Текст книги "Повезло"

Автор книги: Лиза О`Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

– Ты хоть представляешь, сколько темно-синих американских седанов зарегистрировано во Флориде? – спросил Джесс Джордана, когда тот глянул через его плечо на экран компьютера.

– Нет, но ты явно хочешь меня просветить.

– Слишком много. – Даже с учетом того, что Джесс свел список к минимуму и рассортировал номерные знаки по спискам. Принтер выплюнул лист в его руку. – Ну на этот раз ты хоть часть номера запомнил.

– На этот раз я очень удачно был в сознании. Вот, держи свой кофе.

Джордан обменял у брата распечатку на большой стакан американо – категорически отказываясь называть сей напиток «венти», – который принес в качестве извинения за то, что поднял бедолагу посреди ночи.

Джесс что-то проворчал и взял одну из лепешек, что, собственно, тоже предназначались для его умасливания.

Слава богу, «Старбакс» открывается в пять утра.

Слова перед глазами поплыли, и Джордан отпил из своего стакана. Может, мозг с помощью кофеина еще работал, но тело словно налилось свинцом. Джордан вымотался. Осознав, что же его так смутило в цепи, он вернулся к дому Эвы и обнаружил, что машина исчезла.

Но все равно просидел там несколько часов в дозоре.

Может, смахивает на паранойю, но холодка, пробежавшего по спине, хватило, чтобы не откладывая схватить телефон. Джордан набрал брата, рассказал, что видел, и Джесс тут же без лишних вопросов начал пробивать номера.

– В этом списке те водители, кто каким-либо образом преступал закон. В основном всякая шелупонь – мелкие воришки, пьяницы и нарушители общественного порядка, драчуны, – но и как минимум десять серьезных преступников. От вооруженных ограблений до убийства. Один-два сидят, остальные вышли, но под присмотром полиции. Еще несколько тоже за решеткой, однако на машинах могут ездить родственники. – Джесс снял очки и потер глаза. – Посмотри, вдруг выяснится, что кто-то из них проходил по твоим делам.

– Спасибо. – Джордан поднялся со стула и присоединился к брату за столом.

Под тихий гул компьютера просмотрел имена, сверяясь с собственными записями, когда память подводила. Дом временами поскрипывал что-то на языке старого здания. Когда утро окрасило небо первыми розовыми полосами, где-то наверху включился душ.

– Клэй встал.

Джесс только крякнул:

– Прошлой ночью ублюдок ободрал меня на тридцатку. Надо было выпнуть его из дома. Никогда не играй в покер с психологом.

Когда водопроводные трубы издали последний стон, Джордан успел проглядеть большую часть списка.

– Ну что? – спросил Джесс.

– Единственное знакомое имя – Эйлин Зиглер. Кажется, ее поймали на магазинной краже в восемьдесят пятом. Общественные работы без зачтения времени пребывания под стражей. А вот сынок, Боди Зиглер, сидит в Чатеме, заодно проходя как свидетель по делу о хранении наркотических веществ.

– Серьезно для обычного дела по дури.

– А у него отягчающие. Его уже пару раз ловили за руку по мелочам, хотя это, между нами говоря, пустая трата сил и денег налогоплательщиков. Я повидал сотни таких парней и понял, что если человек хочет словить кайф, то найдет способ. Однако если раньше Боди представлял опасность только для себя, то не так давно решил толкать дурь школьникам. – Джордан обвел имя, хотя сам неверяще качал головой. – Миссис Зиглер живет в поселке для престарелых за пределами Орландо. На суд приходила в свитере с Микки-Маусом и вязала в фойе во время перерыва. Одно из моих открытий на работе: даже у дегенератов есть матери.

Брат посмотрел на Джордана поверх чашки:

– И у этой матери самой рыльце в пушку. То, что она сидела со спицами, не делает ее добропорядочной гражданкой.

– Ей сейчас лет семьдесят. Не представляю, как бы она врезала мне по голове. Знаю, – продолжил он в ответ на невысказанный вопрос Джесса, – возможно, она помогала. Но так напрягаться шесть лет спустя? Разве что с сыном что-то случилось. У людей может сорвать крышу, когда они кого-то теряют. Так или иначе, передадим это детективу Коулмену.

– Давай я все-таки проверю?

– Пусть сами проверяют по легальным каналам. Это работа Коулмена. Не хочу спотыкаться о техническую сторону дела. – Джордан прошел к своему портфелю.

