Текст книги "Литературная Газета 6350 ( № 49 2011)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
- А ваши любимые режиссёры и актёры?
– Это большой ряд имён. Невозможно перечислить. Знаете, человек может быть талантлив, может быть и суперталантлив. Преклонимся перед ними. Но я при этом ценю превыше всего профессионализм. В любой области. Иногда ему слепо доверяю, наталкиваюсь на не очень порядочных людей, но не могу не ценить их профессионализм. Может, парадоксально прозвучит, но талантливых людей сегодня много, а вот профессиональных – явно маловато.
Беседу вёл Владимир СУХОМЛИНОВ
Из досье
Максим Исаакович Дунаевский (15 января 1945) – советский и российский композитор, народный артист России (2006). Отец – композитор Исаак Дунаевский, мать – балерина Зоя Пашкова (их брак не был зарегистрирован). В 1965 году Максим окончил теоретико-композиторский факультет музыкального училища при Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского, а в 1970 году – саму консерваторию по классу композиции. Его педагогами были Николай Раков, Дмитрий Кабалевский, Андрей Эшпай, Тихон Хренников, Альфред Шнитке. Он – автор музыки ко множеству фильмов (самые известные – тетралогия "Д"Артаньян и три мушкетёра", «Мушкетёры двадцать лет спустя», «Тайна королевы Анны, или Мушкетёры тридцать лет спустя» и «Сокровища кардинала Мазарини, или Возвращение мушкетёров», «Ах, водевиль, водевиль[?]», «Карнавал», «Трест, который лопнул», «Зелёный фургон», «Мэри Поппинс, до свидания!», «Маленькое одолжение», «Светлая личность»). Создал музыку к телеспектаклю «Мальчик со шпагой», мультфильмам «Пиф-паф, ой-ой-ой!», «Летучий корабль» и «Кошкин дом», автор мюзиклов «Тили-тили-тесто[?]», «Емелино счастье», «Три мушкетёра», «В поисках капитана Гранта», «Весёлые ребята-2», «Двенадцать стульев». В мае 2010-го вышел новый мюзикл «Любовь и шпионаж», посвящённый Мате Хари. Максим Дунаевский – также автор поп-оперы «Саломея, царевна иудейская». Вёл программу об оперетте «С лёгким жанром!» на телеканале «Культура». Член жюри музыкального телевизионного конкурса «Народный артист».
Прожил почти восемь лет (1992-1999) в США, работал в Голливуде, написал музыку к нескольким фильмам.
Помимо творчества Максим Дунаевский активно занимается общественной деятельностью и благотворительностью. Президент Благотворительного культурного фонда имени Исаака Дунаевского, заместитель председателя Гильдии профессиональных композиторов, академик Российской национальной киноакадемии.
Бигмак нравится не всем
Бигмак нравится не всем
СНЯТО!
Всё когда-то заканчивается. Подходит к завершению и Специальная городская программа правительства Москвы по созданию отечественных телефильмов. В декабре пройдёт сдача последних картин, снятых на субсидии этой программы. Среди этих лент «Хмурое небо» по сценарию Рустама Ибрагимбекова, «Московский Декамерон» по рассказам Валентина Черных, «Тёмное царство» по пьесам Александра Островского.
И этот выпуск «Нашего московского кино», который вы начинаете читать, тоже последний, не крайний, а именно последний. Конец, как известно, делу венец. Но и немного грустно, конечно. Хотя больше всё-таки радости. У кинематографистов она своя. У нас, журналистов «Литературки», которые вели этот проект с сотрудниками правительства Москвы, – своя.
Можно приводить цифры, показывающие достижения программы, можно демонстрировать дипломы, которые завоёваны фильмами, выпущенными в её рамках. Но мы-то встречались с живыми людьми – продюсерами, режиссёрами, сценаристами, актёрами, «бойцами невидимого фронта», в числе которых звукорежиссёры и гримёры, осветители и художники по костюмам, режиссёры по монтажу и операторы[?]
