Текст книги "Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост"

Автор книги: Лиз Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава десятая

По воскресеньям мама всегда спит допоздна. Она говорит, что даже у Бога был один день на отдых, а, значит, и у нее тоже может быть. Я не смею будить ее до тех пор, пока она сама не встанет, а происходит это обычно не раньше полудня.

Короче, я бродила по яхте, ожидая, когда же проснется мама. А вдруг она продрыхнет до вечера? Вот будет катастрофа! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы мистер Бистон явился раньше, чем мы с ней поговорим. Так что придется нарушить Закон.

Я тихонько вошла в мамину комнату и уселась на дальний конец кровати.

– Мам, – позвала я громким шепотом.

Она не шевельнулась. Тогда я пододвинулась поближе и склонилась у нее над ухом.

– Мам, – повторила я чуть громче.

Мама приоткрыла левый глаз и тут же снова закрыла его.

– Четенадо? – пробормотала она.

– Вставай.

– Шточилось?

– Я хочу куда-нибудь пойти.

Мама застонала и перевернулась на другой бок.

– Я хочу, чтобы мы вместе куда-нибудь сходили. Тишина.

– Пожалуйста, вставай.

Она снова повернулась ко мне и разлепила веки.

– Мы никогда ничего не делаем вместе.

– Но почему именно сейчас? Дай мне поспать. И вообще, сколько сейчас времени?

Я быстренько отвернула будильник в другую сторону.

– Уже поздно. Ну вставай, мам. Пожалуйста. Перевернувшись на спину, мама протерла глаза.

– Похоже, ты от меня всё равно не отстанешь…

Я заискивающе заулыбалась.

– Иди. Я сейчас встану.

Я не двинулась с места.

– Ага, я выйду, а ты тут же снова уснешь.

– Эмили! Я сказала, что встану, значит, встану. А сейчас оставь меня в покое! И, если хочешь заслужить прощение, завари-ка мне чаю покрепче.

– Ну, и куда же ты так рвешься, что даже не дала мне выспаться? – поинтересовалась мама, откусывая кусочек тоста.

Я точнознала, куда мы поедем, – в Корабельную бухту. От нее ближе всего до Радужных Камней, если добираться по суше. Изучив автобусные маршруты, я отыскала автобус, который должен был довезти нас практически до места. Мы сойдем на остановке около побережья и немного прогуляемся по пляжу. Может, это как-то оживит мамину память.

– Хорошо бы уехать на целый день, прогуляться вдоль побережья, – как бы невзначай предложила я, запихивая в рот кусок тоста с мармеладом.

– А как же мистер Бистон?

– А что мистер Бистон? – я едва не поперхнулась.

– Нам надо вернуться домой к трем. Мы же не можем бросить его одного.

– Ну, мам! Неужели нельзя хоть разок отменить ваше свидание?

– Эмили, сколько раз тебе повторять?! Мистер Бистон наш хороший друг и очень одинокий человек. Ты прекрасно знаешь, что мне не хочется его огорчать. Вот он за все эти годы ни разу не отменил нашу встречу, и я тоже не могу поступить иначе. И не называй этосвиданием.

– Какая разница!

Бессмысленно сейчас объяснять ей про этого «одинокого» человека. Да и потом, что я, собственно, знаю? Почти ничего. В горле у меня внезапно пересохло, так что я с трудом проглотила остатки тоста. Так или иначе, у нас хватит времени, чтобы добраться до бухты. А там, может быть, удастся совершенно случайноопоздать на автобус… В крайнем случае, еще что-нибудь придумаю. Должна придумать.

– Очень мило, – заметила мама, глядя в окно. Автобус, подпрыгивая на ухабах, катил по дороге, идущей вдоль берега моря. Еще немного, и он свернет в глубь материка. С этой стороны море казалось совсем другим, и я никак не могла решить, на какой остановке нам лучше сойти. Наконец я заметила вдали знакомое нагромождение скал. Здесь! Вскочив, я нажала на сигнал остановки.

– Нам сейчас.

– А знаешь, я почти рада, что ты меня разбудила, – сказала мама, когда мы вышли из автобуса. – Но это, конечно, не значит, что так теперь надо поступать каждое воскресенье! – Пройдя немного вперед, она уселась на увитую плющом скамейку с видом на море и принялась рыться в сумке. – Ты выбрала очень симпатичное местечко…

– Ты что делаешь?

