Текст книги "Невеста Полоза (СИ)"

Автор книги: Лиса Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Что может пойти наперекосяк именно так и пойдет, да?

Переводя взгляд с царевича на свою окровавленную руку и обратно, Веша раздумывала, удавиться ей прямо сейчас или чуточку позже? Но, признаться, стоило порезать руку, чтобы Злат снова заметил ее. Уверенность в его движениях и действиях, спокойствие с которым он привел в порядок ее руку, это странно завораживало.

Веша следила за каждым его движением и даже не пискнула, хотя чего там, если он практически заморозил ей ладонь.

– Спасибо, – она с удивлением разглядывала исцеленную кожу.

– Ничего особенного, – она натянула на лицо улыбку, – все хорошо, правда. Просто немного непривычно. Жизнь здесь отличается от деревенской.

Хотелось сказать, что вряд ли о ней там кто-то горюет, разве что отец быть может, но его быстро утешат. Но зачем царевичу об этом рассказывать?

– Учителя у вас здесь отличные, – а вот здесь Веша улыбнулась уже искренне. – Я так боялась этих ваших этикетов, а все оказалось куда проще. Как говорит достопочтимая Вариэтта, дело дамы – сидеть и молчать, иногда вежливо улыбаться, а все остальное за нее додумают. – Веша вполне похоже передразнила строгий тон учительницы и особым движением провела пальцем по переносице, будто поправляя очки. – Хотя, конечно, скучно это. Сиди себе, молчи. Смеяться нельзя, говорить громко нельзя, ручки сложи так, а не этак…

Веша вдруг оборвала речь, поняв, что слишком уж разговорилась, но ведь больше ей и не с кем было вот так поговорить. Прикусив губу, она снова опустила взгляд, убирая за ухо прядь волос.

– То есть, я хотела сказать, что все и правда хорошо, спасибо, что спросил, – вспомнила она, как следует отвечать.

– Ну и хорошо тогда. Если решишь остаться здесь, скажи, ладно? Придумаем что-нибудь с твоей дальнейшей судьбой – Злат довольно кивнул, растирая замерзшие после лечения ладони. Вода и лед – вообше не его стихии, и они мстили Полозу в зависимости от того какой силы требовало то или иное магическое действо. Сейчас просто руки мерзнут, а когда решил силы попробовать и со Светом в магической дуэль водой и льдом сражаться, из носа кровь хлынула и долго униматься не хотела. Его стихии – огонь и земля, преневзмогая себя может что-то с воздухом творить, а льдом лучше не пользоваться.

– Примеришь? Матушка должна была тебе платье заказать под цвет украшений… – как известно, женское настроение улучшается от нарядов и всего блестящего. Ну не пытать же ему молодую жену: может у той ежемесячные женские неприятности. Это только змеи весьма спокойно общаются на эту тему, у людей все сложнее, чуть ли не прокаженными женщин в этот период считают. Как дикие, вот уж правда.

– Позволь, помогу – змей аккуратно застегнул замочек ожерелья на женской шее, водрузил на голову жены небольшую диадемку. Камни в украшениях играли на свету, делая глаза девушки почти синими.

– Тебе очень идет – мягко заметил Полоз, разворачивая Весенью к большому зеркалу. Сейчас он был доволен, что настоял именно на голубых бриллиантах, сапфиры были слишком холодными для девушки. Вариант более дешевый, поэтому многие предпочли бы им воспользоваться, но жадным Злат не был и исходил не из стоимости, а из того, что и правда подойдет.

Вешка дыхание затаила, никогда прежде не было с ней мужчины так близко. Ну разве что вспомнить, как Злат ее на руках носил в тот первый день, так то снова он был. Прохладные пальцы едва коснулись кожи, застегивая ожерелье. Невесомо, почти и не задел, но Вешка и от того едва удержалась, чтоб не дрогнуть. Сглотнула только, а то в горле ком встал.

Украшения и правда были красивыми, если бы Весенья еще могла их как следует разглядеть… А то Злат ее как за плечи развернул, так и придержал перед зеркалом… И сложно было отвлечься от ощущения его пальцев на собственных плечах.

