Текст книги "Невеста Полоза (СИ)"

Автор книги: Лиса Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Они чинно прошлись по тронному залу и уселись на полагающиеся места. С тяжеленной короной на голове особо не покрутишься, потому Еся сидела прямо, словно проглотила палку. Улыбка намертво прилипла к лицу и к концу первого часа, казалось, останется теперь с ней навсегда. Мышцы лица конткретно сводило. Спина затекла, рукам было неудобно лежать на подлокотниках в положенной позе, а шея, казалось, вот – вот хрустнет под весом короны. Но Есенья держалась. Даже елозить начала только когда тертий час пошел.

И вот Злату хоть говорить чего было положено. Она же только сидела, улыбалась и кивала гостям. Иногда говорила "благодарю вас".

А вот подарки Есенье понравились. Особенно звери. Обязательно нужно будет познакомиться с ними поближе. Вот с тем трехголовым песиком так точно. Тот так мило рвался к ней, что Еся едва удержалась, чтоб не прикрикнуть на дрессировщика, который в очередной раз слишком сильно дернул ошейник. Не желая, чтобы зверей мучали дольше необходимого и здраво опасаясь, что от огненных лисиц среди пышных платьев стоит ждать беды, Еся велела отвести "подарки" в зверинец, где им смогут обеспечить достойный уход и не мучить больше нахождением среди такого количества люда.

Когда поздравления закончились, настало время танцев. Злат, наконец, снял с нее ту драгоценную бандуру, и Еся сразу почувствовала себя лучше. Она улыбнулась царевичу, но тот, будто и не обратил внимания. Вообще его взгляд плутал где – то в пустоте.

Первый танец был вполне невинным, что – то вроде вальса, но с добавлением различных поддержек и отрыванием партнерши от пола.

Неожиданно для себя Есенья осознала, как вся дрожит, направляясь к центру зала. Не просто подкашивались коленки, ее всю буквально колотило. Столько глаз, устремленных на них двоих. Где – то восхищенных, а где – то злорадных, а где – то откровенно ненавистных, обращенных уже на нее одну.

Стало очень не по себе. Она вся похолодела, сжалась, даже дыхание задержала. Столько змеев вокруг и она одна в центре… Нет, не одна. Рядом с ней был Злат, который сейчас мягко придерживал ее за руку, провожая к месту начала танца. Ведь он не даст ее в обиду?

Они встали друг напротив друга заиграли первые ноты мелодии и лишь теперь Есенья заглянула мужу в глаза.

Когда ты с младых лет во дворце, то шепот придворных начинаешь воспринимать как фоновый звук. Змеи всегда обо всех сплетничают, тем более о царских особах. Сперва косточки Ламии обмывали, потом Злату, а теперь куда более интересная персона объявилась. Не то, чтобы змей не понимал, что многие считают царицу выскочкой: приперлась к границе Нави, когда приличные девушки ее стороной обходят, нацепила браслет и всячески пытается теперь влезть в царскую семью. То, что не пытается на самом деле – это уже второй вопрос. Змеи всегда судят по себе, а скромников среди придворных либо очень мало либо нет вовсе.

Злат тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство: не хватало еще уронить супругу и оконфузиться перед всем королевством и перед собой.

– Тебе очень идет это платье. – змеи не были бы змеями, если б не включили даже в чопорный вальс чувственные элементы.

– Не бойся, сейчас каждая хочет оказаться на твоем месте. – должно это, наверное, было прозвучать горделиво, но прозвучало тихо и с оттенком грусти. Когда ты стремишься к короне, тебе абсолютно плевать что представляет собой тот, при помощи которого ты ее и получишь. Если тот красавчик, то тем лучше, но просто дополнительный бонус, не более. Власть плюет на такие мелочи.

– Как ты на этой неделе? Устала? – вальс был едва ли ни одним из танцев, при котором можно было позволить себе разговаривать и не дышать как лошадь после гонки.

Медленно обводя девушку вокруг себя, Полоз который раз поразился как может изменить человека одежда. Кто бы сейчас сказал, что это девушка простая крестьянка Есенья, которая пошла когда не надо по ягоды, да там и сгинула.

