Текст книги "Первые леди Америки"

Автор книги: Лонгин Пастусиак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Супруги-геологи
Лу Генри Гувер (1875–1944)

В 1894 году Лу Генри посетила лекцию профессора Джона Каспара Бреннера и пришла в такой восторг от геологии, что в том же году решила поступить в Стэнфордский университет, штат Калифорния.

Однажды студент-геолог Герберт Гувер зашел в лабораторию профессора Бреннера и увидел там чудесную девушку, с рыжими волосами и голубыми глазами. Лу училась на первом курсе, а он – на последнем и считался помощником профессора, который как раз показывал Лу образцы геологических раскопок Герберта. Когда профессор вышел из лаборатории, они разговорились. Прощаясь, Герберт предложил встретиться.

Обоюдный интерес к геологии сблизил их, и через несколько месяцев они стали встречаться чаще. В 1895 году Гувер закончил университет. К этому времени они уже дали друг другу слово, хотя и без формального обручения. Позже Гувер рассказывал, что его так поразило с самого начала в жене: «Своенравие, голубые глаза и широкая улыбка».

Спустя много лет Лу считала, что, изучая геологию, она после свадьбы специализировалась только по Герберту. И действительно, в жизни они стали неразлучными спутниками. Она принимала участие в его работе в Китае и Европе, всегда, включая президентство.

Когда муж был министром торговли в кабинете Гардинга, кто-то сказал, что вся ее энергия направлена на то, чтобы поддерживать мужа во всех его больших и маленьких делах. В 1928 году Гувер был избран президентом Соединенных Штатов, и «Нью-Йорк Ивнинг Пост» представила Лу интеллектуальной партнершей своего супруга во всех отношениях. О себе она говорила: «Я счастливая женщина, потому что жизненные пути этого человека и мои проходили параллельно друг другу». Гувер видел в этом высказывании жены «самый лучший комплимент, который когда-либо получали мужчины».

Как и Герберт Гувер, Лу родилась в Айове, 29 марта 1875 года. Ее отец, Чарльз Делано Генри, работавший банковским коммерсантом в Ватерлоо, уделял единственной дочери много времени. Он часто брал Лу на охоту, рыбалку и в горы. Так как мать Лу, Флоренс Вид, страдала астмой, в 1885 году они переехали в Калифорнию, где для матери был более благоприятным климат. Вначале они жили в Лос-Анджелесе, а затем в Монтерее. Красивая, общительная, и к тому же дочь богатых родителей, Лу имела успех у мужчин. Когда она начала встречаться с Гувером, подруги потешались над ней. Гувер был сиротой, вырос в нищете, да еще и квакер, поэтому студенты из так называемых привилегированных кругов относились к нему пренебрежительно. Он не принадлежал к «Братству» или к какому-нибудь элитарному клубу. Лу охотно ездила верхом, а для Герберта лошади ничего не значили. Она с удовольствием танцевала, а он был настоящим увальнем. Но оба любили походы и природу. Они были влюблены друг в друга, хотя и все время отодвигали свадьбу. Он стремился заработать достаточно денег, чтобы содержать семью, а она хотела получить образование.

Когда в 1898 году Лу сдавала последние экзамены, Гувер работал старателем в австралийской пустыне. Потом он получил предложение от английского концерна «Бевик, Меринг и Компания» поработать в Китае. И послал телеграмму Лу: «Если хочешь выйти за меня замуж, готова ли ты поехать со мной в Китай?» Ответная телеграмма пришла тотчас же, в ней было одно слово: «Да».

Гувер собрал вещи и после долгого путешествия, длившегося пять недель, 31 января 1899 года прибыл в Монтерей. Свадьба состоялась через десять дней, 10 февраля. Гуверу было 24 года и 184 дня, его жена была на 231 день моложе.

Лу согласилась, чтобы венчание проходило по ритуалу, принятому у квакеров, хотя она принадлежала к епископальной церкви. Но вдруг выяснилось, что в Монтерее не было ни квакера, ни протестантского священника. Поэтому согласилась на компромисс. Венчание провел католический священник, Роман Местрес, который должен был получить разрешение от управления церквями на право венчать не католиков. И уже на следующий день молодожены отправились в Китай, это и было их свадебное путешествие.

