может расстроить мать, и тогда повторится то, что происходило так недавно. С другой стороны, если Рейчел так нужно что-то сказать, пусть скажет. Сейчас. Ведь позже может и не наступить.

Кэрри кивнула:

– Хорошо.

Рейчел благодарно посмотрела на дочь, вздохнула.

– Это я попросила его уйти. Ты ведь не знала, да?

– Не знала.

– Я так устала от его угроз. Каждый день. Но ужасней всего было то, что происходило с тобой, когда он говорил, что уйдет. Я не могла допустить, чтобы так продолжалось. И однажды вечером я сказала ему: «Уходи сейчас», – в глазах Рейчел стояли слезы. – И он ушел.

Кэрри накрыла руку матери своей и сказала с искренней страстностью:

– Как я рада, что ты решилась на это!

– Но он даже не попрощался с тобой, – горестно продолжала Рейчел, выпуская пальцы Кэрри. – Я никогда не смогу простить себе этого.

– Ты должна простить себя. Точно так же, как я должна простить себя за то, что очень хотела, чтобы он ушел.

Рейчел смотрела на Кэрри широко открытыми глазами.

А Кэрри продолжала, потому что наконец ей представился случай освободиться от своей тайной, скрываемой от матери вины:

– Я тоже не могла этого больше выносить. Я молилась каждый вечер перед сном, чтобы он ушел. И когда это случилось, когда я проснулась утром и была только ты… В первый момент я почувствовала облегчение, потом даже какое-то возбуждение, что начнется совсем другая, новая жизнь… Я скучала по нему, не пойми меня неправильно, но… Время проходило, и мои воспоминания о нем становились лучше, чем реальность. Понимаешь?

Рейчел улыбнулась, кивнула и на какое-то время стала похожа на себя прежнюю:

– Да, понимаю.

В комнату вошли Ванда и официант с подносом аппетитно пахнущих блюд. Кэрри мысленно поблагодарила Трента за то, что он сделал их жизнь намного легче.

Они уселись вчетвером, уговорив официанта составить им компанию. Спустя некоторое время, Рейчел с улыбкой взглянула на дочь и предложила посмотреть какой-нибудь фильм.

– Выбирай, мам, – сказала Кэрри, отламывая кусочки хлеба.

– Может быть: «К королю с любовью»?

– Послушайте, хочу вас подготовить, – доставая диск, Кэрри с улыбкой повернулась к Ванде и официанту, – два часа моя влюбленная мама будет рассказывать вам, как изумителен Сидни Пойтер.

– Я к этому уже готова, – улыбнулась Ванда.

– Но он ведь действительно великолепен, – пожал плечами официант.

– Не волнуйся, родная моя, когда этот человек на экране, два часа пролетят очень быстро, как один миг, – улыбнулась дочери Рейчел.

Слишком быстро, подумала Кэрри, вставляя диск в видеомагнитофон и включая телевизор. Через два часа Ванда ляжет спать, Кэрри отправится домой, а Рейчел, скорей всего, вернется в свое искаженное болезнью сознание.

Глава одиннадцатая

У него есть жена.

Она спит в его постели.

Боже, как хорошо…

На самом деле, мечтательно размышлял Трент, глядя на лицо Кэрри на подушке, для него это гораздо более чем хорошо. На самом деле он наверху блаженства.

Было очень рано, солнце потихоньку, луч за лучом, вползало на небо, освещая его прелестную жену, создавая вокруг ее головы сияющий нимб. Его маленький ангел, сексуальный ангел, явившийся на землю, чтобы спасти его от самого себя. И как же ему повезло, что, пока она здесь, с ним, он может баловать ее, защищать, быть опорой и отдать ей все, что еще сохранилось в его сердце.

В эту минуту Кэрри пошевелилась, глубоко вздохнула.

Трент мгновенно встрепенулся. Она лежала на боку, зажав меж ног простыню. И ему захотелось почувствовать ее кожу, узнать, какова она на вкус ровно в шесть утра. Он наклонился к Кэрри и осторожно поцеловал, сначала плечо, потом чуть ниже, руку.

Ее глаза открылись. Она моргнула, пытаясь понять, где она и что с ней происходит. Потом увидела Трента, взгляд прояснился, она улыбнулась:

– Доброе утро.

– Привет, – лежа на боку, он придвинулся к ней лицом к лицу и потерся носом об ее нос.

