Текст книги "Когда ты станешь моей"
Автор книги: Лиза Хигдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9
– Живей, живей, не опаздывать! У нас нынче аншлаг! В зале яблоку негде упасть! – Роско Трогмортон то возбужденно потирал потные ладони, то проводил пятерней по взъерошенным волосам.
– И кого нам следует благодарить за это? – Джереми кивнул в сторону Лауры. – С тех пор как наша пастушка стала подругой графа, всем лондонцам хочется увидеть ее на сцене.
– Не какого-нибудь завалящего графа, – тотчас же вставила Селия, – а самого Локвуда.
– Нет, это пьеса нравится публике, – попытался было возразить Трогмортон. – Аншлаги начались после того, как я добавил в текст пару строк.
– Их Лаура добавила, а вовсе не ты, тщеславный индюк. – Селия сдвинула брови и указала пальцем на дверь гримерки: – Прочь отсюда, вы оба, а не то я и в самом деле опоздаю к открытию занавеса.
Бледная от волнения, с лихорадочно блестевшими глазами, Лаура облегченно вздохнула, стоило подруге захлопнуть дверь за докучливыми визитерами.
– Дорогая, да на тебе лица нет. Что случилось? Лаура покачала головой:
– Ничего, просто… он нынче будет здесь. С самого начала спектакля.
– Локвуд?
– О да, он!
– И ты нервничаешь из-за того, что он будет пристально следить за твоей игрой? Боишься сбиться, забыть текст в его присутствии? – Селия многозначительно улыбнулась. – Я тебя прекрасно понимаю, дружочек. Поверь, все это означает, что твои чувства к нему куда серьезнее и глубже, чем тебе самой хотелось бы. Скажи, вы по-прежнему спите врозь?
Лаура не ответила, но по тому, как она зарделась, потупившись, Селия сразу поняла, что она не ошиблась. Она знала, что обсуждение этого вопроса ввергает Лауру в смущение. Выходит, граф Локвуд действительно хотел, чтобы Лаура являлась его содержанкой лишь номинально. Интересно, что все это могло бы значить?
– Вот и славно, – небрежно бросила она, проводя по щекам пуховкой.
В дверь постучали.
– Войдите! – хором сказали подруги.
На пороге показался Джереми.
– Ты пропустишь свой выход, – хмуро бросил он Селии и повернулся к Лауре: – А ты наверняка не снизойдешь до того, чтобы составить нам компанию в «Ангеле» после спектакля.
– У его светлости другие планы… – пролепетала Лаура. Она так смутилась, словно ее уличили в чем-то постыдном. – Возможно, мне и удастся…
– Да полно тебе, – фыркнул Джереми. – Не стоит ради нас осложнять себе жизнь. Мы выпьем за твое здоровье. И пусть с твоей стороны не очень-то красиво…
Селия отбросила пуховку и повернулась к Джереми лицом, поспешив прервать его:
– Это с твоей стороны не очень-то красиво, милый, набрасываться на Лауру с упреками только потому, что она не упустила возможность хорошо устроиться в жизни. Постарайся унять свою глупую ревность и не мешай нам гримироваться.
Джереми попытался было что-то возразить, но Селия поднялась с табурета и вытолкала его в коридор.
– Вот несносный! Но ты, дружочек, если тебе и вправду придет на ум отметить в «Ангеле» последнее представление пьесы, не бойся, что он станет вам докучать. Там ведь будет Рекс, а уж он-то сумеет справиться с нашим Отелло.
– Рекс Пентли? – Лаура улыбнулась, но в следующее мгновение на лицо ее набежала тень. – Конечно, он с кем угодно совладает. Знаешь, а я ведь понятия не имела, что Джереми питает ко мне нечто большее, чем дружеские чувства.
– И не он один, милая. Можешь в этом не сомневаться. – После этих слов Селия буквально выбежала из гримерки.