– Кстати, о Коулмене. По-прежнему ни звука о том рыжеволосом суккубе, с которым ты встречался?

Джордан обернулся и склонил голову набок:

– А твоя жена в курсе, что ты за гамадрил?

Джесс вытянул и закинул на стул босые ноги, обтянутые джинсами, которые он не потрудился застегнуть.

– Так Джиллиан ее так и назвала. Женщина способна вытянуть из тебя все соки за год. Не представляю, что ты нашел в своей нынешней – кроме впечатляющей кормы.

– У кого впечатляющая корма? – спросил с порога Клэй, на ходу застегивая рубашку. – Черт, это кофе?

– Закончился. – Джесс потряс пустым стаканом.

Заметив порцию Джордана на краю стола, Клэй подошел и открыл крышку.

– Конечно, без проблем. Бери, не стесняйся.

Игнорируя шпильку, новоприбывший сбросил ноги Джесса со стула и уселся сам:

– Итак, вернемся к корме. Это вы про ветеринаршу? Что? – удивленно переспросил Клэй, увидев, как Джордан оскалился.

– Не смей. Трепаться. О груди. Эвы.

Джесс присвистнул, а Клэй поднял бровь:

– Так-так. Я-то подергать поводок хотел, а оказывается, разбудил зверя. Ты серьезно.

– Я собираюсь на ней жениться.

Поперхнувшись кофе, друг пролил немного на колено.

– Хорошо, что уже не горячий. Господи, сын мой, ты с ума сошел?

– Проклятие Веллингтонов снова сработало, – возвестил ухмыляющийся точно идиот Джесс.

– Что? – переспросил Клэй, оглядываясь, словно ожидал, что кто-то набросится на него сзади.

– Расслабься, Коупленд. Единственная незамужняя тут Грейси, но вряд ли она уже задумывается о браке.

– До сорока лет пусть и не думает, – согласился Джесс. – Ну или до моей смерти. Что там первое случится.

Джордан закрыл портфель, рухнул на кожаный диван в углу и утонул в мягком сиденье. Получилось так удобно. Ошибка.

– Озадачь меня, Клэй, а то еще немного посижу здесь и усну.

– Ага, хотелось бы узнать, чего ты здесь шляешься ни свет ни заря. – Клэй пошел к дивану, на ходу промокая пятно на колене прихваченной салфеткой. – А потом сразу поясни, почему мне не надо настаивать, чтобы семья сдала тебя в психушку.

– Папа сделал маме предложение на следующий день после знакомства, – сообщил Джесс, взяв последнюю лепешку и отламывая от нее кусочек. – Раз увидел и практически преподнес ей свои яйца на блюдечке. С тех пор выступает в роли ее щенка. Семейная легенда.

– Эй. – Джордан выхватил у брата лепешку. – Понимать, чего ты хочешь, – не слабость. И можно подумать, ты сам не женат.

– Да, но…

– Джесс?

Джордан с удовольствием наблюдал, как брат подпрыгнул на месте, а затем поспешно нажал кнопку домашнего интеркома и ответил бесплотному голосу жены:

– Гм, да, милая. Я тут.

– Поможешь мне с Грейс? Мне надо заскочить в душ, а она отказывается одеваться, если я не разрешу ей пойти в школу в праздничном платье. А у них сегодня рисование пальцами.

– Конечно. Сейчас поднимусь. Иди к черту, – огрызнулся он на Джордана, который взял тарелку из-под лепешек и изобразил упомянутое «преподнесение яиц на блюдечке».

– Прошу прощения?

– Это я не тебе, – пояснил Джесс жене, отобрав у брата тарелку и врезав ей ему по руке. – Это я тому идиоту, с которым у нас почему-то общие родители. Хотя я сильно подозреваю, что его усыновили.

– О. – В голосе Джиллиан слышалась улыбка. – Доброе утро, Джордан. И, наверное, Клэй тоже уже встал?

Когда оба подтвердили ее догадку и поздоровались в ответ, Джесс выключил интерком и поднялся на ноги.

Клэй дурашливо тявкнул, но примерный муж только угрожающе ткнул в его сторону пальцем.

– Джесс? Спасибо, – кивнул на компьютер Джордан.

– Я же тебе обещал, что всегда помогу.

