Текст книги "Темное пространство (ЛП)"
Автор книги: Лиза Генри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Я закатил глаза:
– Уж прости, но я не верю этому Кай-Рену на слово.
– Поверил бы, если бы встречал.
Внутри все сжалось, и я попытался выбросить из головы картинку: длинные белые волосы, бледная кожа, тонкий рот, изогнутый в холодной улыбке.
– Что? – фыркнул я. – Он весь из себя благородный и порядочный, стоит только познакомиться с ним поближе?
– Безликих нельзя судить по нашим стандартам, – ответил Кэм. Зеленые глаза встретились с моими. – Он благороден – в их представлении. Но это не мешает ему считать нас ничтожествами.
Я отодвинулся и вспомнил ощущение прохладных, нежных пальцев Кай-Рена на своей… Кэма… подрагивающей плоти.
– Мне так не показалось.
Губы Кэма едва заметно дрогнули.
– Ну хорошо, он считает вас ничтожествами. Меня он повысил до положения послушного щеночка.
Я сглотнул.
– Ты не должен так говорить. Это не смешно.
Он вскинул брови:
– А по-моему, забавно.
В животе заворочалась тревога. Как инстинкт, который подсказывает тебе, что что-то не так, хотя ты еще не сообразил что. Как когда ты остаешься в душевой один, а потом слышишь скрип двери… и слабая дрожь беспокойства превращается в дурное предчувствие, стоит тебе обернуться.
– Что? – Его улыбка померкла.
– Тебе лучше заткнуться, ЭлТи. – Я сощурился и запихнул тревогу куда подальше. Понял я не сразу. А потом все медленно, но верно сошлось, и стало ясно как день, а я почувствовал себя идиотом за то, что сразу не заметил. – Потому что пока ты читал, то не дотрагивался до меня, и твое сердце сбилось с ритма. Я слышу эхо, и оно слишком быстрое. У тебя снова упало давление, а как результат рефлекторная тахикардия.
Его глаза расширились.
Я лег на живот рядом с ним и скользнул ладонью под серую футболку. Закрыв глаза, я поборол знакомое головокружение, которое всегда сопровождало процесс, который я про себя начал называть переподключением. Я ведь его батарейка как-никак.
– Нужно было сказать мне, что происходит.
Последние несколько дней мы экспериментировали. В конце концов больше заняться все равно было нечем. Кэм теперь держался без моих прикосновений все дольше и дольше, иногда почти по часу. Он становился сильнее с каждым днем. А меня это подозрительно мало радовало.
– Я сам не понял, – вздохнул он. – Решил, что просто устал. Даже не подумал.
Я покачал головой:
– Ты должен сообщать мне обо всем, даже если считаешь, что это неважно. Док говорит, пациенты совсем в этом не соображают.
Я гладил его по спине, нащупывая напряженные мышцы. Мне нравилось прикасаться к нему, и я знал, что ему тоже нравятся мои прикосновения. С того раза, три дня назад, когда я дрочил, лежа рядом с ним, мы ничего такого не делали, несмотря на то что оба хотели. Вместо этого мы держались за руки, спали в обнимку и неловко натыкались друг на друга в душе.
Кэм положил подбородок на скрещенные руки.
– Ты мог бы стать врачом, – сказал он. – Ты умнее, чем показываешь.
Я хмыкнул:
– Но это не значит, что мне хватит для этого мозгов. И отсосите, но я не собираюсь отдавать армии еще пять лет своей жизни.
– Разве это было бы так уж плохо? – спросил он, в уголках губ затаилась дразнящая улыбка.
Мои брови взлетели, и я покраснел. Он имел в виду вовсе не пять лет.
– Это просто устойчивое выражение.
– Ты мог бы стать офицером, – сказал он и перестал улыбаться. – Им платят лучше.
– Меня это не интересует. У меня еще семь лет, если, конечно, Безликие не сотрут нас с лица космоса, а потом я возвращаюсь домой.
Я уставился в окно, рассеянно гладя его по спине.
– Из тебя получился бы замечательный доктор, Гаррет.
