Текст книги "Порочные лжецы (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Мы оба тяжело дышим. Кипим. Мне кажется, что я взорвусь, если не найду выхода этой агрессии. Я отпускаю ее запястья и делаю шаг назад, не доверяя себе, но Жасмин сжимает в кулаке ткань моей рубашки и притягивает меня к себе.

Я хмурюсь.

– Что ты…

– Заткнись, – Жасмин приподнимается на цыпочки, обхватывает мою шею сзади и прижимается губами к моим.

Наши зубы сталкиваются, а языки переплетаются в безумии едва сдерживаемого насилия. Мой член дергается, когда она прикусывает мою нижнюю губу достаточно сильно, чтобы пустить кровь, а затем высасывает. Я поднимаю ее крошечное тело, обвиваю ее ноги вокруг моей талии, а затем впечатываю ее в ближайшую стену.

– Черт, – стону я, вдавливая свой член в ее сердцевину. – Ты сводишь меня с ума.

Жасмин стонет, когда я покусываю часть ее шеи.

– Взаимно.

Я шиплю, когда она прижимается ко мне сильнее. Я чувствую тепло ее киски через свои брюки, когда она двигает своим телом вверх и вниз, поглаживая меня.

– Будешь продолжать в том же духе, милая, и тебя оттрахают.

Она выглядит так, будто действительно думает об этом. Боже.

Через мгновение Жас медленно убирает мои руки со своих бедер и опускается на землю.

– Убирайся.

Мое тело воюет с моей головой. Я знаю, что она хочет меня так же сильно, как я хочу ее. На ее коже заметен румянец возбуждения, соски твердые, а губы слегка приоткрыты.

Глаза Жасмин сузились.

– Я серьезно, Кингстон. Уйди. Блядь. Вон.

Я поднял руки.

– Остынь, черт возьми. Я ухожу.

Я ныряю в театральный зал и бросаюсь в одно из плюшевых глубоких кресел, ожидая, пока мой член успокоится. Я стону, приспосабливаясь. Что это, блядь, было? Я никогда – я имею в виду никогда – не позволял своему члену управлять мной до встречи с Жасмин. Слава Богу, у нее хватило ума остановить это крушение поезда до того, как оно зашло еще дальше.

Потому что у меня точно нет.

16. Жас

Я провожу полотенцем по волосам, направляясь в гардеробную, чтобы одеться. Как только я вернулась домой из школы, у меня накопилось столько разочарования за день, что мне нужно было как-то его выплеснуть. Бег всегда был для меня отдушиной, и поскольку я еще не слишком хорошо знакома с этим районом, я решила воспользоваться просторным домашним спортзалом. Конечно, у Чарльза Каллахана есть только самое лучшее оборудование. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, как включить эту чертову беговую дорожку, но как только я это сделала, было довольно легко выбрать запрограммированную дистанцию.

Примерно через четыре мили после начала пробежки я достигла того места в своей голове, где все, на чем я сосредоточилась, было жжение в мышцах. На что было способно мое тело. Это блаженное пространство, где все, что происходит в вашей жизни, не имеет значения. Как раз в тот момент, когда я ощущала столь необходимое мне спокойствие, появился Кингстон, что мгновенно привело меня в ярость. И возбудило.

Что в нем такого, перед чем я не могу устоять?

Да, он, вероятно, самый сексуальный парень, которого я когда-либо встречала, но он также высокомерный засранец. Хулиган. Что-то внутри меня говорит мне, что это еще не все. Что, если я присмотрюсь достаточно внимательно, чтобы найти истинную причину, почему он себя так ведет. Я увидела проблеск боли, когда он накричал на меня из-за того, что живет с последствиями. Последствиями чего, вот что я хотела бы знать. Эйнсли упомянула, что их мама умерла, когда им было восемь лет. Он все еще страдает от этого, почти десять лет спустя, или это что-то более недавнее?

Мне не должно быть до него никакого дела, но я хочу знать, что им движет. Я чувствую, что мне нужно это знать. Когда я заплетаю свои мокрые волосы, я замечаю что-то за окном своей спальни.

Что за черт?

