Текст книги "Укради мое сердце (ЛП)"
Автор книги: Лора Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
7
Истон
– Это было потрясающе, – прошептала Хенли, когда мы шли бок о бок, выходя из зала суда.
Как только мы оказались в коридоре, Сэйди Уокер повернулась ко мне:
– Истон, я тебе всем обязана. Я и не думала, что у меня есть хоть малейший шанс выиграть дело, пока ты не согласился взяться за него.
Сэйди не преувеличивала. Она судилась с крупной сетью ресторанов, а такие ребята знали, как запугивать тех, кто пытался бороться с ними за справедливую компенсацию после увольнения. А Сэйди отдала этой работе двадцать восемь лет – всю себя.
– То, как с тобой поступили, было неправильно. Ты заслужила, чтобы тебе устроили парад с фанфарами, – сказал я. А вместо этого ее просто уволили. Безосновательно. И суд встал на нашу сторону.
– Спасибо, – на ее измученном лице читалось, через что ей пришлось пройти. Надеюсь, тот крупный чек, что скоро поступит ей, хоть как-то снимет груз с плеч. – Только ты один согласился мне помочь.
– Не приписывай мне больше, чем я заслуживаю, – отозвался я.
Сэйди наклонилась к Хенли и прошептала:
– Он вел дело бесплатно. Я не могла позволить себе такого крутого адвоката.
Сэйди едва хватало денег, чтобы держаться на плаву и не потерять дом. Но иногда встречаешь человека, которому просто необходим шанс.
Сэйди Уокер заслуживала, чтобы кто-то заступился за нее. Чтобы ее услышали.
Вот такие дни я и любил в своей работе.
– Кажется, он мягче, чем хочет казаться, – пробормотала Хенли, и ее взгляд встретился с моим.
– Ладно, Сэйди. Иди празднуй с семьей. Я свяжусь с тобой на следующей неделе, расскажу, чего ожидать дальше.
Старушка кинулась мне на шею, я похлопал ее по спине, кивнул и проводил взглядом, пока она уходила.
Хенли пару секунд изучающе смотрела на меня:
– Беспощадный Истон Чедвик, он же Акула… оказывается, с сердцем?
– Не оскорбляй меня, – буркнул я и махнул ей, чтобы выходила на улицу. На выходе нас встретили журналисты, задали пару вопросов о деле. Я коротко прокомментировал, что правосудие сегодня восторжествовало, и повел Хенли к машине.
Мы оставили мою машину у офиса – утром ехали в город на корпоративном транспорте, чтобы не возиться с парковкой и не попадаться на глаза прессе.
Наш водитель, Уолт, открыл заднюю дверь. Хенли села первой, потом я устроился рядом. Эта женщина сводила меня с ума. Я избегал ее последние недели, заваливал делами, но в последний момент все-таки взял ее с собой в суд – она едва ли не умоляла.
Розы и жасмин – моя новая слабость. Этот аромат был повсюду. Будто какое-то проклятие – быть наставником именно этой женщины.
Я пытался переспать с Валери Леннокс после того злополучного вечера с пиклболом – с женщиной, с которой время от времени проводил ночи последние годы. Но я просто не мог.
Так что последние недели я трахал только свою руку – и каждый раз думал о дочери своего босса.
О женщине, которую я должен был наставлять.
И во всем этом я винил ее чертов аромат. Ее сапфировые глаза. Пухлые губы, которые я воображал обвивающими мой член. Ее длинные ноги, которые сейчас, прямо здесь, снова бросались в глаза в тесном пространстве салона.
Слишком тесном. И Хенли была повсюду.
Я не терял голову из-за женщин. Не позволял себе.
И мне это не нравилось.
Вот я и рычал на нее. Она, судя по всему, старалась держаться подальше.
А потом я сам пригласил ее в суд. Именно сегодня. Единственный день в году, который я предпочитаю проводить в одиночестве. У меня на то были причины. И все, кто меня знал, это уважали.
Но я сам позвал ее. Мы ехали вместе тридцать минут – и почти не сказали ни слова. Она сослалась на то, что перечитывает материалы, но я знал, что ей просто не хотелось болтать со мной после того, как я вел себя с ней последние недели, начиная с пиклбола.
А теперь мы сидели рядом, направляясь на обед с ее отцом.
– Рад, что ты сегодня поехала. Тебе полезен опыт работы в суде.
