Текст книги "Последний обряд (ЛП)"
Автор книги: Лиза Дероше
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Ты справишься? – вставая с дивана, спрашивает Гейб.
Я открываю глаза и впервые осматриваюсь. Домик маленький: большую его часть занимает просторная гостиная-кухня. С левой стороны от нее – две спальни, между которыми располагается ванная. Стены и занавески выдержаны в оттенках синего, наверное, чтобы они навевали мысли об океане. Пол сделан из сильно изношенных деревянных досок. Повсюду развешаны рисунки парусников и пляжей, а у стены стоит темно-синий диван и кресло. Жизнерадостная комната, но в данный момент она заставила меня чувствовать себя еще хуже.
Я улыбаюсь, но улыбка выходит столь же фальшивой, как и мои новые документы.
– Все будет хорошо, Гейб. Все отлично. Спасибо.
Гейб не купился. Он поднялся с дивана, и его глаза нашли мои. Золотые лучи заходящего солнца вспыхивают в его платиновых волнистых волосах, заставляя его выглядеть словно ангел, коим он и является. Что-то внутри меня шевелится, сжимает сердце и заставляет желать подойти к нему, почувствовать тяжесть его рук, обнимающих меня. Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел этого в моих глазах.
На минуту воцаряется тишина, а потом Гейб говорит:
– Пойду, раздобуду что-нибудь съедобное.
В его голосе слышится усталость, и я понимаю, что дорога вымотала его. Я поднимаю на него извиняющий взгляд.
– Хорошо.
Когда дверь за Гейбом закрывается, Люк, наконец-то, отворачивается от окна и смотрит на меня своими глазами цвета обсидиана. Я хочу подойти к нему, сказать, что все будет в порядке. Но предпочитаю солгать… себе… ему.
Я люблю его. Знаю, так как мое сердце разрывается всякий раз, когда смотрю на него. А материальным доказательством этого является его превращение. Он снова человек. Я единственная, кто мог сотворить это с ним – сделать его смертным, только лишь желая его, любя его. Но я не уверена, что одной любви достаточно.
Он отворачивается обратно к окну. Положив руку на раму, прижимается лбом к стеклу. Я сижу в тишине, зажав голову руками, запустив пальцы в непослушные волосы и глядя на пол. Мое сердце чувствует себя подобно пойманной в ловушку птице, трепыхавшейся в клетке.
Внезапно меня охватывает приступ клаустрофобии. Я должна выбраться из дома.
Я срываюсь со стула и выбегаю за дверь. Знаю, что Люк наблюдает за мной, вероятно, даже последует за мной, когда я, спрыгнув с крыльца, бегу со всех ног на пляж, не оборачиваясь. Достигаю кромки воды и бегу вдоль нее, разбрызгивая воду. Когда останавливаюсь и падаю на песок, я вся уже мокрая.
– Тебе стало лучше?
Я ожидаю услышать голос Люка. Или даже Гейба. Но голос женский. Я поднимаю голову и смотрю вверх. Затем внимательно приглядываюсь. Потому что девушка, стоящая на пляже передо мной, выглядит прямо как моя подруга Райли – высокая, светлокожая, с темными волосами, стянутыми в конский хвост, со свободно свисающей с одной стороны милого лица челкой. А ее соблазнительные изгибы, почти не скрываемые розовым бикини, заставляют всех парней оборачиваться.
Девушка с беспокойством смотрит на меня шоколадно-карими глазами.
– Ты в порядке?
Я киваю и поднимаюсь на ноги, даже не попытавшись стряхнуть с себя прилипший песок.
– Да…
Взглянув в сторону домика, я вижу в окне силуэт Люка.
Девушка тянет на себя поводок, к которому привязана собака – большой золотистый ретривер – пытающаяся подойти ко мне.
– Я Фэйт, – говорит она. – А это Джаспер. – Она снова тянет за поводок. – Мы живем здесь.
Она указывает на домик в десятке метров от нашего.
– Я Фр… эээ. – Я смущаюсь, стараясь вспомнить имя, написанное на документах. – Колби, – завершаю я и киваю в сторону нашего домика. – Мы соседи.
Джаспер, наконец, оставляет попытки добраться до меня и начинает тянуть Фэйт в сторону дома. Я следую за ними. Она стреляет глазами в сторону нашего домика, и ее челюсть буквально падает к ногам.