– Как спал?

– Превосходно. А ты?

– Очень хорошо, – она тронула его лицо: – Мой рыцарь без страха и упрека.

– Что-что? – улыбнулся он.

– Спасибо.

– За что?

Она притянула его ближе к себе.

– Я вчера вечером обедала с мамой, Вандой и… с официантом.

– Ох-ха!

– Послушай. С официантом, что привез обед, который ты заказал.

Трент улыбнулся.

– Это ерунда. Нужно сделать для нее все, что возможно.

И для тебя тоже, подумал он, проводя рукой по нежной коже ее бедра.

– Я забыл поговорить с тобой кое о чем, это касается твоей матери.

– О чем же? – лениво спросила Кэрри.

– Я заезжал туда на днях, но не сказал тебе… Подумал, вдруг тебе будет неприятно.

– Почему? – Кэрри встревоженно приподнялась на локте.

Он пожал плечами.

– У тебя новая работа, времени не хватает, ты там очень много делаешь, я знаю. Уверен, ты работаешь все время ланча. Да?

Она кивнула.

Трент продолжал:

– Ты не можешь проводить у матери столько времени, сколько раньше. Мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала себя загнанной в угол и неслась туда, когда могу поехать я. Я буду навещать твою маму, если ты не возражаешь?

– Возражаю? Ты спятил, или просто… – Кэрри потянулась и поцеловала его, – или просто ты невыразимо изумителен… – она опрокинула его на спину и уселась сверху, – или то и другое вместе?

– Что я есть? – ответил Трент, ощущая мгновенно закипевшее желание. – Я очень счастливый человек, когда ты вот так…

– Сейчас я, пожалуй, всем воспользуюсь, – засмеялась Кэрри, физически чувствуя реакцию его тела.

– Чудесный способ потешить мое эго, сердце мое.

– Обожаешь нежности, большой любитель, да?

– Ну да, я такой. Вперед, давай дерзай, – засмеялся Трент, но вдруг заметил, что Кэрри не смеется. – Что с тобой, любовь моя? Что-нибудь не так?

– Я хочу тебя, Трент.

– Чудесно, – с серьезным видом уверил он ее.

– Нет. Я имею в виду, что я хочу тебя. Не на год, – она передохнула, перевела глаза на потолок. – Господи, да как же я ужасна во всем этом!

Сердце Трента скатилось куда-то к желудку, потом он почувствовал, как оно колотится снова в груди.

– Ты все делаешь просто прекрасно.

Она волновалась как ребенок, когда смотрела на него своими изумрудными глазами.

– Хочу тебя, тебя всего. Навсегда.

Трент замер. Он не был готов к этому. Он не понимал, что он чувствует и что сказать.

– Я шокировала тебя?

– Немного, – признался он.

– И ты хочешь встать с кровати и спокойно сказать мне, что у нас договор на год. И пока я нравлюсь тебе и привлекаю тебя, ты никоим образом не хочешь…

– Остановись, Кэрри, ты что-то накручиваешь.

Кэрри не могла встретиться с ним взглядом:

– Пойду в душ.

Ей хотелось уйти и спрятаться, но он не собирался отпускать ее:

– Поговори со мной. Останься и поговори.

Он держал ее за бедра, и наконец она встретила его взгляд:

– Хорошо. Как ты сказал, – она перевела дыхание, – я думаю, что вместе нам чудесно. Я не хочу быть с кем бы то ни было еще, я и вообразить себе это не могу, – она нервно глотнула. – Что ты думаешь?

– Я думаю, – он намотал прядь ее волос на палец, – что это хорошо.

– Хорошо? – повторила она.

Глядя ей в глаза, Трент кивнул. Во всяком случае, он человек слова.

Потом он прижал ее к себе и целовал так, будто она принадлежит ему вся и это будет продолжаться не год, а всю жизнь.

В три часа дня на рабочее место Кэрри принесли роскошный букет розовых пионов, составленный так искусно, что он вполне мог соперничать с натюрмортом над ее рабочим столом. Она точно знала, что цветы от Трента, и улыбнулась, открыв карточку, анонимную:

«Встретитесь со мной сегодня? В семь вечера. 727 дом, Пятая авеню.

Я буду держать в руке синюю коробку».