Моя комната выходит на переднюю часть дома, так что у меня прямой вид на круговую подъездную дорожку. Ту самую подъездную дорожку, где сейчас припаркована машина Кингстона. Что он все еще здесь делает? Прошел уже почти час с тех пор, как я сказала ему уходить.

Я выхожу из своей комнаты и решаю провести расследование. Я обыскиваю весь подвал, так как именно там я видела его в последний раз, но его нигде нет. То же самое и на первом этаже. Он должно быть в комнате Пейтон, что беспокоит меня гораздо больше, чем мне хотелось бы признать. После того, как я увидела, как они общаются друг с другом, я не сомневаюсь, что он честен, сказав, что они не вместе, но это не означает, что у них нет ничего физического, несмотря на его колкости во время ужина на прошлой неделе. Черт, насколько я знаю, он был так возбужден после нашего поцелуя, что может решил использовать ее, чтобы закончить работу. Она сделала свою готовность к этому вполне очевидной, а мораль Кингстона кажется в лучшем случае распущенной.

Прямо перед тем, как я собираюсь вернуться в свою комнату, я замечаю, как он крадется к дому донора спермы.

Что он задумал?

Я бесшумно следую за Кингстоном, стараясь не упустить ни одного сотрудника, который мог бы нарушить мою скрытность. Кингстон скрывается в нише прямо возле кабинета моего отца. Когда я догоняю его, он ничуть не выглядит удивленным, как будто знал, что я слежу за ним.

– Что… – начинаю говорить я.

Я взвизгиваю, когда он обхватывает меня руками за торс и закрывает мне рот рукой, заглушая мои протесты.

– Заткнись, – рычит он мне в ухо. – Поверь мне, когда я говорю, что никто из нас не хочет быть пойманным здесь прямо сейчас.

Дверь в кабинет Чарльза находится всего в пяти футах от нас. Я слышу тихое бормотание, но ничего не могу разобрать.

Я извиваюсь в его руках, стараясь не обращать внимания на растущую эрекцию у меня за спиной.

Кингстон крепче прижимает меня к себе.

– Прекрати двигаться, черт побери. Или ты опять хочешь чтобы у меня были синие яйца? – я немедленно прекращаю все движения. – Теперь, если я отпущу тебя, ты обещаешь не говорить ни слова?

Я киваю в знак согласия и задыхаюсь, когда он убирает руку с моего рта.

Он прижимает палец к губам, приказывая мне молчать, пока подкрадывается ближе к кабинету. Мы оказываемся прямо за дверью, прежде чем я успеваю разобрать хоть какие-то слова.

– Думаешь, она знает?

– Я сомневаюсь, – отвечает Чарльз. – Я уверен, что ее поведение – чисто подростковое бунтарство, но я внимательно слежу за ней на всякий случай.

Кингстон медленно качает головой, когда видит вопросы, бурлящие у меня под губами.

– Она выглядит точь-в-точь, как ее мать, – говорит Престон. – Точь-в-точь, блядь, как она. Ей было примерно столько же лет, когда ты ее привез, верно?

– Да, – отвечает мой отец. – Разница всего около двух месяцев. Сходство… обескураживает, учитывая, что она моя чертова дочь. Может, мне и нравятся молодые, но даже у меня есть пределы.

– Ну, она не моя дочь, поэтому меня это нисколько не беспокоит, – отец Кингстона смеется.

Подождите… что? Глаза Кингстона предупреждающе расширяются, когда он видит мой шок. Они говорят обо мне? И о моей матери? Пейтон очень похожа на Мэдлин, но я – идеальная копия своей матери-подростка.

– Жаль, что ты обрюхатил ее мать в первый же чертов месяц, – размышляет Престон. – На нее был бы высокий спрос.

Высокий спрос на что?

– Я знаю, – вонь сигарного дыма просачивается сквозь щель в нижней части двери, прежде чем Чарльз заговаривает снова. – Если я правильно помню, это так же легко могло случиться и с тобой. Вы тоже не очень-то тщательно предохранялись, а твоя жена в то время была беременна близнецами.

