Текст книги "Искушай меня в сумерках (новый перевод)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18
(перевод – Anastar, бета-ридинг – Москвичка, Фройляйн)

Простившись с сэром Джеральдом и Эдвардом Кинлохом, Гарри устало прислонился спиной к двери библиотеки. Перспектива разработки нового оружия, в котором совместились бы порох, пуля и запал, раньше показалась бы ему интересной задачей.

А сейчас стала лишь досадной помехой. Существовала только одна проблема, решением которой он интересовался, и она не имела никакого отношения к механизмам и оружию.

Разминая мышцы шеи, Гарри вошел в спальню в поисках ночной рубашки. Хотя обычно он спал обнаженным, вряд ли это будет уместно на диване. Перспектива провести на нем еще одну ночь заставила его усомниться в собственном рассудке. Он оказался перед выбором: спать в удобной постели рядом с соблазнительной женой, или одному на узком диванчике... и он собирался выбрать последнее?

Жена, сидя на кровати, пристально смотрела на него осуждающим взглядом.

– Я не могу поверить, что вы участвуете в этом, – объявила она без вступления.

Его измученному мозгу потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что она не пошла спать, как они договаривались, а подслушала разговор, который состоялся у него с сэром Джеральдом и мистером Кинлохом. Если бы Гарри не устал так сильно, он, возможно, сообщил бы жене, что ночь – не самое подходящее время для подобных обсуждений.

– Как много вы слышали? – спокойно спросил он, роясь в одном из ящиков гардероба.

– Достаточно, чтобы понять, что вы собираетесь разробатывать для них новый вид оружия. И если это правда, на вас ляжет ответственность за множество смертей и страданий...

– Нет, не на меня, – Гарри стащил галстук и сюртук и бросил их на пол, вместо того чтобы аккуратно положить на стул. – Ответственность за это ляжет на солдат с оружием в руках. На политиков и военных, пославших этих солдат убивать.

– Не будьте лицемером, Гарри. Если бы вы не изобрели такое оружие, то его бы вообще ни у кого бы не было.

Прекратив поиск ночной рубашки, Гарри избавился от ботинок и бросил их на сваленную в кучу одежду.

– Вы считаете, что люди когда-нибудь перестанут изобретать новые способы убивать друг друга? Если я не буду заниматься этим делом, значит им займется кто-то другой.

– Тогда оставьте это кому-то другому. Не позволяйте этому быть вашим наследием.

Их пристальные взгляды встретившись, скрестились. "Ради Бога, – хотел он попросить ее, – не дави на меня сегодня вечером". Напряжение, потребовавшееся для того, чтобы связно вести этот разговор, истощило то немногое самообладание, что еще оставалось у него в запасе.

– Вы знаете, что я права, – упорствовала Поппи, она откинула покрывало и выпрыгнула из кровати, чтобы уверенней противостоять ему. – Вы знаете, как я отношусь к оружию. Для вас это совсем не имеет значения?

Гарри мог видеть очертания ее тела сквозь тонкую ткань белой ночной рубашки. Он мог даже видеть кончики ее грудей, розовые и напрягшиеся от холода. Правильно-неправильно... нет, ему наплевать на пустые нравоучения. Но если бы это изменило ее отношение к нему, если бы послужило причиной установления, хоть небольшого равновесия, он послал бы сэра Джеральда и все британское правительство к чертовой матери. Где-то в глубине души Гарри начался перелом, он испытал нечто абсолютно новое... желание понравиться другому человеку.

Он поддался этому чувству даже быстрее, чем смог осознать это. Гарри открыл было рот, намериваясь сказать Поппи, что поступит согласно ее желанию. Завтра он отправит в Военное министерство сообщение о своем отказе от сделки.

Но прежде чем он успел произнести хоть слово, Поппи спокойно сказала:

– Если вы сдержите свое обещание сэру Джеральду, я уйду от вас.

Не осознавая этого, Гарри шагнул к жене и сжал так, что она начала ловить ртом воздух.

– Это невозможно, – с трудом выдавил Ратледж.

– Вы не можете заставить меня остаться, если я не хочу, – сказала Поппи. – И я не пойду на компромисс, Гарри. Ты сделаешь, как я прошу, или я уеду.

