Текст книги "С мамой нас будет трое"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава десятая

– Быстро вниз! Ну же! – Фиц преодолел лестницу, прыгая через три ступеньки, и сердитым жестом ткнул в сторону детской спальни, дверь в которую он оставил слегка приоткрытой, чтобы слышать, если Люси зачем-то позовет.

Он зло смотрел на Брук, которая побелела как полотно под своим тропическим загаром.

– Боже милостивый!

– Ни слова больше!

– Она там… – Он обернулся к Бронти, взглядом умоляя ее отвести Брук подальше от двери. – Моя дочурка.

– Не сейчас, Брук. – Брон обняла ее рукой за талию, и Брук, как-то странно съежившись, без сил повисла на ней. – Пойдем, дорогая. Ты устала. Я уложу тебя в постель. – Она взглянула на Фица, и он вспомнил, что в отличие от Брук она не знает, где гостевая комната.

Показывая дорогу, он привел их в заднюю часть дома и открыл перед ними дверь. Они исчезли в ванной комнате, а он с чувством полнейшей беспомощности провел пятерней по волосам.

– Оставайся с ней, я сам приготовлю постель.

– Хорошо. – И Брон закрыла дверь, но он успел услышать тихий, пугающий звук рыданий, в которых Брук Лоуренс изливала накопившуюся за эти годы печаль, оплакивая дочь, столь бездумно отданную другим людям.

Для него все эти годы прошли в ожидании и надежде, что она поймет свою ошибку и вернется за малышкой, которую он бережно хранит для нее. И вот теперь она вернулась, а его обуревает лишь страх того, что это его сокровенное желание наконец исполнится.

Он жил среди завалов пеленок, росли стопки неоплаченных счетов, уходить из дома и работать он не мог. Тогда он был бы рад, если бы она вернулась и избавила его от бремени, которое он взял на себя, ни на минуту не задумываясь о проблемах и последствиях.

А теперь Люси стала частью его существования и он просто не мог представить себе жизни без нее. Она его дочь во всех отношениях, исключая тот бездумный момент зачатия.

С минуту Фиц продолжал смотреть на дверь, которая лишь приглушала звуки рыданий. Не в силах выносить этого дольше, он пошел к сушильному шкафу за постельным бельем.

По дороге он бросил взгляд на комнату Люси. Если бы она проснулась, услышала голоса, то позвала бы его. Лучше не тревожить ее. Момент для встречи с родной матерью явно неподходящий. В своем состоянии Брук с этим не справится.

Поэтому он вернулся и стал застилать постель под звуки тихого плача и успокаивающий голос Брон.

Разгладив покрывало, он еще раз взглянул на дверь в ванную и через минуту постучал:

– Брон.

Дверь чуть приоткрылась. В сгущающихся сумерках нельзя было разглядеть выражение ее лица.

– Я буду внизу, если понадоблюсь.

– Фиц…

Он снова повернулся к ней. Она плакала вместе с сестрой, ее глаза блестели от слез. Она казалась очень красивой. Но не приглаженной, лощеной красотой Брук. Ее красота была сиянием, шедшим изнутри. Когда он увидел их рядом, то это было настоящим откровением. Ему просто не верилось, что он вообще мог так обмануться и принять ее за Брук. Потом он понял, что вовсе и не обманулся, что где-то в глубине души всегда видел разницу. Ему хотелось обнять ее и сказать об этом, но она держала дверь как барьер между ними.

– Фиц, загляни к Люси, удостоверься, что она спит, что не слышала… – Она искала слова. – Не слышала того, что сказала Брук.

Он кивнул, и она опять прикрыла дверь.

Ему захотелось немедленно объяснить, рассказать Брон все без утайки. Надо было сделать это днем, а не тащить ее в постель. Теперь между ними возникло еще больше тайн. Фиц сжал кулак, но не ударил, а бесшумно прижал к деревянной панели. Потом резко повернулся и пошел прочь.

