Текст книги "Мое тело – Босфор"

Автор книги: Лола Бокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Я не верю. Не верю! Все было не так. Я же не полная дура, не в первый раз с мужиком встречалась.

– Ты просто не привыкла к такому обращению. Но так тоже бывает.

– Нет, нет, и НЕЕЕТ!!!!!!!

– Так. Что ты от меня хочешь?

– Не знаю. Я ему сейчас позвоню. Пусть меня шлют на три буквы, но я должна все понять.

– Хорошо. Потом перезвони мне.

Наконец на меня нисходит божественное умиротворение, я иду по московской улице, улыбаюсь прохожим и впервые радуюсь снегу. Мудрость и спокойствие, доселе неведомые качества, прочно поселяются во мне, изрядно потеснив душу в метраже. Я еще не успела открыть рот и обозначиться в телефоне, а он уже кричал мое имя, и еще что-то, и еще, и я лепетала какую-то чушь, вдруг напрочь позабыв все слова по-турецки. Уяснив, что Кубик прыгает и радуется, заслышав мой голос, я тут же успокоилась, пусть даже это было театральное вранье. Получив в тот же день очередной глазкин призыв немедленно приехать, и, кроме того, предложение сделать для этого все, что в его силах, а еще признание от юных светловолосых Кед, что они буквально задыхаются, потому что там нет меня, я была удовлетворена втройне. Со стороны это было похоже на боулинг, на радость от сбитых одним ударом кеглей.

Кеды – это герой из последней коллекции, из магазина напротив отеля, через дорогу. Он заметил нас сразу, как мы приехали и прибежали менять деньги, специально зашел на нас посмотреть, сделав вид, что нужно было что-то взять в обменнике, но даже для вида ничего не взял, зашел и вышел, сразу уставившись на меня голубыми глазами. Совершенно европейское лицо, блондин с добродушно-пухлыми губами, из-под модной спортивной шапочки выглядывают вьющиеся волосы. Я даже пихнула Ниф нифа в бок: гляди, мой вариант, но уж слишком слащав, как из рекламы жвачки, кроме того, кажется, пьян, ну, а кроме того, нам никто не нужен. Услышав, что мы только приехали и говорим по-турецки, его друзья тоже оживились и забегали вокруг, но у нас были большие планы на первый вечер, и мы быстро сбежали в отель.

Мы снова встретились спустя дня три, зашли к ним в магазин купить подарок на день рождения для бельгийки, невесты кубикового кузена, у них, наверно, уже вечная свадьба. На нас набросилось несколько ребят.

– Как вас зовут? Что вы хотите? Хотите массаж? Тут на втором этаже у нас салон. Заходите. Хотите бесплатно? Русские девушки очень любят массаж!

Мы даже поморщились от такой пошлости. Знакомьтесь, но не так же откровенно. От такой беспардонности мы сами начинаем наглеть.

– Откуда вы так хорошо знаете турецкий? Работали в Турции?

– Нет. Мы много отдыхали.

– ???

– !!!

Через десять минут мы вчетвером мчимся на машине под заводной грохот «Биз акдениз деиз». Наш маршрут: Джин – Вишня – Морской берег.

– Ты где??? – кричит Ниф, когда мы возвращаемся обратно и продолжаем нашу вечеринку возле массажных кабинетов. Она отдергивает занавесочку и застает нас с Кедами. – Ах вот ты где! Это что же, я тут плету, что сексом можно заниматься после длительного знакомства, а ты…я же теперь от второго не отобьюсь! – кричит она уже издалека и умолкает. Видимо, была права.

А что остается делать? Нам надо спешить на праздник, и чем скорее мы отвяжемся от своих новых друзей, тем лучше, а отвязываться от красивых мальчиков можно только так.

ххх

Кубик ведет себя так, словно отрывается за всех обманутых и брошенных парней, и, возможно, так мне и надо, должна же быть в мире гармония и справедливость. Я терплю его молчание только потому, что воспринимаю это как наказание за все содеянное. Я позволяю тебе издеваться надо мной, почему-то только тебе одному, ты сам решил, что тебе позволено, и взял власть в свои руки.

