Текст книги "Путь предателя"
Автор книги: Лора Джо Роулэнд
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 27
Задернутый завесой дождя пейзаж Нагасаки окружал Хирату, когда он шел по мокрым улицам, по грязным переулкам, спускался по скользким ступеням. Замерзший и уставший, он мечтал о горячей ванне, еде и постели. Но у него не было денег, и ему приходилось все время идти, чтобы его не схватили солдаты, которые продолжали прочесывать город, разыскивая Хирату, несмотря на угрозу войны.
Прошлой ночью, охотясь на контрабандистов, он услышал шум в бухте и вернулся как раз в тот момент, когда полиция арестовала Сано и Киёси. Потом портовые полицейские погнались за ним. Позже к погоне присоединились другие солдаты. Всю ночь Хирата бегал по лесам, взбирался на горы, ползал по полям, переправлялся через речки, пытаясь скрыться. Если его поймают, кто спасет Сано? К рассвету изможденный до крайности, Хирата передохнул час на дереве. Но сон не принес успокоения, так как ему снились его бывший наставник, засада в чайном домике и его трусливое бегство, после которого он получил второй шанс доказать, что достоин быть самураем.
Хирата пробрался в город сразу после того, как открылись ворота. Теперь Хирата радовался тому, что на нем одежда, в которой он чувствовал себя удобнее всего: его старая форма досина, состоящая из короткого кимоно, узких хлопчатобумажных штанов, соломенной шляпы, короткого меча и дзиттэ. Пока Хирата скрывает лицо, он вполне может сойти за нагасакского полицейского. До сих пор одежда служила именно этой цели.
Прежде всего он выяснил, что произошло с Сано. Газетчики по всему городу разносили листки: «Сёсакан сёгуна – предатель. Читайте полный отчет об этом!»
Хирата стащил один листок. Охваченный смятением, он читал возмутительные обвинения против его хозяина. Однако Хирата испытал облегчение, узнав, что Сано жив и ему предоставлена свобода до тех пор, пока через три дня не соберется трибунал. У Хираты есть время, чтобы собрать улики против настоящих преступников и вызволить Сано.
Он начал с визита к Урабэ. Возле лавки торговца иностранными товарами он встретил дочь Урабэ, Дзюнко, и та стала умолять Хирату спасти Киёси.
– Киёси невиновен. Вы должны попросить ваших начальников, чтобы его отпустили! – Дзюнко в возбуждении уперлась своими маленькими кулачками в грудь самурая и разрыдалась. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы он умер!
– Если Киёси не контрабандист, что же он делал в бухте? – спросил Хирата.
Дзюнко рассказала о том, как Киёси выслеживал таинственные огни, пытаясь поймать призраков и надеясь получить от них такое количество золота, чтобы они могли пожениться.
– Мой Киёси – настоящий самурай. Он никогда бы не нарушил закон. – Она всхлипнула. – Он такой добрый, послушный и верный!
Настолько, чтобы пожертвовать жизнью ради спасения кого-то другого? Хирата вспомнил, как Сано подозревал, что Урабэ помогал Яну Спаену со сбытом товаров на черном рынке. Может, Киёси лгал, чтобы спасти Дзюнко? Ведь за преступления отца она разделила бы его участь...
Делая вид, что осматривает предприятие Урабэ в связи с розысками беглеца, Хирата расспросил торговца, где тот находился в важные для следствия ночи. Урабэ заявил, что во время операции контрабандистов, убийства Пеон и исчезновения Яна Спаена допоздна работал один в магазине. Между тем два обстоятельства заставили усомниться в его шатком алиби и обосновали его участие в контрабанде.
В магазин вошли три вульгарных простолюдина. Покрытые татуировками руки выдавали в них бандитов. Когда они приняли от Урабэ массивный сверток в обмен на пригоршню монет, Хирата заподозрил, что дело нечисто. Потом какой-то ростовщик забрал у Урабэ товары в качестве платы за просроченный долг. Финансовые дела торговца явно оставляли желать лучшего. И если те бандиты орудовали на черном рынке, значит, Урабэ имел контакты для сбыта незаконных товаров.
