Текст книги "Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост"

Автор книги: Лиз Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава четвертая

– Не забудь свои вещи.

Выглядывая из двери, мама протягивала предмет, при виде которого меня прошиб холодный пот.

– Ага, – я покорно приняла из ее рук сумку с купальными принадлежностями.

– И пошевеливайся, если не хочешь опоздать.

– Конечно. – Я замялась, разглядывая песок, забившийся между досок на мостках. – Мама… – добавила я тише.

– Что, милая?

– А мне обязательно идти в школу?

– В школу? Конечно, обязательно. Что еще за бредовая идея пришла тебе в голову?

– Кажется, я неважно себя чувствую. – Схватившись за живот, я сморщилась, словно от боли.

Не выдержав, мама перебралась с яхты на мостки и, присев передо мной на корточки, взяла меня пальцами за подбородок. Терпеть не могу, когда она так делает, – приходится или смотреть ей прямо в глаза, или зажмуриваться, что выглядит ужасно глупо.

– Так в чём же все-таки дело? – поинтересовалась мама. – Тебе не нравится новая школа?

– Да нет, она, в общем, нормальная.

– А что же тогда? Плавание?

Я попыталась отвернуться, но она крепко сжимала мой подбородок.

– Нет, – соврала я, стараясь глядеть в сторону.

– Мне казалось, что эту проблему мы решили, – сказала она. – Или ты боишься, что не излечилась?

И как же мне это самой в голову не пришло! Как можно быть такой дурой, чтобы не сообразить: как только я избавлюсь от водобоязни, меня тут же отправят на плавание!

– У меня живот болит, – промямлила я.

Мама отпустила мой подбородок.

– Ничего у тебя не болит, киска, и ты сама это прекрасно знаешь. А теперь дуй в школу. – Она поднялась, легонько шлепнув меня по попе. – Всё будет хорошо, – прибавила она мягче.

– Угу.

Я мрачно потащилась на набережную, где останавливался школьный автобус.

Когда я ввалилась в класс, миссис Партингтон уже закрывала журнал после переклички.

– На этот раз я, так уж и быть, закрою на твое опоздание один глаз, – сказала она, бросив взгляд на часы.

Она всегда так шутит, и весь класс смеется, потому что у нее один глаз не видит и, действительно, обычно закрыт. Иногда она его открывает – он такой же голубой, как и зрячий, только совсем не движется и смотрит прямо на тебя, даже если на самом деле миссис Партингтон глядит совсем в другую сторону. Страшновато. И как-то неловко. Не знаешь, куда смотреть, когда она с тобой разговаривает, поэтому каждый старается вести себя так, чтобы она к нему пореже обращалась. Мы – самый дисциплинированный класс в школе.

Но сегодня я не засмеялась вместе с остальными. Просто извинилась за опоздание и села на место, запихнув ненавистную сумку поглубже под парту.

Утро прошло хуже не придумаешь. Я ни на чём не могла сосредоточиться. Мы занимались делением столбиком, и я всё время путалась в цифрах, хотя на самом деле отлично умею делить! А миссис Партингтон всё время косилась на меня своим здоровым глазом.

Когда прозвонил звонок с уроков, мне действительно стало нехорошо. Нужно было построиться во дворе перед автобусом, который возил нас в бассейн, и все выбежали из класса. Только я копалась, запихивая в портфель ручки и линейку.

Миссис Партингтон вытирала доску.

– Ну же, Эмили, – сказала она, не оборачиваясь. – Неплохо бы тебе было хоть куда-нибудьсегодня не опоздать.

– Да, миссис Партингтон.

Я выползла из класса, волоча за собой сумку, и понуро побрела к автобусу. Может, если тащиться еле-еле, он уедет без меня?

Я уже была возле школьных ворот, когда меня окликнул Филипп Нортвуд.

– Эй, ты, подлиза! – крикнул он.

Все тут же обернулись.

– Подлиза? С чего ты взял?

– Да ладно, все видели, как ты выпендривалась в бассейне на прошлой неделе. Боб потом всё никак не мог успокоиться, всё твердил, какая ты необыкновенная и как мы должны брать с тебя пример.