И вот все они произносили слова благодарности в адрес программы, которая стартовала более десяти лет назад, в конце 90-х, когда кино вместе со многими отраслями нашей жизни дышало на ладан. Программа помогла выжить, выстоять в очень нелёгкие времена. Не умереть целой отрасли. И это не жалкая мелочь, брошенная в картуз нищего, не вспомоществование середнячкам киноискусства. Отнюдь. В программе участвовали такие мастера, как Станислав Говорухин, Виктор Мережко, Борис Токарев, Людмила Гладунко, Евгений Герасимов, и многие другие. И не только режиссёры-постановщики, но и великолепные писатели, актёры первого ряда, лучшие операторы и художники кино. Так что это не задворки кинобизнеса.
Создано немало великолепных работ, о которых «Наше кино» рассказывало в течение более чем двух лет. Кое-что снималось и монтировалось не только на глазах нашей команды, в которую входили Геннадий Шалаев, Мария Мускевич и Ольга Моторина, но даже на глазах всей редакции. Получилось, что некоторые эпизоды телефильма «Плен страсти», в котором блистательно сыграл роль Максима Горького Георгий Тараторкин (некоторые говорят, что, может быть, это его лучшая роль в кино), снимали прямо у порога «Литературки», в Хохловском переулке. Впрочем, это лишь забавный эпизод, о котором мы в своё время дали репортаж.
Важнее другое. Фильмы, которые делались в рамках программы, рассказывали о таких человеческих судьбах и таких жизненных коллизиях, которые стали постепенно выходить, вернее, вытесняться из кинооборота как некий «совок», как нечто не продающееся, ненужное и отсталое. Так когда-то бигмак вошёл в моду и пусть, конечно, остаётся. Но только это вовсе не значит, что все и всегда должны питаться именно им. Фильмы о непростых судьбах современников, о Великой Отечественной войне, о выдающихся сынах Отечества, экранизации произведений классиков русской литературы и лучших нынешних писателей, детские фильмы, документалистика[?] Много хорошего оставляет по себе эта программа. Что-то, что ещё не дошло до массового зрителя, обязательно дойдёт, как, например, фильм «Сердце капитана Немова». Было (и до конца не прошло) время, когда писатели писали в стол. Что-то подобное произошло и с некоторыми фильмами этой программы.
Прокат – это, пожалуй, её главная прореха. Зачастую не удавалось людям, которые взялись за это, убеждать ведущие телеканалы, что-то планировать заранее, проявлять настоящую заинтересованность и неравнодушие, предприимчивость и реальные подходы при продвижении даже добротного кинотовара. Да и телеканалы не очень-то шли навстречу. Что они вкладывают в понятия «неформат» и «нерейтинговое», иногда совершенно невозможно понять. Всё это, однако, не делает хуже лучшие фильмы, которые появились за эти годы. Некоторые из них так полюбились, что их просто крутят дома с дисков на личных телевизорах. Так что кино доходит всё-таки до зрителя.
Одной из главных рубрик в выпусках «Нашего московского кино» была рубрика «Снято!». Так представляли самые свежие картины. И сегодня решили не отступать от традиции. Да, программа снята из каждодневного обихода тысяч людей, занятых на съёмках картин, но снятые фильмы остаются. Это уже история.
Владимир СУХОМЛИНОВ
Защищая мир детей, защищаешь будущее
Защищая мир детей, защищаешь будущее
ОТКРОВЕННО
Все мы видим, а цифры подтверждают, что в наших кинотеатрах год от года всё меньше идёт фильмов отечественного производства. Особенно тех, что адресованы детям и юношеству и пробуждают чувства добрые. В чём дело? С предложением обсудить эти вопросы редакция обратилась к видному специалисту в этой сфере. Наш собеседник – генеральный директор кинокомпании «Ракурс», продюсер, профессор, заведующий кафедрой продюсерского мастерства ВГИКа Виталий СИДОРЕНКО.