– Что я могу сказать? Она была чертовски неотразима. Такая красивая. Молодая. Наивная. Как раз то, что я люблю, – челюсть Кингстона сжимается, когда его отец разражается громким смехом. – Я до сих пор не могу поверить, что ты не заставил ее избавиться от этого и вдобавок дал ей гребаную законную работу.

Мой отец смеется.

– Махалия, безусловно, была чем-то особенным. Кроме того, как только появился ребенок, она стала вдвое отчаяннее и готова угождать. Мы вдвоем получили от нее много хорошего.

Что ж, это исключает любую возможность того, что они говорили о неизвестной третьей дочери. Но я все равно не понимаю, о чем они говорят. Ну, кроме того факта, что оба мужчины, очевидно, занимались сексом с моей матерью. Я сглатываю желчь при этой мысли.

– Я помню, – с нежностью говорит Престон. – Черт, если бы Дженнифер пошла на это, я бы дал ей работу няни. Проклятая женщина настаивала, что она нам не нужна.

Кулаки Кингстона сжимаются так сильно, что костяшки пальцев белеют.

– Что ж, – начинает Престон. – Это путешествие по полосе воспоминаний было забавным, но мне нужно идти. Менее чем через час у меня конференц-звонок с одним из моих поставщиков.

Кингстон хватает меня за руку и силой тащит по коридору в ванную комнату для гостей. Мы слушаем, как наши отцы прощаются друг с другом, и немного ждем, пока его отец уйдет. Как только становится безопасно, он вытаскивает меня из ванной.

– В твою спальню. Сейчас же.

– Что? – мне приходится ускорить шаг, чтобы не отстать от него. – Что происходит?

– Просто заткнись, пока мы не дойдем до твоей комнаты.

Я хочу послать его к черту… но мне больше любопытно, что за чертовщину мы только что услышали, поэтому я следую за ним. Как только мы оказываемся за закрытой дверью, Кингстон включает колонку Bluetooth, которая стоит у меня на столе, и нажимает кнопки на своем телефоне, пока не начинает играть The Drug in Me is You группы Falling in Reverse.

Он начинает ходить по кругу.

– Ты не можешь повторить ни слова из того, что только что услышала.

Я сажусь на край своей кровати.

– Я даже не знаю, что, черт возьми, я только что услышала.

Его угловатая челюсть подрагивает.

– Будет лучше, если все так и останется.

– Что это значит… – я ахаю, когда меня осеняет. – Святое дерьмо, ты ведь знаешь, о чем они говорили, не так ли?

Кингстон проводит руками по голове, пока его волосы не встают дыбом.

– Жасмин, я чертовски серьезен. Не копайся в этом и никому об этом не рассказывай.

– Они говорили о моей маме! Я имею полное право знать, почему. И почему ты не волнуешься из-за того, что у твоего отца, очевидно, был роман с моей мамой? Это звучало так, будто наши отцы оба спали с ней одновременно. Это просто… мерзко. И так не похоже на женщину, которую я знала.

Он перестает расхаживать и сокращает расстояние между нами. Я лежу на спине, он нависает надо мной, прежде чем останавливается. Я не упускаю из виду, что он прижимается к моему бедру.

Его рука обхватывает мою шею, но он не давит на нее.

– Я знаю, что твой мозг сейчас работает со скоростью мили в минуту, но ты даже не представляешь, с чем имеешь дело.

Мы оба стонем, когда он размещает свой стояк между моими бедрами и опускает на меня свой вес. На мне тонкие джоггеры, поэтому я чувствую каждый дюйм его тела, когда он трется о мой клитор, увеличиваясь с каждым движением.

– Кингстон, – задыхаюсь я. – Перестань пытаться отвлечь меня. Мне нужны ответы.

Он поднимает свое лицо от моей шеи и выпрямляет руки в позу планки.

– Я знаю. И я дам их тебе, когда придет время, – он закрывает мне рот рукой, когда я пытаюсь заговорить. – Жас, я даю тебе слово. Я знаю, что у тебя нет причин доверять мне, но мне нужно, чтобы ты все равно это сделала. Если ты будешь болтать без умолку, то подвергнешь себя опасности. Наши отцы – нехорошие люди. Они натворили много дерьма, и лучше чтобы ты не попадала в их поле зрения.