– Ого!
Смотрю в сторону дома, на крыльце которого с пакетами в руках стоит Гейб в облегающей белой футболке, выцветших джинсах и босиком, а ветер теребит пряди его платиновых волос, задувая их прямо на загорелое лицо. Ну, просто пляжный Бог.
– Это Гейб, – говорю я, понимая, что не знаю, использует ли он ненастоящее имя, как я.
Ее брови поднимаются в надежде.
– Он что-то вроде… твоего парня, или что?
Я улыбаюсь, пересиливая себя.
– Нет.
Она заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, чтобы было лучше видно.
– Брат?
– Друг, – говорю я. – Думаю, он ненадолго у нас задержится.
Она переводит взгляд на меня.
– У нас?
– Да, – отвечаю я, когда Люк выходит на крыльцо. От него веет темнотой, как от Гейба светом. – У нас, – говорю я, кивая в сторону домика.
Она снова смотрит в сторону домика, и ее глаза расширяются.
– Ты, должно быть, очень хорошая девушка, поэтому и заслужила этих красавчиков.
Она с испугом смотрит на меня, но похотливый блеск ее глаз немедленно напоминает мне о Тейлор. Я на секунду задумываюсь о том, как странно, что эта девушка похожа на моих лучших подруг, объединенных в одно тело – характер Тейлор, а внешность Райли – и это заставляет мое сердце ныть при воспоминаниях обо всем, что пришлось оставить позади.
Прежде чем ход моих мыслей направится не в ту сторону, я начинаю идти. Джаспер тянется за мной, чуть не сбивая Фэйт с ног. Она дергает за поводок, сдерживая пса, свободной рукой поправляя бикини.
– Перестань, Джаспер. Не позорь меня перед горячими парнями, – бормочет она. – Или… мужчинами? Сколько Гейбу лет?
Провокационный вопрос.
– Ээ… нам всем по восемнадцать, – говорю я после того, как вспоминаю данные, написанные в наших с Люком водительских правах.
Она удовлетворенно кивает.
Люк и Гейб пристально смотрят на нас, пока мы с Фэйт и Джаспером забираемся по песку на пригорок подальше от воды. Фэйт замедляется возле крыльца, задерживая Джаспера, а Гейб уже направляется по пляжу в нашу сторону.
– Гейб, – говорю я, когда он подходит к нам, – это Фэйт. Она живет по соседству.
– Привет, Фэйт. Давно не виделись. – Он наклоняется, чтобы почесать Джаспера за ухо. – А это кто?
– Джаспер, – отвечает Фэйт, запыхавшись после подъема.
А я до сих пор пытаюсь понять смысл слов Гейба.
Люк спускается по лестнице.
– Ээ… – говорю я, все еще хмурясь на Гейба. – Это…
– Дэймон, – заканчивает он. – Очень приятно.
Он протягивает руку.
Гейб стоит неподвижно, пока Фэйт в неловкой тишине пожимает руку Люка, и я могу поклясться, что он проверяет Фэйт. Что заставляет меня подумать о Мэтте и Лилит.
Холодное подозрение, подобно сосульке, пронзает меня. Биение моего сердца отдается в горле, затрудняя дыхание. Я поднимаюсь по ступенькам на крыльцо и отряхиваю волосы и одежду от песка.
– Что ж, увидимся позже, – говорю я, уже жалея, что привела девушку сюда.
– Да… конечно. Хорошо, – говорит Фэйт, бросая взгляд на Гейба.
– Идем, Гейб, – говорю я, взявшись за ручку двери.
Он бросает взгляд в моем направлении, прежде чем повернуться к Фэйт.
– Скоро буду, – отвечает он, отмахиваясь от нас.
Настороженно глядя на Люка, я киваю в сторону дома. Он следует за мной и закрывает дверь. За руку тяну его в кухню, на мгновение забыв о его ненависти ко мне.
– Она могла быть Лилит?
Его глаза расширяются.
– Почему ты так думаешь?
Я качаю головой.
– Не знаю… Думаю, все дело во взгляде, которым Гейб смотрел на нее. Он напоминает мне о Мэтте.
– Как Габриэль смотрит на нее?
Сейчас в его голосе слышится меньше беспокойства.
– Он как будто… проверяет ее.
Люк снова опирается о стойку.
– Она не Лилит.