Сгорая от любопытства и не в силах терпеть до вечера, Кэрри поискала адрес в поисковой системе компьютера. Как жили люди без Интернета? – думала она, глядя на экран. Когда она узнала, где именно Трент собирается ее встретить, она пришла в невероятное возбуждение. По-настоящему понять такое возбуждение может только девушка.

Она взглянула на часы и застонала от нетерпения.

Впереди четыре долгих часа…

Он увидел, как она быстро идет по улице, в белом стильном костюме и черных туфлях на высоких каблуках. Его она пока не видела.

Магазин был уже закрыт, и до его сюрприза осталось немного. Он был сам потрясен, что ему удалось это сделать. Но все, даже знаменитый магазин Тиффани, можно арендовать, хватило бы соответствующей арендной платы. Конечно, все это старомодно и сентиментально, что-то подобное обыгрывалось в паре фильмов, да и место классическое, Нью-Йорк, Тиффани…

Он видел, как охранники пропустили Кэрри через уже закрытые стальные двери. И вот она перед ним, на губах немного взволнованная улыбка:

– Мы взломаем и войдем?

– Ну зачем? – рассмеялся он. – Ты сама видела охрану снаружи, еще больше охранников наблюдают сверху. Где-то здесь есть продавец, но все это вполне здравомыслящие люди.

Кэрри огляделась, обвела взглядом одну за другой несколько витрин с безумно дорогими украшениями и спросила:

– А что мы здесь делаем?

– Ты слышала когда-нибудь про «Завтрак у Тиффани»?

– Ну, конечно.

– А сейчас будет «Обед у Тиффани», – Трент взял ее за руку.

– Ты серьезно?

– Серьезней не бывает.

Он повел ее в соседнюю комнату, где был накрыт стол. С белой скатертью, со столовым серебром и опять с розовыми пионами.

Кэрри удивленно смотрела на него:

– Не могу поверить, что мы будем обедать здесь, в магазине, среди всех этих безумно ценных камней и золота!

– Да. А потом мы должны будем сделать покупки.

– Что? – Кэрри недоверчиво качала головой, смеясь над безумием всей идеи.

– Я думаю, возможно, уже пора.

– Что пора?

– Посмотри на свой палец.

– Который? – недоверчиво улыбаясь, Кэрри подняла обе руки с растопыренными пальцами.

Он указал на безымянный палец левой руки:

– Кольца нет, родная.

– И у тебя нет.

– Я всегда думал, что, если все-таки когда-нибудь женюсь, никогда не буду носить кольцо.

– Интересно, а теперь ты что думаешь?

Он обнял и поцеловал Кэрри.

– А теперь я хочу, чтобы ты выбрала его для меня.

Она улыбнулась:

– Хорошо.

– А я выберу для тебя.

Кэрри улыбнулась еще шире:

– Это будет потрясающее кольцо!

За их спинами стояли несколько человек, которые ждали, когда нужно будет обслуживать столь важных посетителей. Трент обошел стол и отодвинул стул для Кэрри. Она чинно и величественно поблагодарила его, уселась, постелила салфетку на колени и стала ждать, всем своим видом выражая полное удовольствие. Трент улыбнулся ей. Он испытывал наслаждение, видя, насколько ей здесь все нравится.

Когда принесли первые блюда, Кэрри, взглянув на них со смешанным чувством радости и удовольствия, не смогла скрыть своего удивления:

– Пицца?

– Я думал, ты любишь пиццу.

– Обожаю. Это потрясающе! Весь вечер потрясающий.

– Пицца и Тиффани. Классический Нью-Йорк.

Они ели и беседовали. О работе, о путешествиях, о семье. До этого Трент мало что говорил Кэрри о своем детстве. И сейчас он с увлечением рассказывал Кэрри о своей любимой няне, об их веселых прогулках по городу и о том, как однажды они отправились в Стейтен-Айленд, заблудились, никак не могли найти переправу, чтобы вернуться, и вынуждены были заночевать в доме кузена няни.

– Это было лучшее время в его жизни, – сказал он Кэрри и добавил: – Кроме, может быть, настоящего времени.

Она улыбнулась и откусила еще кусок пиццы.

Когда зазвонил телефон Трента, они говорили о художественных работах матери Кэрри. Трент не стал отвечать на звонок. Через некоторое время телефон звякнул, оповещая о сообщении.

– Извини, пожалуйста, – он просмотрел сообщение.

