Текст книги "Литературная Газета 6531 ( № 43 2015)"

Не верь разлукам, старина…

Не верь разлукам, старина…

Спецпроекты ЛГ / Русский глагол / Наставники

Шемшученко Владимир

Теги: авторская песня , Юрий Визбор

Эти строчки Юрия Визбора выбиты на чёрном гранитном камне на Новокунцевском кладбище в Москве, где в 1984 году обрело покой истерзанное болезнью тело поэта. А его душа… Она, не верящая в разлуку, живёт в каждом, кто у ночного туристского костра и далее – везде! – в «любые времена и на любой земле» трогает струны гитары и что-то напевает «чуть охрипшим голосом». И это совсем неспроста: были полтора-два года в конце пятидесятых, когда именно он – весёлый, желтоволосый, улыбчивый, круглолицый, с всегда «смеющейся» гитарой – единолично овладел вниманием и сердцами слушателей; он не то пел, не то шептал, не то рассказывал с берущей за душу простотой и своей неповторимой интонацией. Его герои всегда преисполнены мужской доблести, они всегда в связке, с рюкзаком и ледорубом на крутом склоне, на накренившейся палубе, за рулём мчащейся машины, за штурвалом взмывающего и падающего самолёта.

Его называли основоположником «песни-репортажа», что, с одной стороны, справедливо, ведь он долгие годы работал журналистом, а с другой – он был плотью от плоти героев своих песен-репортажей, он впитывал их мир, их чувства, их непоказную доброту и пел для них, обучившись когда-то игре на гитаре «у местных злодеев в тополиных московских дворах». Вспомним его песню «Обучаю игре на гитаре…». Ледокольщик Саша Седых, у которого на столе телеграмма: «Разлюбила. Прощай. Не пиши», без зла рассказывает Юрию Визбору об оставившей его женщине: «Это детали. Ну, ошиблась в своей суете». И далее потрясающая разрядка автора песни: «Обучаю играть на гитаре / И учусь у людей доброте». Да, он всю жизнь учился у людей и исповедовался перед ними. Но в то же время его песни были в какой-то мере и проповедями, проповедями не навязчивыми, не назидательными, а всего лишь рассказами о хороших людях, с которых можно «делать жизнь». Людям недобрым, людям с душевными изъянами, «с холодным носом» в его песнях-репортажах «заглавных мест» не доставалось.

Осмелюсь предположить, что способность к подобному «учительству» Юрий Визбор приобрёл в Московском государственном педагогическом институте им. В.И. Ленина, где он учился вместе с известными впоследствии литераторами и журналистами Юрием Ряшенцевым, Юлием Кимом, Максимом Кусургашевым, Адой (Ариадной) Якушевой и другими не менее яркими личностями. В начале 1950-х годов МГПИ был одним из центров нарождающейся авторской песни и носил в студенческой среде неформальное название – «поющий».

В 1955 году Юрий Визбор окончил институт по специальности «Русский язык и литература» и по распределению отправился учительствовать в 8-летнюю школу на станцию Кизема Печорской железной дороги, что в Архангельской области. Там он преподавал русский язык и литературу, биологию, английский язык и даже физкультуру. Оттуда он был призван в ряды Советской армии. И этот учительский и организаторский опыт, пусть небольшой, очень пригодился ему в дальнейшей работе.

А к работе он всегда относился с полной самоотдачей и в жизни, и в песне: «Но первая любовь с названием работа/Останется при нас оставшуюся жизнь» («Работа»).

В те времена то, что мы сейчас называем авторской песней, именовалось либо «песней в свитере», либо «бодрой сердечной туристской песней». Об этом я узнал случайно, когда встретился в журнале «Физкультура и спорт», где печатались мои песни, с людьми, которые помнили, как к ним в 1959 году приходил Юрий Визбор на встречу с читателями. «Песня в свитере» уже тогда была песней социальной, а люди, эти песни писавшие, имели о добре и зле вполне конкретное представление. К примеру, в 1959 году Юрий Визбор выступает в журнале «Музыкальная жизнь» с фельетоном, в котором бичует пустоту, пошлость и безвкусицу в песенном быту. Здесь же он формулирует свою позицию человека и гражданина: «искоренить дрянные песни можно только песнями хорошими». И он был честен в этом своём стремлении.

Когда-то поэт Ярослав Смеляков сказал: «Самое большое признание для поэта, когда его стихи становятся народной песней». Не поручусь за то, что песни Юрия Визбора стали «народными», но с уверенностью скажу, что и в наше время на любом фестивале авторской песни «от Москвы до самых до окраин» они звучат. Их поют и убелённые сединами «люди в свитерах и штормовках», и совсем ещё юные мальчишки и девчонки, едва умеющие прижимать струны к гитарному грифу.

Совсем недавно в Москве на доме, в котором Юрий Визбор жил с 1942 по 1949 год, открыли мемориальную доску. «ЛГ», уделяющая авторской песне достаточное внимание, отметила это событие (№ 40, 2015 г.) в рубрике «Фотоглас», поместив на полосе изображение барда. Не остались в стороне и другие издания. К примеру, «ЛР» (№ 36, 2015 г.) даже провела блиц-опрос на тему: «Нужно ли изучать в школе бардов-шестидесятников?». И более того: «Достойны ли они мемориальных досок?» В основном интервьюируемые ответили на эти вопросы положительно. Итоги опроса подвёл «широко известный в узких кругах» воронежский критик Вячеслав Лютый, решивший, видно, оправдать свою фамилию. Он камня на камне не оставил от самой авторской песни, объявив её, по сути, «последним прибежищем» либеральной интеллигенции, попутно заклеймив «бардов-шестидесятников» и назвав нынешних любителей авторской песни «абсурдной армией взаимно похожих исполнителей». Он вынес приговор этой многомиллионной аудитории, цитирую: «Поэтому мемориальные доски таким певцам (здесь Юрий Визбор), находящимся за пределами вокального искусства, суть свидетельство малой образованности нашей власти и её слабоволия. Что касается изучения их «творческого пути» в школе, то это очередной знак разрушения отечественного образования, когда отбрасываются вещи, значительные по смыслу и человеческому достоинству, а вместо них предлагаются другие – искусственной величины и обманного веса. Так на базаре подделывались гири в прежние годы. Именно с этих прилавков и началась наша рыночная эпоха, бесцеремонная и неискоренимо лживая» . Более дикого сравнения я, с 10 лет «погружённый» в мир авторской песни, ещё не слышал. Автор этой филиппики, наверно, не знал или забыл, что и в УК СССР была статья «Обмеривание. Обвешивание. Обсчёт». Но речь не об этом. Ненавидимые Вячеславом Лютым «шестидесятники» были разные. Юрий Визбор никак не «равен» Александру Галичу (Гинзбургу), как не равны друг другу представители многомиллионного бардовского сообщества.

Что же касается изучения творчества бардов (в нашем случае Юрия Визбора) в средней школе, то, на мой взгляд, ничего плохого не будет в том, чтобы факультативно познакомить наших школьников с авторской песней, которая – суть устное народное творчество (фольклор). Опять же, на мой взгляд, знакомство с добрыми и мужественными песнями Юрия Визбора будет более «душеполезным» для школьников, чем «вдалбливание» им в головы солженицынского «Архипелага ГУЛАГа». А тут ещё «на подходе» (не дай бог, конечно!) ещё одна нобелиатка – Светлана Алексиевич с «Цинковыми мальчиками». Нет уж, пусть лучше будет «факультативный» Юрий Визбор, выдохнувший когда-то: «Если можешь, ты прости меня, пожалуйста, / Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу» .