Затем для обыска магазина прибыли солдаты, Хирата едва успел скрыться. С тех пор уже несколько часов ему ничего не удалось сделать, он просто боролся за выживание, а это совсем не помогало Сано.
Тяжелые шаги вновь возвестили о приближавшейся опасности. Хирата забежал на рынок. Крытые прилавки спасали продавцов, товары и покупателей от дождя. От запаха жарившейся пищи рот Хираты наполнился слюной. Изнывая от голода, он направился к прилавку, где продавались шампуры с жареными морепродуктами и овощами.
– Дайте мне пять шампуров, – сказал он торговцу, – и большую чашку риса.
Тот поставил еду на узкую полку, служившую столом.
– Это стоит десять медяков, господин.
– Я – слуга закона! – Хирата помахал дзиттэ. – Мне незачем платить.
Испуганный торговец покорно отошел к жаровне. Хирата жадно набросился на еду, но его грыз стыд, и он вспомнил слова отца: «Благородный досин не злоупотребляет своей властью, потому что в противном случае оказывается не лучше преступников, которых должен наказывать».
Однако Хирата убедил себя, что его миссия оправдывает воровство, а долг перед хозяином выше сомнений. Покончив с едой, он подошел к продавцу чая и потребовал для себя чашку. Утолив голод и жажду, Хирата почувствовал, как к нему вернулись силы и решимость. Избегая встреч с солдатами и полицией, он направился к берегу.
* * *
Из разговоров с обитателями улицы, где жил старший чиновник Охира, удалось почерпнуть только то, что он живет скромно и пользуется репутацией строгого, законопослушного руководителя. Хирата не выявил ни одного свидетельства того, что Охира имел какую-то выгоду от контрабанды голландскими товарами. На расспросы о переводчике Исино местные жители сказали ему: «Вам следует навестить госпожу Кихара, жену городского казначея. Она сваха, устроившая женитьбу переводчика Исино. Уж она-то всегда очень тщательно наводит справки о перспективных кандидатах на брак».
Они направили Хирату в часть города, расположенную под особняком губернатора. На широких улицах мелкие чиновники и посыльные шныряли между проплывавшими паланкинами; члены административных органов и дипломаты проезжали через ворота обнесенных стенами резиденций нагасакских чиновников; торговцы вели беседы о ценах, доходах и налогах на импортные и экспортные товары. Ни облава по всему городу, ни угроза войны не могли остановить внешнюю торговлю и регулирующую ее бюрократическую машину.
Хирата шел по району так целеустремленно, словно имел законное поручение. Однако в его мозгу постоянно звучал тревожный сигнал; взгляды прохожих настораживали его. Он убеждал себя, что его одежда – прекрасная маскировка и никто не заподозрит, что беглец посмеет дерзко расхаживать в самом средоточии власти Нагасаки. Здесь было меньше солдат. И все же только стремление спасти хозяина удерживало Хирату от бегства.
Отыскав особняк с квадратным гербом над воротами, он сказал стражнику, что хотел бы видеть госпожу Кихара. Стражник, принявший его за клиента хозяйки, вызвал слугу, и тот провел Хирату через сад к дому.
– Ваша обувь и оружие, господин? – вежливо напомнил слуга.
Все существо Хираты противилось тому, чтобы остаться без сандалий, дзиттэ и меча, как того требовал обычай. А что, если солдаты начнут обыскивать дом, когда он будет внутри? Хирата нехотя снял сандалии, надел шлепанцы для гостей и положил оружие на полку, понимая, что отказ вызовет подозрения. Слуга провел его в дом. Из коридора донесся низкий надтреснутый голос:
– Мне нужно полное досье на семью юноши Оно. Обойди магазины, ростовщиков и выясни, каковы размеры их долгов. – Влажный кашель прервал указания. – Проверь квартал удовольствий, посмотри, нет ли там у молодого человека любовницы. Посети его начальство и выясни, планируется ли его рост по службе. Потом узнай, кто его друзья и не было ли у них проблем с законом.
