Текст книги "У Серебряного озера ч.2 (На берегу Тенистого ручья)"

Автор книги: Лора Инглз Уайлдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Весенний поток

– Сегодня вечером музыки не будет, – объявил за ужином папа. – Надо рано лечь спать, пораньше встать, и послезавтра наш гомстед будет зарегистрирован.

– Это очень хорошо, Чарльз, – сказала мама.

После суматохи, царившей в доме накануне вечером и нынешним утром, в нем снова стало тихо и спокойно. Посуду убрали, Грейс уложили спать, и мама начала готовить папе провизию в дорогу.

– Тише! – вдруг воскликнула Мэри. – Я слышу какие-то голоса.

Лора выглянула в окно. На снегу показались лошади и фургон, полный людей. Один из них что-то крикнул, другой соскочил на землю. Папа вышел ему навстречу, поговорил с ним и вернулся в дом.

– Их там пятеро, Каролина, – сказал он. – Они едут в Гурон.

– Нам некуда их поместить, – отвечала мама.

– Каролина, мы должны устроить их на ночлег. Здесь больше негде переночевать и поесть. Их лошади устали, а сами они молодые и неопытные. По дороге они могут заблудиться и замерзнуть в прерии.

– Ну что ж, Чарльз, тебе лучше знать, – вздохнула мама.

Она приготовила ужин для пятерых незнакомых мужчин. Они заполнили весь дом топотом и громкими голосами, а после ужина свалили свои одеяла на полу возле печки. Несмотря на неубранную за ними посуду, мама велела девочкам ложиться спать.

Было еще рано, но девочки поняли, что им не следует оставаться внизу среди этих чужих людей. Кэрри пошла наверх вслед за Мэри, а Лору мама остановила возле лестницы, дала ей толстую щепку и сказала:

– Засунь ее в щель над щеколдой, чтобы никто не смог открыть дверь, а завтра утром не спускайтесь вниз, пока я вас не позову.

Наутро девочки оставались в постели, хотя солнце давно уже взошло. Снизу доносились голоса незнакомцев и звон посуды.

– Мама не велела нам спускаться, пока она не позовет, – сказала Лора.

– Скорее бы они уехали. Я не люблю чужих, – сказала Кэрри.

– Мы с мамой тоже. Они так долго собираются, потому что ничего не знают и не умеют, – объяснила Лора.

Наконец путники уехали, и за обедом папа сказал, что завтра утром отправится в Брукинс.

– Надо выехать до рассвета, а иначе придется ночевать на морозе.

Вечером явились другие незнакомцы, и на следующий день тоже.

– Неужто у нас теперь не будет ни минуты покоя? – сказала мама.

– Ничего не поделаешь, Каролина. Мы не можем отказать людям в ночлеге, если им больше негде остановиться, – возразил ей папа.

– Но мы можем брать с них плату, – твердо заявила мама.

Папе не хотелось брать с путников деньги за кров и еду, но он понимал, что мама права. Поэтому он решил брать с каждого человека и с каждой лошади по двадцать пять центов за еду и столько же за ночлег.

Теперь не было больше пения, не было уютных вечеров и спокойных ужинов. Каждый день в доме толпились всё новые и новые незнакомцы, а после ужина девочки уходили на чердак и запирали за собою дверь.

Незнакомцы приезжали из Айовы, из Огайо, Иллинойса и Мичигана, из Висконсина и Миннесоты и даже из таких далеких штатов, как Нью-Йорк и Вермонт. В поисках участков они направлялись в Гурон, в Форт– Пьер, а иногда и дальше на Запад.

Как-то рано утром Лора села на кровати и прислушалась.

– Интересно, где папа? Я не слышу его голоса. У нас мистер Боуст.

– Может, он уехал регистрировать гомстед, – предположила Мэри.

Когда последний фургон наконец отправился в путь, мама позвала девочек вниз и сказала, что папа еще до рассвета уехал из дому.