– Спасибо. Хотя я уже думала, что ты не возьмешь меня, раз сто раз сказал, что не возьмешь. А потом, как всегда, передумал. Кажется, это у тебя привычка, – хмыкнула она.
Я прищурился и несколько раз щелкнул пальцами:
– В юридическом мире все меняется. Надо быть готовой к развороту в любой момент, принцесса.
– Ну да, юриспруденция и развороты – это ж почти синонимы, – усмехнулась она.
Она что, издевается надо мной?
– Послушай, я твой наставник. Я здесь не для того, чтобы водить тебя за ручку. Я должен показать тебе, во что ты ввязываешься.
– Ценю это, – сухо отозвалась она, будто я ее окончательно достал.
– Что-то не так? Сейчас как раз подходящий момент все обсудить. Скоро обед с твоим отцом, и я предпочел бы прояснить все до того. Если я давлю на тебя слишком сильно – скажи мне об этом.
Она резко повернулась ко мне, глаза расширились:
– Слишком сильно? Ты даже не представляешь, на что я способна.
Почему она вдруг так злится?
– Понял, – ухмыльнулся я, не отводя взгляда. – Хочешь – могу давить сильнее.
– Может, просто начнешь обращаться со мной, как с любым другим сотрудником? Честное слово, у меня от тебя уже шея болит, Чедвик.
– От меня? А я думал, ты только что сказала, что выдержишь любую нагрузку, принцесса, – приподнял я бровь. Она разозлилась еще больше.
И мне это... чертовски понравилось.
Почему, черт побери?
– То ты зовешь меня играть в пиклбол и ведешь себя как нормальный человек, то выгоняешь из офиса, будто видеть не можешь. Я не могу тебя понять.
– Может, и не стоит пытаться. Я – сложный человек.
Она подалась вперед, понизив голос:
– Может, тебе просто нужно, как ты сам сказал, выпустить пар? Хотя, судя по «Taylor Tea», ты уже это сделал с одной местной дамочкой. Но все равно продолжаешь срываться на мне.
Разумеется, она читала эту бредовую колонку. И раз уж в городе ничего нового не происходило, они продолжали раскручивать ту историю уже две недели.
– Во-первых, ты закончила юрфак Гарварда, и мне странно, что ты читаешь эту хрень. Уверен, у тебя от нее отмерло пару нейронов, – покачал я головой. – Дезире Карсон жила по соседству со мной. Ей едва исполнился двадцать один. То, что намекнули на нас – оскорбительно. Она – друг семьи. Ей было плохо, и я просто проводил ее домой. И, к слову, она снова вместе с Грантом. Она вообще никуда не переезжала, он не изменял ей. Они просто поругались, и какой-то любопытный ублюдок решил раздуть из этого сенсацию. А вот мне интересно – почему тебя так волнует моя личная жизнь?
Щеки у нее вспыхнули, но она тут же взяла себя в руки:
– Не волнует. Просто моя подруга приехала в гости, и для нее такие сплетни – прямо в яблочко. Я просто догадалась, что речь шла о тебе.
– Это же бред. Как им вообще удается публиковать все это?
– А тебя так задевает, если это неправда? Кто это вообще пишет? И почему колонка называется «Taylor Tea»?
– Газета принадлежит семье Тейлор. Многие думают, что пишет их дочка, Эмилия. Хотя она отрицает.
– Анонимность, видимо, делает все интереснее. Но чего ты так взвинтился? – спросила она спокойно. А вот меня уже трясло.
– Они всякую мерзость писали про мою сестру, когда у нее свадьба сорвалась. Я даже пытался напугать их юридической угрозой, но в наше время остановить кого-то от публикации – почти нереально.
– Не вижу в этом большой проблемы. Ты же холост, да? Значит, никого не задеваешь.
Слишком уж ее интересует, холост ли я.
Мы подъехали к ресторану в центре Сан-Франциско. Уолт открыл дверь, и я первым вышел из машины, затем помог выйти Хенли.
Она вздрогнула, когда мимо проехала машина и резко сигнализировала, и я усмехнулся:
– После тишины в провинции от городского шума трудно не вздрагивать.
Она кивнула, и я повел ее к входу, лавируя среди прохожих, спешащих по своим делам.
Чарльз уже сидел за дальним столиком вместе с еще одним партнером, Диком Джонсом. Терпеть его не мог. Он был скользкий тип. Любил срезать углы, но был близким другом Чарльза, и они часто вместе обедали.
