Текст книги "Интимный дневник гейши"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

27

– Строй солдат, Масахиро-тян, – сказала Рэйко.

Сидя на корточках в детской комнате, малыш аккуратно расставлял своих игрушечных всадников, лучников и меченосцев, а Рэйко и старая няня О-суги наблюдали за ним.

– Очень хорошо. – Рэйко улыбнулась сыну, но думала при этом о Сано. Он уехал во дворец, и она в тревоге ожидала его возвращения после встречи с сёгуном.

Громкий треск со двора заставил ее, Масахиро и О-суги издрогнуть. Похоже, кто-то сломал садовые ворота. Озадаченная, она вышла на веранду и увидела в саду Сано. С опущенной головой и сжатыми кулаками он бесцельно бродил вокруг деревьев и топтал клумбы.

– Я этого не вынесу, – бормотал он. Дыхание вырывалось изо рта белыми клубами, таявшими в холодном, пронизанном солнцем воздухе. – Я больше этого не вынесу!

Встревоженная его странным поведением, Рэйко поспешила через сад к мужу.

– Что случилось?! – крикнула она.

Сано резко повернулся в ее сторону, глаза были бешеные, лицо перекосило от переполнявших его эмоций.

– Госпожа Янагисава слишком поздно принесла дневник. – Он продолжал метаться по саду, Рэйко едва поспевала за ним. – Сёгун успел его прочесть, и теперь подозревает меня в убийстве правителя Мицуёси!

– О нет! – Рэйко сжала горло, охваченная дурными предчувствиями. Она никогда не видела Сано таким удрученным, потому что никогда прежде не приключалось ничего столь страшного.

– Дневник попал в руки этому презренному и грязному интригану Хосине. Он позаботился, чтобы сёгун его увидел. – Сано бессвязно рассказал о встрече, рубя руками кусты, попадавшиеся ему на пути. Рэйко поняла, что он не только расстроен, но и страшно зол. – Хосина назвал меня изменником! Едва удалось убедить сёгуна позволить мне доказать свою невиновность!

Рэйко догнала Сано и взяла его за руку.

– Все будет хорошо, – попыталась она его утешить, хотя ее саму душил страх.

Но Сано отшатнулся и закричал:

– Четыре года я выполнял все просьбы сёгуна! Я проливал кровь ради чести! – Он рванул одежду, обнажая шрамы на груди. – Я понимаю, что его превосходительство мне ничего не должен за это, да мне ничего и не нужно, лишь бы он видел во мне преданного вассала, какой я и есть!

Рэйко заметила О-суги и Масахиро, которые стояли на веранде с открытыми ртами, глядя на беснующегося Сано.

– Идите в дом, – махнула она им и обернулась к Сано: – Пожалуйста, успокойся. Пойдем домой, пока ты не закоченел.

Он словно не слышал ее.

– Посмотрите: один раз… всего один раз… его превосходительство мог бы поверить мне и отринуть наветы моих врагов, – сказал Сано, обращаясь в пространство. – Но нет… он поверил всему, что наговорил Хосина. Он был готов обвинить меня, даже не выслушав объяснений! – Сано горько рассмеялся. – Единственное, что меня спасло, так это горький опыт, научивший выходить из таких положений при помощи языка.

Частая несправедливость сёгуна по отношению к Сано ранила Рэйко, но она никогда не слышала его жалоб. Дело «Черного Лотоса» подточило его душевные силы, а эта вспышка гнева окончательно подорвала их. Боясь и за мужа, и его ярости, Рэйко осторожно приблизилась к Сано.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Сёгун снова станет доверять тебе.

– О нет! Ничего не получится! – с потемневшими от гнева глазами отшатнулся от нее Сано. – Потому что с меня довольно. Я устал от насильственных смертей, грязной политики, попыток угодить господину, который постоянно грозит убить меня. – Он с силой сжал кулаки и откинул назад голову. – Я больше не могу этого выносить!

Рэйко ошеломленно смотрела на него.

– Что ты собираешься делать? – спросила она дрожащим от страха голосом. Если Сано откажется от службы сёгуну, то потеряет и средства к жизни, и дом, и честь. Она прижала ледяные ладони к щекам. – Куда мы пойдем?