– Благодарю, мой государь, – нарочито чопорно отозвалась Есенья на комплимент. Хотелось с силой наступить Злату на ногу, чтобы он хоть не на долго стал снова таким, каким она видела его прежде. Особенно сильно захотелось это сделать, когда он едва ли не тоскливо отметил, что на ее месте мог бы быть кто еще. Нет, он вроде выразился иначе, но Есенья, кажется, прониклась шепотками за спиной, которые в отличии от привыкшего к ним Злата, разбирала отлично. Буквально каждое словечко. Потому и переиначила услышанное на свой лад.

– Ты погляди только, как вцепилась в него, не стыдно же. Так и вьется, а он на нее почти и не смотрит.

– Почти? Да поди ему и вовсе на нее смотреть тошно. Ни рожи, ни кожи, а браслет – то, браслет! Месяц уж прошел.

– За месяц – то любая бы успела, она видать ему вовсе не по нраву, что до сих пор не соблазнила.

– Еще бы, он же по беленьким больше, а эта что? Давеча, говорят, у Агидель до утра был, стражник видел, как он из ее спальни с рассветом только вышел.

Еся едва не споткнулась, заслышав последнюю фразу, но лишь сильнее дернула Злата за руку.

– Устала? С чего же это? Кормят, поют, одевают, может ли такая жизнь надоесть бывшей крестьянке? – излишне жестко отозвалась Есенья. Но никак не могла она взять в толк, как Злат не замечает всех этих разговоров? Ей эти обрывки фраз словно мо живому резали. А ему..? Все равно? Абсолютно нет никакого дела, что про его жену, пусть и временную, говорят такое?

Она бы и сама ответила этим кумушкам, но только как? Они ведь правы были… ну почти во всем правы, Еся же взаправду царевича соблазнять не пыталась.

Но женская обида порой играет злые шутки.

– А вы, дражайший супруг, как провели эту неделю, слышала, у вас было так много важных встреч? – На очередном развороте Есенья прижалась к его груди сильнее, чем того требовал танец, еще и глянула прямо в глаза снизу вверх, будто с вызовом. Щеки тут же опалило, а горлу ком подступил… Да, мастером в соблазнениях ей никогда не стать, разок прижалась и уже хочется спрятаться куда – то. Но выстояла, заставила себя не дрогнуть и даже глаз не отвела, хотя ресницы и задрожали, а румянец по щекам до самой шеи дотек уже. – До поздна засиживаться приходилось?

Матушкина наука "А ты не вслушивайся, вот и не услышишь о себе чего – нибудь" въелась под корку головного мозга. Если бы сейчас змеицы обсуждали какой царевич идиот, тот бы реагировал со столь же холодным равнодушием. Он правда приучил себя не слышать придворные сплетни за спиной. Слишком бы многих пришлось убивать под горячую руку, а у них королевство светское, законы соблюдаются.

И, ясное дело, в страшном сне Полозу не могло прийти в голову цапнуть какого – нибудь придворного за пуговицу и поинтересоваться "Как тебе моя – то?" Он всячески пресекал панибратство с собственной персоной, не давая сближаться ни себе ни кому – то из желающих. Желающее, тем паче, сближаться хотели для пользы собственной шкурок. Ему из близких и с Ламией и Светом не плохо.

– Угу. А на следующей неделе сколько их еще будет – слегка не по этикету ответил змей, роняя даму на подставленную левую руку. Сказать слугам получше что ли кормить – не весит же ничего совсем, как пушинка.

– Очень хочется сейчас подальше от этого бала, – он наклонился над девушкой ниже, губы едва не касаются длинной шеи, он будто нарочно склонился так близко то ли чтобы сплетни подпитать, то ли для собственного удовольствия. Пойми этого нага.

– Мы так и не дошли до маков, – голос змея стал тише, будто тот обсуждал с супружницей нечто интимное, что не должно дойти до чужих ушей.

– Они низенькие, можно бежать по полю, наслаждаясь ветром и свободой…Но, – он осторожно возвращает девушку в вертикальное положение, улыбнувшись чуть теплее – у нас бал. А это значит, что стоит постараться и не умереть в этом серпентарии. У тебя как с восприимчивостью змеиного яда?

