Текст книги "Литературная Газета 6531 ( № 43 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
В поисках истины в Крыму
В поисках истины в Крыму
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Книжный ряд
Теги: Анатолий Домбровский , «Перикл»
Роман Анатолия Домбровского «Перикл» переведён на французский язык
Все те, кто интересуется историей и правами в международных отношениях, и в частности французы, думаю, мечтают хотя бы один раз в жизни увидеть Ялту, посетить места, где состоялась Ялтинская конференция 1945 года, открывшая путь новому мироустройству после распада Лиги наций. Организация Объединённых Наций (ООН), основанная по решению Ялтинской конференции, создала условия для развития современного международного права в противовес классическому, которое регулировало жизнь только между государствами. Ныне устав Международного суда, принятый ООН, признаёт источником права не только договоры, но также обычное право и доктрины. С тех пор появились новые возможности для развития принципов международного права. В разработке этих принципов принимали участие московский профессор Г. Тюнкин и профессора Центральной Европы – Вероста (Австрия) и Жанкович (Венгрия), научные труды которых оказали существенное влияние на первые решения Международного суда.
Сегодняшнее международное право вновь нуждается в усовершенствовании. Разумеется, принципы международного права являются важной составляющей для создания учения о всеобщем мире. Интерпретация этих принципов лежит в плоскости философии. О какой философии идёт речь? О той, что ограничивается юридическим правом, или об общей философии? Быть может, путь, ведущий от общей философии к философии правовых международных отношений, более сложен? Так ли это?..
Именно такие вопросы я мысленно задавал себе задолго до того, как мой внутренний голос сказал мне: «Поезжай в Крым, посмотри, что это такое». Каким образом, как выразить суть общей философии, для того чтобы приспособить её к нуждам мирового сообщества? Кто знает, может быть, это несущественная проблема в контексте великих исторических событий, ставших толчком для создания новой философии? Ведь если мы обратимся с этим вопросом к философии Филона Александрийского, Спинозы и Мозеса Мендельсона, которые были свидетелями исторических катаклизмов разных эпох, мы не найдём на него ответ и вынуждены будем констатировать, что их объединяла только общая тенденция, которая сводилась к трём составляющим её парам противоположностей: дух и материя, чувства и понятия, теория и практика.
И вот так сложилось тогда, в 2005 году, что из Ялты я решил отправиться в Севастополь, поскольку мои друзья из Франции, обосновавшиеся несколько лет назад в Севастополе, посоветовали мне посетить Французское кладбище времён Крымской войны 1854–1855 гг. Побывав там как путешественник, оказавшийся волею судеб в этом городе, я был потрясён, увидев, в каком заброшенном, жалком состоянии находились захоронения французских воинов. Недолго думая, с болью в сердце, я отправился в Симферополь, с тем чтобы найти там специалистов-историков и краеведов, занимающихся проблемами содержания и восстановления этого кладбища. И мне удалось это сделать. На том моя миссия в Крыму была завершена. Впрочем, в моём распоряжении оставалось ещё два дня до возвращения на родину, во французский Страсбург. К этому времени я вдруг со всей отчётливостью осознал, что, к сожалению, о прекрасном Крыме, его истории французам ничего не известно. Потому я тотчас занялся поисками книг и необходимых исторических документов о полуострове.
Так, случайно, в одном из магазинов Симферополя в поле моего зрения попала книга «Перикл» , написанная крымским писателем Анатолием Домбровским. Перелистав её и поняв, что написана она об эллинском мире, я купил это издание, так как данная эпоха мне весьма интересна. Каковы же были моё изумление и радость, когда, углубившись в чтение, я нашёл множество ответов на интересующие меня вопросы о связи между общей философией и философией международных исторических формаций! Книга, написанная в жанре исторического романа, объясняла основы общей истории философии, необходимые для понимания международных отношений: если мы рассматриваем слово «право» не в его нормативном смысле, но в этимологическом и социологическом, что восходит к латинскому «директус», это значит, что поиск идёт в правильном направлении – истины и блага. «Перикл» – роман, который рассказывает между тем и о политической, и о международной жизни в эпоху древнегреческого стратега Перикла, и о поисках мудрости, истины и блага; её автор исходит из фундаментальных философских размышлений, касающихся практики международных отношений. Я невольно вспомнил книгу, жадно прочитанную мной в студенческие годы, «Теория и практика международного права», которую написал юрист-международник из Бельгии Шарль де Висшер. И вот несколько десятилетий спустя я с такой же страстью проглотил «Перикла» Анатолия Домбровского и затем без промедления приступил к переводу её на французский язык, чтобы сделать роман достоянием моих соотечественников.