В марте 1899 года Гуверы прибыли в китайский город Тяньцзинь. Гувер организовал геологические экспедиции для разведки залежей угля и других минералов. Лу помогала ему: анализировала карты, изучала китайские правовые предписания, читала материалы о полезных ископаемых Китая и принимала участие в некоторых экспедициях. Она хорошо выучила китайский язык, интересовалась китайским искусством и начала собирать китайский фарфор. Лу любила жизнь в Китае, в большом доме, который обслуживали десять китайских слуг.

В Китае им пришлось пережить и большие трудности. Весной 1900 года, находясь в Пекине, Лу заболела тяжелой формой гриппа. Гувер сразу перевез жену в Тяньцзинь, где жил врач, которому они доверяли.

Во время боксерского восстания в июне 1900 года иностранцам было опасно находиться в Китае. (С 1899 по 1901 год в Китае тайное общество «Кулак во имя справедливости и согласия» подняло восстание против христианизации и индустриализации Китая. Боксерское восстание было подавлено иностранными войсками.) Во время осады Лу заботилась о раненых и распределяла продукты питания. На велосипеде она ездила в городские кварталы, где жили иностранцы, и помогала им, как могла. Однажды пуля попала в колесо велосипеда, в следующий раз, когда она в доме раскладывала пасьянс, разорвались три снаряда вблизи дома, повредив его. Несколько испуганных репортеров ворвались в дом, чтобы удостовериться, что ничего не произошло. Лу встретила их словами: «Представляете, мой пасьянс не хочет выходить». Затем она с удивительным спокойствием предложила репортерам чай, как будто ничего особенного не случилось.

Когда войска из колониальных держав пришли в Тяньцзинь для подавления восстания, Гувер настаивал, чтобы Лу уехала в Японию, где было не так опасно. «Я не поеду», – строго ответила она. – «Ты уедешь, и притом сейчас же». – «Поеду, если и ты поедешь со мной», – возразила она еще более решительным тоном. С восторгом она однажды прочла в пекинской газете сообщение о собственной смерти и пространный некролог. «Никогда еще я не испытывала такой гордости», – рассказывала она позже друзьям.

В Тяньцзине Лу держала корову. Таким образом у нее ежедневно было парное молоко для детей, но как-то корова исчезла. Кто-то из китайских слуг предложил провести по поселку теленка этой коровы, если корова почувствует теленка поблизости, она начнет мычать. Когда они подошли к какой-то немецкой казарме, теленок начал мычать, а оттуда доносилось ответное мычание коровы. На ломаном немецком языке Лу объяснила часовому, что хочет отвести теленка к матери. Обрадовавшись, часовой схватил привязь и потащил его в сарай, прокричав Лу: «Большое спасибо!» Смеясь, Лу позже рассказывала друзьям об этом случае.

В ноябре 1901 года Гуверы переехали в Лондон. Лу сняла дом на Гайд-Парк Гет и обставила его по своему вкусу.

В Лондоне Лу родила двоих сыновей: 4 августа 1903 года родился Герберт Кларк младший, а 17 июля 1907 года Аллон Генри.

Лу часто ездила с детьми в Индию, Египет, Австралию и в Европу. В 1907 году вместе с мужем и детьми она отправилась в Бирму, где Гувер основал добычу золота и свинца. Гуверы жили на острове Тасмания, в Японии, на Цейлоне, в Новой Зеландии, Италии, Франции, Германии и России. Неизвестно, объездила ли какая-нибудь другая супруга президента Соединенных Штатов так много стран, как жена тридцать первого президента США Герберта Гувера.

Вернувшись в Лондон, Лу сняла великолепную резиденцию в районе Кемпден-Хилл и чудесно обставила ее. В этом доме Гуверы прожили девять лет. Их часто посещали друзья. Кроме того, Лу сняла домик на территории Стенфордского университета, где они учились и познакомились.