– Не знаю. – Сано снова яростно забегал по саду. – Все равно, лишь бы подальше от замка Эдо и всех его обитателей!

– Но ты не можешь просто так все бросить, – сказала Рэйко, в панике следуя за ним. – Прошу, подумай о будущем Масахиро. – Сано знает, как трудно рёнину вырастить сына. Он, конечно же, не захочет такой судьбы для Масахиро.

– Я думаю об этом! Я не позволю сыну попасть в такую же невыносимую ситуацию, в какую загнали меня!

Ветка азалии зацепилась ему за рукав. С яростным криком Сано выхватил меч и принялся со злостью рубить куст. Ветки и прутья летели в стороны от ударов его клинка вслед за проклятиями. Рэйко съежилась, округлив от ужаса глаза. Это не ее муж! Это демон, вселившийся в его тело.

Внезапно Сано остановился и с мучительным стоном отбросил в сторону оружие. Он упал на колени перед искалеченным кустом, гнев иссяк. Его колотила крупная дрожь. Рэйко больше не боялась. Она подошла к Сано и обняла его.

Сано, завернутый в одеяло, сидел в своей комнате и пил горячий травяной отвар, который Рэйко принесла ему, чтобы восстановить душевные силы. Сама она сидела напротив и с тревогой наблюдала за ним.

– Мне очень жаль…

Он действительно сожалел: о том, что наговорил лишнего, поддался эмоциям и выказал слабость; что в приступе недостойной злости уничтожил куст и напугал Рэйко. Он и не представлял, сколько злобы накопилось у него в душе. Выпустив ее, он ощутил пьянящее чувство свободы; однако теперь, более умиротворенный, чем когда-либо, он стыдился срыва. И ведь ничего не изменилось. Сёгун по-прежнему подозревает его в убийстве правителя Мицуёси; начальник полиции Хосина по-прежнему полон решимости обвинить его во всех грехах. Если он намерен все это пережить, то больше никогда не должен терять контроль над собой.

– Ты в самом деле собираешься оставить свой пост? – осторожно спросила Рэйко.

– Нет. – Сано успокоился. Ему некуда было идти, да и не мог он пожертвовать честью и будущим семьи. Не мог принести в жертву свое призвание, которое являлось его дорогой на Пути Воина, строгого кодекса долга, подчинения и храбрости, по которому живет каждый самурай.

– Тогда что ты будешь делать?

– Я найду настоящего убийцу, докажу, что невиновен, и верну доверие сёгуна. – Решимость и жажда справедливости вновь вспыхнули в душе Сано. – Это будет трудно, поскольку прежние зацепки ничего не дали, но надежда все же остается.

В дверном проеме появился Хирата.

– Сумимасэн, простите, но у меня плохие новости. – Он был явно не в себе. – Судья Аоки только что вынес приговор Фудзио за убийство Глицинии, а Момоко как сообщнице. Их увели на лобное место.

Рэйко ахнула. Сано не сомневался, что Фудзио будет осужден, когда услышал, что судья Аоки готовится к слушанию, но Момоко стала для него неожиданностью.

– Проходи. Садись и рассказывай, – кивнул он Хирате.

Тот начал свой рассказ, а Сано недоумевал, как судья мог вынести приговор на основе версии, которую сам выдумал и не мог доказать.

– Похоже, сегодня день плохих известий, – сказал Сано, выслушав Хирату, и поведал, что произошло с ним.

– Никого из троих наших подозреваемых больше нет. – На лице Хираты отразился страх. – Теперь вы единственная мишень для гнева сёгуна.

Сано ощутил движение космических сил и услышал тяжелую поступь судьбы, когда бремя неизбежности тяжким грузом легло ему на плечи.

– Быть может, Фудзио, Момоко или министр финансов Нитта действительно убили правителя Мицуёси, – сказала Рэйко. – Они по-прежнему остаются подозреваемыми, и по ним стоит поработать, пусть даже их больше нет в живых.

– Мы еще можем поискать доказательство их вины, – вторил Хирата, стараясь не терять оптимизма.

– И надеяться, что оно существует, – отозвался Сано. – Боюсь, если нам не удастся найти свидетеля или некую солидную улику, указывающую на кого-то, кроме меня, то лишь признание самого убийцы убедит сёгуна в моей невиновности. А это сложно получить от мертвеца.