– Очень красиво… – она все же пригляделась и удивилась даже, сколь подходящим оказалось это украшение. Тонкая витая работа была сделана словно настоящее дополнение к ней самой.

Веше сложно было судить о цене подарка, все же в стоимости драгоценностей она и вовсе еще не разбиралась, но то, что царевич заказал именно такой комплект для нее, говорило о том, что он все же пригляделся к ней и внимание уделил. – Спасибо!

Она порывисто обернулась, в простом желании поблагодарить его глядя прямо в глаза, а не в отражение, но внезапно замерла, когда поняла, сколь близко к его лицу оказалась. Глаза округлились и в ее синих отразились отблески его собственных золотых…

– Пожалуйста – отзывается царевич, удивленно моргает, понимая, что девушку напротив его нельзя назвать красавицей в полном понимании этого слова, но есть у нее какое-то неуловимое очарование, да и глаза вот блестят как ярко. Так, спокойно, Злат: сам же говорил, что глаза блестят ярко из-за камней драгоценных, а неуловимое очарование у нее до первых женских капризов.

Она просто пока не привыкла, потому норов свой держит двумя руками за горло, чтобы не вырвался. Последней нищенке в государстве дай волю – попривыкнет и герцогиня с рождения на ее фоне будет скромницей казаться.

Сколько уж видел таких, набирая сперва любовниц из простых девушек. Тоже сперва те глазки в пол, скромницы, а потом служанкам в голову кидались всем, что им не по нраву.

Что касается своего влияния на женский пол, тут тайны для Полоза не было в том, что он румянец часто на щеках девичьих вызывает.

Частенько этим пользовался, чего уж тут…как не воспользоваться, если другие у красавиц неделями вьются, а ему достаточно золотистыми глазами чуть более ласково посмотреть – почти каждая его становиться.

Но пытаться соблазнить собственную жену – нужно быть идиотом, тем более, что магический договор сразу же махал приветливо рукой и орал «Добро пожаловать в оковы женитьбы, друг мой!»

– Тебя танцу учили? Должны будем потом вдвоем порепетировать – можно не сомневаться, что душу из него учитель вытянет. Полоз по молодым годам что только не делал, чтобы пытаться смыться со скучных уроков, в том числе и с танцев. Правда у него вроде бы был другой учитель, но это не суть…

Для царевича, казалось, ее близость вовсе никакой роли и не играет. Да и что, Веша, ждала собственно? Что он краснеть начнет, аки девица?

Шагнула осторожно назад, хотя самой то и отскочить хотелось бы. Больно сердцу неспокойно сделалось. Дурное это, вот ей богу дурное. Может разве от здорового чувства так душно становиться?

– Учили, сегодня вот, тоже повторяли. Учитель Лоретто постоянно говорит, что нужно с партнером репетировать, а то так и привыкнуть можно… Ой! – она спохватилась, прикрыла рот обеими ладошками. – то есть я не то хотела сказать, мы все понимаем, что у тебя дел много. Учитель, он ничего плохого не имел в виду, он в общих чертах! Танцевать со мной без твоего ведома никто не хочет, да и мало во дворце кто меня знает-то. Учитель, он хороший… Ты ведь не прогневаешься, что я такое сказала?

Она даже шагнула у нему и сама ухватила за рукав, заглядывая в лицо, искренне беспокоясь за пожилого танцора. За это время Вешка наслушалась, каким Злат может быть жестким правителем. И что было время, когда борьба его с тем, что говорят при дворе, очень жестокой была…

Признаться, если быть до конца откровенной, Вешка теперь и вовсе не знала, как вести себя с ним.

В день их знакомства он показался девушке довольно приятным и простым. Заботливым таким, несмотря на обстоятельства. И не скажешь, что правитель Нави, Змий. Потом они почти не виделись, и здесь если и представал он перед ней, то такой официальный, что будто бы и другой совсем.

При дворе же вообще чего только ни говорили. И про него и про Ламию. О последней так вовсе шеплатись о настолько противных вещах, что Вешке уши хотелось порой прикрыть.