Через несколько лет после первого моего пребывания в Крыму у меня снова была возможность посетить Крым, этот прекрасный уголок планеты, с тем чтобы провести в жизнь мысли, которые сказал когда-то мой внутренний голос: «Поезжай в Крым, посмотри, что это такое...» С тех самых пор я решил посвятить себя переводу на французский язык разного рода исторических и краеведческих исследований о Крыме, чтобы познать его и передать эти знания не только моим соотечественникам во Франции, но и всему франкоговорящему миру. Кроме того, я намерен продолжать расширять свой кругозор, занимаясь переводами произведений А. Домбровского. Кстати сказать, мной уже переведены на французский и другие прекрасные романы писателя «Точка опоры» (об Архимеде), «Аристотель», «Платон». Пусть же истина, мудрость и благо будут доступны и франкофонному миру.
Жан-Клод ФРИЧ,
доктор международного права, дипломант Венской международной дипломатической академии, переводчик,
Симферополь – Страсбург
О чём ты думаешь, солдат?
О чём ты думаешь, солдат?Выпуск 2
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия
Бой за Севастополь
Теги: современная поэзия
Сергей ОВЧАРЕНКО,
Евпатория
ОТЦОВСКИЙ ОРДЕН
Светлой памяти моего отца,
гвардии старшего сержанта
Овчаренко Георгия Васильевича,
посвящается
Под Прохоровкой жарким летним днём
Горели танки, солнце скрыла копоть –
Всё заливая болью и огнём,
Военный бог творил свою работу.
И совершала смерть кровавый путь,
И собирала души в белый полог...
Железным пальцем ткнул
солдату в грудь
Её посланец – маленький осколок.
Но на пути металла встал металл,
Была в тот день фортуна не сурова,
На землю в одуванчики упал
Кусок эмали, словно капля крови.
Немного вправо, влево, повезло –
Смерть ледяным прошелестела ветром...
Давно вдали осталось то село,
Где жить – не жить, решали миллиметры.
Как выданный на жизнь судьбою ордер,
Как самую надёжную защиту
Храню в шкатулке я отцовский орден,
С зубцов его эмаль осколком сбита.
* * *
Жителям деревни Лаки –
крымской Хатыни
Остановись! Здесь руки из земли
Деревья тянут с просьбой о защите,
И огненные маки в спелом жите
Кровавыми губами проросли.
Здесь васильками детские глаза
Глядят в глаза твои с немым укором,
И в траурный мотив за косогором
Вплетает громы летняя гроза.
Какой же тут весёлой жизнь была!..
Но голосов людских не слышно боле...
В сорок втором легли на этом поле
Все жители сожжённого села.
СТАРЫЙ ДВОР
Как поживаешь, старый двор,
Войной нещадно битый?
У нас был твёрдый уговор
Сойтись здесь после битвы.
Когда позвал военкомат,
В последний мирный вечер,
Не помню, кто-то из ребят
Заговорил о встрече.
Мы клятве дружеской верны,
Добравшись до рейхстага,
Решили вновь после войны
Собраться всей ватагой.
Но пал в лесах Карпат Валёк
Отважным комиссаром,
Дружок Володька в землю лёг
Под Секешфехерваром.
Направил в эшелон, горя,
Свой штурмовик Егорка,
Убиты Димка и Илья
Во рву на Красной горке.
И я друзей не пережил,
Идя путём военным,
Геройски голову сложил
В боях за город Вену.
И всё ж ты жди нас, старый двор!
Не спи в ночи, а слушай...
К тебе исполнить уговор
Вернутся наши души!
7 МАЯ 2014 ГОДА В НАЗАРЕТЕ
Борису Серману
Безногий музыкант у храма в Назарете
Наигрывал мотив, такой – что в горле ком.
На стороне чужой, в другой частичке света
Играет гармонист «В лесу прифронтовом».
В коробочку ему кто – евро, а кто – доллар,
Кто шекель даст, иной кладёт и сотню лир…
Он всех благодарит и, вдохновенья полный,
Ответом выдаёт гармони перелив.
