Текст книги "Больше чем шеф (СИ)"
Автор книги: Лиза Лэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 9. Агата
Мы едем в Мерседесе Марка по улицам Питера, он сжимает мою ладонь в своей, и я чувствую надежность, исходящую от мужчины. Несмотря на все проблемы, обрушившиеся на Марка он все равно сейчас рядом со мной. Я легонько сжимаю его руку в знак благодарности, и он отвечает мне тем же. Мы едем в больницу вдвоем. Отцу я решила пока не звонить. От нервов я не могу найти себе место и беспокойно ерзаю в кресле машины.
– Все будет хорошо, – голос Марка звучит уверенно и это придает мне сил. – Мы со всем справимся. Вместе.
– Да, – я закусываю губу. – Спасибо, что пытаешься помочь.
Марк невесело хмыкает и снова сжимает мою ладонь.
– Ты всерьез предполагала, что я мог оставить тебя одну в такой момент? Никогда не позволю тебе решать проблемы одной, ясно?
Я киваю, выдавливаю из себя улыбку и отворачиваюсь к окну.
Мы подъезжаем к шлагбауму перед больницей, и охранник долго решает пускать ли нас внутрь или нет, но денежная купюра ускоряет его мыслительный процесс. Мы заезжаем на территорию и паркуемся недалеко от входа. У приемного покоя снова много машин скорой помощи, и мое сердце сжимаемся. Каждый день кто-то умирает, но почему-то сейчас смерть особенно близко подошла ко мне и нависает черной тенью над моей жизнью. Отогнав от себя невеселые мысли, я иду вслед за Марком, уверенно шагающим по направлению к регистратуре.
– Ты помнишь фамилию врача? – оборачивается он ко мне.
– Если честно, не уверена, что он вообще представлялся.
Марк кивает и подходит к окошку.
– Здравствуйте, с кем мне поговорить по поводу пациентки Самсоновой… – он вопросительно переводит взгляд на меня.
– Нина Петровна, – подсказываю я ему.
– По поводу пациентки Самсоновой Нины Петровны.
– Одну минутку, – молодая медсестричка щелкает компьютерной мышкой, что-то проверяя в компьютере. – Так, лечащий врач кардиолог Ларионов Максим Игоревич. Пройдите на второй этаж в ординаторскую. Доктор сейчас там.
– Спасибо, – обворожительно улыбается Марк, и медсестра покрывается густым румянцем. – Пойдем, – кивает мне мужчина.
На втором этажи отчетливо пахнет больницей. Запах хлорки, смешанный с запахом болезни и лекарств проникает в мой нос и меня начинает мутить. Я вспоминаю, что не ела со вчерашнего вечера, и кроме нескольких литров кофе в моем желудке ничего нет. По коридору снуют сотрудники больницы и изредка медленно проходят, держась за стены, пациенты. Я представляю, что сейчас где-то в одной из этих палат лежит моя мама и сердце сжимается от боли за нее. Марк летит вперед, сжимая мою руку, а я еле поспеваю за ним. Наконец, мы подходим к кабинету с табличкой на двери “Ординаторская”. Марк открывает дверь без стука и заглядывает внутрь.
– Здравствуйте, как я могу найти доктора Ларионова?
Молодой врач, с которым я разговаривала прошлой ночью, выходит к нам в коридор. Судя по его лицу он дежурит со вчерашнего вечера, и у него была точно такая же бессонная ночь, как и у меня.
– По какому вы вопросу?
– Мы хотим уточнить информацию о пациентке Самсоновой.
Доктор переводит взгляд с Марка на меня и хмурится.
– Я же вчера все рассказал вам.
– Да, – Марк не дает мне вставить слово. – Но меня здесь не было, а у меня есть парочка вопросов.
– Вы, собственно, кто?
– Ее зять.
Я пытаюсь не измениться в лице от этого заявления, а Марк продолжает, как ни в чем не бывало.
– На самом деле у меня два основных вопроса. Первый – могу ли я увидеть ее историю болезни? И второй – можно ли транспортировать пациентку?
– Вы кардиолог?
