Текст книги "Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост"

Автор книги: Лиз Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава пятнадцатая

Нам повезло – вскоре выяснилось, что нас заперли в этом пузыре не навсегда. А потом не повезло – нас разделили, рассадив по отдельным камерам, совсем крошечным. Моя камера больше напоминала коробку – пять шагов от стены до стены да постель из водорослей в углу.

И всё из-за мистера Бистона! Как он мог так поступить с нами?!

Усевшись на кровать, я первым делом сосчитала морские блюдечки, прилепившиеся к шероховатой каменной стене. Потом пересчитала водоросли, свешивающиеся с потолка. Потом огляделась – чего бы еще посчитать. Оказалось, что нечего, не считая мыслей, теснящихся в моей голове. Вот мыслей этих, особенно ужасных, было более чем достаточно.

Тут вошел охранник с миской чего-то крайне неаппетитного в руках – по всей видимости, это был ужин.

– Что вы собираетесь…

Не ответив, он сунул миску мне в руки и исчез.

– Так нечестно! – закричала я ему вслед. – Я ничего не сделала!

Потом я заглянула в миску. Судя по ее содержимому, туда уже кого-то стошнило – непонятные, рассыпчато-желтые комки, щедро политые отвратительной зеленой слизью. Мерзость! Оттолкнув миску подальше, я принялась считать секунды. Сколько же мне еще здесь сидеть?

Очнулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо, причем я, оказывается, спала, растянувшись на водорослевой подстилке.

– Мама? – торопливо вскочила я.

Но это была не мама; меня разбудил охранник. Достав наручники, одно кольцо он защелкнул у меня на кисти, а другое надел себе на руку.

– Куда вы меня ведете? – пискнула я.

Но он, конечно же, не ответил. Просто выволок меня из камеры и захлопнул за нами дверь.

– Подумаешь, молчун какой, – раздраженно буркнула я.

Мы плыли по длинным коридорам, сворачивали за углы, снова плыли и снова сворачивали, и наконец очутились перед воротами, сделанными в форме слегка приоткрытой зубастой акульей пасти, – совсем как при входе в тюрьму. Охранник дважды стукнул по одному из зубов, и пасть распахнулась. Он подтолкнул меня вперед.

Едва мы очутились внутри, к нам сразу же подплыл еще один охранник, и мы продолжили путь по бесконечным коридорам, мало чем отличающимся от предыдущих. В конце концов меня втолкнули в новую камеру, как две капли воды похожую на первую.

Просто замечательно!

На этот раз я успела сосчитать только блюдечки на потолке, как за мной уже снова пришли. Но теперь меня отвели совсем в другое место!

Достигнув конца очередного коридора, охранник отпер неприметную дверцу, и я очутилась в открытом море. У меня даже мелькнула шальная мысль, что сейчас меня отпустят. Но нет, мы по-прежнему были накрепко скованы наручниками.

Вода между тем становилась всё теплее и прозрачнее. Впереди что-то маячило. Разные цвета – и пятна света. Они не мельтешили, как над Великим Русалочьим.

Рифом, но мягким сиянием поднимались откуда-то с глубины. Когда мы приблизились, цвета приняли форму огромного дворца с просторным полукруглым входом-воротами, выложенным драгоценными камнями. По обеим сторонам от ворот возвышались мраморные колонны – казалось, что они растут прямо из дна и поднимаются до самой поверхности. Перед каждой колонной на небольшом мраморном же постаменте красовалась статуя морского конька. Кроме того, вход караулили два тритона. У каждого на хвосте сбоку искрилась широкая золотистая полоска.

– Туда, – бросил мне охранник, коротко кивнув тритонам, и указал на закрытые ворота.

Тритоны расступились в стороны, и ворота открылись. Мы проплыли внутрь. Откуда-то сверху свисало множество серебряных нитей, унизанных ракушками, которые тихонько позвякивали в такт колеблющейся воде.

– Где мы? – робко спросила я.