– У нас сейчас будет пикник, – ответила она, вытаскивая пакет с бутербродами.

– Только не здесь!

Мама огляделась по сторонам.

– А по-моему, тут лучше всего.

– Мы же уселись у самой дороги! Давай спустимся к морю.

Мама нахмурилась.

– Ну хоть чуть-чуть! Пожалуйста!Ты же обещала.

– Ничего подобного! – возмутилась мама, но всё же убрала бутерброды обратно в сумку.

Мы двинулись вниз по тропинке, спускавшейся к морю, но метров через пятьдесят она резко оборвалась у крутого каменистого спуска.

– Ну, и что дальше? – мама посмотрела по сторонам.

– Давай спустимся.

– Ты что, шутишь?! Посмотри на мои туфли…

Я посмотрела. И как я не догадалась предупредить ее, чтобы не надевала босоножки на высоченной платформе!?

– Туфли как туфли, – сказала я.

– Эмили, я не собираюсь ломать каблуки только потому, что тебе взбрело в голову слезать с отвесной скалы. – Она повернулась, чтобы идти назад.

– Нет, подожди!

Я была в отчаянии. Она не может уйти! Она должнаувидеть Радужные Камни!

Сквозь колючие заросли дрока вниз вилась едва заметная тропинка, неровная и каменистая, но всё же не такая крутая, как лежащий перед нами обрыв.

– Можно пройти здесь, – я показала. – Смотри, совсем чуть-чуть спуститься, а потом дорожка почти ровная.

– Ну, не знаю, – мама с сомнением посмотрела на тропинку.

– Давай попробуем. Я пойду впереди и, если ты споткнешься, тебя поймаю.

Я улыбнулась так, чтобы появилась ямочка на левой щеке, и мама не выдержала:

– Ладно. Но если я из-за тебя переломаю ноги, будешь каждый день приносить мне завтрак в постель.

– Договорились.

Я пробиралась между колючек и камней, поминутно оглядываясь назад, на маму. Как ни странно, нам удалось завершить спуск целыми и практически невредимыми.

– Ай, крапива! – мама потерла локоть, потом, нагнувшись, сорвала листок подорожника и приложила к руке.

Я с улыбкой посмотрела вперед. От Радужных Камней нас отделяла лишь узкая полоска воды. Было видно, как волны перехлестывают через скалы, рассыпаясь в воздухе многоцветными брызгами.

– Мам?

– Мм?

Я набрала в грудь побольше воздуха.

– Ты веришь в русалок?

– Русалок? – она рассмеялась. – Ну, ты и вопросы… – и вдруг умолкла на полуслове.

Выронив подорожник, она не отрываясь смотрела на море.

– Ты чего? – осторожно спросила я.

– Где мы? – прошептала мама.

– На берегу. Я подумала, что здесь должно быть очень хорошо…

–  Что это за место?

Вот чего я совершенно не продумала, так это что говорить и что делать, когда мы доберемся до места. Как она поведет себя, когда обо всём узнает – не только про Джейка, но и про меня? А вдруг она вспомнит, но не до конца? Или решит, что мы с ним оба уроды? Начнет нас стыдиться? Ну почему я не подумала обо всём этом заранее!?

Я откашлялась.

– Это… просто скалы. Разве нет?

– Я здесь уже была, – проговорила мама. Лицо у нее скривилось, будто от боли.

– Когда?

– Не знаю. Но я помнюэто место.

– Хочешь подойти поближе к воде?

– Нет! – Мама отпрянула назад. – Эмили, нам пора возвращаться. Мистер Бистон будет ждать.

– Но ведь мы только приехали. Мы сто раз успеем вернуться!

– Я не могу здесь оставаться, – отрезала мама. – Мне здесь нехорошо. Мы возвращаемся домой!

И так стремительно пошла вверх по тропинке, что я едва поспевала следом.

В конце концов мы всё же съели наши бутерброды на увитой плющом скамейке. Автобус укатил у нас прямо из-под носа, так что – хочешь не хочешь – пришлось ждать следующего. Мы жевали молча. Я не знала, что сказать; мама же тупо смотрела в пространство.

Мне ужасно хотелось расспросить ее или самой рассказать то, что знаю, но я понятия не имела, с чего начать.

Наконец появился следующий автобус, и мы всё так же молча тронулись в обратный путь. До Брайтпорта добрались только к четырем.