В стильной рекламе с дерзкой девицей по ТВ: он должен сделать первый шаг. Ладно. Я решаю полностью игнорировать его. Какое-то время пишу, а потом резко прекращаю это дело. Семена прорастают спустя пару недель: он присылает свой адрес с предложением поддерживать электронную связь, и как это ни мизерно, как это ни смешно по сравнению со всеми подвигами моих турецких возлюбленных, от этого парня с его мерзким характером такой пустяк дорогого стоит.

Продолжаю действовать ему на психику и посылаю свой любимый портрет. Стрела попадает в цель, и цель впервые разражается милым письмецом, полным радости и ожидания. Значит, в десятку.

Добиваю нашим совместным фото с неприлично светящимися от счастья лицами. Получив очередной ответ, вдруг теряю интерес. Пауза –

Горячая десятка

Наступает какой-то другой, новый, неизвестный мне год. Я все еще ношу в своем сердце милые мне тени, и уже не думаю о них слишком часто, но и не забываю настолько, чтобы можно было увлечься кем-то или чем-то другим. Скорее по привычке храню им верность, хотя знаю, что придется идти вперед, дальше, и нужно будет с легкостью сбросить их как прошлогодние листья. Это вечное движение вперед – сомнительное благо, сомнительно и то, что движение это – вперед, а не назад или по замкнутому кругу, но оно неизбежно, и с этим ничего не поделаешь.

Мы с Нифом образуем энергетическую воронку. Не успеваем мы зайти в ночной клуб, как тут же оказываемся схваченными в и х объятия. Кто там обнимает меня, оборачиваюсь я к Нифу, она смеется: да наши, кто же еще. Может быть, мы завернуты в красные турецкие флаги?! Но нет, как у всех, джинсы и невыразительные кофточки. Почему они сразу видят нас? Вокруг толпы красивых баб, но у них чутье. Я поворачиваюсь к кому-то, кто нежно целует меня в затылок, (предварительно спася меня от злого и пьяного соотечественника), тебя как зовут? Мемет. Ах, Мемет? Ну да, в этом нет ничего удивительного. И тебя как будто не удивляет, что мы говорим на одном языке…

Это невероятно, но мы с Нифом снова собрались на нашу землю обетованную. Между поездками проходит по два-три месяца, но они кажутся годами. Папа, не зная подробностей, вдруг говорит: если уж т а к а я страсть, то иди. Опять не сезон, денег совсем нет, и Ниф даже жертвует зубами, то есть в который раз решает отложить заветный поход к зубному, который точно отберет все сбережения. Терпеливо жду часа, за последнее время я научилась скрывать эмоции и терпеливо ждать.

Мне кажется, у нас начинает срабатывать защитный механизм. Мы ездим все чаще, чтобы скорее наступило отвращение. Чтобы от одного слова «т-у-р-ц-и-я» наступала тошнота. Чтобы наконец это все н-а-д-о-е-л-о. Посмотрим, что из этого получится…

…Впервые радость, а не грусть-тоска. Я ставлю в дивидишник безымянный МP-3, один из 20 подаренных нам в угаре безумия дисков с турецкой музыкой. Там 90 песен, и это только на одном из них!!! Вау! А на другом в три раза больше! Это все Кеды и Малышка. Я немедленно пишу: спасибо тебе, джаным, спасибооооооооо!!! Бен чок мутлу. Столько турецкой музыки нам никогда бы не купить. Привозили в лучших случаях пять дисков и пару кассет…и всегда казалось мало. У них столько певцов, столько музыки, хиты меняются каждый месяц, и одна песня лучше другой. Это вам не безголосая «фабрика звезд».

Самые яркие образы недели:

Брэд Питт (Кеды) на желтой спортивной тачке с мега-звуком – «намбер 1» в нашей «горячей десятке»,

распитие спиртных напитков на ночном морском берегу, турецкий хип-хоп из машины, шум прибоя и живые исполнители (Кеды и Малышок);

я– Дженифер Лопес! Впервые и теперь бесповоротно (буду поддерживать новый имидж, созданный с легкой руки Кед)

«райская бухта» с курением «травки» и повсеместный массаж языком (Павлин-Мавлин),

любовь в красной рубахе (Лизочка),

турецкая игра в карты «синек», то есть «комар», исполняемая (со Спичкой) в наших бывших апартах в ожидании смены злостных охранников, которые при виде нас должны открыть огонь, не меньше – так мы их достали прыгать через забор и проползать под воротами;

открытие местной дискотеки и приведение в возбужденное состояние не только двадцати мужиков, но и всего вокруг, включая стулья и деревья, когда все горизонтальное становится вертикальным;

покраска пляжных зонтиков (с Сухариком) в счет оплаты кофе и сногсшибательное появление на танцполе «07» «нового турка» в костюме сицилийской мафии, правда, без пистолетов, но зато с чем-то получше и потяжелее в штанах (Кубик).