Вообще, больше всего это было похоже на холл шикарного отеля, только еще шикарнее. С высокого арочного потолка свешивались хрустальные люстры. В центре зала попыхивал изумрудными облачками крошечный вулканчик – подводный фонтан, догадалась я. Из массивного каменного котла струился, пузырясь и переливаясь через край, сиреневатый свет.

– Ты что, совсем ничего не знаешь?! – презрительно бросил охранник. – Это же дворец Нептуна. – Он снова подтолкнул меня вперед.

Дворец Нептуна! Но зачем мы здесь? Я вспомнила рассказы Шоны. Что он со мной сделает? Превратит в камень?!

Мимо проплыли, переговариваясь вполголоса, два тритона с длинными черными хвостами. Из дальнего конца зала нам навстречу выступила русалка. Охранник вынул из хвостового кармана какую-то карточку. Глянув на нее, русалка тут же посторонилась – возле нее в стене зияло отверстие.

– Туда! – Нырнув в дыру, охранник втащил меня за собой. Мы поднимались вверх и вверх по закручивающемуся спиралью переходу, потом спускались вниз и вниз и наконец очутились перед маленькой дверцей. Охранник распахнул ее и впихнул меня внутрь.

Мы оказались в большом прямоугольном зале со стеклянными стенами. Ну чисто аквариум! Правда, рыбы плавали снаружи; яркие – желтые и синие, они носились вокруг аквариума, с любопытством заглядывая внутрь. Охранник подвел меня к длинному ряду камней, выложенному вдоль одной из стен, и велел сесть. Перед камнями была прикреплена табличка с выведенной заглавными буквами надписью: «ОБВИНЯЕМАЯ».

Это я – обвиняемая?! Но что я такого сделала?

Напротив меня раскинулся амфитеатр коралловых сидений. На них восседали тритоны и русалки в удивительных костюмах. На одном тритоне был пиджак, сплетенный из золотистых водорослей, с изображением трезубца на груди. Он деловито листал толстую папку. Другой тритон, в черном костюме, на следующем ряду, тоже просматривал пачку бумаг и время от времени шептал что-то русалке, сидевшей рядом.

Что происходит? Зачем меня сюда привели?

Прямо передо мной за широким коралловым столом, на котором красовалась табличка с надписью «секретарь», сидела русалка и со скучающим видом рассматривала свои ногти. Позади нее стоял маленький хрустальный столик, а за столиком – совершенно изумительный трон: весь золотой, со спинкой в форме трезубца, выложенной кораллами и жемчугами. Круглое сиденье было сделано из мрамора с голубыми прожилками, подлокотники – в виде золотых морских коньков, а вместо ножек – закрученные хвосты этих самых коньков, вдобавок покрытые бриллиантами.

Трон возвышался посреди зала – даже пустой он выглядел величественным и грозным.

Русалка за коралловым столом то и дело перекладывала с места на место лежавшие перед ней тростниковые палочки и стопки непромокаемой бумаги. На одном краю стола высилась настоящая башня из пластиковых папок, на другом – сидел, завязав узлом щупальца, весьма недовольного вида кальмар. Русалка то и дело оглядывалась на вход позади трона. Как и трон, дверной проем был сделан из золота с вкраплениями драгоценных камней. Двери были закрыты.

Услышав всплеск вверху, я вскинула голову: на потолке тоже оказалась дверца. Сейчас она распахнулась, пропуская двух охранников и хрупкую фигурку между ними.

Мама! Она испуганно озиралась по сторонам. Тут она заметила меня и встрепенулась, даже попыталась улыбнуться через свою маску. Я слабо улыбнулась в ответ.

Что мы здесь делаем?

Вокруг аквариума между тем собиралась и рассаживалась публика. Вот толстая русалка сняла с шеи бархатистого угря и, повелительным жестом заставив всех подвинуться, уселась на огромного, украшенного драгоценными камнями краба. Оживленно переговариваясь, прибыла группа тритонов с блокнотами и диктофонами в руках. Журналисты. Вдоль границы зала выстроилась молчаливая шеренга морских коньков.