Ад разверзся у него в груди. Она уйдет от него?

Не в этой жизни, и ни в какой другой.

Поппи думала, что он чудовище... хорошо, он докажет, что она права. Гарри будет именно таким, каким она его считала, и даже хуже. Он резко рванул ее к себе, горячая кровь прилила к его паху, когда он почувствовал скольжение муслина по ее упругому, гладкому телу. Схватив ленты сорочки, он потянул их. Его губы двигались по изгибу ее шеи и плеча, запахи мыла, духов и женской кожи заполнили его ноздри.

– Прежде, чем я приму решение, – прохрипел он гортанным голосом, – думаю, сперва я все-таки попробую то, от чего мне возможно придется отказаться.

Ее руки поднялись к его плечам, словно отталкивая.

Но она не сопротивлялась. Поппи держалась за него.

Гарри никогда прежде не был так возбужден, почти до отчаяния. Он держал девушку, упиваясь ощущением ее тела рядом со своим. Распущенные волосы жены пламенным шелком скользили по его рукам. Он взял несколько прядей и поднес мягкие локоны к своему лицу. Они пахли розами, пьянящие отголоски аромата душистого мыла и масляной ванны исходили от кожи. Стремясь сильнее почувствовать нежное благоухание, он глубоко вдохнул.

Гарри рванул ворот ее длинной ночной рубашки. Крошечные, обшитые тканью пуговки застучали по ковру. Поппи дрожала, но не выказала никакого сопротивления, когда он стянул сорочку до талии, позволив рукавам поймать в ловушку ее запястья. Его рука двинулась к одной из ее грудей, казавшихся еще пышнее и красивее в приглушенном свете. Гарри коснулся ее кожи кончиками пальцев, спускаясь вниз, пока один из розовых бутонов не попался между его пальцами. Он легонько потянул за сосок и от этой ласки Поппи задохнулась и прикусила губу.

Ведя Поппи назад, к кровати, Гарри остановился, когда ее бедра натолкнулись на край матраца.

– Ляг, – его голос прозвучал грубее, чем он хотел. Ратледж помог ей откинуться назад, поддерживая руками и поудобнее устраивая на кровати.

Склонившись над порозовевшим телом, он с наслаждением ласкал ее благоухающую розами кожу, соблазняя Поппи... медленными неторопливыми ласками, влажными, искусными и чертовски терпеливыми поцелуями. Он проделал путь языком к тугому кончику одной груди и лизнул твердую вершинку, обхватив ее губами. Поппи застонала, ее тело беспомощно выгнулось, когда он в течение долгих минут посасывал ее грудь.

Стянув с девушки муслиновую сорочку, Гарри бросил ее на пол. Он пристально вглядывался в лицо жены, в равной степени испытывая сильное желание и благоговение. Она была непередаваемо красива, раскинувшаяся перед ним в сладкой страстности... растерянная, взволнованная, неуверенная. Она смотрела отсутствующим взглядом, словно пытаясь, одновременно разобраться во множестве нахлынувших на нее ощущений.

Гарри сорвал с себя одежду и опустился на Поппи.

– Дотронься до меня, – он был неприятно удивлен, скрежещущими интонациями в своем голосе... он никогда и никого прежде не просил об этом.

Медленно ее руки поднялись и скользнули вокруг его шеи. Пальцы Поппи сплелись в коротких завитках у него на затылке. Робкая ласка вызвала у Гарри стон удовольствия. Он лег рядом с ней, осторожно положив руку между ее бедрами.

Приученный работать с тонкими механизмами, Гарри был чувствителен к каждому едва различимому отклику ее тела. Он легко определил, какие ласки ей больше нравились, что ее возбуждало. Когда она увлажнилась, Гарри скользнул пальцем внутрь, и Поппи легко его приняла. Но когда он попробовал добавить второй, девушка вздрогнула и инстинктивно попыталась отстранить его руку. Убрав пальцы, Гарри продолжил нежно гладить ее, уговаривая расслабиться.

Вжав Поппи спиной в кровать, Гарри навис над ней. Он услышал, как участилось ее дыхание, когда расположился между ее бедрами. Но не пытался войти в нее, только позволил почувствовать его давление, длину, упиравшуюся в ее мягкий венерин холм. Он знал, как дразнить, как заставить ее возжелать большего. Он двинулся в самом нежном намеке на толчок, скользя по влажной, сладко уязвимой плоти, затем медленно стал вращать бедрами, добавляя каждому движению чуть больше значения.