Проходя сквозь кулисы к сцене, она полной грудью вдохнула этот ни с чем не сравнимый запах театра. Сердце ее, как и всегда перед спектаклем, трепетало от восторга. Она понимала, что аншлаги последних двух недель – почти целиком заслуга Лауры. Хотя, будучи достаточно искушенной во всем, что касалось переменчивой в своих симпатиях публики, Селия нисколько не сомневалась, что интерес к скандальной славе любовницы Локвуда иссякнет так же быстро, как и возник. Что же до нее самой, она останется прежней Селией, талантливой актрисой и очаровательной охотницей за мужскими сердцами… и кошельками. И зрители, которые посещают театр ради нее, останутся навеки ей верны. И кто знает, если сцена ей наскучит, она и сама изменит преданным поклонникам своего таланта, сумев сделаться не любовницей, а законной женой кого-нибудь из вельмож…
Селия поправила кружево на лифе своего костюма. Когда настал ее выход на сцену, она взяла коротенькую паузу, чтобы внимание публики сосредоточилось на ней целиком и полностью. Стоило ей выпорхнуть на сцену, как зал разразился бурными аплодисментами. Вот так-то! Все у нее получится. Все-все, что она задумала. Она сумела затаиться и дождалась своего часа, совсем как собака мясника.
Водворив овечку Фебу в загон и угостив ее яблоком, Лаура поспешила л гримерку. На душе у нее было тоскливо. Спектакль близился к концу. Публика принимала ее великолепно. Она ни разу не сбилась, играла уверенно и раскованно, несмотря на присутствие в зале Локвуда. Но разговор с Джереми все никак не шел у нее из головы. Она чувствовала себя немного виноватой перед ним и потому решила, что попросит у Локвуда разрешения немного побыть с друзьями в «Ангеле», прежде чем они отправятся на очередной бал или прием.
Рассеянно глядя на себя в зеркало, она сняла коротенькую пастушкину юбку, стянула лиф и хотела было снять с крючка собственное платье, но в этот момент послышался стук в дверь. О, неужто это его светлость? А на ней лишь нижняя сорочка и чулки! Она схватила платье и набросила его на себя спереди, уподобив его некоему щиту, а для верности прижала лиф ладонями к груди. Как неловко! Придется просить сэра Джулиана немного подождать ее в коридоре. Но в дверном проеме появился вовсе не Локвуд, а тот, кто в последние два года не раз являлся ей в ночных кошмарах.
О, как она силилась забыть эту сухощавую фигуру, это узкое лицо, злые маленькие глазки под набрякшими веками. Лаура прижала руки к груди и сделала шаг к двери, чтобы проскользнуть мимо незваного гостя и выбежать в коридор. Но Обер Фортье – да, это был именно он – с кривой усмешкой заслонил ей дорогу.
– Разве так приветствуют старинного друга, который проделал долгий путь, чтоб только повидать тебя, милая?
– Убирайся вон из моей уборной! – дрожащим голосом потребовала Лаура.
– И не мечтай! – В голосе Обера звучало торжество. – Дорогая, ты чудесно выглядишь даже в этом грубом гриме. Красота твоя за прошедшие два года нисколько не померкла. Твоя маман очень тревожится…
Лаура поежилась, словно ее окатили ушатом холодной воды.
– Это она тебя сюда прислала?
– О нет! Я сам тебя нашел благодаря счастливой случайности.
«Еще немного, – стала мысленно уговаривать себя Лаура, – и кто-нибудь сюда придет. Спектакль ведь вот-вот закончится. Селия или сэр Джулиан избавят меня от него».
Обер, словно прочитав ее мысли, зловеще осклабился.
– Не беспокойся, у нас будет вдоволь времени, чтобы побыть вдвоем. Несколько минут нас уж точно никто не потревожит, ведь это последнее представление пьесы, где ты выступала с таким успехом. Режиссер после спектакля произнесет небольшую прочувствованную речь. – Он уверенным движением затворил дверь, не сводя с нее торжествующего взгляда своих пронзительных черных глаз.
– Говори, что тебе от меня нужно, и убирайся прочь!
– На сей раз не ты сама, – хихикнул он. – Надеюсь, хоть это тебя утешит. Я нынче питаю к твоей персоне интерес совсем иного рода…
– Мне нет никакого дела до твоих интересов.
– Не горячись, храбрая маленькая курочка. – Он потер ладони, блеснув алчно глазами. – Ведь тебе будет неприятно, если я сообщу кое о чем его светлости.
Из груди Лауры вырвался Вздох досады. С нескрываемым презрением она передернула плечами.
