Текст книги "Путь предателя"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Сано не поверил, что настоятель Лю Юнь настолько безразличен к смерти брата, как заявил об этом. Китайская и японская культуры не столь различны; конфуцианская преданность семье лежит в основе обеих и только за редким исключением полностью стирается религиозным фанатизмом. Та же лояльность может вынудить монашескую братию подтвердить его фальшивое алиби. Лю Юнь имеет доступ к оружию, а также возможность доставить его на Дэсиму и обратно по воде. Китайцы, изобретатели пороха, фейерверков и других чудес, вполне могли создать таинственные огни. Сано видел спасение в том, чтобы приписать убийство Спаена иностранному подданному. И все же не мог арестовать Лю Юня, основываясь только на мотиве для преступления и слухах. Удастся ли ему найти человека, который покажет, что видел настоятеля у Дэсимы позапрошлой ночью?

Шум на море усилился. Настойчиво загудела труба из раковины. Подняв глаза, Сано заметил, что шум доносился с катера, швартовавшегося у соседнего поста портового патруля. Команда соскочила на берег, испуганные вопли разносились над водой. Страшное предчувствие охватило Сано, и он поспешно зашагал по пирсу. На прибрежной дороге он настиг солдата, бежавшего сквозь толпу по направлению к городу.

– В чем дело? – громко спросил Сано.

– О, хорошо, что это вы сёсакан-сама, – задыхаясь, проговорил солдат. – Проблемы с голландским кораблем. У меня для вас ужасные новости!

Глава 14

– Вчера мы передали голландскому капитану ваше послание, и он был очень зол из-за дополнительной задержки с высадкой на берег, – сообщил солдат. – Сегодня он уже не верит в то, что вы ведете честное расследование убийства. Он думает, что японцы убивают на Дэсиме его соотечественников и намереваются наказать за преступление несчастных голландцев. Капитан говорит, что если вы не принесете ему голову японца – убийцы Спаена и не позволите команде сойти на берег в течение двух дней, то он сотрет Нагасаки с лица земли!

В молчаливом ужасе Сано посмотрел в сторону моря. Голландцы реагируют так, как он и ожидал; его недоверие к капитану Оссу оправдывается. Алчные варвары хотят использовать убийство Спаена как предлог для объявления Нидерландами войны Японии, разграбления ее богатств и покорения жителей. Сано вспомнил рассказы о голландских завоеваниях. Стоит ли ему отправиться на корабль и попытаться предотвратить угрозу? Нет, ультиматум варваров оставил ему слишком мало времени, чтобы совершать долгие поездки, да и в любом случае он едва ли чего-то добьется.

Сано собрался с духом:

– Передайте капитану Оссу следующую информацию: «Мое расследование показывает, что в директора Спаена стрелял японец. Я сделаю все возможное, чтобы выявить злодея и заставить его – или ее – предстать перед правосудием. Обещаю вам, что не стану покрывать убийцу, независимо от того, к какой нации он принадлежит».

Это обещание ставило под угрозу жизнь Сано, но, как он надеялся, могло успокоить капитана, особенно сейчас, когда у него появились еще более веские причины не допустить высадки экипажа на берег. Сано должен доказать либо то, что стражники на Дэсиме не причастны к убийству Спаена, либо выявить и изолировать виновных. Он не может допустить, чтобы голландцы взялись за обеспечение безопасности. Ему необходимо удержать голландский корабль в море.

– Скажите капитану Оссу, что я прибуду к нему через два дня с головой убийцы Спаена. А пока я выражаю ему уважение и прошу сохранять терпение.

– Слушаюсь, сёсакан-сама. – Солдат поклонился.

– Я проинформирую губернатора Нагаи о случившемся, – сказал Сано. Вскочив на коня, он поскакал в город. От усталости его руки и ноги налились тяжестью; разболелась старая рана на руке. Голова трещала при мысли о том, что ему предстояло сделать в ближайшие два дня: заставить шефа Охиру и стражников с Дэсимы выложить правду; отработать христианский аспект убийства; проверить факты из бесед с Пеон, Урабэ, Киёси и настоятелем Лю Юнем, для чего ему нужны свидетели, способные подтвердить или опровергнуть их показания. Так много, да еще когда над ним нависает угроза войны. Кроме того, Сано необходимо призвать к порядку Хирату, чья помощь ему очень нужна, но он не может принять ее.