Сколько еще будет на следующей неделе? Это он сейчас признался, что и после представления ее ко двору будет в открытую по любовницам шастать или что?

Хотела было придумать что – то, чтобы возмутиться, но Злат опрокинул ее в ту позу, из которой возмущаться уже не очень то хотелось. Если с тем партнером по танцу, с которым она репетировала, Еся все больше просто чуток назад прогибалась, то теперь буквально лежала на руке царевича, ощущая себя весьма уязвимой. Одно его движение и она сама растянется на паркете. Хотелось, правда, верить, что Злат так не поступит. Не станет позорить ни себя, ни ее. Хотя вдруг она слишком тяжелая? На словах же о маках Есенья и сама с ними в цвет сделалась. Тут же зашептались с удвоенной силой, но из – за стука собственного пульса в ушах девушка уже и не слышала.

Она перевела на него взгляд, почти пьяный от такого вот вроде и невинного жеста царевича, всего то чуть ближе к ее шее склонился. И чего этот змий златоглазый на нее так действует?

Вот он такой, каким она его знала. Тот Злат с которым и правда можно бежать по маковому полю. Или хохмить над дворцовым этикетом. Есенья улыбнулась и вскинула голову.

– Иммунитета, – как только вспомнила умное слово? – пока не набралась, но очень надеюсь, что это дело времени.

Хотелось добавить, что она еще очень надеется, что они все же доберутся до макового поля, но смущение пересилило и слова так и остались недосказанными.

Танец закончился, пришлось отступить друг от друга, Есенья присела в легком реверансе, благодаря за танец. Послышались аплодисменты, но собственное сердце стучало сейчас куда гроче. Дальше следовало несколько общих танцев, где они все стояли двумя рядами, кавалеры в ряд напротив дам. Здесь уже движения были более степенные, без прикосновений и со сменами партнеров. Есенья старалась изо всех сил и, пожалуй, если взять в расчет, что она едва как месяц учится всем этим премудростям, выходило у царевны очень даже неплохо. Им со Златом удалось обменяться еще парой нейтральных фраз, все же кругом было слишком много ушей, но все же Еся задумалась… Быть может ей стоит принять то, что при дворе Злат не может вести себя иначе. Его положение обязывает нести на себе эту холодность. Наверное, ей даже следует поучиться этому. А с ней наедине он все же меняется…? Даже в танце, когда их разговор никто не слышал, супруг дал понять, что помнит об их первой встрече. Означает ли это, что для него та прогулка тоже что – то значит? Приятно думать, что это происходит, когда именно они вдвоем… Ведет ли он себя также с другими?

От таких мыслей даже щеки обожгло.

После танцев их развлекали приглашенные артисты. Особое впечатление произвели на царевну иллюзионисты. Они играли магическими огнями, создавая живые картины дивных мест. В сочетании с чарующей музыкой и приглушенным светом, создавалось впечатление, что они сами все перенеслись в эти далекие края, полные причудливых витых деревьев, огромных цветов с яркими лепестками и порхающих среди них бабочек и птиц…

Празднество подходило к концу, градус в крови гостей давно находился на критической отметке, особенно учитывая и без того крутой норов змеев, а последний номер от танцевальной труппы приглашенных восточных танцовщиц, одежды на которых скорее больше не было, чем было, изрядно повысил напряжение.

Есенья только – только отлучилась в дамскую комнату и теперь возвращалась обратно, как к ней подошел мальчишка – паж.

– Ваше Величество, – он низко поклонился, – меня просили передать вам, что особый подарок ждет вас в коричневом кабинете. Он слишком хрупок, чтобы вручать в толпе, потому Его Величество и уважаемый гость из Заречья приглашают вас туда.

– Что? – Удивилась Еся. Но смысл слов все же дошел. Она огляделась и правда не нашла Злата взглядом. Ну что же, раз так нужно… – Хорошо, спасибо.

Мальчишка ушел. Что – то в нем, правда, было немного странным. Эта мысль мелькнула где – то на подсознании, но Еся уже слишком устала этим вечером, потому решила подумать об этом после.

