Текст книги "Мистер Писатель (ЛП)"
Автор книги: Лиза О`Нил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Ладно, больше не суну.
Она начала подниматься, но Такер вновь схватил её за руку:
– Опять ты меня вежливо послала. Наверное, усвоила эту науку на отлично. В чём дело? Ты случайно выдала свой секрет, и теперь я должен поделиться моим? Ладно. Но я уже как-то говорил: лишь то, что у нас со стариком одна и та же фамилия и общие гены, не значит, будто мы делим что-то ещё. Включая банковские счета.
Ну хорошо. Сара явно позволила себе несколько серьёзных предположений на пустом месте. Как ужасно сделать именно то, от чего в своё время сама пострадала. Она судила о книге по обложке. Вернее, в данном случае, скорее, по названию.
– Разочарована?
– Только тем, что не могу презирать тебя из принципа. Теперь придётся искать определённые черты.
– Ну что ж. – Такер поднял бутылку. – За местных женщин, обладающих здравым смыслом.
– Я бы поспорила, ведь мне удалось извлечь из внимания глупых местных дамочек финансовую выгоду. Желанный холостяк Петтигрю в соседях пошёл на пользу моему магазину.
– Рад помочь.
Уловив и оценив сарказм, Сара послала свои предубеждения лесом. Пора брать быка за рога.
– Ты меня раздражал по нескольким мелким поводам и одной серьёзной причине, в правдивости которой я ошиблась. Приношу свои извинения.
– Дай закажу шампанского.
– Ты язва, – продолжила она как ни в чём не бывало. – Хотя я вовсе не возражаю, ведь Александр Поуп глубоко ошибался, считая сарказм худшим видом юмора. Однако твой дедушка жадная сволочь.
– С последним высказыванием соглашусь. Знаешь по личному опыту? – В глазах Такера сверкнуло любопытство.
– Довольно. – Сара повернулась к нему лицом. – Раз ты с дедом… не особо близок, то почему приехал сюда? Зачем вернулся в Суитуотер?
– Хороший вопрос, – пробурчал Такер и сделал большой глоток пива. – Рискую показаться банальным, но мне захотелось узнать о своих предках.
– Забить сваи покрепче в старую почву родного города, – прошептала она.
– Что?
– Да так, я кое о чём в последнее время думаю. Почему сейчас?
– У тебя так много вопросов? – Он снова раздражённо забурчал, будто сторожевой пёс.
«На болоте требуется соблюдать осторожность», – напомнила себе Сара.
– Я знаю, что покинуть Чарльстон и вернуться домой меня заставил пресловутый «волшебный пендель», а ведь меня не было лишь десять лет. Просто интересно, что же побудило приехать ньюйоркца, который покинул город почти тридцать лет назад?
Такер побледнел:
– Умерла моя мама.
В порыве сочувствия Сара накрыла его руку своей:
– Соболезную.
Гром перекрыл музыку, грубо прерывая момент.
– Похоже, начинается гроза.
Понимая, что ещё одна тема беседы закрыта, Сара лишь кивнула:
– Добро пожаловать в летнюю Южную Каролину. Хотя непогода нагрянула чуть раньше обещанного. – А бедняжка Элли как раз проводит свою первую прогулку с привидениями. Оставалось надеяться, что подруга закончит до того, как пойдёт дождь. – Мне пора домой.
– Ты так ничего и не выпила.
Сара заметила, что Ной опять отвлекся – на сей раз на бюст вместо бейсбола. У него на руке повисла весьма фигуристая девушка.
– Не беда.
– У меня есть выпивка дома. А стук дождя по металлической крыше приятно успокаивает.
Глаза Такера были темнее, чем казалось. Почти угольно-чёрные и горячие.
Он внимательно оглядел лицо Сары, затем задержался на декольте, потому что она по глупости втиснулась в маленькое чёрное платье, тем самым продемонстрировав свои прелести во всей красе.
Желудок перевернулся, тело охватил жар.
– Ты со мной флиртуешь?
– И ты ещё спрашиваешь?
«Нет. Не спрашиваю».
– Я…
– Ну и ну. Так вот он, новый житель Суитуотера. И наша милая Сара держит его при себе.
Если гром всего лишь прервал их беседу, то эта реплика была откровенной грубостью.
– Виктория, – бесстрастно поприветствовала Сара бывшую жену Харлана.