И незабываемый прозвон всем своим б ы в ш и м с их истерическими криками «где ты, ашкым? Я сейчас приеду» и кусанием локтей при наших словах «аэропорт, самолет, Москва».

В марте основной инстинкт бушует как ураган, и оставляет после себя человеческие жертвы, руины и поломанные машины.

Чувствую, что Кубик наконец-то влюбился. Или наконец понял, что влюбился. До приезда я успешно испытала на нем прием «молчание ягнят». За пару недель написала, что приеду, и больше ни слова, ни звука. Он начал дергаться за несколько дней до указанной даты, проверяя почту, бесконечно прозванивая и не получая ответ на сообщения. Даже приснился мне таким растерянным во сне. Я выжидала последнего дня, чтобы написать одно только слово: завтра. Но Кубик поломал мой эффектный трюк, позвонив со своего мобильного. В трубке: кома, испуг, отчаяние. Никакой спешки, желания сэкономить свои «пара», поскорей все выяснить и прекратить разговор. Никаких вечнозеленых и пошлых «любимая», «жду тебя», «люблю». Только почему не отвечаешь и молчание. Плачет что ли?

Я жалею и ликую одновременно.

Ниф ниф попал под усиленный ашк-обстрел звонками и sms-ками своего возлюбленного из бара, Мистера Хаки с обворожительной улыбкой, умом гориллы и сердцем голубки, они не виделись два года, он читал ей стихи о любви (вырезал из газеты и принес на пляж), и старательно водил пальцем по строчкам, и, боже, провалиться всем нам на месте, если это не была самая настоящая любовь. Мы с Иа сконфуженно молчали, глядя как это наивное существо, спустившееся с гор, нежно растолковывает бессовестному Нифу красоту и смысл прочитанного. Стоило ей кашлянуть, он сразу кашлял, он повторял за ней все ее слова, он был покорен и тих, ночью не спал, а любовался ее лицом, и несмотря на свою нищету, подарил ей браслет и часики, которые нечаянно утонули в море.

Ниф ниф сбежала от него на третий день, с откровенной наглостью сняла «полосатого» гарсона в кафе и унеслась с ним куда-то на такси, Мистер Хаки ждал ее всю ночь, разговаривал с ее фотографией, которую он вставил в свое кольцо (эта зараза специально нашла ему микроскопическую фотку), спрашивал каждую минуту, глядясь себе в руку, где ты, где ты, любовь моя. Любовь появилась наутро, не очень-то рано, и не одна, а вместе со своим циничным Полоской маленького роста, и они посмотрели друг на друга угрожающе. Ниф ниф ретировалась подальше в море. Мистер Хаки кричал и клялся, что усыновит ее детей и в конце концов женится на своей любимой. Он уехал в Стамбул зарабатывать деньги. И вот спустя пару лет хотя бы купил себе мобильный телефон и смог позвонить своей вечной невесте: сердце мое, я увижу тебя!

Ниф ниф волнуется и как будто тоже мечтает о встрече. Интересно, на сколько дней хватит ее терпения? Ведь кроме Мистера Хаки о нашем приезде уже предупрежден Ботик и строятся планы относительно богатого Трубки, который хоть сможет «выгуливать» нас обеих… А сколько надежд на новые знакомства! «Ени, ени!», нервно повторяет возбужденный Ниф ниф, что в переводе с турецкого означает «сколько же там неокученных еще мужиков, бедных, богатых и разных, растянуть бы время, чтобы минута равнялась суткам, и может, тогда получится взять всех, кто понравится…но времени мало, всего неделя, и надо, надо спешить!!!»

Я же и вовсе не знаю, к кому я еду. Тщательно скрываю это от себя и от Нифа, настраиваясь на свободный полет. Где приземлюсь, там и ветка. Даже не утруждаю себя сообщить о своем приезде кинутым Кедам, которые усердно пишут и уж явно заслуживают поощрения. Кеды даже умудряются написать мне перед вылетом самолета, когда мы уже успеваем ополовинить большую мартини, хотя и утро, но мы все равно не выдаем своих планов. Стоит ли зря будоражить парня? Вряд ли у меня хватит на него времени.