– Все в порядке?

– Ничего срочного. Один из моих ассистентов берет свободный день.

– Один из твоих ассистентов? Я думала, что ассистент всегда один.

– У меня их четыре.

– Вот это продвижение!

– Может, это и безумие, но все они необходимы. Объем работы с момента моего назначения увеличился втрое. Я вовсе не жалуюсь. А эта ассистентка оставалась допоздна, чтобы подготовить материалы, которые были мне нужны с самого утра.

– Да. Хорошо, что она прислала сообщение. Очень профессионально.

Он почувствовал нотку напряжения в голосе своей жены. Убирая телефон, взглянул на нее:

– Я очень хотел, чтобы нас никто не прерывал сегодня, но, к сожалению, свободный день для главы АМС – непозволительная роскошь.

– Понимаю, – Кэрри уткнулась в тарелку.

– Да, я тебя понимаю. Наверняка это раздражает. Ты по-прежнему уверена, что хочешь жить со мной?

Она сделала вид, что задумалась. Потом засмеялась и сказала:

– Абсолютно!

Трент потянулся к ней через стол и взял ее руку.

– В этом я с тобой.

Кэрри немного помолчала и наконец кивнула:

– Я знаю.

Потом рукой показала вокруг себя:

– Поверить не могу, что ты все это устроил.

– Все для тебя.

Она переплела свои пальцы с его и широко улыбнулась.

– Ты счастлива, Кэрри?

– Я с тобой, Тенфорд. И да, я счастлива! А теперь, может быть, ты передашь мне красный перец?

– О боже мой, господи…

– Ты собираешься разглядывать эту штуку всю ночь?

– Не называй ее штукой.

Они лежали в постели. Трент читал, Кэрри не отрываясь, разглядывала кольцо на своем пальце, как будто это был новорожденный и она хотела сохранить в памяти его лицо. Трент взглянул поверх очков.

– А это разве она?

– Да, и сейчас ты ранишь еечувства.

Он фыркнул, взял руку Кэрри в свою.

– Ты чудик, но мне так хорошо, когда ты счастлива.

– Счастлива, и вовсе не хочу когда-нибудь снова быть несчастливой.

Трент стал рассматривать кольцо – очаровательную решетку из бриллиантов, – которое он выбрал для Кэрри, увидев, что она почти со слезами смотрит именно на него через витринное стекло.

– Оно очень… прости, пожалуйста, онаочень скромная, непритязательная.

– Но ведь и я не та девица… типа… ну, которые носят огромные бриллианты. Это кольцо – я, это кольцо – мы, это кольцо – совершенство!

Она повернулась к нему, проехав ногами по его пижамным брюкам. Это было ее обычное движение, и она знала, что Тренту это очень нравится:

– У тебя превосходный вкус! – похвалила она.

– Я тут ни при чем, но все равно спасибо, – он обнял ее.

– А твое тебе нравится?

– Да, но еще больше нравится то, что ты выгравировала.

– Да, конечно, – она прочистила горло и драматически продекламировала: – «На день, на год, навсегда».Черт побери, здорово! Я молодец, – засмеялась, посмотрела на него и спросила: – А ты не передумал? Насчет навсегда?

– Ты имеешь в виду, после того, как наблюдал твои беседы с кольцом и узнал, что это она? – усмехнулся Трент. – Удивительно, но не передумал.

– Какой ты хороший парень, – улыбнувшись, Кэрри сняла с него очки. – Люби меня сейчас.

– Шшш… – он тут же навис над нею, – но как же эта решетка? При нейнельзя…

– Она все поймет. И она очень любит понаблюдать.

– Хмм. Боже, да она извращенка!

Их губы сомкнулись.

Глава двенадцатая

Трент снова покидал здание полиции – третье посещение, на этот раз с карманным компьютером в руках. Он молча кивнул своему адвокату, усаживаясь в автомобиль.

Для начала была серия тех же вопросов в различных вариациях, с небольшим добавлением в конце. Макгрей спросил, где Трент получил письмо с угрозами – дома или в офисе, и попросил вспомнить, на какой бумаге написано письмо и из какой бумаги конверт.

Трент сказал все, что смог восстановить в памяти, но детектив казался немного расстроенным, когда отпускал его.

Похоже, они не очень-то продвинулись в расследовании смерти Мэри.