– Да уж, все это слышали, – подхватила Мэнди Раштон. – И видели.

Я молча уставилась на нее. Что именноона видела? Мой хвост? Она не могла! Он даже не превратился как следует! Или превратился все-таки?..

– Плаваю, как умею, – сказала я.

– Ага, как же, – фыркнула Мэнди. – Задавала.

– Заткнись.

Тут подошел учитель физкультуры, мистер Берд.

– А ну, – крикнул он, – все в автобус!

Я уселась одна. Джули примостилась на сиденье наискосок.

– Этот Филипп такая свинья, – сказала она, устраивая сумку на коленях. Я благодарно улыбнулась в ответ. – Ему просто завидно, потому что сам он плавать не умеет.

– Спасибо, Джу…

– А ну-ка, Джуль, подвинься! – Мэнди плюхнулась на сиденье рядом с Джули, одарив меня ехидной улыбкой. – Если только ты не хочешь сесть к нашей водоплавающей.

Джули густо покраснела, а я отвернулась к окну. Автобус, подпрыгивая, катил по дороге. У меня в голове крутились слова Мэнди. «Водоплавающая».Что она имела в виду?

Наконец автобус замер на автостоянке перед бассейном. Мэнди, толкаясь, вместе со всеми рванула к выходу.

– Ты идешь? – Джули задержалась в дверях.

– Одну минутку…

Я притворилась, будто завязываю шнурки. Может, удастся спрятаться за сиденьем, пока все не выйдут, а потом сказать, что я потеряла сознание или упала и ударилась обо что-нибудь головой.

Веселый гомон снаружи внезапно стих. И тут же раздался многоголосый стон, разноголосье разочарованных выкриков.

– Но это же нечестно! – вопил Филипп.

Я украдкой выглянула в окно. Там стоял инструктор Боб, разговаривая о чём-то с мистером Бердом. Весь седьмой «в» столпился вокруг; кое-кто побросал сумки на землю. В следующий момент в автобус кто-то вошел. Я тут же присела на корточки и затаила дыхание. Но шаги упорно приближались.

– Ты что, до сих поршнурки завязываешь?

Это была Джули.

– Что? – я в смущении вскинула голову.

– Что ты там делаешь?

– Да просто…

– Ладно, неважно. – Она уселась на свое место. – Плавание отменяется.

–  Что?!

– Работники бассейна устроили забастовку – им, видишь ли, зарплату урезали. А школу предупредить забыли.

– Шутишь!

– А что, похоже?

Я посмотрела на Джули – у нее было совершенно несчастное лицо. Я поспешно опустила голову, пытаясь скрыть счастливую улыбку.

– Это просто нечестно! Интересно, что у нас будет вместо плавания?

– Боб как раз решает с мистером Бердом. Они хотят устроить экскурсию на природу.

– Фу, скучища! – Я сложила руки на груди, делая вид, что возмущена не меньше Джули.

Вскоре все снова залезли в автобус, и мистер Берд с улыбкой объявил, что мы едем в Мейсфинский лес. Мэнди злобно косилась на меня со своего места, а я еле сдерживалась, чтобы не вскинуть руку с победным воплем: «Йесс!»

В тот день я улеглась в постель пораньше и потому успела поспать пару часиков до встречи с Шоной. Я легко нашла дорогу к камням и оказалась на месте первой. О том, что Шона появилась, я догадалась, увидев хвост, изящным взмахом рассыпающий снопы радужных брызг.

– Привет! – Я радостно замахала рукой, как только ее голова показалась над волнами.

– Привет! – Она махнула в ответ. – Поплыли.

– Куда?

– Увидишь.

Подняв тучу брызг, она исчезла под водой.

Мы плыли и плыли. Вода напоминала мне шоколад из рекламных роликов – густая, атласная, обволакивающая и нежная. Мне казалось, что я таю, растворяюсь в ней.

Шона неслась вперед, изредка оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что я не отстаю. Время от времени она указывала налево или направо, и я, проследив за ее рукой, видела косяки крошечных рыбешек, плывущих клином, или желтый цветок, тянущийся к поверхности, словно подсолнух к свету. Некоторое время нас сопровождала шеренга серых рыбин в тончайшую, как галстук бизнесмена, полоску – живых, подвижных и любопытных.

