Текст книги "Измена. Она его украла (СИ)"

Автор книги: Лия Флекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Я прохожу мимо, не удостаивая изменника-мужа и взглядом. За нами закрывают дверь, и только после этого мы выдыхаем.

– Вот и все, – горько произношу, чувствуя сильнейшее моральное опустошение.

– Нет, это только начало, – устало трет лоб Влад. – Впереди суд, это неприятно и гадко. Мне бы хотелось оградить тебя от этого, но, увы. Придется поприсутствовать.

– Я понимаю. Подкинешь меня к дому? Или мне такси вызвать?

– Подкину, идем.

Едем в полном молчании. Я давлюсь слезами, отвернувшись к окну. Боже мой, почему же так больно! На кого я потратила десять лет своей жизни. Так любила, буквально молилась на него. А он даже не удосужился сказать «прости».

Я забываю сказать адрес куда ехать. Прихожу в себя только тогда, когда Влад останавливается у коттеджного поселка.

– Где мы? – спрашиваю, стирая соленые капли с лица. Немного стыдно перед Владом за слезы.

– Подумал, что тебе сегодня так же паршиво как и мне. И лучше не оставаться одной. Это дом моих родителей, они сейчас в отъезде.

Влад подъезжает к симпатичному двухэтажному домику. Всегда мечтала жить в таком, но Юра настаивал, что квартира удобнее и не требует столько внимания, как собственный дом.

Не знаю, что и сказать Владу. Пожалуй, я предпочла бы оказаться одна дома и прореветь всю ночь напролет. Но в квартире все напоминает о предателе муже и пахнет его парфюмом.

– Ладно, устрой мне экскурсию, – соглашаюсь, сама не ожидая от себя такой смелости. А что мне терять? Кто упрекнет меня в том, что поехала ночевать к чужому мужчине? Юра наверняка сейчас утешается в объятиях своей Светочки. И плевать он хотел на мои чувства.

Влад чуть усмехается и идет к дому. За невысоким забором аккуратные клумбы с цветами и декоративными кустарниками. Отмечаю окружающую красоту между делом, с трудом понимая, что делаю и куда иду. Голова ватная, в душе – не передать словами.

Влад отмыкает ключом двери и пропускает меня вперед:

– Добро пожаловать.

Скидываю надоевшие туфли и плащ. Странное ощущение. Хочется плакать, но я себе не позволяю, держусь. Рядом со мной – человек с подобными переживаниями и мы как два дерева после урагана: ищем, на кого бы облокотиться.

– Сейчас поставлю чайник, где-то должен быть сахар и прочее, – Влад суетится у плиты, периодически поглядывая на меня. Сейчас он не кажется таким неуязвимым как раньше. Пытается мне угодить, когда ему самому помощь нужна. Чтобы занять руки, напрашиваюсь в помощники.

– Давай, я сама, – забираю у него из рук заварник, куда он по незнанию высыпал половину пачки заварки. Ставлю все на стол, достаю чашки.

– Тут, наверное, и есть нечего. Кроме вот этих хлебцов, – с полки достает запечатанную упаковку.

– Неважно, – машу рукой.

Господи, как все неважно, на самом деле. Этот чай, дурацкие хлебцы, чайник со свистком! Все это! И самое страшное, что я – стала неважной и ненужной для Юры. Человека, с которым прожила десяток лет, от которого мечтала завести ребенка. Спасибо небу, что не сложилось. На секунду представила себя с малышом на руках в подобной ситуации. Это же просто ужас!

Опускаюсь на стул, не представляя о чем можно говорить в подобной ситуации. Мысли крутятся об одном и том же.

– Как давно ты стал подозревать жену? – спрашиваю у Влада.

– Что? – он поворачивается ко мне лицом, и от взгляда не укрываются его покрасневшие глаза.

– Как давно ты знаешь о… Юре? – спотыкаюсь на имени мужа.

– Недели три назад стал замечать частые Светины отлучки, дополнительные смены, внезапные звонки посреди ночи. Я в работе весь был, громкое дело вел в суде. Совсем не до семьи стало. Возможно, это и стало толчком. Дальше – больше. Засос на шее, пароли на телефоне и на ноуте, вранье. Я в адвокатской практике насмотрелся всякого, сложить один и два не составило труда.