– Как ты можешь быть уверенным в этом? Я никогда не видела, чтобы Гейб смотрел так на кого-нибудь еще.
В голосе и ответе Люка слышится ревность.
– Так он постоянно смотрит на тебя.
Возражение умирает, так и не успев сорваться с моего языка, и я смотрю на дверь. Что это? Ревность? Я качаю головой.
– Как ты можешь быть уверен, что это не она?
– Она – Григори (или Наблюдатель – высший чин ангелов – прим. пер.), – говорит Люк, подходя к шкафу, чтобы взять стакан. – Хочешь еще воды?
Я повернулась к нему.
– Григори? Как папа?
Он кивнул.
– Как получилось, что я единственная, кто не в курсе этого?
Люк ставит стакан на стойку и поднимает руки.
– Мы не сговаривались. Я сам догадался.
– Как? – спрашиваю я недоверчиво.
Он пожимает плечами.
– Логика подсказала. Во-первых, Габриэлю точно не помешает лишний наблюдатель. Во-вторых, она не ангел. Девушка отбрасывала яркую тень на пляже. Это легко понять, сравнив ее с тенью Габриэля. В-третьих, Григори – Наблюдатели-защитники. Я предполагал, что поблизости будет несколько. В-четвертых, Габриэль с ней знаком, это сразу видно.
Он произносит это так, будто любой идиот бы понял.
Дверь открывается, и Гейб заходит внутрь. Я набрасываюсь на него, даже не дав двери закрыться полностью и наплевав на то, что Фэйт может нас услышать.
– Ты должен был сказать мне!
Он стреляет взглядом в Люка, и направляется в кухню.
– У меня не было возможности, – отвечает он и ставит пакет на стол. – Но это дало мне возможность увидеть, как ты будешь взаимодействовать с незнакомцами.
– Так я прошла твою идиотскую проверку? – выплевываю я.
В его глазах вспыхивают искорки, но я вижу, как он старается сдержать улыбку.
– Прошла.
– Почему она не сказала мне, кто она?
Он изгибает идеальную светлую бровь.
– Потому что я попросил ее не говорить.
– Придурок, – ворчу я. Подхожу к окну и смотрю на пляж. – И сколько здесь еще шпионов?
Гейб стреляет в меня тяжелым взглядом, прежде чем ответить:
– Фэйт не шпионка.
– Ты, должно быть, меня разыгрываешь.
Он вытаскивает из пакетов наш обед – курицу-гриль и картошку.
– Больше никого. Слишком много Григори, живущих в одном месте, могут привлечь внимание Ада.
Люк устраивается на стуле.
– Особенно учитывая тот факт, что они точно занимаются поисками, – согласился он.
Отрезав кусок курицы, беру немного картошки и сажусь на стул напротив Люка. Гейб присаживается между нами, но не берет никакой еды.
– Мы оказались здесь из-за Фэйт. Она знакома с большинством людей, посещающих пляж, и не заметила ничего… необычного, – он поворачивается ко мне. – И она поможет тебе тренироваться.
– Тренироваться?
– Фэйт владеет боевыми искусствами. Она поможет тебе оставаться в форме, – он улыбается. – Она займется твоим телом, а я – сознанием.
Люк макает картошку фри в кетчуп и поднимает бровь.
– Думаю, я знаю, кто вытянул короткую соломинку.
Гейб ухмыляется Люку.
– Ты никакую не вытянул.
Люк засовывает картошку в рот и начинает жевать, прищурив глаза.
– Тем лучше для меня.
– Что ты имеешь в виду? Какие тренировки? – спрашиваю я, взяв с тарелки кусочек курицы.
Гейб смотрит на меня из под густых светлых ресниц.
– Тебе нужно отточить свое сознание, усовершенствовать Влияние.
– Великолепно, – говорю я, вспоминая, насколько жалкой была наша прошлая попытка что-то сделать с Влиянием.
Никто не произнес больше ни слова, и когда все наелись, я встаю и начинаю убирать со стола. Затем мы с Люком, не глядя друг на друга, моем посуду. Закончив, я хватаю сумку с пола рядом с входной дверью.
– Имеет ли значение, какую комнату я займу?
– Эту, – отвечает Гейб, указывая на дверь справа.
– Ладно, – говорю я, внезапно чувствуя усталость. – Я собираюсь принять душ и отдохнуть, если вы не против.