– А весело вышло. – Клэй встал и стянул лепешку у Джордана. – Апельсиново-клюквенные. Мои любимые. Итак, что случилось ночью? – спросил он с набитым ртом.

Джордан рассказал другу о машине и о том, что они с Джессом накопали.

– Чокнутая бабулька, скорбящая о сыне, и прокурор. Полный набор.

– Бредово звучит, да?

– Бредово, спору нет. Но сейчас ты волнуешься, потому что эта машина стояла напротив дома твоей женщины. Насчет супружеских кандалов не шутил? Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Клэй. – Вижу, что не шутил. А теперь ты переживаешь.

– Теперь ясно, как ты обул Джесса на тридцать долларов. Да, переживаю. Больше, чем прежде. Не желаю, чтобы грязь от моей работы как-то пачкала Эву. Мне не нравится мысль, что кто-то мог за мной следить. Не нравится, что они знают, где она живет.

– Это при условии, что машина и правда что-то означает. – Клэй запихнул в рот остаток лепешки. – Может, просто турист какой-нибудь остановился.

– Может.

– Но ты не хочешь рисковать, раз теперь замешана Эва.

– Знаешь, тебе следует в психологи податься. И… черт, который час? – Джордан глянул на часы на компьютере. – Мне надо заехать к себе, выпустить Финна и переодеться.

– Я думал, мы сегодня поедем поговорить со свидетелем. До десяти успеешь.

– Но мне еще надо разобраться со спущенным колесом.

Клэй выглянул в окно, выходящее на подъездную дорожку – все четыре колеса машины Джордана были в порядке, – после чего протянул ему тарелку:

– Держи. Пригодится.

– Ха-ха. Заеду за тобой в девять тридцать.

***

Жалобный вой разбудил Эву за миг до того, как кто-то забарабанил в дверь.

Глянув на часы, она цветасто выругалась. Экран не горел. Проверила провод. Подключен.

«Черт, видимо, свет вырубили».

– Отлично. – Эва откинула волосы с глаз и заметила рядом с часами клочок бумаги. – Что ж, теперь хоть понятно, кто тарабанит, – сказала она Джеку, прочитав записку на обороте старого бланка. – А ты тоже молодец. Лежишь тут, молчишь, а ведь я чуть не проспала.

В дверь снова постучали.

– Иду, иду. Проклятье. – Эва села, попыталась найти на полу вчерашнюю одежду… и ничего не обнаружила. Даже обувь аккуратно стояла в углу. – Черт. Он за собой убирает. Пора вкладываться в клонирование.

Когда стук раздался в третий раз, Эва плюнула на одежду и, ворча, потопала к двери.

– Привет. Ты… не одета. – Панически глянув за плечо, Джордан поспешно затолкал Эву обратно в дом. Сам он пах свежестью и кондиционером для белья. – Нельзя же вот так выскакивать. Бога ради, а вдруг это был бы почтальон! Спровоцировала бы судебный иск. И сердечный приступ.

– Наш почтальон – гей.

– Тогда он попытался бы тебя вырубить и спереть белье. Почему ты не одета? – не унимался Джордан, шагая вслед за ней на кухню.

«Мне нужен кофеин, – думала Эва. – Много-много кофеина».

– Во-первых, он гей, а не трансвестит. Две большие разницы. И необязательно идут рука о руку.

– Я бы предпочел, чтобы ты не использовала подобные выражения, когда речь о мужчинах, предпочитающих мужчин. Хотя я их не осуждаю.

– Во-вторых. – Не обращая внимания на глупости, Эва налила себе чашку кофе. – Что ты сделал с Финном? Он же завывает как собака Баскервилей.

– Не любит оставаться в машине. Эва, почему ты не одета? Я дважды проверил твой будильник. Он стоял на шесть тридцать.

Дважды проверил часы. Снял с нее грязную одежду. Убрал.

И ушел.

Эва заметила круги под его прекрасными глазами и тревогу во взгляде.

Джордан полночи на нее убил.

А утром перво-наперво явился сменить ей колесо. С глупым воющим псом на буксире.

– А ты и правда настоящее сокровище.

– Не знаю, но мне нравится, как ты на меня сейчас смотришь. Отставь кофе подальше, и мы продолжим с того места, на котором вчера остановились. Хотя, похоже, кофейник все равно не греется.

– Что? Дерьмо. Дерьмо.

– Ты провод воткнула?