– Он не хотел оставлять нас одних, но если он не поедет, кто-нибудь сможет захватить наш участок, – объяснила она. – Мы никак не ожидали, что уже в начале марта начнется такой наплыв.

Кончалась первая неделя марта. Дверь была открыта, и в воздухе пахло весной.

– Когда март приходит как ягненок, он уходит как лев, – сказала мама. – Принимайтесь за работу, девочки. Надо прибрать в доме, пока не явились новые путешественники.

– Хоть бы никто больше не приехал, пока папа не вернется, – сказала Лора, когда они с Кэрри мыли груду тарелок.

– Может, никто и не приедет, – отозвалась Кэрри.

– Пока папы нет, за всем будет присматривать мистер Боуст. Папа попросил его и миссис Боуст переехать к нам. Они будут спать в спальне, а я с Грейс переберусь к вам наверх, – сказала мама.

Весь день в доме шла уборка. К тому времени, когда в последних лучах заката на востоке показался фургон с пятью путниками, все очень устали. Мистер Боуст помог приезжим поставить лошадей в конюшню, а мама с помощью миссис Боуст приготовила им ужин. Не успели они поесть, как явились еще четверо. Лора быстро убрала со стола, вымыла посуду и помогла маме собрать им ужин. Пока они ели, приехал третий фургон с шестью новыми постояльцами.

Мэри ушла наверх, подальше от этой толпы. Кэрри убаюкивала Грейс, закрыв дверь в спальню, а Лора снова убрала со стола и снова вымыла посуду.

– Столько народу у нас еще не бывало, – сказала мама миссис Боуст. – Для пятнадцати человек на полу места не хватит. Мы отправим их в пристройку, а накрываться им придется своими пальто и одеялами.

– Я попрошу Роба об этом позаботиться, – успокоила ее миссис Боуст. – Но что это? Неужто еще один фургон?

Лоре пришлось снова накрывать на стол и снова мыть посуду. В доме было столько чужих людей, чужих глаз, чужих голосов, толстых пальто и грязных сапог, что она с трудом пробиралась сквозь всю эту ораву людей и кучу их одежды.

Наконец все были накормлены и вся посуда вымыта. Мама с Грейс на руках поднялась на чердак и тщательно заперла за собою дверь. Мэри уже спала. У Лоры просто глаза слипались, но не успела она раздеться и лечь в постель, как ее разбудил какой-то шум.

Внизу кто-то ходил и разговаривал. Мама села на кровати и прислушалась. В спальне было тихо – значит, мистер Боуст считает, что все в порядке. Мама снова улеглась. Однако шум усилился. Порой он затихал, но внезапно раздавался опять. Вдруг весь дом задрожал от страшного грохота. Лора вскочила и крикнула:

– Мама! Что случилось?

Мамин голос показался Лоре громче всех криков, доносившихся снизу:

– Успокойся, Лора. Ложись и спи.

Лора уснула, но вскоре ее разбудил еще более сильный грохот, и так продолжалось почти всю ночь.

Утром мама легонько тронула ее за плечо и тихо сказала:

– Пойдем. Пора готовить завтрак. Пускай все спят.

Внизу мистер Боуст уже убрал постели. Растрепанные люди с красными заспанными глазами натягивали пальто и сапоги. Мама с миссис Боуст торопливо готовили завтрак. Стол был слишком мал, тарелок не хватало, и Лоре пришлось трижды накрывать и трижды мыть посуду.

Наконец все уехали, мама позвала Мэри и Кэрри, с помощью миссис Боуст сварила новый завтрак, а Лора еще раз накрыла на стол.

– Ну и ночь!

– А что случилось? – спросила Мэри.

– По-моему, они были пьяны, – сквозь зубы проговорила мама.

