Текст книги "Путь предателя"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20

Сано отставил лампу и осторожно пошел по балке ко входу в пещеру; Хирата следовал за ним. Шаги снаружи приближались. Теперь Сано слышал хриплое, учащенное дыхание незнакомца. О стену оперлась рука; нога в сандалии нащупывала балку. Когда нога чужака оказалась в досягаемости, Сано схватил ее и с силой дернул.

Испуганно вскрикнув, незваный гость упал навзничь на пороге пещеры. Сано прыгнул вперед и навалился на него; тот завизжал и начал молотить руками и ногами. Сойдясь в схватке, они покатились по камням. Сано ушиб голову и получил удар в челюсть. Один из ударов его противника угодил в раненое плечо, и Сано вскрикнул от боли. Однако незнакомец был меньше его ростом и легче. Сано схватил противника за правое запястье, пока тот не дотянулся до меча, и резко прижал спиной к земле. Лунный свет упал незнакомцу на лицо. Увидев красивое молодое лицо, искаженное ужасом, Сано открыл рот от изумления.

– Киёси? – пробормотал он. Неужели сын начальника Охиры контрабандист – или убийца директора Спаена?

В зарослях над ними захрустели ветки; послышались голоса.

– Другие контрабандисты, – сказал Хирата. – Я займусь ими. – Он вспрыгнул на камень и скрылся в темном лесу.

Киёси старался вырваться. Сано надавил коленом на живот юноше, и тот обмяк.

– Кто тебя послал? На кого ты работаешь? Что тебе известно о контрабанде?

Юноша судорожно ловил ртом воздух.

– Пожалуйста, отпустите меня, – взмолился он. – Я должен остановить... предупредить... в смысле... я ничего не знаю.

Сано сильнее навалился на молодого самурая.

– Кто убил Яна Спаена? Ты?

– Нет-нет!

Над ними мелькнул яркий свет, звук бегущих шагов эхом отозвался в темноте ночи. Сано напружинился; Киёси застонал.

– Вон они! – раздались мужские голоса.

Вниз по тропе из леса неслась группа самураев. У четырех первых в руках были пылающие факелы; на их шлемах виднелись значки портового патруля Нагасаки. За ними бежали два досина с дзиттэ; их сопровождали помощники с дубинками, копьями и веревками. Замыкал группу ёрики Ота. Они быстро окружили Сано и Киёси.

– Так. Киёси. И сёсакан Сано. – Ота пристально смотрел на них сверху вниз, его лицо, освещенное факелами, казалось красно-оранжевым. Он повернулся к своим людям: – Арестуйте их.

Сано в оцепенении отпустил Киёси и встал на ноги, закрываясь рукой от факелов и нацеленного на него оружия. Киёси сморщился, опустил лицо в ладони и зарыдал.

– Что все это значит? – спросил Сано, оттолкнув досина, схватившего его за плечи. – За что вы собираетесь арестовать меня? В чем меня обвиняют?

– В контрабанде иностранных товаров, – сказал Ота. – Отберите у них оружие и свяжите, – бросил он досину, затем повернулся к офицерам портового патруля: – Обыщите пещеру.

Сано попытался бороться с досином и его подручными, но те быстро скрутили его, вырвали из-за пояса мечи и связали ему руки за спиной.

– Я не контрабандист! – в ярости крикнул он. – Я следил за огнями от Дэсимы и обнаружил эту пещеру. Здесь же я поймал Киёси. Я не сделал ничего противозаконного!

Другие полицейские связали Киёси, не оказавшего никакого сопротивления. Он повис между двумя полицейскими, голова его упала на грудь. По пещере разносились рыдания молодого человека.

– Настоящие контрабандисты, видимо, убежали, услышав, что я приближаюсь, – сказал Сано. – Если мы поспешим, то, может, нам удастся догнать их. А теперь освободите меня!

Из пещеры послышался голос одного из офицеров:

– Мы нашли это, Ота-сан.

Ёрики ухмыльнулся в лицо Сано.

– Не станете же вы отпираться, если мы поймали вас прямо здесь вместе с товаром и сообщником? – Он подбородком указал на плачущего Киёси и поморщился от отвращения. – Драться за долю. Стыдно для самурая!