– Ну конечно, я же не дура. – Эва хлопнула ладонью по стойке. – Хотя подожди, все-таки дура. Света нет. Вот почему я выскочила к двери в одном белье.

– Электрический щит?

– За тобой. В шкафу между мойкой и сушкой. – Джордан полез разбираться, а Эва вытащила из сумки сотовый, чтобы узнать время. – Ладно, все равно на кофе времени нет. Ограничусь душем. Похоже, холодным.

– Ладно.

Первому пациенту назначено на восемь пятнадцать. «Успею». Эва затаила дыхание и открыла воду.

– Черт, черт, как же холодно!

Позвоночник застыл как замороженный, но она пересилила себя и взяла шампунь.

«Ладно, вряд ли успею», – призналась Эва самой себе, намыливаясь. Дурацкое электричество. Небось, рабочие на линии, вечно они что-то ремонтируют. Словно порядочным людям утром кофеин не требуется. Хорошо, что первый пациент – Большой Ллойд с подозрением на инфекцию мочевых путей. И кот, и хозяйка – милейшие создания, так что можно договориться, если по пути придется заскочить за кофе. В конце концов, кому нужен плохо соображающий доктор?

Эва обхватила себя руками и ступила обратно под душ.

В нее тут же впилась тысяча ледяных иголок.

– Ладно. Ладно, хватит.

Она выскочила с ощущением, будто искупалась в жидком азоте. Вот откуда на юге такая холодная вода, да еще в апреле месяце?

Схватив полотенце так, будто от него зависит ее жизнь, Эва обернула его вокруг тела и взяла еще одно для лица. Может, кофе и не понадобится.

Что-то теплое лизнуло ногу.

– Ой. Привет, Финн.

Снизу на Эву смотрели два карих океана, полные собачьего обожания. Когда она почесала шею пса, тот застучал хвостом по жуткой занавеске.

– Извини, – донесся из-за двери голос Джордана. – Пришлось его выпустить, пока кто-нибудь не вызвал полицию.

Полицию. Сюда.

Несмотря на не самое приятное напоминание, Эва выдавила улыбку:

– Все в порядке. Сейчас быстренько оденусь, и можно ехать.

– Хочу тебе сперва кое-что показать. Одевайся. Встретимся на кухне.

– Вот он сегодня раскомандовался, – пожаловалась Эва Финну, а затем вспомнила встревоженное лицо Джордана.

Пустой желудок жгло огнем. Она уже достаточно хорошо знала своего неугомонного ухажера, чтобы понять – он на взводе.

Эва накинула рабочую одежду, собрала влажные волосы в хвост и, нацепив на лицо беззаботное выражение, зашла на кухню.

– Ну чего?

Вот только ее жизнерадостность с грохотом натолкнулось на каменное лицо Джордана.

Он открыл дверь, ведущую в гараж, и жестом пригласил Эву пройти туда.

Финн с радостным лаем бросился вперед, размахивая хвостом.

– Я никогда не пользуюсь этим входом. – Голос Эвы эхом отдавался на крутой узкой лестнице. Голая лампа над головой отбрасывала жуткие тени, огромные и угрожающие. – Парадная дверь удобнее, все равно я паркуюсь на дорожке.

Такой вариант не вызывал чертовых приступов клаустрофобии.

– Я так и понял. Тут столько пыли на полу, что следы остаются. Шагай осторожнее. Нижняя ступенька немного расшаталась.

Эва вошла в полутемный гараж. Там стоял огромный кадиллак, что Лу Эллен унаследовала от отца, но ни разу не водила. Рядом расположился классический «карман-джиа», а внедорожник, на котором она обычно ездила, был припаркован снаружи.

– Я не нашел основного рубильника от твоего дома на панели со всеми остальными, – начал Джордан, спрыгнув с последней ступеньки и щелкнув пальцами псу, обнюхивавшему шину кадиллака. – Финн, нельзя. Поэтому решил, что он внизу. Странно, но допустимо. Здание старое, вдруг дом со временем достраивали. Я вышел на улицу, выпустил Финна и добрался до двери черного хода. Она была заперта, зато окно рядом разбито.

Оглядевшись, Эва заметила дыру на месте стекла и осколки.

Сердце бешено забилось.

Да, головорез уже к ней наведывался, но с тех пор она самолично поставила новые замки. Надежные, мощные. У Лу Эллен имелся запасной ключ – который она уже использовала, чтоб ее, – но замок определенно был хорош.