Огненный диск солнца скрылся за горизонтом, иссиня-красное небо стало черным. Когда Сано ехал мимо домов-развалюх и темных переулков, от ощущения опасности у него покалывало кожу. За три часа до полуночи нагасакские рыбаки, встающие ни свет ни заря, уже давным-давно отошли ко сну. Огоньки виднелись только над разделявшими кварталы воротами. Из прохожих Сано попадались лишь зловещего вида простолюдины и самураи. Опасаясь бандитов и хулиганов, Сано держался за рукоять меча, который был готов мгновенно выхватить из ножен. Он все время был начеку и понуждал коня бежать быстрее.

Дорога поднималась в гору. Добравшись до верхней точки холма, Сано обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли заехал. В небе над заливом плыл кривобокий месяц цвета слоновой кости, его искрящийся на черной воде отблеск позволял определять силуэты стоявших на якоре судов. Берег окутывала темнота, прорезаемая лишь слабыми огоньками у поста портового патруля и дэсимской караулки. Когда Сано осматривал этот пейзаж, у него внезапно забилось сердце.

Вдали на воде, со стороны восточных скал, пять раз быстро мигнул зеленый огонь. Затем его сменил мигающий красный огонь, после чего последовали вспышки ослепительно белого цвета. Пока Сано наблюдал за огнями, они, мигая в той же последовательности, двигались в сторону Дэсимы.

Сано развернул коня и помчался вниз. Его встреча с губернатором Нагаи подождет. Вот он шанс узнать о таинственных огнях Нагасаки, выяснить, какое отношение они имеют к убийству Яна Спаена.

Петляющая дорога вывела его на окольную тропу к заливу. Сано посмотрел на воду и увидел огни, горящие уже на полпути к Дэсиме. Он проехал в никем не охраняемые ворота: стражники, видимо, в страхе разбежались. Прохожие исчезли. Ночь казалась неестественно тихой, она словно затаила дыхание до тех пор, пока опасность не минует. Сано добрался до берега и увидел, что он совершенно безлюден. Неужели и портовая полиция прячется от призраков? Сано всем телом ощущал скользкий ужас. Привычный к безуспешным погоням сёгуна за призраками, он имел основательный повод сомневаться в том, что они вообще существуют, но сейчас верх взяла врожденная суеверность. Чтобы избавиться от страха, Сано стал искать рациональное объяснение тому, что видел.

Если огни искусственного происхождения и предназначены для того, чтобы отпугнуть людей от залива, то роль свою они, несомненно, выполнили. Даже если огни – естественное явление, как полагает настоятель Лю Юнь, под их прикрытием может совершиться любое преступление, включая убийство.

Сано поехал по набережной в сторону патрульного поста, погруженного в тишину и мрак.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь? – позвал он.

Нет ответа. Сано отказался от мысли поднять власти и с их помощью установить, что это за огни. Щелкнув поводьями, он поскакал вниз по набережной. В нескольких сотнях шагов впереди, у караулки Дэсимы, стояли двое часовых. Они смотрели в сторону суши и, казалось, ничего не знали об огнях. Сано взглянул на залив справа от себя через расчищенное на случай пожара пространство. Огни сверкали ярче, приближаясь к водяным воротам Дэсимы. Он припустил коня.

Резкий шипящий звук раздался слева от него. Что-то просвистело у лица Сано и со стуком упало неподалеку. Сано пригнулся. Конь под ним споткнулся и почти стал. С неистово бьющимся сердцем Сано настороженно огляделся по сторонам. Он помнил этот звук – свист летящий стрелы – после прошлых покушений. Стало ясно: кто-то опять пытался убить его.

В той стороне, откуда прилетела стрела, лавки и дома теснились вблизи береговой части набережной. Среди коньков крыш и пожарных вышек Сано заметил двигавшуюся тень. Потом он посмотрел на море. Огни подплывали к водяным воротам острова. От них поднимался черный дым. От волнения у Сано перехватило дыхание. Вместо того чтобы притаиться, он поскакал к Дэсиме.