Да вот только видела она саму Ламию, да время с ней провела достаточно, и не верила этим слухам. А что про Злата..? То, что он у любовниц частый гость – точно правда, да и ведь мужчина он, как без того..? А что до остального? Насколько и правда он жесток? Не верилось что-то…

Злат бросает на жену задумчивый взгляд и роется в карманах, достает оттуда малюсенькую книжечку, требовательно стучит по ней указательным пальцем, превращая в толстый ежедневник.

– Бал на следующей неделе. Во сколько у тебя уроки? Если это время не попадает на встречу с населением или послами, я приду. Сама понимаешь, встречи отменить не смогу. Первые сами обидятся, вторых – я обижу. Не люблю своих людей обижать. – отметив время в книжице, он кивает: то ли согласился на то, что придет, то ли нет – не поймешь.

– Я не буду превращать в камень преподавателя за то, что он хорошо выполняет свои обязанности. Не знаю какие именно слухи обо мне ты слышала, но единственное, что я не прощаю – это предательства и если кто-то желает зла моей семье. Уничтожу… – голос Полоза обрел жесткость, слова срывались с губ, будто удары хлыста – Жестоко. Сразу. Не желая слышать ложь, которой в этом дворце пропитано все…

– Не верь никому в Нави, особенно придворным. Ты сейчас выйдешь в свет. Понимаю, что звучит странно, но посоветуйся со мной, пожалуйста, прежде чем выбрать себе фаворита. Через тебя будут пытаться воздействовать на государственные дела, занимать посты, пропихивать своих родственников. При придворных лучше быть холодной, собранной и отвечать жестко и кратко. Тяжело, когда тебе садятся на шею и ножки свешивают. – Злат убрал вновь уменьшенную книжечку в карман и как-то весело прищурился, глядя на жену.

– Давай, расскажи мне обо мне последние сплетни. Мне даже интересно придумали что-то новое или сто раз по одним и тем же темам ездят?

– Так в полдень ровно в танцевальном зале в восточном крыле собираемся, – отозвала Вешка. Книжица ей понравилась, ей бы такую, а то в голове едва умещалось, что, когда и куда. Может спросить кого, глядишь и ей такую дадут. А еще страсть как хотелось заглянуть, что у него там написано. Едва удержалась, чтоб на носочки не встать и не глянуть. Она немного успокоилась, поняв, что на учителя не навлекла гнева государева. Но тут же пришлось и немного отстраниться. Голос его больно переменился. Видать, чтоб до женушки лучше дошло, что всякими умыслами дурными промышлять не стоит. Да собиралась она разве? И в голове-то не было.

А вот дальше… может показалось ей? Ослышалась? Фаворита? Во рту пересохло. Он ее за кого принимает вообще? Какого такого фаворита? Сам при наличии жены, пусть и фиктивной, по бабам шастает, так еще и ее к тому подбивает?! Обидно стало до колик. Даже волосы на затылке зашевелились. Она ведь не сможет так, хоть и временно, а замужем ведь за ним. А что люди скажут? Да и ей любви искать что ли? Да дело это разве? Оно ж само должно прийти… Или он о плотских утехах говорит? Да что же… Да как такое?! Даже в мыслях эпитетов подобрать не смогла.

– Последние сплетни? – переспросила чересчур громко. Руки на груди в сложила, а в глазах опять гроза разбушевалась. – Ох, поговаривают, что его высочество детей стал из Яви на завтрак таскать, чтоб молодость, значит, подольше продержалась, на завтрак их кушает. Самых что ни есть младенчиков. Другие говорят, что первые брешут, и что зачем ему это, мол, с его-то очами, он и так вечно молодой будет, почитай отец – бог золотой, коий через него к власти и придет. А еще про любовниц ваших наперечет трезвонят, – волнуясь, сама не заметила, как снова на “вы” перешла, – ставки делают, к какой сегодня ночью пойдете, мимо женкиной спальни-то.

Еще немного, кажись, и молнии с глаз полетят. Вот уж разозли ее муженек своей оговоркой непотребной.