Видимо, настолько хорош, что ублюдку пришлось высаживать окно.

– Черт. Надо сказать Лу Эллен. Похоже, обе машины в порядке. Вряд ли в них хранилось что-то ценное, раз она на них не ездила, но все же…

– Эва.

Она осеклась и сглотнула.

– Эва, они вломились в дом и выключили рубильник. Ты права, судя по всему, машины в порядке. Когда я зашел и проверил дверь – слава богу, закрытую, – кроме моих, тут иных следов не было. Получается, кто-то залез сюда, выключил рубильник, обесточив дом, но не пытался проникнуть дальше.

– Может, что-то его спугнуло.

– Возможно, – согласился Джордан, но что-то мелькнуло в его глазах. Что-то опасное. – Возможно, мы и правда говорим о попытке взлома с проникновением. О таком я и подумал, когда увидел это.

Взяв Эву под локоть, он подвел ее к блоку питания и указал на улыбающуюся рожицу, нацарапанную на металле.

– Что ж. – Финн подошел и фыркнул. Эва потрепала его по голове. – Наверное, это Лу Эллен изобразила в детстве. Хотя, пожалуй, лучше рисовать она так и не научилась.

Почувствовав, как хватка Джордана усилилась, Эва неохотно посмотрела ему в глаза. О да, парень и правда завелся.

– Рисунок свежий. На полу стружки. Итак, взломщик вошел, проигнорировал машины, вырубил свет и решил поупражняться в резке по металлу, вместо того, чтобы подняться в дом, затем чего-то испугался и сбежал, однако потрудившись запереть за собой дверь.

Эву охватила дрожь.

– Бессмыслица какая-то.

– Да ладно?

Финн заскулил и боднул ногу Джордана. Эва воспользовалась возможностью и отступила прочь, физически и морально.

– Скажу Лу Эллен, чтобы заменила стекло.

– Надо вызвать полицию и составить рапорт.

Дрожь стала такой сильной, что внутри будто что-то треснуло.

– Пусть Лу Эллен решит.

– Проклятье, Эва. Не пытайся меня уверить, будто это шутка или совпадение. У меня в машине запаска, свидетельствующая об обратном. Два инцидента разрушительного и угрожающего характера за два дня. Это то, что мы, юристы, называем преследованием.

Ну и где ее хваленый норов? Надо срочно его найти. Найти и сказать Джордану, чтоб не лез не в свое дело. А то стоит и отчитывает ее точно школьницу.

– Эва.

Вот только искренняя тревога в его голосе свела весь гнев на нет. Трещина стала расщелиной, а та грозила прорвать плотину.

– Я расскажу Лу Эллен о стекле.

– Малышка…

– О большем не проси. Прости, я не могу. А теперь извини, мне надо на работу.

Эва развернулась и взлетела по узкой лестнице. Тени казались еще гуще, чем прежде.

Глава 17

«Речной пейзаж», куда приехали Джордан с Клэем, своему названию совершенно не соответствовал: вид отсюда открывался лишь на гниющий пакгауз и местную свалку. Ну, разве что если на крышу залезть…

– Хоть слово Джессу скажешь – посажу тебя на муравейник и оболью медом твое нагое кровоточащее тело.

– Похоже на мальчишник, что твой брат закатил. Хотя, кажется, там стриптизерша была голой, а я весь в пиве валялся не на муравейнике, а в кресле-мешке. – Клэй почесал подбородок. – Или на матрасе?

– Заткнись.

– Затыкаюсь.

Джордан достал телефон. Клэй опустил стекло, дабы немного рассеять дым, что шел из ушей друга. В машину тут же проникла вонь свалки, но бывало и похуже. Клэй залюбовался крохотной карликовой пальмой, растущей прямо из трещины в асфальте. Упрямая малышка. Жизнь все равно пробьется, даже если условия – отстой.

Не самое лучшее утро. После бессонной ночи Джордан опоздал, забирая Клэя – и судя по выражению лица, дело не только в проколотой шине ветеринарши, – поэтому, когда они наконец добрались в офис, свидетеля там не оказалось.

Джордан сумел выяснить адрес, и они уже готовились нанести визит, значит, звонок, скорее всего, личного характера.

В общем, можно откинуться назад и послушать, как друг пресмыкается перед возлюбленной.