Мои глаза расширяются. Он прав; у меня нет абсолютно никаких причин доверять ему. Но убежденность в его голосе, тот факт, что он действительно выглядит напуганным, говорит мне, что я могу. По крайней мере, в этом.

Он убирает руку от моего рта, когда я киваю.

– Хорошо.

Кингстон смотрит мне в глаза.

– Хорошо?

– Да, – я толкаю его в грудь, пока он не слезает с меня. – Но я не буду ждать вечно.

– Это справедливо, – он достает свой телефон из кармана и проводит большими пальцами по экрану. Когда он заканчивает, на мой телефон приходит смс-оповещение. Как он узнал мой номер? – Мне нужно идти. У тебя есть мой номер, если тебе понадобится связаться со мной. Увидимся утром.

После его ухода я беру свой телефон и проверяю сообщения. Конечно, есть новое сообщение от неизвестного номера.

Неизвестный: Не будь дурой. Держи рот на замке.

Я ввожу его имя в свой телефон и быстро отправляю ответ.

Я: *средний палец эмоджи*.

Я открываю окно, когда он подходит к своей машине. Кингстон достает свой телефон из кармана и смотрит на экран.

Прочитав сообщение, он поднимает взгляд в мою сторону. Я не могу быть уверена с такого расстояния, но клянусь, он подмигнул мне, прежде чем сесть в машину и уехать.

Во что, черт возьми, я вляпалась?

***

Когда на следующее утро я выхожу на улицу, чтобы встретиться с Эйнсли, ее нигде нет. Вместо нее прямо перед входом припаркована матово-черная машина «мокрая мечта», к которой прислонился глупо сексуальный парень.

– Что ты здесь делаешь?

Кингстон оскалился в хищной ухмылке.

– Подвожу тебя до школы.

Я решительно качаю головой.

– Не-а. Ты, наверное, путаешь меня с Пейтон.

Он не спеша осматривает мое тело с головы до ног, прежде чем ответить.

– Поверь мне, милая, я никогда не спутаю тебя с Пейтон.

Я игнорирую то, что этот взгляд делает с моими трусиками, и достаю свой телефон, чтобы написать Эйнсли.

– Не беспокойся, – говорит Кингстон. – Машина Эйнсли проходит детальную проверку. Рид подвезет ее, и я сказал ей, что заеду за тобой.

Я засовываю телефон в рюкзак.

– Почему ты не мог отвезти ее, раз вы живете вместе? Я просто попрошу Фрэнка подвезти меня.

– Потому что я хотел, чтобы ты поехала со мной, а не с моей сестрой. И не повезло тебе, милая, но у Фрэнка выходной.

Я вздыхаю, понимая, что не выиграю этот спор.

– Откуда ты это знаешь?

Дьявольская ухмылка озаряет его лицо.

– У меня есть свои источники.

Кингстон открывает эту странную дверь. Она откидывается вперед, пока вся конструкция не оказывается вертикально над землей.

– Садись в машину, принцесса.

– Я лучше пройдусь пешком.

Это абсолютная ложь. Я действительно хочу поехать в этой машине, но у девушки должна быть гордость.

Он бросает на меня язвительный взгляд.

– Ты бы предпочла пройти десять миль пешком?

Я кладу руку на бедро.

– Может быть, я не доверяю тебе за рулем этой штуковины.

Кингстон любовно поглаживает верхнюю часть автомобиля.

– Эта штука Koenigsegg Agera RS. Она стоит два с половиной миллиона долларов и может разогнаться с нуля до шестидесяти за две с половиной секунды. Следи за тем, что ты говоришь о ней. Ты же не хочешь ранить ее чувства.

У меня отвисает челюсть. Я не могу представить, что заплачу столько денег за машину.

– Вау… ты придаешь новый смысл слову избалованный. Твой отец, должно быть, очень тебя любит.

Он сужает глаза.