– Я уже объяснил! – гневно крикнул Сано, хотя страх зашевелился в нем. Не контрабандисты ли все эти люди? Вдруг они пришли за товаром, поняли, что их операция раскрыта, и решили защитить себя, свалив вину на него? – Развяжите меня немедленно! – приказал он. – Как, кстати, вы здесь оказались?

– Мы получили анонимное послание, где говорилось, что контрабандисты пользуются этой пещерой. Где ваш помощник? – нетерпеливо осведомился ёрики Ота.

У Сано сжалось сердце. Хирата! Если бы он слушался приказов или отправился в Эдо...

– Не знаю, – солгал Сано. Милостивые боги, это ловушка, и что теперь с ними будет?

Заговорил один из досинов:

– Хирата ушел от человека, следившего за ним сегодня днем. Уверен, он где-то здесь.

Офицеры портового патруля вышли из пещеры.

– Выносите товар сюда, – приказал Ота двоим из них. – Остальные пусть займутся поисками помощника сёсакана-самы. – Офицеры полезли на камни и двинулись к лесу, освещая дорогу факелами. – Мы отведем пленников к губернатору Нагаи, – сказал ёрики Ота досинам.

– Вы совершаете большую ошибку, – в отчаянии заявил Сано, когда полицейские потащили его прочь. – Вы заплатите за это!

Ёрики Ота ухмыльнулся:

– Это мы еще посмотрим.

* * *

В город они ехали на запряженной быками повозке, которую, как догадывался Сано, полицейские захватили, чтобы вывезти контрабандные товары. В резиденции губернатора Нагаи стражники продержали Сано и Киёси под замком в разных комнатах, пока через несколько часов не последовал вызов. Стражники развязали Сано руки и проводили в зал приемов, где на возвышении, в черных халатах, надетых один поверх другого, восседал Нагаи. По обеим сторонам от него за столами сидели помощники с кистями, бумагой и печатями, предназначавшимися для фиксирования официальных дел. Перед возвышением, правее Нагаи, рядком стояли на коленях ёрики Ота, переводчик Исино и шеф Охира. Лицом к ним сидели три самурая, которых Сано не узнал. На мрачных лицах собравшихся играли зловещие отблески света ламп.

– В чем дело? – спросил Сано, когда стражники заставили его опуститься на колени. Услышав шум за спиной, он оглянулся и увидел, как стражники втащили в комнату дрожащего и бледного Киёси. Они бросили молодого человека рядом с Сано. – Что происходит?

Никто не смотрел на него. Губернатор не отрывал глаз от своего стола.

– Мы намерены расследовать факты, свидетельствующие о том, что вы нарушили закон; в частности, занимались контрабандой.

Значит, это суд. Какие еще они сфабрикуют нарушения?

– Кто-то действительно контрабандным путем вывез иностранные товары с Дэсимы, – Сано старался держаться спокойно, хотя тревога не покидала его, – но не я. Я уже объяснил ёрики Оте, что следил за огнями до пещеры, где и обнаружил лодку.

Толстые губы Нагаи сложились в скептическую улыбку; он отводил от Сано полуприкрытые глаза.

– Да. Хорошо. Посмотрим, что скажет ваш сообщник. Киёси?

Юноша поник, голова его ушла в плечи. Он едва слышно забормотал:

– Сёсакан-сама пришел к наблюдательной вышке, когда я вчера был на посту. Он приказал мне украсть товары из склада на Дэсиме и поднести их к водяным воротам. Угрожал убить меня, если я откажусь.

Ошеломленный столь наглой ложью, Сано вскочил и схватил молодого самурая за ворот.

– Это ложь! Киёси, ты же знаешь, что ничего подобного я не делал! Для чего...

– Тихо! – прогремел голос губернатора Нагаи. Стражники оттащили Сано от юноши и вернули на место. – Продолжай, Киёси.