– Не думала, что ты настолько глуп. Явился сюда в надежде меня запугать? Мне нечего бояться.
– Напрасно ты в этом так уверена. – Он протянул руку и попытался коснуться тощими пальцами ее подбородка. Когда она отпрянула, брезгливо поморщившись, он так и прыснул со смеху. – Скажи-ка, тебе совсем не любопытно, как поживает твоя маман?
– Не сомневаюсь, с ней все в порядке. Она всегда умела о себе позаботиться. – Лаура не понимала, куда он клонит. В душе ее росла тревога.
– О да, она умеет пользоваться моментом, не то что некоторые. – Обер многозначительно покосился на нее, и Лаура вспыхнула.
– Вот что… немедленно говори, зачем ты сюда явился. Пора заканчивать этот фарс. Мне недосуг болтать с тобой о пустяках, я нынче очень занята. – В душе она не чувствовала и сотой доли той уверенности и отваги, какие прозвучали в ее словах. Но она была актриса и умела не выказывать своих истинных чувств.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Он окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног, и у Лауры возникло отвратительное ощущение, как если бы по ней проползла змея. – И очень понимаю Локвуда, который сделался твоим покровителем. Так вот, можешь обратиться к нему с просьбой о некоей сумме. Уверен, он тебе не откажет. Мой драгоценный родитель в последнее время стал ко мне слишком строг, а я как назло поиздержался и наделал карточных долгов здесь, в Лондоне. Вот ты и добудешь для меня денег.
– Ты сошел с ума! – Лаура вымученно улыбнулась. – Ничего подобного я не сделаю.
– Две тысячи фунтов для начала, – поджав губы, отчеканил Фортье, – а после по пятьсот ежемесячно, иначе его светлость узнает все о твоем прошлом.
Все это было так нелепо, что Лаура невольно рассмеялась, но тотчас же об этом пожалела. В глазах Обера сверкнуло бешенство.
– Вряд ли его светлость сильно удивит или огорчит, что моя мать куртизанка. Я ведь и сама недалеко от нее ушла, – произнесла она как можно более безразличным тоном.
– Согласен, – к немалому ее удивлению, кивнул Обер. – Но представь, каково ему будет, если в «Тайме» появится сообщение, что маман его дамы сердца является любовницей одного из приближенных Людовика? Ведь политическая ситуация весьма нестабильна, а противники Локвуда, эти вездесущие виги, только и ждут случая подставить ему подножку. Угадай, ухватятся ли они за возможность объявить одного из самых заметных представителей лагеря тори в шпионаже в пользу враждебной державы? Ведь не исключено, что ты, мой цыпленочек, обмениваешься письмами со своей маман-француженкой, в которых сообщаешь ей сведения, полученные из бесед с Локвудом…
У Лауры потемнело в глазах. Она с беспощадной отчетливостью осознала, что находится в руках этого негодяя. Все обстояло именно так, как он говорил. Она невольно могла стать причиной краха политической карьеры Локвуда…
– Я… У меня столько нет, – пролепетала она, с мольбой взглянув на своего мучителя. – Быть может, несколько сотен фунтов?
– Для начала довольно будет и этого, – неожиданно легко согласился Фортье. – Я пришлю за ними человека на Фрит-стрит, в твой хорошенький домик. Но учти, если ты вздумаешь хитрить со мной, «Тайме» получит подробнейшее описание всей ситуации. А на то, чтобы раздобыть для меня две тысячи, у тебя не больше пары недель. Не хочу, чтобы Локвуд страдал по твоей вине. – Услышав шум в коридоре, он злорадно ухмыльнулся, отворил дверь и переступил порог. – Уверен, ты все правильно поняла, дорогуша.
Едва дверь за ним захлопнулась, как Лаура без сил опустилась на табурет. Она была в отчаянии.
– Любопытно было бы узнать, кому пришло в голову назвать «Ангелом» этот паб. Если уж на то пошло, он скорее напоминает преисподнюю, – весело проговорил Джулиан, окидывая взглядом задымленный зал.
– Нам нет нужды здесь задерживаться, милорд, – мягко ответила Лаура.