– Ты на меня не сердишься? – спросила я, переходя с мостков на палубу «Короля».

– Сержусь? С какой стати? Ты ведь ничего такого не сделала? – мама вопросительно заглянула мне в лицо.

– Я хотела, чтобы у нас получилась веселая прогулка, а ты вдруг расстроилась…

– Просто задумалась, милая, – мама покачала головой. – Что-то с этим местом… – она замолчала.

– Что? Что с ним?

– Какое-то смутное воспоминание… Но я никак не могу вспомнить. – Она сняла куртку. – Опять я какую-то чушь несу…

– Вовсе нет, – горячо возразила я. – Что ты вспомнила?

Мама стояла, крепко прижав куртку к груди.

– Понимаешь, это даже не воспоминание о каком-то событии, а, скорее, о чувстве или ощущении… как будто я испытывала чувство необыкновенной… любви…

– Любви?

– И чего-то еще. Грусти… ужасной тоски. – Мама прошла в соседнюю комнату. – В общем, я же говорю, что полная чушь, – крикнула она из-за стены. – А теперь ставь-ка чайник, а я сбегаю за мистером Бистоном. Он нас, наверное, потерял.

Наполняя чайник водой, я выглянула в окошко. Мистер Бистон был уже тут как тут: топал вовсю по пристани. Мне стало не по себе. Шел он очень быстро, и вид у него был весьма недовольный.

Бум, бум, бум.

Это он постучал в дверь.

– Он уже пришел, – сообщила мама, выбегая из своей комнаты. – Вот и славно. Привет! – улыбаясь, она распахнула дверь. – А я как раз собиралась…

– Где вы были? – резко спросил мистер Бистон.

– Ездили на прогулку, правда, Эмили? Вдоль…

– Я пришел в три, – мистер Бистон постучал пальцем по своим наручным часам. – Ждал целый час. Что это значит? – Он одарил меня сумрачным взглядом.

Я вся сжалась. Мама удивленно посмотрела на мистера Бистона.

– К чему так нервничать? – подойдя к буфету, она достала чашки и блюдца. – Сейчас мы все выпьем по чашечке чаю. Что вы нам сегодня принесли, мистер Бистон? Кексы с глазурью или булочки с корицей?

– Пончики, – ответил он, продолжая буравить меня взглядом.

– Я тут ни при чём, – не выдержала я.

– Конечно, нет, Эмили. Будешь пить чай?

Мистер Бистон наконец отвернулся и, сняв куртку, повесил ее на спинку стула.

– Нет, спасибо.

Я валялась на диване, прислушиваясь к их разговору и пытаясь понять, когда же мистер Бистон подсыплет маме зелья. Необходимо было застукать его на месте преступления, чтобы мама, наконец, поняла, что никакой он ей не друг. А если он и до меня доберется? Вдруг он и меня своим зельем опоит?

Но мистер Бистон держался как обычно. Усевшись за стол, он повел себя так, словно ничего не произошло. Они пили чай, уплетали пончики и болтали о ценах на мини-гольф и прочей ерунде.

Прожевав последний кусок, мистер Бистон бросил взгляд на часы.

– Ну, мне пора, – сказал он.

– Как, уже? – удивилась я.

Но он ведь так и не подсыпал ей зелья! Может, он не каждую неделю эту делает? Ну ничего, я с него теперь глаз не спущу…

– На 4.45 у меня назначена встреча, – буркнул он, дернув кривым ртом. – Не люблю заставлять людей ждать.

Я промолчала.

– До свидания, Мэри. – Мэри зовут мою маму.

Мистер Бистон торопливо вышел. Мама принялась мыть чашки, а я схватила кухонное полотенце.

– Ну, ты так и не договорила, – сказала я, принимая у мамы мокрое блюдце.

– Что именно?

– Про нашу поездку.

– Ах, да, – мама заулыбалась. – Конечно. Замечательная прогулка.

– Ты говорила про скалы, – напомнила я.

Она уставилась на меня с искренним недоумением.

– Радужные Камни, – внезапно у меня перехватило дыхание.

– Радужные что?

– Мама! Только не говори, что ты всё забыла! Скалы с радужными брызгами! Ты рассказывала, что почувствовала, когда увидела их. Любовь, и грусть, и всё такое.

Мама рассмеялась.