Вторая стрела прозвенела прямо у него над головой. Сано отказался от мысли позвать на помощь стражников Дэсимы. Лучник явно не хочет, чтобы Сано приближался к Дэсиме, когда там были огни. Этот человек связан со служащими и, возможно, причастен к убийству Яна Спаена. Сано направил коня в противоположную сторону. Он шарил глазами по крышам, стараясь обнаружить лучника, но ему это не удалось. Проехав значительное расстояние и не слыша жужжания стрел, Сано надеялся на то, что нападавший решил, будто он раздумал ехать на Дэсиму. Однако когда Сано снова поскакал к острову, стрела едва не впилась ему в ногу. Он бросил взгляд через плечо и увидел таинственные огни, мерцающие красным, зеленым и белым, у самых водяных ворот. Он свернул налево, на улицу, ведущую от моря через скопление тесно жавшихся друг к другу домов, и остановился, чтобы оглядеться.

Улица была пустынна. Нависающие балконы не позволяли лунному свету пробиваться вниз. Сано застыл, услышав ритмичный топающий звук. Шаги по черепичной крыше наверху? Он с облегчением вздохнул, увидев открытый ставень, хлопавший на ветру, но шестое чувство все же подсказывало ему, что опасность рядом. Держась в тени балконов, Сано двигался от моря в сторону дома. Он ждал очередного нападения. Но его все не было. Сано осмотрел соседние крыши, однако никого не разглядел. Воспрянув духом, он повернул направо и поехал по дороге, идущей параллельно береговой черте. Стрела тут же свистнула у его плеча и вонзилась в стену соседнего строения. Убийца разгадал его замысел, однако Сано не желал поворачивать назад. Таинственные огни должны сейчас быть на Дэсиме. Ему нужно поймать их и выяснить, что это такое.

Сано теперь отчетливо услышал шаги над собой. Он увидел лучника, одетого во все черное, с длинным луком в руках. Опустившись на одно колено на крыше, тот целился в него. Стрела со страшной силой ударила Сано в правое плечо. Вылетев из седла, он всем весом рухнул на бок. Сано пронзительно закричал, так как острая боль резанула руку и пронзила грудь. Сано потрогал стрелу, которая вошла под углом чуть ниже внешнего края ключицы. Теплая кровь текла по его рукам. Он не рискнул выдергивать стрелу, опасаясь, как бы не усилилось кровотечение. Резкие движения только ухудшили бы положение. Однако Сано не мог оставаться на месте, ожидая последнего, смертельного, выстрела.

Сано вскочил и услышал шаги лучника, убегавшего по крышам. Внезапно Сано охватила ярость.

– Вернись же! – крикнул он, хватаясь за меч.

Движение вызвало жестокую боль в плече. В таком состоянии ему никогда не поймать нападавшего. Без лечения рана навсегда выведет руку из строя, если не окажется смертельной. Сано отчаянно не хотелось отказываться от преследования таинственных огней, но теперь ему пришлось возвращаться домой, и немедленно.

Морщась от боли, Сано взобрался на коня, зажал рану рукой и начал бесконечный, медленный подъем по мертвым ночным улицам. Он размышлял о том, кто стрелял в него и почему тот человек не добил его. Сано подозревал, что убийцу мог подослать канцлер Янагисава – соперник, ответственный за прежние покушения на его жизнь. Как он ненавидел бакуфу, допускающее подобные преступления! Но это мог быть и убийца Спаена, так как Сано подобрался к истине слишком близко.

Или кто-то другой, кто не хочет, чтобы он раскрыл секрет таинственных огней.

Добравшись до дома, изможденный, ослабший, весь в поту и крови, Сано упал у ворот. Двое стражников, стоявшие там на посту, помогли ему войти в дом.

– Сёсакан-сама! – Хирата в сопровождении слуги с выпученными глазами и поджатыми губами выбежал в коридор, чтобы приветствовать его. – Что с вами?

– Стреляли. У залива, – прошептал Сано, когда стражники несли его в спальню. – Найди доктора.

Слуга с рыбьим лицом радостно заговорил:

– Не нужно доктора, господин. Старый Сазан к вашим услугам. Могу, набравшись наглости, заявить, что я врачую лучше всех в Нагасаки. Минутку, пожалуйста!..