Совсем недавно, во время спектакля, она была бойкой и веселой, а теперь выглядела расстроенной и вела себя на удивление скованно. Джулиан, взглянув на нее с некоторым беспокойством, пожал плечами:
– Как вам угодно. Мне думается, успех пьесы все же следует отметить, ведь вы немало этому способствовали.
– Вы мне льстите, – бесцветным тоном отозвалась она. – Публику, валом валившую в театр в последние недели, привлекала вовсе не моя игра…
Она опустила голову. Локвуд хотел было спросить, чем она так озабочена, но в этот миг их окликнула Селия. Та пробивалась к подруге сквозь тесную толпу актеров, заполонивших зал, а следом за ней, пыхтя, тащился господин, с которым Джулиан был хорошо знаком. При встрече оба они испытали некоторое смущение.
– До чего же здесь многолюдно, – просипел Белгрейв, промокая белоснежным платком капли пота, выступившие у него на лбу и щеках. – Но Селия так любит театр и все, что с ним связано, – прибавил он, объясняя этим свое присутствие в столь низкопробном заведении. Глаза его, слегка заплывшие жиром, обратились к подруге. Они излучали добродушие.
– Да и публика тут прелюбопытная, – подхватил Джулиан.
– Но если вникнуть глубже, – почти серьезно, – заявил Белгрейв, – весь этот народ мало чем отличается от гостей, что собираются в моем охотничьем домике. Если бы тут подавали мои любимые вина, я чувствовал бы себя как дома, поверьте.
Джулиан вежливо улыбнулся, и они перешли к обсуждению достоинств лошадей, охотничьих собак и тонкостей зимней охоты. Оба сошлись на том, что самое лучшее место для нее – это окрестности Мелтона в Лестершире.
– Кстати, Локвуд, – спохватился Белгрейв, – на следующей неделе в моей хижине как раз собираются друзья. Вы сделаете мне честь, если согласитесь к нам примкнуть. Как раз после второго дня Рождества и перед началом заседаний в парламенте.
Джулиан сразу обратил взгляд в сторону двух подруг, погруженных в беседу.
– Конечно же, и ее с собой возьмите, если пожелаете, – улыбнулся Белгрейв. – Селия там будет.
– Вот как?
– Представьте, мне просто не терпится вырваться хоть ненадолго из семейных пут, – поспешно пояснил Белгрейв. – Удрать от многочисленной родни.
Джулиан вспомнил, сколь докучливы бывали иные из родственников, гостивших в рождественские дни в гостеприимном доме его отца, и с сочувствием кивнул.
– Значит, решено? – спросил Белгрейв. – Парадней на свежем воздухе с лошадьми, собаками и лисами никому еще не повредили.
Джулиан согласился, не будучи, однако, уверен, что Лауре эта идея также покажется заманчивой.
– Лаура, что с тобой? Ты так бледна, нервничаешь? Это из-за Локвуда, да?
– Нет, его светлость безупречен, как всегда. У меня просто голова разболелась.
Отчасти это было правдой. После разговора с Обером Фортье она и впрямь чувствовала себя скверно.
– Вот, возьми. – Селия протянула ей флакончик с нюхательной солью.
– Нет, лучше выпью бокал вина.
– Конечно, дорогая. Скажи, ты расстроилась из-за того, что осталась без роли? Но Роско даст тебе другую, вот увидишь!
– Тогда я буду счастлива, – кивнула Лаура, силясь улыбнуться.
– Чепуха на постном масле, – заявила Селия, – ты лжешь, дорогая, а ведь мы подруги! Хватит скрытничать, выкладывай-ка все начистоту!
Лаура не знала, как поступить. Ей хотелось разделить хоть с кем-то бремя тяжкой заботы, обрушившейся на ее плечи, но она сомневалась, имеет ли право втягивать во все это Селию. Та огорчится, попытается помочь, а ведь у нее хватает и своих проблем.
Пока она раздумывала, что ответить подруге, к ним неслышно подкрался Рекс Пентли.
– Милашка Лаура, самая роскошная роза Ланкастеров! – кривляясь и подмигивая, произнес он нараспев, а потом вручил Лауре пышную красную розу. – Ты имела потрясающий успех, поздравляю от всей души!
– Благодарю.