Водитель маневрировал в вечернем потоке машин. Сегодня был трудный день – сначала каждодневные проблемы в компании, затем этот допрос в полиции… Теперь Трент направлялся в ресторан Пачеко. В этом испанском ресторане у него и топ-менеджерами компании должен был состояться обед с давними рекламодателями АМС. Трент очень хотел, чтобы Кэрри пошла с ним, но она допоздна пробудет у матери, потому что еще раньше договорилась с Вандой отпустить ее на вечер.

Теперь Трент терпеть не мог ходить на светские приемы один. Давно ли?.. Он улыбнулся этим мыслям и покачал головой. Такие изменения…

В этот вечер он особенно хотел, чтобы с ним была Кэрри, потому что будет присутствовать его отец, чтобы символически передать сыну бразды правления в присутствии их старейших рекламодателей.

Ладно, он увидится с Кэрри позже, в постели, и постарается устроить ей прекрасный завтрак утром…

Без пяти восемь машина подъехала к ресторану.

В «Парк-кафе» было время ланча. Две женщины, сидя за маленьким столиком, неторопливо пили кофе-латте и ели низкокалорийный, обезжиренный кекс.

– Вычеркивай этого парня.

Маленькая блондинка с тугим пучком волос на голове выхватила газету у своей темноволосой подруги и погрузилась в исследование.

– Боже, да он такой чувственный!..

– А ты взгляни на девочку с ним, – сказала темноволосая, не скрывая нотку безнадежности в голосе. – Как она хороша! Совершенство. Наверное, актриса или модель. – Она тяжело вздохнула: – Я никогда и мечтать не могла о таком парне.

– Обычная женщина и не может иметь такого парня, – категорично заявила Тугой Пучок.

– Он и не взглянет на нас, проходя мимо.

Допив кофе, Тугой Пучок сказала:

– Я не могу больше разглядывать их, мне на работу пора.

Обе встали и ушли из «Парк-кафе», оставив после себя столик с пустыми кофейными чашками и газетой, которую они с таким интересом рассматривали.

Кэрри потягивала свой горячий двойной капуччино и смотрела, как они уходят. Такие же слова она повторяла про себя тысячи раз, когда видела особенно симпатичного парня или мужчину не ее круга. Черт побери, да она все это многократно передумала, до того как встретила Трента…

Слава богу, эта часть жизни осталась позади, размышляла Кэрри, вспоминая чудесное утро, проведенное с мужем, когда он подал завтрак ей в постель…

Любопытно, что эти девушки увидели там, в этой газете? Кэрри потянулась, взяла газету, открыла раздел светских новостей. Увидев фотографию в центре страницы, она почувствовала себя вдруг в безвоздушном пространстве, потому что ей стало нечем дышать. Фотография изображала ее мужа с… прекрасной блондинкой. Его рука обнимала красавицу. Казалось, он собирается поцеловать ее в щечку.

Заголовок бил ей в глаза:

«Собрание красивых людей на вечере в „Пачеко“».

Кэрри била дрожь. Она просматривала статью, чтобы найти там фамилию мужа и объяснение того, почему он оказался в «Пачеко» с этой красоткой, если собирался быть там всего лишь на деловом обеде с компанией очень пожилых людей.

Конечно, тому должны быть причины, ведь правда? Трент не стал бы лгать ей. Не стал бы проводить время с такой ослепительной женщиной, когда Кэрри ухаживала за своей больной матерью.

Она старательно отодвигала подальше свою ревность и мгновенно возникшее чувство недоверия. Не хватало только еще раз повторять свои глупости. Хватит! Сама себе обещала. Ей просто надо кое-что найти в газете.

Нашла! В статье было написано:

«Прошедшим вечером в ресторане „Пачеко“ красавец и к тому же босс АМС, Трент Тенфорд, был очень нежен с загадочной прекрасной блондинкой».

Сердце Кэрри словно провалилось и бешено колотилось где-то в животе. Она внимательно посмотрела на женщину. Что-то в ней непонятное. Что-то знакомое…

Кэрри прищурилась. Она ее явно знала. Но как? Откуда? Каким образом?

Модель, актриса, как говорили эти две женщины? Или это?..