Оба встали, когда мы подошли.
– Вот и моя девочка. Ты выглядишь просто замечательно, милая, – сказал Чарльз, обняв дочь, а потом пожал мне руку.
– Смотри-ка, Хенли. Взрослая такая, прямо настоящая юристка, – хмыкнул Дик, тоже приобняв ее.
Что за идиот так говорит?
Хенли, похоже, была к такому привыкла – все-таки профессия у нас мужская. Я отодвинул для нее стул рядом с отцом и сам сел с другой стороны.
Официант принес напитки и бри, и мы сразу набросились на закуску.
– Слышал, ты сегодня зажег в суде. Еще одна победа в копилку, – сказал Чарльз. Я кивнул:
– Спасибо. Клиентка это заслужила, рад, что суд оказался на нашей стороне, – я взял бокал с Pellegrino и сделал глоток.
– Он скромничает. Он там просто разнес всех, – пожала плечами Хенли.
Я расправил плечи, но сделал вид, что мне все равно.
– Ого. Это серьезная похвала. Моя дочь вообще редко кого хвалит, – Чарльз поднял бокал виски, давая знак официанту принести еще.
– Молодой. Ему пока хочется рвать и метать. Мы-то уже можем отдохнуть, пожинать плоды, – вставил Дик, и я едва удержался, чтобы не закатить глаза. Из него никогда не вышел бы сильный юрист. Единственное, что у него получалось – окружать себя нужными людьми. Он прибился к Чарльзу – за это я, пожалуй, мог его уважать. Чарльз Холлоуэй был одним из лучших, кого я когда-либо видел в деле. Еще на последнем курсе я знал: хочу быть таким, как он.
– Думаю, если ты по-настоящему любишь закон, тебе и не захочется сидеть сложа руки, Дик, – с нарочитым нажимом на имя проговорил я. Знал, что его это бесит. Он был надменным и любил принижать других – я всегда рад был поставить его на место. Именно он был против того, чтобы я взял дело Сэйди Уокер. По его мнению, если оно не приносит больших денег, оно не стоит времени. А работа «про боно» – это риск. И Дик никогда не делал ничего просто потому, что это правильно.
Вот почему я и зову его Дик (Хрен).
Он замер, держа стакан с виски у губ, и уставился на меня:
– Я же говорил тебе сто раз, что Дик – это сокращение от Ричард.
– О, прошу прощения. Видимо, тебе стоит пожаловаться на это в средневековую Англию. Там, наверное, это и придумали, – отозвался я, и Хенли усмехнулась. Дик тут же метнул в нее злобный взгляд.
– К счастью, мы не в средние века, Истон. Так что впредь предпочел бы, чтобы ты звал меня Риком.
Я кивнул, хотя мы уже много лет вели этот бессмысленный спор, и оба знали – я все равно не собирался называть его иначе.
– В любом случае, в суде все прошло отлично. А Хенли провела большую часть исследований по этому делу. Так что ей стоит отдать должное.
Она удивленно подняла бровь:
– Спасибо. Но всё сегодня сделал ты.
– Хорошо, что вы оба понимаете, в чем ваша сила. Я определенно правильно выбрал для тебя наставника, – сказал Чарльз. – В нашей фирме никто не держится, если не выигрывает дела, Хенли. Учись у лучших – и стань лучшей.
Это всего лишь обед. Он мог бы хоть немного расслабиться.
– Согласен. К тому же, ты самая молодая женщина, которую мы когда-либо нанимали в нашу фирму, – добавил Дик, бросив на нее взгляд, как будто он сделал ей огромное одолжение.
Вот просто каждый раз, когда он открывает рот, меня начинает трясти.
– Вообще-то, она самый молодой адвокат в нашей фирме. Независимо от пола. Интересно, почему ты забыл упомянуть слово «адвокат», Дик?
Мерзавец лишь злобно посмотрел на меня и заказал еще один коктейль.
– Быть моей дочерью – значит, тебе придется многое доказать. И я рассчитываю на тебя, Истон. Помоги ей этого добиться, – Чарльз замолчал, когда официант начал раскладывать наши блюда.
– Я готова доказать, на что способна. Я с самого начала это дала понять, – сказала Хенли, потянулась за вилкой и принялась за салат.