– Я сказал стражникам на Дэсиме, что отец велел им не подходить к складу. Взяв товары, я отнес их к водяным воротам. – Голос Киёси задрожал; он трясся так, что под ним подрагивал пол. Киёси не смотрел ни на Сано, ни на собравшихся. Лицо начальника Охиры застыло как маска и надежно скрывало его эмоции. Помощники все прилежно записывали. – Сёсакан-сама и его помощник приказали помочь им загрузить товары в лодку. – Киёси, казалось, говорил неохотно, но решительно. – Он заставил меня грести к пещере. Когда я попытался бежать, он набросился на меня. Потом появилась полиция.

Сано не верил своим ушам.

– Я пытался поймать контрабандистов и решил, что Киёси один из них.

Не обращая внимания на Сано, губернатор Нагаи обратился к ёрики Ота:

– Хирату уже нашли?

– Нет, досточтимый губернатор.

– Пошлите солдат, – приказал Нагаи одному из помощников. – Он должен понести наказание за участие в преступлении.

Помощник поклонился и исчез.

– Мы не совершали никакого преступления! – в неистовстве вскричал Сано, больше тревожась за Хирату, чем за себя. Найдя Хирату, солдаты, вполне возможно, убьют его. А ведь Сано старался сделать все, чтобы не подвергать молодого помощника опасности! – Контрабандисты работали еще до нашего приезда в Нагасаки. Директор Спаен был убит в пещере. Лодка, на которой мы преследовали огни, все еще на...

Нагаи наконец посмотрел на него.

– Если еще раз выкрикнете что-либо, пеняйте на себя, – холодно бросил он. Потом повернулся к Киёси: – Так как тебя принудили нарушить закон, я не стану наказывать за совершенное тобой преступление твою семью, как обычно положено в случаях с контрабандой. – Глаза начальника Охиры на короткий момент закрылись; больше ничего в его лице не изменилось, и он даже не сделал попытки защитить сына. – Но ты заплатишь за то, что позволил заставить себя преступить закон. До казни тебя будут содержать в тюрьме Нагасаки.

Поддерживаемый двумя стражниками, рыдающий юноша вышел из зала. Тут Сано понял все, и это еще сильнее разъярило его. У Киёси нет злого умысла, просто он очень молод и напуган. Киёси явно оговорил себя и Сано, чтобы выгородить кого-то. Но кого? Отца, начальника Охиру? Учителя, переводчика Исино? Или своего покровителя, губернатора Нагаи? Это им он должен сохранять преданность и верность? Кого из них он собирался предупредить? Сано пристально осмотрел замкнутые лица собравшихся. Что-либо угадать по ним было невозможно.

– Теперь заслушаем показания других свидетелей, – объявил губернатор.

Они говорили по очереди.

– Я следил за сёсаканом-самой во время его расследования в городе, – сказал один из незнакомых Сано самураев. – Он допрашивал торговца Урабэ и проститутку Пеон, словно старался наказать за убийство варвара кого-либо из японцев, а не голландцев.

– Я следил за сёсаканом-самой до тюрьмы Нагасаки, где у него состоялся приватный разговор с одним из заключенных, который обратил его в христианскую веру, – заявил второй незнакомец.

Настала очередь последнего:

– Я наблюдал за встречей сёсакана-самы с настоятелем Лю Юнем. Сёсакан-сама предложил Лю Юню деньги за доставку в Японию китайских войск.

Сано восхитила эффективность действий агентов, хотя их ложь была приговором ему. Толстому стражнику поручили отвлекать его внимание от настоящих шпионов. И Сано попался на эту удочку. Как глупо!

Но самые страшные показания прозвучали из уст переводчика Исино и начальника Охиры.

– Я переводил разговор сёсакана-самы с капитаном голландского корабля, – сказал Исино. – Продовольствие, переданное сёсаканом-самой на корабль, было платой за оружие, которое он договорился купить у варваров. – Исино изобразил улыбку, но она уже не была ни смущенной, ни лукавой. – Еще я подслушивал под дверью во время его приватной беседы с доктором Хюйгенсом. Сёсакан-сама выразил желание заключить союз с голландцами. Если они помогут ему стать сёгуном, он предоставит им неограниченные торговые привилегии в торговле с Японией.