Девушка направилась сразу к кабинету, благо он находился совсем рядом, стоило пройти под аркой в левой части зала, несколько шагов по коридору и она уже стоит перед приоткрытой дверью кабинета. Полоса света, голоса… Еся потянула дверь и зашла внутрь.

На первый взгляд Злат не обнаружился, на второй, впрочем, тоже. Еся занервничала, ощущая уже, что здесь явно есть какой – то подвох. И этот самый подвох стоял сейчас аккурат перед письменным столом, вальяжно привалившись бедром и разложив кругом яркие алые юбки.

– Агидель, – Есенья кивнула, – кажется, я ошиблась дверью.

Остальных Еся не знала. Несколько девиц, настроенных явно не дружелюбно. И двое мужчин средних лет, изрядно выпивших.

– О, нет, Ваше Высочество, – заговорила блондинка елейным голосом. Алые губы скривились в презрительной гримасе. – Отнюдь не ошиблись. Это я послала за вами. Все уже преподнесли вам подарки, вот и я решила, не стоит ли закопать топор войны и пойти на мировую. Присаживайтесь, прошу вас, – вразрез выражению лица речи ее звучали слащаво.

– Благодарю, но, кажется, я уже довольно сидела этим вечером. Буду признательна, если вы сразу перейдете к делу.

Еся старалась не коситься нервозно на двух незнакомых нагов, которые оглядывали царевну потемневшими глазами весьма нахально, едва ли не облизываясь. Стайка девушек помоложе царевичьей фавортики едва слышно перешептывалась, глядя на Есю и то и дело глумливо хихикая. Одна из них отделилась от компании и поспешила к выходу. Дверь позади закрылась. Как показалось Есенье, ее заперли здесь.

– Ох, право слово, сидеть на троне, наверное, вам было так непривычно! Вам же прежде не доводилось? Лавочки, почитай, привычнее. – Вот и как воспринимать это? По сути ведь правду говорит змеица, но с каким ядом. И ей ли, рожденной при дворе, судить? Какое вообще ей дело до того, на чем Есе сидеть привычнее? – Но да не будем снова говорить о вашем прошлом. Лучше поболтаем о настоящем, как настоящие подруги, – блондинка улыбнулась во все свои белоснежные зубы, среди которых особенно сейчас выделялись клыки. Еся с некоторым замешательством отметила, что зрачки Аги стали вертикальными…

– О чем же именно? – Царевна опустила обмолвку о подругах. Обе ведь понимали, что таковыми им не стать никогда.

– Ох, говорят, что Государь вас вниманием не одаривает, – она переместилась за чайный столик, вместе с ней пришли в движение и двое нагов, обходя Есю со спины. Девушка подобралась, понимая, что ничем хорошим здесь не пахнет. По спине пополз холодок. – Он ведь у нас такой занятой… Ко мне, правда, успевал заглядывать. Давеча вот… А у вас то браслетик все еще на месте, – она указала чайной ложечкой на запястье Еси. Скрыть браслет условились после бала, потому сейчас он явственно сверкал золотом и драгоценными камнями на запястье венценосной особы, – почитай, так и не познали вы тепла…

– Не понимаю, к чему вы клоните, – Есенья хотела было направиться к выходу, попятилась уже даже, но не успела сделать и пары шагов, как на запястье сомкнулась чужая ручища, а сама девушка уперлась спиной в мужскую грудь. Горячее дыхание защекотало кожу обнаженного плеча. И если прежде, ощущая подобное со Златом, то было даже приятно, то теперь Есю пронзил настоящий леденящий ужас.

– Вот мы и решили, что стоит сделать вам подарок. Эти двое юношей подарят вам волшебную ночь любви.

В подтверждение ее слов по телу заскользили наглые ручищи.

– Отпустите меня! – Есенья попыталась вырваться, но стоявший позади лишь перехватил ее и за правое запястье. Второй же наг теперь стоял напротив, примеряясь, судя по блуждающему взгляду, с чего начать.

Компания змеиц зашипела.

– Пусть порадуют!

– Заслужила!