Сногсшибательная блондинка с безупречной прической. Миниатюрная и фигуристая.
А также жестокая стерва.
– Ты нас не познакомишь?
– И как это в Суитуотере остались ещё мужчины, которых ты не узнала – в библейском смысле?
Такер поперхнулся, а Тори рассмеялась, будто не воспринимая сказанное всерьёз.
– Какая она шутница, – обратилась хищница к Такеру и протянула изящную руку с красными ноготками. – Меня зовут Виктория Хоубейкер.
Такер встал, не сумев скрыть удивления при упоминании фамилии.
– Такер Петтигрю. – Он вел себя безукоризненно вежливо, но не выразил удовольствия от знакомства. Сара оценила.
Тори склонила идеально причёсанную голову на бок:
– Я вас где-то видела.
«Возможно, потому что рассматриваешь каждого жителя Суитуотера как чековую книжку или пенис, в зависимости от того, где размер повнушительнее?» В сравнении с Кэролэнн, пустоголовой корыстной лицемеркой, Виктория была настоящим стервятником.
– Может, вы заглядывали в мой магазинчик «Хорошо на Юге»? – проворковала она.
Тори владела сверхсовременной фирмой по дизайну интерьеров, а ещё залом розничной торговли дорогим антиквариатом и качественными копиями фамильных ценностей. Те самые ценности она нежно полюбила во времена брака с Харланом Хоубейкером. А потом ободрала его как липку.
– Никак нет.
– Тогда обязательно заходите. Вам точно понадобится чем-то заполнить тот старый дом, что вы ремонтируете. У меня есть несколько вещей, которые я вам с удовольствием покажу.
– А как же, – пробурчала Сара, а Тори лишь улыбнулась.
– Как поживает твой отец?
Внутренности скрутило узлом.
– Он в порядке.
– Когда в следующий раз поедешь в Джексонвиль, передавай папочке привет. Право слово, мой двигатель работает не так с тех пор, как он им больше не занимается.
Сара понимала, что Тори говорит о моторной лодке, но от двусмысленности фразы просто затошнило. А в наличии оной можно было не сомневаться.
Отец совершил много ошибок, прежде чем изменил положение к лучшему, но теперь снова женился и наслаждался жизнью. Он слишком много работал, чтобы этого добиться, и не позволит кому-то вроде Виктории всё испортить.
– А это твой брат? – Тори игриво посмотрела на Ноя. – Надо бы с ним пообщаться. Я слышала, что он очень… способный молодой человек.
– Только попробуй, и умрёшь.
Гадюка снова улыбнулась:
– Заботливая старшая сестра? Дай тебе бог здоровья.
– Ещё одна отличница, – заметил Такер.
– Едва дотянула до тройки, – не согласилась Сара. – Слишком уж груба и неоригинальна.
– «Сердце». – Тори щёлкнула пальцами, не обращая внимания на их диалог.
– О чём это ты? – спросила Сара, пока Такер поражённо глазел на беспринципную хищницу.
– Вы его читали?
– И пришла в полный восторг. Я вас не узнала с отросшими волосами и щетиной. Однако вам идёт.
– О чём, чёрт побери, речь? – спросила Сара на сей раз у Такера.
– То есть ты не знаешь? – Тори округлила глаза, но под удивлением скрывалась радость. – Ты же работаешь в книжном магазине!
Сара не просто там работала, она им владела. По крайней мере, на пару с подругой. Она повернулась к Такеру.
– Я ведь уже говорил, что зарабатываю на пропитание разными способами? – наконец сказал он, заметив её вскинутую бровь. – Один из них – написание романов.
Глава 12
Мейсон слонялся по тускло освещённому внутреннему двору бара, потягивая лимонный шенди.
Напиток не из списка предпочтений – как истинный англичанин он противился идее смешивания прекрасного эля с лимоном и сахаром, – но Мейсон давным-давно узнал, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Хорошенькая крошка-барменша настаивала, что он просто обязан это попробовать. Вот Мейсон и попробовал разок.
Или четыре.
И действительно, когда третья порция засела на языке, коктейль больше не казался таким отвратительным. А наличие цитрусового сока реально добавляло пользы в виде свежего лимонного дыхания.
Самое то, когда собираешься кое-кого соблазнить.