– Хватит, – пробурчал я.
Значит, он еще не понял по моим снам или мыслям. Не понял, потому что мой разум сам собой отгораживался от этого. Дело было не в том, что я скучал по Земле или родным. Даже не в том, что я ненавидел армию.
Теперь я больше не мог не думать об этом.
У моего отца не было семи лет. Он был болен. Целая жизнь на фабриках и заводах, когда дышишь испарениями, не прошла бесследно. Там многие заболевали. И сценарий всегда был один и тот же. Когда они начинали кашлять кровью, у них оставалось от силы лет пять, а папа болел давно. У него, наверное, не было и года.
Он, конечно, более-менее позаботился о Люси. Его подруга Дэниз согласилась приютить ее. Когда это случится, каждый заработанный мной вшивый доллар будет отходить Дэниз, и я знал, что этого все равно не хватит. Чтобы жить в Копе, мало низкого жалованья. Мне надо было быть там. И если бы имелся хоть какой-то способ вырваться с Защитника-3, я бы воспользовался им в тот же день, когда получил письмо отца.
Кэм обеспокоенно наморщил лоб и коснулся моей руки.
– Он ходил к доктору?
Как будто все было так просто! Я нахмурился.
«В Копе нет врачей, городской мальчик».
Он залился краской.
– Прости.
– Забей, – отмахнулся я. Он напрягся под моими пальцами, и это бесило больше всего – он будто считал меня уродом, не способным принять извинения. – Я бросил школу в двенадцать, ЭлТи. Да кто ты такой, чтобы называть меня умным? Кто ты такой, чтобы спрашивать, ходил ли мой отец к доктору, будто это могло просто вылететь у него из головы? Ты ни черта не знаешь о моей жизни.
Я попробовал отстраниться, но он перехватил мое запястье и потянул на себя.
– Пусти, ублюдок! – Я попытался ударить его локтем, но он умудрился уклониться, а потом вывернулся так, чтобы я не смог заехать ему коленом по яйцам. Похоже, курс начальной военной подготовки он помнил гораздо лучше меня, ну, само собой, Камерон Раштон же само совершенство, многообещающий золотой мальчик, так? Так ведь писали на всех плакатах. Интересно, что бы они сказали, если бы знали, что ему нравилось трахаться с Безликим?
Он придавил меня к кровати и сел верхом. Его глаза горели.
– Вот так, да? Теперь ты бросаешь это мне в лицо?
– Ты не можешь повлиять на свои сны, – прорычал я, пытаясь вырваться. – А я – на свои мысли!
Он прижал мои запястья к матрасу, больно впиваясь пальцами.
– Мне жаль, что ты застрял у меня в голове, Гаррет, жаль, что я не вырос в какой-нибудь захудалой дыре, о которой никто никогда не слышал.
Я продолжал вырываться. Мне хотелось съездить ему по наглой роже.
Он еще крепче стиснул мои запястья.
– И мне жаль, что у меня никогда не было суки-мачехи, которой бы нравилось раздавать затрещины направо-налево и называть меня идиотом. Жаль, что я никогда в жизни не голодал. Жаль, что тебе пришлось бросить школу, чтобы присматривать за сестрой, и жаль, что твой отец болен.
Я вскинул бедра, чтобы спихнуть его с себя, но все было бесполезно.
– Жаль, что тебя призвали, – продолжал он, – и жаль, что тебя изнасиловали в душевой. И жаль, что ты не можешь вернуться домой.
Все желание драться улетучилось из меня, как гелий из дырявого шарика, пока я слушал этот жалкий перечень собственных несчастий. Я зажмурился. Мне не хотелось, чтобы он видел, как я плачу. Разве он не достаточно еще меня унизил?
– Просто слезь с меня, пожалуйста.
– Нет.
Я распахнул глаза.
Он навис надо мной.
– А еще мне жаль, что тебе так не везет.
В этот момент я его ненавидел, но это не имело значения. Я запрокинул голову и встретил его поцелуй, сначала почувствовав только горячее дыхание, а потом его губы встретились с моими. В этот раз нежностью он не отличался. Это был голодный глубокий поцелуй – достойный ответ на мою злость. Его язык ворвался в мой рот, и я ему позволил. Даже больше. Я приподнял голову, чтобы лучше распробовать его вкус.
