Текст книги "Литературная Газета 6335 ( № 31 2011)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Только осень и степь
Литература
Только осень и степь
ВПЕРВЫЕ В «ЛГ»
Николай ШАРАПОВ
Родился в 1950 году в Наро-Фоминском районе. Окончил Московский лесотехнический институт. В составе экспедиций работал в Белоруссии, Хакасии и Забайкалье. Живёт в Клязьминском лесопарке под Мытищами. Стихи пишет всю жизнь. Это – первая серьёзная публикация Николая Шарапова.
* * *
Апрель. Центральная Россия.
Небесный свод.
Сугробы бледно-голубые
В тени ворот.
Но ни пороши, ни метели
Уже не жаль.
Незримо сумерки летели
В цветной хрусталь.
Блестели бусинки на елях,
На тополях.
Ручьи отчаянно звенели
В полях, в полях.
Ничто не ведало предела –
Ни явь, ни сны.
Всё неуместное сгорело
В огне весны.
* * *
(Подражание современнику)
Эх, коня бы мне, да в поле…
В чисто поле, в прошлый век.
Там и доблесть, там и воля,
Удаль, ратное раздолье…
Поле, поле…
В чистом поле
счастлив русский человек –
Счастлив выпавшею долей.
На кольчуге пятна соли,
Почернел от крови щит.
Меч булатный не блестит,
Зубы стиснуты до боли…
Поле, поле…
В чистом поле
враг поверженный лежит,
Слава ястребом кружит.
* * *
В свои объятья взяли волны души их.
Архилох
Не отыскать законченную мысль,
Не оправдать порой людскую глупость.
Дредноут, воплощавший слово «Жизнь»,
На деле оказался утлым шлюпом.
Безжалостно ломает мачты шторм.
Порывистый норд-вест надежды рушит.
Последний дрейф в ладонях чёрных волн.
Последний крик: «Спасите наши души!!!..»
* * *
Чёрным вороном осень над степью кружит,
Пахнет мокрым жнивьём
и сожжённым бурьяном.
По тропе, убегающей прямо в зенит,
Я устало взберусь на вершину кургана.
Задрожавшей рукой передёрну затвор,
Сожалеющим взглядом скользну по равнине…
Беспощадно расстрелянный ветром в упор,
Упаду в потускневшую зелень полыни.
И, коснувшись щекою холодной земли,
Навсегда я отвергну осеннюю прозу…
Может быть, над Россией всплакнут журавли
И ещё один листик покинет берёзу.
* * *
Мне сегодня приснилось, как я одинок…
Вот бреду я с сумой вдоль проезжих дорог,
Мимо лавок и храмов, крестясь и греша,
И прожит медный грош, и пропита душа…
Я проснулся в слезах. В ранний час. На заре.
Листья падали с клёнов у нас во дворе.
И о чём-то печально кричали вдали,
Улетая из наших краёв, журавли.
* * *
…Только осень и степь,
да неяркие зори, как звёзды
на наших пилотках,
Да сигнальной ракеты
зависшая в небе дуга.
Одинокие клёны грустят
на ближайших высотках,
И в замедленном вальсе плывут
над рекою стога.
* * *
Золотистый убор облетел с тополей…
Мне б теперь захлебнуться в раздолье полей,
Мне б сгореть на ветру,
как кусты тальника, –
Пусть другим достаются мои облака.
Но совсем бы не так я ценил каждый миг,
Это синее небо и этот тальник,
Эту бездну воды, эту бездну огня,
Если б знал наперёд, как ты любишь меня.
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 55
/publication/218/
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии: 05.09.2011 12:47:42 – Тамара Сумаковская пишет:
Какие хорошие стихи! Очень понравились. Спокойная грусть, искренность, задушевность. Спасибо.))))))
Книжный ряд
Литература
Книжный ряд
1. К. Белов
Математик, философ, острый, наблюдательный беллетрист. Хорошо известны его книги «Квадратный корень», «Палач», «Стон в МИАЗМе», «Ученики», «Ах, Арбат!», «На Волге» и Др.
«Живое Слово».
2. Новое освещение истории отечественного мещанства. Расслоение на мещанство ax-бедное и мещанство самодовольное. Неприязненные отношения этих двух разновидностей мещанства составляют содержание нашей истории.
3. Современное прочтение и толкование Библии. Библейская версия происхождения мещанства. Книга для верующих, желающих понимать, и для атеистов, желающих верить.