В свободное время они переводили на английский язык латинский трактат «Агрикола о горном деле», изданный в 1556 году, перевод которого был опубликован в 1912 году. Лу помогала мужу в подготовке к изданию книги «Основы разработки месторождений», которая была написана на основе докладов, подготовленных Гувером в университетах Стенфорда и Колумбии. Она настояла на том, чтобы включить в книгу главу об особенностях воспитания и этических принципах начинающих геологов. Кроме того, опубликовала ряд своих статей о вдове китайского императора Фун-си, об английском сейсмологе Джоне Милне и об экономических проблемах Бельгии. Начала писать историю китайской культуры, но повседневные заботы не оставляли ей времени, чтобы закончить работу.

Зиму 1913–14 годов Гуверы провели в Пало-Алто в Калифорнии. Ранней весной 1914 года они уехали в Европу.

Начало первой мировой войны застало их в Лондоне Президент Вильсон назначил Гувера руководителем организации, помогавшей жертвам агрессии – бельгийцам и американцам, которые находились в Европе с начала войны.

Когда в 1916 году начались воздушные налеты немцев на Лондон, Гувер отправил семью в Калифорнию. Несколько недель подряд Лу выступала там с речами и собирала деньги для европейских стран. После окончания войны бельгийский король Альберт лично поблагодарил ее за участие в благотворительных мероприятиях, когда вручил ей Рыцарский Крест и Орден Леопольда. В ответной речи Лу сказала: «Что здесь много говорить? Я не сделала ничего необычного, так поступила бы каждая женщина ради мужа, которого любит. Что делает мистер Гувер, очень интересует меня, и в меру возможностей я стараюсь помогать ему. У меня только два хобби: муж и сыновья». Когда Соединенные Штаты вступили в первую мировую войну, Гувер был назначен начальником продовольственного отдела. Лу сняла дом в Вашингтоне на Массачусетс-Авеню, где устраивала приемы для служащих, которые работали у мужа, и для американских и иностранных политиков.

Лу помогала мужу в работе, организуя акции по сбору продовольствия. Она хорошо знала, что слова учат, а примеры вызывают желание подражать, поэтому во время приемов на стол подавали не говядину или свинину, а различные их заменители. Результатом ее активности стало новое слово «to hooverize» (экономить продукты питания). В 1918 году Лу встретилась с бойскаутами и предложила им выращивать овощи в садах возле дома.

После войны Гувер возглавил «Американскую администрацию помощи» (правительственная организация, продолжавшая программу помощи разрушенным войной странам). Его жене не понравилось, что ей не разрешили сопровождать его в частых поездках в Европу. Она занялась строительством нового дома в Пало-Алто, проект для которого подготовила сама и назвала его «Дом надежды».

Когда Гувер был министром торговли в правительствах Гардинга и Кулиджа, они жили в Вашингтоне на улице «S», в доме 2300, где всегда было много гостей и компаньонов. Лу снова стала работать с американскими бойскаутами и в январе 1922 года была избрана председателем этой организации на три года. Благодаря ее активности количество девочек-бойскаутов увеличилось с 13 000 в 1917 году до 840 000 в 1924 году. Она поддержала идею создания летних лагерей и ввела обычай продавать печенье для благотворительных целей.

В апреле 1923 года Лу стала заместителем председателя союза спортсменов-любителей.

Особое мужество она проявила, когда высказала консервативному объединению «Дочери американской революции», что короткие юбки «имеют свой смысл» для женщин.

Активно участвовала в работе организации «Лига избирательниц», агитируя женщин голосовать на выборах. «Женщины должны заниматься политикой, – сказала она на конференции сторонниц республиканской партии в Филадельфии в мае 1923 года. – Они должны больше вникать в общественные дела, а не тратить время только на удовольствия. Не оглядываясь на то, хотят ли нас видеть в политике или нет, мы объединимся, и единственная сила, которая нас укрепит, это сила голосов избирателей». В 1926 году Лу утверждала: «Я считаю, что профессиональную карьеру можно продолжать и после замужества». А одному из репортеров заявила: «В политике нет различий между женщинами и мужчинами».

По ее мнению, беременность не должна смущать женщину. Даже будучи в положении, женщина, насколько это возможно, должна принимать участие в общественной жизни. Она приглашала на приемы беременных женщин, настаивая на том, чтобы они принимали эти предложения, что противоречило правилам.