Его собеседники мрачно кивнули.

Затем Хирата неуверенно заговорил:

– Начальник полиции Хосина не остановится перед фальсификацией улик против вас. От поддельного дневника так и тянет его душком. Он наверняка придумает очередные «доказательства» вашей измены.

Сано поджал губы. Он понимал, что Хирата призывает его последовать примеру Хосины и сфабриковать улики против Фудзио, Момоко или министра финансов, чтобы вывести из-под удара Сано.

Глаза Рэйко понимающе сверкнули.

– Фальшивое обвинение для мертвых менее опасно, чем для живых, – осторожно заметила она.

Хирата и Рэйко не исключали такого бесчестья, и это означало, что они абсолютно не представляют себе своих дальнейших действий.

– Это уже приходило мне в голову, – признал Сано. – Но я еще не настолько отчаялся, чтобы подставлять людей, которые, возможно, ни в чем не виноваты, независимо от того, живы они или мертвы. Особенно имея в руках версию, к которой мы еще даже не приступали.

– Что же у нас остается? – озадаченно спросила Рэйко.

– Сам правитель Мицуёси, – сказал Сано.

Хирата нахмурился.

– Сёгун запретил вам заниматься этим человеком.

– И мне бы очень не хотелось ослушаться. – При одной мысли бросить вызов своему господину Сано почувствовал тошнотворный стыд. – Но Мицуёси – это прямая нить к убийце. Работа по нему и связанным с ним людям даст новые улики. Да и есть ли у нас выбор? Мы можем продолжить работу по Фудзио, Момоко и Нитте, и возможно, отыщем новые улики. Можем также надеяться на новых подозреваемых или на то, что объявится любовник Глицинии с Хоккайдо, а начальник полиции Хосина вдруг оставит свои штучки. – Сано увидел, что Рэйко и Хирата покачали головами, сомневаясь в таком повороте событий. – Можем помолиться о чуде.

– Тогда лучше всего заняться правителем Мицуёси, – заметила Рэйко.

– Сёгун накажет вас за нарушение субординации, – напомнил Хирата.

– Я готов рискнуть, поскольку он все равно меня казнит, если я не докажу свою невиновность, – отозвался Сано.

– Возможно, он простит вас, когда поймет, что вы не изменник, – с надеждой проговорит Хирата.

Но пока чаша весов склонялась явно не в пользу Сано.

– Быть может, – сказал он, – нам удастся раскрыть дело так, что сёгун не узнает о моем ослушании, и до того как Хосина или другие враги смогут навлечь на нас новые неприятности.

Госпожа Янагисава одиноко стояла в своей комнате, ожидая единственного гостя, когда-либо приглашенного навестить ее.

Она сжимала и разжимала свои холодные потные руки и глубоко дышала, чтобы ослабить узел тревоги, который ощущала в животе. Ей было жутко принимать фактически незнакомого человека, ее пугала сама мысль, что кто-то нарушит уединение ее комнаты. Но встреча должна произойти здесь, причем в строжайшем секрете.

В дверях появилась ее главная служанка.

– К вам пришла какая-то девица.

Сердце подпрыгнуло, и госпожа Янагисава едва поборола порыв убежать и спрятаться.

– Приведи ее, – сказала она.

Решимость придана ей смелости. Она уже кое-что предприняла против Рэйко, но последствия оказались слишком ничтожны. Если госпожа Янагисава хочет привлечь удачу на свою сторону, она должна упорно идти к цели, несмотря на сожаление, что приходится делать зло подруге.

Служанка Рэйко О-хана вошла в комнату. На ней было модное кимоно с рисунком, изображавшим снег на черных ветвях. Жгучее любопытство проглядывало сквозь показную скромность и нерешительность.

– Добро пожаловать, – тихо проговорила госпожа Янагисава и сцепила дрожащие пальцы в рукавах, оробев от дерзкого смазливого личика О-ханы.

Служанка опустилась на колени и поклонилась.

– Ваше приглашение, досточтимая госпожа, – великая честь для столь незначительной персоны. – Она явно стремилась снискать расположение хозяйки. – Огромное спасибо.