– Нет, – Марк выглядит удивленным этим вопросов.
– Тогда зачем вам история болезни пациентки?
– Мы хотим перевезти ее в частный кардиологический центр и мне бы хотелось, чтобы доктор этого центра заранее ознакомился с диагнозом и всеми вашими заключениями.
Ларионов задумчиво переводит взгляд на меня, а затем снова на Марка.
– Как я уже говорил вашей супруге сегодня ночью, то кризис у пациентки миновал. Сейчас состояние хоть и тяжелое, но стабильное. И если произвести транспортировку по всем правилам, а это значит на спецтранспорте, подключенной к аппаратам, а не на такси, то это никак не отразится на ее состоянии.
Я понимаю, что его замечание вызвано не желанием усомниться в нашей адекватности, а, скорее всего, опытом из практики, но едва удериживаюсь, чтобы не закатить глазаа.
– А история болезни, доктор?
С тяжелым вздохом врач кивает и скрывается в ординаторской. А я поворачиваюсь к Марку.
– Частный центр?
– У меня есть знакомый, который заведует в кардиологическом центре, я думаю, что там твоей маме будет оказано чуть больше внимания. Здесь может и хорошие специалисты, но слишком велик поток пациентов.
– Ты уверен, что ей там помогут?
– Уверен. Сейчас я отправлю историю болезни твоей мамы и все будет окончательно понятно.
– Хорошо.
Я устало выдыхаю и ищу глазами куда бы присесть. Но в этот момент из ординаторской показывается доктор с тонкой папкой в руках. Папка! Очередная папка, от которой зависит мое будущее. Я морщусь и отворачиваюсь к окну. Спустя минут десять Марк подходит ко мне.
– Мы можем ехать, врачи из центра готовы принять твою маму завтра. Сегодня здесь ее подготовят к перевозке, а с утра за ней приедет машина скорой помощи. И уже завтра ты сможешь ее навестить. Знакомый по телефону сказал, что все не так страшно как могло показаться на первый взгляд. Жизнь твоей мамы в безопасности, но предстоит не самый легкий путь реабилитации.
– Спасибо, – я кладу Марку ладонь на грудь. – Мне стоит позвонить отцу.
Он кивает, а я лезу в сумку за телефоном и набираю отца. Пока мы спускаемся, успеваю описать папе всю ситуацию и заверить, что завтра мы сможем спокойно навестить маму. С трудом, но все-таки отец соглашается сегодня остаться дома и отдохнуть. Я чувствую как давящая тяжесть постепенно исчезает с моей груди и выхожу на улицу вслед за Марком. Уже в метре от машины мне становится понятно, что что-то не так. А когда мы подходим ближе, я замираю с открытым ртом.
Все лобовое стекло Мерседеса залито красной краской. По кузову тянется такая же алая надпись “УБИЙЦА”. Все стекла забрызганы и издалека кажется, что машина заляпана кровью. Марк с невозмутимым лицом обходит по кругу Мерседес и лезет в карман джинс за телефоном. Я же в шоке продолжаю смотреть на изуродованный автомобиль.
– Алло, привет. Мне нужен эвакуатор. … Да, прямо сейчас. Адрес сейчас скину в Вотсап. … Хорошо.
Мужчина отключает телефон и подходит ко мне.
– Марк, это… – я обвожу руками машину не в силах подобрать слова.
– Это пиздец.
Я поднимаю взгляд на Михельсона и понимаю, что он в бешенстве. Ладони сжаты в кулаки, челюсти плотно стиснуты, из глаз, практически, сыпятся искры.
– Марк, – я трогаю его за руку. – Может тут есть камеры?
Михельсон не отвечает, и не шевелится, только желваки ходят ходуном на его лице. Я вздрагиваю, когда он резко поворачивается в мою сторону.
– Он решил уничтожить все, что я люблю. Планомерно, шаг за шагом, Семенов хочет отобрать все что мне дорого. Только вот хрен ему! Не на того напал.