Неожиданно вдали загрохотал гром, и в зале всё стихло. Грохот приблизился; вода заходила ходуном. Секретарша вцепилась в свой стол, остальные тоже хватались за что попало.

Что происходит?! Я нервно оглядывалась, на всякий случай держась за коралловый выступ. Но морские жители, похоже, не особенно волновались. Наконец грохот стал оглушительным, и ворота распахнулись, пропуская стайку дельфинов, впряженных в золотую колесницу, сплошь покрытую драгоценными камнями. В колеснице восседал высоченный тритон с седой, спускающейся на грудь бородой и с хвостом, украшенным бриллиантами. Самодовольно сверкая драгоценностями, тритон выбрался из колесницы и, подвернув под себя хвост, взгромоздился на трон. В руке он сжимал огромный золотой трезубец.

Нептун! Собственной персоной! В двух шагах от меня!

Нептун ударил трезубцем об пол, и дельфины немедленно покинули зал суда, увлекая за собой колесницу. Еще удар – и ворота за ними захлопнулись. Третий удар – и море успокоилось. Я растерянно откинулась на спинку своего камня.

– ВСТАТЬ! – проревел суровый голос.

Нептун указывал своим трезубцем прямо на меня! Я подскочила как ужаленная, совершенно уверенная, что сейчас он удвоит, а то и утроит срок моего наказания, каким бы тот ни был.

Нептун, искоса поглядывая на меня, что-то буркнул секретарю. Русалка также посмотрела на меня, потом взяла со стола одну из тростниковых палочек и, ткнув ею кальмара в бок, записала что-то на листе непромокаемой бумаги. Кальмар недовольно заерзал на своем месте и снова сомкнул щупальца.

Нептун окинул зал суровым взглядом, затем, ударив трезубцем, рявкнул: «СЕСТЬ!», и все поспешно расселись по своим местам. Я тоже села. В зал вплыло с дюжину морских коньков: разделившись на две шеренги, они выстроились по обе стороны от своего повелителя.

Тритон в золотом пиджаке поднялся с кораллового сиденья и низко поклонился.

– ПРИБЛИЗИТЬСЯ! – проревел Нептун.

Тритон почтительно повиновался и, присев, поцеловал у Нептуна кончик хвоста.

– Если Ваше величество позволит, я хотел бы раскрыть суть рассматриваемого дела, – произнес он, выпрямившись.

– Продолжайте! – Нептун кивнул.

– Ваше величество, перед вами русалка и… человеческаяженщина, – произнося последнее слово, тритон так сморщился, словно с трудом сдерживал тошноту. Впрочем, он быстро справился с собой и, дернув себя за воротник, продолжил: – Эта преступная пара строила планы и вынашивала заговоры, придумывала хитрости и уловки…

– Как вы СМЕЕТЕ тратить мое драгоценное время? – заорал Нептун, вскидывая трезубец. – Только ФАКТЫ!

– Сию минуту, Ваше величество, сию минуту. – Тритон торопливо пролистал свою папку и откашлялся. – Это дитя, сидящее перед вами, вломилось сегодня в тюрьму, нанесло многочисленные повреждения Великому Русалочьему Рифу и оскорбило вашего личного советника.

– Еще что-нибудь? – Нептун побагровел.

– Здесь всё изложено, Ваше величество, – тритон почтительно протянул Нептуну папку.

Нептун, не глядя, сунул папку секретарю. Тритон снова откашлялся.

– Что касается женщины, – с видимым отвращением проговорил он, – то к ней применимы все те же обвинения.

Нептун коротко кивнул:

– Итак, мистер Склизкамыш, это ВСЁ?

– Так точно, Ваше величество, – Склизкамыш поклонился. – Но, если бы мне было дозволено упомянуть еще об одной стороне дела…

Нептун гневно сжал губы. Тритон заторопился:

– У главной обвиняемой, действовавшей с помощью женщины, имеются сообщники…

Милли и Шона! Я в ужасе прижала ладонь к губам.

