Текст книги "Укради мое сердце (ЛП)"

Автор книги: Лора Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

27

. . .

Истон

Арчер:

Мелоди, которой едва три года, только что спросила, есть ли у нее сиськи. Да откуда, черт побери, она это вообще взяла?

Аксель:

Ставлю на Рейфа.

Кларк:

Я тоже.

Рейф:

А что, теперь «сиськи» – это плохое слово?

Бриджер:

Лучше уж сиськи, чем «титьки».

Рейф:

Обожаю титьки.

Кларк:

😆

Арчер:

Эй, ребята, я вообще-то рощу девочку. Следите за своим чертовым языком в ее присутствии.

Бриджер:

Я всегда предупреждаю «наушники», прежде чем сказать что-то неприличное.

Аксель:

Да ты и так полслова за день говоришь – тебе проще.

Бриджер:

Может, вам стоит научиться наслаждаться тишиной. Вы все, блин, такие болтливые.

Я:

Рейфу ведь в школе выговоры ставили за разговоры во время «минутки тишины». Он просто не умеет молчать.

Арчер:

Я серьезно. Моя дочка только что произнесла слово «сиськи».

Рейф:

Да не кипятись ты. Сиськи – это ж прекрасно. Она же не сказала «блядь», «титьки», «пизда» или «член». Ты делаешь гору из дыни, брат.

Я:

Это «из мухи слона», придурок.

Рейф:

Я знаю. Просто, когда все начали про сиськи и титьки, у меня сразу ассоциации с хорошей парой дынь.

Кларк:

Ну все. Никогда больше не смогу спокойно смотреть на мускусную дыню.

Арчер:

🖕🏻

Я:

Расслабься, Арчер. Ты отлично справляешься. Она же должна как-то называть свои части тела, правильно? «Сиськи» – вполне безобидный вариант.

Рейф:

Согласен. Ты перегибаешь. Это не проблема.

Кларк:

Почему бы тебе не спросить Эмерсон, как это лучше называть? Она же врач.

Я:

Ради всего святого. Чтобы узнать, как называть сиськи, не надо спрашивать у врача.

Арчер:

У меня ощущение, что я совсем не справляюсь. Я тут на днях сам научился заплетать ей французскую косу, потому что в лагере какой-то надоедливый ребенок каждый день с такими косами приходит, и Мелоди постоянно тычет в них пальцем. Родительство – это жесть.

Рейф:

Бро. Я обожаю французские косички. Ты на ютубе смотрел видосы?

Арчер:

Ты вообще о чем?

Рейф:

Помнишь Сьюзи Джолли? Я с ней встречался на втором курсе. У нее были длинные светлые волосы, и она постоянно просила меня заплетать ей косы. Она даже пару видео мне показывала.

Кларк:

Не помню, чтобы ты когда-то умел плести косы.

Рейф:

Я и не говорил, что научился. Только что смотрел. Но ты, Арчи, красавчик.

Арчер:

Спасибо за «полезный» совет.

Бриджер:

А ты не можешь попросить свою няню заплести ей волосы?

Арчер:

У миссис Доуден артрит. Пальцы почти не двигаются.

Рейф:

Да потому что миссис Даутфайр сто семь лет. Найми себе молодую нянечку, как это делает любой нормальный холостяк с ребенком.

Аксель:

Миссис Даутфайр. 💥

Рейф:

Она реально одевается как тот мужик из фильма. И слишком стара.

Арчер:

Ей вовсе не сто семь. Ей восемьдесят два, и она рассчитывает на этот доход.

Я:

Тут Рейф прав. Дотти Доуден – прелестная женщина, но когда ты просил меня заехать проверить Мелоди, она попросила меня вскипятить ей чай и проводить до туалета. Она не справится с малышкой.

Аксель:

Ты и меня на прошлой неделе просил заехать. Что вообще происходит?

Арчер:

Иногда она не отвечает на звонки, и я просто хочу быть уверенным, что все в порядке.

Бриджер:

Бро.

Рейф:

Ты что-то хотел сказать, Бриджер, или это все?

Бриджер:

Пора отпустить ее.