Было здорово. Здорово лежать под ним, почти не в силах пошевелиться, когда его пальцы стискивали мои запястья, придавливая к постели. Мой член затвердел, и Кэм замычал. Звук отдался вибрацией во рту. Я охнул, хватая воздух.
– Брэйди, – прошептал он, оставив мой рот и исследуя губами шею, изредка аккуратно прихватывая зубами. – Не надо меня ненавидеть.
Я застонал и выгнулся. Наверное, стоило бы уже сообразить, что это вовсе не ненависть.
Он провел губами по моему подбородку, потерся о мой член пахом, и я застонал снова.
– Мне нужно кончить, ЭлТи, – с трудом прохрипел я. – Если ты продолжишь, я не!..
– Потише, – прошептал он. – Не торопись.
Я зажмурился на мгновение, изо всех сил стараясь думать о чем-нибудь, кроме своего – и его – члена. Я перехватил его взгляд и попытался выровнять дыхание.
Боже, какой он красивый. Я никогда еще не думал такое, рассматривая другого парня, но я никогда и не занимался таким с другими парнями. У него были красивые глаза, красивые губы, и покрытая легким загаром тоже красивая кожа. Что он нашел в ком-то вроде меня? Наверное, это тоже биохимия. Просто последствия путешествия в стазисной капсуле.
Он слегка нахмурился, и я отбросил эту мысль, прежде чем он уловил бы ее.
– Продолжай, – попросил я. – Делай что собирался.
Что угодно. Я позволил бы ему что угодно, лишь бы мне было хорошо.
Его голос звучал очень тихо:
– Я отпущу твои запястья, но мне надо, чтобы они оставались там же, где и сейчас. Сможешь?
– Да, – выдохнул я, поведя бедрами, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. – Зачем?
Он сел на пятки и разжал пальцы. Зеленые глаза расширились.
– Чтобы я мог сделать так, а ты не мог меня остановить.
Он скользнул руками под мою футболку. Его ладони медленно погладили мой живот, потом скользнули на грудь, задирая тонкую ткань. Я вздрогнул, когда его пальцы нащупали мой левый сосок. Он был твердым от возбуждения, но Кэм сжал его пальцами, и комочек затвердел еще сильнее, и не только он. Я вскинул бедра, когда вспышка удовольствия прошила меня от соска к яйцам. Я чуть не кончил.
– Черт, – всхлипнул я, изгибаясь всем телом. – ЭлТи!
– Я хочу, чтобы ты принял со мной душ, – сказал он, проводя языком по нижней губе. – Хочу, чтобы ты кончил для меня, и на этот раз я буду не только смотреть.
– Хорошо, – прошептал я, и он наклонился снова меня поцеловать.
«Мать честная, Брэйди, на что ты согласился? Обозначь хоть какие-то, мать твою, границы, пока еще не поздно».
Кого я обманывал? Уже давно слишком поздно.
Глава девять
Когда Кэм повел меня в душ, мне казалось, я сплю. Мысли словно отставали от тела шагов на десять. Я боялся, что когда-нибудь они его все равно догонят и возмутятся, но ничего подобного.
Я делал это, потому что думал, что нам конец.
Потому что, если нет, нам придется расстаться, как только Кай-Рен разорвет нашу связь.
Что бы ни было между нами, я хотел получить из этого как можно больше.
Руки тряслись, пока я раздевался. Сначала футболка, затем штаны полетели на пол. Я стоял посреди комнаты в серых выданных на станции трусах, прикрывая пах ладонями.
Кэм стянул через голову футболку, и я залюбовался тем, как перекатываются под кожей его мышцы. Он был стройным, но не слишком худым, с фигурой бегуна. Я представил узкую полоску блестящего на солнце песчаного пляжа, я почти ощущал песок между пальцами ног, пока бежал, а два солнца били по моей спине.