– Миссис Партингтон на прошлом родительском собрании сказала, что у тебя богатое воображение. Теперь я понимаю, что она имела в виду.

Она деловито разгладила скатерть на столе, стряхнула ладонью крошки. Я смотрела на нее не отрываясь.

– Ты чего? – удивилась мама.

– Мам, ты вообще помнишь, о чём мы с тобой говорили до прихода мистера Бистона?

Мама прищурила один глаз и задумчиво потерла подбородок.

– Погоди… – Лицо ее приняло озабоченное выражение, но она тут же снова рассмеялась. – Представляешь, ничего не помню. Абсолютно. Ну ничегошеньки! Принеси-ка мне щетку и совок. Посмотри только, на что похож ковер!

Я продолжала стоять и смотреть. Она всё забыла! Он все-таки подсыпал ей зелья! Но как?! Когда?

– Эмили, очнись. Щетку и совок. Или мне самой за ними идти?

Я вынула из шкафчика щетку и совок и протянула маме.

– Мам, – попыталась я снова. – Ты что, правда не пом…

– Эмили. – Мама подняла голову. – Пошутили, и будя. Я больше не желаю слушать о разноцветных скалах. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать твои выдумки.

– Но это не…

– ЭМИЛИ!

Мне хорошо знаком этот тон. Он означает, что лучше заткнуться. Взяв со стола пакеты от пончиков, я потащилась к мусорному ведру. На одном из пакетов была надпись: «МПВ».

– Почему на этом пакете твои инициалы? – удивилась я.

– Понятия не имею. Наверное, чтобы знать, какой из них для меня.

– А какая разница?

– Всем известно, какая я сластена. На моем пончике сахарной пудры больше.

– Но ведь это и так видно.

– Эмили, да что с тобой сегодня? Я не допущу, чтобы ты говорила о мистере Бистоне в таком тоне.

– Но я правда не понимаю! Почему он не может просто заглянуть в пакетик?

Вместо ответа мама начала насвистывать, и я, плюнув на это дело, отправилась к себе в комнату, прихватив с собой пакеты. Они подскажут мне разгадку, наверняка, только надо сообразить, что к чему.

Я так внимательно вглядывалась в мамины инициалы, что начали слезиться глаза И тут до меня дошло. Ну конечно же! 3-зелье!

Оно было не в чае. Оно было в пончиках!

Глава одиннадцатая

Вернувшись в понедельник из школы, я кинула сумку на пол и завалилась на диван. Мама читала.

– Как прошел день? – поинтересовалась она, поднимая глаза от книги.

– М-м. – Встав, я подошла к холодильнику и налила себе стакан молока.

Я боялась встретиться с ней взглядом. Ну как мне ее убедить?! Как рассказать про мистера Бистона? А ведь мне еще папу надо найти. Как же быть?

Кто-то легонько постучал нам по крыше. Я аж подпрыгнула. Если это мистер Бистон, я…

– Привет, Эмили, – как всегда загадочно произнесла Милли, выпутываясь из складок своего обширного черного одеяния.

Я обернулась к маме.

– Ты что, куда-то уходишь?

– На общее собрание жителей района. Я же тебе говорила на прошлой неделе…

– Правда?

– Как приятно, что не у меня одной куриная память, – проходя мимо, мама легонько потрепала меня по щеке.

Я посмотрела на часы.

– Но ведь еще только шесть!

– Мне нужно прийти пораньше, чтобы всё подготовить. Собрание будет у нас в книжном магазине. Спасибо тебе, Милли, – добавила она, появляясь из своей комнаты с курткой в руках. – Если я задержусь, ложись здесь, на диване.

– Возможно, я так и поступлю, – согласилась Милли. – Моя энергия несколько ослаблена сегодня. Думаю, это из-за того, что новые таблетки гингкобилобы плохо совмещаются с занятиями шиатсу.

– Угу – мама натянула куртку.

По крыше снова постучали, и я опять вздрогнула.

– Что-то ты сегодня дерганая какая-то, – мама ласково взлохматила мне волосы.

В дверях появился мистер Бистон. Я замерла.

– Это всего лишь я, – сообщил он, не переступая порога.

– Ты не сказала, что он тоже идет, – зашипела я, хватая маму за рукав.