– Еще как! – подтвердил мистер Боуст. – Они привезли несколько бутылок и кувшин виски. Я хотел было вмешаться, но понял, что утихомирить пятнадцать человек мне одному не под силу, и решил – пускай себе дерутся, лишь бы дом не подожгли.

– Остается только радоваться, что он уцелел, – заметила мама.

В тот день к дому подъехал молодой человек по фамилии Хинц с полным фургоном досок. Он привез их из Брукинса, чтобы построить в будущем городе лавку. Мистер Хинц вежливо попросил маму принять его на постой, пока он будет строиться, и мама не могла ему отказать, потому что жить ему было больше негде.

Потом приехали отец и сын Хартхорны из Сиу-Фолз. Они тоже привезли доски, чтоб построить бакалейную лавку, и тоже попросились на постой к маме. Мама согласилась и сказала Лоре:

– Ничего не поделаешь: пришла беда – отворяй ворота!

– Если Инглз не поторопится, то к его приезду у нас тут будет целый город, – сказал мистер Боуст.

– Только бы он успел зарегистрировать гомстед, – озабоченно отозвалась мама.

Папа бьется об заклад

Этот день казался каким-то ненастоящим. У Лоры так саднило веки, словно их изнутри посыпали песком, и она беспрерывно зевала, хотя спать ей совсем не хотелось. В полдень молодой мистер Хинц и оба Хартхорна пришли обедать. После обеда было слышно, как они стучат молотками, сколачивая каркасы своих новых построек. Казалось, с отъезда папы прошло уже очень много времени.

Вечером он не приехал. На следующий день он не приехал. Теперь Лора не сомневалась, что получить участок – дело нелегкое, может, он совсем ничего не получит, и тогда они уедут дальше на Запад, в Орегон.

Мама больше не пускала проезжающих в дом. Лишь мистер Хинц и Хартхорны ночевали на полу возле печки. Теперь потеплело, и можно спать в фургонах, не боясь замерзнуть. Мама брала по двадцать пять центов – только за ужин, и они с миссис Боуст допоздна стряпали, а Лора мыла посуду. В доме ужинало столько людей, что она даже не пыталась их сосчитать.

Папа вернулся к концу четвертого дня. Он помахал всем рукой, поставил измученных лошадей в конюшню и, улыбаясь, вошел в дом.

– Ну вот, Каролина и девочки! У нас теперь есть участок!

– Ты все-таки его получил? – обрадовалась мама.

– А зачем же я ездил? – засмеялся папа. – Бр-р! Я замерз! Пусти меня к печке погреться.

– У тебя были неприятности? – спросила мама, поставив на плиту чайник.

– Ты не поверишь, Каролина, но такой давки я еще в жизни не видывал! Словно вся страна снялась с места и бросилась получать землю. До Брукинса я добрался в первый же вечер, а наутро, явившись в земельную контору, я даже к дверям подойти не мог. Всем пришлось стоять в очереди. Передо мной было столько народу, что мне в тот день даже внутрь войти не удалось.

– Неужели ты простоял там целый день? – удивилась Лора.

– Да, Бочоночек, целый день, с утра до вечера.

– И ты ничего не ел? Не может быть! – воскликнула Кэрри.

– Об этом я ничуть не беспокоился. Что меня беспокоило, так это толпа. Я все время боялся, что кто-нибудь из стоящих впереди зарегистрирует мой участок. Каролина, ты никогда не видывала таких толп. Но все это были пустяки по сравнению с тем, что случилось дальше.

– А что там случилось? – спросила Лора.

– Дай человеку отдышаться, Бочоночек! Когда земельная контора закрылась, я пробрался сквозь толпу к гостинице и за ужином услышал разговор двух мужчин. Один из них сказал, что зарегистрировал участок недалеко от Гурона, а второй возразил, что Де Смет будет лучше, и упомянул как раз то место, которое я присмотрел еще зимой. Утром он решил этот участок зарегистрировать, хотя и в глаза его не видел. Это единственный участок, который там остался, сказал он, и он его непременно возьмет. Тут я понял, что должен во что бы то ни стало его опередить. Сперва я подумал, что встану пораньше и займу очередь, но потом решил, что рисковать нельзя, и сразу после ужина отправился к земельной конторе.