Марк снова достает смартфон и отходит от меня на несколько шагов. Я наблюдаю как мужчина ходит из стороны в сторону и активно жестикулируя, что-то выговаривает в телефонную трубку. Я снова перевожу взгляд на Мерседес и на мгновение мне становится страшно. Семенов настроен решительно. Ослепленный местью он не видит ничего вокруг себя. Но вот только становится ли ему от этого легче? Что-то я сильно сомневаюсь. Только как его остановить, пока он и правда не разрушил жизнь Марка?
– Давай я вызову тебе такси? – подходит ко мне мужчина.
– А ты?
– А я дождусь эвакуатор, а потом буду беседовать с охранником и поднимать камеры. Это все, конечно, может показаться кому-то забавным, только вот мне не смешно.
– Может мне остаться с тобой? – я беру его руку в свою и чувствую, как он немного расслабляется.
– Не надо. Это все может затянуться, – он переплетает наши пальцы. – Я как освобожусь сразу приеду к тебе. Договорились?
Мне не хочется оставлять его одного, но от моего присутствия пользы не будет, поэтому я согласно киваю, и Марк вызывает мне такси. Спустя пять минут я сажусь в Ауди А5 и отъезжаю от больницы. Перед глазами всю дорогу стоит изуродованная машина, в пятнах, так сильно напоминающих брызги крови. Я пытаюсь поставить себя на место Семенова и никак не могу. Не представляю, что способна так ненавидеть кого-то, но что я могу знать о чувствах человека, который потерял ребенка. Только объект его ненависти совершенно не имеет к этой трагедии никакого отношения. И то, что депутат этого не понимает, вызывает искреннее недоумение.
Машина быстро довозит меня до дома, и я торопливо поднимаюсь в квартиру Кажется, у меня развивается паранойя и каждую секунду я ожидаю, что снова что-то произойдет. Когда я вставляю ключ в замок замечаю, как дрожат мои руки. Но дома меня ждет только радостный Марсик, для которого весь смысл жизни заключается во вкусной еде, сладком сне и веселых играх.
Чтобы хоть как-то проветрить голову, я переодеваюсь, цепляю к ошейнику поводок и выхожу с собакой в парк. Мы гуляем целый час, когда урчание в желудке напоминает о том, что я все еще не ела. Я подзываю пса, и он, нехотя, плетется ко мне. Пока я пристегиваю поводок, ко мне с разных сторон подходят двое мужчин. Я выпрямляюсь и поднимаю на них взгляд. Они выглядят как злодеи из Американских комедий и меня начинает разбирать непроизвольный смех. Но когда один из них делает шаг в мою сторону все веселье моментально испаряется.
– Простите, вы позволите пройти? – я пытаюсь придать голосу уверенность, но это выходит не очень хорошо.
– Агата Александровна, нам надо с вами поговорить.
– Вы вообще кто?
– Мы всего лишь передадим вам сообщение, – второй мужчина тоже подходит на шаг ко мне, и я рефлекторно пячусь назад.
– От кого? – Марсик дергает поводок и бешено крутится на месте, придавая всей этой ситуации комичности.
– Это неважно. Но вы должны знать, что вам следует держаться подальше от Марка Михельсона, если вы не хотите лишиться всего что вам дорого. Вам следует поискать новое место работы, и нового мужчину. Господин Михельсон скоро перестанет быть надежным спутником, а, наоборот, станет источником проблем. И если вы не хотите, чтобы эти проблемы были вашими, вам следует прислушаться к предупреждению.
– Что вы несете?
Бред, который они произносят отрезвляет меня. Я сокращаю дистанцию между нами и вскидываю голову.
– Передайте своему хозяину, что ему не удастся испортить нам жизнь. Ни я, ни Марк не пойдем у него на поводу. А если ему вздумается еще раз прислать ко мне своих цепных псов, то я очень быстро натравлю на него полицию за преследование и угрозы и даже его депутатский мандант не сможет ему помочь. А сейчас, с вашего позволения, я пойду домой.