– А почему мне позвонил? – впервые поинтересовалась с момента знакомства.

– Навел справки о семье Юрия. Номер пробил через знакомого в полиции, адрес там же. Так узнал о тебе, и стало обидно. Нас водят за нос, в то время как мы продолжаем заботиться, любить, баловать.… И решился позвонить.

– Да уж, – чуть подумав, добавила. – Спасибо. Иначе так и жила бы в розовых очках. А он за моей спиной водил любовниц. Как же это гадко!

Я поежилась, обхватив себя за плечи.

– Гадко, согласен, – увидев мой жест, предложил. – Хочешь, камин разожжем? Дом немного остыл за время отсутствия родителей.

Я пожала плечами. Мне в принципе сейчас все равно: холодно ли, жарко, уютно или нет.

Влад все-таки пошел разжигать, и я увязалась следом. Лишь бы не сидеть в тиши вечереющей комнаты в одиночестве. Иначе не удержусь и скачусь в самоедство, слезы и черную депрессию.

В большой гостиной оказалось очень уютно и красиво. Весь дом был пропитан семейной любовью и светом. Разные мелочи, вроде декоративных статуэток, картин в резных рамках, фотографий на стенах – очень оживляли интерьер. И все эти вещицы были очень к месту, что говорило о хорошем вкусе хозяев.

В глаза бросилась старая цветная фотография. Такая и у меня есть, родом из детства.

– Это ты? – спросила у Влада, указывая на мальчишку в коротеньких шортиках.

– Да, – мне показалось, или он смутился. – Мама очень любит эту фотографию и всегда вешает на видное место. А ее подруги обычно спрашивают хором: неужели это ваш Владик? Какой славный мальчуган!

Влад так забавно и точно изобразил голоса тех самых маминых подруг, что я не удержалась и прыснула со смеху.

– Прости, – поставила рамку на место, – но ты и правда на этом фото очень славный мальчуган.

– Спасибо, наверное, – пробурчал Влад, отворачивая лицо к камину. От маленького мальчика на фото мало что осталось. Сравнила его с оригиналом и сходство нашла лишь во взгляде, в те редкие минуты, когда Влад улыбается.

– Сейчас станет теплее, – сказал он, пристраиваясь на ковре у камина. – Дров много, сухие, так что не замерзнем.

Я сажусь рядом, вытягивая ноги поближе к теплу. Языки пламени завораживают. Хочется бесконечно смотреть, не отрывая взгляда. Что-то есть магическое в причудливом танце огня: хочется окунуться в него целиком, избавиться разом от грязи, боли, переживаний, людской несовершенности, собственных обид.

– Хорошо здесь, да? – говорит Влад, поддавшись очарованию стихии.

– Угу, – отвечаю ему, не в силах сконцентрироваться на чем-то еще, кроме искорок огня.

Где-то вдалеке трезвонит мой телефон, но мне лень даже пошевелиться. Здесь и сейчас мне чуточку легче, и нет никакого желания возвращаться в жесткую бесцветную реальность.

Глава 5

Мелодия обрывается, чтобы начаться снова. Телефонная трель раздражает, разрушая очарование момента. Со вздохом иду к сумке, чтобы посмотреть – кому там неймется.

Кто бы сомневался! Юра звонит. Собираю всю свою неуверенность в кулак и отвечаю максимально спокойным тоном.

– Да!

– Ты где? – спрашивает он.

– Это имеет значение? – меня возмущает тот факт, что он ждет отчета в сложившейся ситуации.

– Конечно, имеет! Ты все еще моя жена и я хочу поговорить с тобой в спокойной обстановке, без посторонних, – последнее слово выделяет со злостью. Как его задело присутствие Влада!

– Не вижу в этом смысла. И так все ясно, обсуждать здесь нечего. Ты – спишь с коллегой по работе, я тебе больше не нужна. Точка.

Внутри все бушует, но я не позволяю эмоциям прорваться. Только не сейчас.