– Вообще-то, это был подарок себе на восемнадцатый день рождения, – Кингстон берет меня за руку и притягивает к себе, прежде чем прошептать. – Для протокола, я бы не стал принимать дерьмо от этого ублюдка. Не то чтобы я должен объясняться с тобой, но моя мать оставила мне значительное наследство. Это старые семейные деньги с ее стороны. Я получу все на свой двадцать первый день рождения, но попечитель сделал исключение и выделил средства на покупку этого. Два миллиона – ничто по сравнению с тем, что у меня осталось.

Я отстраняюсь от него, подавляя дрожь от его горячего дыхания у моего уха.

– Это должно произвести на меня впечатление, богатенький мальчик?

Кингстон ухмыляется.

– Нет. Я знаю, что это не впечатлит тебя, поэтому я и сказал тебе. Это не совсем то, чем я хвастаюсь. Я не идиот – это значило бы напрашиваться на неприятности. Эта штука с доверием работает в обе стороны, Жас.

Черт. Мне нечего на это сказать.

Он смеется.

– Из-за тебя мы опоздаем, если ты не посадишь свою задницу в машину. А теперь садись в эту чертову машину.

Ненавижу, как мое тело реагирует на его командный тон.

– Ладно, – фыркаю я, – но я сама найду дорогу домой.

Когда он закрывает мою дверь, он говорит: – Продолжай говорить себе это, милая.

Кингстон обходит машину спереди и садится со стороны водителя.

Черт, вся машина пахнет кожей и его пряным одеколоном. Это делает все возможное с моими девичьими частями тела, и я ненавижу его за это.

Он нажимает на кнопку, чтобы завести двигатель, и пристегивает ремень безопасности.

– Ты готова?

Я держу свой рюкзак на коленях в качестве щита.

– Просто веди эту гребаную машину. Чем быстрее я смогу выбраться из этой штуки, тем лучше.

Я не могу удержаться от улыбки, когда он издаёт глубокий животный смех.

Кингстон заводит двигатель.

– Держись, милая.

Я приклеиваюсь к своему сиденью, как только Кингстон начинает вести машину, ориентируясь на холмах и поворотах дороги как профессионал. Я и представить себе не могла, что буду сидеть в такой прекрасной машине. Интерьер тоже матово-черный, за исключением хромированной центральной консоли, с тонкой оранжевой отделкой. Мне никогда не нравились броские машины, но, сидя в этой, чувствуя ее мощь, я, безусловно, вижу ее привлекательность. Я сжимаю бедра вместе, когда горловой гул двигателя заставляет вибрировать мое сиденье. Слава Богу, на мне школьный пиджак, потому что я уверена, что мои соски сейчас твердые. Черт, эта штука – секс на колесах.

Когда я прикусила губу, чтобы подавить стон, Кингстон понимающе усмехнулся.

– У тебя там все в порядке, принцесса? Ты выглядишь раскрасневшейся.

Я закатываю глаза, когда машина прижимается к тротуару за очередным крутым поворотом.

– Отвали, Дэвенпорт. Если мне нравится машина, это не значит, что водитель так же привлекателен.

Его наглая ухмылка говорит мне, что он знает, что это полная чушь.

– Ты продолжаешь говорить себе это, милая.

Я смотрю прямо перед собой, не слушая его до конца короткой поездки. Я вздыхаю с облегчением, когда мы въезжаем в ворота Виндзорской академии, зная, что я выйду из этой сексуальной машины, которая пахнет еще сексуальнее, потому что одеколон Кингстона пропитывает воздух. Однако мое облегчение было недолгим, когда я заметила, что все взгляды устремлены на нас, пока мы медленно подъезжаем к месту парковки. Я еще глубже вжимаюсь в свое сиденье, желая заползти в нору и спрятаться. Почему я не подумала об этом раньше? Я должна была попросить его высадить меня за пределами школьной территории.

Я застонала.

Кингстон останавливает машину и смотрит в мою сторону.

– Что-то не так?

– Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Расслабься, Жас. Я просто подвез тебя. Ничего особенного.

– Тебе легко говорить, – я сморщилась, когда увидела Пейтон, приближающуюся к машине. – Я могу гарантировать, что Пейтон подумает, что это очень важно.