И только когда мы, сделав небольшую остановку, поднялись на поверхность, я вдруг сообразила, что всё это время плыла под водой.

– Как мне это удалось? – ахнула я, глубоко дыша.

– Удалось что? – не поняла Шона.

Я оглянулась на скалы. Они казались крошечными песчинками где-то вдали.

– Мы, наверное, проплыли не меньше километра.

– Километр с четвертью. – Шона бросила на меня извиняющийся взгляд. – Папа подарил мне на день рождения плывометр.

– Что?

– Прости, я всё время забываю, что ты недавно стала русалкой. Плывометр показывает, сколько ты проплыл. Я вчера измерила расстояние от Радужных Камней.

– От чего?

– Ну, от того места, где мы познакомились.

– А, понятно.

Похоже, я «догоняла» с трудом – Шона плыла и осыпала меня новой информацией одинаково быстро.

– Я боялась, что для тебя это может оказаться слишком далеко, но мне очень хотелось тебя сюда привести.

Я огляделась. Вокруг колыхалось равнодушное море. Ну, и что здесь такого особенного?

– Почему именно сюда? – поинтересовалась я. – А потом, ты так и не объяснила, как мы можем оставаться под водой так долго?

– Мы же русалки, – Шона пожала плечами. – Поплыли, я хочу тебе кое-что показать.

С этими словами она вновь исчезла под водой. Я нырнула следом. Чем ниже мы опускались, тем холоднее становилось вокруг. Время от времени из темноты появлялись и снова пропадали рыбы. Мимо проплыла огромная, серая в черную крапинку, рыбина с капризно отвисшей нижней губой. Там и тут покачивались розовые медузы.

– Гляди! – Шона указала на медленно вьющийся столб, состоящий из крошечных черных рыбешек.

Потом мы опустились еще глубже, и я почувствовала, как меня охватывает зябкая дрожь. Неожиданно Шона схватила меня за руку и показала вниз. Под нами раскинулся гигантский ковер – из водорослей.

– Что это? – ахнула я.

– Сейчас поймешь.

И Шона потянула меня еще ниже. Водоросли, извиваясь, скользили по моему лицу. Что она делает? Куда меня тащит? Я уже хотела остановить Шону, но тут водоросли поредели, как будто мы из лесной чащи выбрались на опушку. Точнее, на полянку – мы очутились на крошечном песчаном пятачке посреди густых зарослей.

– Что это? – снова спросила я.

– А ты как думаешь?

Я огляделась. На песке валялась огромная стальная труба, рядом были туго натянуты рыбачьи сети, тут же стояли два старых ржавых велосипеда с пружинами вместо колес.

– Понятия не имею.

– Игровая площадка Вообще-то, нам сюда ходить запрещено, но все всё равно ходят.

– Почему запрещено?

– Потому что мы должны держаться тех мест, где живем. Уплывать далеко от них – опасно, нас могут заметить. – Шона исчезла в трубе. – Иди сюда! – ее голос гулко забулькал, эхом отдаваясь по всей площадке.

Я тоже забралась в трубу, медленно поплыла вдоль ее холодной стенки. Когда я выбралась с другой стороны, Шона уже скакала на рыболовной сети, как на батуте. Я тут же присоединилась к ней.

– Нравится?

– Ага. Круто!

– Круто?! – Она недоуменно уставилась на меня.

– Ну да. Круто, классно, здорово.

– А! Хлестко?

– Наверное, да. – Я рассматривала площадку. – А откуда всё это добро?

– Люди роняют или выбрасывают в море самые разные вещи, а мы их подбираем и используем. – Шона боком уселась на велосипед и принялась раскачиваться на нём. – Как хорошо вместе, правда? – добавила она.

– У тебя что, нет друзей? – поинтересовалась я, усаживаясь на соседний велосипед и обвивая его хвостом.

– Друзья есть. А вот лучшей подруги нету. Некоторые считают, что я такая зубрилка, что мне просто некогда дружить.