Госпожа Янагисава разглядела в О-хане надежную сообщницу, едва увидев девицу в доме Рэйко, однако хотела лишний раз удостовериться в этом. Сидя напротив гостьи, госпожа Янагисава заставила себя посмотреть на О-хану. В глазах девицы светились энергия и хитрость, которые одновременно и отталкивали и радовали госпожу Янагисава.

– Не хотите перекусить? – спросила жена канцлера.

Пока они ожидали, когда прислуга принесет им чай и еду, О-хана заговорила:

– Ваша комната красивее, чем у госпожи Рэйко. – От ее острого взгляда не укрылись позолоченные фрески, полка со старинным фарфором, лаковые столики, шкафы и сундуки, инкрустированные золотом и перламутром. – И имение это намного больше, чем у сёсакана-самы.

Ей нравятся дорогие вещи, она стремится к более высокому положению, чем работа няни, с удовлетворением отметила госпожа Янагисава. Несмотря на свою преданность хозяйке, она не задумываясь перейдет к тому, кто даст больше.

– Чувствуй себя здесь как дома, – обрела былую уверенность госпожа Янагисава.

– Вы так добры. Спасибо, – широко улыбнулась О-хана. – Получив ваше письмо, я даже представить себе не могла, зачем вам понадобилась.

Девица слишком предприимчива и явно торопится получить собственную выгоду, но это устраивало госпожу Янагисава.

– Мы скоро обсудим это, – пообещана она.

Принесли закуски. Госпожа Янагисава слишком нервничала, чтобы есть, и только наблюдала, как О-хана поглощает икру форели, поданную в кожуре апельсина, сашими, креветки, фаршированные перепелиными яйцами, жареные плоды жожоба и сладкие пирожки. Служанка ела очень быстро, словно боялась, что у нее отнимут лакомства. Госпоже Янагисава были по душе безмятежность и алчность О-ханы.

– Очень вкусно, – облизнулась девица. – Как жаль, что я, бедная прислуга, не могу вас чем-нибудь отблагодарить.

Госпожа Янагисава улыбнулась. Ее робость отступила, когда она почувствовала свою власть над служанкой.

– Ты расскажешь мне о себе, – предложила она.

О-хана подняла брови, удивленная тем, что дама столь высокого ранга заинтересовалась служанкой, однако с радостью подчинилась.

– Мой отец приказчик в галантерейном магазине «Хинокия». Один из солдат сёсакана-самы, постоянный покупатель, подружился с ним и помог мне устроиться няней к Масахиро-тян. Вообще-то я не хотела становиться служанкой, а предпочла бы выйти замуж. Но работа не слишком обременительна, и мне нравится жить в замке Эдо. Здешние мужчины гораздо лучше. Я надеюсь найти мужа, который даст мне красивый дом и модную одежду и не позволит больше зарабатывать на жизнь.

А если ей удастся заарканить какого-нибудь самурая из вассалов Токугавы, то она просто взлетит по общественной лестнице. Госпожа Янагисава обрадовалась, что у О-ханы такие приземленные желания, которые легко удовлетворить.

– Я могу это устроить, – сказала она.

– Что? – поперхнулась та.

– Хорошую партию для тебя. Самурая Токугавы. – Денег госпожи Янагисава и положения ее мужа будет достаточно, чтобы соблазнить кого-нибудь женитьбой на красивой простолюдинке.

О-хану удача ошеломила, но и озадачила.

– Вы это сделаете для меня? – Она приложила руку к груди. Затем ее глаза подозрительно прищурились: она не дура и понимает, что бесплатных одолжений не бывает. – Почему?

– Потому что хочу, чтобы ты тоже для меня кое-что сделала, – пояснила госпожа Янагисава. Сердце сильно забилось от страстного желания привлечь О-хану к сотрудничеству и от страха, что это не удастся.

– Что я должна сделать? – Хотя в ее голосе прозвучала осторожность, О-хана подалась вперед, словно готовясь прыгнуть навстречу вожделенному будущему.

– Во-первых, я хочу, чтобы ты рассказывала мне обо всех делах госпожи Рэйко. Во-вторых… Ну, я пока тебе не могу сказать, – объявила госпожа Янагисава.

– Вы хотите, чтобы я что-то сделала госпоже Рэйко? – О-хана поникла, ее лицо болезненно исказилось. – Я не могу вредить ей. – Девица самолюбивая, но не злая, поняла госпожа Янагисава. – К тому же мне не нужны неприятности.