Роза оказалась искусственной, хотя вблизи выглядела совсем как настоящая. Один из фокусов Рекса, на которые он был так горазд. Вот если бы ему удалось заставить Обера исчезнуть!
– Я так тебе благодарна, Рекс Тогда, в игорном зале, ты оказал неоценимую услугу милому молодому человеку и мне.
– И был щедро вознагражден за это. Погоди-ка, моя награда очутилась у тебя за ухом. – И он ловким движением вытащил золотую гинею из локона Лауры.
– Обманщик, – хихикнула Селия. – Ты ведь, должно быть, давно ее промотал?
– Или пустил в дело. Я заработал в десять раз больше! – подмигнул Рекс.
– Как это на тебя похоже, олух ты этакий! – развеселилась Селия, но тотчас же прибавила, озабоченно нахмурившись: – Знаешь, мне что-то не нравится, как на нас смотрит его светлость. Уж не ревнует ли он к тебе нашу Лауру? Пожалуй, будет лучше, если ты нас покинешь, дружок.
Лаура взглянула на Джулиана, который о чем-то говорил с виконтом Белгрейвом, одновременно посматривая на нее и Селию. Он был так красив, так строен, в особенности в сравнении с немолодым грузным виконтом! У Лауры защемило сердце. Она не допустит, чтобы мерзавец Фортье причинил ему хоть какой-нибудь вред. Но что же делать, где достать две тысячи фунтов?!
Рекс с шутовским поклоном обратился к девушкам:
– К вашим услугам, юные леди. В любой миг, когда пожелаете. Фокусы, иллюзии, чудеса магии – все будет в вашем распоряжении.
– Если бы ты и в самом деле мог при помощи магии отправить кое-кого подальше отсюда. – Лаура не смогла сдержаться и высказала свою мысль вслух. – Прощай, Рекс, удачи тебе.
Фокусник повернулся лицом к Джулиану и приветливо махнул рукой. Тот сдержанно кивнул ему. Не оборачиваясь, Рекс едва слышно проговорил:
– Ты меня недооцениваешь, несравненная Лаура. Скажи, от кого ты жаждешь избавиться, и он исчезнет, даю слово.
– Неужто это правда? – спросила Лаура, когда он оставил их. – Селия, как ты думаешь, он не солгал? Но разве возможно вот так взять и отправить человека невесть куда при помощи колдовства?
– В некотором смысле… – рассеянно кивнула Селия, но в следующий миг тревожно спросила: – Постой, ты о ком? Уж не граф ли тебе так досадил?
Лаура покачала головой:
– Как тебе такое только в голову пришло? Нет, дело вовсе не в нем. Знаешь… – наконец решилась она, – я хочу с тобой посоветоваться.
– Давно бы так, – улыбнулась Селия. – Но только после. К нам идут Белгрейв и Локвуд. Как-нибудь улучим минутку остаться наедине, и ты мне все расскажешь без утайки.
Когда двое мужчин подошли к своим подругам, Лаура выглядела приободрившейся и воспрянувшей духом. Это не укрылось от взгляда Джулиана.
– Какому счастливому обстоятельству обязаны мы столь явной перемене к лучшему в вашем настроении? – полушутливо спросил он ее.
– Все дело в том, что секунду назад я оказалась в замечательном обществе. – Она слегка наклонила голову, адресуя приветствие одновременно ему и Белгрейву. Джулиан подал ей руку и с улыбкой кивнул.
– Вы настоящий дипломат. Вас смело можно рекомендовать на должность посланника в Париж.
Лаура переменилась в лице. К счастью, видя ее замешательство, Селия поспешила переключить внимание на себя, обратившись к Локвуду с каким-то вопросом.
«Боже, – пронеслось в голове у Лауры, – а ведь еще совсем недавно я готова была поверить, что всем моим несчастьям пришел конец».
Глава 10
Для поездки в загородный дом Белгрейва было заложено два экипажа. В первом, роскошном двухместном ландо, сидели Лаура и Джулиан, второй – довольно вместительная карета – был предназначен для слуг и перевозки багажа. Лаура отсутствующим взглядом смотрела, как лакеи укладывали ее объемистые баулы на пол кареты.