– Думаю, вам как раз к одной из них отправляться пора, – она поспешно, хоть и чеканя каждый шаг при этом, – пересекла комнату и открыла дверь, упорно избегая смотреть на него, но явно обозначая, что разговор на этом закончен. Конечно, не очень красиво выходило. Но на взгляд Весеньи, царевич сам настолько переборщил, что дальше и ехать-то некуда. Нет, ну надо ведь сказануть такое? Ты, говорит, как себе полюбовника выберешь – со мной посоветуйся! В лоб бы ему так и дала бы лопатой, чтобы мысли такие умные не появлялись больше.

Точно критические дни. Ох, уж эти женщины. Злат меланхолично пожал плечами, вставая с кресла. Дел было невпроворот, и так он слишком у жены молодой задержался. Ну, может хоть болтать станут о том, что у них любовь, страсть, влечение…Что там еще?

– Люди невкусные, а дети еще и брыкаются – зевнуло Величество. Пойми: то ли факт констатировал, то ли пошутил. Шуточки шутить с абсолютно серьезным лицом – это к нему.

– А мне надо к ним через женкину спальню проходить? – приподнял светлую бровь царевич. То ли смешно от этой ситуации, то ли впору удивляться. Нормально же общались, ну. Чего в его речи могло вызвать такую реакцию? В том-то и дело, чио ничего. Точно красные дни календаря…

– Ты это…если лунные дни плохо проходят, к лекарю нашему обратись – он не хотел издеваться, честно хотел ей просто намекнуть, что не обязательно страдать. Хотя у нее, видимо, этот период только на характере сказывается.

– А из любовниц зачем выбирать, если сразу к двоим можно? – Злат усмехнулся на явно шокированную столь смелой мыслью жену, склонил вежливо голову и прикрыл за собой дверь.

Вот схватить бы вазу, да швырнуть бы дверь, во след этому гаду. Да ведь осколки убирать придется и красоту такую жаль портить. Так и стояла Веша, глядя в закрытую дверь, полная праведного гнева. Будь в ней хоть немного Златовых сил, полыхнуло бы дерево тотчас. Но Веша была человеком и магией не владела, на благо двери.

И про какие такие лунные дни он говаривал, зачем это ей к лекарю идти? Дошло с опозданием, а как устаканилось в голове, так все же не стерпела и ногой топнула, зарычала, точно зверь. Благо не видел никто.

И сама себе удивилась. Точно ее жизнь нынешняя расслабила. Раньше вот тише мышки была, могла ли вообще себе злиться вот так позволить? В лес, бывало, сбегала, чтоб там прокричаться в волю, но так вот чтоб с кем говорить…

Вздохнула, плюхаясь в кресло. То самое, где царевич только-только сидел. Пледик постеленный даже тепло его сохранил. Вскочила тут же, словно ошпаренная, плед сорвала и на пол бросила. Спохватилась правда тут же. С пола подняла, сложила и в сторону отложила. Негоже все же бардак разводить.

А может и прав царевич, что к лекарю пора? Что такое с ней творится? Что так разозлилась то? Особенно на шуточки его и намеки похабные.

В голове тут же последняя фраза всплыла, а перед глазами картинка появилась, как он сразу с двумя на кушетке лежит. Головой пришлось затрясти, чтобы гадость эту из головы выкинуть…

Глава 10

Парой дней позже, когда уже порядком уставшая за это утро, Есенья под строгим взором учителя делала очередное утонченное па, появление царевича в танцевальном классе произвело настоящий фурор.