Я:

Согласен. У нее есть муж, есть пенсия. Она в порядке. А Мелоди сейчас очень активная. Тебе нужна помощница помоложе.

Арчер:

Знаю. Поговорю с ней. Начну искать замену.

Я:

Ты молодец, Арчи.

Рейф:

Кстати, вы заметили, что Истон стал куда мягче, как только влюбился?

Бриджер:

Ага. Тот ее неженка теперь.

Кларк:

Сто процентов. Он ведь до сих пор не дает Хенли пойти с нами на ежегодный сплав. А она сама мне говорила, что хочет.

Я:

Я уже два раза вывозил ее. Зачем вы все это поднимаете?

Рейф:

Брат, она хочет. Снова об этом говорила на воскресном ужине. Она справится. Она умная и спортивная. Перестань быть таким контролирующим засранцем.

Арчер:

Обычно я на твоей стороне, но сейчас согласен с Рейфом. Она бы справилась. Мы бы за ней приглядели.

Аксель:

Рейф – больший риск, чем Хенли. Он сам орет как девчонка каждый год. Но серьезно, И, ты ведь сам управляешь лодкой. Она справится.

Я:

Прекратите. Меня это начинает раздражать. Мне пора. У меня встреча.

Я выключил телефон и открыл дверь в офис доктора Лэнгфорд. Я продолжал ходить к ней раз в две недели с тех пор, как вернулся сюда примерно ко дню своего рождения.

Ее помощница поприветствовала меня и проводила в кабинет. Я, как всегда, сел на диван напротив нее.

– Истон, рада вас видеть. Как вы себя чувствуете? – спросила она. Ей было около сорока пяти, она носила очки и говорила тем самым успокаивающим терапевтическим голосом, как в кино.

– Я в порядке. У меня после этого встреча, так что сегодня не больше часа.

Она постоянно превышала отведенное время. Я держался своего обещания приходить, но мне хватало и часа.

Я ведь человек занятой.

И, по правде говоря, я не выносил терапию.

Но, как ни странно, ощущал, что это идет мне на пользу. Именно она помогла мне понять, насколько я без ума от Хенли. Она поддержала меня во времена утраты – много лет назад, и снова недавно.

Были вещи, о которых я не мог говорить ни с семьей, ни с Хенли. Но с доктором Лэнгфорд – мог.

– Вы снова выходили с Хенли на реку?

Поехали.

Вот тема, которую я не мог обсуждать ни с кем другим. Этот иррациональный страх за женщину, которую я люблю.

Не каждый день. Только когда речь идет об опасности.

А рафтинг – это опасно.

Я знал это, потому что провел много лет на воде.

Разве это так уж много – просить, чтобы она не лезла на сложные маршруты?

Джеймисон Уотерман – опасен.

Он напал на нее в отеле.

Поэтому я каждый гребаный день звонил, чтобы убедиться, что он все еще на реабилитации.

– Я выходил. Теперь она настроена пройти все маршруты. И хочет участвовать в ежегодном сплаве. Это абсурд.

– Но вы ведь много лет были инструктором. Каждый год выходите с семьей на воду, и сами до сих пор этим занимаетесь. Почему вы не хотите, чтобы она пошла с вами? – спросила она.

– Я не знаю, доктор Лэнгфорд. Наверное, потому что она не выросла на реке. – Я пожал плечами и потянулся за бутылкой воды.

– То есть, по-вашему, чтобы заниматься рафтингом, нужно обязательно вырасти на реке?

Доктор Лэнгфорд обожала задавать такие снисходительные вопросы.

Она и так знала ответ. Просто издевалась.

– Ясно, что нет. Но мне плевать на всех остальных. Меня волнует только Хенли. – Я раздраженно выдохнул. – И, если честно, сегодня я пришел поговорить о другом. Совсем не про реку.

– Хорошо. О чем?

– Есть какие-то правила насчет того, когда можно съезжаться? Типа, сколько нужно быть вместе?

Она усмехнулась, будто я только что пошутил, хотя я говорил совершенно серьезно.

– Не все в жизни по правилам, Истон. Вы хотите предложить Хенли съехаться?