Надежда воодушевила Хирату. Если это говорила госпожа Кихара, то она, видимо, знает все о людях, брак которых устраивает. Он прошел вслед за слугой к приемной. Ее бумажные стены светились желтым светом от лампы. Оттуда вышел самурай с гербом Кихара. Слуга пригласил Хирату войти и объявил:
– К вам господин Ватанабэ Монэмон, госпожа. – Такое имя назвал ему Хирата.
Комната была ярко освещена, прогрета и задымлена. Масляные лампы горели на низком столике; угольные жаровни раскалились. От мокрой одежды Хираты пошел пар. Полная женщина лет шестидесяти, с пергаментной кожей сидела на коленях среди груды подушек, швейных принадлежностей и наполовину законченной шелковой вышивки, изображавшей девушку на лугу. Круглое лицо госпожи Кихары было морщинистым, как моченая слива. Дым шел из длинной серебряной трубки, торчавшей в углу ее улыбавшегося рта, и Хирата заметил, что нескольких из тщательно вычерненных зубов там недоставало.
– Значит, вы ищете невесту, молодой господин? – проскрипела госпожа Кихара. Поклонившись, она жестом предложила Хирате устроиться напротив нее. Самурай сел. – Не желаете закусить?
Рядом с лампами, коробкой табака и спичками на столе стояли чайник, чашки и тарелка с рисовым печеньем. Хотя и чай, и печенье пропахли дымом, Хирата с удовольствием отведал угощение, чувствуя покой от присутствия госпожи Кихары. Она напомнила ему тетушку, которая тоже курила и иногда выполняла роль свахи. Хирата печально подумал о том, увидит ли еще раз ее и других родственников.
Госпожа Кихара с недоумением смотрела на него.
– Едва ли мы прежде встречались, – сказала она, пыхнув трубкой. – Обычно я устраиваю браки, делая одолжение для знакомых людей. Вы из какой семьи?
Удачно избежав необходимости сочинять себе родословную, Хирата направил разговор в нужное ему русло:
– Хоть вы и не знакомы со мной и моей семьей, между нами есть связь. Я знал переводчика Исино, когда мы были мальчишками. Мы... какое-то время учились у одного наставника, – пояснил он, не желая создать впечатление слишком короткого знакомства с Исино. Он также надеялся, что госпожа Кихара не заметит десятилетней разницы в возрасте между ним и Исино, в противном случае его рассказ прозвучал бы не слишком убедительно. – Как я понимаю, вы устроили его брак, потому и пришел в надежде на вашу помощь.
– Забавно. Я не припоминаю, чтобы ваше имя фигурировало во время сбора информации по Исино. – Госпожа Кихара прищурилась сквозь дым на Хирату. Ему стало жарко, лицо покрылось испариной. Может ли она уличить его во лжи? Госпожа Кихара закашлялась и пожала плечами: – А, ладно... Я не могу докопаться до каждого, с кем знаком мужчина, да это и не нужно, поскольку я не пропускаю ни одного важного контакта. И переговоры о свадьбе прошли гладко. – Госпожа Кихара горделиво выпрямилась. – Переводчик Исино женился на племяннице губернатора. А клан Нагаи избавился от девицы, которая родилась в год Лошади – плохая примета. – Госпожа Кихара снова набила трубку. – Теперь скажите мне, молодой господин, у вас есть кто-нибудь, кто мог бы за вас поручиться?
Хирата занервничал – он словно в ловушке в этой тесной комнате, а к тому же безоружный, тогда как солдаты проводят на него в городе облаву. Интересно, что сейчас делает Сано?
Хирата подумал о голландском корабле, стоявшем в заливе, как готовая взорваться бомба, и о трибунале из судей, которые соберутся в Нагасаки через два дня. Если продолжать игру, то вероятность, что его уличат во лжи, увеличится.
– Прежде чем говорить о себе, – сказал Хирата, – я хотел бы узнать, какую информацию вы даете клиентам о потенциальных супругах. Например, что вам удалось узнать о переводчике Исино?