Я протискиваюсь между мужчинами и, гордо вскинув голову, направляюсь к выходу из парка. Но в моей груди начинает подниматься паника. Они взялись за Марка очень крепко. Если даже добрались до меня. Все это похоже на плохой детектив из девяностых. Запугивание, преследование, порча машин и угрожающего вида бандиты, подстерегающие меня у дома. Только это не Бандитский Петербург, а наша жизнь, и мне становится не на шутку страшно.
Глава 10. Марк
Как только такси Агаты отъезжает, я иду к машине и рассматриваю ее со всех сторон. Краска ничем не пахнет и уже почти высохла. Я дотрагиваюсь до верхушки буквы «У» в этой отвратительной надписи – она слегка влажная, но на руках не остается. Я пытаюсь отковырнуть ее ногтем. Приклеилась намертво. Сомневаюсь, что ее вообще можно будет отмыть.
Я еле сдержал себя при Агате, чтобы не сломать что-нибудь в гневе. Не надо ей видеть такое, хватит и той моей пьяной выходки с билбордом у ресторана. Мудрое поведение Агаты, ее переживания за меня, за эту машину, как за свою, отрезвляют меня. Рядом с этой девушкой я становлюсь лучше, однозначно.
Только что теперь делать? Вызывать полицию глупо – такое поручили либо шпане, либо иммигрантам. С обеих категорий взятки гладки. В противостоянии с Семеновым мне это не поможет, он сто процентов чист. Его даже не позлишь этим, только рассмешишь своими жалкими потугами. Но прекратить все это нужно, и, чем быстрее, тем лучше. Кто знает как далеко этот депутатишка может зайти?
Есть у меня два номера телефона по которым можно позвонить.
Но я так не хочу.
Вот правду говорят, со всеми нужно расставаться по любви, в хороших теплых отношениях. Я же по молодости постоянно сжигал за собой мосты, не думая о последствиях. Как странно, что давние ошибки последнее время преследует меня. Может пора их исправлять?
Я беру в руки смартфон и открываю телефонную книгу. Набираю в поиске три буквы, выбираю контакт и уже заношу палец, чтобы позвонить, но в последний момент передумываю. Смахиваю телефонную книгу в сторону и блокирую смартфон.
Нет.
Сначала пойду посмотрю, что там камеры записали. Все равно эвакуатор еще не едет.
На стойке регистрации у милой женщины средних лет, я узнаю где охрана и есть ли у них вообще камеры. Камеры есть, охрана в своей каморке – начало неплохое.
– Привет, дед, – говорю я пожилому морщинистому охраннику с усами, который выглядывает из темной комнаты с мониторами. Он среднего роста, тощий и беззубый. Могли бы, конечно, и поприличней нанять.
– Здоровее видали, – невпопад отвечает тот. Кажется, он с похмелья.
– У меня тут кое-что произошло, – издалека начинаю я. – У тебя есть камера на парковке?
– Есть-есть, да не про вашу честь, – бухтит дед. Точно с похмелья.
– А если подумать? – я протягиваю новенькую бумажку с изображением города Хабаровска.
– А если подумать – помогать людям надо, – жадно глядит дед на купюру. – Раз беда приключилась, че б и не помочь.
Он хватает купюру, комкает ее и убирает в карман. Как неаккуратно с деньгами! Ц… Я прохожу в мониторку и мы долго ищем нужную камеру. Дед невпопад тыкает по окошкам на экране, разворачивая все новые и новые, но совсем не те ракурсы. В конце я плюю, отбираю у него мышь и, согнав его, сажусь за компьютер сам. В два счета отыскав нужную камеру, я разворачиваю ее на весь экран.
– Как тут время перемотать? – спрашиваю у него.
– А хрен его знает, – пожимает плечами дед. – Я сторож, а не оператор!
– Оператор, – цыкаю я. – Оператор на камеру снимает. А ты только в мониторы пялишься.
Дед снова пожимает плечами и тяжко вздыхает. Впрочем интерфейс оказывается не слишком сложным, и, после пары минут копаний, я нахожу необходимые мне функции. Перелистываю время на нужное и начинаю смотреть на ускоренном воспроизведении. Дед стоит за спиной и мнется, поглядывая на дверь. Ждет кого-то?