Начальник Охира говорил отстраненным, монотонным голосом:

– Я наблюдал благосклонное отношение сёсакана-самы к голландцам. Он обращается с ними с необоснованной любезностью и вообще, кажется, очень симпатизирует им. Уверяю вас, я старался изо всех сил не допустить подобного сближения, но он срывал все мои попытки.

– Теперь, когда мы выслушали все свидетельские показания против вас, сёсакан Сано, – сказал губернатор Нагаи, – можете выступить в свою защиту или признаться в преступлениях и сделать сеппуку, чтобы сохранить честь.

Из груди Сано вырвался хриплый горький смех.

– Я не стану ни в чем признаваться! Все показания сфабрикованы. Свидетели перевернули с ног на голову все, что я сделал или сказал. Этот суд не более чем фарс!

Нагаи мрачно покачал головой:

– Ваши слова зафиксированы в установленном порядке. Однако свидетельские показания, данные людьми, достойными доверия, подтверждают мое собственное мнение относительно вашей ничтожной личности и злых намерений. Вместо пути воина вы избрали путь предателя. Поэтому я обвиняю вас в измене по шести пунктам: организация контрабандной цепочки; использование расследования дела об убийстве в целях преследования подданных Японии; заговор с доктором Хюйгенсом в целях свержения правительства; снабжение провиантом голландского корабля в обмен на оружие; соглашение о китайской военной помощи, заключенное с настоятелем Лю Юнем; приверженность христианству.

Измена! Самое страшное бесчестье для самурая; оно карается смертью. Сано охватил ужас.

– Обвинения нелепы и совершенно беспочвенны. Меня оклеветали. Я невиновен!

Слишком поздно Сано понял, какой опасности подверг жизнь Хираты и свою, руководствуясь правилом сомневаться во всем, проявив расположение к голландцам, стремясь к истине и справедливости. Его действия отдали их во власть губернатора Нагаи, переводчика Исино и старшего чиновника Охиры. В Сано крепло убеждение, что один из них или все они занимаются контрабандой и подставили его, желая избежать последствий его разоблачений. Возможно, все это было запланировано заранее, с ведома канцлера Янагисавы. И снова Сано ощутил странную напряженность в отношениях между чиновниками Нагасаки. Не зря он подозревал, что они не хотят раскрывать убийство Яна Спаена. Не они ли покончили с Пеон и покушались на его жизнь?

– Однако поскольку вы занимаете высокую должность, – продолжал Нагаи, – вас нельзя заключить в тюрьму, подвергнуть пытке и приговорить к смерти немедленно. Для слушания вашего дела должен быть созван трибунал в составе судей из трех провинций. Чтобы собрать их в Нагасаки, нужно примерно три дня.

Сано представлял себе исход такого трибунала. Судьи, как и представители местных властей, несомненно, ставленники канцлера Янагисавы; честности и снисходительности ожидать от них бесполезно. Он уже ощущал тяжесть железных кандалов на руках и ногах; уже видел солдат, ведущих его к месту казни, слышал свист меча, отрубающего ему голову...

– Я не потреплю подобных игрищ! – воскликнул Сано.

– Да. Хорошо. – Губернатор Нагаи приподнял тяжелые плечи. – К сожалению, у вас нет выбора. И еще: я отстраняю вас от расследования убийства.

– Но у меня уже есть результаты, – возразил Сано. – Если капитан голландского корабля не получит голову убийцы Яна Спаена через два дня, он нападет на Нагасаки. Мне должны позволить...

Нагаи оборвал его:

– Вас это больше не должно волновать. Теперь предмет обсуждения – ваша участь. До начала заседания трибунала вы можете пользоваться свободой, как и каждый самурай, занимающий высокую должность. Но не вздумайте нарушать правила и не пытайтесь покинуть город. Мы будем пристально следить за вами.

Когда солдаты выводили Сано из зала, он обернулся и бросил последний гневный взгляд на Нагаи, Исино и Охиру:

– Вам это с рук не сойдет!

Дверь со стуком закрылась, отделив Сано от трех человек, которые отныне были его врагами и главными подозреваемыми в убийстве директора Спаена.