Он метнулся в сторону кухни. В спальне Хирата зажег лампы и расстелил матрас. Сано с благодарностью улегся на него. Боль теперь стала ноющей и пульсировала во всей верхней правой части тела. Он закрыл глаза, подавляя страх, что потеряет способность действовать правой рукой, предназначенной для меча.

Хирата опустился на колени рядом с ним.

– Гомэн насай – простите, но я должен раздеть вас. Я постараюсь не причинить вам боли.

Он острым ножом разрезал плащ и кимоно Сано. Тот поморщился, поняв, что вся его одежда пропитана кровью. После того как Хирата удалил последний слой одежды, Сано чуть не лишился чувств, увидев торчащую из раны стрелу. Из-под нее продолжала сочиться кровь.

– Расскажите, что произошло? – Голос Хираты доносился словно издалека.

Сано объяснил, как он оказался под обстрелом, и высказал предположение почему. Разговор удержал его на грани сознания.

Хирата мрачно собрал то, что осталось от одежды Сано.

– Охрана Дэсимы усиленно практикуется в стрельбе из лука. Я видел вчера, как они делают это за караулкой. Не мог ли один из стражников стрелять в вас?

– Это возможно, если они стоят за убийством Спаена или всем тем, что происходит на Дэсиме.

У Сано уже не оставалось сил. Он хотел только, чтобы его рану обработали. Потом он отдохнет перед тем, как рассказать губернатору Нагаи об ультиматуме капитана Осса. Однако Сано все же не мог отложить вопрос о непослушании Хираты.

– Ты не должен был приближаться к Дэсиме, – проговорил Сано, – или расспрашивать стражников. Тебе не следовало также искать подозреваемых в квартале удовольствий. Я приказал тебе держаться подальше от расследования. Ты ослушался. Завтра утром ты вернешься в Эдо.

Прежде чем Хирата успел ответить, в комнате появился Старый Сазан с ведром воды в одной руке и нагруженным подносом в другой.

– Я скоренько верну вас в нормальную форму, господин, – сказал он. Поставив ношу на пол, он опустился на колени рядом с Сано. Еще сильнее поджав губы, Старый Сазан начал осматривать рану. – Совсем неглубокая, и наконечник стрелы маленький и тонкий. Вам повезло. Однако я должен извлечь древко и выдавить наконечник. – Он взял со своего подноса нож. – Боюсь, будет больно.

– Делайте поскорее. – Сано отвернулся к стене.

Слуга дотронулся до стрелы, и тело Сано пронзила боль. Он дернулся.

– Не двигайтесь, пожалуйста, – пробормотал Старый Сазан.

Сано заскрипел зубами, стараясь оставаться неподвижным, пока нож резал бечеву, которой были обмотаны древко стрелы и наконечник. Слезы лились из его закрытых глаз.

– Поосторожней! – послышался голос Хираты.

– Простите, простите, – бормотал Старый Сазан. – Уже почти все. Ага! Вот так.

Вспышка нестерпимой боли ослепила Сано, когда наконечник стрелы двинулся вперед через плоть и кожу и вышел наружу. Он забился. Боль исторгла из его горла тяжелый стон и тут же отступила. Сано открыл глаза и увидел Хирату, лицо которого выражало облегчение, и Старого Сазана, с победоносным видом державшего в пальцах наконечник стрелы.

– Худшее позади. – Слуга прижал к ране кусок ткани, останавливая кровь. – А теперь вы почувствуете себя лучше. Выпейте это, пожалуйста.

Хирата приподнял Сано голову, и Старый Сазан поднес к его рту чашку с дымящейся жидкостью. Сано сделал глоток, ощутив вкус ароматного женьшеня, который успокаивает нервы, продлевает жизнь и справляется со слабостью. Горькая жимолость выводит яд из организма. Пахнущая плесенью куркума обезболивает и снимает воспаление. Шафран используют как антишоковый препарат. Сано отдыхал, пока Старый Сазан смывал с него кровь и промывал рану едкой настойкой зеленого лука, применяемой как средство от нагноения и жара. Силы возвращались к Сано, но настроение портила охватившая его меланхолия. Он вспомнил ночь, когда солдаты гнались за ним по замку Эдо, потом били, а Аои врачевала его раны теми же самыми средствами. Она раскладывала обваренные листья лука на коже точно так же, как это делал сейчас Старый Сазан. В ту ночь они первый раз любили друг друга...