– И русалочка, и та, другая,содержатся в заключении в ожидании решения суда.

– СУДА, Склизкамыш?! Это, по-вашему, суд?

– Ваше величество, они ожидают Вашеговысочайшего решения.

– Ну, СПАСИБО, мистер Склизкамыш, – прогудел Нептун. – А теперь я хотел бы пригласить свидетелей… Мистер Чарльз Правоплав Бистон.

Как только мистер Бистон появился в зале, я тут же скрестила руки – от сглаза. Я и ноги хотела скрестить, но вовремя вспомнила, что у меня сейчас хвост. Мистер Бистон был какой-то другой, я не сразу поняла, какой. Только когда он приблизился к Нептуну, я сообразила, что впервые вижу его в обличье тритона.

Низко поклонившись, мистер Бистон поцеловал Нептуну хвост. На нас с мамой он старался не смотреть.

– Если мне позволено будет обратиться к своим записям… – Из его рта вырвалось облачко воздушных пузырьков.

Обратиться к своему вранью,подумала я.

– Ваше величество, этой ночью меня хитростью вовлекли в спасательную операцию. Мы преследовали яхту на утлой моторной лодке. Меня оглушили ударом гика по голове и связали, после чего обвиняемые… – тут он быстро глянул на маму, – приступили к исполнению своих преступных намерений. К счастью, они всего лишь любители и потому не сумели справиться с таким настоящим профессионалом, как я. – Умолкнув, он выжидательно уставился на Нептуна.

– Мистер Правоплав! Не ждите от меня аплодисментов! ПРОДОЛЖАЙТЕ!

Мистер Бистон покраснел как вареный рак.

– Да, конечно, Ваше величество. Одним словом, мне удалось бежать и искать помощи у сурового плавника правосудия.

– Вы обратились к страже?

– Так точно, Ваше величество.

– Благодарю вас. – Нептун стукнул трезубцем об пол. – ЗАЩИТА! – гаркнул он. – Мистер Плавнитонк? Ваш первый свидетель?

Тритон в черном пиджаке вскочил со своего кресла.

– Благодарю вас, Ваше величество.

Я окинула взглядом зал суда, пытаясь угадать, кого он собирается вызвать в свидетели.

– Встань, – буркнул мне стоящий рядом охранник. – С тобой будут говорить.

Он стащил меня с камня и подтолкнул в сторону трона. Я испуганно приблизилась к Нептуну и, вспомнив, как поступали остальные, поцеловала кончик его бриллиантового хвоста.

Дернув себя за бороду, Нептун наклонился вперед.

– Ты понимаешь, в чём тебя обвиняют? – спросил он чуть менее громко.

– Кажется, да.

– Ну, так говори, – рассердился он. – Тебе есть что сказать в свое оправдание?

– Ну… я… – Смолкнув, я осмотрелась по сторонам. Отовсюду на меня таращились тритоны и русалки. Некоторые тихонько переговаривались или даже смеялись. Наверное, надо мной. От этой мысли мой хвост дрогнул, и я уже готова была ответить, что сказать мне особо нечего, но тут поймала мамин взгляд. Приспустив на мгновение маску, она улыбалась мне.

– Не заставляй меня ждать, – заворчал Нептун.

И тут я поняла, чтонадо говорить.

– Э-э, мистер…

– По-твоему, я похож на мистера?Или на гражданина? А?

Я стукнула хвостом о пол и нервно оглянулась.

– Ваше величество, – поправилась я. – Я понимаю, что это звучит несколько странно, но хочу сказать, что рада здесь очутиться.

Удивленный ропот пробежал по залу и по рядам зрителей по ту сторону стеклянной стены. Журналисты яростно застрочили в своих блокнотах.

– Она сказала, что рада? – переспросили в одном углу.

– Это что, шутка?! – испугались в другом.

– Именно об этом я и мечтала всю жизнь, – заторопилась я. – Конечно, не о том, чтобы оказаться за решеткой до конца своих дней, а о том, чтобы попасть сюда, к вам. Мне здесь ужасно нравится.