– Привет, Джек, это Джордан.

Клэй удивленно поднял брови. Все-таки не ветеринарша.

– Ого, это там Калеб кричит? Значит, ты еще дома. О, паршиво… передай Кейтлин, надеюсь, она скоро поправится. Слушай, я почему звоню… – Из трубки донесся пронзительный плач. – Мда, похоже, парень всерьез разозлился. Хотя как его винить? Я б тоже предпочел грудь, а не бутылку. Ладно, не дашь мне номер Эвана?

– Эвана Хардвика? Который из «Хардвик Инвистигейшн»? – встрял Клэй. Вчера он как раз играл с упомянутым Эваном в покер.

Джордан скосил глаза:

– А ты не мог бы не подслушивать?

– Не в данную минуту.

– Что? Прости, Джек. Нет, это я Клэю. И нет, моя контора не собирается сманить твоего лучшего частного сыщика. Это личное. – Джордан рассмеялся, но как-то ломко. – Если я тебе расскажу, то какое же это личное дело? Ну пожалуйста, Джек. – Все веселье из голоса Джордана пропало. – Это важно. Да, с меня причитается. Первенец и все такое. Хорошо. – Он схватил ручку с одного из чашкодержателей и нацарапал номер на обороте визитки. – Есть. Джек? Спасибо. – Убрав телефон, Джордан открыл дверцу машины. – Готов?

Клэй дернул себя за ухо. Потянулся. Размял левое плечо.

Джордан откинул голову на подголовник и вздохнул:

– Вот ты девчонка. Что стряслось с нежеланием обсуждать что-либо кроме спорта?

– Докторская степень по психологии. Идет в комплекте с красивой бумажкой и юбочкой.

– Так как я спешу и хочу, чтобы ты полностью сосредоточился на мужике, с которым мы собираемся поговорить, то откажусь от удовольствия напомнить тебе не совать нос в мою жизнь. Вот в чем дело: шина у Эвы не лопнула, ее разрезали. Кто-то вломился в гараж под квартирой Эвы, вырубил свет, вырезал смайлик на трансформаторе, а когда в прошлый раз я отвозил ее в клинику – кстати, за нами следили, – помещение охраняла ее домовладелица с ружьем.

– Ясно. – Гудок судна прорезал воздух, словно топор. Клэй решил временно завязать с подколками. Другу явно нужны были свободные уши, а не острословие. – Раз ты решил нанять Хардвика – и если он так же хорош в своем деле, как и в покере, – значит, на полицию ты не рассчитываешь.

Глаза Джордана двинулись под закрытыми веками.

– Она не вызвала копов. Попыталась убедить меня, мол, все это детская шутка или просто домовладелица развлекалась. Сочиняла на ходу. Бла-бла.

Мда.

– Что ж, я ее видел, и на дурочку она не похожа. Значит, одно из двух: либо она как минимум подозревает, кто виноват, и ей стыдно. Может, чокнутый родственник, обиженный коллега, мерзкий сосед или бывший парень. Кто-то, с кем, по ее мнению, она сама справится. Просто не хочет делать это у тебя на глазах.

– Скорее всего, бывший. Разорвал помолвку примерно полтора года назад. Эва говорит, что он сам так решил. – Джордан открыл глаза и повернулся. – Не знаю, верить ли ей.

И судя по боли в глазах, в этом-то главная проблема.

– Джордан. Ты ее сколько знаешь – неделю? Может, ты и любишь решать все поскорее, но некоторые предпочитают не накидываться на партнера, будто чокнутый кролик. Эва в своем праве, если не хочет, чтобы ты рылся в ее жизни, как в своей тумбочке.

– Худшее сравнение в истории ободряющих речей. А какой второй вариант?

– Ну, она также знает или подозревает виновника, только ей не стыдно, а страшно. Из-за своей причастности или того, что может случиться, если вмешаются власти.

Джордан потер лицо рукой. Синяки от усталости стали еще заметнее теперь, когда к ним прибавилась тень тревоги.

– Судя по всему, она не из тех, кто боится за себя постоять. Так или иначе, Эва что-то знает и не говорит мне.

– И поэтому ты нанимаешь сыщика у нее за спиной.