Гейб кивает, но его глаза грустные и немного зловещие, отчего мне хочется взобраться к нему на колени и свернуться в его объятиях.
Я глубоко дышу и толкаю дверь ванны, закрывая ее за собой.
Люк
Фрэнни берет свою сумку и идет в ванную, и я жду, пока побежит вода, а затем поворачиваюсь к Габриэлю.
– Признай это, херувим. Ты ни на что не способен.
– У меня есть план, – говорит он и переводит взгляд с двери ванной на меня.
Я жду, но, кажется, это вся информация, которой он поделится добровольно.
– Ты думал о восстании Ренориана?
– Нет, – отвечает он, падая на диван.
– Почему нет?
– Потому что, это восстание Ренориана.
Я опираюсь на стол.
– Если ты – самое лучшее и яркое, что может предложить Рай, неудивительно, что Ад надрал вам задницу. Как восстание в Аду может быть плохим? Оно может стать нашим преимуществом.
– Или дать пинок под зад.
– Подумай об этом, Габриэль. Раз уж кто-то хочет изменить Ад, думаю, этим нужно воспользоваться. Если ты поддержишь Рена и его команду, изменения вполне могут произойти.
Он медленно качает головой.
– Они слишком непредсказуемы. Они примут нашу помощь, пока будут нуждаться в ней, но тебе ли не знать, что слово демона ничего не стоит, и ему не следует доверять.
– У тебя есть план получше?
Он медлит с ответом.
– Безусловно.
Его псевдоответы злят меня, но я не обращаю на это внимания и стараюсь говорить потише, несмотря на то, что Фрэнни все равно не услышит.
– И в чем именно он заключается?
– Я все еще работаю над некоторыми моментами.
– Ты уже говорил это. Мне интересны детали. Скажи, что ты придумал.
– Позволь мне для начала все устроить, – отвечает он.
Мышцы напрягаются, и я едва сдерживаюсь, чтобы не пробить что-нибудь кулаком.
– Превосходно. Ты втянул нас, бог знает во что, не имея конкретного плана.
Он впивается в меня взглядом.
– Ты должен проверить слух. Где-то между трансформацией из демона в смертного он стал неисправен. Ты не слышишь меня.
– Я слышу, что ты не сказал ничего конкретного, – шиплю я сквозь зубы.
Он вскакивает с дивана.
– А ты у нас эксперт по защите Фрэнни? Из-за тебя ее атаковал Ренориан, преследовали Эндрюс, Чекс и Мархосиас. А ее душу чуть было не украла Лилит, – перечисляя, он разжимает пальцы, глядя на меня. Молния, потрескивая, пробегает по его коже, и я уверен, он начинает злиться. – Может быть, стоит уже прекратить строить из себя профессионала.
Конечно же, он прав. Я облажался. Технически, защита Фрэнни входила в обязанности Мэтта, но сей факт не отменяет того, что я был бессилен предотвратить случившееся. Но, несмотря на это, я с болью осознаю, что преданность Габриэля Фрэнни выходит за рамки его обязанности защищать ее, и не могу уехать и оставить ее безопасность в его руках.
Я пересекаю комнату и встаю прямо перед ним.
– Учитывая, что от защиты Фрэнни от лап Люцифера зависит не только ее жизнь, но и судьба всего человечества, я надеялся, ты знаешь, что делаешь. Не думаю, что о многом прошу.
При упоминании имени Люфицера он напрягается, а из его глаз почти сыплются икры. В следующее мгновение, он вцепляется мне в футболку.
– Я знаю, что делаю! У меня есть план! – рычит он.
Глядя в его глаза, я неожиданно понимаю: план у него есть. Но тот чуть ли не разрывает его на части, что и волнует меня. Меня пронзает беспокойство, готовое, словно лава из жерла вулкана, выплеснуться наружу.
– Ну, так расскажи о нем! – рычу я.
Он отталкивает меня, отпуская футболку.
– Она должна освоить Влияние. И быстро. У нас не так много времени.
– До чего?
Он пялится на меня, думая, как много может сообщить.
– В любом случае, без нее у нас ничего не выйдет.
Я снова готов накинуться на него.
– Выйдет что?
– Она будет частью всего… частью битвы. Это единственный вариант.
Мне становится плохо.
– Ты обезумел, – резко выдохнув, говорю я.
– Это единственный вариант, – повторяет он, словно пытаясь убедить самого себя.