– Тань, не дури! Ну, ошибся, бывает. Что же теперь – перечеркнуть десять лет брака? Мы же даже не ссорились никогда всерьез. И сейчас справимся.

Повисает пауза. Я в таком глубоком шоке от подобной наглости, беспринципности и отмороженности, что теряю дар речи. На выручку приходит Влад, который, оказывается, стоит за моей спиной уже какое-то время и все слышит.

– Дай-ка мне, – командует он. – Юрий, у Вас какие-то проблемы с пониманием русского? – агрессивно начинает он, выделяя обращение и имя. – Татьяна ясно дала понять: мириться с Вами не собирается, в душевных излияниях не нуждается. Какие вопросы могут быть?

– Тебя спросить забыли! – доносится не менее агрессивное от мужа. – Отдай ей трубку! Таня! Слышишь меня? Ты что – дома у этого адвокатишки??

– Адье*! – говорит Влад и вешает трубку. – Так захотелось дать ему в морду, не представляешь!

– Почему же? Очень даже. Но, боюсь, что этим делу не поможешь. Хотя согласна, было бы приятно, – улыбаюсь. – Спасибо, что заступился. Я растерялась ужасно. Всегда теряюсь, когда он такой: уверенный в своей правоте, настойчивый.

– Ничего, теперь у тебя есть я. Помогу, чем смогу, – ухмыляется Влад и это звучит как-то двусмысленно.

– Спасибо, – ставлю телефон на беззвучный и прячу в сумку. – Мне бы в уборную, – краснею, как ребенок.

– Конечно! – спохватывается Влад и показывает рукой. – От кухни налево. Сейчас принесу свежее полотенце и что-нибудь переодеться.

– Спасибо, мне даже неловко…

– Глупости. Ты моя гостья сегодня. Родители точно не будут против, они и сами большие любители шумных компаний, застолий, нашествия родственников. Никогда не понимал этой тяги – неделю жить с друзьями или дальней родней. Но им комфортно и не в напряг.

– Ого! Наверное, это здорово. У меня никогда не собирались друзья большой компанией. Как-то не до этого было. Всегда вдовеем: я и Юра, – закончила грустно.

– Давай не будем о нем, – предлагает Влад и уходит наверх, в поисках одежды.

Я остаюсь в прихожей, в ожидании его возвращения. На тумбе у входа жужжит уже не мой телефон. Сначала идет вызов, потом начинают приходить смски. Не сдерживаюсь и подхожу ближе. Света строчит одно сообщение за другим.

«Владик, возьми трубку!»

«Пожалуйста, это важно»

«Ты не можешь поступить так со мной?! Владь!»

Да ладно! Хочется мне сказать. Серьезно? У них с Юрой одна программа на двоих? Сначала изменили, а теперь насильно пытаются вернуть обиженную половину. Что за цирк! Тем временем, Света продолжает.

«Владик, я беременна! Имей совесть, мне нервничать нельзя»

И опять вызов. В этот момент спускается Влад и застает меня за рассматриваем собственного телефона. Хорошо, что в руки не взяла. Но все равно неловко.

– Света звонит, – говорю как можно ровнее. Но в душе все восстает. А если он сейчас кинется к ней обратно? Ребенок – это все-таки очень серьезно, а Влад не похож на подлеца, что бросит жену в положении. И тогда я останусь со своим неверным мужем наедине. И это пугает меня сильнее, чем раньше.

– Пусть звонит, – отмахивается он, – ничего нового я там уже не услышу.

– Вдруг, что-то важное? – не понимаю зачем, но настаиваю. Гадкое ощущение, что он должен знать правду, но напрямую сказать не могу.

– Все завтра. Я ужасно вымотался сегодня. Да и работу никто не отменял. Мне бы хоть часок поработать с бумагами. Но сил нет, – он сдерживает зевок и протягивает мне стопку одежды.

– Здесь кое-что из маминого, должно подойти. Все чистое, – тут же добавляет.

– Спасибо, – благодарно киваю. – Пойду, приведу себя в порядок.