Сегодня здесь собралось довольно много придворных, то была предпоследняя репетиция программы бала, потому собрали всех, кто был задействован в программе празднества. Есе было очень неудобно повторять танец перед ними, да еще и с воображаемым партнером. То и дело то здесь, то там слышались смешки… Но учитель был слишком стар, чтобы танцевать с ней, а другим кандидатов не было. Да и не хотела Есенья танцевать с кем – то чужим…

Едва царевич вошел в зал, шепотки стихли, как и музыка, учитель и церемониймейстер тоже замолчали. Дамы присели в глубоких реверансах, мужчины склонились. Есенья же едва присела, как учила ее Ламия. И тут же распрямилась обратно. Платье на ней сегодня было тяжелое, еще и к корсету активно приучали, ведь бальное платье, по обещаниям главной портнихи, должно будет подчеркнуть все ее прелести, а раз уж выпирающих не так много, то нужно хотя бы ее тонкость и хрупкость показать… Потому и при всем желании долго бы она на получогнутых ногах не продержалась. Благо ей, как жене государевой, и не требовалось.

Чем было хорошо быть правителем, так это то, что не приходилось учить как и кому кланяться. Кланяются тебе, а ты можешь только свою вежливость показать вежливым кивком. Как никогда Злат завидовал сейчас Свету: тот заявил, что у него исследования и нагло захлопнул дверь перед носом церемониместера. Из ступора тот, видать, вышел – вон уже возмущенно взирает на те парочки, которые сбиваются с такта.

Злат под сжигающим его взглядом блюстителя морали скинул сюртук, оказываясь в черном с золотом жилете, блеснул улыбкой и едва коснулся губами руки жены.

– Благодарю Вас, маэстро Лоретто, что согласились поставить танцы на этом балу. Большая честь видеть Вас во дворце – Полоз милостиво кивнул учителю, делая легкое недоумение среди придворных: никому из них не кивнул, а учитилешке комплименты отвешивает.

– Продолжаем, господа. Если никто не против, то давайте сначала. – танцевали все на балах долго, а пришел он минут на двадцать позже репетиции. Не могли они далеко уйти.

Осторожно сплетая свои пальцы с пальцами Есеньи, змей пытался убрать из головы мрачные помыслы и мысли после встречи с правителем Загорья. Не понравился ему змей: слишком скользкий, голос медовый, а смотрит пристально, будто что задумал.

Тело выполняло движения и па автоматически, хотя он устал за это утро так, будто из него все соки выпили. Есть такие встречи, после которых отсыпайся хоть часов шесть.

В этом туре следовало слегка приподнять партнершу от пола. Обхватив тонкую талию, Злат легко приподнял жену в воздух, как – то печально улыбнулся, сделал разворот и поставил обратно на пол.

– У тебя красивые глаза, Есенья… Как небо перед грозой – он не хотел сделать ей комплимент, просто в тот момент сказал что думал.

Последний элемент танца: он закрутил молодую жену, поймал в довольно интимную наверняка для славян позу: она прижалась к нему спиной, явно не желая по правилам танца положить голову на плечо, а он обнял ее за талию, расположив крест – накрест свои руки. Теплое мужское дыхание опалило длинную шею, на долю секунды голову посетила абсолютно безумная мысль: чуть наклонить голову и поцеловать точеное плечо…

На кону мочало начинай сначала? Только Еся отработала самую сложную часть, как его высочество решило начать заново.

Только знала бы несчастная, насколько танец с воображаемым партнером отличается от танца с партнером живым. Да еще с таким…

Стоило ему скинуть сюртук, как Есенья чуть челюстями не скрипнула, замечая, как змеицы здесь присутствующие на него уставились. Конечно, ей – то какое дело? Да только про себя злой радости сдержать не сумела, когда зависть в их взглядах углядела, танцевать то он с ней шел.

Вот только стоило начаться танцу, как все мысли из головы вышибло. И ритм уже не приходилось выслушивать, сердце само вело, а тело, влекомое уверенным движениям, подчинялось. Он был непозволительно близко. Она ощущала его тепло, видела каждую из золотистых волосинок, а глаза… да попросту страшно было в них заглядывать. Взгляд то и дело скользил по губам, представляя… Что представляя?

И это всего лишь танец? Да неужели нельзя было что – то более целомудренное поставить для бала? А ведь это еще ритм замедлен немного, на балу будет быстрее, а значит резче и… чувственнее?

Он оторвал ее от пола словно пушинку. Недолгое ощущение полета и она вся в его руках. Кажется, он может сжать посильнее и переломить ее надвое. Еся и не задумывалась прежде, сколько в нем силы.