4. Упадок нравственности в современном мещанстве и проблемы её возрождения на пути к Человеку. Духовная смерть и духовное воскрешение мещанства. Попытки построения «Третьего Христианства», очищенного от самодовольства.
5. Философское раскрепощение современного мещанства. Марксизм без Диалектики и самодовольства, но с добавлением философской ах-бедности– это и есть философия современного мещанства.
6. Приложения учения автора о мещанстве к современной российской действительности. Феодориты, Вита-софия, свидетели Иеговы – главные его пациенты на этот раз.
7. «Откровение» К.Белова -
общедоступный религиозно-философский трактат в пяти книгах. Изложение чистое, внятное, на хорошем русском языке.
Объём книг 430-450 страниц, формат 60x88 1/16. Бумага офсетная, печать офсетная, гарнитура «Тайме NR». Твёрдый переплёт, бумвинил, золото. Книги прошитые. Подарочное издание. Цена договорная. Желающие могут приобрести книгу или весь пятитомник с автографом писателя и дарственной надписью.
«Живое Слово» Тел. 379-9О40 109378, Москва, Волгоградский проспект, 159-2, оф. 73.
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 55
/publication/218/
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Полигон «Коктебель»
Библиосфера
Полигон «Коктебель»
ЖУРНАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
Перед стартом очередного фестиваля, носящего имя Максимилиана Волошина, трудно было пройти мимо издания, раньше других отреагировавшего на это значительное культурное событие, – журнала «Сибирские огни».
В«Сибирских огнях» – обширная подборка поэтов, имеющих отношение к Волошинскому фестивалю. Предисловие к подборке написано Андреем Коровиным, главным организатором фестиваля и одноимённой премии, культуртрегером и настоящим подвижником литературы. Фестиваль проводится с 2003 года в Коктебеле на берегу моря и отличается высоким уровнем отбора: в разные годы его дипломантами становились Кирилл Ковальджи, Лена Элтанг, Мария Ватутина, Андрей Нитченко и другие значимые поэты. Коровин в предисловии к подборке обозначает свою программу-максимум: «Во-первых, вернуть Коктебелю статус одной из культурных столиц Европы. Во-вторых, создать здесь культурный центр, в котором на регулярной основе проходили бы литературные, художественные, музыкальные, театральные, кино– и фотобиеннале и многое другое. В-третьих, возродить Дом творчества, который нам завещал Волошин. Чтобы Коктебель стал творческим полигоном для всевозможных и невозможных проектов, этаким «голливудом» в общекультурном смысле. Здесь почти всё для этого есть – сказочные пейзажи, море, горы, история, особая энергетика места. Правда, нет социальной инфраструктуры, бизнес ориентирован на случайные заработки, а не на целенаправленное создание устойчивого культурного поля. <...>Если же Коктебелю не суждено стать культурным центром, столицей легендарной воло-шинской Киммерии, пусть уж лучше море очистит берег своими зимними штормами. Пусть лучше Коктебель будет первозданным раем, чем приморской забегаловкой для туристов».
Открывается подборка стихами Александра Переверзина из его дебютной книги «Документальное кино», вышедшей в издательстве «Воймега». Стихи Перевер-зина – современная интерпретация романтического двоемирия, где на одной чаше весов – маргинальный фон, декорируемый и топосом, и представителями низовой культуры, на другой же – контрастирующий с этим фоном светлый мир и светлое ощущение, которым пронизана книга. Всё это открывает читателю удивительное по силе изображения метафизическое пространство, зачастую антитетичное, где любое «небесное» оттеняется намеренно неприглядной прозаической деталью, равно как и наоборот—«земное» контрастируется ощущением высшего смысла; таким образом создаются гармония и равновесие меж «мирами». Что вызывает симпатию к стихам Переверзина – это безоговорочная честность по отношению к читателю. Редкое сочетание глубины и «неслыханной простоты» рождает ответное читательское доверие – неслучайно книга «Документальное кино» получила малую премию «Московский счёт» за лучшую дебютную книгу.
Отец, которого я помню, мне показал каменоломню, засохший дуб – жилище ос и рощу, где шиповник рос. Когда брели по грубой пашне, в ночи, ведомые Творцом, темно мне бъыо, но не страшно – ведь я шёл за руку с отцом.