Пытаюсь пройти мимо него, но Влад делает шаг в ту же сторону, что и я. Мы сталкиваемся, извиняемся и снова пытаемся разминуться. Неудачно. И смешно, и стыдно. И он такой высокий, что мне без каблуков приходится задирать голову, чтобы видеть его лицо. Отмечаю снова его глаза. Зеленющие и немного уставшие. И на щеке легкая щетина к концу дня. Что за глупые мысли лезут в голову! Зачем рассматриваю? Извиняюсь, и мы наконец-то расходимся в узкой прихожей.

В ванной комнате ловлю свое отражение в зеркале. Боже! Ну и баба Яга! Аккуратный пучок растрепался, тушь размазалась на нижнем веке, у губ обозначились горестные морщинки. Хватаю кусок душистого мыла и тру, тру лицо. Желая вместе с пылью и косметикой смыть осадок сегодняшнего дня. В какой-то момент меня накрывает истерика, и я беззвучно трясусь в плаче над умывальником. Снова и снова накрывает волна, встав поперек горла колючим комом. И никак его ни проглотить, ни выплакать.

– Тань, ты в порядке? – раздается из-за двери. И именно этот вопрос выключает слезы. Плещу в лицо ледяной водой, чтобы окончательно успокоиться.

– Да-да, все хорошо. Сейчас выйду.

Под дверью караулит Влад. Вглядывается в лицо с озабоченным видом.

– Плакала? – спрашивает. Киваю в ответ и снова начинаю шмыгать носом.

– Ну, не надо. Не стоит он твоих слез, – мягко говорит он, и от сочувствия в его голосе хочется плакать еще больше.

– Иди сюда, – притягивает меня к груди, и я реву, но уже по-другому. Громко, протяжно, срываясь на крик. Но на душе становится легче и светлее. Будто наконец-то этот ком рассосался, и я могу вздохнуть свободнее.

– Полегчало? – спрашивает Влад, заглядывая в глаза. А мне так стыдно! У него от моих слез на футболке огромное мокрое пятно расплывается. И я наверняка сейчас краше некуда: нос распух, глаза щелочки.

– Спа-сибо, – говорю, немного икая. – И прости за и-истерику.

– Ничего, я понимаю, – он улыбается, но глаза остаются грустными. И я жалею его мысленно. Тяжело ему, наверное. Даже не поплачешь вот так, навзрыд. Не потопаешь ногами в бессилии, не побьешь посуду. Все в себе, старательно заперев на замок чувства. Еще и умудряется меня подбадривать.

– Пойдем, покажу тебе комнату и спальное место. Телек рабочий – можешь пощелкать. Ноут, к сожалению, один и отдать не могу. Планирую посидеть, попечатать немного. Если, конечно, тебе не нужно чего-нибудь.

Мы останавливаемся у небольшой комнатки, наверное, гостевая.

– Нет, спасибо, Влад! Ты и так возишься со мной, сопли подтираешь. Извини еще раз за сцену. Обычно я так себя не веду.

– Не каждый день узнаешь о предательстве близкого человека. Так что не извиняйся и позволь себе побыть немного слабой женщиной. А вот завтра! – он поднимает палец вверх. – Завтра снова будешь непреклонной, сильной, морально устойчивой и ударопрочной. Отдыхай, если что-то понадобится – я внизу.

Влад наклоняется и целует меня в щеку. Молча разворачивается и уходит вниз по лестнице. Я прижимаю ладонь к месту, где секунду назад были его губы. Кожа буквально горит, пунцовея. Вот тебе и спокойной ночи!

* Адьё (Adieu) – прощай; прощальное приветствие, используемое во Франции и Швейцарии.

Глава 6

Новый день зажигается на горизонте весенним солнышком и острой головной болью. Со вздохом обреченности вспоминаю, что это те самые дни на подходе.

С первого этажа доносятся шорохи и звуки. Кажется, Влад пытается приготовить завтрак, и я не уверена, что успешно.

– Доброе утро! – приветствую его. Влад чуть дергается, держа в руках сковородку, на которой что-то подгорает.

– Доброе, наверное. Пытаюсь приготовить нам завтрак. Честно говоря, делаю это очень редко. Обычно ем по дороге на работу или с клиентами за чашкой кофе обсуждаем дела, – извиняющимся тоном объясняет бардак на кухне.