Не то чтобы Мейсону часто доводилось готовиться к соблазнению. Как правило, ему достаточно просто войти в комнату.
Услышав щебет приближающихся голосов, Мейсон нырнул глубже в тени и затаился. Местные группы сегодня устроились в главном зале, опасаясь непогоды, так что большинство посетителей бара – включая Такера, которого Мейсон покинул сразу же, как заметил в дверях Сару – собрались внутри.
Тем лучше – проще уловить часть разговора на улочке.
Конечно, это могла быть кучка направлявшихся в бар студентов, но что-то в приглушённых голосах подсказывало, что это та самая компания, которую Мейсон поджидал.
Окончательно убедиться в этом помогла темноволосая голова, сверкнувшая под мерцающим светом фонаря. Какая же малышка. Почти гном по сравнению с окружившей её небольшой группой туристов с широко раскрытыми глазами.
Мейсон не мог полностью разобрать, о чём говорила гид, но проследил, как она указала на здание, стоявшее наискосок от бара. Такие изящные ручки…
Эллисон, милая Эллисон, вот кто станет его сегодня ночью.
«А ты хам, в этом Такер абсолютно прав».
Мейсон узнал (а узнавать новое – его работа), что тип, расстроивший Элли своим появлением на её пороге на прошлой неделе, – её бывший жених. Что, по мнению Мейсона, делало его тем ещё придурком.
Конечно, Армитейдж мог подцепить любое количество женщин в этом городке. Спасибо личику. И получил уже достаточно тонких намеков – и вульгарных предложений, – чтобы занять время до самого отъезда.
Но вдруг понял – и это стало шоком, – что больше не заинтересован в легкодоступных приключениях без обязательств на одну ночь.
Он искал чего-то… иного.
– А зачем на том дереве синие бутылки? – донёсся до него вопрос моложавого мужчины, когда группа подтянулась ближе.
– А я всё ждала, когда же вы заметите, – прозвенел голосок Эллисон, и Мейсон скрылся за столбом, чтобы она не увидела его раньше времени. – Кто-нибудь знает, кто такой Шерстяной монстр?
– Чудище, покрытое волосами?
– Смешно. – И она начала объяснять, точно воспитательница детского сада из семейных фильмов («Боже, какая же она привлекательная!»): – Шерстяной монстр – это злой дух. В культуре галла эти призраки – или особенно отвратительные Одноглазые, являющиеся духами кого-то, не упокоенного надлежащим образом – выходят в сумраке. Их манит свет, отражающийся от синего стекла, – Элли указала на потрясающее число привязанных к дереву бутылок, – и духи попадают в ловушку. Если подойдёте поближе, то можете даже услышать их стоны, когда подует ветер. Например, как сейчас.
Очередной порыв сопроводили раскаты грома. Мох, спадавший с переплетённых ветвей, плясал, как укрытые саваном привидения, добавляя эффектов к созданной Эллисон атмосфере. А когда стих гром, умирающее дыхание ветра эхом отозвалось в бутылках, и даже Мейсон был вынужден признать, что звук зловещий.
Симпатичная девушка-подросток – несомненно, на свидании с плохишом – устремилась к парню под бок, и тот радостно обхватил подружку. Хорошая работа. Напугать до чертиков – всегда беспроигрышный ход в соблазнении.
Мейсон и сам мог бы предпринять подобную попытку, кабы не необходимость стоять на месте.
Будто реквизит в бесконечной цепочке одноактных пьес.
– Здесь наш сегодняшний тур заканчивается, – сообщила Эллисон, когда бог-громовержец вновь потряс своими цепями. – Помните, если у кого-то из вас будут комментарии или предложения, или, даже лучше, любые фотографии с этого вечера, пожалуйста, посетите наш сайт. Там есть инструкции, как загрузить всё в гостевую книгу. А книги, о которых я упоминала, доступны для покупки он-лайн, хотя нам бы хотелось, чтобы все вы по возможности вновь пришли к нам в магазин. Ах, да, принесите сегодняшний чек до конца месяца – и получите бесплатно чашку кофе. Ну а теперь, если мы не хотим добавить ещё одну страшную историю о поджаренной до хрустящей корочки группе туристов к будущим экскурсиям, думаю, лучше поискать убежище. Всем спокойной ночи и спасибо, что присоединились ко мне.