Словно молния сверкнула. Кэрри замерла. Как кадры немого кино, перед ее глазами прокручивалась лента памяти. Поздно вечером она открывает дверь очередной девице из «воинства Трента»…

Кэрри сникла, плечи ссутулились, сердце упало. Загадочная блондинка – вовсе никакая не загадка. Она из тех девиц, которые постоянно наведывались к Тренту и по ошибке стучали в ее дверь.

Она бросила газету на стол, с которого и взяла ее, отодвинула кофе и круассан и вышла из кафе.

Как же она позволила себе влюбиться в плейбоя? Как ее угораздило? И почему не остановилась на том варианте, который был оговорен сначала? Надо было сделать все по договору – никакого секса, никакой любви. Ровно на один год.

Черт возьми! Ох, черт возьми!

Вчера вечером, когда Кэрри поздно вернулась от матери, Трент сказал, что встреча прошла хорошо. Понятно. И, как она припоминает, он быстро сменил тему.

В памяти возникли слова Аманды: «Не думай, что человека можно изменить».

Кэрри вошла в лифт и постаралась не вспоминать, что они с Трентом делали здесь всего неделю назад.

Вошла в свою квартиру. Да нет, это квартира Трента! Придется переехать к маме. Здесь она быть не сможет, просто не сможет… После всего, что произошло.

Может быть, она и купленная жена, но муж-обманщик ей не нужен! Муж, который обещал верность и врал при этом.

Она быстро сложила вещи, затем села за стол, взяла бумагу и ручку. На мгновенье возникла мысль: а права ли она? Может быть, и ее реакция, и действия ошибочны? Может быть, все это опять комплекс ее отца?

Но даже и ее отец, со всеми его недостатками, не обманывал свою жену. А здесь факты! Именно эта блондинка стучала к ней в дверь, разыскивая Трента тем поздним вечером. А Трент никогда и не отрицал, что эти женщины были его любовницами…

Кэрри вся пылала от гнева. Она не станет объясняться с ним, спрашивать, слушать.

Все! С нее хватит!

Написав письмо, Кэрри положила его так, чтобы его было сразу видно. Взяла свои вещи и вышла.

Он счастливо женат, и у него есть все шансы иметь настоящую, хорошую семью. Надо же! И именно этим счастьем Трент обязан своему отцу. Правильный поступок отца по отношению к сыну – может, единственный в жизни…

Всего месяц назад главное во всей этой истории было его собственное продвижение по службе, приобретение им прочного статуса в компании. Теперь же основным стала Кэрри, создание их будущего и, помоги ему Бог, появление маленького Трента или маленькой Кэрри, если того захочет его любимая жена…

Трент шел по коридору в половине восьмого, с сумкой еды из ресторана. Он понятия не имел, любит ли Кэрри тайскую еду, но ведь попробовать надо. Потом можно посмотреть кино. Несколько последних вечеров он был занят делами. Сегодня наконец они будут вдвоем…

Сначала надо угостить ее вином и немного развлечь, потому что он совершенно уверен, что Кэрри видела сегодняшнюю газету. Он несколько раз звонил ей, но она так и не перезвонила. Либо была безумно занята, либо это ее реакция на мерзость в газете.

Трент не винил ее. Он повел себя непростительно глупо и, конечно, должен был предупредить Кэрри. Он-то сам о чем думал, когда допустил, чтобы вся эта дрянь попала ей на глаза? Он ведь видел фотографа, но был слишком занят разговорами с рекламодателями и тем, что оставил некоторые проекты в офисе.

– Я дома, солнышко.

Трент прошел по темной квартире, заглянул в ванные. Кэрри нигде не видно.

Он нахмурился. Может быть, она еще не вернулась домой? Задержалась у матери? Подойдя к столу, он взял телефонную трубку и в этот момент увидел записку со своим именем.

В первый момент потрясение было таким сильным, что Трент остолбенел и оставался в этом состоянии, пока не дочитал до конца. Потом медленно осознал, что произошло. Казалось, закипевший в нем гнев может разорвать его, брызнуть из вен. Да, она видела фото в газете, но, вместо того чтобы поговорить с ним, бросилась прочь. Удрала, как и ее паршивый папаша…

Значит, ее слова, которые музыкой звучали накануне, ничего не значили! Она не верила ему, не верила в их брак. Хуже всего, что у Кэрри не хватило смелости взглянуть ему в лицо, поговорить с ним…

Это невозможно вынести.

Трент смял записку и бросил ее в корзину.