Он усмехается.

– Пейтон может идти к черту.

Я качаю головой, открывая дверь.

– С таким же успехом можно покончить с этим.

В тот момент, когда я выхожу из машины, шокированные возгласы и разговоры разносятся по всей парковке.

– Что это, черт возьми, такое? – кричит Пейтон.

– Успокой свои сиськи, Пейтон, – рычит Кингстон.

– Какого хрена ты делаешь? – кричит она. – Не говори мне успокоиться, когда я вижу, как эта шлюха выходит из твоей машины!

Кингстон нажимает кнопку на своем брелке, запирая машину. Он открывает страницу из книги Рида и стоит там со скучающим видом.

– Не веди себя так, будто я тебе принадлежу, Пейтон. Ты для меня никто. Мы – ничто.

Это вызвало еще больше вздохов и разговоров.

Внимание толпы теперь полностью переключилось на них, поэтому я пользуюсь возможностью сбежать, пока есть возможность. Я смотрю на тротуар, направляясь к главному зданию, где проходит мой первый урок. Как раз в тот момент, когда я думаю, что мне удастся дойти невредимой, Кингстон выкрикивает мое имя.

Я замираю и оглядываюсь через плечо.

– Что?

Этот засранец на самом деле подмигивает.

– Увидимся за обедом.

Ииииии теперь все внимание снова приковано ко мне. Я слышу, как этот ублюдок смеется, когда я отмахиваюсь от него по дороге в здание.

17. Кингстон

Мой новый план идет даже лучше, чем я думал. После того, что произошло прошлой ночью, я решил, что мне нужно внимательно следить за Жасмин, чтобы убедиться, что она не сует свой нос куда попало. Единственный реальный способ сделать это переключить передачу и использовать нашу безумную химию в качестве рычага воздействия. Я могу сказать, что она слишком умна, чтобы полагаться только на это, поэтому мне нужно немного привлечь ее, позволить ей увидеть ту сторону меня, которая доступна очень немногим. Если я смогу заставить ее полюбить меня, думаю, ее будет гораздо легче контролировать. А если я смогу убедить ее трахнуть меня в процессе, еще лучше.

Сначала я должен был разобраться с ситуацией с Пейтон, которую она легко и просто разрулила, выложив свое дерьмо на глазах у половины учеников. К концу первого урока слухи дойдут и до другой половины. Я знал, что Жас никогда не будет полностью согласна, пока мы с Пейтон будем вместе, даже если это будет только для видимости. Теперь не только все студенты будут знать, что мы с Пейтон расстались, но и обо мне и Жасмин пойдут слухи. Люди будут гадать, заинтересовался ли их предполагаемый король новой девушкой или нет.

Бентли и Рид подходят ко мне, когда толпа зевак наконец-то расходится.

Губы Бентли кривятся в ухмылке.

– Не хочешь рассказать мне, что это было?

Я предлагаю им идти за мной, чтобы мы не опоздали на первый урок.

– Планы изменились.

– Что именно произошло между тобой и Жасси Жас прошлой ночью? – Бентли шевелит бровями. – Ты ее трахнул?

Я закатываю глаза.

– Нет, тупица. Во всяком случае, пока нет.

– Так это значит, что она все еще в честной игре?

Я пожимаю плечами, пытаясь скрыть свое раздражение.

– Даже если бы я ее трахнул, она все равно была бы честной игрой. Не то чтобы мне было на нее наплевать. Она просто средство для достижения цели.

Может быть, если я буду повторять себе это, то поверю в это.

Рид смеется.

– Точно. Ты думаешь, мы настолько глупы? Мы знаем тебя лучше, чем кто-либо другой, чувак. Брось это дерьмо.

– Это не чушь, – я хлопаю Бентли по спине, возможно, немного сильнее, чем нужно. – Если хочешь поразить ее, милости прошу. Только не вставай у меня на пути, если я тоже захочу. Мне нужно, чтобы она мне доверяла, чтобы все получилось.

Рид нахмурился.

– Как трахнув ее, можно этого добиться?

Я усмехаюсь.