Будучи супругой члена правительства Соединенных Штатов, Лу выполняла определенные протокольные обязанности. Неписаный закон вашингтонского общества требовал, чтобы супруга вновь назначенного министра в течение трех-четырех недель нанесла визиты всем женам видных деятелей, представилась им и оставила визитную карточку. По опыту, приобретенному в Европе, Лу считала этот обычай устаревшим, пустой тратой времени, поэтому призвала жен политиков бойкотировать его и добилась в конце концов отмены.

Герберт Гувер был необыкновенно сдержанным, замкнутым и не очень общительным человеком. Несмотря на все попытки, жене так и не удалось изменить его в этом отношении.

Лу умела находить выход из самых неприятных ситуаций, в которые она попадала иногда из-за мужа. Однажды вечером они ужинали вместе с гостями. Вдруг к двери дома подошла группа сенаторов с женами. Гувер наклонился к супруге и прошептал: «Я совсем забыл тебе сказать, что пригласил их сегодня на ужин». Лу попросила гостей подождать минутку в комнате рядом. «Займи сенаторов в салоне», – приказала она мужу. Быстро велела персоналу принести новые приборы и спустя несколько мгновений, приветливо улыбаясь, пригласила всех гостей к столу.

Как-то депутат конгресса из штата Мэн прислал в Белый дом невероятно большую рыбу. Предполагая, что это подарок, Лу велела отнести рыбу на кухню. Вскоре появился депутат и объяснил, что послал огромную добычу, чтобы сфотографироваться с рыбой и четой президента. Когда выяснилось, что рыбе уже отрезали голову, Лу пригласила портного, который пришил ее. Фотография была сделана, и никто ничего не заметил.

В 1925 году сразу после окончания колледжа старший сын Гуверов, Герберт, женился. Лу стала бабушкой двух внуков раньше, чем Первой леди.

В президентской борьбе 1928 года Лу, собственно говоря, не хотела принимать участие, но муж настаивал: «Ты мне нужна, кто же будет принимать цветы?» И Лу пришлось сопровождать мужа во всех предвыборных поездках. Она даже произнесла несколько речей с платформы поезда. В Пало-Алто она сказала собравшейся толпе: «Мне нравится принимать участие в предвыборной борьбе. Мой муж выступает с речами, а я получаю розы».

На выборах в ноябре 1928 года Гувер победил в 40 штатах из 48.

Между победой на выборах и введением в должность он совершил «поход доброй воли» по Латинской Америке, сопровождаемый Лу, которая смогла продемонстрировать хорошее знание испанского языка.

Несмотря на трескучий мороз, 4 марта 1929 года на церемонию введения в должность президента Гувера собралось почти 50 000 человек. На «семейный» прием, состоявшийся после инаугурации, Лу пригласила 1800 человек.

Перед тем как въехать в Белый дом, Лу распорядилась сделать ремонт и поменять мебель, что вызвало недовольство персонала. Пальмы и другие тропические растения, экзотические птицы были перенесены в рабочий кабинет президента. Деньги не имели для Гуверов никакого значения. Если конгресс не выделял достаточно средств для обновления Белого дома, Гувер мог доплатить из собственного кармана.

В Белый дом Лу перевезла те вещи, которые покупала в разных частях света. Два салона она обставила мебелью времен президентов Монро и Линкольна, придав им исторический характер.

Лу прославилась гостеприимством. Персонал жаловался на появление неожиданных гостей к ужину. Бывали дни, когда к обеду приходило 40 гостей и столько же ежедневно на чай после обеда, но многочисленные приемы по вечерам носили скорее официальный характер. Персонал никогда не мог предугадать, сколько соберется народу. Было и так, что прием рассчитывали на 200 персон, а приходили 500.