- Чуть больше года назад в редакции возникла идея в одном из выпусков «Нашего кино» оценить, какие фильмы сняты в отечественном кинематографе о выдающихся людях Отечества. Посмотреть, есть ли что-то подобное книжной серии «ЖЗЛ». Оказалось, нет, всё обрывочно, бессистемно. Тогда, кстати, как раз в рамках Специальной городской программы правительства Москвы шли съёмки фильма «Плен страсти», посвящённого Максиму Горькому. Изучили фильмографию, напечатали интервью с одним из видных продюсеров, направили его в три адреса: в Минкульт, Союз кинематографистов (Н.С. Михалкову), на Первый канал (К.Л. Эрнсту). Как несложно догадаться, ни от кого ответа не получили. Вас это удивляет, Виталий Игнатьевич?
– Нет, не удивляет. Я ваш рассказ могу дополнить. Знаете, после окончания ВГИКа в 1970 году я всю жизнь в кино, в том числе пятнадцать лет работал в Госкино, работал и на «Мосфильме», пока в 1994 году не создал собственную кинокомпанию. И тогда же, а это было нелёгкое время, мы выпустили совместно с китайскими кинематографистами картину «Волшебный портрет». Хотя было очень трудно, всё менялось в правительстве, менялись печати, подписи. Надо было пройти муки ада, чтобы выпустить фильм. Однако выпустили, и он хорошо прошёл. А для меня получилось, что после этого фильма я как-то прилип к детскому и юношескому кино. Мне мои коллеги говорили: ты ненормальный человек, ничего не заработаешь, ведь на детское кино денег никто не даст. Но я всё равно продолжаю работать в этой сфере.
Сил придаёт то, что, когда в провинциальных городках показываешь свои фильмы для детей, потом и сами ребята, и их родители от души благодарят тебя и просят продолжать работу. За эти годы наша компания создала шестнадцать фильмов, и почти все они адресованы самой юной или семейной аудитории. Тем не менее в 90-е годы были ещё какие-то льготы для детско-юношеского кино, что помогало держаться. Мы смогли сделать несколько довольно сложных постановок, в том числе сказок. Например, фильм «Лесная царевна» по мотивам сказок народов Севера. Тогда и телевидение к нам было благосклоннее, тот же Первый канал у нас купил «Волшебный портрет», «Лесную царевну» и другие ленты. Но потом пошло всё хуже и хуже.
- И в чём это проявляется?
– Как сейчас говорят, распил бюджета стал год от года набирать обороты, и тогда, наверное, серьёзные люди подумали: а зачем оно нужно, это детское кино? Состояние наше становилось всё более критическим. Были периоды, когда по полгода мы жили, перебиваясь случайными заработками. Моим верным помощникам, а это настоящие патриоты детского кино, порой просто нечем было платить зарплату. Особенно тяжело пришлось в 2007-2008 годах, не было никаких запусков картин.
Всё это время я куда только не обращался, и эти письма в знак полной солидарности подписывали Говорухин, Абдрашитов, Алфёрова, Гармаш, Грачевский, Грамматиков и другие. Писал я, например, президенту страны, отписку получил, что обращение направлено в Министерство культуры. Писал в Совет Федерации. Оттуда позвонили, пригласили на разговор.
Я рассказал, что происходит. И вот мизансцена – чиновники: «Какой кошмар! Это ужасно! Недопустимо! Надо всё исправлять!» После этого – ничего. Ничего! В Думу тоже направлял письмо, подписанное всеми великими. Оттуда вовсе не ответили. В 2008 году вдруг мне опять звонят из Совета Федерации и опять приглашают на круглый стол по проблемам детс[?]кого театра и кино, просят подготовить материалы. Всё бросил, и вместе с Арменом Медведевым (он тогда возглавлял разогнанный ныне Фонд Ролана Быкова) подготовили материалы. Народу приехало очень много, со всей России-матушки. Обсуждение вёл сам Сергей Миронов. Он сказал: «Вот личное даю слово, что всё сделаю, чтобы вывести детское кино и детский театр из кризиса!» Но кино – это ещё что, у театралов хуже. Там актёры в детских провинциальных театрах зарплату получают по полторы тысячи в месяц. Иногда из дома приносят костюмы, чтобы поставить что-то. Ну и что? Было принято по итогам того круглого стола решение с поручениями и тем, и этим (в общей сложности 15 или 16 позиций), но в результате – ничего!