– Но ты ведь и вправду много занимаешься, – заметила я. – По ночам готовишься к контрольным!

– Да, правда. Ты что, тоже считаешь, что я зануда?

– Что ты! По-моему, ты… ты хлесткая!

Шона смущенно заулыбалась.

– А почему сейчас здесь никого нет? – спросила я. – Страшновато как-то.

– Так ведь ночь же, балда!

– Ой, да, конечно. – Я крепко вцепилась в велосипедный руль, раскачиваясь вверх-вниз. – Хотелось бы мне посмотреть на других русалок, – призналась я, помолчав немного.

– Ну так посмотри! Ты можешь прийти ко мне в школу.

– Как? У вас же не бывает дополнительных занятий посреди ночи.

– Приходи днем. Например, в субботу.

– В субботу?

– Мы учимся утром по субботам. Хочешь, приходи уже на этой неделе. Я скажу, что ты моя двоюродная сестра. Это будет сухо!

– Сухо?

– То есть, круто.

Я лихорадочно соображала. В субботу меня пригласила к себе Джули. Можно, конечно, сказать маме, что я иду к ней, а Джули – что не смогу прийти. Но ведь у нас только-только начинает налаживаться дружба! Вдруг она меня больше никогда не позовет? И кто у меня тогда будет? Кроме Шоны? Но ведь Шона – русалка! И она зовет меня в настоящую русалочью школу! Такая удача выпадает не каждый день.

– Хорошо. Давай попробуем.

– Классно! А твои родители не будут возражать?

– Ты что, шутишь? Никто ведь не знает, что я русалка.

– Кроме мамы с папой? Ведь, если ты русалка...

– У меня нет папы, – сказала я.

– Ой. Извини.

– Ничего страшного. У меня, считай, его никогда и не было. Он бросил нас, когда я была совсем маленькой.

– Акула его проглоти! Как это ужасно!

– Да ладно, я его всё равно знать не желаю. Он даже не предупредил, что уходит. Просто исчез, и всё. Мама так и не смогла его простить.

Неожиданно Шона замолчала. Она смотрела на меня, словно окаменев.

– Ты что?

– Твой папа ушел, когда ты была совсем маленькой?

– Да.

– И вы не знаете, почему он ушел?

Я покачала головой.

– И куда он делся, тоже не знаете?

– He-а. Но после того, как он такобошелся с мамой, он может идти куда ему…

– А что, если с ним что-нибудь случилось?

– Да что с ним могло случиться?!

– Ну, например, его похитили, и он не может вернуться, или…

– Он нас бросил. И мы прекрасно без него обходимся.

– Но что, если…

– Шона! Я не хочу об этом говорить! У меня нет папы, и точка. Договорились? Конец разговора.

Мимо проплыл косяк длинных белых рыб и скрылся в зарослях. Водоросли мягко качнулись им вслед.

– Извини, – сказала Шона. – Так ты придешь в субботу?

– Если ты еще не передумала, – я скорчила шутливую гримасу.

– Конечно, нет! – Она соскочила с велосипеда – Пошли. Пора возвращаться.

Мы молча плыли к Радужным Камням. Мне было немножко грустно – Шона растревожила меня своими вопросами. Дело в том, что я и сама сотни раз спрашивала себя о том же. Почему мой папа исчез? Разве он не любил меня? Не хотел, чтобы я была? Может, он ушел из-за меня?

Увижу ли я его когда-нибудь?

Глава пятая

Я шла по пристани и махала маме рукой.

– Удачного дня, малышка! – кричала она, махая в ответ.

Ну иди же, иди назад, домой, мысленно приказывала я ей. А сама всё махала и махала как идиотка:

– Пока!

Я брела вперед, поминутно оглядываясь, и мама каждый раз начинала махать и улыбаться по новой.

В конце концов она всё же повернулась и закрыла за собой дверь. Вздохнув с облегчением, я дошла до конца пристани, оглянулась еще раз на всякий случай, а потом, вместо того чтобы свернуть на набережную, сбежала на пляж и спряталась под пристанью. Поспешно стянув джинсы и кроссовки, я спрятала их под камень – купальник уже был на мне.