– Пустишь к плите?

– Да! – благодарно выдыхает. – Как спалось?

– Хорошо, я даже не помню, как уснула. У твоих родителей здесь хорошая энергетика, – шучу, отскребая намертво прилипшее яйцо. – А откуда продукты?

– Сгонял, пока ты спала. Здесь рядом есть небольшой магазинчик. Это, кстати, тебе.

Влад кладет передо мной большую молочную шоколадку с цельными орехами.

– Спасибо, по какому поводу презент? – немного смущаюсь, но внимание приятно, да и шоколада сразу захотелось.

– Новый день должен начинаться с чего-то приятного и позитивного, хотя бы у кого-то, – тихо добавляет в конце.

– Что-то случилось? – спрашиваю, не поворачиваясь лицом. Я-то уже и так в курсе всех его новостей.

– Да, точнее, пока не уверен. Сегодняшний визит к врачу все прояснит.

– Ты плохо себя чувствуешь? – продолжаю притворятся. И самой противно. Вот не нужно было лезть к чужому телефону!

– Света говорит, что ждет ребенка. Не уверен, что от меня и вообще, не знаю как относиться к подобной новости.

Отставляю посуду и все-таки поворачиваюсь. Не красиво это, он мне душу изливает, а я…

– Малыш – это ведь хорошо? Мне кажется, ты будешь отличным отцом. – Пытаюсь найти что-то доброе в сложившейся ситуации.

– Спасибо, но я не так представлял себе новость об отцовстве. Такое впечатление, что она нагуляла ребенка от другого мужика, а теперь пытается привязать меня таким образом. До того, как узнал о связи с другим, ждал ее беременности как чуда. Три года в браке, у меня с работой все стабильно, Света была предоставлена сама себе: блог в инстаграмме, какие-то видео по правильному питанию и фитнес. Я никогда ничего ей не запрещал, хоть и не был в восторге от некоторой публичности нашей жизни. Постоянные видео – с утра и до позднего вечера. Но все компенсировала ее красота, живость, острый ум. Светка далеко не дура и с соображалкой у нее все хорошо. Просто образ блондинки. И я, честно, представлял, как она станет мамой, подарит мне сына, или дочь. Пол ребенка для меня не имеет значения. Надеялся, что поутихнет ее страсть к видеоблогерству, – Влад горько вздохнул.

– Мне жаль, – тихо говорю. Что еще добавить не знаю. Напыщенные слова неуместны. Ему больно, и я прекрасно понимаю, отчего и почему.

– Ладно, извини. Не собирался грузить, но эта новость выбила меня из колеи. Даже пришлось отложить встречи сегодняшние, кроме одной. Как освобожусь – повезу Свету в гинекологию. Что планируешь на сегодня?

– У меня работа, – пожимаю плечами. – Потом надо наведаться домой. Как бы я не старалась избежать этого, долго отсиживаться не получится, и с Юрой столкнусь, рано или поздно.

– Тогда я тебя подкину, если ты не против, – звучит полувопрос от Влада.

– Хорошо. Но сначала мы поедим нормальной еды, – хмыкаю, чтобы скрыть неловкость.

Спустя полчаса мы выходим из дома. Я немного нервничаю. Во-первых, под рукой не оказалось косметички, кроме повседневной помады в сумочке. Для женщины – это все равно, что выйти голой из дома. Во-вторых – я уязвима. Мне кажется, что весь мир в курсе того, что мне изменил муж. И отовсюду мерещатся жалостливые взгляды. «Ее бросил муж», «Ей нашли замену», «Другая женщина оказалась лучше»… Всего этого нет, присутствует лишь в моей фантазии, но, Боже! Как сложно от этого избавится.

Влад останавливает машину в пятидесяти метрах от моей работы.

– Подумал, что ты не захочешь, чтобы нас видели вместе рано утром, – подмигивает мне и становится похож на проказливого мальчишку с фото. За эту легкость и понимание – безмерно благодарна Владу.