Я покосилась на маму.

– Мне известно, что наполовину я человек, и у меня замечательная мама. Она вырастила меня совсем одна и всё такое. Но папа у меня тоже замечательный. И не только потому, что он тритон, благодаря чему я наполовину русалка. – Тут я храбро посмотрела Нептуну прямо в глаза. – Хотя это чрезвычайно круто.

Нептун нахмурился.

– То есть, хлестко. Я горжусь своим папой, поскольку он верит в настоящую любовь. – Тут я вытащила из кармана папины стихи. – Несмотря на долгие годы, проведенные в тюрьме, его чувства к нам ни чуточки не изменились.

Я бросила взгляд на Нептуна. У него уже начала подергиваться щека, в глазах пробегали гневные огоньки. И всё же он как будто немного расслабился: по крайней мере, перестал сжимать свой трезубец.

– Вы не можете заставить людей разлюбить друг друга только потому, что это запрещено законом.

Толстая русалка, сидящая на крабе, украдкой смахнула слезу. Другая вытащила из кармашка носовой платочек. Кое-кто закивал, из задних рядов послышалось: «Она в чём-то права».

Нептун громогласно вздохнул и выразительно зевнул.

– Мой папа влюбился. Ну и что? А я-то чем виновата, почему должна расти без отца?

Со всех сторон доносились сочувственные вздохи.

– Я просто хотела увидеть своего папу. Неужели это настолько опасно? Если это и вправду такое ужасное преступление, то заприте и меня, и мою маму тоже. Ваше величество, – я показала на тритона в золотом пиджаке. – Этот тритон хочет посадить нас в тюрьму согласно законам, созданным сотни лет назад. Но времена изменились. И не все люди такие уж плохие.

Тут я посмотрела на мистера Бистона. Нептун молчал.

– Даже ваш главный советник наполовину человек, – добавила я.

Мистер Бистон опустил глаза, словно пытаясь скрыться от любопытных взглядов.

– Но это не мешает ему быть вашим верным и преданным слугой. Так неужели это настолькоплохо?

Я выдержала паузу, потом снова повернулась к Нептуну, соображая, что бы еще сказать. – Я просто хотела увидеть своего папу, – повторила я.

Несколько мгновений Нептун смотрел мне прямо в глаза. Потом вдруг треснул трезубцем по полу:

– Не смей утверждать, что МОИ законы устарели!

Он вскочил с трона, и все поспешно поднялись со своих мест. Ворота распахнулись – снаружи ожидала колесница.

– Суд удаляется на совещание, – рявкнул Нептун, затем ступил на колесницу и был таков.

Я же без сил опустилась на камень и принялась ожидать своей участи.

Глава шестнадцатая

Несколько минут в зале стояла гробовая тишина. Потом вокруг робко зашептались, словно боялись заговорить вслух. Хотя кто знает: может, здесь это было действительно запрещено…

Я поискала мамины глаза. Но она сидела, закрыв лицо руками. Неужели я ее чем-то обидела?

Мне казалось, что мы сидим в почти полной тишине уже бесконечно долго. Кто-то вставал и уходил, кое-кто достал свертки с завтраком и принялся жевать бутерброды с водорослями.

Наконец ворота вновь распахнулись. Нептун возвращался! Все поспешно вскочили, но он нетерпеливым взмахом трезубца велел, чтобы мы заняли свои места. Потом дождался полной тишины в зале.

– Эмили Виндснэп, – под его пристальным взглядом я торопливо вытянулась в струнку. – Мэри Пенелопа Виндснэп, – прочел он по карточке, и мама тоже поднялась. – Вы обе пошли против МЕНЯ и МОИХ законов!

У меня пересохло в горле.

– Мое королевство живет по этим законам уже тысячу лет. Я их придумал – выим подчиняетесь. Вот как должно быть!

Я попыталась представить свою дальнейшую жизнь – с кроватью из водорослей и морскими блюдечками на потолке.