Да только царевич решил окончательно выбить почву из – под ног.

Это он ей комплимент сейчас сделал?

– С – спасибо, – отозвалась едва слышно, еще и голос вргу стал так плохо слушаться. Она глядела на него во все глаза, желая, чтоб танец этот поскорее закончился и никогда больше не повторялся. Слишком жарко стало, слишком тесно. Корсет вот вдруг сделался совсем тугим, а в голове, в самих висках, словно молоточки застучал пульс.

В последнем движении она и вовсе вся задервенела.

Столь близко, настолько ощутимо…. Кажется, еще немного и она сама растворится в нем. В кольце его рук, ощущая спиной бьющееся в его груди сердце, она застыла, боясь сдвинуться с места, вообще хоть как – то шевельнуться. Это было какое – то новое и совершенно непостижимое чувство. Столь яркое, сколь и пугающее. От прикосновения теплого дыхания к нежной коже на шее кажется остался настоящий ожог. Если он сделает так еще раз, Есенья точно сбежит и спрячется от него где – нибудь в подвале. Чтобы не нашел. И волосы наверх больше собирать не будет. А то так ведь и заживо сгореть можно. И стыдно так, будто она тут прелюбодейством каким занимается…

– Я… спасибо, что пришли, дорогой муж, – она все же попыталась высвободиться из его рук, отступила на пару шагов и лишь после обернулась. Глаза ее сейчас лихорадочно блестели, румянец на щеках и вовсе пылал… Она снова закусила губу и сцепила пальцы в замок, чтобы не выдать, как на самом деле она вся дрожит.

И если сама Есенья совсем не понимала, чем вызвано в ней такое волнение, то вот матушка государева, что тоже заглянула в зал, дабы уточнить кое – что о церемонии, все прекрасно увидела и приметила. И теперь мысленно аплодировала самой себе за такую находку. Теперь бы надобно поспособствать развитию событий…

Сложно быть чувственным молодым мужчиной и танцевать на балах. Не зря многие партнеры по танцам часто уединялись после в многочисленных комнатах дворца. Разумеется, в приличных семьях такое поведение порицалось, но не среди придворных. Молодых же дебютанток часто сопровождали дуэньи, чтобы девицу – ягодку не затащили в альков и не забрали девичью честь. Ягодки змеи и сами были весьма чувственны и лет в сто шестнадцать не прочь уже хотя бы глазки партнеру построить. Впрочем, некоторые и в сто четырнадцать при дворе вели себя столь вызывающе, что Полоз ограничил дебют змеиц в сто шестнадцать. Ему еще малолеток, которые строят ему глазки, не хватало на балах.

Злат тепло улыбнулся: нравится он этой наивной, хрупкой девочке, да и она ему нравится. Но этого "нравится" явно не достаточно для того, чтобы брак был долгим и крепким. Кровь молодая, горячая, а они вдвоем не уроды, так что удивляться. Он обещал Есенье сделать все, чтобы на Родину жениху вернуть, и он слово свое сдержит.

Можно было уходить, но он некоторое время просто любовался румянцем на девичьих щеках. Давненько он от дам смущения не видел, скорее сам иногда смущался от некоторых предложений, хотя, казалось бы, при дворе ничто не может уже удивить.

– Продолжайте, господа. Боюсь, что вынужден буду вас покинуть. Возможно, удасться попасть на танец, закрывающий бал… – он сухо благодарит слугу, подавшего ему пиджак, касается губами щеки матери и выходит из бального зала га тренировку: с этими государственными делами жиром зарастешь, а магию блокировать могут, не стоит на нее всегда надеяться. Пусть силы в нем пока такие, что никто победить не может и сломить его, но все бывает в первый раз, да и тренировка с мечами хороша, чтобы тело в порядке поддерживать.

Сосредоточенность рассеивалась: он будто ощущал под пальцами тонкую талию, а не эфес меча, ощущал запах магнолии – так пахли волосы молодой жены. Пришлось нырнуть головой в бочку с холодной водой, чтобы охолонуться, скинуть пиджак, жилет, рубашку, оставаясь в брюках да сапогах. Мурлыканье музыки из бального зала разрезали звуки звенящих друг о друга мечей.