Ее ресницы наполовину опустились, между прекрасными бровями залегла легкая складка... она хотела того, что он давал ей. Поппи хотела напряжения, сладкой муки и облегчения. Запах пота смешался с ароматом роз, углубив его, придав легкий намек на мускус, такой дико возбуждающий и пьянящий, что ему захотелось немедленно устремиться вперед. Но Гарри скатился на бок, подальше от соблазнительной колыбели ее бедер.

Он скользнул рукой по ее холмику, и его пальцы снова осторожно вошли в нее, прикосновения были бережными и успокаивающими. На сей раз ее тело расслабилось и приветствовало его. Целуя ее горло, он ловил губами дрожь от каждого стона. Гарри чувствовал слабое, ритмичное сжатие вокруг пальцев, когда начал мягко проталкивать их глубже. Всякий раз, когда она сжимала их со всей силы, он позволял руке скользнуть еще глубже. Поппи часто и тяжело задышала и непроизвольно подняла бедра вверх.

– Да, – шептал Гарри, обдавая горячим дыханием раковину ее уха. – Да, я в тебе, когда ты двигаешься. Покажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе этого столько, сколько ты хочешь и так долго, как ты хочешь...

Тугие стенки ее лона сжали его пальцы, вызывая у Поппи чувственную дрожь. Он чувствовал каждую сладкую пульсацию, наслаждаясь ее кульминационным моментом, переживая его с ней.

Приподнявшись над женой, он раздвинул ее бедра шире и опустился между ними. Прежде, чем ее пресыщенная плоть начала закрываться, он устремился туда, где она, влажная, была готова принять его. Мысли покинули Гарри. Он с усилием вошел в сжимающееся лоно, это оказалось труднее, чем он предполагал, несмотря на источаемую обильную влагу.

Поппи застонала от неожиданной боли, напрягшись всем телом.

– Держись за меня, – прохрипел Гарри. Она повиновалась, обхватив руками его шею. Входя, он приподнял ее бедра, стараясь облегчить для нее усилившееся, ставшее более глубоким, более тяжелым давление. Плоть девушки была невероятно тугой, горячей и сладкой. Гарри пытался подарить наслаждение жене, не в силах помочь себе до тех пор, пока не окажется полностью погруженным в ее мягкий жар.

– О Боже, – шептал он, с усилием заставляя себя все еще сдерживаться, давая ей возможность привыкнуть к нему.

Каждый нерв требовал движения, скольжения, трения, которое принесет ему освобождение. Он мягко шевельнулся. Но Поппи скривилась, а ее ноги напряглись с обеих сторон от него. Он снова остановился, поглаживая девушку.

– Не останавливайся, – прохрипела она сдавленным голосом. – Все в порядке.

Но это было не так. Гарри снова двинулся, и услышал страдальческий звук. Еще один, и Поппи сжала зубы. Каждое его движение вызывало у нее боль.

Сопротивляясь ее мертвой хватке на его шее, Гарри отодвинулся достаточно далеко, чтобы посмотреть ей в лицо. Поппи побледнела от боли, ее губы обескровели. Черт побери, это так болезненно для всех девственниц?!

– Я подожду, – сказал он резко. – Через минуту станет легче.

Она кивнула, сжав губы и закрыв глаза.

И они застыли, обнявшись, Гарри пытался успокоить ее. Но ничего не изменилось. Несмотря на согласие Поппи, это было явным мучением для нее.

Гарри зарылся лицом в ее волосы и выругался. Он вышел, невзирая на протест своего тела, каждая клеточка которого требовала, погружения и освобождения.

Девушка не смогла сдержать облегченного вздоха, освободившись от болезненного вторжения. Услышав этот звук, Гарри чуть не взорвался от убивающей неудовлетворенности.

Он услышал, как жена прошептала его имя, в ее голосе звучал вопрос.