Перед комнатой Люси он остановился. Сквозь приоткрытую дверь доносился лишь тихий звук дыхания, но он, чтобы убедиться, открыл дверь пошире, и свет из коридора осветил неподвижную фигурку.

Некоторое время Фиц стоял и просто наблюдал, как она дышит. Жизнь. Бесконечно хрупкая, бесконечно цепкая. Бесценное волшебство. Он знал каждый момент ее жизни, видел все – от первого сердитого крика, когда ее ввергли, не спросив, в этот неуютный мир. Вся эта жизнь помещалась здесь, у него в голове. Ее первая улыбка, первое слово, первый шаг. Первый панический рывок в палату первой помощи…

– Почему ты плачешь, папочка? Ты ушибся? – Открыв глаза, Люси смотрела на него.

– Нет. – Он провел ладонью по щеке, подошел и сел на край кровати. Из-за спазма, сжавшего горло, было трудно говорить. – Просто я вспоминал, какая ты была маленькой.

– Ты вспоминал плохое или хорошее?

– Всякое. Как ты плакала, когда у тебя рос первый зуб. Как забавно выглядела, когда он у тебя выпал. Все в таком роде.

Девочка подвинулась, чтобы дать ему больше места, а он сбросил туфли и забрался на кровать с ногами.

– А ты знаешь, что у Джози будет маленькая сестренка? – Она уютно прижалась к нему. – Я подумала, может, и нам можно будет завести малышку, если мама останется. Мы бы с ней играли.

Вот оно. Никаких больше откладываний на завтра.

– Люси…

– Ничего, даже если будет мальчик.

– Люси. – Он остановил ее, не давая разыграться фантазии. – Я должен тебе кое-что сказать. Это важно, поэтому слушай внимательно.

Детское личико осветилось нетерпеливым любопытством.

– Это касается той леди, что приезжала на школьный спортивный праздник. Той леди, что пришла сегодня.

– Это мама?

Дорога в преисподнюю, подумал Фиц. Но нет способа смягчить удар.

– Это не мама, Люси.

Ее хорошенькое личико сморщилось в напряженную гримаску.

– Но ты сказал… когда я тебя спросила… Ты сказал, что Брук Лоуренс – моя мама. – Она была явно сбита с толку.

– Так и есть, ангел мой. Брук Лоуренс – твоя мама. Но леди, что навестила нас, навестила тебя вчера и сегодня, – это не Брук. Ее зовут Бронти. Она сестра Брук, то есть твоя тетя.

Ее рот округлился, образовав удивленное «о». Затем послышался звук.

– О! Моя тетя.

– Видишь ли, она по ошибке вскрыла твое письмо, а потом – ну, потому что Брук была далеко, а ей не хотелось тебя огорчать – она решила приехать вместо нее.

– Они близняшки?

– Что? А, нет. Они обычные сестры, только внешне очень похожи. – И ни в каком ином отношении. —А я очень давно не видел твою маму и обознался. Но это меня не извиняет, я должен был сказать тебе, как только все понял. И Бронти на этом настаивала. Я сказал, что лучше подождать до завтра. Но вечером кое-что произошло, и я подумал, что не стоит ждать до завтра. Раз уж ты проснулась.

– О… – Все было сказано в этом звуке, и ее разочарование больно кольнуло его в сердце. – А она хорошая, Бронти.

– Да, хорошая.

– Она много смеется, и мне понравилось, как она меня обнимала. Но наверно, она тоже уедет, раз не моя мама.

Теперь был сбит с толку Фиц.

– А ты хотела бы, чтобы Бронти осталась?

– Да, еще бы! – Наступила пауза, показавшаяся бесконечной; потом она сказала: – Я хочу сказать, у Брук Лоуренс нет времени, чтобы быть мамой, так? Она очень много работает, спасает животных и всякое такое, а мне хочется, чтобы у меня была мама. Настоящая. Которая остается дома, печет сладкие пироги и всякое такое…

– Ты предлагаешь им поменяться местами?