С достоинством глядят со стен святые лики,
Рассказывает гид серьёзно о былом…
И слышно: за стеной огромной базилики
Играет гармонист «В лесу прифронтовом».
Берёз тут нет совсем, но пальмы есть повсюду,
Оливы, эвкалипт – восточный колорит…
В округе всё цветёт, и дерево Иуды,
Как майская сирень, сиреневым сорит.
Гид двигает вперёд, плывём за нею следом.
Крута толпы волна, что впору брать весло.
А сзади гармонист играет «День Победы»,
Ведь через пару дней – девятое число!
Юрий КОРЕНБЛИТ,
Ялта
ПАМЯТИ ОТЦА
Мой отец погиб не на войне.
Всё, что смог, он сделал для Победы,
Но сквозь годы, в мирной тишине
Память шла кровавая по следу.
Воевал, имеет семь наград,
Был контужен, дважды ранен…
А недавно – у него второй инфаркт,
И не стало папы… Как ни странно.
Знаю, что погиб не на войне,
Но война вобрала жизни годы,
И жила с ним наяву, во сне,
Он не мог забыть – не той «породы»…
Помнил он, как отступали, шли,
Оставляли города и хаты,
Те, что с детства были им милы…
Как украдкой плакали солдаты…
Плакали не от лишений – нет,
Плакали от злости, от досады,
Что полна Отчизна страшных бед,
Что её терзают тучи гадов.
Помнил лица жён и матерей,
Измождённые святые лица,
Что во время самых тяжких дней
Продолжали верою светиться.
Помнил, как терял своих друзей,
Помнил госпитальные палаты…
Помнил несгибаемых людей
В образе советского солдата.
Помнил всё. Да что сказать тебе?
Память всё до мелочей хранила…
Мой отец погиб не на войне,
Но война – в нём сердце опалила…
Леонид ЯРМУШЕВИЧ,
Симферополь
* * *
Самая тяжёлая работа –
Это быть солдатом на войне.
Вся в крови в полях лежит пехота,
Не в своей, в чужой лежит стране.
Не дошли ещё до дома похоронки,
Где рябины яростно горят,
Где наивные курносые девчонки
Примеряют свадебный наряд.
Наградят посмертно эту роту,
Матери заплачут у крыльца…
Как положено солдатам,
Парни в форме служат до конца…
41-й
Ко мне, как наваждение,
Приходит тот же сон –
Что я один в деревне
Остался не сожжён.
Вот вижу: дед повешен –
Узнал лишь по плащу…
Брожу средь головёшек
И маму всё ищу.
Кругом земля дымится,
Закрыв луны овал.
За что сгорели лица,
Что жадно целовал?
И, одурев от страха,
Ищу своё крыльцо.
Ослепшая собака
Лизнула мне лицо.
На всё село качался
Лишь шест возле ворот.
Вот так он начинался,
Мой сорок первый год.
Я до сих пор взлетаю
В багряный тот зенит
И до сих пор не знаю,
Смогу ли отомстить.
Поверьте, я безгрешен,
Что смерть их не прощу.
Брожу средь головешек
И маму всё ищу…
45-й
Заросла стежина в поле за околицей,
В комнате бабуся тихо Богу молится.
Что-то шепчет старая,
крестится неистово,
Стонет сад от ветра,
умирают листья.
Затопила печку, села у окна,
Напряла привычно много волокна.
Только заблестела на щеке слеза,
Вспомнилось, что некому
ей носки вязать.
Ждут кого – не знают,
под салют в Кремле,
Сморщенные яблоки в вазе на столе...
* * *
Бои гремели где-то за порогами.
Когда, стирая пот и кровь с лица,
Перебинтованная грязными дорогами,
Степь глухо застонала у крыльца.
И так тревожно, как в немом кино,
Губами чёрными воды просила,
В весеннем солнце мытое зерно
Мать плача ей с водою приносила.
Степь выжила и красками слепит,
И вся в хлебах от края и до края...
А мать среди степи стоит –
От одиночества седая…
Татьяна ШОРОХОВА,
Санкт-Петербург – Севастополь
ДЕВЯТОЕ МАЯ
…Бинтуют небо облака,
Сквозь боль сочится свет…
Скорбит душа фронтовика,
Что рядом внука нет.
Я УЗНАЛА ОТ МАМЫ…
Малолетка. Панама.
За калиткой – страна…
Я узнала от мамы,
Что такое война.