– Мы и так вместе каждую ночь, и мне это нравится. Я собирался спросить ее сегодня утром, но подумал, лучше сначала уточнить у вас – вдруг это рано. Мы знакомы всего четыре месяца. Всю жизнь я думал, что нужно знать человека годами, прежде чем жить вместе. Но я ее люблю. Хочу, чтобы она всегда была рядом. Так что это глупо – иметь два дома.

– Не думаю, что какая-то женщина обидится на такое предложение. Вопрос только в том, готова ли она. Но мне кажется, вам стоит разобраться с некоторыми... сложностями, которые сейчас проявляются, прежде чем делать следующий шаг.

– Какими еще сложностями? – Я нахмурился.

– Например, вы каждый день звоните в реабилитационный центр, чтобы убедиться, что ваш коллега все еще там. Или ваша чрезмерная тревожность из-за того, что Хенли хочет выйти на реку, даже если вы при этом будете рядом.

– Ух ты. «Чрезмерная» – звучит жестко, доктор Лэнгфорд. Разве это не место без осуждений? – Я приподнял бровь, а она усмехнулась.

– Так и есть, Истон. И я не хочу быть резкой. Но с этим придется разобраться. Такие вещи не исчезают сами по себе.

– Я потерял девушку в автокатастрофе много лет назад. С тех пор я ни с кем не встречался. Даже не хотел. И тут я встречаю женщину всей своей жизни – и да, у меня тревожность, когда дело касается экстрима. Но пиклбол, например, она спокойно играет – у меня с этим нет проблем. Вы делаете из мухи слона. Я ее люблю. И хочу, чтобы с ней было все в порядке. Все просто.

Она посмотрела на меня пристально.

– Должно быть, вы отличный юрист.

– Я так думаю.

– Но вы не проведете меня, Истон. Можете объяснять все это кому угодно, и они, возможно, поверят. Вы умеете убеждать. Но ведь вас этому учили, верно?

– Конечно. Но я не убеждаю. Я говорю правду. Вы просто пытаетесь придать этому глубину, которой нет.

– Я занимаюсь этим давно. И поверьте, глубинный страх сам не уходит. Сейчас вы его сдерживаете, но он все равно всплывет. Я пытаюсь помочь вам разобраться с этим до того, как будет поздно.

Я покачал головой и усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего настоящего.

– Я ценю заботу, но, правда, все в порядке, доктор Лэнгфорд.

– Вам снятся кошмары?

– Нет. Я сплю нормально. – Ложь слетела с моих губ легко, почти автоматически. На самом деле кошмары были. Не ужасные, и всего пару раз. Раньше их не было годами, но за последние недели я несколько раз просыпался в холодном поту, пока Хенли спокойно спала рядом.

С этим можно было справиться.

Обычные ужасы: как она попадает в аварию. Как падает с плота и уносится течением. Как я бегу к ней, но не могу добежать.

Стандартный набор любого дерьмового кошмара. Но к черту, я не собирался делиться этим с доктором Фрейдом – а то еще запрет меня в психушке.

Это не было чем-то серьезным. Хенли ни разу не заметила, как я просыпался. Я просто тихо вставал, ходил по дому, пока снова не чувствовал, что смогу уснуть.

Всякое случается. Не все в жизни надо раскладывать по полочкам.

– Ладно, – сказала она, сложив руки. – Знайте, Истон, я на вашей стороне.

Да ну? Что-то не похоже.

– Я это ценю.

– Сам факт, что вы сказали Хенли, что любите ее – уже огромный шаг. Вам потребовалось много времени, чтобы дойти до этого. Но с этим приходят и внутренние страхи. И с ними нужно разбираться по мере их появления, чтобы они не выросли в нечто большее. – Она отпила воды и посмотрела мне прямо в глаза. – Думаю, идея пригласить ее жить вместе – замечательная.

– Прекрасно. Вот именно это я и хотел услышать.

– Однако… – она подняла руку, не давая мне возгордиться, – если вы начинаете чувствовать необъяснимую тревогу из-за ее участия в семейном сплаве или из-за того, что ваш коллега может выйти из реабилитации раньше срока… если кошмары возвращаются – прошу вас, поговорите с кем-то. Пусть не со мной, но с Хенли. Или с Эмерсон. Не бегите от этого, потому что оно никуда не денется, Истон. А если вы действительно хотите будущее с этой женщиной – с браком, детьми – эти страхи будут только усиливаться по мере того, как вы будете все больше вкладываться в вашу общую жизнь.