– Конечно же, идет! Он ведь председатель собрания! – прошептала она в ответ. – И он предложил мне помочь подготовить комнату, – добавила она, – что, кстати, весьма любезно с его стороны.

– Мам, я не хочу, чтобы ты ходила.

– Не хочешь?! Как прикажешь тебя понимать?

Что я могла ей ответить? Как могла заставить поверить мне? Она же не хочет слышать ни единого слова против мистера Бистона. Он ведь такой милый, добрый и одинокий… Но дайте только время, и я докажу, что он вовсе не такой!

– Мам, я просто…

– Ну, хватит, ты уже не маленькая! – Она стряхнула с рукава мой волос. – Милли здесь, с тобой. И я, в случае необходимости, тоже недалеко, в магазине. Но только в случае необходимости!

Мама чмокнула меня в щеку, стерла пальцем поцелуй – и была такова.

– Милли, а ты почему не пошла на собрание?

– Да не верю я в эти коллективные решения и прочую ерунду, – ответила Милли, усаживаясь рядом со мной на диване.

Некоторое время мы молча смотрели телевизор. Наконец, сериал закончился. Я уже была готова к тому, что сейчас Милли отправит меня спать, но та почему-то молчала. Я оглянулась – Милли лежала на боку с закрытыми глазами и чуть слышно посапывала.

– Милли? – шепнула я.

Никакого ответа. Вот те раз: Милли заснула! Я принялась переключать каналы, но везде была одна скукотища. Наконец, попалась передача, в которой люди совершали всякие идиотские поступки. Женщина, которая до смерти боялась высоты, собиралась прыгнуть со скалы на резиновом канате. Спрашивается, зачем?

В жизни я не видела более испуганного человека. Она была просто серой от ужаса. Как только оператор отвел камеру от ее безумных глаз, она глубоко вдохнула и бросилась вниз. Потом, когда всё уже было позади, к ней подбежала маленькая девочка. Они принялись обниматься. Женщина улыбалась как дура. «Я должна была это сделать, – заявила она. – Моей дочке Лоре нужно лететь в Америку, чтобы ее там прооперировали. Я не могла отпустить ее одну, но и лететь боялась. В какой-то момент я поняла, что должна посмотреть в лицо своему страху, перерубить связывающие меня канаты и шагнуть вперед». Потом она снова обняла дочку, и обе заплакали. Сплошные сопли!

Но, пока я умывалась и чистила зубы перед сном, слова этой женщины продолжали вертеться у меня в голове. Они имели какое-то отношение и ко мне, я это точно знала. Но какое? Я всё вспоминала и вспоминала до тех пор, пока в памяти не осталась одна единственная фраза: «перерубить канаты и шагнуть вперед».

Да, это то самое. То, что должна сделать и я. Пусть у меня не хватит сил доплыть до Великого Русалочьего Рифа, но на лодке-то я туда наверняка доберусь! И сейчас самое подходящее время. Может быть, единственный шанс…

Неужели у меня получится? Я бросила взгляд на часы. Полдевятого. Мама вернется не скоро, а Милли крепко спит в соседней комнате. Когда мне еще представится такая возможность? Я должна сделать это прямо сейчас!

Достав ключи зажигания, я бесшумно выбралась на палубу. Где-то через полчаса стемнеет, но это не страшно; ночного моря я не боюсь. Но вот смогу ли я управлять яхтой? Я пробовала всего несколько раз – примерно каждые два года нам приходится плавать в порт для технического осмотра, и обычно мама позволяет мне порулить. Парусом мы почти никогда не пользуемся. Непонятно, зачем он нам вообще нужен.

На набережной было безлюдно и тихо, только легонько постукивались бортами лодки, да мачты скрипели. Я яростно накрутила прядь на палец. Наверное, сейчас я выглядела точь-в-точь как та женщина перед прыжком. Но теперь я ее понимала. Мне просто необходимо было выполнить задуманное, каким бы безумным ни казался мой поступок со стороны.

Отвязав яхту, я бросила последний взгляд на пристань. Ни души. Практическини души – кто-то приближался со стороны парка аттракционов! Поспешно присев, я затаила дыхание. Это была мама Мэнди! Она спешила по набережной, скорее всего, на собрание. У входа в парк маячила еще одна фигурка. Я пригляделась: Мэнди собственной персоной!

Я пригнулась еще ниже, выжидая, когда она уйдет. Успела она меня заметить или нет?