- Это подтверждает, что идёт говорильня, а практически для детского кино ничего не делается.
– Увы. Параллельно, кстати, меня стали приглашать на интервью, я всё это выкладывал: мол, господа, опомнитесь, мы не должны забывать о детс[?]ком кино, даже если прагматично говорить – это же будущий зритель кино взрослого. Нельзя же закармливать их одними Гарри Поттерами, даже если это и хорошие фильмы. И свои нужны! Дети должны понимать нашу ментальность, наши проблемы, они же русские, а не какие-то пришельцы из Великобритании или Штатов. Всё это говорил, но как в пустоту.
Последней каплей стало создание детского телеканала «Карусель», который вместе открыли два ведущих канала. После этого оба канала, не говоря уже, скажем, об НТВ и ТВ Центре, закрыли шторки и даже не рассматривают наши предложения. А мы предлагали и детские телесериалы, и познавательные программы – ведь это ужас, что выпускники школ не знают сегодня, кто такие Чайковский или Чехов или что такое консерватория. Интереса к таким программам нет. А канал «Карусель», как я понимаю, это или корейская мультипликация, или ещё что-то подобное. Да и канал этот далеко не всем телепользователям доступен. Но наверх можно рапортовать: есть детский канал, ура!
- Как бы там ни было, понятно, что возврата к советскому прошлому в плане организации кинопроизводства не будет. Но ведь есть страны с рыночной экономикой, где собственное кино, в том числе детское, не бедствует.
– Былая система господдержки – это далеко не во всём хорошо, но мы знали, что есть такое окошко, куда постучишь, и тебя поддержат, не оставят один на один с проблемами. При этом мы понимали, что люди, которые дают нам деньги, предъявят определённые требования к нашим проектам, что вполне естественно. Были чёткие правила игры.
Сегодня произошло следующее. Две трети денег из бюджета идут в Фонд поддержки кинематографии. Оттуда часть денег уходит на поддержку проектов восьми компаний-лидеров, которых сверху определили или, вернее сказать, назначили. Часть средств идёт из того же фонда на поддержку так называемых социально значимых проектов. Ещё часть средств, гораздо меньшая, идёт через Минкульт посредством тендеров и субсидий на поддержку дебютов, арт-хаусного кино, детских картин и документалистики. Предполагалось, что пополняться фонд будет и за счёт проката фильмов, но потом было принято решение, что только пять процентов от прокатного дохода пойдёт на поддержку социально значимых картин. В таких условиях куда деваться мне и моим коллегам по детско-юношескому кино? Мы что, трава при дороге, которую можно топтать кому не лень? Вот у нас есть проект про детство Горького, есть сказка для первоклашек – куда с ними податься? Слава богу, что есть ещё Министерство культуры, которое доступными ему минимальными средствами как-то нас поддерживает.
Создана какая-то каша, все мечутся, ничего не могут понять. Миллиардные деньги из бюджета растекаются. Можно только догадываться куда, но догадки никто не вправе публично высказывать.