– Спасибо. Надеюсь, у тебя все пройдет хорошо, – желаю, сама не представляя – что может быть добром в подобной ситуации.

– Да, и тебе хорошего дня.

Выхожу оглядываясь. Стекла машины Влада очень темные, едва улавливаю движение его головы: кивает мне на прощание.

Вне салона машины чувствую себя еще хуже. Будто покинула единственное безопасное место и впереди меня ждут склоки, драма и сплетни. На улице тихо, редкие прохожие спешат по своим делам. Похоже, что это моя паранойя не дает покоя.

На входе знакомые лица: Стас и второй, никак не запомню – то ли Валя, то ли Женя. Имя, которое имеет два значения – мужское и женское. Женя-Валя обычно молчит, а разговаривает Стас.

– Доброе утро! – басит он. – Показываем пропуск, сумочку.

Стандартная процедура, ничего нового. А вот чем-то, выходящим из ряда вон, является голос второго охранника:

– А вы же уволились вроде, – пищит высоким фальцетом Женя-Валя. Вот так новость, приплыли!

– Нет, и не собиралась. Может, перепутали с кем? Маша из бухгалтерии собиралась уйти, но в декрет, – вспоминаю запоздало и пытаюсь пройти дальше, но секьюрити преграждает путь.

– Подождите, мы сейчас свяжемся с начальством.

Ждем втроем, пока кто-то возьмет трубку. Для начальства слишком рано. Это я знаю и без мальчиков. Раньше одиннадцати обычно никто не появляется в офисе.

Слышу бормотание в трубке. Женя-Валя описывает ситуацию. Наверное, впервые за годы моей работы, выдав столько слов в день. Стас непонимающе пожимает плечами. Он вообще свой в доску парень и всегда поможет, если нужно.

– Извините, но вы больше здесь не работаете, – выдает Женя-Валя, повесив трубку.

– Что за бред? Я не увольнялась, меня все здесь знают. Меня там документы не отпечатанные ждут! Это какая-то ошибка.

– Нет, Вадим Михайлович сказал: уволилась вчерашним днем по состоянию здоровья.

– А можно мне Михайловича набрать? – я так обалдела от подобных новостей, что не вижу смысла церемониться и подбирать слова. – Начальство что там курит??

– Попрощу не обижать! – противно пищит Женя-Валя. Но Стас его обрывает:

– Я сам сейчас спрошу. Таню все знают – глупость какая-то.

Долгие гудки и снова недовольное бормотание. Стас протягивает мне трубку с сочувствующим взглядом.

– Алло, Вадим Михайлович? – спрашиваю очевидное.

– Да, Татьяна! – доносится раздраженное в ответ. – Вы чего мне голову пудрите? Вчера, значит, у вас рак! Сегодня – рветесь на работу! Как это понимать? Я и на встречу вам пошел: по-быстрому закрыл трудовую книжку, мужу выдал на руки, премию выписал, прощальную так сказать.

– Что? Рак? – сказать, что я в шоке – это ничего не сказать. Я в полнейшем смятении и ничего не понимаю!

– Ну да, приходил Юрий… забыл отчество.

– Витальевич, – подсказываю, немеющими губами.

– Да! Юрий Витальевич, ваш муж. Заявился под вечер, требовал у охраны мой личный номер. Мы долго и обстоятельно говорили. Подняли всех на ноги. Такая страшная беда – рак четвертой стадии. С таким не шутят! Вам бы в больницу вернутся, милая, – слышу осуждающий тон генерального.

– И все решили так просто, за моей спиной? – практически шепчу, не веря в происходящее.

– В таких случаях идем на встречу. Мы же не звери, а люди. Что ж я – не понимаю что ли? Поправляйтесь, Таня. Будем за вас молиться!

– Да-да, спасибо!

Отключаюсь, возвращая телефон Стасу. На негнущихся ногах ухожу прочь от бывшего места работы. В голове плохо укладывается информация: Юра пришел вчера поздно вечером ко мне на работу и оболгал, придумав невообразимый предлог! Приписал мне смертельную болезнь и забрал трудовую, вместе с отступными.

Ничего гнуснее и отвратительнее придумать он не смог, судя по всему.