– Сама виновата!

– Выскочка!

– Свинопаска!

На глазах навернулись слезы, Есенья пыталась вырваться, но куда там. Ее уже откровенно зажали между двух мужских тел, стоявший напротив ухватил за подбородок. Его сухие пальцы давили с силой, больно впиваясь ногтями в нежную кожу.

– Что же вы, Ваше Высочество, не рады такому подарку? – кажется, ядом Агидель могла затопить пол царства.

– Злат узнает… – Едва слышно, уже всхлипывая и все еще не оставляя попыток вывернуться, отозвалась Еся.

– Да ему дело нет до тебя, девка, как не поняла еще? – послышался звон фарфора. Кажется, Аги сильно ревновала…

Глава 17

Наклониться чуть ниже и коснуться нежной девичьей кожи, почувствовать под своими губами бьющийся пульс. Интересно, а при страсти ее глаза темнеют? Становятся насыщенного, темно-серого оттенка, будто клубы тумана после дождя?

– Это просто завтра начинается неделя полнолуния, Злат, – тихо шепнул внутренний голос. – Не делай ошибок. Перебесишься, переспишь с кем из девочек. Не стоит начинать то, что плохо закончится либо вообще сдохнет на излете. Тебе поиграть, а девчонку жалко. Слишком чистая она для дворца, слишком неискушенная. Не думаешь ли в самом деле, что способен и правда влюбиться? Нет, конечно! А значит перехочешь, мало ли чего или кого ты в жизни хотел. Сейчас танец, вино и это яркое платье, которое делают ее глаза ярче, сама атмосфера праздника и лунная неделя на горизонте. Не поддавайся влечению, это путь в никуда для вас двоих. Ты и так ведешь себя с ней наедине куда более теплее, чем следует.

Он чуть кланяется, благодаря ща танец. Одно хорошо – ненужные мысли выветрили из головы сон, будто того и не было. Оставалось только лениво улыбаться на льстивые слова придворных, борясь с желанием чем-нибудь в них запустить. Разобравшийся с подарками-магикалиями Свет внезапно подергал царевича за рукав и поинтересовался с какого времени его любовница дружит с женой.

Полоз приподнял светлую бровку: вот чего он никак не мог ожидать, так это то, что эти две девушки подружатся. Есенья и Агидель были не похожи совсем, у них и тем-то для разговора быть не могло.

– Может ты закончишь задницу протирать и посмотришь что твоей любовнице понадобилось от законной супруги? – негромко поинтересовался верховный маг, играясь цепочкой с магическим медальоном.

Полоз пожал плечами, но послушно встал на ноги: народ уже все равно напился и мало на что внимание обращал, так что если они с супругой извинятся и исчезнут с этого праздника жизни мало кто заметит.

Царевич аккуратно подергал за ручку запертой двери одной из комнат, которая нашлась спустя два поворота, а потом, ни чуточку не смущаясь, прильнул ухом к запертой двери. Впору записывать драму, которая там разыгрывалась и ставить в театрах. Все валом попрут на такой накал страстей, вот только стоять в виде стороннего наблюдателя не очень хотелось. Сейчас они пытаются опорочить его жену, завтра – мать, а послезавтра решат, что власть вообще ничего не стоит.

Дверь вылетела эффектно, спору нет. Зайдя внутрь, Злат щелкнул пальцами, заставляя всех замереть на своих местах. Он хотел знать лично тех, кто стоял в этой комнате. Жажда крови бурлила с такой силой, что царевич как следует шандарахнул рукой по стеклянной дверце одного из шкафчиков. Честно говоря, кипевшую внутри ярость победить не удалось, но желающая накрыть все помещение магия немного успокоилась, на нее удалось накинуть ошейник и обуздать.

– Далеко с-с-собралис-сь? – Злат был в ярости и не пытался скрыть шипение покашливанием или мрачным молчанием. Все, кто собрались в этой комнате заплатят, и явно будут не рады тому, что их понесло вообще на этот бал, не говоря о комнате.