– Но ведь она была закрыта, – удивилась Кэрри.

– Конечно, закрыта. Я устроился на ночлег прямо на крыльце.

– Неужели тебе непременно надо было там ночевать, Чарльз? – спросила мама, протягивая папе чашку чая.

– Надо было? Не мне одному пришла в голову такая мысль. К счастью, я явился туда первым. Не меньше сорока человек прождали там всю ночь, и сразу за мной стояли те двое, чей разговор я случайно подслушал.

– Но ведь они не знали, что ты хочешь получить этот участок? – спросила Лора.

– Они понятия не имели, кто я такой. Но тут явился один знакомый и сказал: «Хелло, Инглз! Говорят, вы зимовали на Серебряном озере. Собираетесь поселиться в Де Смете?»

– Ой, папа! – испуганно воскликнула Мэри.

– Да, тут-то всё и началось. Я понял, что стоит мне хоть на шаг отойти от двери, моя песенка спета. Поэтому я не трогался с места. К рассвету народу прибавилось, и вокруг меня у дверей толпилось уже человек двести. В тот день никакой очереди не было.

Каждый заботился только о себе. Наконец дверь отворилась… Есть у тебя еще чай, Каролина?

– Ой, папа, что было дальше? – взмолилась Лора.

– Как только контору открыли, парень из Гурона оттеснил меня от двери. «Заходи! Заходи!» – крикнул он своему приятелю, а сам затеял со мною драку, чтобы тот успел захватить мой участок. Но в эту самую минуту на гуронца навалился кто-то весом в добрую тонну. «Входите, Инглз! – крикнул этот человек. – Я с ним справлюсь! У-у-у-и-и-и!» – не своим голосом завопил папа.

– Не кричи так, Чарльз, – вздрогнула мама.

– И вы ни за что не угадаете, кто это был, – продолжал папа.

– Мистер Эдвардс! – вскричала Лора.

– Как ты догадалась? – изумился папа.

– Он точно так же вопил на Индейской Территории. Он же – дикий кот из Теннесси. Где он, папа? Ты привез его к нам?

– Сколько я ни старался, я не мог его уговорить поехать со мной. Но он зарегистрировал себе участок к югу от нас и сказал, что должен караулить его от захватчиков. Просил передать привет тебе, Каролина, а также Мэри и Лоре. Если б не он, не видать бы мне этого участка как своих ушей. Да, славную драку он там затеял!

– Они его побили? – испуганно спросила Мэри.

– Нет. Как только я ворвался в контору и стал регистрировать участок, он сразу же отошел в сторону, не успев получить ни единой царапины. Но толпа еще не скоро утихомирилась. Они…

– Все хорошо, что хорошо кончается, – вмешалась мама.

– Да, ты права, Каролина, – сказал папа. – И знаете что, девочки? Я побился об заклад с дядюшкой Сэмом и поставил свои четырнадцать долларов против его ста шестидесяти акров земли в том, что мы беремся прожить на этом участке пять лет подряд. Вы поможете мне выиграть у него пари?

– Конечно, папа! – Мэри произнесла эти слова радостно, Кэрри – восторженно, а Лора – очень серьезно.

– Мне не нравится, когда такую важную вещь превращают в азартную игру, – мягко заметила мама.

– В жизни всё более или менее игра, – возразил папа. – На свете нет ничего определенного, кроме смерти и налогов.

Строительная лихорадка

Для долгой беседы с папой времени больше не оставалось. По полу уже тянулись золотистые лучи солнца из западного окна, и мама сказала:

– Пора готовить ужин. Скоро придут мужчины.

– Какие мужчины? – удивился папа.