На Великой последней
Русской битве всерьёз
Ей – тринадцатилетней –
Воевать не пришлось.
Но вонзается жалость,
Только вспомню про мать!
Что ей видеть досталось!
Что пришлось испытать!
…Снег на поле пологом,
И атака – взахлёб…
Кто упал на дороге,
Кто уткнулся в сугроб…
Наш солдатик погреться
Никуда не спешит,
И на нём его сердце,
Застывая, лежит.
Рядом с мёртвым – шапчонка…
И, расширив глаза,
Видит это девчонка,
Чтобы мне рассказать.
Вместе с мамой бывала
На войне я не раз.
Вот тогда и узнала,
Что есть сердце у нас.
О БЫЛОМ, О НАСТОЯЩЕМ
…А Севастополь защищали
Не только мощью батарей,
Но русским духом сыновей
Отечества.
И вот скрижали
На белокаменной земле
Хранят величие былого,
Да в песне – доблестное слово
Сердцам живых – надёжный шлем.
Не блекнет память у народа
О жертвах воинских побед.
…Всё ярче, ярче год от года
У крымских маков алый цвет.
ПРОРЫВ БЛОКАДЫ
По небу – вспышек перепляс.
Битв канонада…
Он ради жизни, ради нас –
Прорыв блокады.
Война припомнится не раз,
И быть парадам…
Он ради жизни, ради нас –
Прорыв блокады.
И век пройдёт за часом час,
Но слёзы – градом…
Он ради жизни, ради нас –
Прорыв блокады.
РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ
Как отцовский укор,
Сказы древние слышим…
Веток тонкий узор
Гладью инея вышит.
Сквозь рассветную сонь
Проступает над бором
Солнца тихий огонь
Святорусских просторов.
В память – чёрные дни…
Что они испытали,
Как пылали они –
Эти нежные дали?!
Вот и пали снега
Полотенцами к тризне
По сдержавшим врага,
По служившим Отчизне.
За земные долги,
За священные битвы
Русь печёт пироги
К поминальной молитве.
И столбами – дымы,
Рядом – славы скрижали,
Где не мы, где не мы,
А другие сражались.
* * *
А Русь ещё стоит, но прорван
Её серебряный доспех.
Из раны капли алой крови
Вокруг окрашивают снег.
Так богатырь теряет силы,
Пронзённый – в спину! – копиём…
О, стон ранимых душ России,
Что сердцем чувствуют её!
О, дар, не утопая в личном,
Увидеть вдруг через туман,
Как – пусть не в городе столичном –
Но подрастает сын Иван.
Уже он на коне – и скачет
За мёртвой и живой водой,
Пока изменники судачат
Над новой русскою бедой.
Иван вернётся – этот малый! –
Водою рану оросит…
Так на Руси всегда бывало
И будет снова на Руси.
ОБРАЗЫ СЕВАСТОПОЛЯ
Белокаменные тропы
Жизнью связаны в узлы.
Адмиральский Севастополь
Над водой подлодкой всплыл.
Из сиятельного камня
Зодчий выстроил его.
В линиях рельефов плавных –
Белых зданий торжество.
Налетая дружным скопом
Шлифовать его красу,
Ветры лижут Севастополь,
Как олени соль в лесу.
Он судьбой геройской мечен,
И поэтому всегда
Подставляют бухты плечи
Под военные суда.
Прошлой жизни не иссякли
Меты на изгибах троп
То позвякиваньем сабли,
То мельканьем белых роб.
Благородные фрегаты
В парусах из белизны
Заплывают за фарватер
В севастопольские сны.
Через время, битвы, пламя
Русской стойкости секрет
Здесь впечатан в местный камень,
В бронзу, в память трудных лет.
Здесь, Европу перевесив,
В мае – только намекну! –
Взят реванш на Херсонесе
И за Крымскую войну.
Здесь весной припомнит всякий
О сраженьях и боях, –
Лишь у ног заметит маки,
Огоньки гвоздик в руках.
КРЫМУ
В земле твоей,
которой в мире нет родней,
Святая кровь
Руси сынов и дочерей.
Ты для меня не только дом,
ты в небо брешь –
Моя судьба, моя любовь
и мой рубеж.
Пётр МАКУХА,
Ялта
* * *
…Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
Судьбы ваши обожгли сороковые.
Ваша память – как дымы пороховые,
Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
…Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
Поднимали вас атаки штыковые.