Не глядя на нее, Гарри поднялся с постели и, шатаясь, пошел в ванную комнату. Он уперся руками в облицованную кафелем стену и закрыл глаза, пытаясь вернуть себе самообладание. Через несколько минут он включил воду и начал мыться. Гарри обнаружил пятна крови... Кровь Поппи. Этого следовало ожидать. Но ему от такого зрелища хотелось завыть.

Потому что последнее, чего он хотел на земле, это причинить жене боль хотя бы на мгновение. Да он скорее умрет, чем причинит ей вред.

Боже милостивый, что с ним случилось? Он никогда не хотел чувствовать что-либо подобное ни к кому, он даже представить себе не мог, что такое возможно.

Он должен это остановить.

Страдающая от боли Поппи, в замешательстве лежала на боку и прислушивалась к доносившимся из ванной комнаты звукам. У нее жгло там, где он проник в нее. На ее бедрах было немного крови. Поппи хотелось подняться с постели и тоже вымыться, но мысль о выполнении такого интимного действия в присутствии Гарри... нет, она еще не готова к этому. Она чувствовала себя неуверенно, потому что даже при всей своей невинности Поппи понимала, что муж не завершил любовный акт.

Но почему?

Было что-то, что ей следовало сделать?

Она допустила какую-то ошибку? Наверное, она должна была держаться более стойко. Поппи старалась изо всех сил, но было ужасно больно, даже при том, что Гарри был нежен. Конечно, он знал, что в первый раз для девственницы это болезненно. Тогда почему он казался рассерженным на нее?

Чувствуя себя растерянной и встревоженной, Поппи сползла с кровати и нашла свою длинную ночную рубашку. Она торопливо натягивала ее, когда Гарри вернулся в комнату. Без слов он собрал свою разбросанную одежду и начал одеваться.

– Ты уходишь? – услышала она свой вопрос.

Гарри не смотрел на нее.

– Да.

– Побудь со мной, – выпалила девушка.

Он покачал головой.

– Я не могу. Мы поговорим позже. Но сейчас я... – он оборвал фразу, словно голос подвел его.

Поппи сжалась в клубок, вцепившись в край простыни. Что-то было ужасно неправильным – она не могла понять что, и боялась спросить.

Надевая сюртук, Гарри направился к двери.

– Куда ты идешь? – неуверенно спросила Поппи.

Ответ прозвучал отстраненно.

– Я не знаю.

– Когда ты будешь...

– Тоже не знаю.

Она дождалась, пока он уйдет, прежде чем позволила пролиться нескольким слезинкам, закапавшим на простыню. Гарри ушел к другой женщине?

К сожалению, совета ее сестры Уин о супружеских отношениях было недостаточно. Ей надо думать поменьше о лунном свете и получить побольше практической информации.

Поппи хотела увидеть своих сестер, особенно Амелию. Она хотела оказаться в кругу семьи, где ее будут баловать, хвалить и дадут то, что ей было крайне необходимо. Особенно сейчас, когда она настолько подавлена неудачей после трех недель брака.

Больше всего она нуждалась в совете, касающемся мужей.

Да, пришло время отступить и подумать, что делать. Она поедет в Гемпшир.

Горячая ванна успокоила ее ноющее от боли тело и ослабила мышечное напряжение внутренней стороны бедер. Обсохнув, Поппи надела дорожное платье винного цвета. Она упаковала в маленький чемодан несколько вещей, включая нижнее белье и чулки, а также оправленную серебром щетку для волос, роман и механическую игрушку, сделанную Гарри – маленького дятла на стволе дерева – которая обычно стояла на ее туалетном столике. Однако она оставила бриллиантовое ожерелье, которое преподнес ей муж, положив бархатный футляр в ящик стола.

Когда она собралась, то позвонила в колокольчик и послала служанку за Джейком Валентайном.

Высокий кареглазый молодой человек появился немедленно, не пытаясь скрыть свое беспокойство. Его внимательный взгляд скользнул по ее дорожному платью.

– Чем могу быть полезен, миссис Ратледж?

– Мистер Валентайн, мой муж покинул гостиницу?

Он кивнул, хмуро наморщив лоб.

– Он не говорил вам, когда вернется?

– Нет, мэм.

Поппи спросила себя, может ли она доверять ему. Его преданность Гарри была хорошо известна. Но другого выбора, кроме как просить его помощи, у нее не было.