Значит, инстинкт самосохранения сильнее, чем приязнь к Рэйко. Это открытие воодушевило госпожу Янагисава. Она поняла, что О-хану можно уговорить, если она убедится, что ей нечего опасаться.

– Я обещаю, что тебе не придется и пальцем прикоснуться к госпоже Рэйко и проблем у тебя не будет, – сказала жена канцлера. – Давай заключим сделку. В ближайшее время я сообщу тебе, что делать. Когда ты все исполнишь, я устрою твой брак с богатым симпатичным самураем Токугавы, и ты ни в чем не будешь нуждаться.

О-хана колебалась, видимо, взвешивая вознаграждение и неизвестные опасности. Наконец она с сожалением покачала головой.

– Я не могу решить, пока не узнаю, чего вы от меня потребуете.

Страх холодными щупальцами зашевелился в душе госпожи Янагисава, но она предусмотрела возможность отказа.

– Видишь ту зеленую коробочку на полке с фарфором? – О-хана кивнула. – Пойди посмотри, что там внутри.

О-хана подошла к полке и, сняв крышку, достала из коробочки квадратный пакет из красной бумаги. Служанка открыла рот, ощутив в пакете тяжелые золотые монеты.

– Предлагаю тебе это как залог моего слова, – сказала госпожа Янагисава. – Соглашайся на мое предложение, и золото твое.

О-хана замерла, пакет лежал на ее открытой ладони. Она не отрываясь смотрела на него, будто пыталась понять, держит ли в руке свою самую сокровенную мечту или это ядовитая змея, готовая ее укусить. Госпожа Янагисава наблюдала за ней, задыхаясь от волнения. Что, если О-хана откажется? Расскажет она Рэйко о ее предложении? Если да, то чем это кончится и как тогда госпоже Янагисава добиться своего без О-ханы?

Вероломство и жадность, недоверие и страх сменяли друг друга на лице девицы словно песок, гонимый ветром.

– Мне… нужно подумать, – проговорила она.

– Заодно подумай о том, что мой муж является самым могущественным человеком в Японии, – спокойно сказала госпожа Янагисава, пряча эмоции. – Тот, кто идет против него или его близких, платит высокую цену. Многих убивают или казнят. Некоторые исчезают, и больше их никогда не видят. Никто не знает, что с ними случается. Но я могу сделать так, что ты узнаешь.

Служанка подняла глаза на госпожу Янагисава. Ее взгляд был полон страха и желания. Потом она вздохнула, сдаваясь, и медленно сжала в кулаке монеты.

Госпожа Янагисава испытала такое головокружительное счастье, что едва не лишилась чувств. Но осознав, что сделала второй шаг против Рэйко и победа будет стоить ей дружбы, она задрожала. Горечь потери проникла в мозг словно туча, несущая тьму и опустошенность.

Однако к новой сообщнице она обратилась со спокойной властностью:

– Теперь иди. Я пришлю кого-нибудь выслушать твои сообщения о том, чем занимается госпожа Рэйко. И в скором времени ты получишь мои инструкции.

28

Семья правителя Мицуёси жила на специально выгороженной в замке Эдо территории, предназначенной для важных членов клана Токугава. Сано и два детектива быстро шли по мощенным камнем аллеям, проложенным через ухоженный лес. Он разделял особняки, окруженные садами и каменными стенами. Этот безлюдный анклав, если не считать часовых в караульных помещениях у ворот, казался очень далеким от кипучей городской жизни. Серые тучи затягивали небо, но свежий, настоянный на соснах воздух будил надежды. Возможно, решение проблем ждало Сано в имении правителя Мацудаиры, отца Мицуёси.

– Пожалуйста, передайте правителю Мацудаира, что мне нужно с ним переговорить, – представившись стражникам у ворот, сказал Сано.

Те передали его просьбу и так быстро получили разрешение пропустить Сано, что он осмелился предположить – либо правитель Мацудаира еще не знает о его несчастьях, либо настроен к нему лояльно. Один из слуг сопроводил пришедших в приемную, где они увидели расставленных вдоль стен охранников и стоявшего на возвышении правителя Мацудаиру.