Чтобы отогнать печаль, Сано заговорил с Хиратой резче, чем хотел:

– Ты получил приказ. Могу я верить, что на этот раз ты его выполнишь?

Хирата стоял у двери, освобождая Старому Сазану место для работы.

– Сумимасэн, простите меня, но вам нужна моя помощь. Если бы я был с вами, то мы поймали бы огни. И я защитил бы вас.

Старый Сазан понял, что им надо побыть наедине.

– Молодой господин, если бы вы прижали лук на груди вот так, то я скоро вернулся бы.

– Скажи конюху, чтобы приготовил моего коня. Мне нужно съездить в резиденцию губернатора, – сказал Сано.

Старый Сазан втянул щеки, что еще более усилило его сходство с рыбой.

– Позвольте дать вам совет: не ездите верхом в вашем состоянии, господин. Кровотечение остановилось, но оно возобновится, если вы будете слишком много двигаться.

– Тогда дайте мне паланкин.

– Но... Хорошо, господин. – Слуга, поклонившись, ушел.

Хирата аккуратно прижал ладонь к луку, разложенному на ране. Сано ощутил тепло и заботу, исходившие от квадратной, с грубыми пальцами ладони помощника. Он преодолел порыв принять это предложение сотрудничества, так как оно тоже несло в себе угрозу боли и утраты.

– Если бы ты был со мной сегодня вечером, то, быть может, лежал бы здесь вместо меня, – сказал Сано. – Это расследование очень опасно. Я не хочу впутывать тебя в это дело. – Он помедлил и признался в эгоистической причине, которая была для него не менее важна, чем безопасность Хираты. – Я не перенесу твоей смерти или бесчестья.

Склоненное над Сано лицо Хираты выражало тревожную неуверенность, хотя рука все так же спокойно лежала на плече раненого.

– Я... пожалуйста, поймите... но... я должен...

Пока Хирата краснел и заикался, Сано ждал, надеясь услышать, почему он так упрямо отказывается подчиняться. Но Хирата не собирался исповедоваться. В конце концов он тряхнул головой:

– Мой долг противостоять опасности вместе с вами или умереть за вас. Если нет, это станет бесчестьем для меня. Мне все равно придется умереть. Детектив, не занимающийся своей работой, бесполезен. – Он явно собирался сказать не это, но, несомненно, говорил то, что думал. – Самурай, который не служит и не защищает, – вовсе не самурай.

Сано сдержал тяжелый вздох. Здесь, в Нагасаки, проявились все недомолвки прошлого года, которые прежде удавалось утаивать. Он не хотел лишать другого самурая права следовать бусидо, но на карте стояло его положение господина: Сано не мог отступить, не потеряв лица. Однако, не предложив компромисса, он навсегда испортит отношения с Хиратой, даже если они переживут это расследование. Надежный Хирата не покинет его, но будет служить без энтузиазма, который делает его ценным помощником.

– Завтра проверь, где находился настоятель Лю Юнь в ночь убийства Спаена. – Сано рассказал о своей беседе с китайцем. – И еще сегодня вечером выясни, есть ли у него или было ли когда-нибудь огнестрельное оружие. – Он сделал паузу, а потом заговорил с легким нажимом: – И даже не думай о том, чтобы отправиться на Дэсиму. Если я тебя там поймаю, ты покинешь Нагасаки.

– Да, сёсакан-сама. – Горечь отразилась и в голосе, и на лице Хираты: он понял, что Сано задумал прикрыть его, доверив ему подозреваемого, который не был ни голландцем, ни японцем.

Старый Сазан вернулся, сменил лук на ране Сано и одобрительно кивнул:

– Будет заживать великолепно. – Он начал бинтовать раненое плечо полосками хлопчатобумажной ткани. – Вам лучше?

– Да, спасибо тебе, все хорошо, – ответил Сано.