Канат натянулся у меня в руках – «Король», тихонько качнувшись, отошел от мостков. Еще есть время прыгнуть на берег и привязать яхту обратно, но с каждой секундой расстояние всё увеличивалось.

Подул ветер, и я поняла, что решение уже принято. Посмотрела в сторону пристани – Мэнди, вроде, не видно. Отбросив швартовочный конец, я повернула ключ в замке зажигания. Однако ничего не произошло.

Я попробовала снова. На этот раз получилось: в тишине послышалось знакомое тарахтение мотора.

– Эй!

Я оглянулась.

– Водоплавающая!

Мэнди! Стоит на мостках.

– Ты что это делаешь? – крикнула она.

– Ничего! – Ну и глупость же я брякнула!

– А, поняла. Джули не хочет с тобой дружить, вот ты и решила убежать на край света.

– Что?! – удивилась я.

– Джули тебя знать не желает после того, как ты кинула ее в прошлые выходные. Хорошо, что там была я, и Джули поняла, что есть люди, которым она небезразлична – Мэнди расплылась в своей мерзкой улыбке. – А твоя мама знает, что ты куда-то намылилась?

– Само собой, – как ни в чём не бывало ответила я. – Просто надо отвести яхту в порт.

– Ага, конечно. Может, все-таки, спросить ее еще раз? – Она помахала мобильником.

– Ты не позвонишь!

– Ты так думаешь? Может, поспорим? Да я давно уже жду подходящего случая тебе насолить, а то ты вся такая правильная, такая послушная, аж противно…

Яхта всё больше удалялась от берега.

– За что ты меня так ненавидишь? – не выдержала я.

– Ну-у, дай-ка подумать… – Мэнди демонстративно прижала палец к губам и отвернулась в сторону, словно обращаясь к невидимой аудитории. – Сначала она меня заложила с игровыми автоматами, потом попыталась отбить лучшую подругу, потом натравила на меня учителя плавания… задавака несчастная. – Мэнди снова повернулась ко мне. – Прям даже и не знаю.

Закончив свою обличительную речь, она отвернулась и, помахивая мобильником, зашагала вверх по набережной.

– Мэнди, не звони! Пожалуйста!

– Может, не буду, а может, и позвоню, – кинула она через плечо. – До встречи.

Как быть?! Возвращаться уже поздно. Только не сейчас. Скорее всего, это мой единственный шанс найти отца. И никакая Мэнди Раштон мне не помеха. Не стоит на нее отвлекаться. Ей меня не остановить! А раз так, надо подумать о том, что делать дальше.

Яхта отходила всё дальше от пристани; я крепко сжала румпель, направляя судно в открытое море, и принялась вспоминать, как действовала, когда вела его в порт, – пытаясь уверить себя, что сейчас делаю практически то же самое.

Благополучно миновав маяк, я оглянулась на Брайтпорт. Последние лучи заходящего солнца плясали на волнах, водяная пыль покрывала мне волосы. Я зажмурилась.

Необходимо найти Великий Русалочий Риф. Поскольку мы с Шоной преодолели часть пути, я примерно представляла себе, куда плыть. Внимательно осмотрев линию горизонта, я направила яхту в сторону светлой полоски. Когда я подойду поближе, та начнет переливаться всеми цветами радуги…

Стемнело внезапно. Яхта не спеша разрезала волны – наш «Король» всё делает медленно и неторопливо. У меня начали замерзать руки, которыми я по-прежнему стискивала румпель, и вдобавок я промокла как цуцик. «Король» то взлетал на гребень волны, то ухал вниз. Когда я отправлялась в путешествие, всё было спокойно, но чем дальше я отходила от берега, тем сильнее волновалось море.

Над головой, одна за другой, зажигались звезды. Не прошло и получаса, как все они повылазили на темный небосклон вместе с толстым месяцем, у которого уже наметились контуры второй половинки, словно ему не терпелось поскорее стать полноценной луной.

«Король» переваливался с боку на бок, лавируя между волн. Интересно, как далеко я уплыла? Я оглянулась – Брайтпорта почти не было видно. Если зажмурить один глаз и выставить вперед ладонь, город весь укроется за большим пальцем.

Вверх-вниз, с волны на волну, всё ближе и ближе к Великому Русалочьему Рифу. Я не отрывала слезящихся глаз от светлой полоски на горизонте, которая уже начинала посверкивать и переливаться. Представляю, как удивится папа, когда я его найду!