– Зачем вы пришли? – спросил он.

Аристократические черты его напоминали сёгуна, только лицо было более широким и умным, крепкое тело скрывали церемониальные кимоно. С упертыми в бока кулаками, окруженный солдатами, как генерал в военном лагере, он пристально смотрел на Сано, и тот встревожился, поняв, что хозяин знает о брошенном ему обвинении в убийстве Мицуёси.

Сано поспешно поклонился.

– Прежде чем я объясню причину прихода, позвольте мне выразить вам свои соболезнования в связи с утратой сына.

Правитель Мацудаира уронил руки вдоль тела и вскинул голову, словно не верил своим ушам.

– Я не принимаю фальшивого сочувствия от человека, который его убил. – Его голос охрип от возмущения.

– Прошу, поверьте – вас неверно информировали, – сказал Сано; и его люди, готовые защищаться, подошли ближе. – Я не убивал Мицуёси-сан.

– Это вы так говорите, – возразил правитель Мацудаира. – Все в замке считают, что это сделали вы. Вы думаете, мне не известно, что вас обвинил сёгун? – От отвращения и ненависти его лицо перекосилось, он шагнул к Сано. – Еще мне известно о дневнике, в котором описывается ваш заговор против моего сына и его превосходительства. Утром мне рассказал об этом начальник полиции Хосина.

«Хосина не теряет времени, чтобы настроить общественное мнение против меня и помешать семье Мицуёси помочь мне в расследовании», – подумал Сано.

– Дневник поддельный, а обвинение инициировано Хосиной. Не секрет, что он жаждет моей крови.

Правитель Мацудаира взмахнул рукой, отметая объяснения Сано как жалкую отговорку.

– Сёгун, канцлер, старейшины и начальник полиции – все считают вас убийцей и изменником. Это для меня достаточное доказательство.

– Сёгун пока не решил, виновен ли я, несмотря на дневник и клевету Хосины. Его превосходительство позволил мне продолжить расследование и доказать свою невиновность.

– Ваш умный язык спас вас от казни, – пренебрежительно бросил Мацудаира. – Но я использую все свое влияние и власть, чтобы изменить это решение. – Подойдя к краю возвышения, он нацелил левый кулак на Сано, а правый положил на рукоять меча и… зарыдал. Его воинственность испарилась, он отвернулся, скрывая слезы.

Сано знал Мацудаиру как доброго господина на землях Токугавы, которыми он управлял, и не сомневался, что тот искренне скорбит по Мицуёси вне зависимости от потери привилегии быть отцом наследника сёгуна. Сано сострадал этому убитому горем, обманутому человеку.

– Было бы разумнее использовать влияние и власть, чтобы узнать правду о смерти вашего сына, – сказал он. – Я пришел заручиться вашей помощью для выявления настоящего убийцы.

Правитель Мацудаира резко повернулся, в его глазах сквозь слезы сверкнул гнев.

– Вы пришли, чтобы изобразить невинность и порадоваться горю, в которое ввергли наш клан! Я не стану помогать вам в спасении вашей жалкой жизни. – Он спрыгнул с возвышения и двинулся к Сано, пока они не оказались в шаге друг от друга и Сано не увидел красные прожилки в его горящих гневом глазах. – Я разрешил вам прийти единственно для того, чтобы сказать прямо в лицо, что вы, убивший моего сына и предавший нашего господина, самое презренное существо на земле!

Оскорбление больно ударило Сано, и все же он продолжил:

– Прошу вас, выслушайте меня! В большинстве случаев убийство совершает кто-то из близкого окружения жертвы. Какие-то его поступки или проблемы в отношениях с людьми могли привести к преступлению…

– Вы вините моего сына в том, что его убили?! – яростно перебил правитель Мацудаира. – Вы еще худший мерзавец, чем изображены в дневнике проститутки. Мне стыдно, что я считал вас благородным самураем!

– Я не виню правителя Мицуёси, – поспешил возразить Сано. – Вина целиком лежит на убийце. Но ключ к раскрытию убийства обычно скрыт в прошлом жертвы.

Правитель Мацудаира покачал головой, с презрением глядя на Сано.