Дожидаясь, пока все разойдутся, Мейсон приговорил остаток напитка. Затем поставил стакан на низкую кирпичную стену, окружавшую внутренний дворик, осторожно выглянул из-за угла и увидел, что осталась лишь пожилая женщина. Она тыкала на что-то в своей книге, а Эллисон показывала направление вниз по улице. Чёрт возьми! Кажется, старуха тянула Эллисон за собой. Подальше от Мейсона. Как фея-крёстная, только наоборот.
Не пугаться. Время для небольшой импровизации.
Мейсон легко перемахнул через стену и примыкавший к ней кустарник, сунул руки в карманы и прогулочным шагом пошёл наперерез Эллисон.
Пока чуть не врезался в неё. Или, скорее, она чуть не врезалась в него.
– Ой! Мейсон?
Ветер приподнял пряди её чернильных волос, и Элли отбросила их с глаз – огромных, синих и сиявших не хуже тех призрачных бутылок в танцующем свете фонаря.
– Мне ужасно жаль. – Мейсон удержал её крепкой рукой, принимая вину на себя. Ну ведь он и правда всё спланировал. – Я тебя не увидел.
– О нет. Это целиком моя вина. Я не смотрела по сторонам… Что ты здесь делаешь? Не то чтобы у тебя нет никакого права быть здесь, – быстро и с неизменной вежливостью исправилась Элли. – Что бы ты ни… делал. Здесь.
Она так явно и восхитительно нервничала, что он захотел её обнять. А затем снова обнять, в горизонтальном положении.
– Я просто пришёл послушать музыку. – Мейсон указал на бар за спиной. – Но когда гром начал заглушать группу, я посчитал, что лучше вернуться домой к Такеру.
– О. – Смятение испортило её прекрасные черты сказочной принцессы. – Но ты шёл в неверном направлении.
– Да? – включил он дурачка. – Я полагал, что просто приду с другой стороны.
– Хм, племянница миссис Дженкинс немного опаздывает, так что я собиралась проводить её в гостиницу, но могла бы…
Что бы Элли ни говорила, слова заглушил раскат грома, и Мейсону даже не нужно было притворяться испуганным, он и так подскочил.
– Возможно, нам стоит поскорее найти убежище. Леди, могу я сопроводить вас в бар?
– О, вот и моя племянница, – продребезжала не-крёстная, наконец-таки превратившись в сказочную фею. – Спасибо, дорогие, но мне пора. А вы двое должны пойти внутрь. Похоже, буря будет грандиозной!
Когда карета миссис Дженкинс прибыла – ладно, ладно, это был «Вольво» – и она исчезла в клубах волшебной пыльцы и выхлопных газов, Мейсон повернулся и улыбнулся Эллисон:
– Похоже, твоя первая экскурсия возымела успех.
– Это было… Можно сказать «нервирующе», но тем не менее я прекрасно провела время.
– Могу я угостить тебя чем-нибудь, чтобы отпраздновать знаменательное событие? – Затем, чтобы доказать, что взял на заметку их недавний разговор, он добавил: – Чем-нибудь безалкогольным, конечно.
– Хм. – Эллисон посмотрела на бар, как на запретный плод. Или, возможно, на змею, точно и не скажешь. – Я… о господи, что с твоей губой?
– С губой? – Мейсон рассеянно прикоснулся ко рту и вздрогнул. – О. Точно. Маленькое происшествие, включающее локоть Такера. Снова кровит?
Он нагнулся, придвинувшись достаточно близко для поцелуя.
– Ну… – Глаза Элли расширились, затем немного затуманились. – Чуть-чуть, – прошептала она. – Кажется, нужно приложить лёд.
Снова прогремел гром, и она отскочила.
– Наверное, мы могли бы взять – ха – дождевой талон, [3] [3] Дождевой талон – корешок билета на стадион, дающий право прийти на игру, перенесённую по случаю дождя. В переносном смысле – просьба или обещание принять приглашение или повторить встречу как-нибудь в другой раз.
[Закрыть] – сказал Мейсон. – Лучше быть дома, когда разразится буря. Может, сначала я провожу тебя к машине?
– Моя машина всё ещё у магазина. Так что, если не собираешься возвращаться в бар, похоже, нам в одну сторону.
Что соответствовало его намерениям.