– Ой, мама! Пожалуйста, ничего не рассказывай папе! Я ему всё сама покажу. Это сюрприз! – С этими словами Лора помчалась в кладовую и вытащила из почти опустевшего мешка с бобами маленький мешочек денег. – Погляди, папа!

Папа в изумлении пощупал мешочек и посмотрел на улыбающиеся лица.

– Каролина! Что вы тут без меня придумали?

– Загляни внутрь! – нетерпеливо воскликнула Лора. – Пятнадцать долларов и двадцать пять центов!

– Провалиться мне на этом месте! – воскликнул папа.

Собирая ужин, мама с Лорой рассказывали папе, что происходило после его отъезда. Не успели они кончить свой рассказ, как к дому подъехал еще один фургон.

В этот вечер за ужином сидело семеро незнакомцев – еще один доллар семьдесят пять центов. Теперь, когда папа вернулся домой, путники снова могли спать на полу возле печки. Лора не думала ни о том, сколько тарелок ей приходится мыть, ни о том, как она устала и как ей хочется спать. Главное, что у папы с мамой будет много денег, а она помогает им эти деньги зарабатывать.

Всё утро она трудилась не покладая рук. Разговаривать было некогда – за столом сидело столько народу, что едва она успела вымыть посуду и подмести грязный пол, как надо было уже начинать чистить картошку на обед. Когда ей наконец удалось хоть одним глазком глянуть на холодный солнечный сине-бело-коричневый день, она увидела, как папа с грузом бревен направляется в сторону города.

– Зачем он туда едет? – спросила она у мамы.

– Он закладывает дом там, где будет город, – отвечала мама.

– Для кого?

– Для нас, – сказала мама, вытаскивая во двор груду одеял, чтобы их проветрить.

– А я думала, что мы переедем на участок.

– У нас есть еще полгода до того, как мы должны поселиться на нашем гомстеде. Участки в городе расхватывают очень быстро, и папа надеется заработать, если построит дом на одном из них. Он разобрал железнодорожный барак и из этих бревен построит лавку, которую хочет потом продать.

– Ой, мама, как хорошо, что мы можем заработать столько денег! – воскликнула Лора, усердно орудуя метлой, на что мама, вытаскивая из дома новую охапку одеял, заметила:

– Не размахивай так сильно метлой. Ты только пыль поднимаешь. Говоришь ты верно, но цыплят по осени считают.

За эту неделю дом наполнился постоянными жильцами, которые строили себе дома в городе или на своих гомстедах. С утра до вечера маме с Лорой некогда было перевести дух. Весь день за окнами грохотали колеса проезжавших мимо фургонов. Заказчики старались как можно скорее доставить из Брукинса строевой лес, и желтые скелеты домов росли как на дрожжах. Было уже видно, как вдоль железнодорожной насыпи вырастает Главная улица.

Каждую ночь на полу в большой комнате и в пристройке расстилали одеяла. Папа тоже спал на полу, чтобы девочки могли перебраться в спальню к маме, а на чердаке разместились бы новые постояльцы.

Все запасы кончились, и теперь маме приходилось покупать муку, соль, бобы, мясо и кукурузу, и поэтому она уже не зарабатывала столько денег. Она сказала, что здесь всё в три или четыре раза дороже, чем в Миннесоте, так как железная дорога и владельцы фургонов берут очень много за доставку. Дороги очень плохие, и фургоны нельзя перегружать. Но ей все-таки удается хоть немного заработать, а немного – лучше чем ничего.

Лоре очень хотелось посмотреть на дом, который строил папа, и поговорить с ним о стройке, но он завтракал вместе с постояльцами и торопливо уезжал вместе с ними. Времени на разговоры теперь не оставалось.