Нарисую вам схемы. Вот СССР – госэкономика, вот Франция – рынок. Если в СССР зритель приносил один рубль в кинотеатр, то из него пятьдесят пять копеек шли в местный бюджет на образование, медицину, дороги и т.п. Остальные средства через прокатную плату шли в Централизованный фонд Госкино СССР. Тут много пишут неправды, неграмотно наводят тень на плетень. Этот фонд никогда напрямую не финансировал кинопроизводство, он только давал гарантию и оплачивал готовые фильмы. Допустим, «Мосфильм» хотел поставить «Анну Каренину». Студия готовила сценарий, обращалась в Госкино и могла получить от него гарантию для банка (это был Жилсоцбанк СССР). Если студия сделала хорошее (по мнению министерства) кино, то оплачивались затраты студии по производству. Этот фонд формировался от прокатных поступлений от всех фильмов, не только отечественных.
- Наверное, были и свои изъяны?
– Наверное. У Госкино был определённый идеологический подход, но это есть всюду. При любом режиме. И сейчас это есть. Если я прошу недостающих денег у своего товарища, он всё равно спрашивает: а что это будет? Покажи мне бизнес-план, деньги вернутся? И это нормально. Сумасшедших нет. Главное, чтобы всё было ясно и прозрачно.
Ладно, от того ничего не осталось. Обратимся к современной Франции. Там есть Национальный фонд кино, который на правах госоргана подчиняется Министерству культуры Франции. У фонда есть правление, состоящее из уважаемых профессионалов. Средства поступают из трёх источников. В среднем одиннадцать процентов от любого проданного билета на фильм, неважно, свой он или зарубежный, идёт сюда. Телевидение, неважно, какой это канал, пять процентов от своего оборота тоже перечисляет сюда. Примерно такие же проценты поступают от продажи DVD. В целом это очень значительные поступления. Фонд поддерживает производство, прокат и продвижение картин на зарубежные рынки. При этом Франция в год выпускает 240-260 фильмов. Да каких! Самых разных, на все вкусы. В их числе и детские, которые, кстати, финансируются на сто процентов. И всё это в условиях рыночной экономики. Можно услышать: нас в ВТО не примут, если мы что-то станем брать за прокат американских фильмов. Но в Европе-то берут. Почти так же, как во Франции, работают в Италии. В Германии более сложная система с учётом законодательства разных земель. Но в целом всё это называется возвратным механизмом. Ибо там, как во Франции, средства в Национальный фонд кино поступают не из бюджета, а от конечного потребителя. Как помните, и при советской системе средства поступали от нас, от зрителей, от проданных билетов. Ещё раз повторяю: Госкино никогда не финансировало, оно только давало гарантии и оплачивало готовые фильмы, если они принимались. В этом принципиальная разница. Словом, ничего особо выдумывать не надо. Разожми только жёсткие идеологические клещи.
Да, все мы, включая европейцев, не в равных условиях с американцами, они ещё с 30-х годов завоевали весь мир, у них другой потенциал. Но тем более нам надо защищать себя и свою культуру, особенности духовного мира граждан, в первую очередь детей. Пять лет назад удельный вес отечественных фильмов в валовом сборе от проката составлял около двадцати процентов, сейчас – девять. Есть над чем задуматься.
- Защищать себя, свою культуру[?] На это была нацелена Специальная городская программа правительства Москвы по созданию отечественных телефильмов.
– Мы недавно закончили в рамках этой программы уникальный проект по произведениям Саши Чёрного «Солдатские сказки». Интереснейший писатель, незаслуженно малочитаемый. В нашем фильме – прекрасные актёрские работы, замечательный текст Чёрного. Кроме вашей газеты, никто о нём ни слова, ни полслова. Но если у Киркорова дочь родилась, так информация об этом только что из утюга не доносится. Уходит понимание подлинных ценностей, рекламируется иное, даже не буду говорить что, все и так знают.
- А как этот проект родился?