Был прилив, поэтому вода стояла довольно высоко. На пляже толпились какие-то люди, но на меня никто не обращал внимания. А что если они заметят? Я сразу представила, как люди тычут в мою сторону пальцами и кричат: «Человек-рыба! Рыба-девочка!», как они со смехом пытаются набросить на меня сеть.

Может, не стоит лезть в воду? Но как же Шона? И русалочья школа? Нет, надо плыть! В конце концов, можно проплыть под водой до самых Радужных Камней, и тогда уж точно никто не увидит мой хвост.

Не раздумывая больше ни секунды, я плюхнулась в ледяную воду. Еще один, последний, взгляд назад, потом вздохнуть поглубже, нырнуть – и вперед.

Добравшись до Радужных Камней, я устроилась у самой кромки воды, под прикрытием скал. Через пару минут появилась и Шона.

– Ты уже здесь! – обрадовалась она.

Мы скользнули в воду и поплыли в новом для меня направлении, в сторону Корабельной бухты. Когда мы обогнули мыс, Шона оглянулась:

– Ну ты как, готова?

– Да я уже жду не дождусь!

Нырнув, Шона стала опускаться всё ниже и ниже. Я вторила каждому ее движению, не забывая при этом вертеть головой по сторонам. Из невидимых расщелин между скалами выпархивали стайки шустрых рыбешек. Целые семейства морских ежей облепили камни. Вода между тем становилась всё холоднее.

Неожиданно Шона пропала. Ударив хвостом, я рванулась вниз, за ней. И почти сразу же заметила отверстие в скале. Точнее, огромный вход, через который смог бы пролезть даже кит! Шона улыбалась мне изнутри:

– Залезай!

– Куда, в эту дыру?!

Вернувшись, она схватила меня за руку, и мы бок о бок скользнули в отверстие. Это оказался туннель в скале, длинный и извилистый. После очередного поворота впереди замерцал свет. Он становился всё ярче, и вот, туннель закончился. Я выбралась наружу – и остолбенела.

Мы находились в большущей пещере – да что там большущей, просто гигантской! Размером с футбольное поле, а может, даже больше. Во все стороны от нее ответвлялись туннели и другие пещеры, поменьше. Всё вместе это напоминало огромный муравейник.

Повсюду плавали люди – и все как один были с рыбьими хвостами! Русалочий народ! Русалки с длинными шелковистыми хвостами, украшенными золотыми цепочками, вели за собой хвостатых ребятишек. Одна русалка несла своего малыша на спине, и из пеленок торчал его крошечный розовый хвостик. Группа русалок толпилась у входа в один из боковых туннелей. Они громко смеялись и болтали, помахивая сумочками, сделанными из рыболовных сетей. Три пожилых русала – или тритона, не знаю, как правильно – сидели, мирно беседуя и посмеиваясь, у другого туннеля. Их лица были испещрены морщинами, но глаза блестели, как у молодых.

– Добро пожаловать в русалочий город Корабельная Бухта! – торжественно объявила Шона.

– Смотри, Шона, не опоздай! – откуда ни возьмись, перед нами возникла рослая русалка с волосами, собранными в высокий узел. – До звонка всего пять минут. – И, взмахнув темно-зеленым хвостом, она торопливо поплыла прочь.

– Миссис Крутохвост, – пояснила Шона шепотом. – Учительница по истории. У нас сегодня это первый урок.

Мы двинулись по узкому туннелю вслед за миссис Крутохвост. Внутри было не протолкнуться от множества морских девчонок и мальчишек. В ожидании начала занятий они плавали группками, помахивая хвостами самых разнообразных оттенков голубого, зеленого, фиолетового и серебряного. Несколько девочек играли со скакалкой, сделанной из куска корабельного каната.

Затем раздался звук, напоминающий корабельную сирену. Все тут же выстроились в несколько рядов; мальчики – с одной стороны, девочки – с другой. Шона потянула меня за собой.

– Ты как, в порядке?

Я молча кивнула. Построившись, все двинулись в очередной туннель, а оттуда – по классам. Комната, в которой мы оказались, напомнила мне круговую кинопанораму, где обычно показывают фильмы про разные безумные гонки, катание горнолыжников или полеты на парашютах. Но то, что происходило со мной сейчас, происходило на самом деле, а вовсе не в кино.