Госпожа Кихара нахмурилась:
– Результаты моих расследований строго конфиденциальны. – Она замолчала, а Хирата ждал в надежде, что радость получения новых сведений и возможность посудачить о них с людьми побуждали ее заниматься ремеслом свахи. – Однако, раз уж вы старый знакомый Исино, ему не повредит, если я воспользуюсь его примером и расскажу о том, что смогу сделать для вас. Послужной список переводчика Исино безупречен. – Госпожа Кихара взяла вышивку и приступила к работе. Сердце Хираты преисполнилось надежды, когда она продолжила: – Его жалованье – двадцать коку – больше, чем у других людей такого ранга, – но он частенько берет в долг. – Она назвала общую сумму за прошлый год, оказавшуюся равной денежному эквиваленту жалованья, которое правительство выдало Исино рисом. – Правда, он всегда аккуратно возвращает долги. Исино часто посещает квартал удовольствий, но постоянной любовницы не имеет: ему нравится разнообразие.
Хирата подумал, чем же Исино заслужил высокое жалованье? Тем, что выполняет сомнительные задания начальства – вроде участия в контрабанде? Зачем он делает долги? И как их выплачивает? Не завсегдатай ли он дома удовольствий «Половинка луны», где умерла Пеон?
– Перспективы Исино были весьма благоприятны, – продолжала госпожа Кихара. – Знание голландского языка – очень ценное качество. Единственный изъян Исино – его характер, это самый надоедливый человек из всех, кого я видела! – Она заработала иголкой, пыхнула трубкой и поморщилась. – Знаете, что он мне заявил? «Госпожа Кихара, я должен кое-что сказать вам для вашего же блага. – Быстро закивав головой, распахнув глаза и широко улыбнувшись, госпожа Кихара прекрасно изобразила Исино. – Вам не следует курить; это не женственно, и еще трубка привлекает внимание к тому, что у вас не хватает зубов». Какое бесстыдство! – Госпожа Кихара воткнула иглу в ткань. – Во время миаи всякий раз, когда Исино начинал говорить, мне приходилось прижигать ему руку трубкой, чтобы он как-нибудь не оскорбил семью Нагаи.
Хирата рассмеялся, представив эту забавную картину, хотя в нем нарастало желание забрать свое оружие и уйти.
– Но вам едва ли удалось бы скрыть недостаток Исино навсегда. И конечно, Нагаи мог найти для девушки лучшую партию, несмотря на ее неудачное рождение. Почему они приняли предложение Исино?
– У губернатора Нагаи и других чиновников есть причина терпеть его: он покупает расположение людей, на которых хочет произвести впечатление, при помощи подарков.
Это объясняло, зачем Исино занимает деньги. Возможно, он брал в долг, чтобы покрыть расходы на покупки, затем расплачивался по получении доли доходов от контрабанды. Быть может, Пеон видела Исино, когда он вывозил товары с Дэсимы. Но у переводчика нет очевидного мотива для убийства Яна Спаена, нет улик, способных связать его с убийством Спаена или Пеон. А без этого трибунал не поверит, что Исино ложно обвинил Сано.
– Пожалуйста, простите, что я разболталась, – сказала госпожа Кихара. – Давайте теперь поговорим о вас. Кто ваши родственники? Каков ваш доход? Унаследуете ли вы какое-либо владение? Говорите, не стесняйтесь. Любая хорошая семья потребует этой информации, прежде чем приступить к рассмотрению вашего предложения.
Как раз в тот момент, когда Хирата размышлял, как найти достойный предлог, чтобы удалиться, в коридоре послышались тяжелые шаги и мужские голоса: «...беглец... основания считать, что он изображает из себя досина... сообщения о возможных передвижениях... направлялся в эту сторону...»
Хирата в ужасе бросился к наружной двери, рефлекторно потянувшись к дзиттэ и мечу – они все еще лежали на полке при входе.
– Что случилось, молодой господин? – Трубка выпала из раскрытого рта госпожи Кихара. – Куда вы?
– Простите, госпожа, – пробормотал Хирата, отодвигая дверь. Его охватила паника, когда он увидел трех самураев, обыскивавших сад. Одним из них был тучный стражник из резиденции Сано. Хирата попятился назад в дом, но слишком поздно.