Глава 21

На рассвете Сано, сопровождаемый людьми Нагаи, вернулся домой, где обнаружил, что у его резиденции расположились солдаты. Другие солдаты ходили по коридорам дома; в приемной их командир выстроил испуганных слуг.

– Где Хирата? – рявкнул Сано. – Он был здесь? Говорите или все умрете!

Облегчение и тревога переполняли Сано, когда он спешил в свою спальню. Хирата все еще на свободе. Но долго ли это продолжится, и останется ли он в живых?

Сано думал о том, как поступить, чтобы избежать катастрофы. Он должен был прекратить расследование, получив признание Пеон, и забыть про таинственные огни. Ему не следовало подниматься на борт голландского корабля, встречаться с доктором Хюйгенсом и настоятелем Лю Юнем. У него не было никаких оснований считать, что дело всегда на первом месте! Теперь Сано сокрушался, что, уступив искушению, совершил поспешные действия. Однако, похоже, ему остается лишь продолжить начатое.

Сано схватил деревянный пропуск, который давал ему право доступа на Дэсиму. К счастью, пропуска не было при нем в момент ареста. Он не хотел рисковать тем, что его обвинят в измене за связи с варварами, но видел только один путь вывести себя и Хирату из-под удара: необходимо разгромить врагов, загнавших его в ловушку. Сано должен доказать трибуналу, что его мотивы были достойны, а расследование законно, так как он выявил контрабандистов, настоящих изменников, и убийцу Яна Спаена. Только в этом случае он вернет себе свободу и честь. Кроме того, Сано считал, что должен предотвратить угрозу войны. Теперь ему нужно снова допросить варваров с Дэсимы, недавно подозреваемых в убийстве Спаена и наверняка задействованных в контрабанде.

– Господин, господин! – Старый Сазан влетел в комнату. – Это правда, что вас и Хирату-сан обвинили в измене?

– Ложно обвинили, – уточнил Сано. Засовывая пропуск под плащ, он взглянул на Старого Сазана: – Если увидишь Хирата, скажи ему... – Чтобы он сдался и был казнен? Оказал сопротивление при аресте и был убит? Или бежал и жил как беглый преступник? – Скажи ему, чтобы он спрятался и молился.

Сано прошел на кухню, где быстро съел немного рисовых пампушек и сушеной рыбы и выпил воды, чтобы наполнить пустой желудок. Потом выехал верхом за ворота, надеясь уйти от тайной слежки.

Туманный алый диск солнца поднялся над городом словно боевой штандарт, окрашивая дома, улицы и толпы людей зловещим красноватым цветом. Дул теплый влажный ветер. Море, мрачное и бесцветное, покрылось барашками. На небе клубились темные штормовые тучи. В караулке Дэсимы Сано предъявил пропуск.

– Пропуск больше недействителен, – сказал стражник.

– По чьему приказу? – спросил Сано.

– Губернатора Нагаи.

Следовало ожидать, что губернатор закроет доступ на остров, с горечью подумал Сано. Нагаи не хочет, чтобы он собрал улики на тех, кто его обвиняет, и вернул себе доброе имя. Тут у Сано возник альтернативный план.

– Когда состоятся похороны директора Спаена? – осведомился он.

– Утром. В час змеи.

По традиции голландцы покинут остров и будут сопровождать своего умершего соотечественника на кладбище, дав, таким образом, Сано возможность выяснить, что известно о контрабанде заместителю директора де Графу и доктору Хюйген-су. А пока беседа со старшим чиновником Охирой поможет выявить личности преступников, позволив Сано успокоить голландского капитана до наступления крайнего срока, назначенного на завтрашнее утро, и предотвратить военные действия.

* * *

Располагая полномочиями руководящего чиновника на Дэсиме, Охира отвечал также за соблюдение законов, поддержание порядка и разбирал гражданские споры на улице, которая вела к мосту, соединявшему остров с материком. Его штаб-квартира находилась в выходящем прямо на улицу доме возле ворот. Сано добрался туда в тот момент, когда хлынул дождь и поднялся ветер; тяжелые капли забарабанили по черепице крыш. Раскрылись зонты; прохожие заметались в поисках укрытия. Сано спешился и поставил коня под глубоким скатом крыши. Зарешеченные окна тянулись по всей длине оштукатуренной стены; дверь прикрывали синие занавеси с печатными гербами семьи Охира. Сано прошел вслед за двумя самураями, которые втащили внутрь какого-то простолюдина со связанными за спиной руками.