– Рискую повториться, но можно тебя проводить? Ничего не имею против местных музыкантов, но буду честен: следующие несколько минут я предпочту провести в твоей компании.
Элли заметно смягчилась. «А это ещё не предел».
– Мне нравится, – ответила она, как раз когда очередное злое дыхание ветра затушило свечу в её фонаре, и в воздухе запахло серой. – Ой!
Засверкали огни, замерцали уличные фонари.
– Похоже, стоит поспешить. – Мейсон воспользовался внезапной темнотой, чтобы взять Элли за руку. – Веди. Доверюсь тебе.
* * *
Сара шлёпала по лужам размером со среднее болото, мысленно отправляя кожаные туфли на свалку. Конечно, они испорчены.
Почти как её вечер.
Кажется, у Виктории Хоубейкер особое умение портить людям вечера. И разрушать жизни. Как она разрушила жизнь Харлана. Эта женщина заслужила собственную шкалу, вроде оценок природных катастроф.
Хотя, разумеется, ответственность за сегодняшние невзгоды при всём желании нельзя полностью возложить на Викторию. В конце концов, именно Саре хватило глупости увлечься – влюбиться? – Петтигрю.
При ближайшем рассмотрении Такер и правда не сильно походил на деда, но, очевидно, он унаследовал прирождённые способности всех Петтигрю к вранью.
Но прямо сейчас думать об этом не хотелось. Пятка болела, Сара промокла до нитки, и самое главное – пострадала её гордость. И из желаний остались только горячий душ и тёплая кровать.
Свет на крыльце коттеджа горел сквозь ливень, как маяк в темноте. Но когда Сара поспешила к нему, хлюпая в мокрых туфлях, в кустах камелии кто-то зарычал.
Она заколебалась, затем наклонилась, распознав промокший серый мех.
– Дармоед?
На неё уставились жёлтые глаза-щелочки.
– Чего это ты торчишь под дождём, чучело? И как, бога ради, сумел выйти?
Качая головой, Сара потянулась к кустам, чтобы извлечь оттуда своенравного питомца.
Дармоед зашипел и ударил её лапой.
– Эй! – Сара отдёрнула руку и хмуро уставилась на три красные полоски на коже. – Это что за дела?
Дармоед никогда не пускал в ход когти. Он даже повод зашипеть редко находил.
Сара огляделась, ощущая, как шею покалывает. Что-то его испугало.
– Это была собака?
«Ну да, так он тебе и ответил».
Она так привыкла разговаривать со своим котом, что забыла об отсутствии у него речевых навыков.
– Ну, что бы это ни было, оно уже ушло. – По крайней мере, хотелось верить. – И мы оба мокнем, так что…
– Ты с кем разговариваешь?
Сара взвизгнула и шлёпнулась задницей в грязь. Затем отбросила с глаз мокрые волосы с глаз и злобно воззрилась на брата:
– Ты меня напугал!
– Прости. – Ной выглядел искренне раскаивающимся. И сухим. Засранец держал в руке зонтик. – Я не понял, что ты ушла. Ты не должна была добираться домой одна.
Сара хотела запротестовать, мол, она тут старшая, но учитывая недавний небольшой подарок на новоселье от Джонаса, возможно, брат не так уж и неправ.
– Что ж, пока до меня добрался только мой кот. – Она посмотрела на куст, борясь с искушением оставить жирного маленького ублюдка на милость шторма.
И вздохнула. Нельзя бросать его тут, одного и испуганного, хоть он того и заслуживал.
– Я его достану, – сказал Ной, вручив Саре зонтик.
И пока Сара хлопала глазами, аккуратно извлёк Дармоеда из куста и сунул под мышку, будто мохнатый футбольный мяч. Сара и кот переглянулись.
– Пошли, – позвал Ной. – Отведу тебя домой.
Глава 13
Было рано, Такер устал и хотел проклятую чашку кофе.
Большую проклятую чашку кофе.
А вот чего не хотел, так это задабривать, пресмыкаться или ещё как-то увиливать от собственных принципов, чтобы её заполучить. Но насколько он знал Сару – а он начал её узнавать, – любой или все вышеперечисленные пункты следовало включить в повестку дня.
Такер провёл ладонью по небритому лицу и рывком открыл парадную дверь «Суперобложки». Первым его поприветствовал запах. Книг, кофе и чего-то с добавками жира и сахара. Троица утреннего блаженства.