– Я проверил бывшего. Не переезжает, живет в одном месте, никаких приводов в полицию. Я бы больше выяснил, но сейчас нет времени копать так глубоко, как мне хочется. А полиция не станет помогать без ее заявления. Поэтому я нанимаю Эвана. И ты думаешь, что я неправ.

– Думаю, ты должен сделать то, что позволит тебе успокоиться. Может, выяснишь, что это бывший, и вломишь ему по всей строгости закона после того, как изобьешь его в кашу. Может, накопаешь гораздо больше, чем хочешь, что случается, когда роешься в чужих тумбочках. Кстати, мне нравится это сравнение. В любом случае будь готов, что ей вряд ли понравятся твои действия.

– Знаю. Правда. Это… мягко говоря, нагло. Черт, да что там. Я бы взбесился, вздумай она копаться в моем прошлом. И если бы я уже наполовину не рехнулся – думая о ней, моем визите в больницу, политической шумихе вокруг суда, – то просто бы сидел и смотрел, чем все кончится. Но раз уж крыша у меня все-таки поехала, о здравом смысле речь не идет.

– Признать, что болен, – первый шаг к выздоровлению.

Джордан выдавил смешок:

– Может, пойдем уже к свидетелю? Нравится мне или нет, но, вообще-то, надо еще к процессу готовиться.

– Конечно.

Клэй вышел из машины, аккуратно обойдя пальмочку, и пожелал себе и другу удачи.

Она им явно понадобится.

***

– Я убедил ее переехать сюда. Настаивал. Я вам уже говорил?

Дэниел Хэтчер уставился на Джордана мутными карими глазами. Залитая солнцем кухня воняла вчерашней попойкой, мусором. Отчаянием.

Джордан посмотрел на человека, которому оставалось подождать три недели и наконец поклясться любить, уважать и оберегать Соню Кусман. Вот только убийца ее забрал.

– Мистер Хэтчер…

– Настаивал. – Мужчина хлопнул ладонью по кухонному столу. – Зачем платить ренту за два места? Бессмыслица. Особенно, когда надо оплатить еще свадьбу и медовый месяц. Ее семья не из богатых, отец-инвалид и все такое, поэтому мы не стали просить их о помощи. Кроме того, я достаточно зарабатываю, а Соня почти получила научную степень. Еще четыре часа сверхурочных, получение сертификата – и она смогла бы преподавать в школе. Историю. Знала все обо всех изобретениях, войнах, столкновениях, чуме и покупке земель. Могла заболтать вас до звона в ушах. Но не утомила бы. Не моя девочка. Она как-то умела интересно рассказывать об этой фигне. Потому что упражнялась каждый день. Понимаете? Чтобы зацепить детей. У Сони был… дар сочинять истории. Действительно увлекательные. Черт, да она по пьяни ругалась так, что матроса могла уделать. Но… простите. Вы не об этом спрашиваете. Мы копили деньги на покупку дома. Поэтому я настоял на переезде сюда.

Джордан выждал мгновенье, не зная, сдержится ли бедняга или просто развалится на куски за кухонным столом. И разве можно винить Хэтчера? Его любимую жестоко убили. Соскреби с него ярость, навязчивую идею о возмездии, что кровоточила в его душе, словно рана со дня гибели Сони и покрылась коркой после предъявления обвинения Фуллеру, – и останется одно чувство вины.

Потому что он уговорил невесту переехать к нему. И тут она встретила Элайджу Фуллера.

Хэтчер скользил в черную дыру депрессии и нуждался в чем-то, ради чего стал бы карабкаться обратно. Джордан приказал себе собраться. Да, он мучился сомнениями – вообще говоря, запутался в них, – но долг перед городом, жертвами и теми, кому они были дороги, прежде всего.

И ему нужны показания этого человека, чтобы выполнить свою работу.

Кофейник на стойке за спиной фыркнул.

– Я займусь, – вызвался Клэй и поднялся, хлопнув Джордана по плечу. – Эм, а чашки?

– В шкафчике рядом с холодильником. – Хэтчер провел рукой по нечесаным волосам и куда-то махнул. – И… там может быть молоко. Сахар… я его не покупал. Соня перед свадьбой сидела на диете. Но, наверное, заменитель есть. Где-то.