– Я должна попросить вас об услуге, мистер Валентайн. Но боюсь, моя просьба поставит вас в затруднительное положение.

Его карие глаза весело загорелись.

– Миссис Ратледж, я почти всегда нахожусь в трудном положении. Пожалуйста, оставьте сомнения и просите меня о чем угодно.

Поппи расправила плечи.

– Мне нужен экипаж. Я собираюсь к брату в Мэйфер.

Улыбка исчезла из его глаз. Он взглянул на чемодан у ее ног.

– Я вижу.

– Мне очень жаль, что приходится просить вас игнорировать ваши обязательства перед моим мужем, но... я предпочла бы, чтобы вы не сообщали ему, куда я уехала, до утра. Я буду в полной безопасности в обществе моего брата. Он отвезет меня к моей семье в Гемпшир.

– Я понимаю. Конечно, я помогу вам, – Валентайн замолчал, тщательно подбирая слова. – Я надеюсь, вы скоро вернетесь.

– Я тоже на это надеюсь.

– Миссис Ратледж... – начал он и неловко прочистил горло. – Это не мое дело, но я должен сказать... – он колебался.

– Продолжайте, – приободрила его Поппи.

– Я больше пяти лет работаю на мистера Ратледжа. И осмелюсь заметить, что знаю его, как никто другой. Он – сложный человек... очень умный. Его никогда не мучили угрызения совести, когда ради собственной пользы, он вынуждал всех вокруг "плясать под свою дудку". Но он и изменил жизни многих к лучшему. Включая меня. И я верю, если вы приглядитесь повнимательнее, то увидите что он – хороший человек.

– Я тоже так думаю, – ответила Поппи. – Но это недостаточное основание для брака.

– Вы нечто особенное для него, – настаивал Валентайн. – Он привязан к вам, а я никогда не видел такого раньше. Поэтому я не думаю, что ему может помочь кто-нибудь, кроме вас.

– Даже если это правда, – сумела сказать Поппи, – я не знаю, хочули я помогать ему.

– Мэм... – с жаром сказал Валентайн, – кто-тодолжен.

Веселье прорвалось через горе Поппи, и она наклонила голову, чтобы скрыть улыбку.

– Я подумаю над этим, – сказала она. – Но в настоящее время мне необходимо на некоторое время уехать. Что кричат приговоренные, оказавшись в петле на виселице?...

– Короткую передышку! – сказал он, нагибаясь, чтобы поднять чемодан.

– Да, мне нужна короткая передышка. Вы поможете мне, мистер Валентайн?

– Конечно, – Валентайн попросил ее подождать несколько минут и ушел, чтобы вызвать экипаж. Соблюдая осторожность, он доставил его на задний двор гостиницы, откуда Поппи могла отбыть незамеченной.

Она чувствовала острую боль сожаления, оставляя "Ратледж" и его служащих. В короткий срок он стал ее домом... но все не могло оставаться таким, как есть. Что-что должно измениться. И это что-что – или скорее кто-то – было Гарри Ратледджом.

Вернулся Валентайн и проводил ее к черному ходу. Раскрыв над ней зонтик, чтобы защитить от дождя, Валентайн вывел ее к ожидающему экипажу.

Поппи поднялась на ступеньку подставки, поставленной около экипажа, и повернулась к помощнику мужа. С высоты ступеньки они стояли почти на одном уровне. Капли дождя, падающие с краев зонтика, сверкали в огнях гостиницы, подобно драгоценным камням.

– Мистер Валентайн...

– Да, мэм?

– Вы думаете, он отправится за мной следом?

– Хоть на край земли, – прозвучал серьезный ответ.

Это вызвало у нее улыбку, и, повернувшись, она села в экипаж.

Глава 19
(перевод – katusha, бета-ридинг – Москвичка, вычитка – Фройляйн)

Миссис Мередит Клифтон потратила на упорные преследования три месяца, но ей наконец-то удалось соблазнить Лео, лорда Рэмси. То есть, если говорить точно, она как раз сейчас приступила собственно к соблазнению. Будучи молодой, полной сил женой старательного британского морского офицера, она часто оставалась одна, пока ее муж плавал по морям и океанам. Мередит переспала уже со всеми стоящими мужчинами в Лондоне – конечно, исключая тех, кто влачил скучное существование верных мужей – и тут услышала о Рэмси, согласно молве настолько же ненасытном в сексе, как и она сама.