– Я всего лишь хочу предложить ей съехаться, доктор. Кажется, вы немного забегаете вперед.

Одна мысль о детях вызвала ощущение, будто воротник рубашки начал душить. Я расстегнул верхнюю пуговицу.

Дети – это вообще отдельная категория риска. Все то дерьмо, в которое вляпывались мы с братьями и кузенами, могло довести любого взрослого до язвы.

– Вы заслужили быть счастливым, Истон. И то, что случилось с вами, – это несправедливо, – сказала она, не отводя взгляда. – Но это не значит, что все повторится. Иногда жизнь действительно несправедлива. Но это не становится правилом. Джилли погибла в ужасной аварии. Но это не значит, что с Хенли случится то же самое.

– Я знаю. – Я прочистил горло – разговор начал выводить меня из себя.

Шея вспотела.

Ладони тоже.

Я с трудом контролировал дыхание.

В голове начался гул, и я перестал понимать, что говорит доктор Лэнгфорд.

Теперь она стояла прямо передо мной.

Я задыхался. Меня тошнило. Я вскочил и побежал в туалет, еле успев закрыть за собой дверь, прежде чем вырвало прямо в унитаз.

Черт возьми.

Я несколько раз судорожно извергался, потом сел на пол, стараясь отдышаться.

Через пару минут поднялся, подошел к раковине, плеснул холодной воды на лицо. Прополоскал рот, вымыл руки и вернулся в кабинет.

Она смотрела на меня с тревогой.

– Все в порядке?

– Конечно. У меня был тунец на обед – видимо, не пошел.

– Истон. Это был не тунец. И не еда. Это была паническая атака. Как часто они у вас случаются?

Я провел рукой по лицу и посмотрел на телефон, проверяя время.

У меня была встреча, нужно было возвращаться в офис.

– Вы слишком переживаете. Это просто вирус. Мне пора. Увидимся через две недели.

Хотя, скорее всего, я отменю эту встречу.

Потому что доктор Лэнгфорд решила сделать из меня свой лабораторный эксперимент, а я в этом участвовать не собирался.

Я в порядке.

Все это пройдет.

Я и не с таким справлялся. И это будет не исключение.

28

Хенли

У меня в животе все сжималось от напряжения. Мы с Истоном приехали в наш офис в городе, чтобы встретиться с Бруно Кингом. На встрече должен был присутствовать и мой отец, который неожиданно поддержал наше решение двигаться вперед в том направлении, которое мы предложили.

Этот процесс нельзя было бы назвать победой.

Мы провели недели, беседуя с сотрудниками, встречаясь с адвокатами противоположной стороны и с тремя женщинами, подавшими в суд на King Hotels.

Наша задача – представить информацию клиенту и защитить его интересы насколько это возможно.

Когда мы прибыли в Holloway, Jones & Waterman, мы поднялись на лифте на последний этаж. Первым, кого мы увидели, был Уилл Уотерман.

– Хенли, Истон, я как раз хотел с вами поговорить перед встречей, буквально на пару минут.

Истон посмотрел на часы и кивнул. Уилл провел нас в свой кабинет, и мы сели напротив его стола. Кабинет был оформлен в старом стиле: темное вишневое дерево, широкие карнизы, книжные полки, бар в углу.

– Спасибо, что нашли для меня минуту. Дольше не задержу.

– Все в порядке? – спросила я.

– Я навещал Джеймисона на выходных. Хотел, чтобы вы знали – он трезв. Ему ужасно стыдно за все, что произошло. Впервые за несколько лет он выглядит как прежний Джеймисон.

– Рада это слышать, – сказала я.

– Надеюсь, это не значит, что он сразу вернется к работе после выхода из программы? – голос Истона звучал напряжённо. Я взглянула на него – он сжимал подлокотники кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Нет. Он решил пройти полный курс – девяносто дней. Прогресс впечатляющий, и это все, на что мы можем надеяться. Он не вернется сюда, пока не докажет, что может оставаться трезвым вне программы. Но он попросил передать тебе это письмо, Хенли. – Он открыл ящик стола, достал конверт и протянул его мне. – Это часть программы – признавать свои ошибки. Я согласился передать.