В полупустом кабинете пахло сыростью. Охира, с двумя сержантами по сторонам, сидел на коленях на возвышении за столом; перед ним расположилась группа горожан. Самураи бросили арестованного простолюдина на пол. Удивляясь стоическому спокойствию человека, сын которого ожидает казни, Сано тоже сел, наблюдая за происходящим. Дело явно было связано с мелкой уголовщиной, находившейся в компетенции Охиры.

– Что это за человек, и что он нарушил? – спросил Охира сержантов.

– Ёхэй, слуга с Дэсимы. Он пытался проникнуть на остров без пропуска.

Охира нахмурился:

– Что скажешь в свое оправдание, Ёхэй?

Слуга поклонился:

– Досточтимый начальник, у меня был пропуск, когда я уходил из дома. – У этого запуганного человека беспокойно бегали глаза. – Но когда я добрался до Дэсимы, пропуск исчез; видимо, я потерял его по дороге. Если бы я знал, то сразу пришел бы и доложил вам об исчезновении пропуска. Клянусь, я никогда не посмел бы пытаться проникнуть на остров.

Сано ожидал, что Охира, предупредив слугу, отпустит его и отошлет в канцелярию губернатора Нагаи за новым пропуском. Но старший чиновник нахмурился еще сильнее.

– Попытка проникновения на остров без пропуска – серьезное нарушение, – сурово сказал он. – В наказание тебя на весь день прикуют к воротам; твой позор станет предупреждением другим потенциальным преступникам. Прочь!

– Нет, пожалуйста, умоляю вас!

Слуга пал ниц перед начальником, но на каменном лице Охиры не дрогнул ни один мускул. Сержанты принесли из задней комнаты железные цепи и кандалы, надели их на руки и ноги слуги и потащили его на улицу. Сано заинтересовался, не личные ли проблемы Охиры побудили его к столь суровому наказанию за простую оплошность. Не вымещает ли начальник свой гнев на несчастном слуге – или же он и в самом деле выступает за жестокость правосудия, даже по отношению к собственному сыну?

Старший чиновник Охира повернулся к Сано и сразу замкнулся, словно его покрыла невидимая глазу броня.

– Очистите комнату и проследите, чтобы нас с сёсаканом-самой никто не беспокоил, – бросил он сержантам.

Пока сержанты выполняли приказ, Охира твердо смотрел на Сано.

– Я подумал бы, что вы медитируете, размышляя о своих ошибках и очищая душу, и готовитесь принять смерть, как положено истинному самураю. – В его голосе звучала неприкрытая враждебность. – На что вы надеялись, придя сюда?

– А как вы полагаете? – Сано подошел к возвышению; в нем вскипела ненависть к этому человеку, бросившему ему обвинения.

Когда же Сано поближе рассмотрел Охиру, в нем неожиданно пробудились жалость к нему и своего рода восхищение им. Пепельно-серая кожа так обтянула лицо Охиры, что на нем обозначалась каждая косточка. Под глазами залегли глубокие тени; он был так худ, что походил на скелет, задрапированный складками одежды. Охира, должно быть, мучительно переживает свалившееся на Киёси несчастье, но, как подобает настоящему самураю, продолжает исполнять свои обязанности. Сано заговорил более вежливо, чем намеревался:

– Мне хотелось бы узнать, почему вы сфабриковали против меня обвинение в измене.

Охира пристально посмотрел на него.

– Уверяю вас, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, – сквозь зубы выдавил он. – Ваше обвинение нелепо, хотя преступники часто пытаются свалить на кого-нибудь вину за свои деяния. Не понимаю одного: как вам удалось впутать в это дело такого достойного, благородного молодого человека, как мой сын? Когда вы приехали в Нагасаки, я сразу понял, что возникнут проблемы. Но я недооценил степень вашей злонамеренности.