– У вашего сына наверняка был враг, – настаивал тот. – Вы знали его всю жизнь и должны быть в курсе его дел – с кем он общался, какие места посещал. – Сано простер вперед руку и вложил в свой голос всю силу убеждения. – Пожалуйста, помогите мне найти врага, который его убил.

– Мой сын был безобидным уважаемым молодым человеком, и все вокруг его любили. У него не было врагов, и умер он не из-за проблем в своей личной жизни.

Правитель Мацудаира явно был лучшим источником сведений о Мицуёси, чья репутация буяна предполагала многие тайны от отца.

– Возможно, другие члены семьи больше знают о делах вашего сына, чем вы, – сказал Сано. – И согласятся поговорить со мной.

Хотя Сано и понимал, что у него мало шансов заручиться согласием Мацудаиры на беседу с кем-то из родственников, он должен был спросить об этом.

Правитель Мацудаира был потрясен.

– Моя жена заболела от горя. Я не позволю вам беспокоить ее расспросами и клеветой о нашем сыне.

– Тогда позвольте мне побеседовать с братьями Мицуёси, – попросил Сано. – Или с его личными вассалами.

Именно в этот момент Сано заметил, что один из стражников смотрит на него более пристально, чем остальные.

Мужчина лет тридцати имел мощную фигуру бойца и нервное лицо ученого. Он встретился взглядом с Сано и отвел глаза в сторону. Сано узнал в стражнике одного из людей Мицуёси, которых видел в Ёсиваре после убийства.

– Это убийство было продиктовано исключительно политическими мотивами, как вам прекрасно известно, – сказал правитель Мацудаира. – Мой сын стал жертвой вашей борьбы за власть. Вы убили его, чтобы ваш сын занял место наследника сёгуна. Он стал случайной мишенью вашей атаки на режим Токугавы. А теперь вы ищете козла отпущения, на которого можно свалить ответственность за преступление, чтобы избежать обвинения в измене.

– Я не убийца и не изменник, – горячо заявил Сано. – Я ни в чем не виноват и докажу это.

Правитель Мацудаира ткнул пальцем ему в грудь.

– Братья и вассалы Мицуёси знают, кто вы такой, и убьют вас, мстя за его смерть, если вы к ним приблизитесь. Считайте, что я делаю вам одолжение, запрещая разговаривать с ними. Я не помешаю его превосходительству решить вашу судьбу, но если вы еще раз явитесь сюда или приблизитесь к любому члену моего клана… – Он вынул меч и потряс им перед лицом Сано. – Я сам убью вас, и палачу не надо будет трудиться!

Детективы поспешили встать между Сано и мечом правителя Мацудаиры, стражники тоже выхватили оружие.

– Вы обвиняете меня и угрожаете мне, а настоящий убийца бродит где-то на свободе, – укорил Сано. – Если вы откажетесь сотрудничать со мной и присоединитесь к моим врагам, то откажете сыну в справедливости, которой он заслуживает. Убийца уйдет от ответа.

Правитель Мацудаира посмотрел на Сано долгим, полным вражды взглядом.

– Он уже ушел. – Затем он обратился к стражникам: – Проводите сёсакана-саму за ворота, пока я собственноручно не призвал его к ответу.

Как только Сано и Хирата ушли, чтобы заняться окружением правителя Мицуёси, Рэйко отправилась во дворец в надежде выудить у кузины Эри и подруг среди наложниц сёгуна все, что им известно о правителе Мицуёси. Однако главная дворцовая чиновница заявила, что все слишком заняты, чтобы беседовать с ней. Ее холодность открыла Рэйко печальную правду: женщины узнали, что Сано стоит на пороге краха, и поспешили разорвать дружбу с его женой, чтобы ее неприятности не перекинулись на них. Визиты к подругам и родственницам в чиновничьем квартале закончились тем же, и Рэйко вернулась домой, ощущая себя отверженной.

Она сидела у себя в гостиной, горюя, что не может помогать Сано, когда в дверях появился один из его детективов.

– У меня есть информация, – сказал он, – которую сёсакан-сама приказал передать вам, если его не будет на месте. Я нашел баню, где работает подруга госпожи Глицинии, Юя. – Он сообщил адрес в Нихонбаси. – Я осмотрел это место сегодня утром, там не было и следа Глицинии. Все отрицают, что им что-то известно о ней… но я полагаю, что Юя лжет.