После ухода супруга Есенье пришлось еще какое – то время приводить себя в порядок. Внешне, конечно, с ней все было в порядке, но тут речь шла вовсе и не о прическе. Поглядев на танец цветов, который ставили, как часть представления, девушка отошла к столику, где услужливый мальчишка – прислужник тут же налил ей стакан воды.

Благодарно улыбнувшись, Еся отпила, поворачиваясь обратно к залу, и тут же чуть не прыснула водой на внезапно возникшую перед ней Ламию.

– Вот где ты, деточка, – как всегда, царица обращалась с ней немного фамильярно, немного снисходительно, но неизменно приветливо. – У меня так много дел, – она повела рукой в этаком неопределенном жесте, – а мне нужно, чтобы кто – то передал Злату… – матушка покрутила головой… У Еськи появилось странное ощущение, что здесь что – то не чисто… – Передать, что его запонки готовы! Да, именно так!

Еся поглядела на царицу с легким недоумением.

– Ты ведь сходишь, скажешь ему?

Хотелось поинтересоваться, почему это не может сделать кто – то из прислуги, но Есе и самой хотелось уйти из зала, так почему не воспользоваться предлогом?

– Конечно, Ваше Величество, – она присела в легком книксене, – но я даже не знаю где он сейчас.

– О, Бодрик проводит! – тотчас рядом появился один из стражников.

Мужчина был молчалив и шел слегка впереди, ведя ее по коридору, пока, наконец, они не оказались перед залом, откуда доносились какие – то странные звенящие звуки. Перед ней распахнули узкую дверь и девушка шагнула внутрь.

Но вот ей – богу, лучше бы не делала этого.

Картинка, что появилась в поле ее зрения, поразила юное сердечко излишней откровенностью.

Двое мужчин неистово бились в центре зала. Один из них – в форме здешних гвардейцев, а второй… О, здесь никаких сомнений не было, она всем своим нутром ощутила, кто перед ней. Обнаженный по пояс царевич. С мокрыми волосами, и капельками не то пота, ни то воды, бегущими по коже. Он двигался с невероятной скоростью и вместе с тем с невозможной грацией. Было этакое изящество в его атаках. В каждом решительном выпаде Еся видела, как напрягаются мышцы его тела… О, царевич оказался куда более интересным, чем Еся могла вообразить. Да она и не воображала особливо, если уж по честному… Да и не видела раньше мужчин то без одежды. Так, мельком. Да то вообще ни в какое сравнение не шло с тем, что предстало перед девушкой теперь.

Так и застыла, забыв зачем пришла и не понимая, как "это" может быть ее мужем? Да разве она хоть чуточку дотягивает до него?

Конечно, за последний месяц она отъелась, и хотя бы болезненная худоба ушла, но она оставалась все такой же тоненькой, самой себе больше напоминая такого нескладного жеребенка.

А Злат, по ее скромному мнению, был попросту невероятен. Конечно, признаваться себе в этом она не собиралась, но и дышать, похоже, придется учиться заново.

Битва на мечах – это определенного вида игра: кто знает меньше приемов, тот и проиграл. Может на руку сыграть выносливость или элементарное умение обращаться с мечом. Обычно Злат урывал себе время для тренировок с раннего утра, пока еще не приступал к набивающим иногда оскомину государственным делам. Пропускать тренировки он не хотел, потом не нагонишь, затянешься ленью и жирком, так что пару часов в день стабильно для поединков отводил.

Сперва его теснил Рагнар сильными, размашистыми ударами. Злат отступал, отбивая удары, выжидая когда когда у гвардейца появится мысль передохнуть. Заметив первые капельки пота на лбу оппонента, он чуть отступил назад, крутанул в воздухе мечом и сам бросился в атаку. Клинок засверкал серебристой сталью, словно ураган. Гвардеец отбивал все удары, не сдавая позиции. Попытавшись прорвать оборону, Злат умудрился натолкнуться на меч противника лицом и только рассмеялся на испуг парня, доставая из брюк платок и прижимая к носу, чтобы остановить кровь. Раны на нагах быстро затягивались, и нужно было постараться, чтобы обычное оружие оставляло шрамы. Или сразу голову рубить или смириться с тем, что воины способны биться в собственной крови.