В Сано внезапно зародились сомнения. Вдруг Охира не связан с контрабандой и не имеет никакого отношения к убийствам директора Спаена и Пеон? Возможно, искренне веря, что Сано – злодей, поломавший жизнь Киёси, он жаждет мести. А губернатор Нагаи использует его стремление, чтобы подкрепить свидетельства против Сано. И Сано решил сменить тактику:

– Не думаю, что Киёси виновен. Сказав правду, вы, может быть, спасли бы его.

Охира встал и сошел с возвышения. Когда он направлялся к окну, его дряблые мышцы дрожали от напряжения.

– Киёси, конечно же, виновен. – Охира повернулся спиной к Сано и выглянул на улицу.

Под проливным дождем стоял, понурив голову от стыда, прикованный к воротам слуга. Осыпаемый насмешками людей, он пытался уворачиваться от лошадиного помета, которым швыряли в него проходившие шутники.

– Киёси был пойман на месте преступления; он во всем признался, – обронил Охира. – Он должен понести наказание: таков закон. Его теперь никому не спасти.

Однако Сано заметил слабую надежду, прозвучавшую в его голосе.

– Губернатор Нагаи и переводчик Исино вовлечены в контрабанду? Или же вы с ними следуете предписанию канцлера Янагисавы уничтожить меня?

– Ваши обвинения против губернатора Нагаи и переводчика Исино беспочвенны. – Охира не отрываясь смотрел в окно. – И я не посвящен в приказы канцлера.

На улице группа хулиганов натравливала собаку на прикованного слугу, чьи мольбы о пощаде заглушал злобный лай. Охира молча наблюдал за последствиями своих действий.

– Кто из варваров помогал Спаену нелегально ввозить товары? – спросил Сано. – Де Граф? – «Или доктор Хюйгенс?» – прошептал его внутренний голос, на который он не обратил внимания. – Кто из ваших подчиненных помогал перевозить контрабандный товар с острова? Кто правил лодками с фонарями? Кто убил Яна Спаена?

Охира медленно повернулся. На его лице явно обозначилась борьба противоположных чувств – честности и страха. Сано говорил тихо, пытаясь обратить эту борьбу себе на пользу.

– Только правда может спасти Киёси.

При упоминании имени сына смятение в глазах Охиры быстро сменилось непроницаемой решимостью.

– Нарушив закон, вы утратили в Нагасаки всякую власть, – ледяным тоном ответил он, – и я не обязан отвечать на ваши вопросы. – Его психологическая броня стала почти видимой.

Сомнения Сано в том, что Охира виновен, усилились.

– Вы ослабили меры безопасности на Дэсиме, – настаивал он. – Вы приказали стражникам вынести товары со склада, открыть водяные ворота и позволили причалить лодке с фонарем. Полиция и портовый патруль – ваши сообщники. Горожане не вмешивались в происходящее; их напугали таинственные огни из-за россказней о призраках, которые вы распускали по городу. Вы позволяли варварам уезжать с Дэсимы, так как они настаивали, что должны сопровождать товары и получать деньги с покупателей.

Дерзость этой схемы вновь всколыхнула гнев в душе Сано. Он неожиданно вспомнил подслушанный в первый день в Нагасаки разговор между губернатором Нагаи и Охирой, когда старший чиновник сказал: «Такого никогда не случилось бы, если бы...» Имелось в виду: «Спаен никогда бы не исчез, не прикажи вы заниматься контрабандой»? Не преступная ли деятельность лежит в основе союза, который, как чувствовал Сано, связывает администрацию Нагасаки?

– И тогда вы все свалили на меня, чтобы спасти свои преступные шкуры, – с горечью закончил он.

– Вы уничтожили моего сына, а теперь осмеливаетесь пятнать мою честь? – Глаза Охиры, глубоко сидящие в воспаленных глазницах, пылали от ярости. – Я посвятил свою жизнь тому, чтобы охранять закон. Я никогда не нарушал его и скажу вам почему.