– Тебе там когда-нибудь хотелось домой? – спросил я, не в силах посмотреть ему в глаза.
– Постоянно, – сказал он и подсунул большие пальцы под пояс штанов и трусов.
Когда он нагнулся и стащил их одним движением, у меня загорелось лицо. Я видел его голым и раньше, но сейчас все было по-другому. Первые несколько раз он оставался для меня лишь пациентом. А после, когда мы мылись вместе, возможно, я и думал о сексе – особенно учитывая наши с Кэмом сны, но сейчас я впервые видел, как он раздевается именно для этого. Момент казался почти… судьбоносным?
«Ты не гей», – напомнило мне сознание, хотя прозвучало это не как возражение, нет. Скорее походило на вопрос, который я никак не мог толком сформулировать: «Если я не гей, то почему у меня на него встает? Не гей, так почему хочу его? Не гей, так отчего не могу оторвать от него взгляд?
Может, и не гей, но мне плевать».
Кэм шагнул в душевую и включил воду, а я стал смотреть, как она блестящими дорожками стекает по стройным контурам его тела, омывая каждый изгиб, каждый выступ, каждую впадинку. От воды Кэм весь точно сиял.
Он наклонил голову, и вода потекла с мокрых прядей волос. Мышцы, сухожилия, снова мышцы, сокращающиеся и перекатывающиеся под кожей. Как иллюстрация в папиной затертой «Анатомии Грея», замысловатая и красивая. Волшебная.
Я стащил трусы и тут же почувствовал себя по сравнению с ним тощим мальчишкой.
Папа говорил, что я еще расту, но это было три года назад, когда я прислал ему снимок, где стоял в форме на несколько размеров больше. Выглядел я лет на двенадцать, даже не на шестнадцать. Может, я с тех пор и вырос, пожалуй, теперь форма так на мне не висела. Наверное, я все же немного отъелся.
А Кэму, похоже, нравилось то, что он видит. Он улыбнулся и протянул мне руку.
Я сглотнул. Я не мог поверить, что делаю это. Не мог поверить, что мне этого хочется.
Его ладонь поймала мою: электрическое покалывание, головокружение и предвкушение.
– Закрой глаза, Брэйди, – попросил Кэм, затаскивая меня под душ.
Твою мать.
Он легким поцелуем коснулся моих губ, и мое сердце пропустило удар. Я и правда этого хочу или просто чувствую его желание? Черт, да имеет ли это вообще какое-то значение? Здесь и сейчас я хотел этого. Хотел до такой степени, чтобы не волноваться о том, каково мне будет утром. Жить оставалось чуть больше недели, чуть больше недели до того момента, когда Безликие убьют нас всех. В жопу сожаления.
– Ты как звездный свет, – прошептал Кэм, царапнув зубами мой подбородок. Я вздрогнул. – В тебе можно раствориться.
Мой член уже был твердым. Как и его. Он утыкался в мое бедро – поначалу я думал, мне будет противно. Но нет. Мне было жарко. Более того, происходящее казалось правильным. Жаль, я не знал, как сказать ему об этом. Вместо этого я застонал, когда его губы коснулись бьющейся на шее жилки, и впился пальцами в его плечи.
«Я не такой, как ты, Кэм. Я не найду умных или точных слов. Но я хочу тебя».
– Я знаю, – прошептал он, отклонившись назад и сжав мое лицо в ладонях. А потом криво улыбнулся. – И ты умнее, чем думаешь.
– Как скажешь, ЭлТи. – Я выгнул шею, подставляясь под поцелуи. – Давай уже скорее сделаем это, а все разговоры оставим на потом.
Он рассмеялся, смаргивая воду с ресниц.
Теперь я занервничал и почему-то испугался. В горле застрял комок, который я никак не мог сглотнуть. Кэм мне нравился, и я хотел его, но я не знал, что делать. В своих фантазиях знал, но это же реальность. Я никогда ничем подобным не занимался, и собственная неопытность пугала.
Кэм провел ладонью по моей макушке – коротко стриженой голове стало щекотно. Он улыбнулся.
– Ты бы выглядел еще сексуальнее, если бы мог отрастить волосы, Брэйди.