Лео весь состоял из завораживающих противоречий. Он был красив, темноволос и голубоглаз, выглядел чистым, высоконравственным... и, по слухам, был способен на самый безудержный дебош. Он был одновременно жестоким и нежным, бесчувственным и впечатлительным, эгоистичным и обворожительным. И он обладал репутацией отменного любовника.

Теперь Мередит тихо стояла в спальне Лео и ждала, когда он ее разденет. Он неторопливо разбирался с рядом пуговок у нее на спине. Слегка извернувшись, она костяшками пальцев погладила его брюки. Прикосновение к мужскому телу заставило ее замурлыкать.

Женщина услышала, как Лео засмеялся и оттолкнул ее ищущую руку:

– Терпение, Мередит.

– Ты не представляешь себе, как долго я ждала этой ночи.

– Какой позор. Я же просто кошмарный любовник, – он нежно распахнул ее платье.

Она вздрогнула, почувствовав легкие прикосновения его пальцев к своей спине.

– Вы дразните меня, милорд.

– Скоро ты все узнаешь, правда? – он отодвинул короткие завитки волос у основания шеи и поцеловал ее там, погладив кожу языком.

Это легкое чувственное прикосновение заставило Мередит задохнуться.

– Ты хоть к чему-то относишься серьезно? – с трудом спросила она.

– Нет. Я давно уже понял, что жизнь гораздо мягче относится к легкомысленным, – Лео развернул ее и прижал к своему высокому мускулистому телу.

И долгий обжигающий поцелуй дал Мередит понять, что она встретила, наконец, небывало соблазнительного и раскрепощенного хищника. И чувственность его ничуть не уменьшало полное отсутствие эмоций и нежности. Чистая, бесстыдная физическая страсть.

Полностью поглощенная поцелуем, Мередит слегка вскрикнула, когда тот неожиданно оборвался.

– Дверь, – произнес Лео.

Еще один неуверенный стук.

– Не обращай внимания, – сказала Мередит, пытаясь обнять его за талию.

– Не могу. Слуги не дадут. Уж поверь мне, я пытался.

Лео отпустил ее, пошел к дверям и, рывком распахнув их, процедил:

– Учти, если у нас не пожар и не убийство, я тебя уволю.

Слуга пробормотал что-то в ответ, и тон Лео мгновенно изменился, высокомерная медлительность куда-то испарилась.

– Боже мой! Скажи ей, что я уже спускаюсь. Предложи ей чаю, или еще чего-нибудь, – ероша рукой короткие темные волосы, он прошел в гардеробную и начал рыться в одежде.

– Боюсь, тебе придется вызвать горничную, чтобы она помогла тебе одеться, Мередит. Когда будешь готова, мои слуги проводят тебя на задний двор к твоему экипажу.

От этих слов у женщины непроизвольно открылся рот:

– Что? Почему?!

– Неожиданно пришла моя сестра, – на секунду оставив поиски, Лео бросил виноватый взгляд через плечо. – Может, в другой раз?

– Определенно, нет, – оскорбленно воскликнула Мередит. – Сейчас!

– Это невозможно, – Лео натянул пиджак и пожал плечами. – Я нужен сестре.

– Ты нужен мне! Скажи ей, пусть придет завтра. Если ты ее не отошлешь, меня тебе больше не видать.

Лео улыбнулся:

– Я уверен, это большая потеря.

Его безразличие возбудило Мередит еще сильнее.

– О, Рэмси, пожалуйста, – горячо проговорила она. – Оставлять леди неудовлетворенной – это не по-джентльменски!

– Это не просто не по-джентльменски, дорогая, это преступление, – Лео подошел к ней и его лицо смягчилось. Он взял ее за руку и один за другим поцеловал каждый пальчик. В глазах его отражалось печальное удивление. – Я совершенно не так планировал провести эту ночь. Мои извинения. Давай как-нибудь попробуем еще раз. Потому что, знаешь, Мередит... На самом деле я вовсе не так уж ужасен в постели, – он легко поцеловал ее и улыбнулся, так искусно имитируя теплоту, что она ему почти поверила.