На экране тем временем мы с Агатой подъезжаем к больнице, выходим и идем за руки внутрь. Спустя двадцать минут по полоске хронометража снизу экрана, из кустов плавной походкой выходит гражданин азиатской наружности. У него в руках металлическое ведро. Азиат опасливо озирается, а потом подходит к Мерседесу и достает из кармана кисть. Смачно макая ее в ведро, он вырисовывает на боку автомобиля свое необоснованное обвинение.
– Паразит какой! – возмущенно кричит дед у меня над ухом.
– Еще какой, – мотаю головой я.
Покончив со своим грязным делом, азиат смотрит на еще полное ведро краски, потом на машину, потом снова на ведро. Муки терзания длятся недолго и он размашисто выливает краску на лобовое стекло автомобиля.
– Еп твою мать! Скотина такая! – орет дед. – Это ж ни хрена ж себе происшествие!
– Прямо с языка снял, дед, – хмуро произношу я.
Смотреть как мою машину сверху донизу обливает краской какой-то иммигрант неприятно. Даже может больно. Я любил этот Мерседес. Всегда относился к вещам трепетно, а к дорогим машинами подавно.
– Так, дед, а можно эту запись как-то себе получить? – спрашиваю я.
– Конечно, забирай. Паразит такой надо же. Стояла машина никому не мешала, – праведно ворчит старик.
Легко сказать забирай. Где ее вообще найти у них тут? Не придумав ничего лучше, я просто отснял нужный мне фрагмент на телефон. Если эта запись мне нужна будет в оригинале, думаю у них она сохранится в архиве
Я встаю с кресла и оборачиваюсь.
– Спасибо, дед, – я протягиваю ему руку, тот несильно ее сжимает. – Выручил.
– Да-да. Пожалуйста, – бормочет старик. – Надо же сколько дерьма по улицам ходит. Ты уж найди его.
– Найду обязательно, – усмехаюсь я и кладу ему руку на плечо.
Я выхожу из каморки. После темного помещения, глаза слепнут от яркого света. Я пытаюсь проморгаться и чувствую вибрацию в кармане. Я достаю телефон.
Черт!
На экране высвечивается одно из двух имен, кому я так не хотел звонить.
– Да, пап, – говорю я в трубку.
– Здравствуй, сын, – слышу строгий голос отца. Мы не созванивались больше месяца. – Как дела? Что нового?
– Да вроде ничего, – пожимаю плечами я. Прохожу по холлу больницы и иду к дверям выхода. – Новостей тоже никаких.
– Да? – удивляется отец. – А что за билборд появился напротив «Есенина»?
Так и знал!
Вот так и знал, что он объявился не просто так. Все время пытается меня контролировать и поучать жизни. Почему рядом с ним, пусть даже и по телефону, я все время ощущаю себя маленьким, несамостоятельным мальчишкой? Я всю жизнь хотел выйти из-под его опеки. Из-под его постоянных нравоучений и навязывания мне чужой жизни. Он всегда хотел чтобы я поступил на юридический и стал адвокатом. Но как же велико было его разочарование, когда я бросил учебу и пошел пробовать себя в бизнесе. И даже когда я достиг успеха сам, без его помощи, то так и не добился его признания.
– Это происки конкурентов, – отвечаю ему, выходя из здания больницы. – Не обращай внимания. На меня взъелся один наглый боров. Ничего серьезного.
Еще полчаса назад я раздумывал позвонить ему или нет. А сейчас, когда он сам звонит мне, я испытываю стойкое сопротивление. Попросить помощи у отца, означает признать себя слабым, признать свое поражение и еще раз доказать ему его правоту. Марк Михельсон – это только куст рядом с огромным дубом – Давидом Михельсоном. Понимаю, что возможно глупо, но пока я постараюсь решить свои проблемы сам. Отец – это крайний вариант.
– Наглый боров – это ты про Боровикова или Семенова? – сердится отец.
Он в курсе всего! Откуда? Отец не перестает меня удивлять.
– Откуда у тебя эта информация? – нахмурившись, спрашиваю я.