«Мысль семейная» – так в одной из статей охарактеризовала лейтмотив её творчества критик Елена Погорелая – лежит в основе стихов Анны Логвиновой, также лауреата премии «Московский счёт» за лучшую книгу. В стихах не раз повторяется градация по признаку родства, а закольцованная композиция цитируемого ниже стихотворения как бы говорит о возможности найти чудо в самых простых вещах:
Удивительно,
что на веранде серьёзное лето, починили качели в саду
и комод в мастерской, и теперь над столом
дирижируют три сигареты, это дедушка, папа и парень
духовно-мирской, на которого не насмотреться
с любовной тоской.
<...>
И твой папа читает нам вслух
про кого-то из древних, начиная обычно со слов
удивительно, что...
Стихам Логвиновой свойственны обаяние и лёгкость интонации – с переходом на прозу, с органичной небрежностью ритма. Живость, человеческая «вменяемость» лирической героини Логвиновой, возможность идентификации с ней и близость к образу автора делают стихи чрезвычайно привлекательными для чтения. Одно из стихотворений – почти прозаизированный пересказ реальной житейской ситуации – выглядит реминисценцией на «Мёрзнет девочка в автомате» Вознесенского:
Девушка плачет
в стоматологической клинике. Её утешают регистратура
и гардеробщик. И даже сам стоматолог
в халате синеньком выходит из кабинета посмотреть, кто же ропщет.
Евгений Мякишев – поэт из Питера с эпатажной манерой – представляет в журнале не свойственные ему традиционные, слегка архаизированные стихи, высокопарностью интонации вызывающие аллюзию к поэтам XIX века. Складывается впечатление, что эта высокопарность и внезапное разрушение читательского ожидания (с помощью вкрапления современной лексики) – умелый стилистический приём, средство внести «живинку» в стихотворение. Так, весну – «животную вакханку» – лирический герой посылает «в отстой на дно морское», а в сюжетной балладе про Галину и медведя – неожиданная концовка:
Сей текст я писал, разгоняя тоску. А что до медведя... Остался живой.
Стихи Дмитрия Строцева восходят к обэриутской – главным образом хармсовской – традиции. Но лёгкость восприятия обманчива – при внешне простых рифмах и деталях вживание в поэтический мир Строцева оказывается непростым ввиду причудливого переплетения логических связей. Однако в целом создаётся ощущение удивительно светлого поэтического мира:
от дум докучных от мечты глазами упаду в цветы чтоб таяли и умирали и таяли как минералы на быстрых стеблях зажжены костры надежды и весны они от ярости немеют а петь иначе не умеют
Заслуживают внимания в подборке и стихи Наты Сучковой, Марии Марковой, Михаила Свищёва, Владимира Беляева, Сергея Строканя, Светланы Михеевой, Михаила Шелехова, Евгения Кольчужкина, Екатерины Косьяненко, Мариян Шейховой.
Борис КУТЕНКОВ
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 55
/publication/218/
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Амбидекстр, или Двурукий
Библиосфера
Амбидекстр, или Двурукий
КНИЖНЫЙ
РЯД
Георгий Яропольский. Я не тот человек : Стихи. – Таганрог: НЮАНС, 2010. – 50 с. – 500 экз.
Георгий Яропольский, живущий в Нальчике, известен не только как поэт, автор сборников стихов «Акт третий, сцена первая», «Реквием по столетию», «Сфера дымчатого стекла», «Нечто большее», «Холмы Хлама», но и как переводчик художественной прозы (например, романов Д.М. Томаса, Д. Митчелла, М. Эмиса, Дж. Кэрролла, С. Холла). В отношении к себе такой же двуипостасный автор Михаил Яснов применил звучный термин «Амбидекстр», назвав так новую книгу своих стихов, вышедшую в прошлом году. «Амби-декстром», «двуруким», одинаково владеющим правой и левой рукой, велик соблазн называть всякого мастера поэтического слова и художественного перевода.
Но в сборник Георгия Яро-польского «Я не тот человек» вошли только собственные стихи – не переводы. Единственное, кажется, непосредственно переведённое стихотворение – «Утренняя серенада» из Филипа Ларкина (в оригинале название – «Aubade», значение многозначное, в том числе религиозное, – «заутреня», «утреннее песнопение»). Стихотворение более чем трагическое, к серенаде в привычном значении любовной песни имеющее слабое отношение, – о еженощном ожидании и бесплодном осмыслении неизбежной смерти:
...смерть, что подобралась на сутки ныне
и мыслей не оставила в помине,
кроме одной: когда и где – я сам?
Вопрос напрасен, но, как вспышка, слово
небытие пронзает снова,
хлеща в потёмках плетью по глазам.