Первый "ухажер" получил в лицо. Тяжелое кольцо с печаткой раскроило нагу бровь, тот упал и вырубился. Впору второму было брать ноги в руки и бежать, но заклятье Полоза прочно приклеило беднягу к полу. Скоро тот лежал рядом со своим "другом".

– Гос-с-спода и дамы, Вы сейчас берете хвос-сты в руки и удаляетесь из моего дома. Я не желаю видеть вас-с при дворе. Через полчаса пропущ-щу через ваши комнаты языки адссского пламени. Кто не с-спрятался, я не виноват. – змей махнул рукой, придворные разбежались как тараканы, но бывшую любовницу Злат успел схватить за руку, не заботясь о том, что сжал крепко, оставляя на женской коже синяки.

– Куда собралась, прелес-с-сть моя? – Аги, которая привыкла видеть любовника в виде нежно мурлыкающего мужчины вздрогнула и попыталась освободиться.

– Уходиш-ш-шь из моего дворца в чем есть. Я не ж-желаю видеть тебя не то, что во дворце, но даж-же в городе… – Полоз чуть сильнее сжал пальцы. Красивый небесно-голубой шелк под ними плавился, запахло паленой змеиной кожей.

– Если ошлушаешьс-ся…из тебя выйдет прекрас-с-сная статуя. В саду, в том закутке рядом с бес-седками. Как считаешь? – он с видимым сожалением разжал пальцы. Жажда крови внутри шептала, что нужно разорвать, уничтожить, сжечь заживо, не довольствуясь ожогом не щеке.

– А так ты с-сможешь зарабатывать тем, что тебе больше всего удается. На больш-шее нет ни ума, ни изящества ни скромности. Передавай привет в с-своем родном городе пос-сетителям борделя! Пош-шла вон! – змеицу Злат отшвырнул в коридор, молча кивнул появившимся на ментальный зов слугам на две туши на полу, отошел к окну и постарался хоть немного успокоиться: не хотелось пугать бедную супругу вертикальным зрачком и прорезавшимися клыками. Его трясло от ярости, и если бы кто знал как тяжко себя загонять в обычные рамки, не рвануть вокруг чистой магией, выплескивая негативные эмоции.

Десны дико болели: клыки не любили, когда их убирали насильно, против воли. Злат сделал еще один глубокий вдох и шагнул вперед, накидывая на девушку пиджак: та была покрыта гусиной кожей то ли от страха, то ли реагируя так не пережитый недавно стресс.

– Ты зачем с ней пошла, глупая?! – сейчас теплые объятия – это не что-то необходимое. Чтобы не сойти с ума нужно человеческое тепло рядом: и ей и ему, чтобы успокоиться.

– Прикройся – мягко попросил Злат, который сейчас жалел, что двух тел в комнате нет: увидел бы раньше, что платье порвали, пытаясь добраться до груди, убил бы на месте. Плюнув на все, змей сделал первый раз за сегодняшний день то, чего он и правда хотел: сел на кресло, усадил на колени девушку и сжал ее в объятиях. Не крепких, будто боясь, что окончательно доломает хрупкую девушку.

– Тише, тише – черпанув из стоявшей на столе чаши с шампанским немного льда, змей осторожно прислонил лед к подбородку девушки, на котором начал проступать след мужской пятерни.

– Надо было их все-таки убить – вздохнул Полоз, давая ментальные распоряжения Свету по запусканию адского пламени и засовыванию бывшей любовницы в тюрьму, если та мозги свои таки потеряла и не поспешила исчезнуть.

Змеица еще что-то вещала, весьма нелицеприятное, а после и вовсе посмеивалась, только вот Есе было не до того. Держали ее крепко, нахальные губы прошлись по шее, вызывая тошноту. Было мерзко, Есенья ощущала себя грязной, как никогда прежде. А еще страх, липкий всепоглощающий ужас. Зачем она пошла сюда? Почему не развернулась и не ушла сразу?

От слез все было мутное перед глазами, руки уже болели, от того с какой силой ей их вывернули, не говоря уж о сжатом в крепких пальцах лице.

– Не трепыхайся, пташка – лицо отпустили, перехватили за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову. И в то же время рванули вниз лиф платья. Послышался треск ткани.