Решение Люси было так по-детски логично и отличалось такой милой простотой, что Фиц не знал, смеяться или плакать.

– Не говори глупостей, папа, они не могут поменяться местами. Брук Лоуренс всегда будет моей мамой. – (Правильно) —Но если бы ты женился на Бронти, она тоже могла бы быть моей мамой. Вот как Элли теперь мама Джози. – (Правильно!)– И тогда у меня тоже может быть маленькая сестричка.

– Мне кажется, тебе надо немного сбавить скорость. Сначала мы должны спросить Бронти, хочет ли она быть твоей мамой.

– Когда?

– Завтра. С Брук ты тоже сможешь увидеться. Она приехала сегодня вечером…

– Брук Лоуренс у нас дома!

– Да, но она очень устала. Ты увидишь ее утром.

Глаза Люси загорелись от возбуждения.

– Вот это да! Можно я позвоню Джози? – Она откинула одеяло, но Фиц поймал ее и плотно укутал.

– Джози наверняка давно спит, и тебе положено то же самое. Позвонишь ей утром.

– Ладно. И про малышку тоже спрошу у Бронти.

Он откашлялся.

– Знаешь, солнышко, этим вопросом лучше будет заняться мне самому. Договорились?

– Это правда?

Брон стояла в дверях и смотрела на него напряженным взглядом. От его ответа зависело многое, и, когда Фиц встал и пошел к ней, ему показалось, что он знает почему. Надеялся, что знает.

– Что она тебе рассказала?

Брон вскинула на него глаза. Она была выше Брук. Ее глаза были темнее, чем у Брук. Ему так хотелось обнять ее, но он не мог. Пока не мог.

Она подошла к креслу и устало опустилась в него.

– Брук рассказала мне, что в университете у нее был роман с преподавателем. Когда она сказала ему, что беременна, он выписал чек и велел ей сделать аборт. Она собиралась сделать именно это, но хотела предварительно хорошенько напиться. И потом вырубилась на руках у тебя, когда вы танцевали на рождественском балу.

Фиц подошел к окну, несколько секунд смотрел туда, где вдали за городом темным стальным блеском отливало море, потом повернулся к ней.

– Примерно так все и было. – Но не совсем так, и он больше не хотел притворяться. – Конечно, я и сам страстно желал ее на протяжении многих недель. – Он услышал, как стоявшая позади него женщина резко вздохнула. – Я на самом деле думал, что мне повезло, когда она свалилась мне на руки. Я привез ее сюда, но потом понял, что причиной обморока был не только алкоголь, и вызвал врача. – Фиц пожал плечами. – Тот отчитал ее как следует за выпивку и посоветовал беречь себя и ребенка. И поскольку он думал, что виновником ее состояния являюсь я, соответственно отчихвостил и меня.

– Надо же. – Ее голос звучал так, словно она старалась удержаться от смеха, во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. – Бедный Фиц. – Тут определенно был смешок.

– Когда врач ушел, она мне все рассказала. Было очевидно, что она не хотела делать аборт. На следующий день после нашего разговора она и впрямь пошла в университет и порвала чек на глазах у этого человека. Наверно, обманывала себя, думая, что он осознает неприглядность своего поведения. Он сказал ей, что она вольна поступать, как ей нравится, но если хоть словом о нем обмолвится, то он добьется, чтобы ее вышвырнули из университета.

– И он мог бы это сделать?

– Она не была готова рисковать. Но в любом случае скандал положил бы конец надеждам на диплом с отличием.

– Да, наверно. А ты, Фиц? Как обманывал себя ты?

– Не таким образом. Беременность производит сильное отрезвляющее действие на половой инстинкт мужчины. Да, должен тебе сказать, что как будущая мама твоя сестра была не самым приятным человеком. Слишком требовательной, раздражительной, слезливой, вечно ее тошнило… Но я обещал помочь, если она хочет оставить ребенка.

– Почему?