Я проберусь в тюрьму и помогу ему сбежать. Он спрячется на яхте, и мы уплывем прежде, чем кто-либо сообразит, что произошло. Когда мама вернется с собрания, я попрошу ее прогуляться со мной по берегу. А папа будет ждать нас в море, там, где кончается пристань. Я отойду на минуточку, как бы случайно, и он вылезет из воды. И как только они увидятся, всё снова станет так, как будто они никогда и не расставались. Мама тут же всё вспомнит, и мы счастливо заживем все вместе. Прекрасный план!

Прекрасная мечта.Плана у меня как не было, так и нет.

– Эмили!

Громкий окрик вырвал меня из страны грез. Я испуганно обернулась, всматриваясь в царящую за бортом ночь. За кормой темнел какой-то силуэт; он был пока довольно далеко, но стремительно приближался. Лодка! Одна из тех небольших моторных посудин, которые отдыхающие берут летом напрокат. Когда лодка подошла поближе, я разглядела фигуры двух человек: одну на носу, другую у румпеля.

– Эмили!

Голос был женский. Мамин!

В следующее мгновение я услыхала другого человека:

– Сейчас же поворачивайте назад, барышня! Что бы ты там себе ни напридумывала, немедленно прекрати это безобразие!

Мистер Бистон!

Я торопливо повернула руль, меняя направление движения и увеличивая скорость. Ну давай же, давай! Мотор затарахтел громче, но скорости не прибавилось.

– Что вы тут делаете? – закричала я, пытаясь перекрыть рев мотора и шум волн.

– Что ятут делаю? – возмутилась мама. – Что тытут делаешь?

– Но ты же должна быть на собрании!

Моторка быстро приближалась.

– Собрание отменили после того, как позвонила дочка миссис Раштон. Она решила, что тебе угрожает опасность.

Ну конечно же! И как я только могла сомневаться в том, что Мэнди позвонит?!

– Прости, мам, – крикнула я. – Но я должна была так поступить. Ты потом всё поймешь, честное слово. Поверь мне.

– Пожалуйста, возвращайся! – взмолилась мама. – Мы обязательно во всём разберемся.

«Королевский» мотор начал плеваться. Яхта, качаясь на волнах, замедлила ход. Меня то и дело окатывало водой.

– Посмотри, что ты делаешь со своей матерью! – заорал мистер Бистон. – Я не позволю тебе над ней издеваться! Слышишь, не позволю!

Я вытерла рукавом мокрое лицо.

– Нечего мной командовать, – крикнула я в ответ, от злости позабыв о страхе перед этим человеком, а заодно и о своем давешнем обещании ему. – Вы мне не отец!

На это мистер Бистон не нашелся что ответить. Он уже почти нагнал меня. Но и переливающийся свет впереди был уже совсем близко – можно было разглядеть отдельные разноцветные сполохи. Ну же, «Король», шепнула я про себя, поднажми, еще немножко! Потом снова оглянулась на моторку. Мама сидела, закрыв лицо руками. Мистер же Бистон с искаженным от бешенства лицом яростно вцепился в румпель.

– Так вы помните моего папу? – крикнула я ему. – Были с ним лучшими друзьями? И как же тогда называется человек, который годами врет жене своего лучшего друга?

– Не знаю, что за глупости ты вбила себе в голову, девчонка, но лучше забудь о них немедленно, пока я сам не положил им конец. – Глаза у мистера Бистона сверкали в темноте, как у кота. – Ты что, не видишь, как огорчаешь свою несчастную мать?

– Можно подумать, вас это сильно волнует!

– Эмили, пожалуйста, – Мама простерла ко мне руки. – Мы обязательно всё обсудим. Не вини мистера Бистона. Он просто хочет нам помочь.

– Вперед, «Король»! – крикнула я. Мотор чихал и кашлял. – Мама! – Между нами оставалось не более двух метров. – Мистер Бистон вовсе не тот, за кого себя выдает. И он вовсе не хочет нам помочь.

И тут мотор заглох.

– Что такое с этой штукой? – крикнула я.

– Ты же знаешь, мы никогда не заливаем полный бак, – отозвалась мама. – В целях пожарной безопасности.

– И кто только выдумал эту пожарную безопасность?!