Побег из курятника

Реальность переворачивает все наши домыслы и планы вверх тормашками. Зато воплощаются наши с нифом волнующие сны (мы рассказывали их друг другу перед сборами). Нас засылают в противный Кемер, Мистер Хаки не звонит и его телефон отключен, а Кубик в первый же вечер оказывается ни с чем, так как дорога к нам дальняя (ну, так мне и снилось). Трубка обещает встретить и исчезает совсем. Мы собираем самое необходимое и с утра собираемся в родные края. Кубик забирает нас из Анталии и везет в свой Кумкой. Перед нашей встречей меня трясет от волнения, мечтаю превратиться в человека-невидимку. Кубик, увидив нас, смущается еще больше. Где же наша былая расхлябанность?!!

Я провожу с ним лучшую ночь в своей жизни.

…Много пьем. Днем, особенно к ночи. Голод не мучит, но соотношение много выпитого и мало съеденного странным образом влияет на нашу психику. Как следует прогревшись от неуемного, как турок, солнца и дневной ходьбы по улицам – сесть в кафе мы не можем за неимением денег, а сидеть на пляже больше часа просто скучно – со смешным рюкзачком за спиной, Ниф-Ниф рождает очередные «перлы»:

«Ну вот, в июне придем в «Сафари-бантик», и потанцуем нахаляву!» (это говорят страхи по поводу намеченной, но несостоявшейся в этот заезд халявы в баре у Трубки, бедный мой ниф ниф, танцевать бесплатно можно везде и всегда, да хоть сейчас на улице!..)

«Смотри-ка, парашюты уже ездят! Может, наш Цыпочка на пляже?!!» (это кричит коллекционная жажда, нифу хочется поскорее открыть сезон, бары, диско, «водные спорты», как было написано на одной пляжной табличке, и – нахапать без разбору, старых, новых – все равно, и совсем не важно, летают парашюты или ездят, до парашютов ли…)

«Хорошо хоть у нас браслеты, пусть все думают, что мы туристы!» (ну, тут уж слов нет – у нас такие рожи, на которых все написано, а воображаем о себе со стороны еще хуже, чуть не бегаем от полиции, хотя что, собственно, нам можно предьявить? Знание турецкого? Своим легкомыслием мы не заработали ни лиры, а сколько на него, на это легкомыслие, потратили – оххх, лучше и не думать…)

Стоило покупать пятизвездочный отель, чтобы всю неделю шляться без денег и в одних и тех же шмотках!

На Кеды как-то наплевать. Мы звоним ему из необходимости, надо же куда-то деться. Он кричит. Ждем его в сладком кафе, где я успеваю до смерти напугать продавца, упав на стеклянную витрину во время опроса цен на шоколадные сладости. Мы прячемся в самом углу, чтобы нас не заметил никто из знакомых. Манавгат ими просто кишит.

Кеды прилетает быстрее, чем можно было ожидать. Увидев его, мы с Нифом молча подавляем шок и бежим ему навстречу обнять и расцеловать. Ведь мы приехали к нему из Кемера, к нему, а к кому же еще! Брэд Питт, высокий красавец с обложки, от него вкусно пахнет духами, он одет в модную утепленную джинсу и совсем не похож на привычного турка – голубоглазый блондин с вьющимися волосами, рекламный ролик, жвачка, но у него вдруг какой-то глубокий взгляд, и почему-то его переполняют искренние чувства, как будто что-то наболевшее, и вовсе не молодецкая похоть, как я себе представляла. Давно нам так никто не радовался.

Я вдруг набрасываюсь на него: так и так, мы к тебе приехали, но денег у нас ни копейки! Что хочешь, то и делай! Он пытается разобраться в моей скороговорке, но смысл понимает, и кивает, глядя мне в глаза: понял, у меня все есть, не волнуйся! И все смотрит на меня, не может оторваться. Честно говоря, мы ничего особенного от него не ждали: молодой – значит, бедный! Нежный – значит тупой! А если красивый – значит, как кобель, и не поцелует лишний раз. Любит, – значит, пешком придется бродить, о машине только мечтать! У нас уже развился комплекс «бедного гарсона» – вечно угораздит влюбиться в юную нищету! Ну, думали, Кеды, может, хоть пивом угостит…

Во все, что происходит дальше, мы, голодные, безнадежные и непривыкшие к шику, готовые до потери пульса сопротивляться тому, чтобы нас просто использовали и выбросили, согласные на любое, самое мелочное внимание, хоть пиво, хоть чорбу, не любовью же единой.., не можем поверить, только трем глаза. Только все происходит уж как-то очень быстро, как на быстрой перемотке.