– Вот он! – крикнул стражник.
Трое бросились к Хирате. Одновременно еще четверо с мечами в руках вошли в приемную, отрезав ему дорогу к бегству.
– Как вы смеете нападать на моих гостей? – возмутилась госпожа Кихара. – Прочь!
– Этот человек скрывается от правосудия, – сказал старший из солдат и повернулся к Хирате: – Идемте, и без фокусов, тогда вас не тронут.
Когда солдаты стали приближаться, растерявшийся было Хирата внезапно обрел решимость: его не запрут в камере, пока враги Сано разгуливают на свободе. Он поднял угольную жаровню и осыпал солдат горячими углями и пеплом.
Они отступили, взвыв и схватившись руками за лица. Госпожа Кихара завизжала. Хирата по горячим углям, прожигавшим матерчатые гостевые шлепанцы, кинулся к двери и застыл там, увидев, что другие солдаты выбегают в сад. Он бросился назад в комнату, где дорогу к главному выходу перекрывали пострадавшие от него солдаты.
– Стой! – закричали они, пытаясь схватить Хирату.
Боковая стенка комнаты была сделана из полупрозрачной бумаги и тонких деревянных реек. Хирата прыгнул прямо на нее, с треском прорвал хлипкую преграду и побежал по коридорам, через гостиные и спальни. Перепуганные слуги шарахались от него. Солдаты топали позади. Мокрый от пота, с неистово бьющимся сердцем Хирата выскочил в дверь и оказался в узком дворике у задней стены имения. В проеме открытых ворот стоял тучный стражник, держа длинный меч наготове. Глаза его покраснели от пепла, которым его попотчевал Хирата.
– Теперь не уйдешь! – бросил он, глядя на Хирату со злобным торжеством.
Стена была слишком высокой и гладкой, чтобы перебраться через нее. В здании полно солдат. Стражник со смехом сделал выпад. Отчаяние придало Хирате сил. Он схватил стражника за руку, державшую меч, и ударил его в глаз. Стражник взвыл. Хирата придавил его к стене и вырвал меч. Стражник, придя в себя, выхватил короткий меч и встал между Хиратой и воротами. Хирата слышал, что солдаты все ближе, их крики отдавались эхом в коридоре у него за спиной.
– Сдавайся! – выдохнул стражник. – Тебе не скрыться.
Он снова сделал выпад. Хирата полоснул его трофейным мечом. Клинок рассек горло от подбородка до кадыка. Стражник упал, визжа и булькая кровью. Хирата бросил на землю окровавленное оружие – если кто-нибудь увидит у него этот меч, ему сразу предъявят обвинение в убийстве. Перепрыгнув через тело, он выбежал в ворота. Несясь по переулку, Хирата слышал затихающие крики солдат, но никто его не преследовал. Он был свободен.
Охватившее его душу чувство обреченности быстро вытеснило облегчение. Он убил человека. Его начнут искать еще энергичнее. Он безоружен, его маскировка уже бесполезна. Как он теперь спасет Сано и исправит ошибки прошлого?
Глава 28
К тому времени как корабль ошвартовался и Сано сошел по сходням на берег, вечер сменился ночью. Патрульные солдаты носили с собой пылающие металлические фонари, и дым от них растворялся в сыром воздухе. Люди, нагруженные скарбом, двигались в горы: они оставляли город. Сквозь порывистый морской ветер до Сано долетал странный ритмичный звук, доходивший со стороны гор. Объятый ужасом и возбуждением, он понял, что это боевые барабаны. Его самурайский дух возрадовался бы при мысли о служении чести и выполнении своего предназначения, заключавшегося в том, чтобы умереть на поле брани за своего господина... если бы Сано не возмущался режимом и не чувствовал себя ответственным за то, что навлек катастрофу, способную опустошить страну.