Ученики расселись на гладких камнях, лежащих вдоль стен. Шона подкатила к своему камню еще один, ничей, – для меня. Другие девочки приветливо мне улыбались.

– Ты новенькая? – спросила, подплывая, пухленькая русалочка с толстеньким темно-зеленым хвостом, который красиво сверкал и переливался.

– Это моя двоюродная сестра, – мгновенно отозвалась Шона.

Улыбнувшись, русалочка уселась на свой камень.

Я огляделась. На стенах висели аппликации из ракушек и водорослей. Свет просачивался сквозь хитросплетение тончайших трещин в потолке. Тут вошла миссис Крутохвост, и все торопливо вскочили. Шона подняла руку.

– Можно моей сестре посидеть на уроке?

– Если она будет хорошо себя вести, – ответила миссис Крутохвост, окидывая меня придирчивым взглядом, и вдруг громко хлопнула в ладоши. – Итак, начинаем занятия. Тема сегодняшнего урока: кораблекрушения. Девятнадцатый век.

Кораблекрушения! Ничего себе! Это вам не деление столбиком!

Миссис Крутохвост пустила по классу разные вещи.

– Перед вами предметы с «Вояджера», – объяснила она, передавая одной из учениц широкую длинную доску. – Одно из наиболее удачных наших потоплений.

Удачных потоплений?! В каком смысле?

– Об истории «Вояджера» известно немногое. Точно установлено лишь то, что крушение произошло благодаря группе русалок, называвших себя Сестрами-Сиренами. С помощью ловких манипуляций и мастерского заманивания они сумели отвлечь команду на период времени, достаточный, чтобы произошло крушение этого огромного судна.

Шона протянула мне обрывок старой ржавой цепи. Осмотрев, я передала его дальше.

– Однако в этом деле были свои сложности, связанные с поведением одной или двух Сестер-Сирен. Как вы думаете, в чём именно они заключались?

Шона подняла руку.

– Да, Шона?

– Они влюбились, верно?

– Как ты догадалась? Неужели ты у нас такая романтичная, а, Шона?

По классу прокатилась волна сдержанного хихиканья.

– Впрочем, ты совершенно права, – продолжила миссис Крутохвост. – Несколько сестер фактически провалили всю операцию. Вместо того чтобы уничтожить команду, они предпочли сбежать вместе с отдельными членами экипажа. И больше их никто никогда не видел. Неизвестно, пытались ли они вернуться после того как осознали, насколько тяжела и неудобна жизнь на суше…

Я неловко заерзала на своем камне.

– …Всем вам хорошо известно, как суров Нептун к тем, кто пробует вернуться.

– Кто такой Нептун? – шепотом спросила я у Шоны.

– Морской Царь, – шепнула та в ответ. – И лучше его не гневить, ты уж мне поверь. У него ужасный характер. Впав в плохое настроение, он поднимает страшные бури и шторма или выпускает на волю морских чудовищ! Но зато он одним кивком может успокоить самое бурное море. Он необычайно могущественный. И богатый. Живет в огромном дворце из кораллов, драгоценных камней и золота…

– Что за разговоры? – на нас смотрела миссис Крутохвост.

– Извините, – вспыхнула Шона.

– Эта история имела весьма печальные последствия, – продолжила миссис Крутохвост, укоризненно покачав головой. – Некоторые пытаются подражать Сестрам-Сиренам. Конечно, такие случаи крайне редки, и всё же время от времени русалочий народ и люди пытаются соединиться. Можно не объяснять, что наказание бывает очень суровым. Предатели, подвергающие опасности существование своего народа, содержатся в тюрьме.

– У вас и тюрьма есть? – снова зашептала я.

– А как же, – ответила Шона. – И очень страшная, судя по картинкам. Это огромный лабиринт со множеством пещер, расположенный за Великим Русалочьим Рифом, неподалеку от дворца Нептуна.

После этого известия я продрожала все уроки. А вдруг они узнают, что я не настоящая русалка, и бросят меня в ту самую тюрьму?