– Мы давно с идеей постановки по Саше Чёрному носились, рад, что получили поддержку в правительстве Москвы. При этом никаких ходов или чего-то подобного я не делал. Да и никого не знал там в правительстве. Послали наудачу сценарий на конкурс в разделе «Экранизации» и заняли первое место. И весь процесс работы над фильмом шёл в обстановке уважительного отношения к нам, хотя и чёткого контроля, но без всякого нажима. Мне очень жаль, что эта программа закончилась. Единственное серьёзное её упущение, на мой взгляд, в том, что можно было бы давать возможность самим продюсерам картин самостоятельно заниматься их продвижением, ведь мы в этом кровно заинтересованы. Думаю, очень скоро, особенно если в целом в кинопроизводстве ничего не изменится, все мы почувствуем нехватку подобной программы. А я лично сожалею, что снял с её помощью всего один фильм.
Беседу вёл Сергей ВОЛОДИН
: Empty data received from address
Empty data received from address [ url ].
Без зёрен добра искусство мёртво
Без зёрен добра искусство мёртво
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ КИНО
Документальное кино переживает, похоже, не лучшие времена. Оно как бы ушло на второй, а то и третий план, оттесняемое телевизионными репортажами. Но на различных каналах появляется немало интересных документальных лент. Так что хоронить его, конечно, рано. Но существуют и серьёзные проблемы на пути развития кинодокументалистики. Об этом наш разговор с Наилем МАНСУРОВЫМ, генеральным директором, продюсером ООО "Кинокомпания «КиноГранд», и Михаилом РОГОВЫМ, режиссёром документального кино.
- Можно просто снимать происходящее на улице, как в 91-м году, а можно подойти к процессу отражения действительности иначе. В чём сегодня задачи кинодокументалистов?
Наиль МАНСУРОВ. Долг документалиста не в том, чтобы просто снимать жизнь, а в том, чтобы осмысливать её. Не надо путать журналистский жанр специального репортажа и документальное кино. Это разные вещи. Специальный репортаж – это по большей мере отражение факта или события. По сути, отклик на событие. Кино всё-таки подразумевает драматургию и осмысление. Журналист обязан информировать. Документалист должен иметь время подумать над тем, что ему удалось снять, и только потом что-то создавать.
Михаил РОГОВОЙ. Убеждён, что журналист, даже самый хороший, не может быть, точнее, не может заменять режиссёра документального фильма. А сегодня нередко режиссёрами документальных фильмов без всяких сомнений представляют журналистов-репортёров. Я уважаю их труд. И подчас самые талантливые из них делают попытки осмыслить те или иные явления, но подавляющее большинство занимается сборкой жареных фактов. И на этом всё и строится. Но глубина-то уходит.
- Есть мнение, что документальное кино мало смотрят, потому что по сравнению с игровым оно скучное. Сравниваю количество людей в залах на фестивалях игрового и документального кино – значительно меньше на последних. Как говорится, на любителя[?]
Михаил РОГОВОЙ. На этот вопрос существуют два ответа. Первый – скучное кино, оно и есть скучное. Бывает, засыпаешь и на игровом, и на документальном фильме. Вопрос качества, профессионализма – это общая проблема. Не скучным может быть любой фильм, даже если он, допустим, касается вопросов какого-то философского течения, что само по себе волнует очень не многих. Но как снять[?] Второе, в чём-то очень даже связанное с первым: трудно снимать, когда нет мажорного настроения. Я имею в виду, что трудно снять нечто достойное, если нет материальной базы для этого. Кино требует денег. Документальное, игровое – любое.
Наиль МАНСУРОВ. Да, в условиях маленьких бюджетов нельзя сделать качественные фильмы: пригласить хороших авторов, режиссёров, выполнить постпродакшен. Сейчас документальным кино занимается, с одной стороны, Министерство культуры, которое ежегодно устраивает несколько конкурсов. С другой стороны – это телевизионные каналы. Минусы первого случая – слишком строго формулируется тематика. Минусы второго – формат, который необходимо выдерживать, что некомфортно для режиссёра.
До недавнего времени документальное кино поддерживалось Московским правительством в рамках известной городской программы. Можно было предложить интересную, нужную идею и получить помощь. Я смог сделать 8 фильмов – целый цикл «Полководцы Великой Победы». Программа была очень неплохая, способствовала появлению многих других качественных фильмов, стала своего рода толчком к поиску.