Поппи ждала в маленькой гостиной. Увидев высокую фигуру брата, она вскочила и бросилась ему навстречу:

– Лео!

Он прижал ее к себе. После коротких, но крепких, объятий он отступил на расстояние вытянутой руки и оглядел сестру с головы до ног.

– Ты ушла от Ратледжа?

– Да.

– Ты продержалась на неделю дольше, чем я ожидал, – заметил он не без сострадания. – Что произошло?

– Ну, для начала... – Поппи пыталась говорить деловым тоном, но на ее глаза наворачивались слезы. – Я потеряла девственность.

Лео окинул ее досадливо-насмешливым взглядом:

– Представляешь, я тоже, – признался он.

Она невольно хихикнула. Лео безуспешно рылся в карманах сюртука в поисках носового платка.

– Не плачь, родная. Носового платка у меня все равно нет, да и девственность, знаешь ли, такая штука, что раз уж потеряла, то уже не найдешь.

– Я не поэтому плачу, – сказала она, прижимаясь мокрой щекой к его плечу. – Лео... Я запуталась. Мне нужно кое-что обдумать. Ты отвезешь меня в Гемпшир?

– Я ждал, пока ты попросишь.

– Боюсь, нам придется выехать прямо сейчас. Если мы задержимся, Гарри может нам помешать.

– Солнышко мое, сам дьявол не сможет мне помешать отвезти тебя домой!... А теперь, когда я это сказал... да, мы можем выехать прямо сейчас. Я предпочитаю избегать ссор там, где это возможно. И я сильно сомневаюсь, что Ратледж обрадуется, узнав, что ты его бросила.

– Нет, – решительно подтвердила она, – он страшно разозлится. Но я ведь ушла от него не потому, что не хочу с ним больше жить. Наоборот, я хочу спасти наш брак.

Лео улыбнулся и покачал головой:

– У тебя логика семьи Хатауей. И меня здорово беспокоит, что я тебя почти понимаю.

– Видишь ли...

– Нет, объяснять ты будешь в дороге. А сейчас жди меня здесь. Я пошлю за кучером и прикажу слугам приготовить карету.

– Я причиняю столько неудобств...

– О, они привыкли. Я настоящий гений внезапных отъездов.

В словах Лео, похоже, была некоторая доля правды, поскольку и карета, и багаж были готовы с изумительной скоростью. Когда Лео спустился, Поппи ждала у камина в прихожей.

– Можно ехать, – сказал он. – Пошли.

Он помог ей забраться в карету – удобный экипаж с хорошими рессорами и мягкими сиденьями. Поппи сложила в углу несколько подушек и устроилась на них в ожидании долгого путешествия. Путь до Гемпшира займет целую ночь, а на дороге полно выбоин, несмотря на щебень и частые ремонты.

– Извини, что я пришла в столь поздний час, – сказала она брату. – Ты, без сомнения, сейчас давно бы сладко спал, если бы не я.

Лео усмехнулся:

– Я не слишком в этом уверен. Но сейчас это неважно, нам пора ехать в Гемпшир. Я мечтаю увидеть Уин и беспощадное чудовище, за которое она вышла замуж, и мне необходимо проверить состояние имения и арендаторов.

Поппи улыбнулась, вспомнив, как тепло Лео относился к "беспощадному чудовищу" на самом деле. Меррипен заслужил неугасимую благодарность Лео за то, что восстановил имение и управлял им. Они часто писали друг другу, одновременно споря сразу о нескольких вещах и с наслаждением подкалывая друг друга.

Придвинувшись к темно-коричневой занавеске на ближайшем окне, Поппи приподняла ее и стала смотреть на полуразрушенные здания, на заклеенные афишами стены, на заколоченные витрины, купавшиеся в тусклом свете фонарей. Ночной Лондон был неприятным, непредсказуемым и опасным. И Гарри был где-то там. Она не сомневалась, что муж сможет сам позаботиться о себе, но мысли о том, чем он занимается – и с кем он этим занимается – навевали грусть. Она тяжко вздохнула.

– Ненавижу летний Лондон, – заметил Лео. – Темза в этом году воняет совершенно гадко, – он помолчал и внимательно посмотрел на сестру. – Но полагаю, твой вид вызван вовсе не беспокойством о санитарном состоянии города. О чем ты задумалась, сестричка?