– Во-первых, из чувства вины. Я не поступил бы с ней так, как тот негодяй, но ведь хотел того же, без всяких обязательств с моей стороны. – Фиц приподнял плечи неуклюжим, слегка вызывающим движением. – А потом я был очарован волшебной силой жизни. Это дитя, растущее буквально у меня на глазах… Однажды Брук приложила мою руку к своей талии, и я почувствовал, как шевелится Люси. Сила жизни потрясает, Брон.

Он видел, как она с трудом сглотнула, и посочувствовал – ей сейчас тоже нелегко.

– Я ходил с ней на предродовые курсы, и все автоматически принимали меня за отца. Я и ощущал себя отцом. Я поймал себя на том, что стал заглядывать в детские магазины, выбирал коляску, старался определить, какие подгузники лучше, одноразовые или из махровой ткани. – Он увидел, что Брон невольно улыбается. – И я присутствовал при рождении Люси. Акушерка позволила мне перерезать пуповину… Она моя, Брон, – во всех смыслах.

– А моя очаровательная сестрица отдала ее тебе в обмен на работу на телевидении.

– Я думал, что она вернется.

– То есть обманывал себя.

– Нет, Брон. Я не планировал играть в счастливое семейство. Просто думал, она вернется и заберет свою малышку. Я не понимал, как она могла уйти от нее.

– В этом вся Брук. Ее легко полюбить, но трудно понять.

– Как она?

– Сказался перелет через несколько часовых поясов – крайняя усталость, нарушение биоритмов, отсюда и этот нервный срыв. Сейчас она спит, а завтра снова будет в норме. – Брон наконец-то протянула ему руку. – Нет причин для беспокойства, Фиц. Она не будет пытаться отобрать у тебя Люси.

Потянув за руку, он заставил ее встать, потом сел сам и усадил ее к себе на колени. Брон не возражала.

– Кстати, о Люси. Я поговорил с ней. Она знает правду.

– Что?! – Брон торопливо выпрямилась, но на этот раз Фиц был начеку. – Прости. – Она потрогала темнеющий синяк у него на подбородке. – Болит?

– Ты всегда можешь поцеловать это место, чтобы не болело. – Она нежно коснулась его подбородка. – И вот здесь тоже немножко болит, – с надеждой добавил он, показав на нижнюю губу. Она рукой закрыла ему рот.

– Расскажи мне о Люси.

– Люси заботит только одно – как бы ты не уехала.

– Но ведь теперь здесь Брук.

– Хм. Люси не глупа. Она знает, что Брук не останется, и высоко оценивает твою полезность по части обниманий. Она считает, что лучше иметь постоянную маму навсегда, чем знаменитость на один день.

– А Брук?

– А Брук может забегать в любое время, когда у нее найдется минутка, свободная от работы по спасению земли.

– Значит, у Люси здесь все уже схвачено.

– Примерно так. Вплоть до того, что если ты останешься, то у нее тоже может появиться маленькая сестричка, как у Джози. – Его губы отыскали нежное местечко у нее под ухом. – Ты останешься, Брон?

– Ради Люси?

– Ради меня. Ради себя.

– И ты уверен, кого именно просишь остаться?

– Похоже, я всегда это знал. К Брук я испытывал вожделение. Ты вызываешь во мне какую-то совершенно иную реакцию.

– И тебя не пугает, что все будут думать, вот бедолага, не смог заполучить оригинал, так согласился на копию?

– Еще неизвестно, кто из вас оригинал, Бронти Лоуренс. – Фиц провел пунктирную линию нежных поцелуев от ее подбородка до того места под шеей, где начиналась футболка. Ему хотелось снять ее, но спешить было некуда, Брон никуда не уйдет. Никогда.

– Раз уж мы договорились, что ты остаешься, давай решим еще одну небольшую проблему.

– Какую же?

– Где ты будешь спать. Гостевую комнату заняла Брук…

– В таком большом доме наверняка найдутся и еще спальни.