- Получается, авторское документальное кино, когда режиссёр сам выбирает тему и при этом не хочет втискиваться в рамки формата, вряд ли увидит массовый зритель. Таким образом, происходит раздел на массовое документальное кино и так называемое фестивальное. Вы считаете, это правильно?
Михаил РОГОВОЙ. Словосочетание «фестивальный кинематограф» для меня всегда было чем-то не очень понятным. Кино не может жить без зрителей, в этом смысле оно и полезное зрелище, и бизнес. Инвестор не может вкладывать деньги в фильмы, которые непонятно кому нужны. У нас сейчас масса всяких фестивалей. Для чего столько? Их должно быть три, ну пять – вот тогда туда будут попадать жемчужины. Сейчас каждый режиссёр или продюсер считает фишкой учредить свой фестиваль.
Наиль МАНСУРОВ. Не совсем согласен. Фестивали региональные, и не только региональные, нужны, пусть их будет больше. Это шанс для зрителя что-то увидеть, для кинематографистов – заявить о себе. Как им выживать, я вообще не знаю! Они живут, может, за счёт одного фильма в год, который делают по линии Госкино.
– Недавно прошёл фестиваль Арт[?]докфест. Там что не фильм – то боль. У этого фестиваля такой лозунг: фильмы, которые не покажут по телевизору. Такие фильмы действительно не покажут на ТВ никогда. И уж тем более на них не выделят деньги.
Михаил РОГОВОЙ. И правильно! На государственные деньги должны сниматься однозначно полезные фильмы, без экспериментов над зрителем. Основной пласт документальных фильмов, снятых на деньги государства, – это фильмы, доступные для основной массы людей и несущие что-то доброе, просвещение, зарождающие добрые мысли, отвергающие насилие. Так этого-то и не хватает в жизни! Если кто-то хочет экспериментировать, то, пожалуйста, ищи спонсоров, ищи тех, кому милы всякие ужасы.
- Но жизнь состоит и из насилия тоже. Исторические, познавательные фильмы, бесспорно, нужны, полезны. Но как быть с некомфортной тематикой?
Наиль МАНСУРОВ. Во-первых, её и так хватает. Даже переизбыток. Много снимается фильмов, посвящённых нашей действительности, их показывают по телевизору, обратите внимание. Не хватает как раз по-настоящему талантливых позитивных фильмов, фильмов о жизни обычных людей, о том, как многие находят себя, своё дело, своё место в жизни, сохраняют свои нравственные принципы, свои семьи. Это же настоящие герои сегодняшнего дня!
Михаил РОГОВОЙ. Важно, как преподносить материал. Нельзя делать кино, исподволь призывая людей браться за вилы. Нельзя в документалистике заниматься такого рода пропагандой. Важно отношение художника к той или иной острой социальной теме. Настоящий документалист призван разбирать проблемы своих современников с любовью и болью. Если мы говорим о серьёзном, остром социальном документальном кино – это должно быть сделано так, чтобы фильмы попадали прямо в сердце зрителя. Тогда всё уйдёт – эти разговоры о цензуре, редактуре, формате[?]
- Такое кино должно содержать не только вопрос, но и ответ на него?
Наиль МАНСУРОВ. Нет, кино – это не доктор, не социальный психолог.
Михаил РОГОВОЙ. Кинокартина должна подвигнуть человека задуматься. Хорошее, человечное кино – это подпитка добротой, светлыми чувствами, мудрыми мыслями, это импульс к жизни. Добро и любовь. Если их нет, лучше не брать в руки кинокамеру. Есть один закон в документальном кинематографе: любить героев, которых ты снимаешь. Самое страшное – быть к ним равнодушным. Какое-то кино, может быть, лучше и не показывать зрителю. Ещё раз повторю: без добра кино, как и искусство, мёртво.
Беседовала Мария МУСКЕВИЧ