Где нашли вы свои пули роковые,
Наша память
сеет маки полевые.
Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
…Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
Ваш удел –
Решать проблемы мировые.
Безымянные,
ушедшие,
живые –
Наша гордость,
наша слава –
Рядовые!..
…Рядовые,
Рядовые,
Рядовые!
ВАЛЬС ПОБЕДЫ
В синеве больших дорог,
На минутном полустанке
Он наигрывал как бог
Вальс на старенькой тальянке.
А гармоника была
По-матросски весела,
Но отчаянно хрипела,
Видно, ранена была.
И всего четыре пальца,
Две израненных руки
Закружили в туре вальса
Полустанок у реки.
И плывёт победный вальс
От рассвета до заката,
И девчат кружат девчата,
Может быть, в последний раз.
Сорок пятый. Месяц май.
Мир по-утреннему розов.
Голубой поёт Дунай,
Плачут русские берёзы.
ВЕТЕРАНСКАЯ ЗАСТОЛЬНАЯ
Посидим, помолчим, друг мой – старый солдат.
Нашей огненной юности вспомним друзей.
Им уже никогда не вернуться назад,
Помянём, нашу дозу налей.
Припев:
Фронтовые сто грамм.
Тамада – старшина.
А минутой молчанья была тишина,
Что гасила атаки, врывалась в бои,
И бросались в неё, как под танк, соловьи.
Не в граните бы жить, им бы в вальсе кружить,
К солнцу внуков своих на руках поднимать.
Боевые друзья продолжают служить,
Мы не вправе о том забывать.
Припев
Помнит подвиг земля. И леса, и поля
Этой горькою памятью обожжены.
Помяните друзья, внуки и сыновья,
Всех солдат, не пришедших с далёкой войны.
Припев.
Тамара ЕГОРОВА,
Ялта
* * *
Послевоенное детство,
Дворик с калиткой резной.
Восемь семей по соседству
Жили единой семьёй.
Жил и один из кумиров –
Дети не могут без них –
Это из третьей квартиры
Наткин отец – фронтовик.
Он ведь дошёл до Берлина
В страшной минувшей войне.
Подпись поставил: «Литвинов» –
Там, на рейхстага стене…
С этой поры ежегодно
Майским победным деньком
Он торжествующе гордо
Флаг водружал на балкон.
Веток цветущих букеты,
Музыка, песни, шары.
Были счастливыми дети
Послевоенной поры.
Наше дворовое братство –
Игры, мечты, озорство…
Радостно мне погружаться
В солнечный омут его.
Цепкая память – не средство
Против душевных стихий.
Но ностальгия по детству
Трепетней всех ностальгий.
Вячеслав Шикалович,
Симферополь
* * *
О чём ты думаешь, солдат?
И где сейчас то поле брани,
Где окрещён был первой раной?
Теперь далече, не видать…
Однополчан там схоронил…
Среди полей, среди ромашек,
Не позабыть: Ванюшек, Сашек –
В разведку с ними ты ходил.
Могил, окопов, блиндажей
Там столько выкопано было…
Под небесами тело стыло
От холода, сырых дождей…
В затишьях редких меж боёв
Ты сочинял приветы с фронта;
Потом смотрел родных ты фото
С тоской и грустью до краёв…
О, друг сердечный, дорогой,
Семи смертям в глаза смотревший,
В пожарах битвы загоревший, –
Ещё дымит окурок твой…
А сердца остановлен ход –
Был выстрел, кровь из дымной ранки…
Обнявшись с пулемётом в ямке…
Видать, настал и твой черёд…
* * *
Ветераны – старейшины дней –
Вы не можете быть безразличны.
Как за Родину вам не краснеть?
Ведь за всё отвечаете лично.
С высоты тех расстрелянных лет,
Где лишь совесть ковала Победу –
Только сердце сквозь тяготы бед
Всё стучало: «Вернусь… я приеду…»
Не доехали – каждый второй
Уж безмолвно летит с журавлями…
Поредевший, но праведный строй
Не поддался посулам слащавым:
Растащили страну по углам –
Снова княжества, снова разруха,
Беспредел, беззаконье, бедлам
В небесах и по морю, посуху.
Не привыкнуть к бесчестью сердцам, –
Лицемерью не выковать славу.
Преклонились вы правде, борцам –
Вам учить благородству державу!