И это радовало. Но теперь он должен сообщить губернатору Нагаи о военной угрозе со стороны голландцев. А завтра поспешить и раскрыть убийство вовремя и тем самым спасти город и себя самого, а также не позволить, чтобы натянутые отношения между ним и Хиратой стали постоянными.

Глава 15

Ночь перевалила за час свиньи, и квартал удовольствий сверкал своим обычным весельем. Вечеринки проводили на балконах и террасах; музыка и смех доносились из дверей и окон. По освещенным фонарями улицам фланировали самураи, простолюдины и торговцы, рассматривая клетки на окнах, откуда роскошно одетые женщины, флиртуя, делали им призывные жесты. Возбужденные любители спиртного заполняли каждое питейное заведение.

Как и в других борделях, в «Половинке луны» шумно гуляли проститутки и их клиенты. До крошечной комнатки в задней части второго этажа, где жила Пеон, долетала музыка. Она, заламывая руки, расхаживала у открытого окна. Запахи спиртного, еды и мочи залетали в комнату вместе с ветерком, охлаждавшим пылающие щеки женщины. Свет лампы на низком столике отбрасывал на голые стены ее мечущуюся тень. Пеон молилась: пусть посетитель придет до того, как Минами заметит, что она не прислуживает на вечеринке, и пошлет кого-нибудь за ней.

Пеон целый день не покладая рук работала по дому в надежде, что он в награду за послушание не пошлет ее в арабское поселение. Удача сопутствовала ей: заболели две служанки, и Минами оставил Пеон в доме работать за них. Но если она не обретет сегодня ночью свободы, ей придется долго страдать в ожидании следующего шанса. Сёсакан-сама сёгуна может узнать правду о Дэсиме и убийстве Спаена-сан, прежде чем она сама извлечет выгоду из улик, которыми располагает.

Услышав донесшийся с улицы звук, Пеон настороженно остановилась. Прижав лицо к оконным решеткам, она посмотрела в переулок. Женщина оставила заднюю дверь открытой и зажгла там лампу для посетителя. У нее забилось сердце, когда кто-то появился в тусклом пятне света. Человек в плаще с капюшоном, кашляет – этот звук она и услышала. Остановился перед дверью. Осмотрелся, нет ли кого поблизости. Поднимает полы одежды, мочится на стену...

...и уходит прочь.

Вцепившись в планки решетки, Пеон опустилась на колени и закрыла глаза. Быть может, он не получил ее послания? Может, не смог собрать денег? Разочарование охватило ее. Поднявшись, Пеон еще раз посмотрела в окно.

Переулок оставался пустынным, его оживлял лишь шум, доносившийся с улиц за ним. Пеон тяжело прошла к шкафу, где она и две ее соседки по комнате хранили свои пожитки. Пеон хотела чем-то себя занять, чтобы перенести жуткое ожидание. Среди постельного белья, одежды и безделушек она нашла гребень и зеркало. Немного поколебавшись, Пеон вынула лаковую шкатулку со своим сокровищем. Она предполагала держать его в тайнике, пока не получит деньги, но ей нужно было укрепиться в надежде, которую оно символизировало. Опустившись на колени, Пеон поставила шкатулку на столик возле лампы и распустила волосы. Мерцающая волна обрушилась ей на плечи. Держа зеркало перед собой, она начала расчесывать волосы. Ритмичные движения и приятное ощущение тяжести собственных волос подняли ей настроение. Пеон представляла свое будущее, и ее некрасивое отражение в мутном стекле зеркала улыбалось.

Она видела, как с деньгами в руках приходит в приемные покои. Толпа удивленно шушукается; Минами хмурится и говорит: «Ты где была, Пеон? Гости хотят, чтобы ты станцевала „Поднимающуюся реку“».

Пеон отвечает: «Я больше никогда не буду танцевать ни для вас, ни для кого другого». Потом она бросает деньги в лицо Минами и выходит.

Она представила, как покупает дом, нанимает служанку; едет в паланкине через торговый квартал, делает покупки.

– Мне это, это и это, – говорит Пеон служащим, выбрав самые лучшие украшения для волос, одежду, еду и домашнюю утварь. Тратя деньги, она обретет силу, которую получала от воровства. Но Пеон знала, что одного богатства мало. Еще ей нужно общение такого рода, от которого она получала удовольствие со Спаеном-сан.