Теперь, когда предварительный план сформировался у него в голове, Сано ехал назад, на Дэсиму. Если контрабандисты планируют перевезти из складов еще какое-то количество товаров, они должны сделать это до того, как корабль причалит и новые официальные лица Ост-Индской компании обнаружат и прекратят незаконную торговлю. И разве можно найти время лучше, чем сейчас, когда все губернаторские силы собраны на набережной? Контрабандистам не понадобятся таинственные огни, чтобы распугивать публику. Какой-то офицер окликнул Сано:
– На набережной, вплоть до особого распоряжения, введен ранний комендантский час. Кроме уполномоченного персонала, все должны между закатом и рассветом оставаться у себя в домах.
Сано видел, как солдаты гонят простолюдинов с улиц города.
– Я представитель сёгуна, – сердито сказал он. – Вы не имеете права давать мне распоряжения.
– Проходите, или я арестую вас, – невозмутимо отозвался офицер и поднес фонарь поближе к Сано. – У вас кровь, если вы этого не знаете.
Сано с тревогой увидел, что из раны через бинт сочится кровь, окрашивая ворот его белого нижнего кимоно. Он почувствовал жар и давление в плече. Чтобы не занести в рану грязь, нужно срочно обработать ее. После этого Сано еще успеет поймать контрабандистов, когда они встретятся со своими сообщниками с черного рынка, чтобы сбыть товары. У него был целый ряд подозреваемых, которые могли вывести его к месту встречи: Исино, губернатор Нагаи, Урабэ, настоятель Лю Юнь и старший чиновник Охира.
Потом, по дороге домой, Сано в очередной раз увидел, как трудно будет продолжить расследование. Солдаты открыто следовали за ним по улицам. Кроме того, он ощущал присутствие невидимых наблюдателей. Добравшись до резиденции, Сано увидел слоняющихся поблизости солдат: охота на Хирату продолжалась.
– Нет ли каких-нибудь вестей от моего помощника? – спросил он, когда Старый Сазан встретил его в коридоре.
– Мне жаль, господин, – ответил слуга, – но солдаты едва не схватили его в имении городского казначея. При попытке скрыться он убил человека. Солдаты получили приказ прикончить его на месте.
Сано словно громом поразило.
– Какие демоны занесли Хирату в имение казначея?
– По словам полиции, он пробрался в дом, чтобы украсть деньги и скрыться из города.
– Ложь! – Уж Сано-то знал. Вместо того чтобы попытаться скрыться, Хирата ведет следствие по тем, кто обвинил их. Расследование, видимо, привело его в Чиновничий квартал, где ему, наверняка при самозащите, пришлось совершить убийство. У Сано заныло сердце, когда он увидел, что количество ложных обвинений множится. Он с запозданием заметил, что Старый Сазан говорит невнятно: у него распухли губы. – Что с тобой случилось? – спросил Сано.
Старый Сазан попытался улыбнуться, но вместо этого поморщился.
– Губернатор Нагаи узнал, как я провел шпионов, переодевшись в вашу одежду прошлой ночью. Сегодня он прислал кое-кого, чтобы проучить меня. Но били не слишком сильно; Старый Сазан еще крепок. Да и хорошая шутка, вроде этой, стоит того, да?
– Нет. – Сано огорчился, что слуга пострадал из-за него. Поскольку теперь он не может прибегнуть к помощи Старого Сазана, как ему уйти от слежки?
Небывалый подъем духа, который помог ему пережить этот день, внезапно иссяк. Сано почувствовал слабость от голода, боли и потери крови. Теперь его врагам известно, что арест не воспрепятствовал расследованию. Поэтому они решили изолировать Сано, чтобы лишить его возможности оправдаться и вытащить на свет их преступления. Сано остался совершенно один и фактически беспомощный. Однако хотя он и испытывал мрачный и тяжкий гнет отчаяния, дух детектива продолжал жить в нем. У Сано созрел новый план. Но сначала он должен восстановить силы.
– Мне нужны лекарства и свежая повязка на рану, – сказал он Старому Сазану. – Пусть служанки принесут еды, согреют ванну и приготовят постель.
Вскоре Сано был накормлен, вымыт, на плече была новая повязка. Он прошел в спальню, где матрас, застеленный мягкими одеялами, неодолимо звал отдохнуть. Но Сано опасался уснуть не меньше, чем желал этого.