А мне остается лишь смотреть на него, не в силах объяснить, насколько безумна его задумка. Ее нужно держать как можно дальше от этой войны. Теперь не сомневаюсь в своей правоте – если я хочу ей помочь, мне нужна моя демоническая сила. Сейчас Фрэнни нуждается во мне больше, чем когда-либо. Я отталкиваю его.
– Как долго мы пробудем здесь?
– Все зависит от твоего босса, – иронизирует он. – Возможно, несколько недель.
Нескольких недель должно быть достаточно. Она изменила меня за более короткий срок. Теперь я должен вернуть силу, и единственный способ получить ее – заставить Фрэнни ненавидеть меня.
Фрэнни
Дрожащими руками я включаю воду. Раздеваюсь и встаю под струи, позволяя им омыть мое ноющее тело. Кладу руки на прохладную плитку и вдыхаю вздымающийся пар, представляя, что он выжигает чувство вины, покрывающее меня, словно толстый слой грязи.
Моюсь на автопилоте и при выходе из кабинки чувствую себя немного лучше.
Закручиваю полотенце на голове и выхожу из ванной комнаты в футболке с Хендриксом (Джими Хендрикс – американский гитарист-виртуоз, певец и композитор – прим. пер.), готовая ко сну.
Сердце ноет, когда я вижу Люка и Гейба, стоящих посреди комнаты, готовых вцепиться друг другу в глотки. Воздух настолько напряжен, что я едва могу дышать. Они снова спорят. И взгляды, которые оба бросают в моем направлении, уверяют: спор из-за меня.
– Что происходит? – спрашиваю я, боясь услышать ответ.
– Ничего, – отвечает Гейб, напряженно. Он смотрит на меня и старается сделать вид, будто они с Люком не собираются порвать друг друга на куски. – Что ж, полагаю, мне стоит убраться, чтобы вы, ребята, смогли во всем разобраться.
Я вхожу в комнату.
– Куда ты собрался?
Гейб пожимает плечами.
– На улицу.
– На улицу, – повторяю я. – Послушай, знаю, что ты не нуждаешься во сне и всем остальном, но тебе не кажется глупым выходить «на улицу», когда я знаю, что это означает. – Я указываю на крыльцо. – Ты можешь просто остаться здесь.
Не знаю, почему я сказала это. Из-за Гейба или из-за себя? Не хочу проводить ночи без него.
Гейб, читая мысли, не упускает ничего и устраивается на диване.
– Я переночую здесь.
Люк впивается в него взглядом и садится в кресло возле окна.
– Ты провел в ее спальне не одну неделю, – его губы кривятся в отвращении, а взгляд ожесточается, когда он смотрит на меня. – Зачем же оставаться на диване теперь?
Мне внезапно становится холодно, а Люк берет пульт и включает канал серфинга. Его лицо совершенно равнодушно, как будто он только что не воткнул мне нож в сердце. Я опускаюсь на диван рядом с Гейбом.
– Моя единственная цель – защитить ее от Люцифера, – грубо произносит Гейб. – Не выдумывай того, чего нет.
Люк усмехается.
– Мне плевать, – говорит он, пренебрежительно указав на меня. – Я получил, что хотел. Можешь забирать остальное.
Я с трудом сглатываю, наблюдая за ними и пытаясь понять, что происходит. Почти уверена, что Люк только что сказал, что… что он лишь использовал меня. Я осматриваю его лицо, пытаясь понять его состояние, но он не встречается со мной взглядом.
Я снова сглатываю.
– Ну, и каков план? – никого конкретно не спрашивая, отвожу взгляд.
Во взгляде Гейба читается тревога, но она исчезает, как только его глаза встречают мои.
– Пока мы останемся здесь. Мы должны разобраться с твоим Влиянием, Фрэнни. Это – приоритет номер один. Оно не только твоя лучшая защита, но также и наше лучшее оружие.
– Наше лучшее оружие? – повторяет Люк неторопливо.
Гейб игнорирует его.
– Нам необходимо понять, на что ты способна. Тебе нужно научиться контролировать свою силу, чтобы использовать ее.
Мое лицо скривилось, и я почувствовала недомогание.
– Так ты хочешь, чтобы я снова работала над Влиянием? Помнишь, чем это обернулось в прошлый раз?