– Я! – Мистер Бистон улыбнулся своей жутковатой улыбкой. – Не хотел, чтобы с вами что-нибудь плохое случилось… – Он контролировал каждый наш шаг!

Это окончательно вывело меня из себя. Вскочив, я принялась разворачивать парус. Тянула и дергала за завязки, но ничего не выходило. Тогда я рванула за другую веревку, чтобы высвободить гик – это такая деревянная рея, к которой парус крепится снизу.

Распутав веревку, я попыталась схватиться за гик, но промахнулась. Рея перелетела на другую сторону, – а вместе с ней и моя последняя надежда.

– Эмили, пожалуйста, перестань! – закричала мама, когда яхта накренилась набок. – У тебя нет причин так переживать. Я понимаю, что тебя тревожит.

– Да?! А что же ты тогда делаешь с ним в одной лодке?

– Твои чувства вполне понятны, милая. Мистер Бистон объяснил, что ты немножко ревнуешь и поэтому, возможно, попытаешься восстановить меня против него. Но он простодруг, не больше. Тебе не из-за чего так мучиться.

Сияние было совсем близко, – я видела, как пляшут на воде разноцветные сполохи. Это было ужасно похоже на салют. Я застонала.

– Мама, я не…

Но тут я увидела ее лицо. Оно было совершенно белое, совсем как у живых статуй, что развлекают народ в парках.

– Никто и никогда не сможет заменить мне твоего отца, – проговорила она нежным, совсем непохожим на свой собственный, голосом, не отрывая взгляда от огней на воде.

–  Моего отца?!

На мгновение всё вокруг замерло – море больше не волновалось; мистер Бистон выпустил из рук румпель; мы с мамой уставились друг другу в глаза, словно увиделись впервые в жизни.

Первым пришел в себя мистер Бистон.

– Ну, всё, – заорал он. – Перебираюсь на яхту.

– Стойте! – закричала я, и в этот момент большущая волна ударила в борт. «Король» накренился в одну сторону, парус рванулся в другую.

Мистер Бистон как раз перекинул тело через поручни, как вдруг – бэмс! – гик с размаху треснул его по лбу.

– А-а! – схватившись за голову, он рухнул на палубу и замер там в полной неподвижности.

Мама с воплем вскочила на ноги, – лодка под ней закачалась как бешеная.

– Осторожнее, мама! – Я перегнулась через борт. – Лезь сюда! – Моторка как раз поравнялась с «Королем».

Но мама словно окаменела.

– Ты должна перелезть! Мама, давай! – я протянула ей руку. – Я помогу!

– Не могу, – пробормотала она безо всякого выражения.

– Можешь! Должна! – Порывшись под откидной скамьей, я выудила спасательный пояс.

«Король» мотался из стороны в сторону, как деревянный конек на аттракционе «Родео». Гик по-прежнему летал у меня над головой, близкий, но недоступный. Крепко держась одной рукой за перила, я швырнула маме спасательный пояс.

– Всё будет в порядке, – крикнула я. – Только перелезай скорее, пока лодку не отнесло от «Короля».

Мама посмотрела на меня непонимающим взглядом.

– Скорее!

Неумело нацепив пояс, мама с мгновение постояла в качающейся лодке, а затем вдруг рванулась к борту.

Схватив ее за руку, я крепко держала, пока она перебиралась на палубу яхты.

– Эмили, прости меня! – простонала она.

– За что?

– Это я во всём виновата, – одной рукой мама держалась за меня, а другой цеплялась за поручень.

– Ни в чём ты не виновата! Если уж на то пошло, то во всём виноват мистер Бистон. Он притворялся, мама, он…

Мама прижала палец к моим губам.

– Я знаю, почему мы здесь.

– Ты… ты…

– Я вспомнила.

Она крепко обняла меня. Через ее плечо я видела, как искрится и мерцает вода перед Великим Русалочьим Рифом. Я вывернулась из маминых объятий.

– Что ты вспомнила?

Она замялась.

– Всё пока как в тумане.

Небо осветила яркая вспышка.

– Смотри! – я махнула рукой в сторону рифа. У самой поверхности море переливалось розовыми огнями, чуть выше в воздухе вспыхивали искры всех возможных цветов и оттенков.

– Знаю, – мамин голос дрогнул. – Он приводил меня сюда.

– Кто? Мистер Бистон? – я боязливо покосилась на распростертое тело.