– Гарри ушел из отеля сегодня ночью после... – Поппи запнулась, поскольку не смогла найти слов, чтобы описать, что именно произошло. – Не знаю, как долго он не вернется, но в лучшем случае у нас будет 10-12 часов форы. Правда, он может принять решение не ехать за мной, и это меня огорчит, но вместе с тем и принесет облегчение. И все же...

– Конечно, он за тобой поедет, – заверил Лео. – Но если не хочешь, тебе не обязательно больше с ним встречаться.

Поппи медленно покачала головой.

– Я никогда ни к кому не испытывала столько противоречивых чувств сразу. Я его не понимаю. Сегодня в постели он...

– Стоп! – прервал ее Лео. – Есть вещи, которые лучше обсуждать исключительно с сестрами. Уверен, это как раз одна из них. Утром мы приедем в Рэмси-хаус, и ты обо всем спросишь Амелию.

– Не думаю, что она что-нибудь об этом знает.

– Почему? Она замужняя женщина.

– Да, но это... ну... в общем, это мужская проблема.

Лео побледнел.

– Я об этом тоже ничего не знаю. У меня нет мужских проблем. И, по правде говоря, мне не нравится само звучание слов "мужские проблемы".

– Ааа, – Поппи огорченно натянула на себя конец одеяла.

– О, черт! Что именно ты называешь "мужской проблемой"? Ему не удалось поднять флаг? Или флаг упал посреди процесса?

– Нам необходимо использовать все эти метафоры, или...

– Да, – твердо ответил Лео.

– Ладно. Он... – Поппи сосредоточенно нахмурилась в попытке найти подходящие слова... – он оставил меня, пока флаг еще реял.

– Он был пьян?

– Нет.

– Ты сказала или сделала что-нибудь, что заставило его уйти?

– Как раз наоборот! Я просила его остаться, а он не захотел.

Помотав головой, Лео порылся в боковом ящичке рядом с собой и выругался.

– Где, черт побери, выпивка? Я же велел слугам поставить сюда запас, достаточный для путешествия! Всех к чертям поувольняю.

– Там ведь есть вода.

– Воду не пьют, ею умываются, – он еще побурчал относительно злокозненного заговора во имя его трезвости. – Можно только догадываться, почему Ратледж это сделал. Мужчинам очень сложно остановиться посреди полового акта. Они от этого приходят в омерзительное настроение, – Лео скрестил руки на груди и задумчиво оглядел сестру. – Я склонен предложить тебе радикальное решение: прямо спроси Ратледжа, почему он ушел от тебя сегодня и обсуди это с ним, как положено двум взрослым людям. Но до того, как твой муж приедет в Гемпшир, тебе стоит кое-что решить, а именно, собираешься ли ты прощать его за то, что он сделал с тобой и Бэйнингом.

Она удивленно моргнула:

– А ты думаешь, мне стоит это сделать?

– Дьявол свидетель, мне самому, будь я на твоем месте, вовсе не хотелось бы его прощать, – он помолчал. – Но с другой стороны я, бывало, получал прощение за совершенно непростительные поступки. Тут вся штука в том, что если ты не можешь его простить, говорить о чем-то еще совершенно бессмысленно.

– Не думаю, что Гарри нужно мое прощение, – мрачно заметила Поппи.

– Конечно, нужно! Мужчины обожают получать прощение. Это позволяет нам легче переносить неспособность учиться на собственных ошибках.

– Не уверена, что я к этому готова, – запротестовала Поппи. – Почему я должна прощать его так скоро? Простить никогда не поздно, так ведь?

– Иногда бывает поздно.

– Ох, Лео... – она была совершенно раздавлена грузом неуверенности, боли и тоски.

– Попробуй поспать, – ласково проговорил ее брат. – Менять лошадей нам понадобится еще часа через два, не раньше.

– Я от волнения не могу уснуть, – ответила Поппи, борясь с зевотой.

– Тебе не о чем волноваться. Ты уже знаешь, чего тебе хочется, просто еще не готова это признать.

Поппи устроилась поглубже в уголке и закрыла глаза.

– Ты хорошо знаешь женщин, да, Лео?