– Спасибо. Прочитаю после встречи. Я ценю это.

Истон поднялся и пожал руку Уиллу, после чего мы вышли из кабинета. Я убрала письмо в сумку, и мы направились в конференц-зал. Отец уже ждал нас там – он обнял меня и пожал руку Истону.

– Готовы? Все может пойти не по плану, – сказал он.

– Все будет в порядке, доверьтесь мне, – сказал Истон, хлопнув его по плечу. Мы обернулись, когда дверь распахнулась.

Бруно Кинг вошел, будто был хозяином этого места.

– Вот и моя команда мечты. Надеюсь, вы вызвали меня, чтобы сообщить, что мы размажем их в суде. – Он усмехнулся, и мы по очереди пожали ему руку и сели напротив.

Истон устроился в центре, а мы с отцом заняли места по бокам от него.

– Бруно, мы провели тщательное расследование, изучили каждый возможный угол, потому что знали – обвинение сделает то же самое. Мы рассмотрели каждого, кто может быть вызван в суд, и провели бесчисленные встречи с сотрудниками за последние недели, – сказал Истон, отпив воды.

– От вас я и не ждал меньшего. Вы – акула. Эта фирма – лучшее, что можно купить за деньги. И счета, которые я вижу, это подтверждают. – Он громко рассмеялся, и я натянуто улыбнулась.

– Я скажу прямо. – Истон открыл папку, а затем посмотрел на клиента. – Этот процесс вы не выиграете. А я, между прочим, не проигрываю. Но если дело дойдет до суда, вы проиграете. Публично. Это будет катастрофа. Вы были с нами не до конца откровенны, и теперь у вас серьезные проблемы, Бруно.

– Да вы шутите? Я нанял лучших из лучших, и вот что получаю? – лицо его окаменело, в глазах сверкнула злость.

– Мы и есть лучшие из лучших. Но я не смогу вытащить вас из этой ситуации, не выставив наружу каждую грязную подробность. А это может утопить вашу компанию. Так что вот, что я предлагаю. – Истон передвинул по столу папку, она остановилась прямо перед Бруно. – Подпишите мировое соглашение. Выплатите компенсацию этим женщинам. Вы и я оба знаем, что они говорят правду. У них есть доказательства, и я не смогу их опровергнуть. Слишком много людей с похожими историями. Если вы пойдете в суд, вас уничтожат – и профессионально, и финансово.

Бруно с силой ударил кулаком по столу, и я вздрогнула.

– Это чушь!

– Вы можете принять наш совет или обратиться к другим юристам. Мы не против вас, Бруно. Но мы любим выигрывать дела. А это дело – проигрышное.

– Вы хотите, чтобы я им заплатил и просто замял все это? А как насчет общественного мнения? Об этом деле уже говорят в новостях. Эти женщины заговорят.

– Эти женщины уже заговорили. Им больше нечего добавить. Это наш совет, – сказал Истон и кивнул мне, передавая слово.

– Вы договариваетесь с тремя женщинами, которым недоплачивали. Сумма, которую они требуют, включает задолженность по зарплате и щедрое выходное пособие. Это справедливое соглашение, Бруно, – сказала я, потянувшись к стакану с водой.

– И это все? – спросил он. – И ты правда думаешь, что все сойдет с рук?

– Ничего не сойдет с рук, – ответила я. – Речь идет о многих годах несправедливой оплаты труда женщин. Многие из ваших сотрудников признались, что те данные о зарплатах, которые вы нам предоставили, были подделаны. Если они были готовы выложить правду даже при присутствии вашего адвоката – в суде это будет катастрофа.

– Неблагодарные ублюдки! – заорал он.

– То же самое можно сказать и о тебе, Бруно, учитывая, как ты обращался со своими сотрудниками. И я скажу это один раз: понизь голос в моем офисе, – сказал мой отец ровным тоном, но в глазах у него стояла сталь. Он выслушал все, что мы с Истоном изложили, и согласился с тем, как мы предлагали Бруно поступить. Отец кивнул, позволяя мне продолжить.