Наконец занятия кончились.

– Слушай, – сказала Шона, хватая меня за руку. – Мне пришла потрясающая идея! Поплыли к затонувшему кораблю? Найдем его сами!

– Что?! Но как?

– Ведь миссис Крутохвост объясняла, где он находится…

Шона провела рукой по бедру, а потом сделала одну очень странную вещь, – засунула руку под чешую на боку, порылась там немного, а потом что-то вытащила: какой-то предмет, похожий на помесь компаса с калькулятором. Как только она убрала руку, чешуя вновь сомкнулась.

– Что это? – ахнула я.

– Где? – не поняла Шона.

Я показала на место, куда она засовывала руку.

– Карман? – уточнила она.

– Карман?!

– Ну конечно. У тебя тоже есть карманы.

– В куртке, конечно, есть. Но не в теле же!

– Да? Ты уверена?

Я торопливо ощупала бока. И действительно, руки внезапно скользнули в отверстия. Карманы! У меня тоже есть карманы!

Шона поднесла свой странный калькулятор к глазам.

– Можно отыскать обломки судна с помощью плывометра.

Я заколебалась. Правда, мама всё равно не ждала меня раньше четырех…

– Поплыли, Эмили! Это так романтично!

Я на мгновение задумалась.

– Ну ладно, давай.

Плыли мы медленно, поскольку Шона постоянно сверялась с показаниями плывометра, и вскоре поднялись на поверхность, чтобы осмотреться. Но вокруг только чайки носились над волнами, то и дело белоснежными стрелами падая на свою добычу. Мы снова нырнули, но не очень глубоко – сюда проникали солнечные лучи, снизу похожие на светящиеся столбы голубого света. Неожиданно плывометр запищал.

– Приближаемся, – выдохнула Шона, и мы устремились на глубину.

Чем больше мы погружались, тем более странно выглядели снующие вокруг морские обитатели. Загадочный персик с щупальцами медленно вращался вокруг собственной оси, внимательно изучая окрестности черными глазками-бусинками. Чуть впереди плавными скачками двигалась прозрачная медуза. Прямо перед нами беззвучно всплывала к поверхности золотистая, похожая на резиновую, корона. Повсюду, куда ни глянь, вертелись, крутились, подскакивали удивительные, ужасно похожие на мультяшных, существа.

– Туда! – Шона схватила меня за руку.

Указав куда-то вдаль, она молнией ринулась вперед. Я поспешила следом. Всё ниже и ниже, всё темнее и темнее. И вот, наконец, впереди что-то замаячило – пока непонятно, что именно, но это было окружено золотистым сиянием. Сияние разгоралось всё ярче, распространялось всё больше, окутывая нас со всех сторон.

Мы его нашли! Нашли «Вояджер»!

Мы промчались вдоль борта, мимо линии иллюминаторов, до самого заостренного носа, потом отплыли подальше, желая разглядеть всё судно целиком. Длинный изящный корабль лежал на боку – тихий, неподвижный и величественный.

– Обалдеть!

Вместе с этим словом изо рта у меня вырвался пузырек воздуха – совсем как в комиксе. Я рассмеялась, и изо рта выпорхнуло целое облачко пузырьков: взлетев вверх, оно растворилось во тьме.

Я не могла оторвать взгляд от корабля – всё это было прямо как в кино! И совсем непохоже на обычную жизнь; мою жизнь. «Вояджер» сверкал так, словно внутри у него было запрятано солнце, словно сам он был сделан из золота.

Из золота? Золотой корабль? Что-то смутно всплывало в моей памяти…

– Шона, мачты…

– Что с тобой? – встревожилась она.

– Мне нужно посмотреть на мачты!

Шона указала во тьму.

– Так поплыли.

Не обмениваясь ни словом, мы плыли мимо сотен крошечных рыбок, вьющихся вокруг бортов, мимо бесконечных деревянных перегородок – блестящих, совсем новеньких, или темных, полусгнивших. Наконец мы пробрались на палубу и ухватились за мачту, обвив ее хвостами, как древесные змейки.

Я чувствовала, как громко колотится мое сердце.

– Что это?

– Что?