На этот вопрос человеку при жизни не найти ответа, и спасают лишь будничная занятость и рассвет, который маскирует до следующей ночи страх перед небытием:
Нет солнца, небо белое, как глина.
Опять зовёт работ рутина.
А почтальоны, как врачи, – из дома в дом.
В предисловии к этой книге стихов Марина Кудимова говорит о Георгии Яропольском, что он из тех поэтов, которые «мучаются «последними вопросами», ставят их, что называется, ребром и ответы иссекают из этого ребра, словно бы вечно воспроизводя первый акт творения... Как правило, они строят свой поэтический мир по образу и подобию той национальной традиции, в которой родились и развились».
Согласившись с утверждением, что Георгий Яропольский любит ставить в своих стихах «последние вопросы» (и выбирает для переводов, вероятно, творения авторов, тоже задающихся дилеммами уровня не ниже «быть или не быть»),
посмею всё же оспорить второй тезис М. Кудимовой. Дело в том, что Георгий Яропольский строит свой поэтический мир на основании явно не одной «национальной традиции». В его поэзии нашли отклик вся евроазиатская культура и философия. И я не уверена, что надо из этого массива выделять «английскую культуру», хотя Георгий Яропольский переводит, как правило, англоязычных авторов, и прочие национальные культуры – «и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений», а равно «застолб-
лять» поиск Бога и смысла жизни за какой-то одной культурой – допустим, за русской. По-моему, наоборот, двуязычный поиск оправдания своего бытия перед непреложным
уходом в небытие, предпринятый Филипом Ларкиным и Георгием Яропольским, означает, что этим вопросом задаются все мыслящие люди планеты. Значение же перевода для мировой литературы трудно переоценить. Переводчик – главная фигура культурного «диалога».
Стихи самого Георгия Яропольского отражают его богатейший словарный запас и умение не только говорить, но и думать на иных языках. «Холмы Forever» – название стихотворения, посвящённого любимым учительницам, по форме «размыслительного», по содержанию элегического. «Город Мальчик» – название другого стихотворения, городского, пейзажного, рисующего как пёстрый кавказско-европейский город:
Пусть малюет хоть кто не по-русски Pizza, Club, Vavilon ли, Vivat – на углах, как и раньше, старушки сядут семечками торговать, —
так и билингвальную природу поэзии Яро-польского. Примеры можно множить и множить:
Всё испещрившая цифирь
исчезнет без следа,
Но есть слова etoile, эсфирь,
star, stella и звезда.
«Взгляни на запад, мистер Х...»
Поэт идёт дальше и от двуязычия переходит уже к амбивалентности личности лирического героя-рассказчика – в горько-ироническом стихотворении (которое, разумеется, не следует понимать буквально, как исповедь): «Автопортрет у ларька стеклотары» с эпиграфом из «Гамлета».
To be or not – и вся альтернатива! И в слове not – альвеолярный звук! Стремленье сгинуть – чуждая причуда. Блуждая мрачной бездны на краю,
я знаю, что я жив ещё", покуда посуда есть, которую сдаю.
Стихотворение это – не столько о сдаваемой посуде, сколько о проникновении чужих мыслей и речей в собственную речь поэта; вероятно, это своеобразный крест всякого русского интеллигента, образованного настолько, что ему трудно отделить собственные мысли от общекультурного контекста. О чём Георгий Яропольский говорит в стихотворении с названием «Пустырь как цитата»:
Пусть впечатался след мой в суглинок —
он его не затронул ничуть.
Весь в репьях, выходил я к асфальту.
Было странно легко на душе.
Я его заучил, как цитату,
но откуда – не вспомнить уже.
Начитанному человеку жить, пожалуй, труднее, чем неучу, – то, что второму предстоит постигать, первый рад бы забыть... Ведь уже всё было в истории человечества.
Иной раз даже мерещится, что поэт отрицает какую-либо возможность сказать нечто новое:
..Почему же немотствует зал?
Просветленьем овация грянет!
Я – со всеми! Я что-то сказал?
Нет, послышалось вам... Это – Гамлет!
«Монолог осветителя» Или же, чтобы создать новое из существующего, надо прибегать к алхимии. Процессу «искусственного» творения посвящён венок сонетов «Реторта», который Марина Кудимова назвала безупречным по архитектонике, – и он действительно выстроен из изящных итальянских сонетов, только замысел его грустен:
.Соединяя небо с грудой хлама, я истину хотел извлечь упрямо – не удался чудесный новый сплав.