И в тот же момент дверь сорвало с петель. Еся не видела, как та разлетелась в щепки, но ощутила, как пальцы на ее теле сжались сильнее. То ли от неожиданности, то ли от испуга.

Заслышав шипящий голос, Есенья не сразу поняла, что то был Злат, но только это осознание коснулось мыслей, как она вся едва не обмякла. Она все ждала, что ее отпустят, но хватка не ослабевала. Впрочем, ее пленители вовсе замерли, вывернув ее в весьма неудобной и нелицеприятной позе. Послышался звон разбитого стекла. Ее супруг что-то говорил, но Еся не понимала одного – почему ее все еще держат?

Несколько секунд растянулись для нее в целую вечность, когда, наконец, ее отпустили. Хотелось свалиться без чувств, но Еся лишь сжала разодранное на груди платье и отступила за стоявшее кресло. Хотелось реветь и биться в истерике, но она стояла беззвучно. Только трясло невероятно. Губы побелели от того, как сжала сильно, пальцы, сжавшиеся на ткани на груди, тоже белее мела были.

Утащили несостоявшихся насильников. Они остались здесь вдвоем. Есенья не знала, что делать теперь. В душе плескался ужас, не желая отпускать после пережитого. Но вот царевич шагнул к ней. Во взгляде его бушевали еще отголоски ярости. И хоть и понимала, что нет ее вины в случившемся, но вдруг…

Ухватил ее, накрыл своим пиджаком, теплым… снова ощутила Есенья запах леса, от которого стало чуточку спокойнее, но до успокоения было еще ох, как далеко.

Оказавшись же в мужских объятиях, да еще и столь фривольно рассевшись на коленях мужа, Еся заелозила. Страшно вновь стало, хоть и знала, что он-то не навредит… Успокоил, обнял едва ощутимо… От прикосновения льда до кожи вздрогнула. Подняла на него глаза. Сухие абсолютно, но полные пережитого ужаса, темно-серые, почти до черноты.

Хотела рассказать, как глупо попалась, но горло сжал спазм. Не смогла царевна и звука вымолвить.

Только пальцами тонкими за его рубашку ухватилась, словно то последнее было, что ее в жизни держало, да уткнулась лицом ему в шею, будто от всего мира прячась. Сжалась вся, дрожащая, не давая себе заплакать сейчас. Не при нем. Его любовницы ее не сломают.

– Свет, вторая комната, третий поворот. Портал в комнату Есеньи – если нужно, Полоз может быть очень неприятным, особенно если день назад сказал, что трогать друга не будет на этой неделе. Маг тихо вздохнул, но коснулся медальона, будто поправляя тот на груди. Открывшийся магический переход засветился теплым светом. Злат бросил взгляд на жену, пригревшуюся в его объятиях, вздохнул, взял девушку на руки и зашел в схлопнувшийся за ним «перенос», как звали упрощенно данный магический объект маги старой школы.

– Я скажу, что тебе плохо стало. Не думай сейчас ни о чем. Они тебя напугали? – пальцы девушки явно не хотели отпускать его рубашку, поэтому присел Полоз на кровать, уже привычно за нахождение в комнате располагая девушку на своих коленях. Левая рука ласково погладила Есенью по волосам. Как ни странно, разбитое стекло не принесло вреда. Впрочем, при ярости и не такое бывало. При войне с загорцами большинство ударов било мимо из-за внутренней защиты, внушая ужас в стан врагов. Все шрамы заживали на нагах быстро, кроме одного, нанесенной той, о которой сейчас Злат хотел думать в последнюю очередь: то ли магичка зачарованным кинжалом пользовалась, то ли каким-то веществом, нанесенным на клинок.

– Эй, все хорошо, слышишь? – нужно явно решать что-то с этим чертовым браслетом и вести себя на людях с девушкой в разы теплее. Он будто снова ступает в то болото, в которое поклялся сроду не влезать. Логично же, то нужно при людях держаться с большей нежностью, а наедине холодно, а у него черти что получается.

Вопрос прозвучал странно. Напугали ее? Да она до сих пор в шоке пребывает. Ни слова вымолвить не может от ужаса. Вот и на вопрос ответить не смогла, прижалась только теснее.