Нынче утром Малькольм, которого Джулиан прислал помочь ей со сборами, несколько раз бросал на нее довольно странные взгляды. В самом ли деле его маленькие глаза горели злорадством, или ей это только почудилось? Секретарь его светлости всегда вызывал у нее безотчетную неприязнь, но нынче это чувство обострилось донельзя. Ей делалось жутко от одной мысли, что этот человек неспроста смотрит на нее с таким торжеством. А что, если он узнал ее тайну? Что, если он осведомлен о роли в ее жизни негодяя Фортье? Она продала жемчужное ожерелье, чтобы хоть на некоторое время избавиться от последнего. Разумеется, эта передышка, купленная столь дорогой ценой, будет недолгой. Теперь он никогда от нее не отстанет. Боже, хоть бы его выслали назад во Францию или силой отправили служить в Британский королевский флот! Она вздохнула. А если Джулиан нынче же попросит ее надеть драгоценное ожерелье? Что она ему скажет, как станет выкручиваться? Скорее бы уж приехать, встретиться с Селией и поверить ей все свои тревоги. Селия сумеет помочь.
В ландо запрыгнул Джулиан, и оба экипажа тронулись. При виде его сияющего лица, ладной фигуры у Лауры сжалось сердце. Она готова была пойти на что угодно, только бы помешать негодяю Фортье причинить ему зло. Но сейчас следовало взять себя в руки, притворившись веселой и беззаботной.
Она поприветствовала его улыбкой, а он испытующе взглянул ей в глаза.
– Рад, что вы нынче в таком хорошем расположении духа.
– Как и почти всегда в вашем присутствии, милорд, – сказала она и прибавила: – Тем более здесь не душно, как в «Ангеле», и голова у меня не болит. Но вы, милорд, как я вижу, и за городом намерены работать? – Она кивком указала на стопку деловых бумаг, которую он держал на коленях.
– Это всего лишь несколько писем и докладов. Я просмотрю эти документы в дороге, чтобы во все остальное время поездки наслаждаться вашим обществом. Кстати, Малькольм передал мне и кое-что для вас. Кажется, здесь содержится информация, которая вам будет интересна. – С этими словами он протянул ей большой конверт.
Недоуменно пожав плечами, Лаура взяла конверт и вскрыла его. Для того чтобы извлечь из него содержимое, потребовалось снять перчатки. В ландо было холодно, и у нее тотчас же окоченели пальцы. Она пробежала глазами по списку пароходных агентств, который Малькольм составил по ее просьбе, но потом отложила и с любопытством занялась изучать второй документ, обнаружившийся в конверте. То был перечень земель, выставленных на продажу в Мэриленде и Виргинии. Покупку любого из этих участков можно было осуществить, разумеется, при условии благополучного завершения переговоров в Генте. Она подняла вопросительный взгляд на Джулиана. Тот смотрел на нее невозмутимо и дружелюбно.
Малькольм говорил, что вы желали устроить свои заранее, еще прежде, чем истечет срок нашего с вами соглашения.
– Значит ли это?…
– Да, в канун Рождества в Генте был подписан договор. Завтра об этом сообщат все газеты.
– Замечательная новость, милорд, – без всякого энтузиазма отозвалась Лаура.
– Еще бы! Теперь на заседаниях парламента мы сможем наконец сосредоточиться на внутренних проблемах. – С этими словами он углубился в чтение своиx бумаг.
«Вот, значит, как! Меня того и гляди вышвырнут, словно поношенный башмак, если перестанут нуждаться в услугах».
Но разве можно было ожидать от всей этой ситуации много? Все было предельно ясно с самого начала. Она должна радоваться скорому окончанию мнимой интрижки с графом, ведь тогда мерзкий Фортье станет безопасен для них обоих. Она вернется в Америку, а Локвуд упрочит свое положение в парламенте. Но почему же у нее так тяжело на душе? Почему она с трудом сдерживает слезы? Ведь все, чего она желала, о чем мечтала, вот-вот должно свершиться… Она уложила оба листка в конверт и повернулась к окну.
Лондон вскоре остался позади, и они ехали теперь по дороге на Бирмингем. Высокие мрачные перенаселенные дома уступили место заснеженным полям, посреди которых виднелись маленькие ухоженные домики. Это напомнило ей Виргинию.