Новая спальня Пеон будет обставлена лаковыми сундуками и столиками, украшена позолоченными стенными панелями, расписными ширмами. Утопая в шелковых подушках, в красном парчовом кимоно, она увидит, как в комнату входит скромный молодой человек.

– Добро пожаловать, – промурлыкает она.

Юноша, выбранный не только за свою красоту, но и за бедность и покладистый характер, будет с трепетом осматривать окружающую роскошь.

– Это честь для меня, госпожа, – скажет он, опускаясь на колени и кланяясь, словно Пеон самая прекрасная в мире женщина.

И она достанет веревки, цепи, ножи, кнут и пистолет.

– Не бойся, – проговорит она и предложит ему разновидность любви, которой научилась у голландского варвара.

В коридоре за комнатой Пеон под тяжестью чьих-то шагов скрипнула доска на лестнице, ведущей наверх из приемных покоев. Мечты Пеон улетучились; она в испуге уронила гребень и зеркало.

Минами!

Пеон нужно было спрятаться. Она не должна позволить ему уволочь себя на вечеринку сейчас, когда посетитель еще мог прийти. Женщина вскочила на ноги. Из-за неуклюжей поспешности она ударила шкатулкой об столик. Ее плохо прикрепленная крышка отлетела. Пеон, охваченная ужасом, застонала. Она должна загасить лампу и бежать немедленно. Но Пеон не могла оставить шкатулку: увидев эту драгоценность, Минами накажет ее за воровство. Она не оставит на открытом месте свое сокровище. Пеон растерялась и никак не могла сообразить, что сделать сначала.

Нерешительность погубила ее. Дверь отворилась. Пеон беспомощно наблюдала, заломив руки. Потом, когда она увидела его, ее охватило несказанное облегчение.

– О, это вы! – вскричала она.

Ее долгожданный посетитель держал в руках сверток из материи. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Пеон невольно бросила взгляд на открытый ларец, стоящий на столе. Он проследил глазами за ее взглядом. Пеон быстро шагнула вперед и встала между ним и тем, что принадлежало ей.

– Дайте мне деньги и заберите это, – сказала она, встревоженная тем, что все пошло не по плану. Пеон собиралась помучить его, придержав сначала вещь. Ей хотелось насладиться властью над ним, но она утратила все преимущества.

Подойдя ближе, он стал разворачивать сверток. Должно быть, он участвовал в начавшейся внизу вечеринке. Пеон ощутила, что от него пахнет вином и табаком. От радостного предвкушения ее тревога улетучилась. Пеон улыбнулась, протянула руки и начала благодарить его.

А он отбросил материю. Вместо денег, которые Пеон ожидала увидеть, в его руке оказался нож, а в глазах читалось страшное намерение. Слова застряли у нее в горле. Торжество сменилось ужасом. Пеон попятилась и подняла сцепленные руки, моля о пощаде.

– Нет, прошу вас, просто возьмите это и уходите, – пробормотала она.

Он молча наступал, пока женщина не уткнулась спиной в стену. Потом он бросился на нее.

Длинное мерцающее лезвие ножа резануло Пеон по горлу. От боли у нее помутилось в глазах. Она попыталась позвать на помощь, но из горла донеслось лишь бульканье. Что-то теплое и соленое заполнило рот. Пеон зажала рану руками; кровь потекла по рукам. Ее тело ослабло. Она скользнула спиной по стене и осела на пол. В ужасе Пеон смотрела, как посетитель обернулся и наклонился к шкатулке.

Потом темнота заволокла все окружающее. Пеон ощущала лишь непрерывную пульсацию в горле; из нее словно выкачивали кровь. Пеон опять было восемь лет, она опять бежала по переулку с украденной куклой. Тогда ей сошло с рук. Но теперь толпа разъяренных солдат, полицейских и горожан гналась за ней. Она побежала быстрее. Потом сильные руки схватили ее и стали толкать еще глубже в темноту. Она услышала, как затихает сердце.

Ей, ловкой, умной воровке, не удалось убежать от смерти.