– И вы смеете утверждать, что Я ошибался?! – гремел его голос. – Вы лучше МЕНЯ знаете, как всё должно быть? ЧУШЬ!

Подавшись вперед, он вперился в меня пылающим взором. Сколько мне дадут лет? Десять? Двадцать? Пожизненное заключение?

Нептун молчал бесконечно долго. А когда снова заговорил, в его голосе неожиданно зазвучали мягкие нотки. Он говорил так тихо, что я затаила дыхание, вслушиваясь.

– И тем не менее… – он погладил бороду. – Тем не менее, тебе удалось тронуть меня, напомнить, что существует нечто превыше закона. – Голос его стал совсем мягким. – И потому это нечто ненаказуемо.

Я почти перестала дышать. Нептун задумчиво постукивал своим трезубцем.

– Вы обе свободны! – неожиданно прогремел он.

Публика ахнула. Загудели голоса. Вскинув трезубец, Нептун окинул зал грозным взором. В следующее мгновение снова стало тихо.

– Ты преступила мой закон, – продолжил он. – Но почему? Стану ли я делать вид, что не понимаю причины? Что никогда не испытывал того, что чувствуешь сейчас ты? НЕТ! Я не настолько лицемерен! Я не накажу тебя за любовь! Не накажу! Миссис Виндснэп, – он обернулся к маме и глубоко вздохнул. – Ваш муж также свободен.

Зал снова ахнул.

– Но на одном условии, – заявил Нептун. – Вы трое должны навсегда покинуть эти места и поселиться на крошечном острове, затерянном в океане. Он станет вашим домом, и его обитатели – вашими единственными друзьями. Нарушив это правило, вы будете жестоко наказаны. Вам всё понятно?

Я яростно закивала. Я ничего не перепутала? Мы снова увидим папу?!

Тут с места поднялся тритон в золотом пиджаке.

– Ваше величество, простите за вмешательство, – сказал он, низко кланяясь. – Но как быть со второй русалочкой? Понимаете, могут возникнуть неприятности…

– Только не морочьте мне голову этой ерундой, – рявкнул Нептун. – Пусть отправляется вместе с ними, если захочет. Поговорите с ее родителями. Если нет – тогда сотрите ей память.

– Будет исполнено, Ваше величество, – тритон сел на место.

Нептун обвел зал взглядом.

– А вы все можете рассказать своим друзьям и знакомым, что Нептун не только суров, но также справедлив и добр. – Он глянул на меня. – И не наказывает свой народ за любовь.

Нептун поднялся с трона и ударил трезубцем об пол.

– Дело закрыто! – проревел он и с этими словами покинул зал суда.

Дальше всё развивалось с невероятной скоростью. Едва Нептун удалился, зал буквально взорвался от шума – все кричали, улюлюкали, кто-то даже аплодировал. Некоторые подплывали, чтобы пожать мне руку.

– Я могу идти? – робко спросила я охранника. Он коротко кивнул и, сняв с меня наручник, указал на выход.

Когда я выбралась из зала суда, меня тут же взяла под руку русалка с собранными в пучок волосами.

– Твою маму выведут чуть позже; вы скоро увидитесь, – объяснила она. – А сейчас пойдем-ка отсюда.

– Кто… – начала было я, но она уже тянула меня к странному транспортному средству, одновременно похожему на лимузин и подводную лодку.

Лодка было длинная, белая и с золотыми ручками. Около нее собралась толпа журналистов.

– Скажите, Эмили, что вы сейчас чувствуете? – выкрикнула одна из русалок, держа наготове черную тростниковую палочку. Я вспомнила, что это журналистка, которая присутствовала на суде.

– Эмили сейчас не расположена к разговорам, – ответила за меня русалка с пучком. – Ей надо…

– Я чувствую себя совершенно хлестко, – сказала я. – Жду не дождусь, когда увижу маму с папой.

– Спасибо, Эмили.

Журналистка яростно застрочила в блокноте, а меня тем делом запихнули в лимузин. Там уже кто-то сидел.