В полдень, миновав унылую рощу с оголенными, без единого листочка деревьями, они остановились отдохнуть и переменить лошадей в деревеньке Кингз-Лэнгли. Ландо въехало во двор трактира лишь после того, как его освободила огромная почтовая карета, бордовая с черным, с королевскими гербами на дверцах. Джулиану и Лауре наскучило ждать, пока в нее впрягут свежих лошадей, соберутся все пассажиры, закутанные в теплые плащи и шали, и рассядутся по своим местам. Но вот тяжелые колеса начали вращаться, оставляя на черной земле глубокие борозды. Двор был свободен.
– Мисс Ланкастер, – вполголоса обратился к ней лакей, помогая выйти из ландо, – его светлость распорядился, чтобы обо всех ваших удобствах позаботились. Следуйте в помещение.
– Спасибо, Чарлтон. – Лаура понимающе кивнула.
Джулиан тактично подождал снаружи, пока она, войдя в комнату, которую он нанял, не удовлетворила самую свою насущную потребность. К тому времени как им подали ужин, она успела также ополоснуть лицо и руки из жестяного кувшина.
В маленькой темной комнате горел камин. Лаура села спиной к огню и с улыбкой взглянула на нехитрые яства. Их принес на огромном подносе трактирный слуга. Здесь были окорок, жареные почки, ростбиф, пирог с дичью, сыр, нарезанный хлеб и кувшин пенистого эля. Карета, в которой ехали слуги, была еще в пути. Они намного ее обогнали, поэтому Лаура весело предложила Джулиану:
– Хотите, я буду вам прислуживать, милорд?
– Благодарю. – Он с улыбкой сел напротив нее. – Вполне справлюсь и без посторонней помощи. Во время службы в королевском флоте я не только обходился без прислуги, но научился даже чинить свои башмаки!
Лаура взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы.
– Вы не шутите, милорд?
– Отнюдь! Сложись судьба иначе, из меня вышел бы неплохой башмачник, смею вас уверить!
Лаура прыснула, представив себе его светлость в кожаном фартуке, с несколькими шляпками гвоздей, торчащими изо рта, склонившегося над колодкой.
Несмотря на все переживания и передряги последних дней, Лаура чувствовала зверский голод. Даже Фортье не удалось испортить ее здоровый аппетит! Она с удовольствием отправила в рот кусок ветчины.
Джулиан не сводил с нее благодушного взгляда.
– Я рад, что ужин пришелся вам по вкусу. Мне нравится смотреть, как вы едите.
– А вам понравилось бы, если бы я растолстела и стала похожа на бочонок эля? – подзадоривая его, спросила она.
Джулиан пожал плечами:
– Вопрос не из легких. Но ведь ваш очаровательный ротик остался бы прежним, верно?
– О, а я-то думала, вы всего более цените мой недюжинный ум…
Улыбка неожиданно сбежала с его лица.
– Я все в вас ценю, – произнес он дрогнувшим голосом. – Решительно все. Вы… уникальны.
Лаура вспыхнула и опустила глаза. Во все время, пока они ехали в карете, он почти не обращал на нее внимания, занимаясь своими бумагами, теперь же его глаза горели страстью, а голос звучал задушевно, проникновенно и так нежно… Она покосилась в угол комнаты, где за полотняной ширмой помещалась кровать. Что, если его светлости придет на ум нарушить условия их соглашения?
Но додумать эту мысль до конца ей было не суждено. В дверь постучали. Чарлтон доложил, что карета его светлости подана. Чары рассеялись.
– Нам следует поторопиться с ужином, – ласково произнес Джулиан. – Но выходить из-за стола голодными тоже не стоит, ведь мы больше не остановимся до самого Уикена.
Лаура кивнула, но аппетит у нее вдруг пропал. Ее начал терзать совсем другой голод, утолить который было невозможно. Во всяком случае, не в объятиях его светлости. Это было бы гибельно для нее.
Они добрались до охотничьего домика Белгрейва уже затемно. Домик и впрямь оказался небольшим – всего каких-то три десятка комнат. Вокруг простирались заснеженные поля. На ясном вечернем небе сверкали звезды, такие яркие, что свет их слепил глаза.