Его лицо приобрело сочувствующее выражение, но не смягчилось.
– У нас нет выбора. Либо ты осваиваешь его сейчас с моей помощью, либо потом с Люцифером.
В моей груди все сжимается, когда я слышу имя Люцифера, и практически могу почувствовать Его кожистые руки, обернутые вокруг меня.
– Как, предполагается, я должна это сделать? Я не понимаю, как оно работает.
– Ты будешь тренироваться, пока не узнаешь, как контролировать его.
Мне не нравятся эти слова.
– На ком?
– Для начала, на нас, – говорит Гейб, бросая взгляд на Люка. – Также считаю, что тебе важно научиться закрывать свое сознание от вмешательства других.
Я поднимаю бровь.
– Как ты?
– Да, как я. Это удобно, и я могу связаться с тобой. Но я не единственный, кто может залезть тебе в голову. Я могу слышать твои мысли, но другие могут омрачить их, что намного опаснее.
Я вздрагиваю, потому что понимаю, что под другими он имеет в виду Люцифера. Мое сердце превращается в свинец в груди от воспоминаний о тех вещах, которые Он заставил меня хотеть.
Я бросаю взгляд на Люка. Он потирает ладони о колени.
– Так, ты собираешься обучать Фрэнни использовать Влияние. С какой целью? Какова конечная цель?
Гейб скрипит зубами от злости, и не может удержать пристальный взгляд Люка.
– Давай будем решать проблемы по мере поступления, – уклоняется он. – Ты останешься здесь в безопасности. Я обеспечу тебя всем, что может понадобиться.
Я чувствую раздражение от мысли провести недели словно пленница.
– Гейб, я не могу жить в клетке.
– И кроме того, это не план, – произносит Люк упавшим голосом.
Гейб ёрзает на диване, не глядя ни на одного из нас.
– Я кое над чем работаю, но на это время мы должны спрятался.
Зуд под моей кожей подсказывает, что долго я не продержусь. Я просто смотрю на него. Он выдыхает, устраивается на подушках поудобнее и, наконец, немного расслабляется.
– Фрэнни, я знаю, что это сложно, но прямо сейчас для меня важнее всего твоя безопасность.
– А это вообще возможно? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает он, потому что не может лгать. – Но я постараюсь.
Он, наконец, поднимает глаза, и я вижу в них решительность. И, что он о чем-то умалчивает.
Я устала. Слишком устала, чтобы думать об этом. Падаю на диван и пытаюсь сосредоточиться на шоу по телевизору, но продолжаю рассматривать Люка.
Его палец бездумно потирает шов на подлокотнике, что заставляет меня покрыться мурашками от воспоминаний о том, как его пальцы выписывали узоры на моем лице. Он отводит взгляд, и я возвращаюсь к телевизору, но в тот краткий момент, я поклялась бы, что видела ненависть в его пристальном взгляде. Направленную на меня.
Грудь сдавливает, и я поднимаюсь и ухожу в свою комнату.
Глава 3
Путеводные огни
Гейб
Не могу поверить в то, что думаю об этом.
Как я могу допустить мысль о том, что могу подвергнуть ее опасности… поставив прямо у Него на пути? Это не план. Это – безумство. Но у меня больше ничего нет.
Я поднимаюсь на ноги и смотрю, как Фрэнни исчезает за дверью. Не знаю, сколько времени у нас осталось. Несколько месяцев, или, может, считанные недели. Сколько бы времени ни осталось, его все равно будет недостаточно. Я не способен прятать ее вечно, так что нужно что-то менять.
Люк смотрит на меня, ожидая, когда я выложу всю правду. Он не собирается сдаваться. Да и не должен. Знаю, мне необходимо рассказать ему. В конечном итоге расскажу. Ха. В конечном итоге. Кого я разыгрываю? Конечный итог уже настал. Время на исходе. Но я продолжаю молиться о чем-то другом; о более безопасном для Фрэнни плане. Мои молитвы до сих пор остались без ответа – и я боюсь, что мне известна причина.
Я иду к двери, и Люк пронзает меня взглядом. Оказавшись на крыльце, всматриваюсь в приливную волну. Прилив вечен, как вечно противостояние между добром и злом. Но равновесие нарушено. Люцифер решил пренебречь Правилами. И Фрэнни – наше лучшее оружие, которое должно помочь вернуть равновесие сил.