В то лето, когда мне исполнилось десять, у меня было три приятеля. Однажды мы разработали план, в соответствии с которым собирались нырять за жемчугом, а потом менять его у китайских торговцев на хлопушки. Хоть это и было незаконным делом, мы не слишком рисковали. Вокруг китайского поселения меры безопасности были из рук вон плохи, и сделки обычно осуществлялись прямо через стену.

Случилось так, что умерла моя бабушка. Мне не удалось уйти из дома, и приятели отправились без меня. – При этих воспоминаниях лицо Охиры потемнело. – Один из них утонул, когда нырял за жемчугом. Двое других, они были братьями, продали жемчуг китайцам. На следующую ночь они сгорели во время пожара в их доме. Один я, не принявший участия в операции, уцелел. Я воспринял это как знак богов и понял: мое предназначение в том, чтобы уважать закон и удерживать других от неверных поступков. И, уверяю вас, я выполняю свое предназначение. Кто скажет, что это не так, тот заплатит кровью!

Он схватился за меч. Сано перехватил руку старшего чиновника, прежде чем тот выхватил клинок из ножен. Прозвучавшая в голосе Охиры убежденность опять заставила Сано подумать о его невиновности. Охира был строг с подчиненными, гражданскими подопечными и голландцами. Сано прекрасно знал, что хитрые подчиненные частенько занимаются незаконными делами за спиной у ничего не подозревающего начальства. И все же ему не верилось, что Охира, который кажется способным и умным, не знает того, что творится на Дэсиме.

Сано крепче сжал руку Охиры. В этом человеке, с его костлявыми горячими пальцами, чувствовалась решимость, с лихвой возмещающая физическую немощность. Их сцепленные руки почти касались рукояти меча.

– Где вы были во время исчезновения Яна Спаена? – проговорил Сано.

Охира изо всех сил старался дотянуться до меча.

– Отпустите меня и деритесь как самурай!

Сано ухватил Охиру за другую руку, потянувшуюся к короткому мечу.

– Пеон что-то увидела и потому стала для вас опасной? – Он припер чиновника к стене, радуясь возможности дать выход своей ярости. Его бесило вероломство соотечественников. Они были ничуть не лучше презираемых ими варваров, вместе с которыми плели интриги. – Это вы убили ее?

– Пеон покончила жизнь самоубийством. – Охира тяжело дышал, из его рта тошнотворно пахло чем-то кислым. – Я и близко не подходил к этому отвратительному кварталу удовольствий.

– Это вы отдали приказ дэсимским стражникам напасть на меня? Где вы были прошлой ночью?

– Предатель! Трус! Вы боитесь сражаться без помощи ваших иностранных союзников?

Эти самые страшные для самурая оскорбления больно ударили по самолюбию, и Сано почувствовал, как его, подобно смерчу, охватила жажда боя. Он уже собирался выхватить меч и биться, но тут заметил, что в глазах Охиры мелькнуло болезненное торжество: старший чиновник был бы рад умереть на дуэли, покончив разом со всеми бедами. Однако убийство одного из обвинителей приведет Сано в тюрьму, лишив его шанса оправдать себя и Хирату, послужить истине и правосудию.

Вырвав мечи из-за пояса Охиры, Сано забросил их в другой конец комнаты и повалил чиновника на пол.

– Отвечайте! – крикнул он, гася в себе ярость. До истечения названного голландским капитаном срока оставался один день; и два дня свободы. Сможет ли он так долго сдерживаться, чтобы не позволить эмоциям перехлестнуть через край?

Охира упал с грохотом. Видно, падение причинило ему немалую боль, но, поднявшись на ноги, он сохранял все то же ледяное спокойствие. Охира не показал страдания, не признал поражения.

– В упомянутое вами время я был в своей канцелярии на Дэсиме в окружении моих подчиненных. И, будьте уверены, не отдавал приказов о нападении на вас.

Именно в этот момент занавеси раздвинулись. В комнату вошел командир второй караульной смены Дэсимы.

– Досточтимый шеф, – сказал Нирин, – нам нужно поговорить. Казалось, он не заметил, что Охира не один; комната была слабо освещена, а начальник стоял между Сано и дверью. – Случившееся прошлой ночью изменило все, и мне нужны новые приказы относительно...