Рэйко разволновалась, поскольку ее визит в семью проститутки дал возможную ниточку. Быть может, побеседовав с Юей, она выяснит правду.

– Пожалуйста, вызовите мне сопровождение, я сейчас же отправляюсь в баню!

Детектив отправился выполнять приказание. Рэйко поспешила к себе в комнату, чтобы одеться для поездки. Она спрятала кинжал в рукаве, и в этот самый момент в комнату бочком протиснулась служанка О-хана:

– В последнее время вы так заняты, досточтимая хозяйка…

Рэйко нахмурилась, недовольная, что служанка явилась без приглашения и, похоже, подслушивала.

– Да, занята, – ответила она, отметив, что О-хана возбуждена, а глаза ее подозрительно блестят.

– Вы опять куда-то собираетесь? – напряженно спросила девица, и не думая уходить.

– Да. – Рэйко не понравилась ее назойливость, хотя О-хана сослужила ей службу, познакомив с семьей Глицинии. Душа ее противилась этой новой волне недоброжелательности к О-хане. Рэйко выругала себя за то, что руководствуется фантазиями, а не здравым смыслом. Как уйти от чар «Черного Лотоса», от воображаемых угроз и сосредоточиться на опасностях, которые существуют реально?

– Я слышала, что сёсакана-саму обвинили в убийстве и измене. Как это ужасно!

– Это так, – невозмутимо отозвалась Рэйко. О-хана перешла границы вежливости, упомянув проблемы Сано, к тому же Рэйко возмутило очевидное желание служанки услышать грязные подробности.

– Мне очень жаль. Вы, должно быть, тревожитесь из-за этого. – О-хана осторожно опустилась на колени, напомнив кошку, устраивающуюся в опасном для себя месте. – Надеюсь, я не огорчила вас, заговорив об этом?

Подавив желание приказать девице возвращаться к работе, Рэйко вымученно улыбнулась:

– Все в порядке. – О-хана всего лишь как умеет выражает сочувствие. Личные неприятности не повод срывать злость на невинной служанке.

– Вы и сёсакан-сама были добры ко мне, и я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось, – проговорила О-хана. В ее голосе прозвучали странные коварные нотки, словно на самом деле она желала обратного. – Как бы я хотела развеять все эти неприятности!

Рэйко старалась отогнать нахлынувшие подозрения, поскольку у нее не было причин полагать, что О-хана желает ей зла.

– Спасибо тебе, – тепло поблагодарила она. – Прости, что кажусь резкой. Я немного обеспокоена.

О-хана вспыхнула, странно застыдившись.

– Я не заслуживаю ваших извинений, – пробормотала она.

Со служанкой явно что-то происходило, и вряд ли это можно было приписать слишком живому воображению.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Ничего! – Девица выпрямилась, словно ее толкнули в спину. – Вы очень добры, что спросили, но со мной все в порядке, – наигранно улыбнулась она. – Это ваше положение меня тревожит. Что вы намерены делать?

Не зная, как себя держать, Рэйко внимательно на нее посмотрела.

– Попытаюсь выяснить, кто убил правителя Мицуёси, и доказать невиновность мужа.

– Может, я смогу помочь?! Мне поехать с вами?

Ее готовность влезть не в свои дела всколыхнула новые подозрения.

– Ты поможешь мне тем, что останешься здесь и займешься своими обязанностями, – ответила Рэйко.

– Да, досточтимая хозяйка.

О-хана была явно разочарована, но покорно поклонилась и выскользнула из комнаты. Рэйко же поспешила во двор к ожидавшему ее паланкину.

Сано и его детективы покинули семейный анклав Токугавы. Через бойницы для ружей и стрел в закрытых коридорах, идущих поверх высоких стен, слышались голоса стражников, готовых стрелять в каждого, кто вторгнется в замок. Сано старался смотреть прямо перед собой и сохранять невозмутимость, пряча страх, когда проходил под сторожевыми башнями, где располагались многочисленные солдаты. Для человека, обвиненного в измене, здесь было небезопасно. Он ощущал себя вражеским солдатом, застигнутым в замке, потому что вся мощь Токугавы обрушится на него, если ему не удастся обелить себя. А для этого нужна информация, которую он не смог получить от правителя Мацудаиры.