– Да, комнаты есть. Одна раньше была детской Люси. В другой свален всякий хлам, в третьей прежде был мой кабинет – до того как я переоборудовал сарай. Комнат много, но нет кроватей… видишь, я умею читать твои мысли, дорогая.

– А я умею читать твои. Ты говоришь неправду, Джеймс Фицпатрик.

Он ухмыльнулся.

– Может, и говорю. А ты что, против?

Их разбудили возня, хихиканье и легкий стук в дверь. Фиц схватил часы, стоявшие на ночном столике, и застонал.

– Брон, дорогая, мы проспали все на свете.

В дверь снова постучали.

– Можно нам войти? – Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула улыбающаяся Брук. Залившись ярким румянцем, Брон села в кровати, прикрываясь простыней. – Жаль, что пришлось будить вас, но мне надо вернуться в Лондон… – Брук открыла дверь пошире, чтобы пропустить Люси. – А я хотела сообщить вам, что мы с Люси тут знакомились друг с другом. Она прочитала мне первую лекцию о родительском статусе, но остаться на весь курс я, к сожалению, не могу. – Ее рука легко лежала на плече Люси. – Она все понимает: надо сохранять тропические леса, спасать виды, которым угрожает исчезновение. – Они с Люси посмотрели друг на друга и обменялись улыбками заговорщиц. – Таким образом, здесь открывается вакансия на должность матери с полным рабочим днем. Но, судя по всему, эта вакансия скоро будет замещена. – Ее улыбка стала еще шире. – Ну, как вам интервью?

Забыв о своем смущении, Брон потянулась к сестре и схватила ее за руку.

– Так ты не против?

– Я? Против? Да бог с тобой, конечно же, нет. По-моему, это замечательная идея. Мне достается вся развлекательная часть, и никакой ответственности. Ты всегда превосходила меня по части ответственности. Но и я кое на что гожусь, видишь? Я организовала вам завтрак в постели.

– Мило с твоей стороны, – пробормотал Фиц откуда-то из глубины постели.

Брук повела в его сторону бровью.

– Просто пришли мне приглашение на свадьбу, и мы квиты. – Она улыбнулась. – А пока мне надо успеть на встречу в Лондоне в десять. Так что выкладывайте, где вы спрятали мою машину? То есть если она не в кювете.

– Она в полном порядке, стоит без единой царапины на парковочной площадке у больницы. – Фиц сел в постели. – Если ты подождешь, пока я оденусь, могу отвезти тебя туда.

– Нет, дорогой, оставайся, блюди счастливую семью. Я доеду до больницы на развалюхе сестрицы. Ключи потом спрячу под сиденье. Хотя вряд ли кто захочет ее угнать.

Ясно было, что Брук уже вернулась в свое нормальное состояние. Сияющая, тщательно ухоженная, полностью владеющая собой. Почувствовав, как напрягся рядом с ней Фиц, Брон забыла о сестре и схватила его за руку, давая знак молчать: к ним нетвердыми шагами направлялась Люси, неся поднос, нагруженный соком, чаем и тарелкой с горой тостов. Люси дошла до них, не пролив ни капли, и аккуратно поставила поднос на ночной столик. Опасность миновала, и Брон взяла кружку с чаем и передала ее Фицу.

– Как это приятно, – сказала она, беря себе ломтик тоста, и похлопала по кровати, приглашая Люси сесть рядом.

– Это Брук придумала, – сказала Люси, устраиваясь под боком у Брон.

–  Брук?– переспросил Фиц.

– Все в порядке, Фиц. Мы сами так решили, – заверила его Брук. – Думаю, что «мама» не совсем мне подходит.

– Когда я сказала Брук, что вы собираетесь завести для меня маленькую сестричку, – продолжала Люси, беря с тарелки ломтик тоста, – она предложила принести вам завтрак в постель, потому что если вы занимались этим, то наверняка очень сильно устали.

И Фиц впервые в жизни открыл для себя, как чашка может внезапно разбиться вдребезги прямо у человека в руках.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.