– Пожалуйста. Мы все знаем, что девчонки не могут заниматься сексом без эмоций, как бы горячо они это ни отрицали. Если Жас почувствует какую-то эмоциональную привязанность ко мне – любую, на самом деле, она будет гораздо охотнее доверять мне. Что еще важнее, она не будет мешать мне. Если для этого мне придется кормить ее витамином D, пусть будет так. Это не так уж сложно.

Бентли бьет меня кулаком.

– Да, черт возьми! Операция взрыв новой девушки официально началась!

Рид качает головой.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, чувак.

Да, я тоже, приятель. Я тоже.

***

Когда наступает время обеда, все идет своим чередом. Все разговоры прекращаются, когда мы с ребятами входим в столовую. Мы уже обсуждали это, поэтому Рид и Бентли ничуть не удивились, когда я обошел наш обычный столик, но вся остальная комната, включая Пейтон и ее команду сучек, удивилась. Я слышу, как все трое ахают, когда мы с Бентли отодвигаем стулья по обе стороны от Жасмин, а Рид занимает место рядом с моей сестрой.

Жасмин так же потрясена, она смотрит на меня с открытым ртом. Я борюсь с желанием прижаться к ее губам и вместо этого кладу указательный палец ей под подбородок, осторожно надавливая, пока ее рот не закрывается.

– Не хотел, чтобы у тебя потекли слюни, принцесса.

Я скрежещу зубами, когда Бентли притягивает ее к себе и целует в щеку.

– Привет, Жасси Жас. Что у тебя на обед?

Она отталкивает его.

– Какое это имеет значение? И что ты здесь делаешь?

– Я с Жас, – говорит моя сестра. – Какого черта вы тут делаете? Почему вы не сидите с другими королевскими особами?

Рид ухмыляется, когда она использует воздушные кавычки, сопровождая последнее слово закатыванием глаз.

Бентли сталкивается плечом с плечом Жасмин.

– Я хотел быть рядом с тобой, детка.

Она качает головой и выжидающе смотрит на Рида.

Он пожимает плечами.

– Мне плевать, где я сижу, лишь бы передо мной была еда.

Рид и Эйнсли обмениваются многозначительными взглядами. Я делаю пометку спросить его об этом позже.

Жас переводит взгляд на меня.

– А как насчет тебя?

– Мне захотелось поесть здесь, – я приподнимаю бровь. – У кого-нибудь есть проблемы с этим?

Она оглядывается на наш обычный столик и видит три пары глаз с накладными ресницами, которые прожигают ее насквозь. Да, у них определенно есть с этим проблемы. Мои губы дергаются, когда Жас приподнимает бровь с вызовом, что только еще больше их распаляет.

Она снова поворачивается ко мне.

– Хорошо. Ты можешь остаться. Но только потому, что я знаю, что это сводит с ума этих фальшивых сучек.

Я бросаю на нее язвительный взгляд.

– Как великодушно с твоей стороны.

Она пожимает плечами.

– Я стараюсь.

Мы впятером набрасываемся на еду. Мы с ребятами взяли стейк с картофелем, Эйнсли – ролл Калифорния, а Жас выбрала чизбургер на булочке ручной работы с трюфельным картофелем фри. Это одна вещь, которую я заметил в ней – она не ест кроличью еду, как большинство девчонок в этой школе. У девушки одно из самых подтянутых тел, которые я когда-либо видел – не представляю, куда все это девается. Должно быть, она много бегает.

– Жас, что ты делаешь сегодня днем? – спрашивает Эйнсли. – Хочешь посмотреть мою репетицию, а после мы можем перекусить?

Она кивает.

– Конечно.

Моя близняшка играет главную роль в постановке «Золушка» в своей балетной студии. Танцы – это ее жизнь, она ходит на занятия четыре дня в неделю последние десять лет или около того. После смерти нашей мамы, я думаю, это был как способ справиться с ситуацией, но потом превратилось в то, что она действительно любит. Настолько, что она хочет учиться в Джульярде и профессионально танцевать после окончания школы. Лично я не понимаю ее увлечения, но я рад, что у нее есть на чем сосредоточиться. Кроме того, она часто уходит из дома, что очень хорошо. Я не хочу, чтобы она была рядом с нашим отцом больше, чем нужно.