– По-моему, только у Хенли из всех, кто сидит за этим столом, был идеальный балл на вступительных экзаменах. А на экзамене на адвокатскую лицензию только у меня был балл выше – и то всего на один. Плюс она окончила Гарвард с высшим баллом в своем классе. Так что, думаю, джентльмены, вы можете выдохнуть. Она намного опережает тот уровень, на котором были вы, когда начинали, верно?
Чарльз громко рассмеялся. Он был действительно умным и требовательным, но умел ценить, когда с ним спорят по делу.
Особенно если ты прав.
– Да, моя девочка – звезда, – проговорил он, закинул в рот гребешок и подмигнул дочери.
– Она действительно хороша, – поддержал Дик, ставя стакан на стол. – Единственный раз, когда я видел Чарльза разочарованным в ней – на чемпионате по теннису. Он притащил нас всех туда, нахваливая, что ты непременно выиграешь. Мы пытались напомнить твоему отцу, что победа не всегда достаётся.
– Это правда, – Хенли взяла стакан воды. – Но моя команда тогда победила. Так что это все равно была победа.
– Да, милая. И ты выложилась по полной. Я до сих пор сожалею, что был тогда слишком строг с тобой. Но это дух Холлоуэй, – Чарльз посмотрел на нее, и она натянуто улыбнулась и кивнула.
Я перевел взгляд с одного на другого, не понимая, что за дерьмо здесь происходит.
– Хенли была фаворитом в личном зачете, но заняла второе место. Все равно отличный результат, – вставил Дик, вонзая вилку в стейк. – Ты почти дотянула.
Хенли тяжело вздохнула:
– Я была довольна результатом, особенно учитывая, что играла с температурой под сорок.
Чарльз поморщился:
– Ты тогда действительно проявила характер. Твой тренер, помнится, был не в восторге от того, что я настаивал, чтобы ты играла.
– Да уж. Он хотел снять меня с турнира, а ты настоял. Но я не жалею, что доиграла, папа. Я выложилась на сто процентов, и это показывает, что я не боюсь трудностей и готова пахать.
– Я очень гордился тобой, что ты не позволила ему снять тебя и закончила турнир как чемпионка, – улыбнулся Чарльз.
– Ну, на борту самолета по дороге домой ты совсем не так выглядел, – расхохотался Дик, и у меня возникло дикое желание вмазать ему по физиономии. – Твой отец просто жутко азартный. Он хотел золото.
– Спасибо, что напомнили, – ядовито отозвалась Хенли. – Но все это было давно. Давайте лучше отпразднуем сегодняшнюю победу в суде.
Но я чувствовал, как она рядом будто закрылась. Словно отгородилась стеной.
Непроизвольно я хохотнул. Все обернулись.
– Просто представил, как кто-то из вас выходит с ней на корт. Готов поспорить, она уделала бы вас обоих – даже в ваши лучшие годы. Так что не стоит кидаться камнями, если у вас у самих стены стеклянные.
Какого черта они накинулись на нее?
И почему я так остро это чувствовал?
Мне даже не нужно было искать ответ. Я всегда доверял своей интуиции.
А сейчас она подсказывала: я бы сжег этих ублюдков дотла – ради нее.
8
Хенли
День выдался насыщенный. Мне безумно понравилось быть в зале суда. Я уже мечтала о собственных делах, о том, как буду отстаивать интересы своих клиентов – так же, как сегодня это делал Истон.
Он был совсем не таким, как мой отец. Его страсть к профессии шла не от стремления к победам и наградам. Она исходила из любви к закону. Из искренней заботы о клиентах. Мой отец всегда был трудоголиком. Он хотел построить нечто великое – то, о чем будут говорить.
Его страсть заключалась именно в победе.
Хорошая это была победа или нет – его не волновало.
Но мир не делится только на черное и белое. В нем полно оттенков серого. Именно отец стал причиной, по которой я выбрала право. Он был блестящим юристом и фанатиком своего дела, и я всегда восхищалась этой стороной его характера. Он был самым целеустремленным человеком, которого я знала. Но у него не было понятия о балансе.
Он хотел, чтобы я была лучшей во всем, за что бы ни бралась. Это вбили мне в голову с раннего детства. Когда в семь лет я впервые взяла в руки ракетку, он тут же нанял для меня личного тренера. Он почти никогда не присутствовал на тренировках, но всегда приезжал на соревнования. И я с малых лет выкладывалась на сто процентов – потому что знала: он будет смотреть.