– Есть у меня свои источники, – небрежно бросает отец. – Сын, Боровиков меня волнует мало – он никто. Но Семенов серьезная фигура. С ним шутки шутить не стоит. Что у вас произошло?
– А что, твои источники не снабдили тебя информацией в полном объеме? – хмыкаю я.
– Не время для иронии, – коротко говорит отец. – Отмахнуться от этого человека не получится. Он злопамятный! И злость в этом слове на первом месте не просто так. Я переживаю за тебя.
Надо же! Переживает. Впервые слышу от него эти слова.
Я стою возле Мерседеса, держа трубку возле уха и пытаюсь ногтем соскоблить засохшую краску с двери. Мечусь между тем, чтобы рассказать отцу правда или все-таки пока умолчать. Соблазн велик.
– Не вкусно покушал в «Есенине», только и всего, – решаю отложить правду на потом я. – Говорю же, ничего серьезного. Нам просто нужно встретиться и поговорить. Утрясти наши разногласия, так сказать, по-мужски. Но он пока не хочет меня слушать, вот и получается неприятная ситуация.
На том конце повисает тягостная тишина. Отец тяжело дышит в трубку, и я не могу понять его реакцию. Скорее всего он не поверил мне. Но это его проблемы. Или мои?
– Как скажешь, – вновь сердитый тон отца. – Заезжай на ужин как-нибудь. Мать будет довольна.
А ты? Ты будешь доволен?
Хочу задать этот вопрос, но вместо этого:
– Да, конечно. Спасибо, пап. Ты не против если я приду с девушкой?
– С той сисястой шмарой? Против! – гаркает отец. – Я задолбался объяснять матери, что это у девок мода сейчас такая.
Я смеюсь. Он всегда был против Люси.
– Нет, – отвечаю я. – С сисястой шмарой давно покончено. Сейчас я вместе с другой. Она хорошая, умная, добрая. Скромная! Тебе и маме должна понравится.
– Ну ладно, – смягчается отец. – Если это не одна из тех клубных шлюх, которые вечно вьются возле тебя, то, конечно, приводи.
– Договорились, – говорю я и вешаю трубку.
Рука крепко сжимает смартфон. Я сам должен разобраться в этой ситуации. По крайней мере без помощи отца. Один из двух контактов отвалился сам собой. Значит остался всего один. Последний человек, кто мне может помочь. Я снова открываю телефонную книгу, ищу нужное имя и заношу палец над контактом.
Звук клаксона и шум двигателя прерывают меня. Возле Мерседеса останавливается эвакуатор. Из открытой водительской двери вылезает молодой парень. Он поднимает на лоб солнцезащитные очки-авиаторы и присвистывает.
– Вот это номер! – говорит он. – Такого я еще не видел.
Он спускается на асфальт и идет к Мерседесу, не отрывая своего взгляда от надписи на двери.
– А че это она? – спрашивает он, встав возле автомобиля и уперев руки в бока.
Я неподвижно стою с занесенным большим пальцем над экраном телефона и смотрю на него.
– Кто она? – спрашиваю его.
– Ну баба, – отвечает тот. – Аборт что ли заставил ее сделать?
Я смеюсь в голос и убираю телефон в карман. Да уж парень, если бы это была баба, которая сделала аборт, я был бы самым счастливым человеком. Хотя, такое даже в фантастическом романе представить сложно. Я бы никогда не попросил убивать своего ребенка. Пусть даже и не специально зачатого. Пусть даже и по ошибке. Пусть даже она и не хотела бы его.
– А че? – удивляется моему смеху. – Вот больница, вот машина. Почерк женский. Все сходится.
– Да уж, детектив, – смеясь, хлопаю его плечу. – В логике тебе не откажешь.
– Вот сука! – восклицает водитель.
Мы быстро грузим автомобиль на эвакуатор. Я называю адрес, куда нужно отвезти Мерседес, и они уезжают.
Я беру в руки смартфон и открываю приложение для вызова такси, как на экране появляется всплывающее сообщение от Ильи:
«Привет-привет. Это твой новый бизнес-партнер. Как дела? Нам нужно обсудить новую концепцию ресторана»