Если только вам не посчастливилось предаваться другому совершенному сочетанию утренних утех: сексу и долгому сну.
Однако раз уж эту амброзию унесли со стола прежде, чем он успел её отведать, Такер смирился с тем, что может рассчитывать лишь на кофе. И с уступками, на которые придётся ради него пойти.
Пожилая дама оторвалась от витрины, куда явно выкладывала товары, и Такер остановился. И даже оглянулся, но других посетителей не обнаружил – специально ведь пришёл к самому открытию.
Он выдавил улыбку:
– Доброе утро.
Дама прищурилась (Такер готов был поклясться, что она намеревается причинить ему боль), затем пробормотала что-то и ушла в соседнее помещение. Мгновением позже из той же двери появилась Сара.
Она что-то сделала с волосами, и теперь они прямыми прядями, точно струи дождя, падали на плечи. «Снова заметил её причёску», – понял Такер, одновременно озадаченно и раздражённо.
– Ты и впрямь рано встал, – «поздоровалась» Сара. – Надеешься добыть червячка?
– Надеюсь добыть кофе.
– На вынос?
Плевать на всё.
– Здесь.
– Чёрный?
– Читаешь меня как книгу.
Она застыла, не дотянувшись до кружки.
– Вообще-то, я и твою книгу тоже прочла.
А вот это, как ни досадно, была всего лишь фрейдистская оговорка, вызванная усталостью. Но можно ведь и продолжить.
– Когда? После того как вчера умчалась точно буря?
– Не умчалась, а ушла, достаточно сдержанно, ибо – и уверена, я уже об этом упоминала – пыталась попасть домой до начала настоящей бури.
От её спокойного ответа желудок сжался.
– Слушай. Предполагается, что я обязан чувствовать себя, гм, виноватым… – «Идиотом…» – потому что не упомянул о своей профессии?
– Не знаю, Такер. А ты чувствуешь? – Сара налила свежезаваренного кофе. – Впрочем, должна заметить – с точки зрения книготорговца, ты понимаешь… В общем, по-моему, для писателя крайне странно избирать бойкот книжного магазина по соседству в качестве деловой стратегии.
– Я тебя не бойкотировал.
– Как скажешь.
– Ты не могла бы перестать вести себя так чертовски разумно?
Она поставила кружку на блюдце, улыбнулась:
– Как книготорговец, считаю самой лучшей деловой стратегией не посылать покупателей ко всем чертям.
– Проклятье, Сара…
– Отлично. – По её лицу волнами расходился румянец, от напускного спокойствия не осталось и следа. – Ты был очевидно раздражён, когда впервые зашёл сюда. Сопротивлялся всем попыткам подружиться, игнорировал приглашения. Действовал так, словно само наше присутствие – это некое личное наказание. Я этого не понимаю. Разве что наш маленький магазинчик слишком буржуазен на твой вкус.
– Я думал, мы закрыли эту тему прошлой ночью, но, видимо, ты медленно учишься. Я не какой-то там распроклятый сноб-элитарист. Я… – Такер не собирался использовать в качестве слезливого оправдания очень быструю и неожиданную смерть матери. Просто не мог. – У меня были свои причины для расстройства, когда я впервые сюда пришёл.
– А потом в баре спросил лишь, почему я занялась книгами. И больше не сказал ничего.
Потому что её ответ оказался так близок к его собственному. И он тронул Такера.
– И?
Сара всплеснула руками:
– Не бери в голову. Неважно. Не хочешь лепёшку к кофе? Сегодняшнее блюдо дня – абрикосовая с белым шоколадом, и поверь на слово, это райское блаженство.
Такер понял, что осталось два варианта. Он мог сказать «да», принять воздвигнутую ею стену профессионализма, выпить кофе, съесть лепёшку и уйти.
И что бы там между ними ни начиналось прошлой ночью – или несколько недель назад, – оно умрёт тихо и мирно.
Наверное, этот вариант лучше. Несомненно, проще.
Но Такер никогда не искал лёгких путей.
– У вас в ассортименте его нет.
– Чего?
– «Сердца». Я…
– Прости, прости, знаю, опоздала.
Такер развернулся, как раз когда в дверь ворвалась Элли. Явно взволнованная, она только теперь заметила, что подруга не одна, остановилась и слегка порозовела, глядя по очереди то на него, то на Сару.