Я всегда знал, что Фрэнни особенная, но сейчас начинаю думать, что в ней скрывается нечто большее, чем Влияние. Она излучает какую-то едва уловимую силу. Я чувствовал ее в начале, и, несмотря на ненадежность и сомнительность, с каждым днем она становится все мощнее. Но не могу опознать ее – я никогда не встречал ничего такого ранее – и боюсь того, что она может значить для нее. Но, несмотря на мои чувства к ней, она солдат, а мы находимся на поле битвы.
Иду на пляж и сажусь на песок. Его тепло проходит через меня, и я ложусь на спину, закрывая глаза. Напряженность исчезает, и я растворяюсь в спокойствии, а затем пропускаю через себя лучи Света. Все внутри сжимается, когда начинаю двигаться, подобно свету, и, открыв глаза, оказываюсь в Комнате управления. Вокруг меня почти ничего. Только чистая энергия. И Табло в центре.
Это не Табло в прямом смысле слова. Это – сфера. Земля. Эфирное, как плавающее облако, и, в данный момент, относительно маленькое – приблизительно четыре фута (ок. 1,2 м) в диаметре. Я гляжу на массу мерцающих синих точек, танцующих по поверхности Табло, как светлячки. Человечество. Белые огни небожителей движутся среди них, но меня интересуют красные. Я отступаю на шаг и прошу Табло увеличиться в размерах для лучшей детализации. Оно мгновенно увеличивается в размерах, и теперь его диаметр с полмили (ок. 800 м).
– Габриэль, – произносит голос.
Не оборачиваясь, я кружу по Табло. Просмотр занимает несколько минут, и мое внимание останавливается на Флорида-Кис (архипелаг, цепь коралловых островов и рифов на юго-востоке США – прим. пер.). В пределах мили (ок. 1,6 км.) от бунгало нет никаких красных огней. Я уверен, что демоны рыщут, но они еще не нашли ее. Сейчас Фрэнни в безопасности.
– Спасибо, что помогла мне на взлетно-посадочной полосе, – говорю я, наконец.
Селин подходит ко мне, когда я тянусь вперед и касаюсь синего огонька, определяющего Фрэнни.
– Пожалуйста, – отвечает она, слегка кивнув, и рыжие завитки ее волос подпрыгивают в такт движениям. – Думаю, тебе будет интересно узнать местонахождение Мархосиаса.
Мой взгляд скользит от Табло к Селин. Она сворачивает крылья позади тонкого тела и указывает длинным пальцем на красный сигнальный огонек к северу от Бостона.
Я вращаю Табло и просматриваю область белых огней.
– Кто остался присматривать за семьей Фрэнни?
Она съеживается.
– Ты не отдавал распоряжения…
Потому что надеялся, что наш отъезд отвлечет их.
– Кто свободен?
Селин взмахивает рукой над Табло, и несколько белых огоньков вспыхивают, указывая на хранителей, готовых взять новое задание.
– Не много. Приспешники Люцифера мародёрствуют, и были случаи принуждения. – Ее взгляд полон печали и ярости. – Он мошенничает, Габриэль, посылая демонов в синагоги, церкви и мечети. Активно ищет невинных и верующих, принуждая грешить. – Она пробегает пальцами по Табло. – Мы ежедневно привлекаем новых хранителей, ускоряем программу обучения, чтобы попытаться покрыть возрастающую потребность, но хранителей недостаточно, чтобы защитить все человечество.
Ощущение страха, которое росло во мне, окончательно осело и пустило корни.
Это начало.
Всемогущий слишком долго не замечал, что Люцифер позволяет себе слишком много, и ситуация начинает выходить из-под контроля.
Фрэнни.
Я не могу перестать думать о том, что сделает с ней обострение конфликта. Сила Фрэнни растет, и поэтому Люцифер наглеет и плюет на правила.
Я возвращаюсь к просмотру вариантов на Табло.
– Мы отправим Аарона в Хэйден. Пусть он оценит ситуацию.
Брови Селин поднимаются в удивлении.
– Аарона? – говорит она осторожно. – Ты уверен?
Несмотря на ее опасения, он – наилучший выбор. Его последняя подопечная – монахиня, живущая в святости – умерла по естественным причинам в возрасте 104 лет, несмотря на многочисленные попытки Люцифера развратить ее.