Нас ждет нехилая желтая тачка с модным тюнингом, которого, правда, в темноте пока не видно, а я и вовсе решаю, что это такси. Это не такси, обижаются Кеды, это моя «араба»! Ну, хорошо, что твоя. Нам все равно, приехали за нами на танке или автобусе. Главное, приехали. Мы заезжаем за кузеном. Кузен оказывается хорошеньким и веселым, лет, правда, ему, дай бог, восемнадцать. В спешке Кеды покупает джин, пиво и вишневый сок. Мы едем куда-то под радующие нас мега-дицибелы турецкой музыки.

…Выходим из машины на берег реки. Над головой что-то гудит, поднимаем головы и открываем рты. Над нами две эстакады пересекают ночное звездное небо, и между ними светит круглая луна. Пейзаж скорее в стиле Японии, чем сельской тысячи раз виденной местности. Мы пьем джин с вишневым соком, расставив стаканчики и бутылки на желтом капоте, сотрясаемом от музыки, а машины наверху проезжают, стуча в такт модным мелодиям. Кеды вовсю излучает нежность и теплоту. Он уже успевает пару раз признаться мне в любви, что умиляет, но не более. Правда, в этот момент Кубик забыт бесповоротно. Ниф ниф в восторге от свободы и благодушия, безо всякого налета греха и привычных подозрений. Целуй его, шепчет она, я разрешаю, ласкайся и мурлычь на полную катушку. Кеды это заслужили!!! А я и целуюсь.

Вечерняя молитва льется по реке, достигая наших солнечных сплетений. Кеды продолжают ворковать.

– Тихо! – мы с Нифом хором шикаем на него.

Кеды с изумлением смотрит на нас.

– Тихо. Красиво же! – вырывается у меня, в то время как мое ухо старается удержать в себе очередной перелив dua от Муллы.

Кеды заливаются смехом. «Красиво!» Ха-ха!!! Хах-хаа! Красиво!

Теперь наша очередь недоумевать.

– ???

– Это неподходящее слово. Хотя для вас, наверно, красиво.

Спустя еще полчаса, захватив кузена-Малышку, мы останавливаемся на морском берегу. Морской прибой конкурирует с децибелами нашего «такси». Я усажена на капот, мои попытки поплескаться в набегающей волне пресечены в корне. Кеды, кажется, не совсем уверен в моем «трезвом» уме… С криком «шерефе!» я разбиваю ногой фару нашей модной тачки, и Кеды с восторгом тычут пальцем в осколки: как мило, его любимая разбила фару! Мы с Нифом ошарашенно слушаем плеск нежных мужских эмоций, дружно думая об одном – какие рожи были бы в такой момент у наших соотечественников.

Мы принимаем львиные дозы нежности как антибиотики против нашего климата и вечной мерзлоты. Ежедневные инъекции спасают нас от будущих простуд и неминуемых депрессий.

Возбуждение наших эркеков к ночи переходит уже все границы. Нифу не дают доесть чорбу и она в который раз напоминает Пятачка из «Вини Пуха», которому сначала одели на рот салфетку, а потом вытащили голодного из-за стола. На бегу мы садимся в наш желтый кабриолет, который мчит нас до знакомого мне до боли пансиона. В прошлом году мы раскачивали его вместе с Махой. Но по сравнению с Махой Кеды – король.

Да будет уголь, сказал Левент, и принес уголь.

Так гласит одна восточная мудрость.

Музыка сводит нас с ума. Мы танцуем трезвые посреди «О7», нифова Лизочка в красной рубахе наливает нам только воду и еще умудряется заносить ее нам в счет. Он еще не знает, как плохо и быстро все заканчивается для тех, кто хоть что-нибудь смеет внести на наш счет.