– Боюсь, удача сегодня не на моей стороне, Рагнар! Спасибо за поединок! – царевич махнул рукой гвардейцу, смочил платок в той же бочке, поморщился: нос не был сломан, он помнил по молодым годам эту ослепляющую боль, но то ли от удара, то ли от перенапряжения кровь никак не хотела останавливаться, лившись из ноздрей и свежего шрама на левом крыле несчастной сопатки и щеке. Лучше ему тут эту кровавую баню исправить, чтобы не делать инфаркт собравшимся придворным.

Течь вроде стало не так сильно, можно надеяться, что завтра – послезавтра все заживет. Не такой и глубокий порез, чтобы переживать. Перевернув платок чистой стороной, Злат постарался не хлюпать носом, узрев поодаль хрупкую фигурку. Вот мало того, что так глупо сам себе сорвал атаку, так еще и перед женой опозорился. Его мужская гордость явно пойдет сейчас рыдать где – нибудь в укромном уголке.

– Есенья? Что – то случилось? – накинув на плечи рубашку, Злат таки хлюпнул чертовым носом, зажал пострадавший орган платком и посмотрел на молодую. Интересные у них встречи: то она в крови, то он.

Так вот чем царевич днем занимается? Бои такие ведет, что будто не на жизнь, а насмерть. Она даже рот зажала ладонями, глядючи, как они бьются. И хорошо, что зажала, а то точно бы вскрикнула, когда муж ее удар получил. Кровища так и хлынула. Еся хотела было к нему подойти тут же, да остановилась. Где это видано, что бы баба на поле брани выбегала, да нос, хоть и в крови, мужу вытирала.

Так и застыла поодаль, губы кусая, да перетаптываясь. А он ее и не видел до последнего… Есе даже страшно уже стало, сколько крови то еще течь будет?

Наконец, он оглянулся, приметил ее… А Есенья только и могла видеть, что платок окровавленный в его руке.

– Н – нет, – помотала головой. В несколько шагов все же приблизилась к нему… Обнаженная кожа уже не столь притягивали взгляд. Она во все глаза разглядывала его лицо. Как себя чувствует хоть? Вроде стоит ровно…

На ходу достала из рукава свой платочек. Не задумываясь, потянулась к его руке, отнимая от лица и не в силах сдержать порыв проверить, что там. Нахмурилась, рассмотрев масштаб бедствия. А после перевела сердитый взгляд с раны в глаза.

Огляделась, но в тренировочном зале кроме них двоих никого не осталось. Ну и где взять волшебной водицы? Она прижала к его ране свой платочек, оть пальцы и дрожали слегка, но его тряпица уже насквозь пропиталась.

– Должен выжить – улыбнулся Полоз, накрывая своей рукой тонкие женские пальчики. Где – то была в турнирном зале аптечка на случай травм и порезов, но он впал на несколько секунд в ступор, вглядываясь в необыкновенные глаза, ставшие темными, неспокойными, будто небо после дождя. Левая рука сама собой медленно поднялась вверх, пальцы коснулись женской щеки, то ли приласкать решил, то ли солнце таким образом прикрыл, чтобы эти глаза от него не закрывали. В горле пересохло даже на время, пока по голове не прилетел весь комизм ситуации: если он сейчас мертвой водой не отольется, то в буквальном смысле к ее ногам упадет.

Злат улыбнулся, ласково погладил жену по щеке и вручил той небольшую бутылочку, которую обнаружил в запрятанной за доспехами нишей.

– Польешь? – черт бы с порезом, но кровило сильно и не хотелось с синяком на лице перед балом ходить. Умывшись, змей осторожно подергал носом, вытерся предоставленным платком, за неимением своего в чистом виде