– Доброе утро, Такер. Сара, извини. Кажется, я забыла поставить будильник.
– Порка уже назначена.
– Ха. Хорошо. – Она снова покраснела, посмотрев в направлении Такера. – Я просто… – И махнула туда, где, по его мнению, должен бы находиться офис. – Рада была повидаться, Такер.
Едва Элли упорхнула – не существовало иного слова, чтобы это описать, – Сара прищурилась:
– И что это значит?
– Будь я неладен, если понял.
Они уже встречались с того происшествия «У Макгрудера», и хотя Элли немного нервничала и смущалась, Такер думал, что она уже преодолела неловкость.
Но теперь вдруг вспомнил о тарелках с выпечкой и пластиковых контейнерах в холодильнике. О том, что прошлой ночью Мейсон ушёл без единого слова, а утром дверь в его комнату оказалась закрыта.
– Вот ублюдок…
– Прости?
Решив, что потолкует с другом позже, Такер махнул рукой, мол, пустяки, подошёл к прилавку и, взяв чашку с кофе, разом отхлебнул добрую половину.
– Горячо, должно быть.
– Наплевать. – Он поперхнулся, на глаза навернулись слезы. Затем сделал меньший, более разумный глоток. – Ещё.
Сара вновь наполнила чашку и на сей раз вытащила на прилавок кувшинчик со сливками и несколько пакетиков сахара.
Такер рухнул на стул:
– Откуда ты узнала?
– Несколько дней подряд Мейсон приходил рано утром, брал два больших чёрных. Позднее возвращался за чаем для себя и кофе с молоком и сахаром. К полудню или около того всегда заказывал кофе со льдом.
– Наблюдательная.
– Обязана такой быть, раз собралась работать в сфере обслуживания. Персональный подход может повлиять на выбор – кто вернётся, а кто пойдёт искать другое место.
Что ж, это верно во многих смыслах. Такер разорвал пакетик с сахаром и посмотрел на Сару:
– Всего через дом от меня был гастроном. Когда я пишу – по крайней мере, когда не вымучиваю строки, – то иногда забываю о насущном. О белье в стиральной машине, о встречах. О еде. Парень, управлявший гастрономом, время от времени посылал ко мне одного из своих посыльных, зная, что это меня привяжет.
– Мило с его стороны.
– Ага. Я смонтировал для него несколько кабинок с дополнительными местами для клиентов, а когда меня опубликовали, поговорил со знакомым автором – он написал книгу об искусстве приготовления сэндвичей с деликатесами, – чтобы помочь с рекламой заведения. Не совсем его стиль, но это принесло обоим кое-какую выгоду.
Сара передала ему ложку, обёрнутую салфеткой:
– Это твой способ предложить обмен, Такер?
– Это мой способ признать, что я не особо хороший сосед. И что для такого поведения не обязательно есть причина. Я молчаливый, темпераментный и не слишком-то расположен ко многим людям, но я не… – «Что, решил отхватить звание “Сосед года”?» – Слушай, я ничего не сказал, поскольку если ты не слепая и не глухая, то должна была заметить мою… заинтересованность. Личную. Хотя сам не пойму, что в тебе нашел.
– Умеешь польстить девушке.
– Хочешь сказать, искры между нами не заставили тебя гадать, не свихнулась ли ты часом?
– Ты бы лучше переходил к сути.
– Суть в том, – Такер опрокинул сливки в кофе, – что в прошлый свой визит я заметил отсутствие моей книги в здешнем ассортименте. Я начинающий, у тебя маленький магазин, ничего страшного. Но упомяни я о своей профессии, пока, как ты тонко подметила, флиртовал с тобой, то осталось бы два варианта развития событий. Первый: ты решаешь, что я козыряю своим ремеслом, чтобы приударить за тобой, и тогда я выгляжу придурком. Если тоньше: я ухлестываю за тобой, потому что я писатель, ты книготорговец, и я хочу, чтобы ты продвигала мои книги. Второй и худший с моей точки зрения… Я говорю: «Эй, знаешь, а я писатель, только моей книги у тебя нет», а ты отвечаешь: «Да, потому что она отстой». И тогда мне приходится уползать, поджав хвост, и больше не сметь даже смотреть в твою сторону.
Несколько секунд Сара просто пялилась на него.