Евро-американские хиты схлестываются с популярными мелодиями турецкого сезона. Кто кого? По части музыки весь мир отдыхает. Не стоит конкурировать с тем, с кем не стоит конкурировать. От трезвости мы безумствуем посреди площадки, вымещая в танце все свое злорадство. Это наш танец одержимости. По уставу колдунов, человек, исполняя такие танцы, излечивается от своих недугов и возвращается к нормальному образу жизни.

Турки усиленно собираются вокруг столиков там, откуда лучше нас видно. Мы вот-вот разнесем барную стойку. От стекающих по телу струек спасаемся на улице, где по вечерам еще весьма прохладно. Там стоит Степной Волк-зазывала, но что-то даже зазывала смущен и никак не подберет к нам ключей из своей волшебной восточной связки. Девочки, вы что-то не на шутку разошлись, говорит он по-русски, но зря это говорит, и зря – по-русски .

…Мы гордо покидаем дымящий и блистающий диско-мир вместе с Кубиком и его кузеном Спичкой, оставляя Лизоньку в слезах, а Степного Волка в полном недоумении.

Между тем Спичка еще не верит такой легкой победе. Ниф, безусловно, достанется сегодня ему – не потому что он лучше Лизочки, просто Лизочку следует слегка проучить за воду, внесенную в счет. Мы покупаем джин и весело распиваем его в родных апартах. Пьяный Кубик разражается нежной речью, что приятнее, чем признания болтливых Волков, Кед, Мах, Цыпочек и т.д. вместе взятых. Этот «шейтан» тяжело раскручивается на ласковые слова. А мне нравятся сложные характеры. Занимаясь любовью, мы уже не боимся смотреть друг другу в глаза.

Когда наконец я признаюсь себе в том, что его молчание – следствие обыкновенной тупости??!

Я хочу встать на колени вместе с ними и молиться. Но не могу. Там одни мужчины, а кроме того, не могу же я молиться чужому богу… Почему мы так часто меняем религии? Отчего же о н и живут также, как их прежние поколения?!! Хотя нет, и они живут уже по-другому.

В головах моих любимых – деньги и секс, секс и деньги как основной инстинкт.

Я прижимаюсь к Кедам, ну какой это турок-мусульманин? Типичный американец из рекламы, да окажись он только в Москве…

– Если бы ты оказался в Москве, наши девушки сразу разорвали бы тебя на кусочки! Ты так похож на Брэда Пита!

Он смеется и пересказывает все Малышке.

– Да нет, какой я Бред Пит. Это ты у меня – Дженифер Лопес! Красавица!

– Уух! Но я серьезно. У тебя должна быть куча девушек! Почему у тебя здесь нет любимой девушки?

– Да не любят меня турецкие девушки! Я не нравлюсь им, а они мне!

– И что же ты делаешь, когда тебе хочется с кем-нибудь переспать?

– Беру проституток. Молодых, старых, красивых, толстых – это уже не важно. Но теперь не буду. Я люблю тебя одну и хочу спать только с тобой.

Я пропускаю последние слова мимо ушей. Проституток. Ну и подарочек мне попался. Лапочка Брэд Пит. Здесь так делают почти все, но открыто признался только он один. Вот она, волшебная страна, где живут одни мужчины – ПростиТурция.

Кеды считают. Наверно, он хорошо учился математике в школе. Мы старательно намываем друг друга в душе, а потом также старательно набираем очки. В первую ночь я отключаюсь быстро. Четыре, не больше. Кеды с утра беззлобно негодуют, изображая мой храп ему на ухо. Все-таки он доволен, ну, хоть четыре… Во вторую ночь мы наберем в два раза больше, но пиво-джин опять одержат победу. Утром Кеды скажут, собирая с пола сотни мокрых салфеток: в следующий заезд – в первую же встречу – двадцать, не меньше. Ладно, как скажешь. До следующей встречи надо еще дожить. Я умираю со смеху, делая ему «чабук»-массаж. После ночи у бедняги заклинило шею и заломило ногу.

Мы нежно прощаемся с Кедами на историческом автовокзале, откуда я отбывала с Маугли в Мараш, а с Махой – в Бурсу. Да было ли это? Сейчас мы возвращаемся в отель, чтобы наконец наесть свои килограммы на халявном (в нашем случае скорее неплохо оплаченном) шведском столе. Кухня «Рива Зена» или как там еще эту чертову отельскую аббревиатуру, на нас изрядно сэкономила. Кажется, мы съедим на обед весь отель со стульями, балконами и аниматорами, и запьем из бассейна, предварительно вылив в него весь алкоголь из бара.