Я поморщился.
Он перехватил мой взгляд.
– Не умеешь принимать комплименты?
То, как внимательно зеленые глаза меня изучали, напрягало.
– Не больно-то ты меня ими баловал, ЭлТи.
Он прищурился и покачал головой.
– Не будь таким со мной, Брэйди.
– Каким таким? – выдохнул я.
Он осторожно толкнул меня назад, так что я уперся спиной в стену. Член его все еще вжимался в мое бедро, а теперь и все остальное тоже. Кожа к коже – то, что нужно нам обоим. Одна ладонь погладила мою шею. Вторая скользнула вниз по груди.
– Засранцем, – ответил он, наклонился и снова поцеловал меня. Прихватив мою нижнюю губу зубами, он нежно прикусил ее, и я застонал. – Не будь им, потому что я не хочу, чтобы он мешался, когда я говорю тебе, что ты классный, умный и чертовски сексуальный парень.
Ладонь прошлась по моему боку, и я передернулся.
– Сексуальный? – переспросил я, наморщив нос. Он был прав – я не умею принимать комплименты.
– Ага, – пробормотал Кэм. – Будь ты другим, я бы решил, что ты нарочно напрашиваешься на похвалу, но ты даже не осознаешь, так ведь?
Меня охватил жар, и к температуре воды он не имел никакого отношения. Никто никогда не называл меня сексуальным, а чтобы думать так о себе самому, мне не хватало самоуверенности. На Защитнике-3 были парни, которые считали себя такими – здоровые, бугрящиеся мускулами качки, – но над ними все смеялись. Какой смысл быть самцом на космической станции? Придурки.
Я был самым обыкновенным: слишком бледным, с тех пор как прибыл на Третий, темноглазым. Я походил на тех серо-розовых гекконов, которые жили под фотографиями в нашем доме – бледные, юрко-трусливые и с большими глазами. Хотя, пожалуй, уродом меня бы никто не назвал. А подзагорев, я выглядел вполне прилично. Просто никогда не считал себя особенным. Пока Кэм мне не сказал.
Я запрокинул голову, чтобы он снова мог потрогать губами жилку. Это было приятно.
– Может и так.
– Так и есть. – Ладонь Кэма подобралась к моему пульсирующему члену. – Ты так на меня действуешь, Брэйди.
Еще одна волна жара по телу. Так непривычно. Мне нравилось, что он это говорит, и все же это казалось странным. Происходящее вообще было странным, но недостаточно, чтобы мне захотелось остановиться. По крайней мере не когда пальцы Кэма сомкнулись на моем члене.
– Черт, Кэм! – воскликнул я и, дернувшись, ударился о стенку душа. – Ай!
– Ты в порядке? – спросил он, разжав пальцы, и, подтянув меня поближе, прикусил губу, стараясь сдержать смех. – Брэйди?
Я смущенно потер затылок:
– Да. Все хорошо. Прости.
Он улыбнулся и убрал со лба мокрые волосы.
– Значит, я могу сделать так еще раз?
– Черт, да! – отозвался я, в груди екнуло. Член дрогнул в предвкушении. – Да, пожалуйста.
Кэм провел пальцем по моей груди.
– Но, может быть, мне захочется сделать что-нибудь еще.
Я выгнулся, подставляясь под его прикосновения.
– Например?
Он улыбнулся и опустился на колени.
Мать честная. Не может быть! Я не знал, то ли удариться наконец в истерику, то ли радоваться тому, что Рождество пришло раньше обычного.
Кэм мягко ухватил мои бедра и поднял на меня глаза, смаргивая воду.
– Только не падай, хорошо, Брэйди?
Что-то в его дразнящем тоне помогло мне расслабиться. Ну, большей частью. Член мой был напряжен почти до боли. Иисусе, мне сейчас много не надо. Наверняка это будет чертовски неловко.
– Постараюсь, – выдавил я.
– Я тоже, – сказал он, хитро улыбнувшись, и потянулся к моему члену.