– Он самый взрослый и опытный, – говорю я, вздрагивая от воспоминаний о том, что произошло, когда отправил более молодого и менее опытного.
– Будет сделано, – кивнула Селин.
Рядом со мной появляется Аарон, так что я отдаляюсь от Табло. Он прислоняется к поручню, возникшему рядом с ним, и его губы изгибаются в дерзкой полуулыбке, которая показывает глубокую ямочку на щеке.
– Вызывал? – говорит он, выгнув бровь платинового оттенка.
– Для тебя есть работа, – мой взгляд блуждает между ним и Селин, и на краткий миг я задумаюсь о правильности своего выбора. – Думаешь, сможешь держаться подальше от неприятностей?
– Ты так слабо в меня веришь, – отвечает он.
Я сажусь в белое рабочее кресло, которое материализуется подо мной.
– Это серьезно, Аарон. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился на деле.
Он бросает на меня взгляд.
– Если ты не уверен, что я справлюсь, почему тогда вызвал?
Я удерживаю его взгляд.
– Потому что мне нужен достаточно опытный хранитель, такой, как ты.
Его губы изгибаются в сардонической усмешке.
– Полагаю, тогда вы должны доверять мне, о, всемогущий.
Он демонстративно раскланивается.
Я сжимаю виски из-за внезапной головной боли. Головная боль? Что дальше?
– Не превращай дело в личное, – процедил я сквозь зубы.
Выражение его лица становится серьезным.
– Именно ты сделал его личным, когда…
Селин встает между нами, положив Аарону руку на грудь.
– Он будет в порядке, – произносит она тихим, но уверенным голосом.
Сдержав комментарий, Аарон поворачивается к Табло.
– Какое задание?
Я встаю с кресла, которое исчезает, стоит оттолкнуть его, и касаюсь пальцем Табло над Хэйденом.
– Я отправляю тебя в помощь Даниэлю.
На мгновение его взгляд задерживается на Табло.
– Даниэлю? Ты же не серьезно, – иронизирует он. – Я должен выполнять приказы Григори? Он падший, Габриэль, – добавляет он и демонстративно скрещивает руки на груди.
И снова я думаю о правильности своего выбора. Я уже почти собираюсь сказать, чтобы он забыл о задании, как Селин произносит:
– Это ее семья, Аарон. Что не так? Слишком сложная работа?
Аарон разворачивается, стреляя в меня взглядом, и смотрит на Табло.
– Что именно мне предстоит делать?
– То, что ты делаешь лучше всего, – отвечаю я.
Он выпячивает грудь.
– Я лучший, хотя никто здесь, кажется, не помнит об этом маленьком факте.
Бесполезно указывать, что большой опыт не делает его лучшим автоматически. С момента моего создания это было яблоком раздора. Но по факту он противостоит архангелу Габриэлю – не мне.
После войны на Небесах Люцифер пал и начал создавать собственную армию. Габриэль понял, что больше не мог служить единственным защитником всего человечества и попросил у Всевышнего армию хранителей. Аарон был одним из первых обученных и одним из фаворитов Габриэля. Когда было принято решение, что Габриэль передаст контроль над хранителями другому, Аарон полагал, что выбор очевиден, и это он. Но когда Габриэль попросил Всевышнего создать Доминиона, чтобы тот стал его Левой рукой – более сильного, чем хранители, чтобы управлять ими – Аарон разгневался.
И не успокоился до сих пор.
Аарон обижен на меня за то, что я стал тем, кем мечтал быть он. И парень достаточно умен, чтобы не выплескивать свое раздражение на Габриэля. Он полагает, что им пренебрегли, и в течение шести тысяч лет, начиная с моего создания, никогда не позволял мне забыть об этом.
Когда Аарон ухмыляется и постепенно исчезает, а его белая метка загорается на Табло возле дома Фрэнни, я снова напоминаю себе, что он, по сути, один из самых лучших.
Я следую за Светом обратно на пляж, где сажусь и наблюдаю за волнами, окрашенными лучами заходящего солнца в оттенки красного. Встаю с песка и молюсь о правильности своего решения. Если бы существовал способ навсегда скрыть Фрэнни, я бы сделал это. Но они найдут нас. Это только вопрос времени.
Люк
Габриэль сошел с ума. Это единственный вывод, к которому я пришел.
Он слишком долго дышал озоном, и это помутило его рассудок. И теперь парень не внушает доверия.