Где-то в ночи бродит убийца, который пытался убить его; он окружен врагами. Сано переоделся в чистую уличную одежду и прицепил к поясу мечи. Отказавшись от матраса, он лег на пол, пристроив шею на специальный деревянный подголовник. Готовый к любой опасности, сжимая рукоять длинного меча, он задремал. Но усталость, быстро одолев Сано, увлекла его в глубину, в темное беспамятство.
* * *
Он шел через бесконечный лес цветущих вишневых деревьев; они издавали особый резкий аромат и потрескивали. Где-то непрерывно били в храмовый колокол. Вдалеке стояла женщина, отчаянно махавшая руками, ее бледных оттенков кимоно развевалось на горячем, сухом ветру. Сано узнал Аои, и его сердце наполнилось радостью. Он окликнул ее, но колокол заглушил его голос. Сано побежал к ней.
Приблизившись, он увидел ужас на лице Аои и понял, что она не звала его, а, напротив, старалась прогнать. Он не мог расслышать ее голос, но прочел по губам: «Нет! Опасность. Беги!» Не обратив внимания на предостережение, Сано дотянулся до Аои и сжал ее в объятиях.
В тот момент, когда они прикоснулись друг к другу, она вспыхнула огнем. Ее тело, волосы и одежда растворились в удушливой лавине света и дыма. Сано закричал от страха и проснулся в своей спальне. Но резкий запах остался; треск стал громче. Удушье сохранилось. Густой дым и зловещий оранжевый свет наполняли комнату. Кашель разрывал Сано грудь; резало глаза. Это был не сон. Набат возвещал пожарную тревогу. Дом горел. Дух Аои предупредил его.
Вскочив на ноги, Сано побежал через комнату, кашляя и задыхаясь. Он натыкался на стены и мебель, прежде чем его руки нащупали дверь и открыли ее. Его обдало волной жара, и Сано понял, что по ошибке принял дверь, ведущую внутрь, за ту, которая выводила во внешний коридор и сад. Вдоль прохода и в комнате напротив его спальни пламя лизало стены и пожирало бумажные перегородки. Клубы дыма наполняли легкие Сано едкой гарью; горло жгло. Прикрыв рот и нос рукавом, он бросился назад, в спальню, где ярко полыхали напольные циновки, разрисованные стены и бумажные окна.
Внезапно внешняя стена комнаты завалилась внутрь, и Сано увидел пламя, пляшущее во внешнем коридоре. Треск сменился ревом. То и дело раздавались глухие удары и грохот рушащихся конструкций. Сано не решился пытать счастье в коридорах, где мог оказаться в огненной ловушке или быть раздавленным падающими бревнами. Прикрыв голову руками, он бросился через этот кромешный ад во внешний коридор. Страшный жар обжигал кожу; горящие циновки жгли ноги. Вырвавшееся откуда-то со звуком «у-уф» пламя охватило полы кимоно. Дым ослепил его. Сано рванулся через обрушившуюся стену к благословенно прохладному, свежему ночному воздуху. Вывалившись в сад, он стал кататься по земле, чтобы сбить с одежды огонь.
– Пожар! – крикнул он хриплым от дыма голосом. Сано зашелся в приступе кашля. Его вырвало. Крыша резиденции ярко пылала. Искры взлетали ввысь, словно сияющие оранжевые птицы; клубы черного дыма закрывали небо. – На помощь, пожар!
С внешней стороны ограды сада послышались крики, топот бегущих людей и настойчивый звон тревожного колокола. Нагасакская пожарная команда в кожаных плащах и шлемах с защитными масками вбежала в ворота. Пожарные выстроили цепочку от колодца на улице, поставили лестницы, влезли на крышу и начали заливать из ведер горящую солому. С помощью длинных багров они растаскивали рухнувшее строение в стороны, чтобы не позволить распространиться огню. Начальник подошел к Сано.
– Вам повезло, что вы остались живы, – сказал он. – Лучше идите на улицу, там безопасно. Давайте я помогу.
– Слуги. – Сано, жадно глотая воздух, показал на заднюю часть дома, которая была охвачена пламенем. – Мы должны спасти их!