Черт. Первое прикосновение его языка, прошедшегося по щелочке на головке, было незабываемым. Все мое тело рефлективно дернулось вперед, и его пальцы на моих бедрах сжались крепче. Нерешительностью Кэм не страдал. У него было немало опыта. И большую часть его мне довелось испытать самому – во сне, но сейчас было иначе. Интересно, почему ему все время снится, как он делает кому-то минет, а не как ему делают? Ну то есть я знал, что ему это нравится, очень нравится, но когда сосут тебе – это неописуемо.
Его губы нашли мой член. Кэм приоткрыл рот и втянул головку внутрь. Во рту у него оказалось жарко, гораздо жарче, чем под душем, а еще у него был замечательный язык. Он точно знал, куда нужно прикасаться – не то чтобы там существовали такие места, прикосновение языка к которым могло быть неприятным, но Кэм погладил им чувствительное местечко под головкой, прежде чем скользнуть по толстой вене с нижней стороны моего члена.
Я почувствовал, как головка уперлась ему в гортань, и понял, что он собирается сделать. Он делал это во всех своих снах, и от предвкушения я чуть не кончил на месте. Черт, не знаю, что мне помешало, кроме абсолютной уверенности, что нужно продержаться подольше, потому что все обещает стать еще лучше.
Кэм расслабил горло и застонал, вбирая меня еще глубже.
Хотелось закрыть глаза, но я не мог. Мне слишком нужно было сейчас смотреть на него. Нужно было видеть, как вода бежит по голой спине. Как мокрые волосы липнут к лицу. Как он мотает головой, впуская меня в свое горло.
Я протянул руку и дрожащими пальцами коснулся его головы – он еще раз застонал. Я запустил пальцы в его волосы, сомневаясь, не будет ли он против. Так делал Крис, и Кэму это нравилось, но я ведь не Крис. Я просто парень, поселившийся у него в голове. Возможно, сексуальный и всегда под рукой, но Кэм ведь не в меня влюблен.
Он застонал снова, и по его спине пробежала дрожь. Звук этот отдался в моем члене, и я резко втянул воздух.
– О боже, Кэм!
Одна ладонь вдруг легла на мой зад, пальцы осторожно погладили впадинку между ягодиц. И это тоже оказалось приятно. Его пальцы были такими осторожными, не то что его рот. Видимо, мы оба не знали, как я мог отреагировать на такое. И оба вспомнили об этом подонке Уэйде, хотя сейчас все было совсем иначе. Хорошо.
«Тебе нравится?»
Услышав его голос в своей голове, я чуть не рассмеялся. Одно хорошо в телепатии – можно разговаривать, даже делая минет.
– Угу, – промычал я, дергаясь, когда один из пальцев прошелся по самому анусу. – Здорово. Ты ведь и так знаешь.
Я почти слышал в его голосе улыбку.
«Ты вкусный».
Мои яйца поджались. Все сконцентрировалось там, где-то между ртом Кэма и его пальцем. Ощущений было слишком много, они нарастали, накладываясь одно на другое. Я задыхался.
– Я сейчас кончу, – прошептал я, зажмурившись.
«Ну так давай».
Казалось, каждая мышца в моем теле напряглась, застыла, и я покорно подчинился. Сильно дрожа, я излился прямо в горло Кэму и крепко вцепился в его волосы, а он – в мои бедра. Кажется, у меня даже пальцы на ногах поджались.
После такого оргазма начали кружиться голова и подгибаться колени. Кэм облизнулся и посмотрел на меня.
– Ты в порядке?
– Да, – заверил я, хотя едва стоял. – Было классно.
Кэм поднялся и притянул меня к себе. Это тоже было здорово, потому что я знал, что краснею, и не хотел, чтобы он видел мое лицо. Хотя, наверное, это не имело значения, ведь он читал мои мысли, но быть с ним так близко тоже оказалось приятно. Я опустил голову ему на плечо.
– Хочешь сказать, тебе никто никогда не отсасывал? – спросил он. – Ты шутишь, да?
Я на мгновение прижался губами к его коже.
– Может, в офицерском отсеке все по-другому, ЭлТи, но срочники обычно такими делами не увлекаются.