Оперировать мировым культурным наследием – труд великий и ответственность грандиозная. Ехидство просвещённых читателей, «уже знакомых» с чем-то подобным, их культурное «дежа вю» – неизбежная «награда» за работу. Но у Георгия Яропольского есть мощный контраргумент, которого я ещё ни у кого из поэтов не встречала:
Поэт живёт наедине со смертью. Что им делить?Меж ними только Слово, которое когда-то быыо Богом, а стало – так, безделицей из букв. «Сегодня утром я взглянул на небо...»
Постмодернизм пригвождён, а концепция божественного Слова поставлена с ног на голову... Уверена, что в этом поле поэту ещё есть что сказать от себя лично!
Елена САФРОНОВА
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 55
/publication/218/
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Ремонт мостовой на улице Розанова
Библиосфера
Ремонт мостовой на улице Розанова
В.В. Розанов. Сочинения. -В 12 томах . Том 1-й: Мимолётное. 1914 г. 1915 г. – М.: Республика, 2011. – 784 с. – 1000 экз.
Глубокое недоумение, как же «меня» издавать? Если «все сочинения», то выйдет «Россиада» Хераскова, и кто же будет читать? – (эти чуть не 30 томов?). Автор «в 30 томах» всегда = 0. А если избранное и лучшее, тома на 3: то неудобное в том, что некоторые острые стрелы (завершения, пики) всего моего миросозерцания выразились просто в примечании к чужой статье, к Дернову, Фози, Сикорскому.
Как же издавать? Полное недоумение.
Вот странный писатель non ad typ., non ad edit.
Во всяком случае тот будет враг мне, кто будет «в 30 т.»: это значит всё похоронить».
И в другом месте:
«Вывороченные шпалы. Шашки. Песок. Камень. Рытвины.
Что это? – ремонт мостовой?
Нет, это «Сочинения Розанова». И по железным рельсам несётся уверенно трамвай» (В.В. Розанов. Опавшие листья. СПб., 1913. С. 375, 45).
Парадокс наших дней: после «Собрания сочинений» Василия Розанова как раз «в 30 томах» (!), выпущенного в 1994—2010 годах (о нём «Литературная газета» писала год назад – см. «ЛГ», 2010, № 31), – новое издание. На сей раз – «Сочинения Розанова», том 1-й... Издательство прокламирует, что «Сочинения» выйдут в 12 томах.
Кстати, выпуском этого тома издательство «Республика» вновь уверенно заявило о себе, о своём успешном и, по-моему, даже эффектном возвращении на книжный рынок. Последние годы «Республика» испытывала серьёзные трудности, выпустив лишь несколько книг – в ко операции с другими, финансово более успешными коллегами; к счастью, «слухи о смерти» издательства оказались «несколько преувеличенными». Известие отрадное, ведь «Республика», бывший «Политиздат», – это и высокая культура книгопечатания, и подлинная научная безупречность.
Начато новое издание «Сочинений» с «Мимолётного», с жанра, открытого Розановым, с его знаменитой «Листвы». «Мимолётное» – своеобразная дилогия: «Мимолётное. 1914 г.» и «Мимолётное. 1915 г.»
– составная часть розановской «Листвы», куда входят «Уединённое», «Опавшие листья», «Смертное», «Сахарна», «Последние листья». Перед нами во многом парадоксальные взгляды автора на отечественную философию, религию, культуру, размышления о социальных и духовных предпосылках революции в России. Да, это те самые «Вывороченные шпалы. Шашки. Песок. Камень. Рытвины», о которых упоминает автор в «Опавших листьях». Но розановская «Листва» – это не только «больные вопросы» и «нерешённые проблемы». Это и художественная проза – та литература «почти на праве рукописи» (подзаголовок к «Уединённому»), когда всё выговаривается до невозможности откровенно и в то же время – мимолётно, сиюминутно. Это проза, написанная не на разговорном, а – как когда-то, в начале 1920-х годов, обозначил Евгений Замятин – на «мысленном языке», с его динамичностью и краткостью, откровенностью и открытостью.
Судя по вышедшему первому тому (784 с. хорошего формата) и по предполагаемому составу дальнейших томов (проспект «Сочинений» дан на последней странице тома), избранное обещает быть весьма представительным и интересным.
«Литература не есть ли что-то, что только «кажется».
?
Может быть». (Запись 4 марта 1914 года. Мимолётное, с. 41.)
Владимир ДЯДИЧЕВ
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 55
/publication/218/
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