Если я побеждала, он говорил, что гордится мной, и забирал меня домой.
Если проигрывала – даже не ждал окончания турнира. Уезжал в офис, а меня забирала Дарлин, наша домработница, которая, по сути, была моей няней.
Позже он говорил, что просто нужно было срочно вернуться на работу. Но я-то знала – он был разочарован.
Я чувствовала это даже будучи маленькой девочкой.
Так что много лет я изо всех сил старалась его не разочаровать. А когда уехала в пансион, обрела уверенность в себе.
Нашла баланс.
Лулу сыграла в этом немалую роль.
Да, я по-прежнему выигрывала множество турниров, три года подряд становилась чемпионкой штата. Но когда проигрывала, не опускала руки. Я училась на этих поражениях. Анализировала ошибки и росла дальше.
Вот тут мы с отцом и различались.
Я до сих пор гордилась своим вторым местом на чемпионате NCAA. Я была рада, что помогла своей команде победить.
А вот мой отец разочаровался. Все, что он увидел, – это то, что я заняла второе место.
Он никогда не был простым человеком.
Но я знала – он меня любит. Он старался как мог.
За успешным и амбициозным адвокатом скрывался плюшевый мишка с добрым сердцем, и иногда мне удавалось его увидеть.
– Все в порядке? – спросил Истон, выезжая на шоссе по направлению к Роузвуд-Ривер.
– Да, я в порядке, – ответила я, посмотрев на него и стараясь придать голосу легкость и нотку юмора. – Спасибо, что заступился за мои теннисные достижения.
– Мне не должно было понадобиться заступничество, – буркнул он. – Твой отец упрямый, а Дик… ну, он просто Дик. Играть с температурой – это сумасшествие.
– Да, было тяжело. Я потом долго отходила.
– Что случилось после?
– Тренер отвез меня в больницу. У меня была пневмония и бронхит, меня положили почти на неделю.
– Черт. Твой отец хоть извинился, когда узнал, что ты так больна?
Я усмехнулась. Истон явно вырос в семье с совсем другим подходом к воспитанию.
– Он сразу после матча улетел на частном самолете домой. Сказал, что разочарован. Так что в больницу меня вез тренер Блэкстоун. Но да, когда он узнал, что я лежу в больнице несколько дней, отправил цветы. Лулу была рядом. Приехали бабушка с дедушкой. Все обошлось.
Он долго молчал.
– Прости. Это было очень… подло. А мама?
– Она живет во Франции.
– Во Франции ведь есть самолеты? Она что, даже на турнир не приехала? А ее муж ведь теннисист, разве нет? – спросил он раздраженно, не скрывая возмущения.
Я вздохнула:
– Все не так просто. Я так и выросла, Истон. Моя мама ненавидит моего отца. Он изменил ей с секретаршей. Она не появляется там, где есть он. Поэтому – ни турниров, ни выпускных.
Он прочистил горло, и в этот момент в машине зазвонил телефон, подключенный через Bluetooth. Женский голос произнес имя вызывающего: Мама.
– Извини. Можно я возьму трубку? Она уже несколько раз звонила.
– Конечно.
Он нажал кнопку на руле, не отрываясь от дороги. Солнце уже клонилось к закату, и я отвела взгляд в окно: небо было залито розово-оранжевым светом.
– Привет, мам, – сказал он.
– Это мой именинник? – ее голос был настолько теплым и ласковым, что сердце защемило. Я повернула голову к нему, и в этот момент она начала петь в трубку. А потом к ней присоединился мужской голос.
У него сегодня день рождения?
– Привет, пап. Спасибо вам, ребята. Мы ведь договорились отпраздновать мой день рождения за воскресным ужином, помнишь?
– Мы просто хотели убедиться, что у тебя все хорошо, Истон. Ты звонил сестре сегодня?
Я вспомнила, что он близнец, и задумалась, каково это – не просто иметь большую семью, но и кого-то, с кем делишь не только день рождения… но и целую матку.
Я всегда мечтала о такой семье.
В детстве я часто была одна. Я всегда хотела, чтобы у меня были братья или сестры.
А потом я встретила Лулу и поняла, что значит иметь сестру.
– Я не успел – она сама позвонила мне с утра. Они с Нэшем и Катлером спели мне песню, – ответил он.