Он хотел броситься спасать людей, но начальник удержал его.
– Слишком поздно. Тут уже ничего не поделаешь.
* * *
Рассвет. Размытое оранжевое пятно восходящего солнца в затянутом дымкой небе напоминало карпа в мутной заводи. С пожаром справились, и черный скелет резиденции стоял среди мокрых куч сажи, пепла, обугленных досок и мебели. Из-под обломков служебной части дома Сано и пожарные извлекли десять частично обгоревших, но все же узнаваемых тел: повар, эконом, садовник, конюх, пять горничных... и Старый Сазан. Сано завернул тело слуги в кусок ткани, которую доставили из соседней кумирни. Склонив голову, он прочитал молитву о душе Старого Сазана. Затем, когда эта-трупоносы унесли тела в городской морг, Сано в изнеможении упал у глинобитной стены.
Его голова и грудь болели; при жестоком кашле выделялась густая солоноватая мокрота. Нестерпимо пекло прорвавшиеся красные ожоги на руках и ногах. Ему посчастливилось, что он пережил самое страшное для Японии, но и самое распространенное здесь стихийное бедствие, и Сано впервые возблагодарил судьбу за то, что при этом не было Хираты. Где бы ни был Хирата, по крайней мере он не погиб в огне. Но боль и отчаяние захлестнули Сано, когда он попытался собраться с силами, чтобы продолжить борьбу со своими врагами.
Начальник пожарной команды шел по руинам, производя осмотр и что-то бормоча себе под нос. Беспокойство охватило Сано. Он поднялся и присоединился к самураю.
– Я еще не сталкивался с естественным огнем, который давал бы такой жар и так быстро распространялся в этих условиях, – заметил начальник. – Вчера большую часть дня шел дождь; влага должна была предотвратить распространение огня. Погода была слишком теплой, чтобы жечь угольные жаровни. Не думаю также, что пожар вызвала случайно оставленная масляная лампа или свеча.
– Значит, это поджог? – спросил Сано.
– Я бы поклялся честью, что да. – Начальник показал вверх. – Крыша и потолки полностью уничтожены. Из конструкций здания сохранились лишь внутренние детали. – Он пнул ногой кучу балок и стропил. – Пламя перемещалось с внешней части дома к внутренней против обыкновения. И посмотрите на это.
Он поднял обугленную доску и передал Сано, который заметил на нетронутой огнем части какое-то маслянистое вещество.
– Лампадное масло, – сказал он. Его сердце заколотилось, в душе поднялась волна гнева.
– Вылито через крышу, – уточнил начальник, – потом подожжено.
Значит, нападение, которого опасался Сано, все же произошло, хотя и в неожиданной форме. В глазах Сано все поплыло; кошмар прежних расследований снова возвращается к нему. Из-за него погибли ни в чем не повинные люди, включая единственного в Нагасаки друга. Если бы он принял исповедь Пеон, если бы смирился с судьбой после ареста, они все остались бы живы. Кто принес больше вреда: убийца Яна Спаена – или Сано? За внешним честолюбием Сано крылась другая, менее благородная цель, над которой он никогда прежде не задумывался. Неужели эгоистичное желание доказать свою правоту, чтобы добиться триумфа и утвердить свое моральное превосходство, стало причиной гибели одиннадцати человек и возможной войны?
Чувство ужасной вины из-за мотивов своего поведения сменилось в Сано неистовым гневом к людям, так жаждущим его смерти, что они даже не задумываются о других жертвах. Главное для них – представить смерть Сано как несчастный случай. Он твердым шагом вышел через главные ворота на улицу. Как и ожидал Сано, солдат поблизости не было. Видимо, они ушли, чтобы не мешать поджигателю делать свою работу, и не вернулись, решив, что Сано сгорел. Сано подошел к толпе зевак.
– Кто-нибудь из вас видел, как начался пожар? – спросил он.
– Я видел, – подал голос молодой самурай. – Прошлой ночью я нес службу на пожарной вышке. – Он указал на крытую деревянную платформу, которая поднималась на столбах над крышами домов соседнего квартала. – Я увидел огонь и ударил в колокол.