Пока он снова не ушел в себя, Джордан начал:

– Мистер Хэтчер… Дэниел. Я не стану говорить, мол, понимаю вас, потому что могу только догадываться о ваших чувствах. Но мне нужно, чтобы вы сосредоточились. Это вы настояли, чтобы полиция взяла Элайджу Фуллера, ваше свидетельство позволило выдвинуть официальные обвинения. Я читал стенограммы, видел записи ваших показаний и знаю, что вы держались. Делали, что нужно и когда нужно. Но сегодня, когда мы впервые встретились лично, должен признаться, что немного обеспокоен.

Клэй поставил чашки с кофе на стол, но Джордан продолжил:

– Вы сегодня не пришли, Дэниел. Не пришли, и когда я выяснил ваш адрес и приехал сюда, то увидел, что вы не просто сдались, но напились. Сейчас десять тридцать, а от вас несет как от пола в забегаловке. Появитесь так в суде – и с тем же успехом можете вручить Элайдже Фуллеру помилование лично.

– Ах ты сукин сын! – Хэтчер вскочил, и чашки покатились по столу. Одна упала на пол и разбилась. Кофе разлилось, немного попало Джордану на колено. Халат Хэтчера слегка разошелся, грудь вздымалась от ярости. – Сидишь тут в своем чертовом костюмчике и смеешь разевать пасть за две сотни баксов в час. Опусти свой гребаный нос! Благодаря этой паре стаканов мне хоть немного легче снова об этом всем вспоминать. Потому что ты ничего не знаешь. Говоришь, мол, можешь представить – да не можешь. Никто не может, пока с ним такое не произойдет.

– Правильно, – кивнул Джордан, игнорируя жжение от кофе. Мелочь в сравнении с болью Хэтчера. – Не знаю. И не узнаю, если вы не проведете меня, шаг за шагом. Судья тоже. Это ужасно, грубо и нечестно, заставлять вас снова переживать случившееся. Но вы мне нужны, Дэниел. Вы нужны Соне.

– Я хочу ее вернуть.

Дэниел рухнул на стул. В голосе несчастного звучали тоска и гнев. Чтобы собраться, ему понадобиться и то, и другое, поэтому Джордан решил не гнушаться подначками, если придется.

– Знаю. Так верните ее для меня, Дэниел. Расскажите о Соне и о том, что произошло между ней и Элайджей Фуллером.

– Хорошо.

Клэй подал Хэтчеру полотенце, чтобы вытереться, и взял еще одно для Джордана.

– Простите… за кофе.

– Все равно эти штаны уродливые. – Клэй потрепал хозяина дома по плечу и подмигнул Джордану. – За две сотни в час мог бы и получше себе купить. Сделаю еще кофе.

Две сотни в час. Государственному служащему. Смешная шутка.

Клэй поставил кофейник заново, а Джордан стал слушать историю Хэтчера. Как его невеста, болтавшая со всеми, перекинулась словечком с Фулером в прачечной. Как тот стал ошиваться рядом, подстерегая Соню на парковке, даже на занятия к ней являлся.

– «Случайно проходил мимо», – процитировал Дэниел. – Чушь собачья, но Соня была слишком вежливой.

Как между будущей парой нарастало напряжение, потому что Дэниелу осточертел Фуллер.

– Соня говорила, дескать, он безобидный. Пока я не поймал его с камерой.

Джордан уже знал, что было дальше, но все равно сверился с записями:

– Семнадцатого марта прошлого года у вас с мистером Фуллером произошла стычка.

– На день Святого Патрика, – кивнул Хэтчер и отпил кофе. Клэй заварил такой крепкий, что чуть кожа во рту не облазила, но похоже, это помогало. – Ну, вы ж знаете, что в это время творится. Люди гуляют, большинство напиваются.

– А вы пили, мистер Хэтчер?

– Ни капли. Из-за работы пропустил парад и все такое. А Соня была с друзьями. Мы собирались встретиться здесь и устроить второй раунд. Как раз обустроили нижний этаж, и когда я припарковался и вышел из машины, то услышал, как Соня поет. Она открыла окно настежь, как ей нравилось и голосила какую-то ирландскую песню, кажется, «Парень Дэнни». Пела она так же хорошо, как буйвол тустеп танцует, но любила это дело. Я решил тайком подобраться к окну, кинуть камушек, напугать слегка.

– И тогда вы увидели Фуллера.

– Ублюдок. – Лицо Хэтчера исказилось от ярости. – Прятался в чертовых кустах, делал… делал фотографии Сони в окне. Простите. – Он взял полотенце и вытер повлажневшие глаза.