– Она рассказала мне, что ты подарил ей ту новую модель KitchenAid, что только вышла, – с гордостью в голосе сказала его мама.
– Она любит печь, – откашлялся он. – Мама, папа, спасибо, что позвонили, даже если это уже третий раз за сегодня. – Он усмехнулся.
– Ну и язва ты, Истон. Чую, дальше будет «но»… Ты пытаешься нас спровадить? – мама сменила тон, а отец только рассмеялся и сказал, что пошел проверять стейки на гриле. – Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке сегодня…
Неужели он так тяжело переживает собственный день рождения?
– Мам, я не один в машине. Можно я тебе позже перезвоню? – его голос стал хриплым, почти ворчливым.
– Оооо, кто-то с тобой в машине? – ее тон стал игриво-заинтригованным. – А я-то думала, ты сегодня работаешь, поэтому и отказался от ужина.
– Я был в суде, и да, я работаю. Мы возвращаемся из города. Со мной Хенли, – пояснил он. – Дочь Чарльза.
– Я знаю, кто такая Хенли, Истон. Кларк рассказал мне, что у нее талант к пиклболу.
Я рассмеялась:
– Здравствуйте, мистер и миссис Чедвик. Очень приятно познакомиться.
– О, милая, ты еще не представляешь, как нам приятно, – протянула она. Истон открыл рот, чтобы что-то сказать, но она резко охнула и перебила: – Подождите! А почему бы тебе не прийти к нам на воскресный ужин?
– Мам…
– Истон, – передразнила она его низким голосом, и я не смогла сдержать смешок.
– Это неуместно. Ты ставишь ее в неловкое положение. Не всем хочется сидеть за воскресным ужином. – Он свернул с шоссе.
– Ты сам ее потащил играть в пиклбол. А это всего лишь ужин. И у нас будет торт, – сказала она. – Может, дашь ей самой ответить?
Он бросил на меня взгляд, и я уловила, как уголки его губ предательски дернулись вверх.
– Спасибо за приглашение. Я бы с удовольствием пришла. Я ведь почти никого здесь не знаю, кроме коллег, так что звучит заманчиво. И, к тому же, это ведь день рождения большого босса, правда? – сказала я сквозь смех, а его мама радостно засмеялась.
– О, как чудесно. Не могу дождаться, чтобы познакомиться с тобой лично, Хенли.
– Не забывайте, у кого сегодня день рождения, – с притворной обидой проворчал Истон.
– Никогда. Люблю тебя, сынок. До встречи в воскресенье.
– Тоже люблю. Я тебе позже наберу. – Он завершил звонок.
– У вас теплые отношения, да?
– Да. Нас много, и мама живет ради праздников, дней рождений и воскресных ужинов, – сказал он.
– Не могу поверить, что ты не сказал, что у тебя сегодня день рождения.
– Знаешь, для меня важнее день рождения Эмерсон. Я сделал сегодня все, что хотел. И, кстати, называл Ричарда Диком несколько раз. Это лучший подарок, который я мог себе сделать.
Я засмеялась, когда он свернул на мою улицу. И вдруг мне стало жаль, что мы уже дома. День был длинным.
Мой отец вел себя как полный придурок, припомнив тот чертов теннисный турнир. Обычно такие слова долго бы давили на меня, но сегодня Истон заступился за меня – и это что-то значило.
Я много раз давала отцу отпор. Но сегодня просто не хватило сил.
И я ненавидела, что он сказал такое перед Истоном.
Моим наставником.
Мужчиной, которого я уважала.
Мужчиной, к которому меня безумно тянуло.
– День получился хорошим, – сказала я, отстегивая ремень, когда он припарковался.
– Да? Тебе понравилось быть в суде?
– Я сейчас скажу тебе кое-что, и если ты когда-нибудь это против меня используешь, я все отрицаю, – предупредила я со смехом.
– Ого, звучит угрожающе. Ну, давай, выкладывай. – Он лизнул нижнюю губу.
– Сегодня в зале суда… – Я посмотрела в окно, потом снова на него. – Это было вдохновляюще. Это было… волшебно. Я поняла, что хочу быть тем адвокатом, который меняет жизни людей. Как ты сегодня.
Он внимательно посмотрел на меня, и уголки его губ приподнялись в довольной улыбке. Мой живот сжался от трепета.
– Ты восхищаешься мной, – сказал он сухо, а потом рассмеялся.