Когда спросили Эву Лонд, управительницу Белого дома, какая атмосфера царила там во время президентства Гувера, она ответила: «Общество, общество, общество». В течение первых трех лет президентства Гуверы ужинали одни только три раза – в день их свадьбы. Как и Элеонора Рузвельт, Лу Гувер была суеверной и никогда не садилась за стол, если там уже сидели тринадцать человек. Гувер держался на определенной дистанции от обслуживающего персонала, Лу была намного доступнее. Она изобрела тайный язык сигналов, при помощи которых общалась со служащими во время приемов: если, например, она рукой проводила по волосам, это означало, что гостей нужно пригласить к уже накрытому для ужина столу; а если она касалась очков, то можно было убирать со стола. Она настаивала на том, чтобы официанты выполняли работу молча, не прислушивались к беседе гостей и не гремели приборами; если кто-нибудь из персонала нарушал эти правила, то получал строгий выговор.

Насколько высокомерно вел себя президент по отношению к персоналу, настолько Лу интересовалась заботами и нуждами 31 служащего. Она справлялась об их здоровье, выручала при финансовых затруднениях, делала подарки, умело сохраняя дистанцию между теми, кто обслуживает, и теми, кого обслуживают.

Обслуживающий персонал хорошо знал, что ни президент, ни его супруга не любят, если кто-нибудь находится в коридоре, когда они приходят. Горничные, слуги и лакеи мгновенно прятались в туалетных комнатах и за большими стенными шкафами, только заслышав звонок, оповещавший, что сейчас появятся президент или его жена.

В жизни Гувера не было даже самого мельчайшего намека на роман с другой женщиной. В 1929 году какая-то женщина ворвалась в Белый дом и стала кричать во все горло, что президент Гувер является отцом ее еще не родившегося ребенка. Ее арестовали и позже официально признали психически больной. Гувер назначил семерых женщин на посты, утвержденные сенатом. Некоторые историки усмотрели в этом влияние супруги.

В 1929 году Лу собралась пригласить в Белый дом жен депутатов конгресса, но возникла проблема: жена черного депутата Оскара Приста из Чикаго, республиканца, была негритянкой. Чтобы избежать конфликта с женами депутатов конгресса из южных штатов, Лу устроила два приема: один для тех, у кого были расовые предрассудки, а второй – для либерально настроенных дам. И все равно ее резко критиковали за приглашение в Белый дом черной женщины; обе палаты парламента Техаса опубликовали специальную резолюцию, где высказали недовольство супругой президента. Гувер взял жену под защиту. Он заявил, что «слезы не смогут ослабить ее неукротимую волю». Лу была первой супругой президента США, совершавшей региональные поездки без мужа. В марте 1923 года она посетила южные штаты, но при этом избегала встреч с неграми и не поехала в отсталые в экономическом отношении регионы.

Лу была активной хозяйкой Белого дома. С марта 1929-го по март 1933-го она приняла участие в 481 официальном приеме. Коренным образом изменила протокол Белого дома, положила конец обычаю, по которому каждый гражданин имел право в первый день Нового года прийти в Белый дом и лично поздравить президента.

У Лу была личная охрана, что ей не очень нравилось. В Китае она научилась обращаться с оружием, но в Америке никогда не носила пистолет.

В Белом доме трудно было сохранить что-либо в тайне, поэтому они с Гербертом иногда говорили по-китайски. Конечно, это было не очень вежливо, если в доме были гости.

Лу, которая жила в достатке, не имела ни малейшего представления о том, какие настроения царили в обществе, страдавшем от тяжелого экономического кризиса, поэтому она была потрясена поражением на выборах в 1932 году. Лишь в конце президентства Гувера она начала несколько ограничивать количество великолепных приемов, проводя их более скромно и одеваясь не так экстравагантно. Демонстративно вышагивала в ситцевых платьях, чтобы выразить таким образом поддержку американской текстильной промышленности. Обращалась к обществу с призывами потуже затянуть ремешки. Но при ее образе жизни эти призывы звучали не очень убедительно. Куда эффективнее оказалась речь, переданная по радио из Белого дома в 1931 году, в которой она обратилась к богатым: «Самый важный наш долг состоит в том, чтобы знать, когда, где и как нужно помочь людям. Наступает зима. В то время, когда каждый ребенок, каждая женщина и каждый мужчина в Соединенных Штатах может стать жертвой холода и голода, мы не смеем заботиться лишь о том, чтобы сидеть в тепле и хорошо есть».