– Это не предательство, Бруно. Они хотят, чтобы с ними обращались справедливо. Поэтому, помимо соглашения с истицами, мы рекомендуем сделать публичное заявление, что King Hotel Corporation не отказывается от своих обязанностей. Вы публично пообещаете, что все женщины в компании будут получать ту же оплату, что и мужчины на аналогичных должностях, а тем, кто раньше недополучал зарплату, будет произведена компенсация – в знак извинения.

– Что? И сколько же это мне обойдется? – взревел он.

– Девять миллионов восемьсот шестьдесят пять тысяч долларов, – ответил Истон. – И учитывая, что ваша компания зарабатывает в десять раз больше ежегодно, это лучше, чем потерять все.

Он выдохнул, осмысливая услышанное.

– И это решит проблему?

– Вот в чем суть. Единственный способ закрыть этот вопрос – выплатить то, что по праву причитается. И ты еще дешево отделываешься, потому что если дойдет до суда, тебя завалят исками до конца жизни. Но я бы также посоветовала тебе уйти с поста председателя правления и генерального директора и передать управление Люси. Мы с ней встречались – и она очевидный выбор. Она годами работала под твоим началом. Пора передать эстафету. Это покажет общественности, что компания действительно начала реформу. И тогда ты выйдешь из этого без особых потерь.

– Без потерь? Ты предлагаешь мне отдать свою компанию? – прорычал он.

– Бруно, – сказал Истон, сцепив пальцы. – Ты ужасно обращался со своими сотрудниками. Они не собираются это терпеть. Их слишком много, ты не сможешь выиграть. Так что поступи правильно. Это семейный бизнес – он остается в семье. Ты все так же будешь получать огромные деньги, потому что компания выживет после этого соглашения. Более того – она сможет развиваться под новым управлением. А ты сможешь уплыть на своей яхте и наслаждаться пенсией. Это выгодный выход, поверь. Все может стать куда хуже, если не договориться.

Бруно откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и кивнул:

– Ладно. Я все равно уже подумывал о пенсии.

Я облегченно выдохнула. Я не была уверена, что Истон сумеет его убедить. Но это действительно был его лучший вариант.

Наша фирма не собиралась идти в суд – потому что он проиграл бы вчистую. Мирное соглашение было единственным разумным выходом.

Но клиент не всегда с этим соглашается.

Он явно был недоволен и это чувствовалось, но никому из нас уже не было до этого дела. Он плохо обращался со своими людьми, и я была счастлива, что теперь они получат свои деньги.

– Мы сразу же организуем встречу с противоположной стороной, и подготовим заявление для прессы, которое вы утвердите сразу после подписания соглашения, – сказал Истон.

– Ладно. Я не в восторге, но другого выхода не вижу, – буркнул Бруно и встал.

– Рад, что ты это понимаешь, потому что лучше варианта просто нет.

Он даже не предложил пожать нам руки, просто развернулся и вылетел из офиса.

– Думаю, все прошло так хорошо, как только могло, – сказал отец, пожимая руку Истону и обнимая меня. – Я вами горжусь. Отличная работа.

Отца вызвали на другую встречу, а мы с Истоном направились к лифту.

– Все прошло даже лучше, чем я ожидала, – сказала я, когда мы уже ехали вниз.

– Серьезно? А по-моему – как раз так, как я и предполагал. Он был прижат к стенке. Он достаточно умен, чтобы понять: если все вскроется, его размажут. Так что он выбрал единственный выход.

– Я просто не знала, увидит ли он это так.

– Рад, что увидел. Альтернатива была бы для него гораздо хуже. А теперь давай посмотрим, что написал Джеймисон. – Его плечи напряглись, когда я достала письмо из сумки.

Я открыла конверт, и он наклонился, чтобы читать вместе со мной.

Хенли,

Мне стыдно за свое поведение в последние две встречи с тобой. Я терял контроль над собой. Я не пытаюсь оправдаться – я просто хочу извиниться за то, что позволил себе так далеко зайти. Мне ужасно неловко за то, как я разговаривал с тобой и как обращался. Это не тот человек, которым я хочу быть. Я продолжу работать над собой в программе, чтобы подобное никогда больше не повторилось. Я знаю тебя почти всю свою жизнь, я уважаю тебя как никого другого и надеюсь, что однажды ты сможешь меня простить.