Он рассмеялся – я почувствовал смех в его груди.
– Ты просто не туда смотришь, Брэйди. Но я говорил не о службе. Как насчет дома?
Я отодвинулся и заглянул ему в лицо.
– Моя подружка как-то мне отдрочила, вот то и все. Но, ты ведь понимаешь, мы были детьми. А у, эмм, тебя был кто-нибудь до Защитника?
– Так, несколько романов. Ничего серьезного.
А потом появился Крис. Кэм вспомнил о нем, и я тут же почувствовал.
Это произошло на Восьмом. В комнате отдыха после отбоя, я ощутил, как вокруг меня обвились его руки. Мягкие волоски на предплечьях защекотали грудь. Ладонь скользнула по моей груди, вызывая дрожь, а потом он зажал твердый сосок между большим и указательным пальцами, и по моему телу словно молния пробежала, ударив в яйца. Я ощущал, как его твердый член прижимается ко мне, дразняще трется между ягодиц. И хотел этого. Чертовски хотел.
Уж точно получше неловкой дрочки от Кайли.
Мои глаза расширились.
– Ты почувствовал это? – спросил Кэм, посмотрев на меня и обняв крепче.
– Да. На полную.
– Это связь. С Кай-Реном было то же самое. Это из-за того наркотика, который мне кололи, и чего-то в капсуле.
Я попытался выдавить смешок.
– Все лучше пыток, нет?
Он нахмурился:
– Вот только этого не должно было случиться. И не случилось бы, если бы вы открыли капсулу правильно.
– Но все не так уж плохо, – возразил я. Ничто, послужившее причиной для такого феноменального минета, не могло быть совсем плохо.
– Знаю, – согласился Кэм. – Просто… просто было бы здорово в качестве исключения побыть в своей голове одному.
Настала моя очередь хмуриться.
Кэм слабо улыбнулся и коснулся губами моего лба.
– Ты мне нравишься. Просто слишком давно мысли в моей голове принадлежат не только мне.
Мы оба услышали свистящее: «Кам-рен».
– Угу. Но он все исправит, разве нет?
Я все еще думал, что он убьет нас всех, но сейчас не время поднимать эту тему.
Кэм и так знал. Его улыбка стала шире и натянутей. Скорее всего, прочел мои мысли. И ему стало не по себе.
– Конечно, исправит.
И почему это прозвучало так безнадежно?
Мы еще немного постояли под струями воды. А потом до меня дошло, что я веду себя как эгоистичный засранец. Я все еще чувствовал член Кэма у своего бедра, и наверняка не ответить тем же – просто дурной тон.
Я поерзал и прижался к его горлу губами. Мне нравилось чувствовать кого-то так близко. Ни с кем раньше я не испытывал такой близости, даже с Кайли. Мы были детьми. Происходящее сейчас было непривычным, но приятным.
Я скользнул ладонью по груди Кэма, с интересом ощупывая. Мне нравилось трогать углубление под грудными мышцами, ласкать место, где ребра переходили в грудину. Нравилась твердость его живота.
– А пока Кай-Рена нет, – сказал я, – позволь мне помочь.
Я никогда еще не трогал чужой член, не уверен, чего я ожидал. Черт, моя рука прекрасно знала на ощупь мой собственный член, и этот мало чем отличался. Он был чуть сильнее выгнут, пожалуй, но почти такого же размера. Может, капельку толще. Он был тяжелым, и головка уткнулась в мою ладонь, когда я погладил его рукой.
Кэм охнул.
– Тебе не нужно это делать, Брэйди.
– Не могу же я так тебя оставить, ЭлТи. – Я отстранился, чтобы видеть, что делаю. Вряд ли стоит в первый раз действовать наощупь. – И мне хочется.
Кэм оказался гораздо сдержаннее меня. Один бог знает, как ему удавалось стоять, не двигаясь, пока я неловко ласкал его член. Я все делал не так. Даже не будь мы связаны извращенной наукой Безликих, я мог бы почувствовать исходящее от него волнами неудовлетворение. Он хотел, чтобы я действовал сильнее и быстрее, а я понятия не имел как.