– Ни капли! – Я залилась смехом. – Я знала, что ты все испортишь.
– Признайся, принцесса. Ты думаешь, я чертовски сексуален в зале суда.
Я покачала головой, чувствуя, как щеки заливает жар.
– Ну, ты… нормальный. Но сексуальный – это уже перебор.
– Ты в этом уверена?
Почему я до сих пор не вышла из машины?
– Уверена, босс.
– Я тебе не босс. Я твой коллега, помнишь? – усмехнулся он.
Я вздохнула. Не могла заставить себя выйти – не хотела, чтобы это закончилось.
– Допустим, – проговорила я, прикусив губу. – Ну, и что ты будешь делать дальше в свой день рождения? Идешь куда-то? Нельзя же сидеть дома одному в день рождения.
– Нет? – Он улыбнулся, и, клянусь, у меня так забилось сердце, что я слышала его стук в ушах. Ничего не произошло, но он флиртовал со мной. И мне это нравилось. – А как ты думаешь, что мне стоит делать?
– Не знаю. Можешь пойти в Booze and Brews и выпустить пар, – ответила я, но почему-то голос у меня стал каким-то хриплым, полушепотом. – Разве ты не этим обычно занимаешься?
– Обычно – да. Но сегодня не хочется.
– А чего тебе хочется? – спросила я.
Он склонил голову набок и наклонился ближе:
– А ты что будешь делать этим вечером?
– Наверное, сварю пасту и немного поплаваю в бассейне. – Я дышала тяжело и часто, и, не знаю почему, не могла себя остановить.
– Я люблю пасту. И я за вечерние заплывы обеими руками. Я бы присоединился, но у меня нет плавок.
Боже. Мой. Что вообще происходит?
– Можешь поплавать в белье. В конце концов, у тебя день рождения, – сказала я с натянутым смешком.
Потому что если представить Истона в одних трусах в бассейне рядом со мной… в этом не было бы ничего смешного.
– Я могу и так. – Он усмехнулся. – Но, согласись, будет грубо заставлять именинника плавать одному.
– Это у тебя такое желание на день рождения, Чедвик? Поесть пасту и поплавать в нижнем белье со своей коллегой? Ты уверен, что это хорошая идея?
– Большинство лучших вещей в жизни – совсем не хорошие идеи, принцесса, – сказал он. – Но я считаю, что шанс поплавать с тобой в бассейне – никогда не плохая идея.
– В общем, это даже не обязательно должно быть странно. Мы двое взрослых людей, у которых был длинный день, и мы просто отмечаем твой день рождения.
– Именно. Мы взрослые. Почти стемнело, так что и видеть особо ничего не будет.
– Давай тогда установим правила, – сказала я.
– Ненавижу правила. Но ладно, выкладывай.
– Никаких прикосновений. – Я приподняла бровь.
– Ну, облом, конечно… но ладно. Что еще?
– Мы не обсуждаем это в офисе. Мне не нужно, чтобы кто-то подумал, что я кручу роман с Истоном Чедвиком. Все там тебя побаиваются. Мне нужно беречь репутацию, – добавила я, смеясь.
– Хороший аргумент. Ты будешь отличным адвокатом, когда выйдешь в зал суда, мисс Холлоуэй. И я бы не хотел запятнать твою репутацию мыслью, что мы дружим. Я принимаю твои условия.
– Начнем тогда с пасты? – предложила я.
– К черту пасту. Я бы начал с заплыва, а уж потом разгулялся бы на аппетит.
Я рассмеялась:
– Ты сумасшедший.
– Мне и похуже говорили. – Он протянул руку и убрал прядь волос у меня за ухо. – Расслабься. Мы просто поплаваем. Мы же не собираемся бегать голыми по улицам.
– Справедливо, – кивнула я.
– Просто вспомни, какой я был сексуальный в зале суда, а теперь представь меня в одних трусах в воде.
– Даже не замечу. И вообще, это профессиональный заплыв, так? – я едва сдерживала улыбку. – Это самое меньшее, что я могу сделать в твой день рождения.
– Мой день рождения только что стал на порядок лучше. – Он открыл дверь и обошел машину ровно в тот момент, когда я начала вылезать.
– С днем рождения, Чедвик.
– А вот сейчас он и начнется. – Он подмигнул, и я засмеялась, пока мы шли к бассейну.
Мы правда это делали.