Мы возвращаемся во враждебный Кемер, говорящий по-русски. Наесться до отвала получается слишком быстро. Отвыкшие от хорошей жизни желудки с трудом усваивают продукты без градуса и брожения. В условиях полного комфорта мы с нифом совершенно теряемся и уже не знаем, куда поместить свои тельца. Мы ждем наступления темноты, которая распределит нас по собственному усмотрению.

Павлин под соусом из итальянск ой мафи и

Я оставляю Нифа на местной диско и уматываю с Павлином. Делаю это назло себе. Он обещает мне райскую бухту. Что делают в райской бухте, он не говорит, да и не стоит. Говорить. Тем более что вы все как будто не знаете турецкого, заразы. Только русский. Павлин успел поучиться в Москве, толстяк-пухляк с крутой тачкой и тысячей расписных комплиментов в кармане.

Эх, где мой диктофон. Единственная вещь в мире, которую стоит записывать на пленку, – это восточные речи вплоть до момента потенциального зачатия. Пусть даже и по-русски, черт с тобой, но голова-то у тебя турецкая!

«Райская бухта» стоит того. Мы едем по лесной речке, царапая днище, и по камням выезжаем к морской бухте, окруженной соснами. Звезды дружно светят нам сверху. Все, что хочешь, но в пансионе я свою последнюю ночь гробить с тобой не буду, заявляю я, и мы остаемся в машине.

– Ты куришь марихуану?

– Нет.

– Нет? А в Турции многие курят. Давай я научу тебя.

Я пожимаю плечами. Учи. Павлин, обильно сопровождая речами каждый свой жест, набивает сигарету травкой, и мы раскуриваем ее по всем правилам этикета, смачивая слюной обгорающий конец и т.д. Нас развлекают местные радиостанции. Все это время я полулежу на разложенных сидениях в обнаженном виде, закинув ноги на бардачок.

Далее следует обещанный массаж тела языком, руками и т.д. Все это продолжается довольно долго, и я уже начинаю беспокоиться о Нифе, но Ниф, нетрезвый по голосу, не теряет времени и уже проводит досуг где-то с кем-то на берегу и тоже, кажется, в машине.

Есть старое безумие, оно называется «добро» и «зло». Вокруг прорицателей и звездочетов вращалось до сих пор колесо этого безумия.

Уже светает. Мы возвращаемся в отель, и Павлин быстро складывает свой красивый хвост. Ни обещанной чорбы, ни-че-го. Нам же все равно уезжать через несколько часов. Наступает мой черед негодования. Набираю Нифа – может, ее Неизвестный, имени которого она, как всегда, не помнит, отвезет нас в Чорбу? В Турции всегда очень хочется ночью кушать чорбу. Ну не ложиться же спать, после того как тебя классическим образом поматросили и бросили.

И вот мы мчимся во весь опор в каком-то грузовом форде в поисках ночных богаделен. Меня обнимает за плечи то ли пьяный, то ли возбужденный тип, и мне это как-то не очень, но к Нифу взывать бесполезно, она пьяна и развлекает своего босса в черной кепке, который сидит за рулем. Время сжимается, его все меньше, и оно вот-вот выстрелит, сжавшись до невидимой пружинки.

Мне уже кажется, что мы летим куда-то совсем не кушать, но – ошибаюсь, притормаживаем у милого сердцу круглосуточного заведения. Половина шестого, но это ничего. Тавук чорба, как обычно. Оказывается, высокого и крутого Неизвестного зовут совсем не по-турецки: Тони. Итальяно-турецкая мафия, шеф дискотеки, которую мы открыли в первую ночь приезда. Ниф, не ведая того, зацепила самого крутого. Все есть, говорит он, засаживая мне в глаза свой долгий проницательный взгляд: все есть, только любви нет. Но мы ничем помочь не можем, дорогой: уезжаем.

Дала? – коротко кидаю Нифу, угу! – мычит она, не выдавая тему разговора ни одной гримасой, и мы синхронно закусываем острым перчиком. Итальянская кепка, съев свою чорбу, быстро стухает: хочет спать и жалуется на нехватку энергии. Это нам на руку, скорее будем дома.