– Из чего она сделана?

Шона откинулась назад, внимательно рассматривая мачту.

– Вообще-то, похоже на мрамор, но…

–  Мрамор?Ты уверена?

Золотой корабль с мраморными мачтами.Не может быть!

Я с силой оттолкнулась от мачты и, спугнув стайку голубых рыбешек, рванулась назад, на корму. Надо убираться отсюда! Что-то не так, неправильно.

– В чём дело? – догнала меня Шона.

– Это… это…

Эточто? Что я могу ей сказать? Как объясню свой дурацкий страх? Я веду себя глупо, смешно. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Надо немедленно выбросить эту чушь из головы и не обращать внимания на простое совпадение.

– Ничего, ерунда, – я натужно рассмеялась. – Давай лучше заберемся внутрь.

Шона поплыла вдоль борта. Повсюду мельтешили рыбы, ощипывая водоросли, густо покрывающие корпус «Вояджера» и плавно колеблющиеся в такт подводному течению. Шелковистая лента какого-то морского растения легко коснулась моей руки, и я испуганно дернулась в сторону.

– Нашла! – Шона взволнованно плеснула хвостом.

Подплыв поближе, я увидела разбитый иллюминатор. Шона смерила меня долгим взглядом. На ее лице играли золотистые отсветы.

– У меня еще никогда не было такого приключения, – сказала она тихо. И скользнула в темное отверстие.

Отчаянным усилием воли я подавила страх. Мне нечего бояться! Крепко прижав руки к бокам, я взмахнула хвостом и нырнула в иллюминатор вслед за Шоной.

Мы очутились в узком коридоре. Обрывки белых обоев сталактитами свешивались с потолка, покачиваясь в такт морю. Паркет совершенно сгнил и почернел, деревянных планок во многих местах не хватало; стены густо поросли водорослями.

– Не отставай! – Шона плыла впереди.

По левой стороне коридора шли иллюминаторы, по правой – двери с потрескавшейся, облезающей краской. Мы толкались в каждую из них.

– Заперто! – Шона, всем телом налегая на упрямую дверь, крутила гнилую ручку.

Затем, вильнув хвостом, она рванулась в конец коридора и исчезла за углом. Я кинулась следом.

Прямо перед нами вызывающе белела дверь, – большая, гораздо больше остальных, и блестящая, с круглой медной ручкой, которую так и хотелось повернуть. Рядом лениво помахивала плавниками здоровенная толстая рыбина с подслеповатыми крошечными глазками. Решительно тряхнув головой, от чего волосы вихрем взметнулись у нее за спиной, Шона ухватилась за ручку. Рыбина недовольно отплыла в сторону.

Дверь распахнулась.

– Акула меня проглоти! – ахнула Шона.

– Ни фига себе! – У меня изо рта снова вырвались пузырьки.

Передо мной была самая роскошная комната, какую я когда-либо видела. И самая большая – не меньше теннисного корта. Парадный зал, наверное. В одном конце зала распластался, слегка подрагивая, каштановый ковер. На другой стороне белел голый пол.

– Из жемчуга, – заметила Шона, скользя над гладкой поверхностью.

Я обогнула золотую, лучащуюся ярким светом колонну. С каждым моим движением на стенах и потолке вспыхивали разноцветные искры – в их свете кружили голубые и желтые рыбки.

Выстроившись рядком под большими круглыми иллюминаторами, стояли вдоль стен скамьи с бархатными сиденьями и высокими деревянными спинками, а перед ними – массивные столы на гнутых металлических ножках. Заметив на одном столе чашу, я подплыла посмотреть. Чаша была тяжелой и глубокой, будто предназначенной для колдовства.

У меня над головой пронеслась стайка рыб. Я подняла взгляд на желтый потолок. Желтый?!

– Шона, как думаешь, из чего сделан потолок?

– Похоже, из янтаря, – ответила та, подплывая поближе.

Изо всех сил помогая себе хвостом, я ринулась к выходу. «Жемчужные мостовые и янтарный свод!»Нет! Не может быть! Бред какой-то.

Но отмахиваться от правды я больше не могла Это был тот самый корабль, что приснился маме!