– Шона!

– Эмили!

Мы обнялись.

– Мы уплываем на остров! – сообщила я. – Вместе с папой!

– Ремни пристегните, – велела русалка, усаживаясь за руль.

Лодка рванула с места. Пока она мчалась, разрезая воду, я рассказала Шоне о том, что со мной приключилось.

– Сказали, что ты можешь поехать с нами! – закончила я. Про вариант со стиранием памяти я решила не упоминать. Наверняка родители согласятся ее отпустить.

– Хлестко! – рассмеялась Шона.

– Поднимаемся, – предупредила русалка, глянув в зеркальце заднего вида.

Лодка-лимузин, задрав нос, медленно пошла вверх и наконец остановилась. Русалка откинула люк в потолке.

– Тебе выходить, – она протянула мне руку на прощанье.

Я смущенно ее пожала.

– Удачи тебе, Эмили. Ты смелая девочка.

– До встречи! – сказала Шона, и мы снова обнялись.

Я выбралась на крышу лимузина – и очутилась на свежем воздухе. Щурясь от дневного света, я огляделась вокруг. В нескольких метрах от меня покачивался на волнах «Король». С дюжину тритонов удерживали его за канаты. Мама стояла на корме, свесившись через перила и опустив руку в воду – словно держала кого-то. Привстав на цыпочки, я всмотрелась внимательнее.

Сначала я решила, что мне это только кажется. Как, уже? Так быстро? Лохматые черные волосы, глубокие карие глаза… Тут он заметил меня, и на его левой щеке появилась ямочка. Отпустив мамину руку, он подплыл ко мне.

– Папа!

Забыв обо всём на свете, я прыгнула в море – прямиком в его объятия!

– Моя жемчужинка! – шепнул он, крепко прижимая меня к себе. Потом мы вернулись к «Королю». Мама, свесившись через борт, взяла нас за руки. Мы снова были вместе, все трое!

Неожиданно у нас за спиной раздались громкий плеск и крики – к нам направлялась группа журналистов.

– Мистер Виндснэп! – Какой-то толстый тритон сунул папе под нос микрофон в форме большого коралла. – Саймон Водознак, радио «На морской волне». Вы растопили сердце Нептуна. Каково это, чувствовать себя творцом истории?

– Какой еще истории? – рассмеялся папа. – В этой истории мне хочется только одного: вернуться на двенадцать лет назад, чтобы прожить их вместе с женой и дочерью.

Тритон повернулся к маме:

– Миссис Виндснэп, это правда, что осуществить ваши замыслы вам помогла нянька дочери?

Тут только я заметила Милли, удобно расположившуюся в пластмассовом шезлонге на носу яхты. Рядом с ней сидел тритон, свесив за борт хвост. Оба сосредоточенно разглядывали разложенные на палубе гадальные карты.

– Без нее мы бы не справились, – ответила мама.

Тогда журналист повернулся ко мне.

– Эмили, ты очень смелая девочка. Но, наверняка, и ты не обошлась без помощи. Кому ты сейчас хотела бы выразить благодарность?

– Ну, во-первых, маме, за то, что она мне поверила. И папе, за то, что он нас ждал. – Папа чмокнул меня в щеку. – И Милли, за то, что вовремя заснула.

Журналист рассмеялся.

– А еще спасибо Шоне, моей лучшей подруге. Вот без нее у меня точно ничего бы не вышло.

И тут, краем глаза, я заметила знакомую фигуру. Все вокруг плавали группами, болтали и смеялись, но он был один. Встретившись со мной взглядом, мистер Бистон жалобно улыбнулся своей кривой улыбочкой и слегка наклонил голову, словно извиняясь.

И я его простила. Почти.

Не хватало одной мелочи, чтобы простить полностью.

Он испуганно дернулся, когда я подплыла к нему и прошептала на ухо свою просьбу.

– Коллективное стирание памяти?! – задохнулся он. – Это немыслимо! И опасно!