Президент проявлял полное равнодушие к судьбе миллионов американцев, живущих в условиях кризиса, а его жена часто из собственного кармана оплачивала проведение различных благотворительных акций.

Лу поддержала инициативу Игнасия Падеревского организовать сбор денег для голодающих и устроила с этой целью концерты в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии и в Чикаго, лично отослав ему чек на 12 000 долларов, что по тем временам было довольно крупной суммой. Гувер не знал о подобных поступках жены, она их не рекламировала. О ней не писали ничего хорошего. Она не любила репортеров и старалась не встречаться с ними или отделывалась ничего не значащими ответами. На вопрос журналиста: «Правда ли, что вы владеете восемью языками?» – ответила: «А почему не двадцатью тремя?»

Лу старалась казаться простой. Ее ассистентка Мэри Рандольф заботилась о соответствующем имидже начальницы, но безуспешно.

В одном вопросе Лу коренным образом отличалась от мужа. Она поддерживала сухой закон и заявила, что не примет участие ни в одном приеме, где тайно будут подавать спиртные напитки. И возглавляла организацию под названием «Женский комитет за сухой закон», которая добивалась его сохранения.

Во время предвыборной кампании 1932 года она сопровождала мужа и, как 1928 году, выступала с речами. Гувер получил большинство только в шести штатах, а его соперник Франклин Делано Рузвельт в 42 штатах. Лу тяжело переживала поражение мужа. Непосредственно перед принятием присяги Ф. Д. Рузвельта она пригласила Элеонору Рузвельт в Белый дом и водила ее повсюду. Когда Элеонора хотела осмотреть кухню, Лу заколебалась: «Сожалею, но кухню вам покажет домоправительница, я туда никогда не заглядывала».

Лу считали заботливой супругой. В холодных горах Виргинии по ее инициативе был построен центр отдыха Реден Камп, где они отдыхали от влажного и жаркого климата Вашингтона. Это был первый официальный центр отдыха президента Соединенных Штатов. После отставки Гувера Лу подарила его американским бойскаутам. Лу было обидно, что мужа считали ответственным за тяжелый экономический кризис. В последний день пребывания в Белом доме она встретила у лифта одну из горничных. «Мэгги, – сказала она со слезами на глазах, – мой муж еще долго будет жить и еще сделает для страны много хорошего».

Покинув Белый дом, Гуверы возвратились в Пало-Алто в Калифорнию. Там Лу проводила время в походах и прогулках на велосипеде. Она опять была почетным председателем американских девушек-бойскаутов. Часто встречалась с другими женщинами и поддерживала Армию спасения.

В доме она принимала профессоров из Стэнфордского университета, а иногда и студентов. Однажды она позвонила домоправительнице женского общежития и сказала: «Сегодня прекрасный вечер, а из моего дома открывается чудесный вид. Пригласите ко мне, пожалуйста, группу студенток, мы вместе полюбуемся панорамой. У меня 65 кофейных чашек».

Но Гувер стремился к активной жизни. Во время второй мировой войны принимал участие в благотворительных акциях, как делал это во время первой мировой войны. Лу помогала мужу, собирая продукты питания и одежду для пострадавших от войны в других странах, помогала американскому Красному Кресту.

В 1943 году Лу посетила в Пало-Алто свою младшую внучку Лу Генри и совершенно разбитая вернулась в Нью-Йорк. 7 января 1944 года, после концерта, в квартире высотного дома «Астория» у нее произошел сердечный приступ. Она умерла в возрасте 68 лет.

В траурной церемонии в церкви Святого Варфоломея в Нью-Йорке приняли участие 1000 человек. Ее тело перевезли в Пало-Алто и похоронили на кладбище Алфа-Мес.

Гувер умер через двадцать лет. Его похоронили на родине, в Уэст-Бранч, штат Айова. Через два года, в 1966 году, туда перевезли останки Лу и захоронили рядом с мужем.

В пятидесятые годы Гувер опубликовал мемуары, в которых даже не упомянул о жене, что наверняка соответствовало ее желанию.