Неожиданно посреди побуревшей прерии, где раньше не было ровно ничего, вырос город. За какие-то две недели вдоль всей Главной улицы новые некрашеные строения выставили напоказ свои четырехугольные фальшивые двухэтажные фасады. За этими фальшивыми фасадами скрывались приземистые дома с покатыми деревянными крышами. В них жили какие-то незнакомые люди, из печных труб поднимался серый дым, оконные стекла блестели на солнце.

Однажды за столом Лора сквозь шум и говор услышала, как один из постояльцев сказал, что собирается строить гостиницу. Накануне вечером он привез из Брукинса бревна, а на следующем фургоне с бревнами приедет его жена.

– Через неделю мы уже откроем гостиницу, – сказал он.

– Очень рад это слышать, сэр, – сказал папа. – Чего в этом городе не хватает, так это именно гостиницы.

Суматоха в доме прекратилась так же внезапно, как и началась. В один прекрасный вечер папа, мама, Мэри, Лора, Кэрри и Грейс сели ужинать, и за столом больше никого не было. Дом снова принадлежал им одним. Кругом царила восхитительная тишина – мирная и прохладная, как после метели или как монотонный стук дождя после долгой засухи.

– Только теперь чувствую, как я устала! – с облегчением вздохнула мама.

– Я рад, что вы с девочками больше не будете работать на чужих, – сказал папа.

Много разговаривать никому не хотелось. Было так славно снова сидеть за столом только своей семьей.

– Мы с Лорой подсчитали, что заработали больше сорока долларов, – сказала мама.

– Сорок два доллара пятьдесят центов, – подтвердила Лора.

– Мы их отложим и постараемся не тратить, – сказал папа, а Лора подумала, что эти деньги будут подспорьем для того, чтобы отправить Мэри в колледж.

Землемеры вот-вот вернутся. Я жду их со дня на день, – продолжал папа. – Надо готовиться к переезду. Пока я не продам свое строение, мы сможем жить в городе.

– Прекрасно, Чарльз. Завтра мы выстираем одеяла и начнем укладывать вещи, – сказала мама.

Утром Лора помогла маме со стиркой. Она с удовольствием выносила корзину с чистыми одеялами и подстилками и развешивала их на веревке под теплым мартовским солнцем.

По грязной разъезженной дороге медленно тащились на Запад фургоны с переселенцами. На берегах Серебряного озера и в мертвой болотной траве осталась только узенькая кромка льда. Вода в озере была синяя, как небо. Далеко на юге в дрожащей дымке показалась стрела из крохотных черных точек и еле слышно донесся протяжный печальный крик диких гусей.

Папа запыхавшись прибежал домой.

– Первая весенняя стая! Как вы насчет жареного гуся на обед? – сказал он и умчался на озеро с ружьем.

– Чудесно! Жареный гусь с начинкой из шалфея. Хочешь, Лора? – спросила Мэри.

– Не хочу, и ты прекрасно это знаешь. Я терпеть не могу шалфей. Мы сделаем начинку из лука, – возразила Лора.

– Но я не люблю лук! Я хочу шалфей! – рассердилась Мэри.

Лора перестала скрести грязный пол, присела на корточки и заявила:

– Мне все равно, хочешь ты шалфей или нет. У нас его не будет! Надеюсь, я хоть иногда могу поесть то, чего мне хочется.

– Что с вами, девочки? Зачем вы ссоритесь? – удивилась мама.

– Я хочу шалфей! – твердила Мэри.

– А я хочу лук! – кричала Лора.

– Девочки, девочки, – в недоумении повторяла мама. – Не понимаю, какая муха вас укусила. Я еще в жизни таких глупостей не слыхивала! Вы же отлично знаете, что у нас нет ни лука, ни шалфея.

Тут дверь отворилась и в комнату вошел папа. Водворив на место ружье, он грустно сказал:

– Ни одного гуся подстрелить мне не удалось. Вся стая спустилась к озеру, но тут же снова поднялась и полетела дальше на север. Гуси, наверно, увидели новые дома и услышали шум. Боюсь, что хорошей охоты здесь уже больше не будет.