С уважением,

Джеймисон

– Ничего себе. Честно и от души, – сказала я.

– А я ему все равно не верю. У них там, наверное, заставляют такие письма писать и потом проверяют, – отозвался он. – Когда он выйдет – я за ним глаз да глаз.

– Ну не будь таким циником. Люди меняются, а жизнь – прощение, Чедвик, – сказала я, убирая письмо в сумку.

– Может и так. Но он долго был козлом, так что придется постараться, чтобы это исправить.

Я хихикнула, когда мы вышли из лифта.

– Ладно. Пойдем знакомиться с моей лучшей подругой.

Мы вышли на улицу и направились в ресторан по соседству, где нас ждала Лулу. Истон уже пару раз болтал с ней по видеосвязи, когда мы с ней общались, но сегодня они встретятся лично.

Два самых близких мне человека.

Он придержал для меня дверь в кафе «Франсуа», и Лулу замахала нам из-за столика. Она вскочила и тут же кинулась мне на шею, а затем повернулась к Истону.

– Так вот ты кто, – сказала она с прищуром.

– Я – тот самый. А ты – лучшая подруга?

– Черт возьми, именно так. Я – лучшая подруга, – заявила она и обняла его. – Рада наконец встретиться лично. Моя девочка не так-то просто теряет голову, но когда говорит о тебе – будто ты солнце на небе зажигаешь.

– Да? – усмехнулся он, самодовольно, отодвигая мне стул. – Приятно слышать. И чувства взаимные.

– Просто имей в виду: если обидишь ее – я тебя найду, отрежу тебе яйца и сделаю из них елочные игрушки.

– Вау. Как-то очень конкретно. – Он рассмеялся.

– Ладно, рассказывай, какие планы на День благодарения? Опять будешь участвовать в этом гигантском семейном ужине с кучей Соннетов? Потому что тебе бы точно понравился Роузвуд-Ривер. Мама Истона будет готовить, а на следующий день у нас традиционный заплыв по реке на плотах.

Я бросила взгляд на него, когда его плечи напряглись.

– Приходи на ужин. Мама выкладывается по полной, и еда потрясающая. Но вот насчет сплава я пока не уверен.

Он и этот чертов сплав уже начинали меня раздражать. Я сама уже не раз была на воде. Все в городе только и говорили об этом ежегодном соревновании на плотах. И я собиралась участвовать. Так почему он вел себя как упрямый осел?

– Я управляюсь с веслами так же хорошо, как и с ракеткой, – сказала я, подняв бровь, наблюдая, как официант наполняет наши бокалы Pellegrino. Я выжала в свой бокал дольку лайма.

– А в чем вообще проблема со сплавом? Ты видел эту девушку в деле? Она хоть и миниатюрная, но сил у нее – море, – сказала Лулу, изучая Истона.

– Я долгое время работал инструктором. Маршрут, по которому мы идем, довольно сложный. Но я с детства на воде – знаю, чего ожидать.

– Ну, а мы выросли в городе, но это же не значит, что ты считаешь, будто мы не умеем ловить такси, – с усмешкой сказала Лулу, бросив на него многозначительный взгляд.

Я рассказывала ей, каким он может быть чрезмерно заботливым. Но в этот раз он явно перегибал. Тем более что за все наши выходы на воду ни разу не возникло ни малейшей проблемы.

– Вот именно. Ну же, Чедвик, – сказала я, с легкой издевкой в голосе. – Это же традиционный сплав по реке. Все участвуют. Ты всерьез думаешь, что я буду стоять на берегу и махать вам рукой? Мы оба знаем, что я могу постоять за себя.

Он улыбнулся и кивнул:

– Ладно. Посмотрим, какая будет погода с утра.

Он поцеловал меня в кончик носа.

Но внутри меня теплилось подозрение, что он просто хочет меня задобрить.

Хотя, впрочем, это было неважно. Я никогда не позволяла никому указывать, что мне делать.

И Истон должен был это понять.