– А вот сейчас я думаю, что прошлой ночью в твоей голове крутилось, скорее, что-то вроде: «Мне нравится, как твои буфера смотрятся в этом платье».
– И это тоже. Но признавая потрясность твоих буферов, не могу не отметить, что без платья они бы понравились мне ещё больше.
– Знаешь… – Она наблюдала за тем, как Такер размешивает кофе. – Наверное, мне не стоит признавать этот комментарий приличным.
– Почему нет? Он честный. Никаких тебе плясок вокруг того факта, что мы тащимся друг от друга.
– А мы тащимся? – Сара взяла с большого блюда абрикосовую лепешку и едва ли не швырнула на его тарелку.
Такер поразмыслил, решил, а почему бы нет, потянулся через прилавок и обхватил её щеку ладонью.
– Ты мне скажи.
И поцеловал Сару.
Он чувствовал её раздражение, но это лишь добавило поцелую сладости, когда Сара издала беспомощный глубокий стон. Она его хотела, но восторга по этому поводу не испытывала. И хорошо. Значит, они, фигурально выражаясь, в одной лодке.
«А лодку, – подумал Такер, наклоняя голову и углубляя поцелуй, – нехило так швыряет». На прекрасных крутых волнах желания.
– М-м-м… Стой. Боже… – Сара с затуманившимися глазами отшатнулась и оперлась о прилавок.
Такер откинулся назад, отхлебнул кофе.
– Так ты говорила…
Она нахмурилась:
– Что ты надменный, самоуверенный человек.
– От которого пальцы на твоих ногах поджимаются.
– Ты самый… – Она глянула вниз, потом снова на него. – Ты даже не видишь мои пальцы.
– Видимо, это были мои.
Смех просто выплеснулся из неё, точно россыпь ярких цветов.
– Иисусе. – Сара прижала ладони к глазам. – Это торговое заведение. Не заднее сиденье твоей машины.
– У меня только пикап. Без задних сидений.
– Ой, да не цепляйтесь к мелочам, острослов.
Когда она просто развернулась и исчезла за той же дверью, где недавно скрылась Элли, Такер засомневался, а не ошибся ли он.
Неужели он её разозлил? Или того хуже, с учётом подслушанного в ночь, когда они нашли мёртвую крысу – неужели он как-то её напугал?
От этой мысли лепёшка, которую он как раз откусил, на вкус показалась не лучше опилок.
Но через несколько минут Сара вернулась с книгой в бумажной обложке.
Со знакомой книгой.
Сара положила её на прилавок. Слегка помятая, с несколькими загнутыми уголками страниц – явно личная копия.
– Я прочла твой роман, Такер. В прошлом году, когда клиентка из книжного, которым я управляла, попросила заказать ей экземпляр.
Опилки собрались в комок, и Такер сглотнул.
– Отлично.
– Не собираешься спросить, что я о нём думаю?
– Полагаю, ты сама всё расскажешь без подсказок. Люди обычно так и поступают.
– И наверняка либо хвалят, либо ругают, в зависимости от обстоятельств. И зная о твоём отношении к приватности, предполагаю, это одна из причин, по которым ты используешь псевдоним.
– И ты права.
– А ещё одна, – она склонила голову, – желание отделить себя от деда.
– Два из двух. Мне не нужны его деньги и точно не нужно его имя.
Сара мгновение помолчала.
– Я настолько зауважала тебя сейчас, что хочу продолжить поцелуй с того места, на котором мы остановились.
– Это же торговое заведение, – напомнил Такер. – Но моя кровать чуть позже совершенно свободна.
– Я сказала «поцелуй».
– Я весьма хорош в расшифровке контекста.
Она постучала длинным изящным пальцем по книге:
– Ты весьма хорош и в его описании. Подтекст «Сердца» в том, что жизнь очень часто нерадостна, подчас несправедлива.
– Плохое случается. Имеет значение то, как ты с этим справляешься.
– Смерть Джолин разбила мне сердце.
– Хэнку тоже. – И оставила несколько шрамов на сердце Такера. – С обоими жизнь обошлась круто.
– Сначала война не давала им сойтись, и Джолин, беременная от Хэнка, вышла за другого. Его почти убили, она поверила в его смерть, а Хэнк вернулся раненым, психически и эмоционально. Он нищий и бездомный. Джолин находит его на улице…