Ее куда-то перенесли, Злат держал ее в руках надежно. И это ощущение защищенности Еся не променяла бы ни на что другое в целом мире. Пальцы на его рубашке никак не хотели размыкаться. Отголосками разума Еся вроде как и понимала, что надо бы отпустить царевича. Ничего же в конечном счете не произошло? Ну потрепали ее немного, но начатое не довели… До чего? Лучше и не думать.

Все хорошо? Что уж тут хорошего, хотелось спросить? Да только отмерев и заглянув в золотые очи, заприметив там беспокойство, даже пристыдилась.

Кивнула, не разрывая взгляда. Так близко сейчас к нему была, лица их разделяли считанные сантиметры. Так и замерла, словно кролик перед удавом. Глаза огромные, лихорадочный румянец на щеках, растрепанная, сердечко бьется быстро-быстро, и на его фоне, в кольце мужских рук, выглядела совсем тоненькой, такой хрупкой, что надвое переломить можно и не заметить.

Да только другая бы на ее месте в истерике бы билась, целый концерт закатила бы, а Еся… молчала. Искала только в его глазах что-то, самой не ясно, что именно.

Ой, весело будет сегодня на балу… Как только Злат убедится, что с девушкой все более-менее нормально, он туда вернется. Нагам проще, чем славянам: можно развестись спустя сколько хочешь времени. Хотели они бешеного Полоза? Получат бешенего Полоза.

При объявлении того, что ты берешь того или иного человека в семью, тот может вообще не присутствовать. Свет вон чуть ли не матерился, когда узнал, что на одном из балов друг его назвал братом.

Отшучивался: ты, упаси боги, помрешь, а мне что с царством делать? Я на такое не подписывался! Упорствовал до такой степени, что даже пришлось закон принять, что наследие идет по кровным узам. Маг только тогда спокойно выдохнул. Что касается Есеньи, то ей все равно с утра слуги расскажут или тот же Свет, перед которым, пока он сидел и поглаживал супругу по спине, был поставлен вопрос ребром: завтра приходишь с утра и браслет маскируешь так, чтобы никто не догадался, что тот существует. Вырванный из флирта маг попробовал возмутиться, но, услышав в голосе Злата железные нотки, препочел не связываться, буркнул "Угу" и чисто из вредности поставил блок на ментальный доступ. Царевич усмехнулся, но комментировать данное нарушение субординации никак не стал.

– Больше тебя никто не посмеет тронуть, я тебя обещаю. – главным делом было обещать это себе, поэтому что раскрасневшаяся девушка на его коленях была очаровательна. Сердце билось в груди как-то странно, больно, урывками. Он отвык от этого чувства, отвык от того, что можно утонуть в чьих-то глазах.

– Лунная неделя – напомнил внутренний голос тоном педанта. Змей слегка поморщился, наклонил голову, касаясь своим лбом лба девушки. Откуда это идиотское желание ее защищать? Ведь твердил себе, что сама пусть разбирается, что видел в тростниковых сапогах он эту привязанность, которая не оканчивается ничем хорошим.

От его прикосновения, столь невинного, но в то же время интимного, из груди вырвался судорожный выдох, опаляющий собственные губы. Прикрыла глаза, заставляя себя расслабиться и унять, наконец, дрожь. Под его пальцами, что так ласково поглаживали по спине, это все же удалось.

– Спасибо, – пришлось приложить немалое усилие, чтобы разжать пальцы, но Еся все же сумела. Неосознанно разгладила смятую ткань, ощутив под пальцами сквозь рубашку тепло его тела. Смутилась, заерзала немного, устраиваясь поудобнее,

Так близко он был, так хорошо и спокойно. Болело в затылке, где за волосы держали, ныл подбородок, но все это уходило куда-то на десятый план. Дышать бы так его запахом, наслаждаться надежными руками, и чтобы никто не трогал больше… Она бы, пожалуй, согласилась бы еще в какую беду попасть, если за этим такое спасение последует. Только вот Злату от того нехорошо будет. Переживает ведь, беспокоится. Злится.