– Он не сломается, Брэйди, – процедил наконец Кэм, когда я обвел пальцами упругую гладкую плоть. – Просто… просто делай то же, что и себе.
– Я бы с радостью, – сообщил я ему, – но обычно я вижу все под другим углом.
Его лицо растянулось в улыбке, и он зажмурился.
– Ты забавный, солдат.
«Вот как, тогда пощады не жди». Я крепко стиснул его в руке.
Кэм содрогнулся.
«Делай что хочешь, Гаррет».
– Да, сэр.
Его смех перешел в стон, когда я грубо прошелся ладонью от головки до основания. Я сморгнул воду и посмотрел на его член. Он потемнел от крови. Головка стала почти багровой. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы он кончил?
Его ладони оказались на моих плечах.
– Как хорошо, Брэйди.
Голос его звучал хрипло от желания, и меня затопило теплом от гордости. Это сделал я. Я сделал это с ним.
На этот раз я ощутил электричество. У меня закололо ладонь и перехватило дыхание, и я вдруг снова оказался в его голове.
Перед глазами заплясали пятна света. Я почувствовал на запястьях наручники и услышал в ушах шипящий голос: «Кам-рен, Кам-рен. Кончи для меня».
Нет. Сегодня все будет по-другому.
– Открой глаза, Кэм, – приказал я ему, и он подчинился. – Останься со мной.
Он кивнул, дрожа всем телом, обвел языком нижнюю губу и охнул.
– Не останавливайся, Брэйди, пожалуйста.
– Не остановлюсь, – пообещал я ему. – Но ты должен остаться со мной.
Никакие Безликие не украдут у меня этот момент.
Может, Кэм это услышал, потому что, закусив губу, снова улыбнулся.
– Я с тобой, Брэйди. Весь твой.
Я задвигал рукой быстрее, его член, не переставая, подрагивал в моей ладони. И мне это нравилось. Нравилось доставлять Кэму удовольствие. Нравилось настолько, что я решил проверить сам себя, замедлив движения, почти прекратив ласкать его.
Кэм застонал и шевельнул бедрами, потершись о мою руку.
Я потянулся к нему и прижался своими губами к его. Они оказались приглашающе открыты. Я толкнулся языком в его рот и одновременно крепко стиснул – Кэм охнул.
Мой собственный член к этому моменту уже был таким же твердым, мы продолжили целоваться, и я придвинулся к нему так, чтобы наши члены прижались друг к другу. Я не мог обхватить их оба, так что Кэму пришлось убрать одну руку с моего плеча, чтобы помочь. Наши пальцы переплелись, а потом мы стали двигаться и тереться друг о друга в идеальном ритме, словно делали это сотню раз прежде.
Поцелуй затянулся еще немного, а потом Кэм откинул голову.
– Брэйди. О, Брэйди!
Я прерывисто вздохнул. Да. Сейчас он был со мной. Никаких Кай-Ренов или Крисов, только мы.
Мы принялись двигаться еще быстрее. Дрожа и хватая ртом воздух, Кэм кончил первым. Влажный жар на моем животе и груди сорвал мне крышу. Кэм кончил на меня. Прямо на мою обнаженную кожу, и это возбуждало невыносимо. Я, вскрикнув, спустил через секунду после него, а потом мы, обнимаясь, стояли под душем, пока вода смывала все следы.
Его неровное дыхание защекотало мое ухо.
– Было здорово, Брэйди.
Я пробежался пальцами по его позвоночнику.
– Да. Просто зашибись.
Я подождал, когда меня охватит сожаление, но ничего подобного. Интересно. Иисусе, ведь мало того что подсознание уверяло меня, что я не гей, да и сам я еще не определился, я к тому же был медиком. И сомневаюсь, что хоть в каком-нибудь справочнике по первой помощи упоминалась взаимная мастурбация.
– И зря, – улыбнулся Кэм.
Я фыркнул:
– Ага, чертовски зря.
И лишь когда подушечки пальцев сморщились как чернослив, мы вышли из ванной.