Эйнсли улыбается.

– Отлично! Я могу подвезти тебя домой, чтобы ты переоделась, а потом мы сможем…

– У нее есть планы, – перебиваю я. – Со мной.

Жасмин складывает руки на груди.

– У меня точно нет.

Мои глаза сверлят ее.

– Есть.

Она насмехается.

– И какие же это могут быть планы?

Моя улыбка обещает всевозможные порочные вещи.

– Это сюрприз.

Глаза Эйнсли скачут туда-сюда между нами.

– Э… что я здесь упускаю? Что происходит между вами двумя? – она поворачивается ко мне. – И не то чтобы я жаловалась, но что случилось с тем, что ты бросил задницу Пейтон на парковке сегодня утром? Об этом практически все говорят.

Бентли смеется, а Рид продолжает поглощать свою еду. Тем временем мы с Жас сцепились в безмолвной битве.

Она бросает взгляд в сторону моей сестры.

– Между нами абсолютно ничего не происходит.

– Это наше дело – не ваше, – говорю я одновременно с ней.

Эйнсли поднимает ладони вверх.

– Тогда ладно. Не волнуйся об этом, Жас. Мы всегда можем встретиться в другой день. А вы двое развлекайтесь, делайте то секретное дерьмо, которое вы запланировали.

Я победно улыбаюсь, в то время как лицо Жас пылает от гнева.

– Встретимся у входа после последнего звонка. Я отвезу тебя домой, чтобы ты переоделась, а потом мы сможем отправиться в путь.

Она качает головой.

– Прости, но с каких это пор ты стал моим боссом?

Я наклоняюсь к ее уху, утыкаясь носом в мочку.

– Не испытывай меня, Жас. Так или иначе, ты пойдешь со мной.

– Хорошо. Но ты будешь меня кормить.

– О, я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким, детка. Я дам тебе подсказку. Оно начинается на Ч и рифмуется с палкой. (с англ. «Dick» – член; «Stick» – палка)

Она вздрогнула.

– Я имела в виду настоящую еду, придурок.

Я отстраняюсь с улыбкой.

– Полагаю, это я тоже могу устроить.

Бентли переводит взгляд с одного на другого.

– Можно мне поучаствовать в этой вечеринке?

– Нет! – говорим мы с Жасмин в унисон.

– Мне нужны друзья получше, – надувается Бент. – По крайней мере, у меня все еще есть Рид, чтобы развлечь меня.

– Неа, – говорит Рид, откусывая печеную картошку. – У меня есть планы.

Бентли хмурится.

– Что будешь делать?

Рид пожимает плечами.

– Просто всякую всячину.

Я сужаю глаза, когда и он, и моя сестра вдруг становятся ужасно увлеченными столом. Я знаю, что он неравнодушен к Эйнс, но я уже ясно дал понять, что она под запретом. Рид – хороший парень, один из лучших, кого я знаю, но он не слишком разборчив со своим членом с тех пор, как потерял девственность в пятнадцать лет. Моя сестра не должна быть замешана в этом дерьме.

– Какого рода? – спрашиваю я.

– Сходим в торговый центр, – отвечает он. – Мне нужно найти подарок маме на день рождения, так что я, наверное, загляну в тот чертов магазин сумок, который она любит. Может, посмотрю новые LeBrons, пока буду там. Ну и все такое.

Он что-то упускает, но я пока опускаю эту тему, потому что мне нужно сделать несколько звонков, прежде чем вернуться в класс.

– Я ухожу. Мне нужно сделать кое-какие приготовления до конца обеда, – просто ради смеха, я целую Жас в щеку, когда встаю. Она застывает, как я и ожидал, и краем глаза я вижу, как Пейтон кипит от злости. – Увидимся в Литературном классе, детка.

Мне приходится сдерживать смех, когда я чувствую, как Жасмин смотрит на меня, пока я выхожу из комнаты. Кто бы мог подумать, что трахаться с ней будет так весело?