С балкона любуюсь восходом, знаменующим день нашего отъезда. Вместо должной тоски от осознания финала меня вдруг переполняет восторг и неведомое ранее, при отбытии, чувство удовлетворения: все только начинается! Я не могу ни объяснить этого странного чувства, ни скрыть улыбки и ложусь спать. Мы же скоро вернемся. Спим немного, часа полтора, пока нас не будит назойливый звонок. Мистер Хаки. Мчится издалека к своей любимой. О-ооох. Фильм десятый, серия последняя, заключительная.

Хаки в дороге. Ашкым! Еду к тебе, везу подарки, дождись, пожалуйста, ненаглядная! Ниф ниф в недоумении. Через пару часов мы отчаливаем в аэропорт в обнимку со своими побитыми сумками. Как же мы встретимся? Может, ему проще доехать до Анталии? Звонки продолжаются, он звонит каждые двадцать минут и признается Нифу в любви. Мы уезжаем! – орет она в телефон. Он не хочет этого слышать.

На завтрак мы съедаем чуть больше, чем может уместиться в наших желудках, выпиваем по пять чашек кофе и идем бросать монетки в море. Без этого мы не уедем. До свиданья, большая вода! Стали бы мы приезжать туда, где протекала бы какая-нибудь маленькая речка, пусть даже если вдоль ее берегов встало бы в ожидании нас все мужское племя?!! Ни-ког-да. Мужчины есть только приложение к морскому прибою. Хотя кого я постоянно обманываю? Без моря можно и обойтись, а без мужиков…

ххх

Тигра смеется, слушая наши истории, она уже запуталась в старых и новых именах. Мы снова сидим на Арбате в турецком кафе. Знакомые песни нейтрализуют резкую смену климата и снижают опасность осложнений. Турецкая музыка срабатывает как подушка безопасности при ударе о реальность. Ниф начинает говорить одно, я подхватываю, мы сбиваемся и замолкаем. Да и расскажешь ли все, что было?

Интересно, где я смогла бы работать, если бы уехала в Турцию на несколько лет? Работать в отеле – исключено! Аниматоры и гиды-переводчики – работа на любителя: ни выспаться, ни быть самим собой. Ювелирный магазин? Но сами украшения навевают на меня тоску уже издалека. Одежда? Бар? Кафе? И где бы лучше пригодились бы мои навыки по вырезанию сексуальных сцен из фильмов, идущих на эфир? Вряд ли в подсобке мясника.

ххх

Вот он, мой путь с работы домой. С утра я прохожу его быстрее, и не замечаю многих мелочей, например, безумных костюмов за стеклом Траффика. Получаю sms от Кед: «что делаешь, любимая? Не могу уже ждать, приезжай!» «Когда приедешь – мы сделаем это 20 раз!» Мне смешно. По дороге к метро мы с Власей не спешим, выпивая по одному пиву. Славик все равно на концерте или пропадает где-нибудь еще…Двадцать раз! Накрапывает дождь, у всех такие серьезные лица. Двадцать! Двадцать! Я не могу не рассмеяться. Здесь никто не думает о сексе. Ну кому еще здесь придет такое в голову! Двадцать! Влася отхлебывает пиво и терпеливо ждет, когда я расскажу, что вспомнила смешного. Но я не скажу. Двадцать!!! Ну разве это не чудесно, когда кто-то посреди серого дождя напомнит тебе, что на свете существует секс! Безо всяких обязательств, смешной, простой, безгрешный секс! Конечно, canim, двадцать, тридцать, и не меньше!

Около нас останавливается крутой джип, из которого неторопливо вылезает молодая пара. Я внимательно оглядываю их: молодой человек полноват, слегка равнодушен, девушка красиво причесана и модно одета, но лицом не очень, и вся в прыщах. Мы невольно сканируем друг друга. Девушка, скользнув по мне взглядом, наверняка подумала, что я завидую ее шмоткам, тачке и парню. Я почти уверена в этом. Она не понимает, что мне наплевать на деньги. Так же, как и на ее молодого человека, от которого, судя по ее прыщам, безумной любви не дождешься. Единственное, чему я могла бы позавидовать – это возможности часто делать всякие массажи с горячими камнями и без. Но если бы мне сказали, что эта девушка счастливее меня, я бы удивилась.