Селия Картерет сбежала по полукруглой лестнице навстречу подруге. Лаура сбросила теплую накидку на руки подбежавшему слуге и направилась к ней своей стремительной походкой. Джулиан остановился в дверях, любуясь женственными изгибами ее фигуры.
– Я покажу ей комнату и помогу устроиться, милорд, пока не прибыли ваши слуги, – защебетала Селия, увлекая Лауру за собой. – Ждите нас к ужину, – прибавила она и улыбнулась Белгрейву.
– В гостиной бренди и приятная компания. – Белгрейв так и лучился радушием. – Уэстбери и Лэнгстон уже приехали, скоро подтянутся и остальные. Чертовски холодно, но ведь для охоты любая погода хороша.
У Джулиана было иное мнение на сей счет, но он благоразумно решил не высказывать его вслух, а последовал за хозяином в гостиную.
Раскланявшись с двумя другими гостями, которых он едва знал, Джулиан из вежливости принял участие в общем разговоре: сперва о политике, а затем, как обычно, о лошадях. Белгрейву не терпелось похвастаться новым приобретением – жеребцом великолепных кровей, и он пригласил всех пройти в конюшню. Лэнгстон и Уэстбери охотно за ним последовали. Джулиан предпочел остаться.
Сев в кресло у камина со стаканом бренди в руке, он погрузился в раздумья. Его тревожило состояние Лауры, ее грустное настроение, в котором в последние несколько дней пребывала его мнимая любовница. Быть может, здесь, на свежем воздухе, в компании друзей, она развеется и вновь повеселеет. Но так ли уж это важно, перебил он сам себя, ведь вскоре им придется расстаться. И эта красивая девушка, со всеми ее достоинствами, со всеми проблемами, которые ее заботят, останется для него лишь милым воспоминанием. Думать об этом ему отчего-то было больно. Сердце отказывалось верить в возможность такого исхода их отношений. До чего же прекрасно было бы забросить все дела в городе, оставить политику и поселиться вместе с ней в Шедоухерсте, несмотря на скандалы в высшем обществе.
Он так глубоко задумался, что не заметил, как в гостиную вошла Селия. Она почти вплотную приблизилась к его креслу, и только тогда он вскинул голову и привстал, улыбнувшись ей.
– Добрый вечер, милорд. Вижу, вам удалось уклониться от визита в конюшню?
– Не без труда, – усмехнулся Джулиан, вставая с кресла. Селия подошла к камину. Он отчего-то не решился спросить ее, скоро ли сюда спустится Лаура.
Помолчав, Селия задумчиво проговорила:
– Когда-то мне приходилось убирать в чужих гостиных. Теперь мне прислуживают в них и подают чай. Если повезет, я никогда больше не прикоснусь к пыльной или мокрой тряпке. – Она повернулась к нему лицом. – Но сложись все иначе, это меня не убьет. А вот смогла ли бы Лаура пережить новую перемену от лучшего к худшему? Сомневаюсь…
– Вы ее недооцениваете, мисс Картерет, – возразил Джулиан, не понимая, к чему она затеяла этот разговор.
– Я хорошо ее знаю. – Селия взглянула на него в упор. – И очень к ней привязана. И очень за нее беспокоюсь.
– Неужто она больна? – встревожился Джулиан.
– Нет-нет, дело совсем не в этом. – Помолчав, она спросила напрямик: – Скажите, это по вашему распоряжению вам с Лаурой отвели комнату, где есть всего одна кровать?
– Простите, мисс Картерет, но по какой причине вас заботит, где и с кем я намерен спать нынче ночью? – В голосе Джулиана послышалась досада.
– Меня заботит лишь благополучие Лауры, – холодно произнесла Селия.
Джулиан взглянул на нее с интересом. У девушки, оказывается, есть характер. Вдобавок она весьма хороша собой, держится раскованно, без дерзости, к тому же умеет постоять за себя саму и за тех, кто ей дорог.
– Ваша преданность подруге заслуживает самой высшей похвалы, мисс Картерет.
– Вы не ответили на мой вопрос, милорд.
– Это вы верно изволили заметить.
Их пикировка закончилась с приходом Лауры.
– Значит, сэру Белгрейву не удалось завлечь вас в конюшни, – усмехнулась она.