– Ну пожалуйста, мистер Бистон, – взмолилась я. – После всего, что случилось, я должна бы возненавидеть вас навсегда. Но я этого не сделаю. Если только вы выполните мою просьбу…

Он внимательно посмотрел мне в глаза. Кого он видел? Девочку, которую знал всю ее жизнь и к которой, быть может, относился не так уж плохо?

– Ну хорошо, – пробормотал он. – Уговорила…

Мы стояли, выстроившись вдоль края бассейна. Все весело переговаривались. Джули с Мэнди хихикали в уголке. Ну и пожалуйста: теперь у меня есть Шона. Лучше нее подруги всё равно не сыскать…

Я опустила голову, чтобы не выдать своих чувств; сердце оглушительно колотилось в груди.

Наконец появился инструктор Боб. Вскинув руку, я шагнула вперед.

– Пожалуйста, сэр, я хочу показать одно упражнение.

Боб нахмурился.

– Я специально тренировалась.

– Ну ладно, – он с улыбкой махнул рукой. – Показывай.

Я подошла к краю бассейна.

– Опять наша водоплавающая выпендривается, – прошипела из своего угла Мэнди.

– Именно так, – ответила я, посмотрев ей прямо в глаза. – Выпендриваюсь.

Я бросила взгляд в сторону окна. Отсюда не было видно, что делается снаружи, но я знала, что он уже там. Он обещал.

У меня было пять минут. Пять минут, чтобы испытать гордость, а не страх. Пять минут, чтобы потрясти Мэнди Раштон до глубины души!

И я нырнула. Мягко разрезая водную гладь, проплыла, почти касаясь дна, и вынырнула у противоположной стороны бассейна.

– Подумаешь! – фыркнула Мэнди. – Ну, побыла под водой чуть подольше. И что в этом такого особенного?

Пока она так издевалась, со мной что-то происходило. Ноги склеивались, превращаясь в хвост… Ну вот и всё!

В тот же миг я нырнула и, выставив хвост над поверхностью, закружилась волчком. Интересно, как там Мэнди!

Быстро вынырнув, я откинула с лица мокрые волосы и подняла глаза.

Тридцать разинутых ртов. Мертвая тишина. Как будто все они играли в «море волнуется раз».

Первой опомнилась Мэнди.

– Но… но… – забормотала она, – Это… как ты…

Я рассмеялась.

– Знаешь, что, Мэнди? Я тебя совсем не боюсь, и мне плевать на то, как ты меня обзываешь. Ты больше не помешаешь мне быть самой собой. И вообще больше не будешь ко мне цепляться. Потому что я уезжаю на необитаемый остров вместе с…

И тут в дверь постучали. Ошалевший инструктор Боб пошел открывать. Мистер Бистон. В самое время. Он что-то тихонько сказал Бобу на ухо.

– Ну конечно же, – ответил тот, будто во сне. – Я совсем забыл. Проходите. – Он повернулся к классу. – Ребята, у нас гость. Он сейчас кое-что вам расскажет.

Мистер Бистон встал перед классом с большим пакетом в руках.

– Итак, дети, – произнес он. – Слушайте меня внимательно. Я расскажу вам о маяках… и о том, как следует вести себя в открытом море. Но сначала, – тут мистер Бистон раскрыл свой пакет, – я хочу угостить вас чудесными пончиками с сахарной пудрой.

Я незаметно вылезла из бассейна. Казалось, обо мне все забыли! А скоро забудут по-настоящему.

– Спасибо, – беззвучно шепнула я, направляясь к выходу. Мистер Бистон кивнул с серьезным видом.

Я торопливо пробежала в раздевалку, переоделась и выскочила на улицу. Потом посмотрела в последний раз на школу.

– Прощай, седьмой «в», – тихо сказала я.

А потом повернулась и пошла прочь.

Мы покинули город той же ночью. Мама, папа и я. Мы плыли в новую жизнь, неизвестную и удивительную. Жизнь русалки для меня только начиналась.

Но только смотри, никому об этом не рассказывай.